– Недавно потерялся человек. Возможно, что приезжий практикант из Лухана. У него с собой были хорошие данные исследований. Видимо, хотел дополнить в походе, но пренебрег техникой безопасности.

– Получается, ищут не человека, а бумажки? – донесся из стороны еще один голос.

Лорена и Исаак одновременно обернулись уже на него.

– Прошло больше недели, шансов на его нахождение живым уже нет, – спокойно ответила женщина, – а исследования хорошие, еще пригодятся.

В повисшей тишине раздавался лишь звук переливающегося в кружку из термоса чая.

– Причин для волнений нет, – преподавательница покачала головой. – В городе безопасно, и у команд хорошее снаряжение. Массовые гибели из-за походов в прошлом, – она ненадолго замолчала, остановив взгляд на Лорене и Исааке, непринужденно пьющими чай. – Каждый должен заниматься своим делом, а не пытаться прыгнуть выше головы.

Намек был ясен, но прошел мимо брата и сестры. Они давно уже «славились» своим неугомонным пытливым умом, выжимающим из преподавателей все соки. Лорена не скрывала своего желания заниматься наукой, постоянно уговаривала взять ее в лаборатории и закрытые конференции. Многие действительно были рады такой усердной ученице до того момента, пока она не начала исправлять ошибки своих же учителей. Исаак же интересовался всем, что непосредственно касалось вылазок за стену, что изрядно нервировало администрацию и отдел охраны. Малы они ещё были для всего этого, головы горели глупостями.

– Да проще выше головы, чем стены, – насмешливо прозвучало у Исаака за спиной. По классу прокатилась волна смеха.

Спорное утверждение.

Исаак неловко отхлебнул из кружки.

Они уже столько раз были за стеной, из-за чего внешний мир не кажется им настолько уж страшным, как всем остальным (хотя периодически встречающиеся мутировавшие животные вызывали опасения, к счастью, не все они были бешеными и агрессивными). Да и радиации вокруг города практически нет на сотни миль. И все благодаря куче растительности, которая прекрасно ее поглощает. А мест, где дозиметр верещал, они избегали.

– Классно было бы найти эти исследования… – тихо сказала Лорена, отряхивая руки от крошек.

– Ага, вместе с трупаком, – фыркнул Исаак, отдавая кружку-крышку-от-термоса сестре.

– Странно, что мы до сих пор не нашли.

– Давай сегодня поищем, – почти шепотом иронично ответил брат, но едва начинающий зажигаться огонек интереса в глазах Лорены ему не понравился, – Лора, они уходят очень далеко. А мы договорились больше не ночевать там.

– Впереди три дня выходных.

– Утром, если ты забыла, я сказал, что это плохо кончится, если мы проложим так часто ходить туда, как сейчас, – зашипел он в ответ. – То одуванчик ей понравился, то птичка без клювика, то двухголовая собачка, а дальше что?

Раньше они осторожничали, делали вылазки раз в несколько месяцев. С каждым годом промежутки уменьшались все сильнее, настолько, что минимальным перерывом была уже неделя.

– Тебе уже надоело туда ходить?

Исаак снова хотел ответить как-то злобно-иронично, но не смог. Она ведь только этого и ждала.

– Я не поеду в Лухан.

– А я ничего и не говорила.

– Замечательно.

– Просто через месяц нас уже будут распределять по корпусам, – Лорена не удержалась от вздоха. – Почему бы не провести вместе больше времени?

Исаак вместо ответа сонно прикрыл глаза.

– Лора, я разделяю твое желание, но безопасность – превыше всего.

Не то, чтобы Лорена не беспокоилась об их целости и сохранности. Просто она делала это чуть меньше, чем Исаак.

Откровенно говоря, если бы не брат, девушка даже не перелезла бы стену. Мало того, что она высоченная, и лезть наверх надо около трех часов, так большей пикантности добавляли жалящие деревья с другой стороны. Впитавшие в себя добротную дозу радиации, они мутировали в нечто поистине ужасающее. Ярко-красные цветы, распускающиеся каждой весной, были отдельной болью. Одно дело осторожно обойти эти ядовитые шипы, а другое спускаться в противогазах, чтобы не вдохнуть пыльцу, прекрасно одурманивающую даже животных. Исаак с Лореной были искренне благодарны, что эти деревья хотя бы не были плотоядными.

– Вечно опекать меня будешь?

– Пока не упадем со стены. Или до тех пор, пока нас на ней не расстреляют.

Из девушки вырвался тихий нервный смешок, но она больше ничего не сказала. Исаак всегда напоминал ей маму-утку или курицу-наседку, которая вечно беспокоится и нервничает по любому поводу. Но, наверное, именно благодаря этому она до сих пор жива-здорова.

Прогремевший звонок был сродни долгожданному чуду. Быстро собравшись, брат с сестрой поспешили домой.

Мама к тому времени уже приготовила обед и упорхнула в сад. Им с Лореной всегда нравилось заниматься цветами. Исаак с отцом тоже порой любовались ими, но не с таким блеском в глазах. Хотя возможность видеть своих дорогих дам счастливыми в окружении цветов грела душу и сама собой натягивала улыбки на лица.

Вот и сейчас Исаак стоял и смотрел, как радостная Лорена подбегает к маме и смотрит, бутоны каких цветков уже успели раскрыться.

– Смотри, пионы зацвели! – восторженно, как маленькая, замахала руками Лорена, поторапливая брата.

– Они тоже убирают радиацию? – заинтересовался парень.

– Там подсолнухи с пшеницей, – сказала мама, поправляя панамку и указывая в сторону, – они лучше справляются. Пионы, фиалки, одуванчики, маргаритки тоже неплохо, но у подсолнуха хоть семечки есть можно.

– Тебе помочь? – спросил Исаак, протягивая руку к тяпке.

– Нет, я уже всё, – она потрепала сына по голове, чмокнула светящуюся от радости Лорену у клумбы в макушку и пошла в сторону сарая, – идите кушать, сейчас приду.

Долго звать их есть не надо.

После обеда брат с сестрой ускакали в сарай возле дома. Помимо того, что в нём хранились различные инструменты для огорода, он был прекрасным складом оборудования для их личных походов. Стенами служили старые шкафы, наполненные до отказа. Возле окна стояла старая раскладушка, сверху висел гамак, набитый старыми игрушками и одеждой. Пыльное, но по-странному уютное место дополнял пестрый ковер на земляном полу. Из освещения в сарае была лишь керосиновая лампа и окно у крыши, из которого можно посмотреть только забравшись на гамак.

– Что ты ищешь? – спросил Исаак, подсаживаясь к Лорене, роющейся в выдвижном ящике одного из шкафов.

– Куда ты убрал спальный мешок?

– Лорена, – взвыл Исаак, поднимая на нее взгляд, полный усталости и вселенской печали. Однако девушка была непробиваема. Остановив поиски, она подняла взгляд на брата.

– Ты со мной?

Исаак лишь вздохнул.

– Естественно…

***

Первое, что они сделали, – предупредили маму о своем чудесном плане на выходные. В этот раз она почему-то была куда сильнее взволнована, чем раньше. Попытавшись несколько раз отговорить детей от этой затеи, она бессильно опустила руки. Единственной причиной смены их планов могла быть лишь смерть, очевидно.

Набрав побольше еды и воды, они двинулись в путь.

Подъем на стену шел в привычном темпе. Несколько раз они даже остановились отдохнуть. Ненадолго, разумеется, ведь надзорные вышки не дремали. Спуск со стены был чуть проще. Исаак шел первым, дабы выбрать наиболее удобную точку для спуска сестры.

Вчера вечером они ловили сигналы с раций и слушали, какие места были зачищены, а какие только в планах. Исаак выбрал пунктом назначения сектор самой первой зачистки, где уже должно быть безопасно и куда солдаты не пойдут. Место это было не слишком далеко от стены, поэтому в случае возникновения опасности они вполне могли за несколько часов вернуться обратно.

Натянув защитные маски, брат с сестрой взяли в руки по фонарику и дозиметру. На поясе Исаака изредка тихо трещала рация.

Рассвет был тусклым и бледным. Луна уступала место умирающему Солнцу. Но ни Исаак, ни Лорена не убрали фонарики – темно.

Спустя несколько часов они дошли до города. Множество заброшенных и разрушенных многоэтажек пугали своей неизвестностью. Тревожная звенящая тишина почти сводила с ума. Однако говорить было опасно. Мало ли кто сбежится на голос.

Лорена заинтересовалась заброшенным магазином. Тихой поступью они подошли к нему. Исаак несколько раз проверил уровень радиации, посветил фонариком и, удостоверившись в безопасности, первым зашел в здание. Лорена послушно следовала за братом.

Оказалось, что это бывший магазин одежды, от которой осталось лишь одно пыльное и грязное тряпье. Они зашли в

здание глубже и обнаружили, что это был целый торговый комплекс. Осторожно двигаясь по нему, брат с сестрой заглядывали в разные места в поисках чего-то интересного. Отдельного их внимания заслужили манекены, окутанные лозами и цветами. Природа оказалась лучшим модельером всей эпохи.

Первое время (нервно) хихикая над манекенами, Лорена постепенно начала ловить себя на мысли, что они выглядят до кошмарного жутко. Сломанные руки, ноги, у некоторых были оторваны даже головы. На телах периодически виднелись следы когтей и клыков.

Исаак был в напряжении. Наступая на осколки, он каждый раз мысленно проклинал себя за то, что согласился на безумную идею сестры. Да, они часто были за стеной. Но никогда не заходили в здания.

Потому что непредсказуемо.

Опасно.

– Как думаешь, – шепотом спросила Лорена, стягивая маску, – кислотный дождь правда существует?

– Отличная тема для разговора, – тихо ответил Исаак, также приспуская маску со рта и носа.

– Папа говорил, что им встречался пару раз.

– Чудесно, теперь к нашим возможным способам умереть, помимо расстрела на стене или падения на жалящее дерево, прибавляется кислотный дождь.

– Первое – явно самое безболезненное.

– Лучше б ты в школе так умом блистала.

Неожиданно Исаак остановился. Следом замерла и Лорена. У обоих сердца забились, как бешеные.

В конце коридора была заброшенная аптека. Крыши на том конце здания не было, как и части стены.

На полу, прямо посередине завала, в окружении кучи цветов и лоз лежало тело. Черная форма выдавала солдата. Он крепко сжимал маску в руках, будто пытаясь скорее снять ее, чтобы сделать вдох.

Исаак боялся пошевелиться. Лорена с глазами, полными страха и ужаса, пыталась понять, насколько они влипли.

Ведь человек, кажется, дышал.

***

Они стояли так будто вечность.

Предположив, что человек их не слышит и не видит, они подобрались чуть ближе. Исаак достал старенький глок, Лорена держала хлороформ в баллончике, дабы, в случае чего, распылить

вещество и побыстрее скрыться, не тратя патроны, коих немного, и силы. Но человек не двигался.

Исаак замер, услышав странный писк дозиметра. Устройство будто сошло с ума, показывая постоянно меняющиеся числа.

Лорена же пыталась разглядеть лицо парня. На вид он, казалось, был не сильно старше их самих. Бледное лицо в запекшейся крови, серые мешки под глазами. Форма пыльная, грязная, будто вросшая в землю и сросшаяся с цветами. С правой стороны виднелся маленький кусочек нагрудного бейджика.

«Ансель; 3712»

Лорена впервые видела такую надпись.

– Кто он? Я его не знаю, – тихо сказала она брату.

Не сказать, чтобы их город был настолько маленьким, что каждый друг друга знает, но Лорена и Исаак просто довольно общительные. И памятливые. Особенно до солдат, на которых вечно боятся нарваться.

– Может он из Лухана? Видишь форма не наших, – шепотом предположил парень.

– И что он забыл так далеко?

– Может потерялся?

– Ты посмотри, тут всё в одуванчиках и ромашках… – Лорена переключила свое внимание, не веря своим глазам. Как они смогли вырасти здесь, с таким плохим освещением? – Тут даже фиалки есть…

– Лора, стой. Смотри.

Исаак чуть дрожащими руками показал сводящий с ума дозиметр. Брат с сестрой поспешно отступили на несколько шагов назад от человека.

Лорена была в растерянности.

– Да ты посмотри на него, – чуть громче начала она, – у него нет ни пульмонита, ни лучевого сепсиса. Почему показатели такие огромные?

– Потому что есть тяжелое дыхание, кровь на губах, подбородке и руках, – скривился Исаак. – Сколько он вообще здесь лежит?

– Черт, а вдруг это его ищут? – Лорена нервно закусила губу.

– Тогда нам стоит убираться отсюда, – брат взял сестру под локоть и развернулся в направлении, откуда они пришли.

– Подожди, ты предлагаешь его оставить здесь? – Лорена даже не шелохнулась.

– А как ты хочешь его унести? На спине? Как мы его на стену затащим? Или подойдем к главным воротам и торжественно вручим? Это будет наш первый и последний героический поступок. Посмертный.

– Тоже мне «гуманист», – фыркнула Лорена, – правильно, зачем спасать человека, когда можно дать ему тихо и мучительно умереть.