Вынужденный контракт

5 глава. Юля

Закончив свой ужин, он встал и сказал:

– Пока все не съешь – из-за стола не встанешь. Имей в виду, это мой дом, и все здесь подчиняются мне, и ты тоже. Поэтому, чтобы ты не захотела сделать, вначале хорошенько подумай… – не закончив фразу, вытерев свой рот салфеткой, швырнул ее на стол и вальяжной походкой вышел из беседки.

И все же я была права, у него большие и чувственные губы… Что я несу… на кой мне его губы? Если бы можно было убивать взглядом, то он уже полчаса как валялся бы лицом в своем мясном блюде… Так и хочется сказать манерно, фразой из дешевых фильмов: «Это реальность, детка!» Спасибо, отец, действительно, лучшей партии для меня ты бы не нашел… мой будущий муж – диктатор, собственно, это то, о чем я мечтала. Запихиваю в себя нежную индейку, действительно, «диктаторские» повара готовят вкусно, но я не ем мясо и хотелось бы, чтобы с моим мнением считались. Как же, такие – только приказы раздают. Чужое мнение его не волнует. Ну, хотя бы один плюс в том, что я могу доесть без этого жгучего взгляда, которым он меня весь ужин сверлил. Наевшись до отвала, я встала и пошла осматривать двор. Двор был необъятным. Можно немного прогуляться, что толку если я буду сидеть в четырех стенах и сопли на кулак наматывать, сегодня я уже наплакалась. Сделаем перерыв. Среди цветника я заметила качели, очень красивой работы, впрочем, как и все здесь вокруг. Странно для такого человека, как Алан Арсоев. Не поверю, что он после работы сидит и раскачивается, вдыхая аромат цветов. Даже смешно стало, представляя эту картину, как здоровый Алан пытается уместиться в резных качелях. Пожалуй, его плечи не пройдут и под его весом они сломаются. Спустя некоторое время, обследовав только часть двора, пошла в комнату, которую мне выделили. Значит, завтра мы летим к его родным… чего от них-то ждать? Я не знаю, что и думать, если Алан угрожал меня протащить за волосы по всему дому… «Спасибо» ему что ли сказать, что не воплотил в реальность свою угрозу? Меня отец воспитывал в строгости и лишний раз не разрешал гулять, но мой будущий муж доказал мне, что отец оказывается со мной был мягок. Присев на диван, смотрю на часы… скоро полночь, а это значит мой день рождения… Боже!!! Я же совсем забыла с последними событиями написать друзьям, что праздника не будет! Взяла сумку и стала рыться в ней в поисках своего телефона. Нашла! Залезла на диван с ногами, открываю, а там столько пропущенных от Милки и Светки. Вот черт, на беззвучном стоит. Что им сейчас сказать «Ребят, моя жизнь перевернулась с ног на голову. Представляете?!» Сижу с телефоном в руках и думаю, как лучше написать, чтобы не шокировать девчонок. Вижу боковым зрением, как моя дверь открывается, и входит «мой нареченный» – торс голый, облегающие спортивки-тайсы, приспущенные на бедрах, руки перебинтованы спортивным пластырем, взъерошенный и весь вспотевший. Первая мысль была, что он пришел выполнить то, что обещал за ужином. Мои глаза расширились от ужаса.

– Я же сказала правду… я же сказала, что ни с кем! Не надо! – закричала, как резанная, и вся подобралась на диване. А он насупился, вытер предплечьем пот со лба и сказал:

– Верю… телефон сюда, – и раскрыл свою ладонь в ожидании. А я чуть оторопело смотрю на него и не пойму, он, что, прибежал только потому, что я сидела с телефоном? Он следит за мной!

– Я жду… и все гаджеты собери, ноут, все что есть. У тебя будет все новое, но с ограничением, под моим контролем.

Медленно встала, иду к нему, протягивая телефон:

– Я всего лишь хотела написать своим друзьям, что праздник не состоится.

– Это ни к чему, завтра они сами об этом узнают. Давай, все остальное тоже.

Пошла за своим ноутбуком и планшетом. Передавая все диктатору, говорю:

– Это очень непорядочно следить за человеком по камерам.

– Не тебе говорить о порядочности, особенно если учесть обстоятельства, в которые загнал меня твой отец.

– Я в таких же обстоятельствах, знаете… вы – не предел моих мечтаний, я и не собиралась за Вас замуж, – на эмоциях я стала жестикулировать, обороняясь от его словесных нападок, выговаривая в ответ.

Резким движением руки, которую он выбросил вперед, он схватил меня за горло и притянул ближе к себе.

– Если бы не завтрашний перелет, посадил бы с превеликим удовольствием в сырой подвал к голодным крысам, – говорил размеренно, глядя тяжелым взглядом в мои глаза, пока я, стоя на носочках, пыталась освободиться от его мертвой хватки. Потом резко отпустил, отталкивая от себя, как ненужную вещь, так что я чуть не потеряла равновесие. Развернулся и с моими вещами отправился прочь из моей комнаты. А я еще долго откашливалась, держась за горло…

С утра, когда я вышла из ванной комнаты, мне уже сменили весь гардероб. Только стояла и наблюдала, как его работники снуют туда-сюда, вынося мои вещи, а на их место укладывая другие. Видимо, более целомудренные для будущей жены «великого босса!» Говорить что-либо бесполезно, у них приказ. Когда все закончили, зашла моя помощница Асиат, симпатичная девушка, лет двадцати пяти.

– Госпожа Юлия, Вас ждут через двадцать минут на завтраке в столовой. Я Вас провожу. Сразу после завтрака у Вас вылет, о вещах не беспокойтесь, господин Алан уже отдал распоряжение по этому вопросу.

– Спасибо, Асиат, – улыбнулась я девушке, а она в ответ сделала легкий поклон головой и удалилась. «Ну и порядки в этом доме, чему я удивляюсь, если тут такой хозяин», – шла в гардеробную, размышляя на ходу. Прохожу вдоль ряда с платьями, которые так старательно развесили домработницы. Все по моему размеру, Аза лично приходила и снимала мерки, несмотря на то, что я озвучила все свои размеры и даже белья. О-о… неплохо. Остановилась я напротив стильного платья. Приталенное, чуть ниже колена, без рукавов, прямоугольный вырез декольте, чуть уходящего на спину. И чем же тогда прикрыть шею от синяков, оставленных его пальцами? Так-так, а вот и шейные платки. Надо вначале примерить платье. Надела под него светлое белье. Так как цвет платья был сверху практически белый и переходящий градиентом от светло-голубого до насыщенно голубого вниз. Значит, и цвет платка белый. Смотрится красиво. Несильно облегало, но подчеркивало мою тонкую талию и округлые бедра. Я стройная и, как говорится, у меня все на месте. Может для кого-то я и худая! А меня все устраивает, какая есть! Не собираюсь ему нравиться! Покрутилась у встроенного зеркала, думаю: «Какую обувь надеть? Так и просится шпилька…». Эм… а что у меня с аксессуарами? Собственно, не собираюсь скромничать, я не с улицы пришла. Угу… можно вот эти часы, очень оригинальные. Толк в дорогих вещах я знаю, часы с широким браслетом из белого золота с голубым циферблатом, инкрустированным мелкими топазами. В уши я выбрала небольшие серьги, топазы с бриллиантами. Удивило количество голубых камней в шкатулках: браслеты, кольца, серьги – каких размеров только нет… кто-то явно фанат голубого цвета… Подобрала себе босоножки стального цвета на шпильке и маленькую голубую сумочку. В которую, собственно, и класть-то нечего, но какая девушка выйдет без сумочки из дома. Прошлась по парфюмам, не удивилась, когда нашла тот, которым я пользуюсь. Брызнула, пригладила свои волосы, уложенные в большую, тугую улитку и направилась на выход.

– Поди заждался диктатор, – пробубнила себе под нос.

– Вы что-то сказали, госпожа Юлия?

– Нет, ничего, – ответила я Асиат, сопровождавшей меня по бесконечному дому к столовой. Она притормозила у дверей, указывая ладонью мне на двери. Я поблагодарила и вошла вовнутрь. Алан вышагивал взад-вперед, в черной рубашке и такого же цвета брюках под ремень, на ногах кожаные мокасины, волосы, уложенные в стильную прическу. Надо сказать, выглядел он эффектно, одежда выгодно подчеркивала его спортивную фигуру и широкие плечи. Как только я вошла, он резко развернулся. Я растерялась – не знаю, как с ним себя вести, если у него всегда такой взгляд, что, кажется, готов убить меня.

– Эм… доброе утро, – он застыл, свел брови у переносицы и стал оценивать мой внешний вид. Заложив руки за спиной, обычным для него грозным голосом приказал:

– Подойди, – я пошла ему навстречу, а он рассматривал меня или платье, пока я шла.

– Никогда больше не позволяй себе опаздывать… Я не люблю ждать, – сказал он, когда я подошла к нему.

Протягивает свою огромную ладонь и снимает с меня шейный платок. Его губы сжались в полоску, а вид был такой, будто бы он сожалеет. Но как-то с трудом верится. Его пальцы нежно прошлись по моей шее, вызвав мурашки по моему телу, даже соски напряглись и, кажется, было заметно. И я, от шоковой реакции от самой себя, просто застыла, собственно как до этого и стояла. Его брови взлетели вверх, он опустил свой взгляд на мою грудь, а мне хотелось испариться, как можно быстрее и дальше. Он поднял глаза к моему лицу, а большой палец продолжал гладить мою шею. Затем он резко отдернул руку, полез в карман и достал бархатную коробочку.

– Я так и не услышал положительного ответа, – пробасил он.

– Хорошо, – ответила я.

Открыл коробочку, скинул на стол после того, как достал из нее кольцо с внушительным бриллиантом. Оно было из белого золота, а камень как на ножке закреплен. Взял мою правую руку и буквально всунул безымянный палец в кольцо, чуть царапнув и оставив красный след на пальце.

– Да что ж такое, где ни тронь – везде следы остаются.

Меня так и подмывало сказать: «Ну, так не трогайте, мне вообще неприятны ваши прикосновения». Разумеется, я промолчала.

– Давай, садись завтракать, после сразу едем на аэродром, нас уже ждут.

Я присела, на моей стороне были блюда из овощей, омлет, салат из авокадо и морепродукты. Что с утра уже морепродукты? Я кашу обычно ем. Видимо, он, уловив мое удивление, сказал:

– Ешь морепродукты, тебе полезно. Мне нужна здоровая жена. И запомни, мясо три раза в неделю, все остальные дни извращайся, как хочешь.

Я молча положила к себе в тарелку мясо запеченого краба и салат. Из этого ассортимента, выбор бы сделала на омлете, но побоялась, как бы он не заставил меня есть и краба, и омлет. После завтрака выпили по чашке кофе. С этим человеком я не могу оторвать своих глаз либо от пола, либо в данную секунду от стола, потому что он постоянно сверлит меня своими черными глазами. Не пойму, он меня пытается запугать таким способом? Если бы можно было, я бы уже сказала, что он давно это сделал.

– Пошли… – меня вывел из размышления грохочущий голос моего жениха. Я встала, и мы направились к дверям, которые открыл передо мной Алан… и для меня это было странно, но буквально через минуту я поняла, что ничего странного в этом нет, потому что я чувствую, как он оценивает меня сзади. Ну, это уж совсем наглость. Моему возмущению не было предела, но, разумеется, держала свое возмущение при себе.

Вышли из дома и сели в большой внедорожник с тонированными стеклами. Такой же устрашающий и большой, как и сам Алан. Доехали до аэропорта, на таможенном контроле нас пропустили без каких-либо проблем. Остановились непосредственно около частного джета с логотипом прописных заглавных букв « А. А. А.» по логике понимаю, что от его ФИО – Алан Алиханович Арсоев. Домоправительница меня ввела немного в курс и даже рассказала об отце Алана, его брате и маме. Непростая у него семья и что ждать от нее, не знаю. Алан вышел, подал мне руку. Крепко сжал мою кисть. Мне кажется, он даже не понимает, что делает мне больно. Пропустил меня к трапу вперед, а сам держался позади.

– Шевели ногами.

Ну, конечно… он еще долго держался, изображая из себя джентльмена. Я придержала прическу. Из-за порыва ветра на аэродроме, у меня пара прядок выбилась из прически. Сколько лететь от Новосибирска до Осетии… не знаю, но понимаю, что путь неблизкий. Со мной учтиво поздоровались две бортпроводницы и проводили в салон. Кроме нас еще летела куча охраны, практически все бородатые, на вид устрашающие. Меня впервые окружают бородатые мужчины, возможно, не так они и страшны, как мне рисует мое сознание. Их небритость ухожена, и они очень учтивы… Ну, вообще-то, со мной никто из них не разговаривает… эм… может, поэтому для меня они учтивы. Только один бородач со мной разговаривает, когда что-то приказывает. Правда, по сравнению с охранниками, у Алана просто легкая небритость. Слышу по голосу, Алан зашел в салон и с кем-то разговаривает по телефону.

– Что донесли уже?! А с чего это ты так засуетился?! Ты, когда сбагривал мне свою дочь, не думал особо… или думал не о том?!

Это он с моим отцом разговаривает? Сердце забилось быстрее…

– В Осетию везу свою невесту, а что ты думал, я вот так позову из загса сотрудника, нас распишут, и заживем счастливой семейной жизнью? Не смеши, мои родственники должны увидеть мою «избранницу», – на последнем слове он сделал саркастический акцент.

Меня так не унижали за все мои восемнадцать лет, как делает этот «бугай». Сев, отвернулась к иллюминатору, обида переполняет. Я тоже зла на отца, но думаю, он хотел как лучше, чтобы меня обезопасить… наверное… Но вышло, как вышло. Одного только не понимаю, почему Алан на меня злится, я тут не при чем… такая же жертва, как и он, если можно так выразиться. Его никто не заставлял подписывать этот контракт, сам принял решение!

– Все, мы уже в джете, некогда разговаривать, потом поговорите, как прилетим – она перезвонит.

Резко повернула голову к нему, а он, глядя на меня, положил трубку к себе в карман и сказал:

– Поговоришь с отцом по прилету.

Ничего не ответив, я просто отвернулась обратно. Хотелось поджать коленки к груди и упереться в них щекой…

– Не желаете ли кофе, Алан? – мелодичный голос бортпроводницы вывел меня из состояния «пожалей себя». Не знаю почему, но мне необходимо было повернуть голову. Крашеная блондинка недвусмысленно строила глазки Алану. Я была поражена, какая наглость… видя, что он с девушкой, у которой на безымянном пальце кольцо, говорящее о том, что я не просто девушка, а невеста. Алан же упорно что-то набирал в ноутбуке с серьезным видом и просто отмахнулся.

– Нет.

– Эм… может, предложить шампанского или чего покрепче?

– Нет… предложите моей невесте, я не хочу.

Повернув ко мне недовольно голову, спросила холодно:

– Не желаете?

Я так же, как и Алан сухо ответила:

– Нет! – чуть резче, чем хотела, даже Алан оторвался от своих документов в ноутбуке и удивленно глянул на меня. Сама не ожидала от себя и резко отвернулась к иллюминатору.

Через часа два, он обратился ко мне, не отрываясь от ноутбука:

– Юля, в джете есть комната для отдыха, иди, отдохни, нам долго лететь, ты не привыкла к таким перелетам. Только через пару часов будет дозаправка.

– Но я не хочу.

– Я приказываю, ты исполняешь. Иди, – вполне спокойно сказал мой диктатор.

Но это только с виду. Встала и пошла туда, куда он указал своим пальцем. Нашла комнату, вошла, в ней была большая кровать, гардероб, ванная комната, уборная и обеденная зона. Открыла гардероб, удивилась, здесь были вещи моего размера, предусмотрели. Прилегла на кровать, так чтобы не помять платье…

6 глава. Юля/Алан

Юля

Видимо, меня сморил сон, потому что я проснулась от прикосновения чужих пальцев на моей шее. И это не мои пальцы. Не успела я сообразить, что к чему, как услышала тихое:

– Не дергайся.

Мои глаза забегали, от волнения у меня сбилось дыхание. Грудь просто ходуном ходит, только этого не хватало потому, что так я привлекаю его внимание к ней.

– Ты это специально делаешь, пытаешься соблазнить меня?

– Что-о… Вы с ума сошли. Никого я не пытаюсь соблазнить, – пытаюсь говорить уверенно, но получается плохо.

– Тогда рот свой закрой и успокойся, если не хочешь чтобы я лишил тебя девственности раньше времени.

Мои глаза застыли на одной точке, теперь, наоборот, я боялась дышать… Потому что от этого бугая все можно ожидать.

– Ну, вот… можешь, когда хочешь… умница… – он стал меня трогать, касаясь невесомо моих изгибов, проводя по ним пальцами. Это и пугает, и завораживает. Я моргнула… вроде бы… и стала дышать, стараясь это делать тихо. А он проводит по бедру пальцами и говорит мне:

– Ты себя ласкаешь пальчиками?

– Ч-что? – не поняла я вопроса… то есть… я поняла или мне так показалось, что я поняла. Он про что сейчас?

– Ну, не скромничай, для девственницы ты слишком быстро возбуждаешься, я это вижу, – и демонстративно посмотрел на мою грудь. Снова!

– Я… прекратите себя так вести… как… неотесанный чурбан, и не трогайте меня… я еще не Ваша жена!

– Хм… ты права, еще не жена, но уже моя… поэтому я трогаю свое и, если захочу, то трахну тебя сейчас на этой кровати. Поняла?

– Да… – сказала я пересохшими губами.

– Так ты себя ласкаешь?

Я уже давно пунцового цвета… но ответить придется.

– Нет… – шепотом.

Он поднял мою голову за подбородок своими пальцами, заглядывая мне в глаза. И прищурив глаза, спросил:

– Почему?

Я не знала, что ответить, он меня всегда ставит в тупик прямолинейными вопросами, которые ни с кем не обсуждают, а для него видимо это норма.

– Эм… не знаю, – прошептала я.

Он еще некоторое время смотрел на меня, потом просто убрал свои пальцы от моего лица и сказал:

– Тебе надо поесть.

Встал, поправляя свои брюки в районе… черт у него, что эрекция? Черт… у него эрекция! Он снова нахмурился, глядя на меня:

– Что с лицом? Говорю, вставай, сейчас кушать будем

Все, что я могла, это кивнуть в знак согласия. Алан пошел в ванную и через минуту вернулся, заказал еду по внутреннему телефону, который находился в комнате…

Алан

Прибыли во Владикавказ к полседьмого вечера. Моя невеста в комнате отдыха приводила себя в порядок и вышла ко мне походкой плывущего лебедя. Она не в моем вкусе, если говорить о ее фигуре, будь она полнее… люблю сочных женщин, чтобы пальцы чувствовали плоть, а не кости. Но когда смотрю, как она плавно идет мне навстречу, движения ее стройных бедер приковывают мое внимание… Хочу видеть это стройное тело обнаженным. Что мне подсунул этот… Борисов. Злость меня не покидает, надо переключиться. Для родственников делаю долгожданный сюрприз —женюсь… блять!

– Пошли, – сказал ей, когда она остановилась около меня. Взял ее за руку и повел вниз по трапу. Внизу нас ждал кортеж, отец послал за нами.

У отца свой бизнес, винный завод, один из крупнейших в России. Вина поставляются на экспорт и пользуются большим спросом у потребителя. А у брата два алкогольных завода, один из которых коньячный, а другой – различной алкогольной продукции. Он хочет объединить все три и слить в одну компанию, которая будет называться «АлкоАрс». Отец устал и хотел бы отойти от дел. Я предложил идею со слиянием в одну компанию. Всем идея пришлась по душе.

Моя семья никогда не бедствовала, нас с братом воспитывали в строгости, никаких похождений на вечеринки. Отец не мог допустить, чтобы его сыновья опозорили род Арсоевых. Каждый знает в Осетии, кто такие Арсоевы, и не только в ней. Одним словом, семья у меня серьезная.

Посадил в салон сначала Юлю, а затем и сам сел напротив, расставив широко свои ноги. Поднимаюсь своим взглядом от ее лодыжек по икрам, соединенным коленкам, лежащим на ногах ладонях поверх платья. Она немного двигала указательным пальцем, потупив свой взгляд. Вот такой пусть и остается, чтобы я ее не слышал и не видел. Посмотрел на ее немного приоткрытые ключицы и красиво повязанный вокруг шеи платок, который скрывает следы от моих пальцев. Какая у нее, оказывается, нежная кожа, не рассчитал свою силу для такого лебедя, как она. Ни слова не проронила, пока мы ехали, обычно женщины слишком разговорчивы. Совсем непохожа она на избалованную единственную дочь богатенького родителя… Так и сидела, пока мы не приехали в семейное поместье. Вышел, подал ей раскрытую ладонь, в которую она мягко вложила свою миниатюрную. Держал ее за руку, пока мы шли к дому. Домработница перед нами открыла двери.

– Улыбайся, и не забудь быть любезной, – сказал, повернув к ней голову. – Не слышу, Юля?

– Хорошо. Я умею себя вести в обществе, и достаточна воспитанная, – тихо сказала она.

Я сдавил ей чуть руку, не сильно, но ей хватило почувствовать боль.

– Ай… – пискнула она.

– Ты должна просто положительно ответить, и все. Никаких пререканий и высказываний, – буквально прорычал я.

– Да-да… поняла… Вы мне делаете больно… – я ослабил хватку.

– Не доводи меня.

– Извините.

Открываю двери, пропуская ее вперед. Нас встретили домработницы и провели в гостиную, где нас ждала моя семья за праздничным столом в честь такого события.

– Сынок… – услышал я голос матери, подошел и поцеловал ей руки, затем пожал все еще крепкую ладонь отца, с братом побратались, хлопнув друг друга по спинам.

– Сын, представь нам девушку, которую ты привел в мой дом.

Подошел, взял за руку Юлю. Она стояла с королевской осанкой, впрочем, сгорбленной я ее ни разу не видел.

– Отец, мама, брат, познакомьтесь… это моя невеста – Юлия Борисова.

– Здравствуйте, – спокойно сказала Юля, обращаясь к моей семье.

Отец внимательно посмотрел на нее, окинул ее взглядом. Юля стояла, не пряча своих глаз, смотрела на отца. Это был спокойный, открытый взгляд, взгляд девушки, которой нечего скрывать – не знаю зачем, но я обратил на это внимание. Скорее – это профессиональное, когда ты ведешь крупный бизнес, ты начинаешь со временем разбираться в людях и видишь их нутро еще до того, как они его показывают, тщательно пытаясь скрыть от тебя. Так вот, с Юлей это не сработало вначале, но я вижу ее открытый взгляд со стороны, когда она смотрит не на меня, а на моего отца. Могу ли я ошибаться? Не знаю… время покажет.

– Присаживайтесь, Юля. Не каждый день сын невесту приводит домой. Да еще, и такую красавицу.

– Благодарю Вас.

Я провел и усадил ее по правую руку рядом со мной. Нам подали блюдо, поухаживав за Юлей, наполнил ее тарелку, стал накладывать в свою, тихо говорю, чтобы нас не смогли услышать:

– Чтобы съела все, что я тебе положил, иначе мы с тобой не встанем, пока все не разойдутся.

Она промолчала, лишь кратко кивнула.

– Скажите Юля, чем Вы увлекаетесь? – за столом говорил отец, так как он глава семейства, он и обращался к моей невесте.

– Я люблю шить, занимаюсь всевозможным плетением. Бисер, камни, бусы и другие, – отец приподнял свои густые брови. Откровенно, я и сам был удивлен, мне более сжатую информацию предоставили.

– Одним словом прикладным искусством и шитьем.

– Эм… не совсем, то, чем я занимаюсь, называется одним словом бисероплетение, но прикладным искусством я тоже увлекаюсь…

– Вот как… это очень интересно и очень женственно. И готовить умеете?

Юля неловко прикусила губы и отвела взгляд. Брат быстро среагировал и пришел на помощь Юле.

– Отец, не мучай нашу невестку, – мой брат всегда мог позволить себе влезть, если считал нужным, даже там, где не стоит прерывать разговор.

– Талхан, вот когда ты приведешь свою невесту, я буду более тщательно ее опрашивать и не позволю встревать в наш разговор.

– Это вряд ли, отец, я не собираюсь жениться, – наш ужин стал более шутливым и расслабленным. Немного посмеявшись, наелись досыта. Мама встала из-за стола, подошла к нам, положила свою ладонь на голову Юли и сказала, погладив ее по голове:

– Хорошая девочка, сынок… у тебя хороший вкус.

«Знала бы ты мой вкус, мама», – сказал я мысленно…

– Спасибо, мама. Юля устала с дороги, провожу ее в комнату.

– Конечно, сынок. Ее комната напротив твоей.

– Хорошо.

– Спасибо за ужин, все было очень вкусно, – поблагодарила она мою маму в знак уважения.

Молодец, хоть воспитание успел дать Борисов, прежде чем сбагрить. Мама улыбнулась, приняв слова будущей невестки. Взяв ее за руку, повел из гостиной на второй этаж, где располагалась ее комната.

– А как же попрощаться с другими родственниками? – удивленно спросила она.

– Успеешь еще.

– Но это неуважительно уйти, не сказав ни слова на прощание.

Я резко остановился лишь тогда, когда мы покинули комнату.

– Если я тебе скажу, что надо прощаться, тогда и будешь. Поняла? – прошипел я.

– Поняла, – тихо отозвалась она и весь оставшийся путь шла молча, но с высоко поднятой головой… ну, а как же иначе…

Войдя в комнату, сказал:

– Располагайся, твои вещи уже должны быть развешаны в гардеробной.

В связи с событиями по устранению утечки газа, которыми я был занят почти весь перелет, совсем забыл ввести Юлю немного в курс дела и сказать хотя бы, как зовут моих родителей, из головы вылетело.

– Юля… моего отца зовут Алихан Аланович, а маму – Аминат Ишаховна, брата, можно просто, Талхан.

– Я знаю… попросила Азу перед поездкой, чтобы она немного рассказала о Вашей семье.

– Ясно. Все тогда, отдыхай, – вышел, оставив ее в середине комнаты, сама освоится. Сделав пару шагов, вспомнил, что обещал Борисову поговорить с дочерью. – Черт! – вернулся, открыл дверь, а она так и стояла, не шелохнувшись, с момента как я вышел, только голова опущена на грудь. Но она тут же приняла королевскую осанку, как только я вошел. Вытащив сотовый набрав номер Борисова, подал ей.

– Поговори с отцом.

Она приняла из моих рук телефон и приложилась к трубке:

– А можно я…

– Нет! При мне говори и переведи на громкую связь.

– Хорошо, как скажете, – сделала, как я попросил.

– Алло… отец? – тихо поинтересовалась она, когда услышала в трубке голос.

– Да, дочка… Как твои дела, Юля?

– Спасибо, все хорошо…

Я слушал и видел, как ей трудно дается разговор, и решил прекратить этот фарс, забрав у нее трубку.

– Борисов… больше не звони сюда, я не разрешу ей с тобой общаться. Единственный раз, когда ты ее увидишь, будет день нашего бракосочетания. Все на этом, для меня… вот эта твоя забота – сплошной фарс! Если ты хотел обеспечить дочери будущее, надо было подумать задолго до… и хорошенько подумать. В конце концов, продал бы свою долю, когда только узнал, что твое заболевание неизлечимо! А ты решил поступить как эгоист! Ты думал только о себе! Я теперь вижу, все твое отношение к ней! О себе только думал, болеющий! Все мое уважение умерло в тот же день, как только ты предложил мне контракт, приперев меня им к стенке. Ты жучара прекрасно знал, что я не позволю, кому бы то ни было влезть на верхушку нашего холдинга. Считай, я его вырастил, как ребенка!

– Алан…

– Замолчи… ты болен, я не злорадствую, и тем более не хотел бы, чтобы ты болел, но твоя болезнь – это не повод, так распоряжаться жизнью своего ребенка!!! Но все, уже поздно… контракт подписан двумя сторонами, и расторгнуть не получится, потому что я собираюсь выполнить основную ее часть. Получишь приглашение на бракосочетание! – в бешенстве кинул трубку на диван, а та упала, ударившись о пол. Тяжело дыша, стоял какое-то время приводя свое дыхание в норму и успокаивая нервы, положа руки на пояс. За спиной услышал мягкие шаги – это Юля, я уже узнаю ее по шагам – зачем-то подметил я. Подняла мой телефон и положила на диван. Обернулся к ней – видимо, слишком резко, она сделала шаг назад. Может, испугалась, что я ее ударю… – я вообще женщин не бил… никогда, и ее не собираюсь. Не люблю наглых женщин, и она не будет такой, не допущу, чтобы женщина села мне на голову.

– Какие у вас отношения с твоим отцом?

Она растерялась:

– Что? В каком смысле?

– В прямом… ты при мне ни разу его не назвала папой, только отец. А это не пристало девушкам. По моим ощущениям, у вас так себе отношения отца и дочери.

После моих слов она опустила глаза в пол, не проронив ни слова. Закивав головой, произнес:

– Так и думал. Юля! – сказал резко я, и она так же резко, подняла свои глаза на меня. – Ты станешь моей женой, как бы я этого не желал. Назад дороги нет! Не хочу, чтобы ты желала встречи с ним, потому что я не позволю тебе с ним встретиться, даже если он при смерти! Он мог поступить по-другому, ведь ты ему – дочь! А если рассудить, получается, он больше позаботился о своей доле в холдинге, чем о тебе. Те претенденты, которые не прочь заполучить долю твоего отца, развалят его, потянув и мою долю прицепом. Ведь без доли твоего отца это уже не холдинг. И твой отец знал, что я не смогу упустить такую возможность и соглашусь, потому что я вложил душу в холдинг и считаю его своим детищем. Но… не дай Бог, моей плоти и крови угрожала бы малейшая опасность, и встал бы выбор между холдингом и моим ребенком, я бы, не задумываясь, выбрал ребенка. По-другому и быть не может. А теперь вытри свои слезы, я это не люблю, выглядит как манипуляция, со мной этот номер не проходит.

Она быстро-быстро вытирает свои мокрые щеки и смотрит потеряно на меня:

– Но почему тогда он не продал Вам свою долю? Так же было бы проще для всех нас!

– Да потому, что он профукал время! Если подать в суд, то сделку можно считать недействительной, выставить твоего отца недееспособным, стоит только кому-то надавить на тебя, и все. А так, он обезопасил холдинг и тебя… все же, думаю, он тебя любит, но какой-то своей, дикой любовью… отца, о которой он вспомнил слишком поздно.

Мой взгляд падает на ее открытую шею и бьющуюся венку на ней. Она стянула платок еще при разговоре с отцом. Сделав шаг к ней и протянув руку, потрогал синяки на ее нежной коже, оставленные мною. Проводя по шее пальцами, вдруг неестественно для себя тихо спросил:

– Болит?

– Нет… – она задержала дыхание, от чего венка на шее забилась быстрее.

Не удержавшись, провел большим пальцем по ней. Не отдавая отчет своим действиям, я делаю то, что мне не привычно. Склонившись ближе к ней, понюхал, втягивая ноздрями ее запах, от ключицы до скулы проводя кончиком носа, слегка соприкасаясь с кожей. Поглаживая пальцем ее пульсирующую венку, чуть отклонившись, заглянул ей в глаза, до чего же пронзительный бирюзовый взгляд – он завораживает. Оттолкнул ее от себя, снова не рассчитав свои силы, она упала на диван не в буквальном смысле, но все же. Твою…

– Ложись спать! – грубо приказал.

Снова злясь на себя, на нее, на ее отца. А теперь меня ждет семейный совет… хорошо, что еще отец не позвал всех наших родственников по мужской линии. Я могу каждому закрыть рот, но сделаю это только тогда, когда замечу, что кто-то из родственников пытается мною командовать. Отца это не касается, он может только выказать свое недовольство…