Метаморфоза Германа Хаски. СОМНИЯ

Все это время, пока я находился здесь, казалось бы с час, я пережил колоссальное потрясение до ужаса, который так и не отпускал меня ни на минуту. И я действительно удивлялся, как это я еще не упал в обморок. Я ведь совсем не молод.

Меня немного трясло от пережитого ужаса. Глаза нервно осматривались вокруг. Я чувствовал неровное и волнительное сердцебиение в своей грудной клетке. Вспомнив о наставлении Анны, девушки, которой удалось связаться со мной, я поспешил снять с Тома его браслет, задней мыслью считая это мародерством. Ознакомившись с моей историей, кто-то может посчитать меня жалким воришкой, но в свое оправдание скажу следующее: когда тобой двигает желание всячески продлить свою жизнь, а главное выжить – любой разумный человек (привет инстинкт самосохранения!) пойдет на все, лишь бы это осуществить.

Вскоре ловкими манипуляциями, перебирая магнитные заклепки, я смог отстегнуть этот гаджет, а после примерил его к своей руке. Размер браслета, некогда принадлежащего Томасу, регулировался с помощью кожаного широкого ремня, как на магнитах, так и на обычных застежках. Данное устройство, которое было рекомендовано неизвестной девушкой, вышедшей со мной на связь, прекрасно расположилось на моем левом предплечье. В длину оно было не больше десяти сантиметров, а в ширину около шести, едва превышая своими пропорциями ладонь крупного мужчины.

– И как работает эта штуковина? – выразил я свое недоумение, не в состоянии включить прибор.

Вскользь я бросил взгляд на искореженную дверную пластину, прежде чем умудрился плюхнуться в кресло за компьютерным столом, где немного перевел дыхание, напряженно разглядывая останки механического робота. Воспоминания о его предсмертном хрипе – муках, выраженных в душераздирающем крике, не давали мне покоя. Все-таки был ли разум Томаса – самосознанием? С какой-то стороны, необходимо понимать, что все мыслящие существа на этой планете определенно демонстрируют свою целеустремленность, осознавая окружающий мир, в котором они могут пребывать. Все животные в той или иной степени проявляют когнитивную функцию: они управляют своими психическими ресурсами, как восприятие или воздействие сознания. Каждое животное в ходе своего жизненного пути проявляет целостность и индивидуальность, а человечество и более – сознает само себя, как собственный безграничный разум, так и тело, ресурсы которого способны на многое. Наконец, все животные могут испытывать страдания или сопереживать страданиям других. И все эти доводы, упорядоченные догмы науки, в частности психологии, были связаны и с Томасом. Этот робот, как показалось мне, испытывал страдания, пытался осознать себя, хоть и делал это бесповоротно ошибочно, выдавая себя за несуществующую, казалось, личность.

Прошло несколько минут, прежде чем я смог придти в себя. Выход, как мне показалось в тот момент, из этого медицинского отсека был лишь один – туда, куда ушло это существо, монстр, не знающий пощады. И когда я подошел к механической двери, немного вдавленной внутрь, я не смог сообразить, как ее открыть. У нее не было ни ручек, ни задвижек, к которым я настолько привык, что не мог различить иные способы взаимодействия с подобным механизмом. Тогда я начал на ощупь обследовать эту дверь, время от времени прибывая во мраке. Лампа циклично меркла, оставляя меня в кромешной темноте небольшой период.

Опуская подробности бесчисленных попыток выбраться, следующее, что я предпринял, будучи узником этого помещения – попытки, лишь попытки выбить стекло, которое оказалось в разы крепче, чем я предполагал ранее. Сколько бы я не бился об него, всячески проклиная несуразное положение дел, результатов это не давало.

Время шло, а я все не мог додуматься о том, как же мне пройти дальше, пока не обнаружил рядом с дверью, буквально в полушаге, тусклый зеленый скан, похожий на считыватель штрих кодов, расположенный прямо на стеклянной стене. Над ним была небольшая инструкция, едва различимая наклейка, которую я тут же принялся изучать, вдаваясь во все детали. В ней было написано следующее:

«Внимание! Если ваш табельный браслет остался без питания, то Вам немедленно нужно подзарядить его. Каждый сектор нашего комплекса оборудован несколькими зарядными устройствами, которыми Вы обязаны воспользоваться незамедлительно. Для повышения уровня безопасности, двери на разных секторах открываются только при взаимодействии Вашего браслета со сканом. Не пытайтесь с помощью силы открыть двери. Не оставляйте детей без присмотра. Со всеми вопросами можете обратиться к инженерной станции номер пять.»

– Вот оно что… – выразил я вслух свои мысли. – Мне нужно зарядить этот браслет… – бурчал вполголоса я, констатируя данный факт.

Опираясь на инструкции, я незамедлительно принялся искать единственный возможный способ зарядить свое наручное устройство, которое, по моему первому впечатлению играло важнейшую роль во взаимодействии с местными механизмами, в том числе и дверными пластинами, преграждающие мой дальнейший путь. Выбраться наружу – первостепенная задача, которая воодушевляла меня, заставляя бороться с едкой скверной страха. Прежде всего, мне хотелось прильнуть в объятья своей супруги, рассказать касаемо всех ужасах пережитого кошмара. Как поживает Рината? Беспокоится ли она за меня? Объявила ли меня в розыск? Вопросы колко беспокоили меня, все пуще поторапливая.

Мой взгляд бегал по помещению в поисках необходимого, кочевал с одного неоднозначного объекта до другого, мимолетно изучая его, пока не остановился на небольшом красном шнуре, болтающегося у стены, за шкафчиками сотрудников. Данный провод был выделен яркой желто-красной лентой, вмиг привлекшей мое внимание. Бинго! В считанные секунды я приблизился к драгоценной находке. И когда я примерил этот провод к своему гаджету, подключая его в один из доступных разъемов, то на экране моего устройства вспыхнула красная батарея с надписью «Соединение установлено, идет зарядка». Надпись быстро пропала, и спустя мгновение экран переменил изображение, представляя мне начальное окно для использования данного гаджета. Благодаря яркому дисплею, даже в мгновения, когда освещение вновь померкло, я мог различить ближайшие ко мне объекты, как шнур, бетонную стену. Пока длилась зарядка, я пытался ознакомиться с управлением новоприобретенного устройства. Неожиданно мои холодные губы обронили еще одно непривычное словосочетание – последний военно-научный комплекс. Это были слова Томаса, что глубоко засели во мне. Что же это могло значить? Его слова, посыл его речи не сразу уселись в моем сознании, остепенившись только после пережитого шока. Искренне каясь перед читателем, я заявляю о своих наивных надеждах, о неразумных действиях и попытках отторгнуть истину происходящего, которая казалось злополучной сказкой. Я терялся в догадках, не в силах отличить реальность от вымысла, и все, что я мог решить для себя окончательно: желание выбраться как можно скорее. Моя семья, моя семья определенно ждет меня, – думалось мне.

Изучая электронное устройство на своей левой руке, я обнаружил на нем множество непонятных для меня приложений, предназначенных для своего бывшего владельца – инженерного робота. Когда я попытался открыть привычный браузер и выйти в интернет, то обнаружил полное отсутствие связи и включенных точек доступа на комплексе. Проблема моего поколения заключалось в том, что мы, наивные обитатели каменных джунглей, полностью зависающие от всех удобств современности, уже бессознательно опирались на, казалось бы, бесконечные ресурсы интернета, пользуясь им при любой возможной необходимости. А стоило это сокровищу иссякнуть, как это было теперь, то мы – мастера, настоящие профессионалы в поиске и обработке информации терялись в пучине своих мыслей и догадок, оставаясь без всякой возможности принять правильное решение.

Единственной полезной находкой, обнаруженной мною тогда, была встроенная карта «Глезе» и для удобства ознакомления с данной рукописью, я приложу копию к приложениям. Позже я неоднократно пытался составить подробную карту данной местности, вырисовывая ее до мельчайших деталей.

Комплекс был выстроен в форме буквы «Т». Где центральное ядро, куда я держал путь в поисках Анны (и дальнейшего выхода, разумеется), было в самой середине сооружения. Каждая станция на этом военно-научном комплексе, как мне показалось тогда, имела свое предназначение, несмотря на то, что часть комплекса была открыта несколько позднее начала его использования, но об этом несколько позже. О размерах всего сооружения, опираясь лишь на карту, представленную в глубинах гаджета, толком судить я не смог. Достоверно было известно, что крупных помещений было десять (нумерация начиналась с нуля), а выходов, не считая аварийных, и того меньше. Мои координаты в тот момент никак не отражались на яркой картинке, и о своем местоположении, как и о многом другом, я мог лишь догадываться.

Спустя время мое новое электронное устройство было заряжено на полную мощность. Небольшой символ в виде батарейки, который предстал в крайнем углу карманного монитора, горел зеленым пламенем, полностью заполнив процентную шкалу. Плавно отключив провод от портативного гаджета, я двинулся в сторону дверной пластины, монолитного железного бруска.

Хоть речь связавшейся со мной девушки была отрывиста и не понятна, то и дело обрываясь на полуслове, я усвоил ее наставления о том, что мне следует прибыть к девятой станции, где возможно, представлял я, будет ожидать дальнейшая помощь, как в виде полиции (мне столько хотелось им высказать), так и в виде медицинского персонала (самочувствие у меня было нестабильное, но изначальная слабость после пробуждения сходила на «нет»).

Я двигался вперед, лелея себя мыслями о скором воссоединении с любимой семьей, изнуренной после моего долгого отсутствия.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Теперь, когда у меня был доступ к управлению дверьми, выход через которые осуществлялся только с помощью виртуального ключа, я поспешил скорее добраться до Анны. Сейчас она была для меня своеобразным символом спасения, огоньком, что горел во мне надеждой выбраться, маяком, освещающим пучину неизвестности, вспененными волнами захлестывая меня. Подбежав к скану своего устройства, которое я в дальнейшем буду именовать как «браслет», я прислонил его к красноватому свету, исходившему от сканера неподалеку дверного проема. Клетка, сдерживающая меня здесь, больше не казалась серьезной преградой. Спустя мгновение помятая дверь потянулась вверх (что было неожиданно, подобные технологии были явно чужды мне) и передо мной предстал длинный темный коридор, освещенный тусклыми лампами, которые гнездились под высоким бетонным потолком, покрытым влажным налетом. Местами скопление влаги собиралось в таком объеме, что они громоздкими каплями падали прямиком в низ, образуя мутную лужу, вокруг которой, благодаря благоприятным условиям, начинал разрастаться карий грибок.

Робко выглянув из медицинского отсека, стараясь не издавать лишнего звука, я осмотрелся. По правую руку от меня серый коридор уходил в густую темноту, да так, что видимость кончалась метров через десять, а по левую я заметил лик света в самом его конце, точно островок безопасности, вокруг которого торжествовала буря. Где-то в глубине, в чертогах моей потаенной души, казалось, я чувствовал чье-то присутствие здесь, словно наваждение настоящего зла. И подобная осторожность была совсем не излишней: существо, погубившее Томаса, все еще было на свободе. Я машинально двинулся навстречу небольшому отблеску света, опираясь, как мне показалось, на сырую и скользкую стену. Шаг мой был быстрый, однако зачастую я спотыкался о заржавевший металлолом или мусор, неряшливо оставленный посреди моего пути. То и дело слева от меня мелькали идентичные отсеки, комнаты, в одной из которых мне довелось пробудиться после мимолетного и загадочного сна: все помещения были оборудованы несколькими медицинскими койками, шкафчиками для персонала, компьютерным оборудованием. Вглядываясь через толстое устойчивое стекло, в одной из таких медицинских отсеков я обнаружил еще одного робота, который располагался на одной из таких коек. Он едва отличался от машины, которая представилась мне Томом (инженером по его словам), но имел свои специфические различия: он был полностью из белого металла, имел более пропорциональное тело и мог похвастаться более компактными конечностями. Не вооруженным взглядом было видно, встречая уже вторую модель локальной робототехники: каждая имела собственное назначение, русло, необходимое человечеству.

Убегая вперед своего повествования, сообщу о следующем своем наблюдении: следов присутствия людей, а не остатки великой цивилизации, мне так и не удалось обнаружить долгие часы моего пребывания здесь, плутая по зеркальным копиям помещений, не капли не отличавшихся друг от друга. Иногда я набирался смелости в пол голоса позвать на помощь, но делал это недолго. Озираясь по сторонам, я боялся именно того, кто смог посягнуть на робота Томаса, который уверенно твердил мне о своем существовании «во плоти».

По мере пребывания на шестой станции, которую я именовал, как медицинский корпус общего назначения (станция предполагала обслуживание поврежденных ИИ, а так же палаты жизнеобеспечения для персонала военно-научного комплекса), мне попадались и закрытые помещения: двери зачастую были заблокированы на цифровой замок. Через толстые прозрачные стекла я наблюдал лишь кромешную темноту, что мрачным эхом клубилась в подобных отсеках. Сквозь бремя темноты невозможно было отличить ничего, кроме очертаний предметов, схожих между собой. Любопытства ради, я пытался проникнуть в некоторые из палат. Однако сканы у таких дверей не считывали мой браслет, виртуальный ключ, отказывая мне в доступе. Цифровой замок был неприступен. Тогда это казалось чрезвычайно глупым, что мое устройство не имеет возможности открывать передо мной все возможные пути, заставляя двигаться только в определенном направлении. Мышь шла по заданному маршруту, следуя положенному курсу без отклонений. Я чувствовал себя грызуном, на котором ставят эксперимент, наблюдая за каждым движением подопытного. С какой-то стороны, я и оказался им.

– Здесь есть кто-нибудь? – крикнул я, неожиданно услышав грохот во мраке позади себя. Шум доносился из противоположного конца коридора, откуда я удалялся. – Меня зовут Герман Хаски! Кто здесь? Вы можете мне помочь? – настороженно спрашивал я.

Ответа не последовало. Нарастающий скрежет вновь одарил меня своим визитом, предвещая надвигающуюся беду. Похожие щебетания металла уже были знакомы мне, и не на минуту не усомнившись в действительности исходящих лязгов железа, я нервно отступил назад, продолжая вглядываться в темноту. Немного оцепенев, я окрикнул еще несколько раз незваного гостя, прежде чем смог отличить нечеловеческие контуры. Между нами, как мне могло показаться тогда, было не больше сотни метров и с каждой секундой моего бездействия это расстояние сокращалось, оставляя мне все меньше шансов на выживание. Это был Он. Монстр медленно двигался в мою сторону, точно притаившийся хищник крадется к своей жертве. Металлический скрежет, кряхтение, отдаленный отзвук скрипящего железа, все нарастал. То, что двигалось на меня, медленно и томно ковыляя на одну из конечностей, не отвечало на мои вопросы. И чем ближе Оно подходило ко мне, тем больше я убеждался, что передо мной не человек, а невиданное существо, изнуренная машина, потерявшая контроль над искусственным интеллектом. Железный шепот окутал меня, и с несколько мгновений я не мог пошевелиться. Надвигающаяся железная туча источала роковой ужас.

Преодолев могущество страха, овладевшего мной, я смог противостоять кромешной агонии. Развернувшись, едва не поскользнувшись от резкого рывка, я принялся бежать навстречу свету, в конец длинного, нескончаемого коридора. Я бежал так, как не бегал никогда в своей жизни, чувствуя за собой леденящие плети погони. Если еще с час назад любое движение давалось мне с невероятным трудом, одурманенное состояние и слабость уже оставались далеко позади. Инстинкты подхлестнули меня, вдохнув силы в мое пробужденное после спячки тело. Медицинские помещения мелькали по левую руку от меня, и все чаще в них царила темнота: отсеки были отключены или вовсе были заблокированы для тех людей, которые не имели привилегированного доступа.

Во время своего бегства, я трусливо оборачивался назад, цепляясь своим встревоженным взглядом за существо, нагоняющее меня. Оно ускоряло своей темп, а от былого хромого такта не осталось и ветхой ноты. Ритм его металлических конечностей, направляющихся с дикой, животной и необузданной скоростью в мою сторону, можно было сопоставить с военным маршем в груди у напуганного кролика, которым в данной ситуации являлся я. Пробегая последний медицинский отсек под номером тридцать, я достиг намеченного света, который сочился из-за ближайшего поворота. И когда я резко повернул налево, скрываясь за углом, то оказался перед громадной широкой дверью. На этих помпезных воротах была выгравирована посеребренная надпись: «Станция №7. Жилые помещения».

– Черт тебя дери… – вырвалось у меня.

Позволить себе такую роскошь, как раздумье, было невозможно. Существо нагоняло меня. Его томное дыхание и лязг металла близились с каждой секундой. В тот миг я неуверенно принялся подносить свой браслет к считывающему сканеру, но тот никак не реагировал на электронный ключ, категорически игнорируя наручное устройство. Я пытался провести его вновь и вновь, осознавая, что если сейчас не случится чудо, то я стану новой (очередной?) невинной жертвой этой кровожадной машины, неизведанного для меня существа, противостоять которому было абсурдно. К тому моменту, как мне казалось, Оно успело унести не одну механическую жизнь, если реальность искусственного интеллекта можно достойно наименовать жизнью. Томас Ванст, первый ИИ, которого мне довелось лицезреть в первые мгновения моего пробуждения, стал опорной точкой для моего дальнейшего взаимодействия с новым миром, открывшимся для меня в одночасье. Один из величайших научных деятелей былой эпохи возводил монологи о реальности нашего мира, о действительности нашего окружения, сомневаясь в одном из столбов мироздания – истине. Смог бы Томас, утверждающий о своем человеческом происхождении, усомниться в собственной реальности, доказав тем самым свое истинную сущность? Человек – единение материи и идеи, единение тела и мысли. Отличается ли внутренний мир Томаса от внутреннего мира садовника, ухаживающего за благоухающими цветочными полянами, расположившимися неподалеку от моего дома? Наше тело лишь материальное начало, которое удерживает природный и свойственный ему дух, который не только способен изменяться, но и перемещаться в пространстве. Делясь пережитым опытом, работая над собственным дневником, я – Герман Хаски, все больше обращаюсь к различным философам, изучая вопрос человеческой истины.

Мой электронный ключ, который я суетливо пытался провести у считывающего сканера, иронично сработал лишь тогда, стоило существу оказаться позади меня. Я чувствовал сильную вибрацию, гудение и скрежет, исходящий от него, но не оборачивался, прикладывая усилия для активации дверного проема. Тогда лишь несколько метров отделяло нас между непосредственным контактом, который в дальнейшем мог оказаться для меня последним. Неожиданно, хоть и с небольшой задержкой, дверь отворились. Прежде чем дверная пластина полностью поднялась вверх, я вбежал в следующий, неизвестный для меня коридор, и обернулся для того, чтобы закрыть за собой двери, блокируя вход для своего преследователя, когда я полно масштабно увидел его – обезумевшего робота, нагоняющего меня. Оно предстало передо мной, выйдя из кромешной тени медицинской станции.

Первая встреча с абсолютным злом, как казалось мне в ту давнюю пору, военно-научного комплекса «Глезе», навечно сохранилась в моей неприступной памяти, бесконечной бездне информации. Чтобы читатель лучше представлял, как выглядел тот робот, именованный в дальнейшем – «Рейдж», я опишу вам его внешность, стараясь не упустить необходимых деталей и крупинок описания, в действительности от которых коленки ходили ходуном, а сердце уходило в пятки.

Когда-то это был инженерный робот, незаурядный и простой механический помощник вроде модели Томаса. Но после неоднозначных событий, о которых вы узнаете позже, Рейдж стал гораздо больше, как в физическом, так и духовном смысле, чем являлся изначально. Он был особенным, единственной подобной моделью, уникальным сочетанием ИИ, разума, взятого из информационной библиотеки, и модернизированного скелета машины. Впоследствии, после череды незаурядных событий, выливая свою агрессию на подобных ему роботов (в большей степени программное обеспечение блокировало любую агрессию, не в силах нарушить одно из главных правил робототехники – возможность причинить урон прочим существам) Рейдж начал деактивировать своих жертв, заполучая все новые детали и ресурсы. Эта машина охотилась за самым ценным, что было внутри каждого из них: черная субстанция, служащая своеобразным топливом, которую можно сравнить лишь с одним – кровью, обслуживающую живой организм. С каждым убийством подобных ему машин, заполучая необходимые ресурсы, в обход установленного протокола, он самостоятельно совершенствовал свою конструкцию, увеличивая установленную мощь. Его механическая челюсть пестрила острыми железными прутами, сточенными до настоящих хищных клыков. Дополнительные камеры, когда-то служащие глазами для других роботов, теперь были установлены у Рейджа повсеместно, что давало ему уникальный кругозор. Конструкция скелета была увеличена вширь, а «энергобатарея» – сердце любой машины на «Глезе», была спаяна из нескольких аналогичных устройств, способствуя практически бесконечному бодрствованию, вечной охоте, не нуждаясь в подзарядке так, как нуждаются прочие машины. Мой читатель может задать ряд вопросов о внутреннем устройстве любого механического робота, надеясь на мое истолкование происходящего, которое я буду давать по порциям, не превышая установленные мною нормы. Самое главное то, что современные локальные роботы питались двумя типами ресурсов: энергией, которая была в дефиците и темной плотной субстанцией, что базировалась как на нефти, так и на внеземной материи, прибывшей на нашу планету незадолго до Великой Бури вместе с породившим ее метеоритным дождем.

Искренне желая отделаться от Рейджа, я со всей силы ударил по внутреннему сканеру жилой станции, считывателю электронных ключей, обламывая данную конструкцию. В ту же секунду двери мгновенно потянулись вниз, в последнюю секунду заслоняя собой моего обидчика, огораживая меня перед возможной кончиной. Монолитная железная пластина теперь разделяла нас. Сканер искрился, таясь в легкой дымке. Я еще с несколько минут стоял так, замерев от увиденного ужаса, прежде чем смог развернуться и проследовать дальше. Все это время было слышно, как Оно пытается проникнуть ко мне так же, как совсем недавно проник в отсек Томаса, от которого осталось лишь доброе имя робота. Мощные глухие удары слышались неумолимо. А его механический животный рев, словно восклицание обезумевшего медведя, эхом разносилось по вентиляционным тоннелям, проходящих над нами.

После того, как я оказался на седьмой станции, именуемой жилыми помещениями, я пребывал в небольшом шоке после яростной встречи. Рейдж еще с несколько минут продолжал попытки преодолеть металлическую преграду, прежде чем неожиданно затих, потеряв ко мне всяческий интерес. Однако, я решил как можно скорее удалиться в более безопасное место, в надежде встретить либо Анну, службу медицинской помощи и полицию, либо выживший персонал, который не смог обуздать вышедшею из строя машину. В чертоги моего сознания закралась мысль о том, куда делись все сотрудники комплекса «Глезе»? Для меня этот факт казался невероятно странным и пугающим.

Станция семь представляла собой череду коридоров, в каждом из которых находилось с десяток тонких деревянных дверей, ведущих в небольшие жилые комнаты. Настоящий муравейник.

– Помогите мне! – снова выдавил я из себя. – Здесь кто-нибудь есть? – кричал я, казалось дрожащим голосом.

Тишина. Дверей в небольшие комнатки для персонала было хоть отбавляй, но в надежде повстречать живую душу, способную оказать мне помощь, я решил обойти все, осмотревшись на станции как можно внимательнее. По началу соблюдая тон и ноты вежливости, я стучался в каждую из них, прежде чем заглянуть внутрь – в этом заключалось мое воспитание. Интересным фактом было отметить, что на каждой из двери висела табличка с информацией о ее владельце, так сказать визитка, несущая сведения об имени, роде деятельности и контактными данными хозяина комнаты.

Первой комнатой, небольшим сектором, куда я заглянул, владел Юджин Гокер, рабочий первого разряда второй станции. Так же был указан информационный номер, который оказался недействительным: я сделал несколько попыток связаться с ним по своему портативному электронному устройству, однако его «браслет» не принимал ни входящие, ни голосовые сообщения. Вскоре испытав неловкость, зайдя к нему, удостоверившись в отсутствии владельца, я обнаружил необычайный хаос в его маленькой скромной комнате, напоминающую по своей структуре обыденную квартирку-студию. Интерьер был в стиле минимализма, обставленный только необходимой мебелью для минимальных комфортных условий проживания в этом помещении. Было крайне не убрано, неуклюже раскиданные вещи громоздились по всей площади комнаты, как могло показаться, были разбросаны то ли в спешке, то ли по неухоженной манере хозяина. Все было точно перевернуто, как говориться, вверх дном. Даже продовольствие (в основном привычные полуфабрикаты) из открытого наспех холодильника испортилось и имело черно-зеленый оттенок, переливаясь с синим налетом: лед на них давно растаял, а от них исходил легкий «душок». Под кроватью пищала одинокая мышь, поедая черствый кусок хлеба. Грызун совершенно не испугался моего присутствия и нагло продолжил свою трапезу, время от времени переводя свой иссиня черный взгляд на меня, совершенно игнорируя. Оконного проема здесь не было, а единственным освещением была крохотная люстра на потолке, оснащенная лампами эконом класса. Помимо спального и кухонного уголка, так же был намек на кабинет: на письменном столе, собранным на скорую руку из древесины низкого качества, было несколько документов, с которыми, в надежде разобраться в происходящем, я поспешил ознакомиться. Часть из них не представляла для меня никакого интереса, так как имела сугубо рабочий характер, но после тщательных поисков я наткнулся на личное письмо, которое содержало следующий текст:

«Дорогой Юджин! С прискорбием сообщаю, что наши встречи необходимо будет прекратить. Наша команда стоит на пороге величайшего открытия, возможно последнего в истории человечества на этой планете. Доктор Вудсток, глава этого эксперимента, просит от нас полной отдачи. Я надеюсь, что в конечном итоге, если у нас получится выполнить все поставленные перед нами задачи, я смогу помочь и тебе. Мы больше не одиноки. Твоя Эмми.»

– Юджин, где же ты? – пробурчал я, откладывая письмо, значение которого не сразу отпечаталось в моей голове.

Постучав в следующую дверь, которая принадлежала еще одному рабочему, прикрепленному к станции номер два, я аккуратно заглянул через нее. Надежда тлела во мне все сильнее, перемешиваясь в диком коктейле с разочарованием и страхом, окутывавшим меня. Ужас, который время от времени отступал, давая мне небольшие передышки, вновь поглотил меня, когда я увидел на кровати этой комнаты мертвое, почти разложившееся тело, которое доедали местные грызуны, хищно откусывая гнилое мясо. Было видно, что человек покончил с собой, так как в его правой руке крепко сжимался наточенный нож, искрясь в бликах искусственного освещения. Вся комната была забита пустыми стеклянными бутылками из-под пива, марка которого показалось мне неизвестной и окурками из самодельных сигарет, не докрученных до конца. Обследовать дальше данное помещение показалось мне отвратительной и тошнотворной идеей. Прежде чем покинуть комнату с мертвецом, отогнав назойливых крыс, я накрыл его тело покрывалом, лежавшим неподалеку. Перекрестившись, в голове начали складываться мысли, точно мозаика, превращаясь в целостную картину. Вскоре грызуны, местные хозяева, нехотя покинули свою обедню, скрываясь во мраке кухонного уголка.

Самоубийство. Для меня казалось невообразимым то, что могло заставить человека пойти на самоубийство – один из немногих грехов христианского мира, казалось бы, за который не прощают даже священнослужители, слуги и глас Господа, консервативно следуя всем его наставлениям и предписаниям. Вновь переживая злополучные события, описывая их в своем повествовании, сообщу о следующем: распутывая клубок противостояния загадок, не обуздав волну новой информации, фактов о нынешней реальности, тяжелого становления и осознания собственного «Я», каждая жизнь была для меня не просто частицей в бесконечном потоке вселенной, а нечто большим. Любая жизнь священна. Мысли о смерти – самое непристойное, грязное и отвратительное, что могло бы всплыть у меня в голове.

Ближайшие несколько часов я плутал по жилой станции. Я уже без церемонии заглядывал в каждую комнату, нагло осматривая жилые помещения. Задержался на седьмой станции не только потому, что надеялся встретить людей, способных помочь мне, но и потому, что не сразу смог сообразить, в каком направлении мне нужно двигаться, дабы достичь станции Анны. Да, мой гаджет был оснащен элементарной картой локальной местности, но что к чему мне было не разобраться до конца.

В то время мне встречались и комнаты простых рабочих, которые либо покончили с собой, либо пропали без вести, оставив свой электронный ключ – браслет посреди жилого помещения; комнаты врачей, которые были не только просторнее, но и богаче. Помимо минимальных условий для жизни, они вмещали небольшую библиотеку, компьютерную технику и зачастую отдельную спальню, отделанную дубовой породой древесины, поблескивающей, в свою очередь, от качественного лакового покрытия. Так же встречались и комнаты военных (они представляли здесь средний класс, золотую середину между кошерным образом жизни врачей и простых рабочих), где я смог раздобыть мощный карманный фонарик и пистолет, который, честно говоря, показался мне настоящей дикостью. Впоследствии фонарь я устойчиво прикрепил к оторванным «погонам» на моих плечах так, что при желании мог осветить дорогу перед собой. А говоря об оружии, которым я практически не умел пользоваться, то его я поместил в широкий нагрудный карман моего жилета. Я никогда не интересовался военно-научного тематикой, поэтому у меня изначально закрались подозрения о своей некомпетентности в стрельбе, когда (и если) придет черед защищаться. Да и сама рукоятка сидела в моей руке как-то неудобно, да на столько, что ее габариты слегка удивили меня. Но, мысль о том, что при дальнейшем нежелательном контакте я смогу за себя постоять – немного воодушевляла.