Женя зашёл в дом, стены которого были измазаны кровью. Вот тут уже Охотник нашёл ещё четыре расчлененных тела. Конечности и внутренности убитых валялись в хаотичном порядке, будто трупы затаскивали сюда и просто рвали, разбрасывая вокруг.

– Выходите! Я знаю, что вы здесь. Не заставляйте охотиться на вас, – Женя внимательно осматривался, освещая мрачные помещения фонарем.

– Это вы добыча, – откуда-то сзади послышался сипилявый голос.

– Да ну, – Охотник мгновенно развернулся на голос и пустил пару пуль в темноту. Послышался щелчок попадания, а затем снаряды сдетонировали. Визг и вопли боли огласили темные своды помещения.

– Тварь, – выдал гуль, которого от попадания нескольких разрывных снарядов буквально порвало пополам, – ты должен защищать нас от них.

– Нет, – Женя спокойно наступил на грудь гулю и нацелил пистолет ему в голову, – я должен защищать людей от вас, монстров.

– Монстров? – гуль мрачно ухмыльнулся, кашлянул, а затем сплюнул кровью, – если бы не было людей, мои жена и дети были бы живы. Они пришли к нам ночью и напали. Мы не сделали ничего плохого их племени, но они напали на нас. Сказали, что они очищают землю.

– Что было потом? – Женя с отвращением посмотрел на острые клыки гуля, заполнившие его рот.

– Потом…потом, – Охотник понял, что гуль скоро отдаст концы, – меня нашел Волдр. Он дал нам месть.

– Месть? Убийство невинных это месть? – Охотник скривился от омерзения.

– Это бандиты.

– А это не твое дело, тварь, – буквально просипел Женя, – доживай последние мгновения своей жизни в агонии, чудовище! – Охотник пошёл дальше, оставляя позади себя агонизирующего гуля.

Спустя пару комнат он оказался в помещении, где на столе было прикованное тело. Видимо, когда-то оно было человеком. Но у него отсутствовала кожа, лицо превратилось в кровавую массу, тем не менее ещё дышащую.

– А, господин Охотник! – сказал гуль, что сидел в глубине комнаты на стуле и аккуратно раскладывал медицинские инструменты, – я рад, что Вы почтили нас своим визитом. Но перед тем, как Вы наставите пистолет и начнете пальбу, позвольте кое-что рассказать. Так сказать, последняя просьба обреченного.