Среднеградск

11

По виду зашедшей Андрюшиной её настроение прогнозировалось трудно. Но Ивану Васильевичу при любом прогнозе важно было именно продолжать разговор, а не начинать заново. Поэтому он просто протянул ей свою правую ладонь с лежащей на ней флешкой:

– У меня тут для студентов по одной из моих дисциплин классическая библиотечка подобрана про идеальный город. Я Вам её на флешку сбросил, возьмите, полистайте как-нибудь, – сказал Крестов и, увидев при этом, как немного сузились глаза Нелли Прохоровны, не давая ей ничего сразу ответить, поспешно продолжил. – Я уверен, что Вы всё это читали, но, скорее всего, довольно давно, ещё в институте. Просто вспомните. Мне очень важно, чтобы мы с Вами разговаривали на одном языке и правильно понимали друг друга.

– «Утопия» Мора и «Город солнца» Кампанеллы, – справилась с собой Андрюшина, взяла «подарок» и почти в дружелюбном тоне ударила по подброшенному ей мячику.

– Да-да, именно в такой последовательности, но я ещё включил по хронологии туда перед Мором диалог «Критий» из «Государства» Платона про Атлантиду, а после Кампанеллы добавил «Новую Атлантиду» Бэкона, – обрадованно подхватил Крестов.

– Угрюм-Бурчеев сюда, конечно, не вписывается, – совсем уже на мировую пошла Нелли Прохоровна и улыбнулась.

«Ё! С улыбкой на лице она само обаяние», – отметил про себя Иван Васильевич.

– А эти сатирические штучки про городское управление у меня в отдельную библиотечку собраны. Как-нибудь поговорим об этом, если время найдётся. Хотя, уверен, реальные ситуации по жизни нам не раз ещё напомнят наши классические литературные шедевры, и мы про них неизбежно будем вспоминать, – закруглил Крестов утренний эпизод и перешёл в режим выдачи заданий «заму, на которого советуют положиться». – Нелли Прохоровна, у меня есть несколько неотложных поручений Вам, связанных по содержанию с курируемыми Вами структурными подразделениями.

– Ну, что же, давайте прямо по их перечню и пройдёмся.

– Нет, весь перечень не успеем охватить. Я имею в виду сейчас правовое, кадровое и хозяйственное управления.

– Хозяйственное?

– Я так сократил управление общего обеспечения.

Начнём с правовых вопросов.

Вы уже слышали сегодня утром на общем собрании о том, что до конца года должна быть проведена комплексная инвентаризация нашего муниципального образования. Среднеградск и область должны увидеть в деталях, на что я пришёл. Я не собираюсь отвечать за чужие грехи, совершенные до меня. А значит все эти грехи, насколько это возможно, должны быть вскрыты и показаны гражданам и инстанциям.

У меня на конец сегодняшнего дня запланирована встреча с нашей, так сказать, правоохранительной системой в кабинете у прокурора как координатора борьбы со всяческой преступностью. Я на этой встрече хотел как раз прокурора, начальников горуправлений МВД и ФСБ просить принять участие в проведении тотальной инвентаризации Среднеградска. Поэтому у меня к Вам большая просьба: к моменту моего отъезда на это совещание, к 161–5, подготовить мои письма к ним об официальном участии их людей в этом процессе.

Будет просто здорово, если под аналитическим отчетом «О состоянии дел в местном самоуправлении Среднеградска», о котором я тоже утром уже говорил, будет стоять и подпись, например, прокурора города.

А до пятницы аналогичное письмо надо подготовить Ростову, чтобы обеспечить участие и региональных контрольных госорганов. В пятницу я еду в Приокск на Совет глав муниципальных образований нашей области при губернаторе и планировал с ним на эту тему специально поговорить.

Понятен Вам ход моих мыслей и действий?

– Понятен. Но, Иван Васильевич, полагать, что они все Вам бросятся помогать в этом процессе, мягко говоря, наивно с Вашей стороны.

– У меня на их счёт никаких иллюзий нет, Нелли Прохоровна. Мне важно это предложить и посмотреть, как они отказываться будут. Причём их отказы ведь я на бумаге хочу иметь.

– Вот-вот, и, в конце концов, этот аудит города придётся проводить своими силами.

– Поймите, никакой внутренний аудит мне не поможет. Да я и не об аудите ведь вовсе говорил, а о комплексной инвентаризации всего муниципального образования. Причем принципиально важно, чтобы этот процесс прошел максимально публично и с привлечением людей и из федеральной правоохранительной системы, и из региональных контрольных госорганов. Внутренней-то инвентаризации я и сам не поверю. Вот почему я Вам и выдаю такие задания сейчас. Поставят ли прокурор и другие свои подписи под отчетом о результатах этой инвентаризации, зависит, в том числе, и от нас с Вами. Вы повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие», по ней и фильм хороший снят, читали? Там старшина Васков так говорил: «Война это не кто кого перестреляет, а кто кого передумает».

– Ну, жизнь покажет, у кого мозги лучше работают, а относительно стрельбы я очень надеюсь, что до неё не дойдёт – у нас ещё дело об убийстве начальника отдела приватизации не закрыто. Люди в администрацию уже побаиваются идти работать…

– Мне бы тоже очень хотелось, чтобы до стрельбы не дошло. Но чтобы Вы убедились, что я розовых очков не ношу, давайте я Вам на эту тему прямо сейчас вот что скажу: когда меня зарегистрировали кандидатом на выборах, я дал обещание жене, сыну и дочке, что меня не посадят, если выберут мэром. И можно будет к этой теме больше в разговорах между нами не возвращаться.

– Ладно, Вы поручили – я исполню. Сегодняшние письма в 160–0 будут у Оксаны, а письмо губернатору – в четверг к обеду.

– Сразу после обеда. Запланируйте в своём графике час времени с 14 до 15 для разговора со мной, в том числе и Ваш проект моего письма губернатору обсудим.

– Хорошо. Всё по правовому управлению?

– Нет, не всё. К этой нашей встрече в четверг подготовьте проект плана инвентаризации Среднеградска – до конца года мы её в любом случае должны провести. Имейте еще в виду, что сегодня на встрече с председателем думы я ему буду предлагать выйти с инициативой в Законодательное Собрание Приокской области по принятию специального областного закона «О процедуре приёма-передачи муниципального образования в Приокской области после муниципальных выборов». Название, конечно, примерное, но суть, я надеюсь, Вы уже поняли. Так вот, в подготовке такого законопроекта Вам нужно будет участвовать, а потом лоббировать его принятие областными депутатами. Надеюсь, в следующем году такой закон у нас появится.

Вот теперь с правовым управлением пока всё и перехожу к кадровому.

В следующий понедельник у нас должно состояться первое заседание коллегии городской администрации, а на этой неделе нужно подготовить проект положения о ней. И первым вопросом повестки заседания коллегии будет утверждение этого положения. Ивину и Привалову я уже поручил подготовить свои проекты документа к заседанию. А Вас прошу это сделать к четвергу, чтобы обсудить его на нашей встрече.

– Иван Васильевич, чтобы готовить такое положение надо уточнить, что Вы под коллегией имеете в виду.

– Коллегия администрации создается мной как управленческая команда и лидер всего коллектива администрации. Естественно, принцип единоначалия незыблем. Коллегия – постоянный совещательный орган при мэре города. Принцип комплектования персонального состава – должностной. Остальное на Ваше усмотрение – мне ещё интересно увидеть и Ваши собственные соображения на сей счёт.

– Ну, что же, мои соображения по коллегии увидите в проекте, а вот некоторыми соображениями про коллектив хотелось бы поделиться прямо сейчас. Можно?

– Давайте, конечно.

– Зря Вы так, Иван Васильевич, прямо сразу с первой встречи людей пугаете. И Ваша внешне успокаивающая фраза «Советую сильно не нервничать: все кто хочет и может работать – останутся работать» вовсе даже никого не успокоила, а ровно наоборот – ещё больше напрягла. В результате коллектив Вас принял, мягко говоря, не тепло. Думаю, Вы и сами это почувствовали.

– Во-первых, Нелли Прохоровна, коллектив администрации меня еще никак не принял. Давайте не будем путать собрание замов главы и начальников структурных подразделений со всем коллективом. Впрочем, и прохлады этого собрания как целого я не ощутил. У каждого персонально сидит внутри огромное напряжение, но это не коллективное напряжение в мой адрес. Это индивидуальные напряжения по ситуации. А ситуация здесь не приход именно Крестова, а приход просто нового. Хотя, вероятно, самые проницательные понимают, что Крестову-то работать нормально постараются не дать, а это и на них скажется, если Крестов даст им работать. И что бы и как бы я утром ни говорил, аплодисментов всё равно бы не было. Ну и раз уж мы так откровенно стали разговаривать, то давайте не будем ни себя, ни других обманывать. Никакого коллектива нет ведь. При том двоевластии, которое здесь царило последние полтора года, коллектив развалился на маленькие группки. Вы что думаете, это снаружи, из города, не заметно. Еще как заметно. Особенно по результативности деятельности администрации. Да и был ли он когда-либо здесь вообще, коллектив… Но его надо пытаться создавать. Без него я не сделаю того, зачем пришел сюда.

Во-вторых, про запугивание. Я не пугал, я прямо предупреждал, что собираюсь делать. Учтите, Нелли Прохоровна, у меня нет никаких предвыборных кадровых обещаний. «Править должны лучшие», – писал русский философ Ильин Иван Александрович. У него одна статья прямо так и называется. И я с ним согласен. Но лучших надо уметь находить, а в нашей ситуации ещё и уметь уговорить идти править. Это раз.

И поймите, что у меня в голове такая последовательность: сначала описание рабочего места с требованиями к работнику, а уже потом поиск работника, соответствующего этим требованиям на это рабочее место. Поэтому до утверждения новой структуры нашей администрации я никаких новых людей в неё приводить не собираюсь. Только в самом крайнем случае, но надеюсь, что таких случаев будет один-три, не больше. Это два.

Так что Ваше видение новой структуры администрации Среднеградска я жду от Вас тоже к четвергу, к нашей встрече. Причём обязательно с учётом разных советов, комиссий, рабочих групп при администрации. На официальном сайте стоит их список – я насчитал там целых 78. Например, Вы председательствуете чуть ли не в двух десятках таких групп-комиссий-советов. Вторым вопросом первого заседания коллегии администрации будет разработка новой структуры администрации, а начнём мы его с Вашего краткого обзора всех этих 78 заседательных органов. До конца года у нас должно остаться их не больше десятка.

– Ещё что-то по кадровому управлению? – голос Андрюшиной опять становился напряженным.

– Пока всё. Теперь по хозяйственному управлению.

– Управлению общего обеспечения.

– Ну, да-да, по нему, не обижайтесь, – добродушно продолжал Крестов: проделанная гимнастика его спокойствию очень способствовала. – Я попрошу на вечерней встрече начальников управлений МВД и ФСБ продумать и реализовать более современную систему охраны администрации. Чтобы никто на входе не маячил, турникетов никаких не было, а безопасность была более гарантирована. Надеюсь, уже на этой неделе, на Вас выйдут по этому вопросу от начальника полиции, так что будьте готовы. А если не выйдут, то Вам нужно будет самой его побеспокоить на эту тему не позже следующего понедельника.

И ещё, не позднее следующего понедельника на всех внутренних дверях в этом здании должна появиться информация о том, кто именно за ними сидит и чем конкретно занимается. Если на сей счёт есть вопросы, то зададите их в четверг, а то ведь сейчас уже 130–0 и нам пора обедать. Пойдёмте.

12

Они вместе вышли из приёмной. Крестов пошел вниз в столовую, Андрюшина – к себе на третий этаж.

«Поскакала лошадка», – подумал Крестов, услышав, как зацокали каблуки Андрюшиной вверх по лестнице. Он взял поднос, встал в небольшую очередь на раздачу в общем зале и машинально начал ставить себе свой обеденный комплект, обычный для него в общепитовских ситуациях: суп-пюре, салат в качестве второго блюда, классический компот из сухофруктов, кусочек черного хлеба и какую-нибудь булочку или пирожок.

Мысли Ивана Васильевича продолжали крутиться вокруг Нелли Прохоровны и других замов.

«Объезжать её, Ваня, будет не так просто, но интересно. Да и других замов у тебя пока нет. И где их ещё возьмешь. Но из четверых просмотренных самый перспективный действительно этот, пожалуй. Ну, может быть, из Ивина тоже ещё что-то подходящее можно сделать».

В этих размышлениях Иван Васильевич исходил не только из состоявшихся уже у него сегодня разговоров, но и из содержимого персональных досье на каждого зама, на которое он опирался в этих разговорах. Досье эти были подготовлены ещё во время предвыборной кампании избирательным штабом Крестова. Он их ни разу не распечатывал, в ноутбук свой не копировал и просматривал прямо со специальной флешки с другими секретными материалами, которую никуда из дома не выносил. Так вот, из выводов, которые делались в конце каждого досье, следовало, что в случае победы на выборах в дальнейшей работе мэром можно было всерьёз рассчитывать только на Андрюшину. Но и относительно неё имелись предупреждения: о сложности до вредности характера, о влиянии на неё достаточно перпендикулярно настроенного к местному самоуправлению мужа-государствен-ника; об определённой испорченности юридическим стилем мышления, доведенного 3 года назад до степени кандидата наук. Выводам этим Иван Васильевич доверял, поскольку его избирательным штабом фактически являлся аппарат Союза налогоплательщиков Среднеградска, а Крестов в этом союзе был и одним из учредителей, и бессменным президентом вот уже 16 лет с момента создания союза. Кроме того, Андрюшина заняла подчёркнуто нейтральную позицию в избирательном процессе, а за три недели до дня голосования вообще взяла отпуск, уехала из города и вернулась только через неделю после выборов. На фоне других замов, активно работавших на губернаторского кандидата, это тоже её характеризовало позитивно.

«Ладно, Ваня, считай пока, что это просто интересная фигура на доске. Правда, в довольно непонятной позиции. Но ведь твоего же цвета, белого. Даже всех белее… А позицию ведь можно и определить. И даже улучшить. Не спеши, передвинешь еще куда надо. В четверг будет яснее».

Крестов сел по привычке таким образом, чтобы можно было видеть раздачу и двигающихся там посетителей. И вдруг осознал, что атмосфера в столовой радикально изменилась: когда он зашел, стоял обычный гомон человеческих голосов, стук ложек, тарелок и прочее, а теперь, не то что человеческих голосов, ложек и тарелок не слышно было. Только фоновая музыка, которая лишь подчеркивала установившуюся тишину.

«Не ожидали, что сюда обедать приду. Напряглись, разглядывают и удивляются, что стоял в общем зале в общей очереди и сижу тут теперь жую, как простой смертный. Кто-то после удивления запрезирает, а кто-то, может, зауважает…»

«Приятного аппетита, Иван Васильевич! Можно к Вам?», – раздался вдруг женский голос и на столе появился еще один поднос. На подносе стояли только стакан кефира и тарелочка с ватрушкой.

Крестов поднял голову и заулыбался: «Конечно, что за вопрос, Нинель Спиридоновна».

– Ой, Вы меня узнали!?

За стол к нему села уже не молодая (явно за пятьдесят), но стройная и ухоженная дама почти без макияжа в строгом, стильном, но слегка уже старомодном женском служебном одеянии.

– Ну, Вас-то я как мог забыть. Вы же мой первый лично завербованный кадр в аппарат совета.

– Да это же было-то в другой стране или даже в другой жизни.

– Да уж. А в этой жизни Вы тоже в этом здании, значит?

– Так я с тех пор всё время здесь. В разных комнатах, на разных этажах и должностях, но в этом здании. Сейчас в общем отделе обращения граждан сортирую.

Спасибо Вам, Иван Васильевич, что Вы меня тогда с нашего предприятия к себе в горсовет выдернули. Тут всё не просто, разумеется, было и есть. Но мне тошно подумать даже, что было бы со мной, если бы я там так и осталась. А здесь я и квартиру успела получить, и даже замуж вышла. Фамилия у меня теперь самая простая – Петрова. У меня сын в следующем году школу заканчивает.

– Да, я слышал от кого-то об этом. Рад за Вас.

– А я за Вас рада, что Вы сюда всё-таки решили вернуться.

Нинель Спиридоновна понизила голос, немного нагнулась над столом, чтобы приблизиться к Крестову: «Я, если честно, за Среднеградск рада. Может, Вам удастся разгрести тут эти авгиевы конюшни».

Но предосторожность Петровой была уже практически ни к чему. С момента начала их разговора постепенно в столовую вернулся обычный общепитовский шум, что Ивана Васильевича, можно сказать, даже немного обрадовало.

Крестов засмеялся.

– Нинель Спиридоновна, никогда не думал о себе как о Геракле. Да и эти конюшни не авгиевы, их за один день не вычистить, даже если, как тот герой, реку через них пустить. Но свежие струи и потоки нужны, конечно, без этого не обойтись…

Вот, например, почему бы эту закрытую столовую не превратить в открытую, чтобы не только муниципальные люди здесь есть могли, и чтобы не только два часа в день она работала…

– Иван Васильевич, на советскую традицию покушаетесь.

Столовка эта же здесь с горкомовских времён, забыли? Мы же с Вами здесь и познакомились, когда Привалов собирал лекторов общества «Знание», чтобы им партийную установку давать – о чём и как лекции свои читать.

А закрытый пищевой распределитель – это ведь непременный атрибут нашей власти до сих пор. Это у нас, видимо, вечно. Ох, не советую Вам эту тему трогать пока.

Ну, ладно, я побежала, а то у меня там еще целая кипа писем не разобрана. А сейчас ведь прокуратура за сроками ответов бдит ещё как. Удачи Вам!

«Она всегда так обедает – кефир с булочкой? Фигуру блюдёт? Денег на суп с котлетой нет? Вряд ли. Скорее специально приходила подсесть-поговорить, о себе напомнить. Да, это в стиле Нинель».

Пирожок с капустой и компот были хороши. Впрочем, как и суп-пюре, и салат.

«Готовят прилично. Обедать здесь вполне можно. По вторникам и четвергам точно, когда в бассейн буду ездить. Но что-то с ней придумывать всё равно придётся. На встречах с избирателями про столовку эту несколько раз очень зло спрашивали. И я обещал вникнуть и решить… Надо будет сейчас с председателем эту тему затронуть хотя бы для начала… А потом нужно, чтобы и волки сыты, и овцы целы».

Крестов встал, отнёс поднос с посудой и глянул на часы – 20 минут можно было еще подышать воздухом. Он быстренько вернулся в кабинет, надел куртку и вышел на улицу.

13

Прокурор Среднеградска Виктор Иванович Давыдкин частенько обедал в трёх минутах ходьбы от службы в этой бывшей заводской столовой, после приватизации превратившейся в кафе с несколькими залами и единой кухней – почти по-домашнему вкусной и относительно недорогой. В город он по своим личным делам выходил, меняя мундир на цивильный костюм, на телевидение его было затащить практически невозможно, фотографию свою на официальном сайте ставить не давал – поэтому его мало кто узнавал за пределами «городского силового здания», в котором размещались прокуратура, УВД и УФСБ. Как правило, за обедом Виктор Иванович сортировал в уме текущие проблемы и поэтому ценил это время не только за вкусовые ощущения и утоление голода. Но сегодня на совместный обед напросилась Нонна, поэтому ему предстояло сортировать её слова.

– Привет, Витя. Твоё меню неизменно: солянка, гуляш, чай и пирожное, – как обычно нежно-вкрадчивым голосом сказала Червоных, разгружая с подноса свой обед на его стол.

– Привет. Стабильность – признак мастерства, – ответил между двумя ложками солянки Давыдкин. – Ты, я смотрю, тоже разнообразием не отличаешься: салат, сырники да сок. Всё потолстеть боишься?

– Не боюсь, а знаю, что моё лишнее за столом сразу превращается в лишнее на животе.

– Да ладно тебе: я вот пока ничего лишнего на тебе не замечаю. И не только на животе. А ведь уже месяц прошел с последней нашей встречи: так что если бы появилось, точно бы заметил.

– Ничего ты не замечаешь, а не только лишнего.

– Новое не лишнее. Эти туфли, блузку и брошку я на тебе вижу в первый раз. Всё в твоём стиле и очень даже неплохо.

– Ой, правда! Ты, в самом деле, так считаешь?

– Правда, правда. Что за срочный разговор-то у тебя сегодня? – закончил солянку Виктор Иванович и принялся за гуляш.

– Хочешь сказать, что лирики достаточно, давай про дело, – с театральной обидой в голосе произнесла Нонна Савельевна, но тут же переключилась на деловую волну. – А то ты не понимаешь! Сегодня Крестов на работу вышел. Хочу тебе на всякий случай информацию о нём, в том числе и связанную со мной, рассказать. Ну и договориться о координации наших надзорных стратегий на предстоящие 5 лет нам бы не мешало.

Давыдкин мысленно поморщился: его одноклассница Нонка Пискарёва никак не могла признать их разного нынешнего статуса и вести себя соответственно хотя бы в разговорах про дела, а этого признания и учёта ему хотелось даже в тет-а-тет общении с нею. Ну и что с того, что они выросли в одной деревне Черемшанка самого дальнего и бедного района Приокской области? Ну и что с того, что они 10 лет учились в одном классе, сидели за одной партой и менялись на большой перемене пирожками, испечёнными их мамками? Ну и что с того, что он бегал за ней как пёсик с 8-го по 10-й классы, а потом каждый праздник мчался из Харькова в Черемшанку в надежде на то, что и она приедет из своей Москвы? Сейчас-то он всё-таки прокурор города. И он уже давно привык к тому, что у большинства его собеседников горло сухое и голос дрожит.

– Как за Дьяконовым надзирал, так и за Крестовым буду – процедуры эти, слава Богу, от изменения ФИО мэров не меняются. Стратегия моя в федеральном законе прописана.

– Витя, ну я же серьёзно хочу поговорить об этом, а не формально. За Крестовым, как за Дьяконовым, у тебя не получится, поверь мне. С Дьконовым его не равняй, какими бы неизменными ваши процедуры на бумаге не были. В Среднеградске ты всего-то четвёртый только год прокурорствуешь. Ты тогда еще в Сибири по карьерной лесенке только начал перспективно подниматься, когда он тут сначала председателем горсовета был, а потом первым мэром стал. А я-то сама наблюдала, как Крестов твоего предпредпредшественника в ваши же процедурные рамочки быстренько и крепенько вставил сначала, а потом того уже через полгодика и сменили. Так что мой тебе совет в твою федеральную стратегию – лучше с ним дружить осторожно.

– Нано, не надо меня мэрами пугать, я не вчера из института, – довольно резко среагировал Давыдкин, но Червоных этой резкости даже и не заметила, потому что он её назвал школьным прозвищем, которое сам сконструировал еще в 9-м классе, переставив слоги в имени, и применял, исключительно только когда они были вдвоём. Тогда конструкция получилась в грузинском стиле, а теперь она ещё была и модной приставкой в разных умных разговорах.

– Не пугаю, Витя, а предупреждаю и советую. Мне вовсе не хочется, чтобы тебя куда-нибудь отсюда перевели перед твоей пенсией. Я тебе сейчас про Ивана Васильевича кое-что полезное для ваших будущих взаимоотношений расскажу, чего ты, вполне вероятно, можешь и не знать.

– А сама ты с ним дружила. Но неосторожно. Правильно я понял? – гуляш был съеден, Виктор Иванович сделал пару глотков чая и выдерживал паузу, чтобы пирожное не прям на гуляш легло.

– Почти. Мы же с тобой только на два года старше Крестова. Я тебе уже рассказывала раньше, что в Среднеградске оказалась ещё в Союзе Советских Социалистичеких в связи с переводом сюда на службу моего мужа. Ну, второго. Должность у него тут была такая, что меня сразу в замредакторы тогда единственной городской газеты «Вперёд» назначили. Неважно, что образование у меня полиграфическое, а не журналистское, важно жену такого человека достойно трудоустроить.

Вот. А через пару лет перестройка привела к первым демократическим выборам в местные советы. Тогда-то Крестов и оказался на виду у всего Среднеградска. Хотя «оказался» тут не то слово. Он пробился. Сначала сам свою кандидатуру в депутаты выдвинул. А на предприятии-то он уже заметной фигурой был – не просто молодым перспективным начальником сектора научной лаборатории, но ещё и выборным заместителем председателя Совета трудового коллектива, а в коллективе этом пять с половиной тысяч работающих. Так что кандидатом в депутаты стал без проблем. Но в каком округе избирательном он баллотировался, обращаю твоё внимание специально. Там никто больше выдвигаться не хотел, потому что второй секретарь горкома КПСС уже в этом округе был зарегистрирован. А Крестов именно туда и захотел. И выиграл. После этого он, конечно, среди 150 депутатов уже считался не просто депутатом.

Он и стал не просто депутатом – его депутаты-демократы в председатели горсовета выдвинули. А от коммуняк-депутатов, конечно, их первого секретаря двигали: тогда ведь генеральная линия партии от генерального секретаря такая спущена вниз была – партийные начальники должны были завоёвывать доверие масс на честных альтернативных выборах.

– Так, ты сырники-то начинай есть, а то остынут ведь.

– Не переживай, всё съем. Я тебя предупреждала, когда пообедать вместе предлагала, что мне нужен весь час. Так что слушай и запоминай. Потом ещё спасибо скажешь.

– Ладно, ладно. Излагай. Но времени не час, а на 5 минут меньше – мне ещё дойти надо, а в 140–0 у меня совещание со своими замами, – приступил к пирожному Давыдкин.

– Вот. 5 раз голосовали, а выбрать ни того, ни другого не получается: каждый набирает около 70 голосов, а надо-то 76. На сессиях-то все 150 депутатов одновременно не появлялись. Ну, к шестому голосованию на заседание притащили всех: вызвали из отпусков, командировок. Одного в буквальном смысле слова притащили из больницы – у него нога была в гипсе.

– Ты-то откуда всё в таких подробностях знаешь?

– Я в газете отвечала за освещение деятельности партийного и советского руководства городом, так что на всех заседаниях сама сидела от и до. Ты слушай, не перебивай.

– Ну, давай, давай.

– 77:73 с таким счётом Крестов выиграл. И понеслось. Демократам удалось сформировать президиум горсовета со своим большинством, их люди стали председателями ключевых депутатских комиссий. Они убрали старого предисполкома и поставили вместо него его сговорчивого первого заместителя, а к нему приставили нового зама по экономике – можно сказать, прямо с улицы почти мальчика взяли, правда, кандидата экономнаук. Короче, исполком был у них под контролем полностью уже через три месяца. И надо признать, Витя, они справились с той сложнейшей ситуацией в городе. И в основном потому, что среди тогдашних демократов-депутатов было много толковых людей, не себя, а дело делающих. Динозавры. Сейчас таких среди нынешних депутатов не обнаружишь.

Короче, когда мы уже были практически не в Союзе Советских Социалистических, а просто в России, и Ельцин получил полномочия назначать губернаторов, а те мэров, вопроса, кого назначить мэром Среднеградска, у назначенного президентом губернатора не возникло – разумеется, Крестова. Да и как он мог возникнуть, если подбор кандидатуры самого губернатора проводился с участием Крестова.

– Погоди-ка. Крестов участвовал в назначении первого губернатора Приокской области? Это как?

– Э, Витя. Тогда всё шло на революционной волне, которая всё и всех перемешивала. Я точно знаю, что с председателями горсоветов Приокска и Среднеградска администрация президента консультировалась, прежде чем в указ фамилию губернатора Приокской области вписывать. Ладно, о том периоде властвования Крестова долго можно рассказывать, я может ещё даже и книгу напишу. Сейчас останавливаюсь, потому что как раз дошла до того первого, что хотела тебе в голову занести. Учитывай, Витя, что динозавры вымерли как класс, но некоторые в разных местах сохранились. И у Крестова московские связи остались с тех пор, правда, отследить их уже почти невозможно – только он сам знает. И некоторые места эти с динозаврами, с которыми он контакты неформальные поддерживает, сдаётся мне, на очень высоком уровне находятся. Его избирательная кампания это подтвердила. Ты что думаешь, если бы не эти контакты, Крестова допустили бы до участия в выборах?

– Я думаю, что это просто из-за того, что его посчитали неизбираемой кандидатурой и сохранили для демонстрации честности и справедливости выборов.

– А я почти уверена, что так оно и было, только вот это обоснование необходимости и безопасности его участия в наш избирком пришло из столицы. Короче, Витя, с Крестовым лучше дружи, а то при острой необходимости он и в вашей прокурорской системе сможет быстренько на верхнем относительно тебя уровне оппонентов тебе сыскать.

– Думаю, ты преувеличиваешь его возможности, но совет принял. Да и спасибо за нюансы его политического происхождения. Интересно, и мне в самом деле полезно это знать. Давай твое второе в голову мою заноси. Наверное, про осторожность дружбы?

– Да, но на своём примере. Крестов злой и больной.

– Чем это?

– Не в медицинском смысле.

Ты пирожное-то доедай, чай небось совсем уже остыл.

Больной он в том смысле, что до сих пор считает, что всё должно быть так, как должно быть. Вот мы с тобой: понимаем же, что наверху говорят одно (как в принципе должно быть), делают другое (как им лично-конкретно лучше-выгоднее), да ещё и думают при этом каждый своё (как именно я уцелею в случае чего), хотя некоторые там, похоже, вовсе не думают, и даже про это. Мы с тобой понимаем, принимаем эти правила игры, прикидываемся пешками, успокаивая себя тем, что мы же это всё «г» изменить не можем. А Крестов тоже понимает, причем я уверена, что намного лучше нас, поскольку информацию имеет не только из интернета (про официальные СМИ говорить не будем – с ними давно всё понятно), а и по своим неформальным каналам. Но прикидываться пешкой он не хочет, да ещё считает, что это всё «г» изменить может.

Давыдкин откусывал кусочек своего любимого «Мокко», растворял его во рту, делал глоток чая и опять откусывал. Слушал Нано, рассматривал её и, как всегда при встречах с ней, в памяти сами собой прокручивались картинки. Она и сегодня выглядела отлично, только совсем по-другому. Сейчас у неё был классический вид холёной генеральши: прическа, будто вот только из парикмахерской; макияж, которого как будто бы нет вовсе; грудь, как будто ей не за пятьдесят и она не рожала и не вскармливала двоих детей; руки, как будто бы она никогда не моет сама посуду и полы. Вот именно действующей генеральши, а не генеральской вдовы уже с большим стажем. На картинках была Нонка Пискарёва, первая красавица не только в классе, но и во всей школе: толстая коса, растрёпанная слегка челка, черные магнитные глаза, алые влажные губы.