Аватар

Мужик не переставая болтал о своём, но я его уже не слышал. Вокруг играл первозданной зеленью самый настоящий лес! В небо тянулись могучие стволы с пушистыми кронами, в тени листвы гомонили многочисленные птицы и белки, в высокой траве, среди разноцветных созвездий цветов, деловито жужжали самые настоящие пчёлы. Прямо как в детстве! Моё поколение ещё успело застать настоящую природу до того, как многочисленные заводы окончательно отравили почву. Я до сих пор с ностальгией вспоминаю весёлые игры под густыми сводами алтайских сосен, походы на шашлыки, купание в реках и озёрах. Можно было даже поймать рыбу или насобирать раков и просто съесть, не опасаясь отравиться. Сейчас на земле осталось совсем немного мест, где вот так можно встретить зелёные деревья, а про пчёл вообще молчу, их никто не видел уже лет восемь.

Остановившись, я подхватил с земли несколько сухих листьев и, поднеся к носу, глубоко вдохнул. Чуть прелый аромат увлёк меня в воспоминания детства. Едва ли не со слезами на глазах я сжал листья в ладони. Теперь было понятно, о чём говорил Михаил: люди отдадут что угодно, чтобы вот так пройти по лесу, любуясь природой и слушая пение птиц. В этот мир пойдут не за убийствами и славой, сюда пойдут просто жить, и интерфейс тут реально не нужен – сломает и испортит весь эффект.

Между тем тропа вывела нас на большую прогалину. Посреди поляны возвышался покосившийся сруб, крытый хвойным лапником, а вокруг него были расставлены маленькие домики ульев с высокими крышами из пучков соломы.

– Матушка скоро с сенокоса вернётся, – остановившись около колодца, отец зачерпнул деревянным ковшом воды из ведра и плеснул себе на загривок. Зябко передёрнув плечами, протянул ковшик мне, – помойся. А то и тебя хворостиной отвозит.

Не обращая на меня больше внимания, мужик направился к ульям. Черпая холодную воду из лохани, я постарался отмыть грязную голову и тело. Получалось плохо. Вода была очень холодная, и пальцы быстро перестали слушаться. В итоге, психанув, я просто вылил на себя целое ведро и, взвизгнув, выскочил на солнце, пытаясь согреться.

– Дар…

Знакомый голос заставил обернуться. Из-за угла дома выглядывала чумазая девчонка лет восьми. Испуганно озираясь, она подбежала ко мне и обняла мои ноги крохотными ручками. Сейчас у меня было время разглядеть свою виртуальную сестру: тёмные каштановые волосы были затянуты в две тугие косички, с широкой мордашки, обильно усыпанной веснушками и грязью, доверчиво глядят широко распахнутые зелёные глаза.

– Спасибо, братик! – всхлипнула Мара. – Мне так страшно было. Я больше никогда на болото не пойду. Там дух живёт, который тебя под воду утащил.

Вспомнив, что надо отрабатывать сюжетную линию я присел на корточки и начал вытирать грязные разводы с лица виртуальной сестры.

– Глупая, духов не бывает…

– Нет, бывает, – насупившись, упрямо затарахтела Мара, – я сама видела. Тебя когда вода потянула, так вокруг всё светиться начало и дым от воды пошёл. Это дух тебя тянул, а если бы папка не подоспел, он бы тебя точно уволок.

Хмыкнув, я удивился продуманности системы. В этом мире игроки не появляются просто так. Всему должно быть своё логическое объяснение. Получается, жил тут персонаж, и там, где, по линии судьбы, он должен умереть, в него вселяется игрок. А уж дальше по желанию. Хочешь – начинай покорять миры, а хочешь – сиди себе тихо посреди леса и пчёл паси.

Во мне наконец проснулся геймтестер. Нужно было добыть побольше информации об этом мире и моей новой семье. Если я начну сходу задавать слишком много вопросов, мои суеверные родственнички могут решить, что в меня вселились демоны, и ненароком огреть дубиной по башке, а так быстро отправляться на рерол у меня желания не было. Возможно, для игроков модераторы и решат эту проблему, но на данном этапе придётся выкручиваться самому. Нужно действовать более хитро.

– Мара, устал я, спать хочу, – осторожно, чтобы не вызвать лишних вопросов, обратился я к девочке, – в голове шумит после топи. Где мне спать лечь, чтобы мамка с папкой не ругались?

– На печи, где же ещё? – испуганно затараторила девочка и попыталась заглянуть мне в лицо широко распахнутыми глазами. Схватившись тёплой ладошкой за палец, потянула в сторону избы. – Пойдём, братик, я тебя отведу.

Ощущения и правда были не лучшими. Видимо, экскурсия на болото основательно подорвала силы молодого, ещё растущего организма. Нужно было прийти в себя. С трудом, словно в тумане, я залез на пузатую, сложенную из речного камня печь и практически сразу уснул под тихое щебетание Мары.

Глава 3

Я проспал остаток дня и добрую половину ночи. Проснувшись от очень натурального чувства голода, долго лежал и прислушивался к звукам ночного жилища. Рядом со мной тихо посапывала Мара. Свернувшись клубком, девочка уткнулась лицом в мой бок и зябко поёживалась на прохладном ночном воздухе, поджимая босые ноги. За окном, гремя цепью, сонно брехала собака. Где-то на полу, в темноте, слышался тихий храп отца и более тонкое дыхание матери. Интересно, какая она? Из всей моей семейки только с ней мне ещё не пришлось встретиться.

Воображение тут же нарисовало высокую женщину в старорусском сарафане и платке. Если учитывать мой биологический возраст, ей уже далеко за тридцать, а тяжёлая работа в селе вряд ли способствует красоте и здоровью.

За своими размышлениями я не заметил, как в хате стало светлеть. Из темноты проступили контуры широкого стола посреди комнаты. На стенах заблестели грубые фигурки из белого камня. Мерцая тёплым внутренним светом, они постепенно становились ярче. Контуры становились всё более контрастными и чёткими. Теперь из обломка скалы на меня смотрели настоящие люди! Заворожённый открывшейся картиной, я восхищённо наблюдал, как они манили, призывно помахивая рукой.

Спустившись с печи, я аккуратно обошёл спящих на полу родителей и остановился около светящихся статуэток.

– Выбирай осторожней, – женский голос за спиной заставил меня вздрогнуть, – помни: это на всю жизнь…

Обернувшись, я встретился взглядом со своей матерью. На удивление молодая и миловидная женщина сидела на полу вполоборота и внимательно следила за моими движениями.

– Кого выбирать? – хриплым от жажды голосом спросил я.

Не отвечая, женщина бесшумно вскочила на ноги и грациозно подошла к статуэткам.

– Гор… Ада… Юкон… Утан… – поочерёдно прикасаясь кончиком пальца к навершиям камней, перечислила мать, а статуэтки, словно живые, отвечали на прикосновения слабыми волнами света, – духи-покровители дома и ремёсел. Авель… Миак… Ратос… вечные спутники воина и охотника. Литус и Кай принесут мир и здоровье в твою будущую семью, – палец завис над последним камнем, светящимся чуть видным лазурным светом, – и Итан, покровитель рыбаков.

Обернувшись, женщина с теплотой посмотрела на мои глаза. На её лице отражалась целая буря эмоций. Была и боль, и радость, и облегчение. Словно она долго ждала и боялась этого момента.

– Ты должен сам выбрать свою судьбу, сын, – глухим шёпотом выдохнула мать и отошла в сторону, – только тебе потом нести ответ за своё решение…

На занятиях куратор рассказывал о системе божеств в этом мире. Это была сложная система духов-покровителей и богов. У них имелась своя иерархическая лестница, фракционная принадлежность и специфика. Тема эта сильно не раскрывалась, планировалось, что каждый геймтестер самостоятельно определит покровителя и составит отчёт о плюсах и минусах своего выбора. Но я точно помнил, что богов было гораздо больше, а значит, выбор стоило сделать не здесь и не сейчас.

Отступив назад, я отрицательно помахал головой. Принимая мой выбор, камни тут же поблекли, а мать чуть слышно всхлипнула в окутавшей дом темноте.

– Значит, уйдёшь? – сквозь слезы прошептала женщина и, закрыв руками лицо, разразилась настоящими рыданиями.

На полу беспокойно завозился просыпающийся отец. Я, стараясь не убиться, нащупал в темноте дверь и вышел на улицу. Игра была слишком реалистичной. Искренние слезы НПС действовали угнетающе. Присев на сырую от утренней росы землю, я с наслаждением набрал в лёгкие чистый лесной воздух. Чувствуя, как разгоняются остатки ночной дрёмы, я попытался дать оценку произошедшему и с каждой минутой всё лучше понимал, что сделал правильный выбор.

Это был обряд инициации. Прикоснись я к одному из камней на стене, я бы выбрал судьбу своих родителей. Жил бы в деревне, охотился, торговал, ухаживал за скотиной. А попытка покинуть дом вызвала бы откровенный отпор со стороны домочадцев. Пришлось бы научиться колоть дрова, ухаживать за ульями, а через пару дней снова утопиться в болоте, чтобы завершить первый этап испытаний и двигаться дальше. Так себе перспектива.

Однако теперь у меня есть официальная причина покинуть этот дом и возможность осмотреться. Собрать больше информации о социальном устройстве общества, посмотреть другие локации, приобрести дополнительные навыки и знания.

В игре присутствовала магия. Об этом не раз упоминал Михаил на занятиях. Вот только механизм приобретения магических навыков нам лишь предстояло изучить.

На всякий случай прислушавшись к внутренним ощущениям, я так и не смог ничего почувствовать. Пытаться использовать какие-то кодовые слова и вызывать внутренний интерфейс тоже бесполезно. Оставался единственный путь – добраться до тех мест, где эта магия практикуется, и получить необходимые навыки.

За этими размышлениями и застал меня отец. Бесшумно выскользнув на улицу, он стоял позади меня и сверлил меня недобрым взглядом.

– Значит, такова твоя благодарность, Дар? – почти прорычал мужик. – Я тебя растил, кормил, одевал. А ты вот так? Махнул ручкой и поминай как звали? Ты о матери подумал?

– Успокойся, Дир, – из дома вышла матушка и положила руки на плечи мужа, – неужели ты хочешь нашему сыну такую же судьбу, как и нам?

– А чем тебе наша жизнь не нравится, Лана? – вскинулся мужик. – Живём честно, пищу и кров нам боги дают, никто не хворает, дети здоровыми родятся… Вот только неблагодарными, – угрюмый взгляд словно плетью полоснул по моей хилой фигурке.

– Да разве это жизнь, Дир?! – вскрикнула Лана. – Посмотри по сторонам! Мы в лесу, словно звери живём! К людям только на ярмарку выезжаем. Да я волков чаще чем их вижу. Дар подрастёт, невесту ему где искать будешь? На медведице женишь или косуле? К нам же ни одна приличная дивчина жить не поедет.

Не в силах больше сдерживать эмоции, супруга мелко замолотила кулачками в широкую грудь оторопевшего мужа. Изумлённо выпучив глаза, мужик перехватил руки и сжал Лану в крепких объятьях.

– Тише… тише, шальная, – уже более спокойно зашептал он ей в ухо, – понял я твою печаль, не гневись.

Забившись в истерике, Лана беззвучно плакала, постепенно оседая на землю. Я искренне жалел эту женщину. Захотелось подойти и обнять, успокоить. Если у остальных геймтестеров игра началась с такой же сюжетной линии, вряд ли все дойдут до конца испытания. Дир перевёл взгляд на меня. Задумчиво крякнув, почесал широкой ладонью затылок.

– Уговорили, бесы, собирайся, прощайся с сестрой и матерью. Сейчас позавтракаем и сведу тебя на заставу к Ратобору, десятнику. Им служивые часто требуются, а коли нет, так уйдёшь с караваном в город…

Услышав решение отца, Лана тут же вытерла слезы и метнулась в двери. Из дома донеслись грохот посуды и недовольный голос Мары, тут же сменившийся возбуждёнными криками.

Молча постояв немного на улице, мы тоже вернулись внутрь. В свете коптящей лучины мать накрывала на стол. Из потаённых шкафчиков вынималась деревянная утварь, куски вяленого мяса и рыбы. В печи грелся на слабом огне массивный чугунок, накрытый деревянной плошкой.

– Братик, ты уходишь? – грустно ткнувшись лбом в мой живот, спросила Мара.

– Да, сестрёнка, – потрепав по голове девочку, ответил я, – меня ждёт своя дорога.

Тоненько завывая, Мара оттолкнула меня и забралась обратно на печь. Обиделась, словно настоящая. Задумчиво хмыкнув, присел на край грубой скамьи у стола. Носа коснулся запах копчёного мяса, выбивая из меня невесёлые мысли. Есть хотелось по-настоящему, даже живот скрутило.

Несмотря на все старания Ланы, завтрак получился совсем не богатым. Жёсткие от времени рыба и мясо, постная каша без соли, краюха зачерствевшего хлеба. Однако, видя, с каким аппетитом уплетают свои порции остальные члены семьи, я понял: для них завтрак действительно необыкновенный.

После еды мать вытащила из сундука почти новый комплект одежды. Те же самые полотняные штаны и рубаха, кожаная жилетка мехом внутрь и пара сапог из грубой кожи. Отец неодобрительно покачал головой, но возражать не решился и молча вышел на улицу.

– Сынок, береги себя, – складывая в наплечную сумку мою старую одежду, торопливо говорила мать, – в мире много лихих людей. С такими не связывайся. Работай честно, друзьям помогай, к советам старших прислушивайся. И вот ещё…

Воровато оглянувшись на дверь, быстро сунула руку за пазуху и вложила в мою ладонь две серебряные монетки и пять медяков.

– Не переживай, это мне еще мать с отцом на венчание подарили, мои это. От дома не отрываю. Спрячь хорошо, если нужда будет, выручат тебя.

Порывисто обняв меня, Лана отступила в сторону и уставилась немигающим взглядом в окно. С печки, всё так же тихо завывая, слезла Мара. Став на одно колено, крепко обнял сестрёнку и улыбнулся.

– Больше на Ведьмину Топь не ходи, поняла? Меня теперь рядом не будет.

Молча кивнув, девочка разревелась и уткнулась лицом в плечо, вздрагивая и пуская сопли. Немного погладив худую спину и плечи, решительно отстранился и встал на ноги.

– Ну хватит, всю рубаху залила.

Взъерошив детские волосы, бросил последний взгляд на замершую у окна мать и вышел из дома.

Глава 4

Дорога до заставы была долгой. Мы несколько часов пробирались через бурелом по едва заметной тропе между прямыми, словно корабельные мачты, стволами сосен. Пару раз из чащи доносилось отдалённое рычание и рёв зверей, но отец не обратил на это никакого внимания. Здраво рассудил: раз он не видит опасности, значит, не стоит волноваться.

– Прибудем в крепостицу – тану Ратобору в ноги кланяйся, – учил меня своей мудрости отец, пока мы шагали по лесной тропе, – просись на обучение. До осени в крепости побудешь, а там и к великому князю в дружину. Тригодье отслужишь – глядишь, в горожане выскочишь. Мастерскую свою откроешь али кузню. Шкуры-то как выделывать руки помнят. Ну а коли доблесть свою проявишь, ворога знатного в плен возьмёшь или княжича от смерти убережёшь, то и таном станешь…

Занервничал отец уже ближе к заставе. Волчий вой, доносившийся всё ближе и ближе, заставил нас почти бежать по тропе. Неудачно споткнувшись, я свалился в заросшую бурьяном канаву, умудрившись набить себе пару шишек и порвать рукав новой рубашки к явному неудовольствию старшего.

Путешествие закончилось внезапно. Лесная чаща расступилась, и мы оказались на просторной поляне, раскинувшейся на целый километр, вдоль которой неспешно текла полноводная река. У воды, на противоположном конце поля, темнела деревянная крепостица, окружённая частоколом из брёвен, остро затёсанных сверху. Крепость запирала вход в долину и находилась на сходе двух горных хребтов, которые уходили далеко в стороны и скрывались за макушками деревьев.

Когда мы почти достигли центра поляны, из лесу показались и наши преследователи. Пятёрка матерых волков, ощетинившись серым мехом, зло рычала нам вслед, но не стремилась отходить от кромки леса. Перелаиваясь между собой, они возбуждённо кружились на месте и поочерёдно выли, задрав высоко вверх острые морды.

– Быстрее, Дар! – испуганно поторапливал меня отец. – Ой, чую, не к добру, не к добру всё это!

Меня не надо было подгонять. В мои планы совсем не входила перспектива быть заживо растерзанным лесными хищниками. Если уж и выбирать себе смерть, то нужно что-то более безболезненное. Идеальным вариантом была смерть во сне. Нужно будет узнать побольше о местных ядах, возможно, у меня получится вернуться в реальность с минимальными потерями для психики.

Пока я рассуждал о более гуманных способах самоубийства, из леса показался вожак стаи. Огромная зверюга с человеческий рост в холке. Оценив ситуацию огромными, словно два блюдца, янтарными глазами, гигант коротко взвыл, и вся стая сорвалась с места.

– Беги, беги, Дар! – тонко заверещал отец и рванул со всей силы к спасительным стенам крепости. Между заострённых кольев частокола замелькали встревоженные лица, над поляной раскатился тревожный рокот барабана.

В последний раз оглянувшись, я постарался выжать всё, что было возможно из худосочного тела подростка. Холодный воздух обжигал разгорячённые бегом лёгкие, в ушах глухим боем отдавались удары трепыхающегося от страха сердца. Не успею! Дир, позабыв о сыне, во всю прыть летел к крепости, с каждой секундой отдаляясь всё больше. А позади уже слышалось хриплое дыхание приближающейся ко мне смерти.

– Твоюжмать!

С глухим хрустом земля под ногой провалилась, и я кубарем полетел по высокой траве. Перекатившись на колено, с испугом пригнулся от пролетевшей над моей головой туши вожака. Звонко щёлкнули клыки совсем рядом. Не останавливаясь, гигант длинными прыжками продолжил преследовать убегавшего к воротам отца. Один из створов был приоткрыт, и из-за него выглядывала чья-то голова. По всей видимости, сражаться с волками защитники крепости не собирались.

Оказавшись между далеко вырвавшимся вперёд вожаком и остальной стаей, я растерянно огляделся. На лысой поляне совсем не было укрытий. Хоть бы маленькое деревце или нора! Понимая, что к стенам бежать уже бесполезно, прихрамывая заковылял к берегу. Волки умеют плавать, но, может быть, они решат, что худосочный парнишка не стоит вымоченной шкуры?

В любом случае, надежда умирает последней. Торопливо преодолев оставшиеся метры, я растерянно замер, глядя на стоящего у кромки воды волка, а за спиной послышался шорох приближающейся стаи. Вот и всё, Кирилл, приехали! Сейчас мы испытаем невероятный коктейль из болевых ощущений с последующей остановкой в реальности. Глядя на внушительный оскал животного, попытался вспомнить, что сказано в контракте про услуги психолога. И ведь даже самого простенького ножа нет, чтобы попытаться отбиться.

За спиной раздалось короткое рычание и шорох. Обернувшись, я заметил взмывающее в воздух тело, рефлекторно закрыл грудь и шею согнутыми руками, оттягивая неизбежный конец…

ХРЯСТЬ!

В воздухе раздался низкий гул, словно от удара по большой бочке. Нелепо раскинув лапы, зверь замер в метре над землёй. Воздух передо мной странно переломился, словно состоял из сотен стеклянных пластин. По прозрачным граням быстро растекалась волна пламени. А через мгновение огненный шар сбил зависшего на стеклянной преграде волка в сторону. Прозрачные пластины в последний раз блеснули и растворились в воздухе. В лицо ударила волна жара и запах палёной шерсти.

– Окружай! – властный голос издалека пробился сквозь огненные протуберанцы, бесновавшиеся вокруг меня. – Чтобы ни одна животина не ушла…

Обиженный волчий вой и рычание смешались со свистом летящих стрел и гортанными криками. Защитники крепости всё-таки вышли на бой с лесной нечистью. Прикрывая глаза от горячего воздуха, я заметил вожака, стоявшего в отдалении. Зверюга яростно хлестала хвостом по бокам и не сводила с меня плотоядного взгляда. Коротко взвыв, гигант увернулся от брошенного в него ратником копья и неровными прыжками устремился к лесной чаще.

– Ушёл! Опять ушёл, ирод лесной! – в голосе командира было столько обиды и разочарования, что становилось понятно: встреча с вожаком стаи у него уже не первая. – Цестус, ну как же так?

Вторая часть тирады была обращена к стоявшему рядом мужчине в длинном, ниже колена, плаще. Лет сорока пяти от роду, высокий и худой, он опирался на стальной посох с орнаментом на навершии и не сводил с меня холодного изучающего взгляда.

– Цестус! – почти заорал в ухо худого командир. – Ты вообще здесь?

– Да, Ратобор, – встрепенувшись, колдун обратил внимание на бессильно метавшегося воина, – я видел, что он ушёл. Однако мы перебили его стаю, и пройдёт много времени, пока он соберёт новую. У нас ещё будет возможность загнать его в ловушку.

– Ты это ему расскажи, – зло махнул рукой в мою сторону Ратобор, – и Страту с его семьёй. Они ведь даже детей в подполе откопали, никого в живых не оставили…

Не обращая внимания на ругань командира, Цестус подошёл ко мне и протянул руку:

– Тебя как зовут, парень?

– Ки… кхм… Дар, – едва не назвавшись настоящим именем, я в последний момент исправил оплошность.

– Дар, значится, интересно, – продолжая сверлить меня взглядом, колдун широким взмахом указал на крепость. – Прошу чувствовать себя моим гостем, Дар. В моём доме ты сможешь отдохнуть и привести себя в порядок.

– Эй… эй! Цестус, – удивлённо заорал Ратобор, – ты чего это с сопляком цацкаешься? Ты ведь не хочешь сказать…

Осёкшись под тяжёлым взглядом мага, десятник заткнулся. Словно рыба пару раз раскрыл рот, а потом развернулся к добивавшим волков солдатам и на негнущихся ногах пошёл прочь.

Любопытно. Что же такого успел заметить во мне Цестус? Пока мы шли к крепости, я спиной чувствовал, как маг прожигает во мне дыру. Неужели НПС могут определять игроков? Вообще, возможно ли это?

Внутри крепость состояла из просторного двора, вокруг которого к стенам жались небольшие домишки, более похожие на сараи. Кое где на стене с внутренней стороны крепились помосты с хлипкими лесенками, на двух из них стояли ратники в плетёных кольчугах до пояса, вооружённые длинными, в человеческий рост, луками. В центре возвышалась двухэтажная бревенчатая постройка, крытая досками, около неё несколько домов поскромнее с тесными двориками, обнесёнными плетёным тыном. В дальней части крепости, около реки, я заметил ещё одни ворота и несколько загонов с живностью. Цестус сразу направился к одному из двориков, бесцеремонно разгоняя пинками сновавших под ногами куриц и гусей. Пока мы пересекали двор, я пытался найти взглядом отца, но безуспешно.

Открыв дверь, он пропустил меня внутрь дома и зашёл следом, громко хлопнув тяжёлым запором. В просторной горнице висел тяжёлый запах сушёных трав и кореньев. Некоторые запахи, типа мяты и ромашки, я угадывал, но большинство мне было совсем незнакомо. Логично было предположить, что создатели игры не ограничились только земной природой, но и добавили что-то новенькое.

Скромно оглядываясь, я заметил неизменную русскую печь в дальнем углу комнаты, широкий стол и несколько громоздких сундуков и шкафов у стен. Спальня колдуна по всей видимости находилась за низкой дверцей в дальнем конце горницы. Единственным новым элементом в обстановке был небольшой алхимический стол со множеством склянок и перегонным кубом. Нос тут же выделил в воздухе тонкий аромат спирта. Видимо, кроме зелий, местный алхимик не прочь был побаловаться и самогоном. На широкой полке у окна возвышалось несколько каменных статуэток, часть из которых тут же замерцала уже знакомым мне свечением.

– Ещё не принял покровителя? – колдун с пониманием посмотрел на меня. После моего утвердительного кивка властно махнул на статуэтки, и они послушно угасли. – И правильно. Не спеши.

Присев на скамью, Цестус пару минут молча разглядывал мою хилую фигуру. Потом, спохватившись, открыл один из шкафов и достал глиняный кувшин, накрытый тряпкой. Плеснув содержимое в деревянную кружку, протянул мне.

– Ты, наверное, пить хочешь?

Напиток напоминал молоко с добавлением мёда. С удовольствием проглотив пряную жидкость, вернул стакан магу.

– Цестус, может, ты объяснишь мне, с чего такой интерес к моей персоне?

Устав от пассивного наблюдения за созерцанием моей личности, я решил взять быка за рога. В конце концов, что со мной может случиться страшного? Смерти я не боюсь. Оторопев от такой наглости, Цестус зло заиграл желваками. В глазах колдуна появилось слабое мерцание силы. На секунду мне показалось, что свет выдавило из горницы под напором ярости, которая исходила от хозяина жилища.

– Я спущу твоё невежество на близкий страх смерти, который ты только что пережил, смерд. В границах Империи любой простолюдин обращается к магу с приставкой «лэр». Поэтому для тебя я лэр Цестус! Ещё одна оплошность, и я выжгу эти буквы у тебя на груди, ты меня понял?

Осознав, что перегнул палку, я покорно склонил голову и приложил руки к груди в извиняющемся жесте. Не хватало поймать фаербол в голову за то, что не отыграл до конца ролевые особенности игры.

– Прошу простить меня, лэр Цестус. Я жил в глуши и мало общался с людьми из внешнего мира. Я услышал это обращение от Ратобора и просто повторил, не думая о последствиях.

– Ратобора? А-хах… а-ха-ха-ха, – хлопая себя по бокам ладонями, Цестус искренне рассмеялся, глядя на моё растерянное лицо. Однако взгляд его посветлел, а из глаз исчезло опасное свечение. – Мальчик, я дам тебе один совет, который сбережёт твои зубы и задницу. К любому человеку, одетому богаче тебя, всегда обращайся «лэр», а лучше «достопочтимый лэр». Однако, если ты увидел на его поясе меч или копьё за плечами, меняй титул на «тан». Так что для тебя десятник не иначе, как тан Ратобор.

– Благодарю за науку, достопочтимый лэр Цестус, – врубая режим подлизы на полную, я наградил колдуна всеми известными мне титулами, – однако вопрос у меня прежний. Чем я заслужил внимание столь важной персоны?

– Я отвечу на твои вопросы, – важно кивнул маг, и лицо его окаменело, принимая серьёзное выражение, – только сначала ответь ты на мой. Там, на берегу реки, ты сделал это осознанно?

Глава 5

– Не понимаю, о чём вы?

Я искренне недоумевал от вопроса Цестуса. Единственным моим достижением было то, что я просто не сдох от зубов волчьей стаи, да и в этом была больше его заслуга, а не моя.

– Не понимаешь? – лицо колдуна исказила гримаса разочарования. Такого искреннего, что мне даже стало его жалко. Торопливо открыв один из шкафов, маг начал копаться в его содержимом, бормоча под нос безвредные проклятия.

– Где-то же было, я точно помню… С праздника зелёного листа оставалось… куда же я его положил?

С довольным возгласом он извлёк на свет небольшую бутылку из зелёного стекла. Смахнув со стола дохлых мух, плеснул немного жидкости на поверхность и накрыл бурую лужицу своей ладонью.

– Возможно, ты с перепугу ничего не понял, но я-то видел!

Кожа на руке Цестуса начала мерцать внутренним светом. Жидкость под ладонью зашипела, испаряясь, и поднялась плотным облачком над поверхностью стола.

– Смотри!

Сквозь розовый туман начало проступать изображение поляны перед крепостью. По ней бежали с испуганными лицами бородатый мужчина и совсем молодой юноша. С удивлением я узнал в этих людях себя и отца, убегающих от волков. Когда вожак стаи почти догнал меня, я ожидаемо споткнулся, и волк пролетел надо мной, злобно клацнув зубами около головы. Не став останавливаться, он устремился за Диром, оставляя меня на растерзание более медленным соплеменникам. А из крепостных ворот в этот момент выбежали защитники, осыпая приближающегося зверя стрелами.

Волки, предугадывая мои действия, сместились к реке и успели блокировать моё отступление. Картинка замерла.

– Теперь смотри внимательно, Дар, – прошептал Цестус, и изображение сместилось в сторону. В одной из фигур я признал нашего мага. Навершие его посоха вспыхнуло пламенем, и пучок огня устремился в мою сторону, в этот же момент один из волков прыгнул на тщедушную фигурку у воды.

– Пламя летит, летит… – горячо шептал маг мне на ухо, – а потом – хоп!

Атакующий волк внезапно распластался в воздухе, словно наткнувшись на невидимую стену. В тот же момент рядом взорвался огненный шар, и пламя расплескалось по невидимой стене, обозначая её границы. Практически идеальная полусфера, направленная в сторону волка. Изображение снова замерло и приблизилось, позволяя подробно рассмотреть лицо мальчика.

Испуганные глаза крепко сжаты, руки согнуты перед собой, словно я обнимаю ствол невидимого дерева. Воспользовавшись моментом, постарался запомнить себя со стороны. Небрежно стриженые волосы русого цвета, острый нос, сильно выделяющийся на худом лице, и некрасиво раскрытый рот в немом крике ужаса.

– Теперь ты понял, о чём я говорю?

Вкрадчивый голос мага отвлёк меня от процесса самосозерцания. Сдержанно кивнув, я постарался запомнить позу и положение рук в момент возникновения защиты.

– Ты создал щит из чистой энергии, – продолжил Цестус, – у тебя сильный источник. Это я уже сейчас могу сказать. Осталось обучить тебя магии, и ты сможешь с гордостью носить приставку лэр к своему имени…

– Лэр Цестус, у меня вопрос, – чувствуя слишком уж большой энтузиазм, я с подозрением посмотрел на колдуна. Господи, да он едва ли не пританцовывает от возбуждения! – В чём ваш интерес? Вы ведь не каждого встречного готовы обучить своему искусству?

Удивлённо посмотрев на меня, Цестус разразился гомерическим хохотом.

– Деревня, что ещё сказать, – снисходительно махнув рукой, колдун заставил облачко над столом испариться и присел на скамью, – неужели ты думаешь, что люди с даром как грибы в лесу родятся? Нет, такого человека сложно найти. А ещё сложнее обучить и раскрыть его потенциал. Если получится сделать из тебя хотя бы мага первого круга, я смогу выгодно продать тебя Имперскому Легиону и выкуплю свой контракт с гильдией магов.

Устало прислонившись к стене, он прикрыл глаза и еле слышно прошептал:

– Если бы ты знал, как мне надоело сидеть в этой дыре…

– А если я откажусь?

На всякий случай я сделал шаг в сторону, так чтобы между мной и Цестусом располагался хотя бы стол. Но агрессии не последовало. Удивлённо распахнув глаза, он посмотрел на меня, как на идиота.

– Откажешься? Серьёзно? И чем же ты займёшься, свободный смерд? Будешь трудиться гребцом на барже или убирать за свиньями за пару медяков в месяц? Ты хоть знаешь, какие возможности открывает для тебя титул мага?

Отрицательно мотнув головой, я всем своим видом выразил готовность впитывать мудрость наставника. Великодушным жестом пригласив меня сесть за стол, Цестус начал мою первую лекцию об этом мире.

Иерархическая система в Империи Бернотов была довольно простой и одновременно сложной из-за множества сносок и поправок. Если рассматривать социальный слой снизу-вверх, то я находился почти на самом дне. Ниже смердов были только рабы, но даже там присутствовали исключения: раб высокородного господина мог довольно вольготно вести себя в компании свободных, но более низких по социальному статусу жителей Империи. Но не будем отвлекаться. Нижний слой общества – рабы. Лишены права голоса и права распоряжаться собственной жизнью. Убийство раба никак не каралось, обидчик просто выплачивал компенсацию хозяину жертвы, если причинил смерть без разрешения собственника. Чуть выше в пищевой цепи стояли смерды. Убийство смерда уже считалось преступлением, но за его малейший проступок следовало жестокое наказание. Смерд не имел права на собственную землю, не имел права свободного перемещения по территории Империи. Его права повсеместно ограничивались властью хозяина земли, на которой он проживал, и по факту смерд являлся его собственностью. Львиная доля добытого на земле отбиралась в пользу господина земель. Чуть больше свобод давалось горожанам или жителям городов и крупных поселений. Они имели право арендовать землю и мастерские для ремесла, поставлять излишки продукции на свободный рынок и свободно перемещаться между городами Империи.