Селение

– Сети же нет, инета тоже. Как вы снимаете?

– А – отмахиваюсь – мы просто видео, а выложим все по возвращению.

Он долго смотрит с таким видом, словно не может найти оправдания столь бессмысленной трате времени, но больше ничего не говорит.

Махаю Кенни:

– Давай заново.

– О боже – фыркает Лиззи, обернувшись к Мэри – теперь это будет еще дольше. На прямом эфире они хотя бы не переснимали.

Мэри Джо хохочет и они идут ближе к калитке дома, начиная ощупывать дерево на ощупь, словно заборы в Ведьмином Селе делали из чего-то особенного.

– Начали.

– Итак – я распахиваю руки – вот мы и добрались до Ведьминого Села. Сейчас я стою аккурат перед домом, в котором далеких семнадцать лет назад был найден единственный найденный ребенок.. черт – махаю другу – сраная тавтология: найден-найденный. Давай заново.

– Да ну на фиг.

– Давай – подгоняю его.

Он возится и отмахивается уже без всякого энтузиазма:

– Погнали.

– Итак – улыбаюсь – вот мы и добрались до Ведьминого Села. Позади меня как раз тот самый дом, в котором семнадцать лет назад был найден единственный оставшийся человек.. ребенок.. – хмурюсь – ну ребенок ведь тоже человек?

– Больше переснимать не буду – мрачно сообщает друг.

– Ладно – отмахиваюсь – в общем, единственный обнаруженный из Салемских потомков, если он действительно имел к жителям Ведьминого Села какое-то отношение. Остальные же члены коммуны в один из таких же летних вечеров или дней – просто пропали.

Жму плечами, точно актер:

– Исчезли. И по сей день никто не может сказать, что же случилось здесь, в пятистах милях от ближайшего населенного пункта, с жителями целой деревни, которые, если верить слухам, были не такими уж и обычными людьми. Что здесь произошло, что даже колдуны, являющиеся наследниками древних Салемских ведьм, не смогли противостоять этому?

– Слишком много пафоса – перебивает меня Кенни – если вторую половину убрать, то нехило так.

– Да?

– Ага. Про колдунов уже слишком закручено.

– А по-моему наоборот – подходит к нам Мэри Джо – где-то кто-то стабильно пропадает, поэтому это не производит эффекта. А когда Джейк сказал про какое-то событие, с которым не смогли справиться даже люди высших сил – это заставляет покрыться кожу мурашками.

– Два сапога пора – возмущенно фыркает Кенни и обращается за поддержкой к Лиз – детка, скажи же концовку надо убрать.

– Я вообще не слушала, что вы говорили – протягивает она – вы не заметили, что здесь совсем нет комаров?

– А? – оглядываюсь.

– Комаров. Ни одного. Хотя сейчас середина июля, вечер, дикая местность – самое время для них. И ни одного. Ни мошки, ни комара.

– Значит, нам невероятно везет – подмигиваю – считай это бонусом.

– Нет, серьезно, конец фигня – не унимается друг, впервые проявив столько интереса к процессу съемки – когда ты говоришь про колдунов, то во-первых сразу типо признаешь, что они точно были колдунами, а во-вторых втираешь уже свою версию, что с ними точно что-то случилось. А кто мне говорил про беспристрастные репортажи, основанные только на фактах?

– Сколько умных слов – едва слышно бурчит Роб – как это он еще не бьется в припадке.

(..не обращай внимания, он придурок. просто кенни провалил базовый школьный курс и потому любые более или менее научные термины ввергают его в неконтролируемый приступ истеричного смеха…)

Кенни мрачнеет, а вот я не могу сдержаться. Смеюсь, как ненормальный, задыхаюсь, после чего чрезмерно активно пару раз хлопаю Роба по спине:

– Годно! Это было годно.

И вновь захлебываюсь в смехе вместе с Мэри Джо и Лиззи. Кажется, на мгновение слабая улыбка проклевывается даже на губах у самого Роба. А он совсем и совсем не так безнадежен, как казалось. Это же надо – ему известно о существовании сарказма. Невероятно!

В итоге сдается и Кенни. Он вообще не может долго корчить из себя мрачного-злого-бугая, только если его действительно не взбесить. А взбесить в этой жизни Кенни могут только две вещи: когда лгут ему и когда его самого ловят на лжи другим. Абсурд, но в этом весь он.

Единственная, кто остается в стороннем равнодушии от всего этого – это Вилма, продолжающая стоять близ забора и даже не обернувшись поинтересоваться, что это нас всех так развеселило.

– Ладно, Роб, помоги девчонкам вытащить палатки, окей? – подмигиваю ему – а мы быстро доснимем и пожарим всем сосисок.

– Про пиво не забудь! – напоминает Кенни.

– Ага, да – отмахиваюсь и кричу вслед Лиззи и Мэри Джо, что уже пошли к багажнику – девчонки, Роб вам поможет с палатками.

По их взглядам (лишь на пару мгновений, но я успел их словить) вижу, что в Робе те скорее видят лишний балласт, который самого придется тащить, чем ждать от него помощи. Что ж, может они и правы, но я проявил свое лидерское начало и постарался постольку-поскольку внедрить парня в коллектив. Дальше уже дело за ним.

Оборачиваюсь к Кенни и наставляю палец:

– А по поводу концовки – отвали. Там ни одного непредвзятого мнения, олух. Пересмотри. Про колдунов я сказал «по слухам», а про версию «исчезли» и «никто не знает, что произошло». В обоих случаях – факты. Салемские потомки прославились тем, что они колдуны. Что с ними случилось – до сих пор загадка. Где ты видишь здесь предвзятое мнение?

– Все, уймись – отмахивается он – давай быстрей уже и погнали.

– А в третьих – все-таки заканчиваю я – это не какой-то там репортаж для BBC. Этот ролик в лучшем случае увидит собранная с нас четырех совокупность подписоты в инсте – и то, при хороших раскладах, не больше тридцати процентов от общего количества. О каких стандартах тогда ты мне втираешь? Захочу и вообще скажу, что мы тут нечисть в лесу видели. И что ты мне сделаешь?

– Скажу, чтобы следующий раз ты не подглядывал за мной в кустах – отвечает друг и мы оба гогочем.

Наконец, видео врубается вновь.

– Я стою здесь, перед домом..

– Да давай уже дальше – ворчит Кенни – я жрать хочу.

– Ладно. Господа – обращаюсь к средней из трех камер айфона – сейчас 7 июля. Примерно в этот период ровно 17 лет назад здесь, в этом самом Ведьмином Селе, где мы сейчас находимся, по неизвестным причинам бесследно исчезло население целой деревни. Точная дата странного происшествия так и не была установлена, но 25 июня 2005 года полицией Хейдленда здесь был найден ребенок. Поэтому мы отталкиваемся от этих чисел.

– О, а ведь реально почти ровень в ровень – доходит до Кенни.

Закатываю глаза:

– Я тебе все это рассказывал еще раньше, чем ты слушал?

– А, да? – искренне удивляется тот.

Я отмахиваюсь:

– Не мешай. В общем, тут совершенно нет насекомых, но по собственной неосторожности нам не повезло привезти с собой из Хейдленда огромного городского комара, который теперь пьет мою кровь.

Кенни гогочет:

– Ну хотя бы не сосет, скажи и на том спасибо.

– Вот если бы сосал, тогда и поблагодарил бы.

– А ну иди сюда, гаденыш, я тебе сейчас..

Друг пытается вновь сделать мертвый захват, чтобы опять натереть мне макушку, но поскольку одна рука у него занята мобилой и за рулем он заметно устал – мне везет увернуться и мы возвращаемся к съемке.

Сказав еще пару слов по поводу игры чисел, я достаю свой мобильник и демонстративно тыкаю их в объектив:

– Видите? Ни одной палочки.

Вновь отхожу на пару шагов назад, чтобы теперь самому влезать в кадр:

– Здесь действительно нет сети и наши телефоны стали в этом плане бесполезны еще где-то за полчаса до появления первых силуэтов деревенских заброшенных домов. Но..

Хлопаю по своим карманам, когда вспоминаю, что во время съемок превьюшек отдал купленный телефон Кенни:

– Эй, дай сюда трубу.

Не сразу поняв, что от него требуется – друг озадаченно тянет мне айфон, которым снимает.

– Да не этот – отмахиваюсь – наш, вон тот.

– А-а-а..

Получив, наконец, что хотел – вытягиваю на камеру длинную антенну. Смотрю на сеть и, увидев целых две палочки, удовлетворенно демонстрирую их камере:

– Видите? – поворачиваю телефон обратно экраном к себе, после чего к камере, точно актеры в рекламах – все окей.

– Выглядишь, как дебил – комментирует этот рабочий трюк Кенни.

– Отвали.

Понимаю, что так в сеть залить не получится – весь эффект от «взаимодействия с публикой», который происходит когда я, образно говоря, одновременно с ними смотрю на экран телефона – пропадает после комментария друга.

– Давай заново.

– Сдурел? – фыркает он – нет.

– Только последнее – объясняю я – про телефон.

– Ладно. Начали.

Я заново пафосно вытягиваю антенну (которую спешно запихал обратно) и показываю экран в объектив:

– Видите? – проделываю прошлый трюк – все окей. Вся техника, которой положено работать – исправно работает. Никаких аномалий. Просто слишком далеко от вышек, или еще из-за чего – поэтому обычные гаджеты не могут словить тут сеть. Высокочувствительная аппарата же, как мы видим, справляется с этой задачей без каких-либо затруднений.

Кенни давится от смеха:

– Высокочувствительная аппаратура? Ты же это не про этот древний кирпич, который мы купили по уценке?

Претенциозно тыкаю в него телефоном, стороной с антенной, точно колдун волшебной палочкой:

– Этот древний кирпич сейчас работает, когда твой трехкамерный айфон приказал долго жить, так что прояви уважение.

Мы опять гогочем.

– Все? – уточняет он – ничего не забыли?

Поднимаю глаза к небу, мысленно проговаривая пункты и загибая пальцы. Так, про дом сказал, про игру дат сказал, про телефон сказал..

– Ну вроде все – жму плечами – если что вспомню, завтра допишем.

– Окей.

Кенни выключает телефон и сует его в карман, когда я оборачиваюсь проверить, каким ходом идет работа. Роб, Лиззи и Мэри Джо уже забрались во дворик дома, оставив калитку открытой. Они расставили предусмотрительно взятые нами складные стульчики вокруг костра, куда умостили старое автомобильное колесо, служащее нам здесь чем-то, вроде мангала. Железный каркас, оставшийся без резины, отлично сдерживает огонь внутри круга и позволяет поджечь бумагу спичкой без риска спалить все село и себя заодно.

Позади них пусть и криво, но уверенно стоят две палатки. В обоих открыты лазы, потому видно, что вещей туда еще не нанесли. Ну и правильно – барахло может лежать в багажнике, зачем всякий раз все вытаскивать?

Я не планирую, чтобы мы оставались на одном месте дольше одной ночи. Впечатлений ради нужно опробовать всё.

Однако, пробежав глазами стулья, мангал, палатки, обозримую территорию внутреннего дома и дорогу в обе сторону от нас, я понимаю, что теперь не вижу Вилму.

– Эй! – окликаю девчонок, так как Роб пусть и так же на стуле перед костром, но опять в мобильнике – а где Вилма?

Ожидаю, что они укажут за угол дома, который не вижу, но заместа этого наблюдаю озадаченно сведенные брови. Они оглядываются, после чего встают со стульев.

– Так – устало выдыхаю – теперь Вилма куда-то делась.

– А? – Кенни поднимает голову – да куда она делась, где-то здесь.

Девчонки выходят из калитки и начинают оглядывать местность, мы с Кенни же напротив забираемся во двор. Словно находясь каждый на своих местах мы могли не увидеть очевидного.

Но Вилмы нигде нет.

– Ну, если ты говорил про это веселье – хмыкает Кенни – то да, шоу она умеет устраивать.

Я уже поднимаю голову, чтобы ответить – но не успеваю. Тишину вечернего заброшенного поселка разрывает громкий визг Лиззи.

Глава 6

Я хохочу в кулак, но как не пытаюсь унять свое веселье – оно распирает меня все сильнее.

Мэри Джо одаривает меня испепеляющим взглядом:

– Это не смешно, Джейк.

– Да брось – убираю кулак и уже не скрываю широченной улыбки на лице – это же весело! Какая поездка без добродушных дружеских подколов.

– Добродушных?! – набрасывается на меня Лиззи, которую, подавляя собственные смешки, успокаивал в это время Кенни.

Она рывком указывает на самодовольно сидящую в своей машине Вилму, выглядывающую на нас из-за открытой задней дверцы:

– Эта тварь нарочно затихарилась, подождала, пока я открою дверь ее сраной машины – и закричала, как бешеная! Да у меня чуть сердце не остановилось! Эта сука нарочно хотела меня напугать!

– Да – смеюсь – в этом и суть. Пугать друг друга – разве не весело? Особенно, если речь о Ведьмином Селе. Мы же и ехали сюда ради острых ощущений. Да брось ты, это просто забава.

– Она ненавидит меня – шипит Лиззи, даже не силясь понизить голос.

– Оуу, подруга – присвистывает Вилма – да у тебя паранойя расцвела пышным букетом. А это ведь только первый день. Уверена, что это поездочка по силам твоим наманикюренным пальчикам?

И вновь злорадная ухмылочка.

В отличии от Лиззи – перед тем как ей ответить, я понижаю голос почти до едва различимого шепота:

– Слушай, по-моему Вилма ни к кому из нас любовью не пышет. Забей ты. Подшути над ней в ответ, в чем драма?

– Да пошел ты! – фыркает Лиззи и тыкает мне пальцем в грудь – это ты виноват.

– О, смена ролей – усмехается Кенни, но получив стальной взгляд подруги, тут же замолкает.

– Да – вновь оборачивается ко мне Лиззи – это ты взял эту шизанутую и того асоциального задрота! – Роб, стоящий в шаге от нас, тактично пропускает свою реплику на сей счет – и теперь они творят всякую дичь!

– Ты просто устала – спокойно заверяю, глядя подруге в глаза, после чего осторожно кладу руки ей на плечи.

Прямой зрительный контакт и тактильное взаимодействие – феерический коктейль, когда хочешь успокоить человека и заполучить его расположение. Не всегда, но в большинстве случаев.

– Из-за дороги, все нормально. Ничего ведь не произошло – я киваю на Вилму – она просто решила пошутить, а ты слишком напугалась, чтобы понять ее правильно. Знаешь, я даже был бы рад оказаться на твоем месте.

Лиззи скептично вскидывает бровь.

– Да, я серьезно – усмехаюсь – ты только представь какой это скачок адреналина! Круче двенадцати чашек кофе. Когда мы начнем клевать носом, ты сможешь еще пару часов отплясывать ча-ча-ча.

Наконец, на ее лице появляется тень капризной улыбочки. Она отмахивается, но уже не метает глазами огни:

– Ты придурок. И идеи у тебя идиотские.

– Согласен, мэм – прикладываю ладонь себе к сердцу – каюсь и сознаюсь: таким родился.

Она хохочет и, наконец, накал спадает. В этот вечер наша разношёрстная компания – как кипящий чайник. Едва успевай снимать крышку и выпускать пар, не то рванет.

Когда Кенни с Лиззи (и плетущийся позади них Роб) идут обратно к мангалу, Мэри Джо подходит ко мне и тихо (чтобы опять-таки не делать третьим собеседником Вилму, что все еще глядит на нас из машины) спрашивает:

– Как это у тебя получается?

– М?

– Ты способен разрулить буквально любую ситуацию. И так было всегда.

– Да брось – смеюсь – это легко. Каждый сможет, если хоть немного понимать причинно-следственную связь человеческих эмоций. А мне, как журналисту, в этом разбираться крайне необходимо, если не хочу регулярно получать пендалей под зад.

Жду, что она рассмеется, но Мэри Джо лишь слабо улыбается:

– Я не смогла ее успокоить, и даже Кенни… а ты за пару минут. Поэтому тебя все так и любят.

Игриво дергаю бровью:

– А меня все любят?

Наконец, ее улыбка становится шире и она дурачливо пихает меня в плечо:

– Ну и дурак ты.

И идет следом за Кенни с Лиззи.

Я же, немного выждав, напротив подхожу к машине Вилмы. Та никак не реагирует – не спешит выбраться из машины, допустим, чтобы нам было удобнее болтать. Тогда я тоже решаю не париться и без лишних обиняков забираюсь внутрь. Девушка инстинктивно поджимает ноги (разлегшись на заднем сидении в полный рост), потому я без проблем умащиваюсь на край сиденья.

Она с любопытством вскидывает бровь, что я принимаю скорее за комплимент моей выходке, чем за недовольство ею или порицание.

– А что ты вообще делала в машине? – нацепляю на лицо самую свою обязательную улыбку и подключаю всю имеющуюся в ресурсах харизму – типо, все у костра, поэтому тебя и потеряли.

Слишком резко дергает плечом:

– Они готовят еду.

– Ну да – усмехаюсь – поесть не мешает.

– И я тоже пошла есть – и смотрит на меня, как на идиота.

Я не сдаюсь и выдерживаю паузу, глядя на нее в ответ, но при этом не стягивая улыбочку, чтобы пауза не показалась ей враждебной. Наконец, она закатывает глаза, точно ей приходиться объяснять ребенку элементарные вещи, и жестко бросает:

– Я вегетарианка. Мои батончики в тачке.

– А, ну раз ты их взяла – то пошли.

– На кой черт мне туда идти? – злорадная ухмылочка, как визитная карточка этой дамы – слушать визги этой истерички или научные теории задрота? У меня режим. Я поем и спать.

Не нахожусь, что послужит достойным ответом на эту любопытную реакцию. Особый рацион ладно, но режим сна в поездке, которая частично рассчитана именно на экскурсии в ночное время? День приезда понятно – сон, но пару ночей я думал задействовать именно на поиски в ночное время впечатлений ради. Для этого и бралась тьма фонарей и батареек.

Скажу больше – именно там я и рассчитывал на Вилму. Ожидал что она будет делать нечто подобное тому, что сделала сейчас – только в темноте и развалинах домов.

– Что ж, ладно – киваю в итоге – ну, тогда как пойдешь в палатку, говори если будем сильно шуметь.

Понятное дело, шуметь меньше мы от этого не станем, ибо не в доме престарелых, но я должен был это сказать приличия ради.

– Я буду спать в своей машине – невозмутимо сообщает она – им я это уже сказала. Когда твой раскаченный дружок пытался заставить меня под этим предлогом ставить палатку.

– А, ну ясно – выбираюсь из тачки – что ж, ладно. Окей.

Непонятно зачем хлопаю ладонью по машине, типо как «отчаливая» и иду к ребятам.

Сажусь на складной стул по другую сторону от Кенни, тем самым оказавшись между ним и Робом (круг идет Мэри Джо-Лиззи-Кенни-Я-Роб-Мэри Джо).

– Ты пытался заставить ее ставить палатку?

– Ага – кивает друг, держа нанизанные на шампур сосиски над пламенем – а то хрена ли, сидит ни черта не делает.

Смеюсь и подставляю ладонь, чтобы он отбил пять:

– Годно.

Еще бы – попытаться заставить сделать что-то на общее благо такую как Вилма – это надо иметь либо стальные яйца, либо стальные нервы.

Либо же стальную (прямую, как кол и единственную в своем роде) извилину, но это уже другая история.

Друг хохочет и отбивает мне пять, после чего немного хмурится и как-то задумчиво дергает плечами, чуть склонясь ко мне, пока девчонки болтают между собой на счет того, сколько нужно держать над огнем сосиски, чтобы они не сгорели, но и пропеклись.

– Слушай – говорит – какая-та она вообще странная, эта Вилма.

– Да, ты уже говорил.

– Да нет, то что она долбанутая это одно. Я говорю именно про то.. про то, зачем ей всё это.

– В смысле? – поднимаю глаза.

– Сам посуди. У нее своя тачка, на которой она ехала. Она местная – значит прекрасно знает и сама дорогу до Ведьминого Села. У нее своя еда и ей не нужна палатка, потому что она спит в своей машине. Значит твоя замануха термином «бесплатно» вообще пролетает мимо нее, потому что она и не ест за наш счет, и не едет, и не спит. Знает маршрут и не особо-то, как видишь, нуждается вообще в нашей компании в плане общения. Даже задрот и тот сейчас здесь – благо, это Кенни говорит совсем тихо, потому Роб не слышит, хоть и сидит рядом – а она нет.

Пауза.

– С таким же успехом она могла поехать сюда сама. Так зачем тогда увязалась с нами?

– Слушай – снисходительно улыбаюсь – кого бы она из себя не строила, она все-таки девчонка. Она может хорохориться и спать в машине, когда в паре метрах от нее большая компания у костра. Но приехать сюда собой и быть единственной в заброшенном селе в пятистах милях от людей.. Не-а, это не про нее.

– Фиг знает – друг косится в сторону вольво, у которого теперь уже все дверцы захлопнуты – но я бы на твоем месте к ней пригляделся.

– Ты еще скажи что веришь в ее бред про родство с Салемскими потомками.

– Я нет – он внушительно сводит брови – но это не исключает того, что в это реально может верить она сама.

– Эй, о чем шепчитесь? – Мэри Джо дурачливо бросает в нас кожурку от своей сосиски, которая не долетает и падает в огонь – что на ушко, то брехня!

– Это еще что за фигня?– смеется Кенни и я разворачиваюсь торсом обратно к центру и остальным, закрыв на том наш разговор.

– У меня так мама говорит – жмет плечами Мэри Джо – типо, суть в том, что на ушко говорят только ту чушь, которую не осмелятся сказать вслух, чтобы услышали остальные. Это либо ложь, либо сплетня, либо лесть – короче фуфло. Поэтому так и говорится.

– Походу так только в твоей семейке говорится – гогочет Кенни – вот же дичь. Я бы перед тем, как всучать людям ребенка – проверял их на такие вот заскоки.

Мы все, включая саму Мэри Джо, смеемся и только Роб вновь непонимающе хмурится, после чего позволяет себе заметить:

– Ну да, можно подумать, сперматозоид будет спрашивать у яйцеклетки о личностном росте ее обладателя перед тем как приступить к слиянию.

Нашим утомленным мозгам требуется пара мгновений, чтобы осознать смысл сказанного и понять, что Роб имеет ввиду естественное рождение ребенка в семье, в которой его не «всучает» никакое третье лицо, способное проверить на пригодность его будущих родителей.

– А, да нет – объясняет Лиззи – просто Мэри Джо удочеренная. Поэтому Кенни так пошутил.

– Типо, у меня родителей именно выбирали – улыбается она.

– А.. ой – тут же тушуется и краснеет Роб – извини, я не знал.

– Все нормально – искренне отмахивается она – что здесь такого? Я рада, что попала в свою семью, а не осталась с теми, кто так легло меня сбагрил.

– А ты знаешь, что они тебя именно сдали? – удивляется он – помнишь их?

– Нет – равнодушно жмет плечами – я была совсем маленькой, когда это случилось. И никогда особо не интересовалась, по какой причине там оказалась. Зачем мне интересоваться людьми, которые перестали интересоваться мной еще в детстве?

– Логично – киваю я, подводя тем самым точку в этом глупом пинпонге «вопрос-ответ».

Да, тема удочерения для Мэри Джо и правда никогда – даже в подростковом возрасте – не было острой, но это точно не тот вопрос, который следует так подробно обсуждать в поездке с левым чуваком.

Мы просто тусуемся друг с другом, Роб, а не составляем досье. Не усложняй.

Однако, Роберт не в состоянии понять намеков и, очевидно, решает раскрыть свою узколобость сегодня всем нам:

– Я бы не сказал, что логично – мягко, тактично, но все-таки упрямо парирует он – ведь ее не обязательно добровольно сдавали. Ее могли изъять органы опеки из-за материальной несостоятельности биологических родителей, или те могли погибнуть и без наличия иного кровного родственника или возможного опекуна, ребенка так же передают в..

– Хорош-хорош – я улыбаюсь и хлопаю его по плечу, как самый близко сидящий к нему парень, но значительно сильнее чем все предыдущие разы, чтобы он наконец пришел в чувства – это все здорово и интересно, дружище, но если, просвещая нас, ты не найдешь себе времени поесть – копы ведь не поверят, что твоя голодная смерть не наших рук дело.

Мы все смеемся и до Роба, видимо, наконец доходит. По крайней мере он принимает свою привычную позицию – сутулится, накидывает капюшон на голову, устремляет глаза в пол и замолкает.

Наконец, сосиски прожариваются у всех нас (у меня, например, даже чуть подгорает и не представляется теперь возможным стянуть с нее кожурку, как Мэри Джо, потому я начинаю жевать, хрустя ею). Лиззи в это время вертит головой вокруг, после чего наконец говорит вслух то, о чем думает:

– Пока мы проезжали сюда, я заметила, что здесь намного больше домов, чем я думала.

– Ага – живо соглашаюсь я – не какой-то дачный поселок.

– Я про то.. – она с любопытством закусывает губу, глядя поочередно на каждого из нас, но в итоге остановясь на мне, как на наиболее «просвещенном» по ее мнению касательно этой темы – что, выходит, Салемских потомков было не так уж и мало, как мне казалось.

Машет руками, словно я начал с ней спорить:

– Конечно, я не дура и в курсе, что никто не знает точного количества, но глядя на эти дома.. даже если в каждом жил всего один человек, а я уверена, что больше половины точно жили семьями, хотя не знаю.. в общем получается приличное количество.

Мы все внимательно смотрим на нее, ожидая, когда она наконец перейдет к сути.

– И все они просто пропали – заканчивает Лиз – не пять человек, и судя по всему даже не пятьдесят. Все взяли и исчезли.

Закидываю последний кусок своей сосиски в рот и довольно потираю руки:

– Ну что, господа, настало время страшных историй при костре?

Мэри Джо вскидывает глаза к небу:

– Ну да, и солнце уже совсем опустилось.

– Не-е-ет – хохочет Лиззи – только не страшилки.

– Да, они самые – игриво усмехаюсь я – не бойся, у тебя всегда есть Кенни..

Друг горделиво расправляет плечи и демонстрирует Лиз, какой он альфа-самец, после чего я невозмутимо заканчиваю:

– ..он наверняка будет боятся больше нас всех, так что не опасайся оказаться самой пугливой.

Кенни дурачливо толкает меня в бок и я чуть не заваливаюсь на Роба.

– И что за страшилки будет рассказывать? – возбужденно уточняет Мэри Джо.

– Каждый может поделиться своей теорией о том – киваю на Лиз – куда же пропало все население Ведьминого Села?

– О нет – хихикает Лиззи, но при этом явно остается довольна тем, что ее идея вылилась в нечто настолько коллективное и масштабное – чтобы я потом всю ночь не спала.

– Помимо тех версий, что уже есть? – уточняет Кенни, покуда Роб все так же продолжает изображать изваяние. Может, пока что оно так и лучше.

– Ты про темную магию и Дьявола, что их прибрал к рукам? – жму плечами – ну да, хочется чего-то нового. Например – вытягиваю руки над огнем, ладонями вниз, хотя и так не холодно – что, если их просто взяли и забрали НЛО?

Девчонки начинают хихикать и даже Роб едва заметно скептично фыркает.

– Не, ну а что – веселюсь я – такой же вот звездной летней ночью, в небе над Ведьминым Селом появилась большая тарелка, на ней спустились зеленые человечки и забрали всех колдунов, признав в них себе подобную сверх-рассу.

Теперь уже все гогочут, как оголтелые.

– Ага – кивает Мэри Джо – но эту тарелку, конечно же, не заметил никто в Хейдленде.

– А ребенка решили оставить, как расходный материал – хохочет Кенни.

– Точно, ребенок – чертыхаюсь – каюсь, не вписался. У кого есть вариант получше?

– Есть – поднимает руку вверх, точно на уроке, Мэри Джо и я киваю ей – что, если они просто решили мигрировать? Судя по байкам, Салемские потомки до прихода в Хейдленд не отличались оседлым образом жизни. Это были кочевники, которых постоянно замечали то тут, то там. Может, они в очередной раз решили переехать? Вряд ли бы стали кого-то предупреждать.

– Да, но последние года она осели в Ведьмином Селе – замечаю я – и судя по всему, неплохо тут устроились. Им текли деньги, да и жили они изолировано, как хотели.

– И все-таки, никто не знает, что могло прийти им в голову – Мэри Джо внимательно смотрит на меня, словно затеяв личную игру между нами.

– Исключено. Если бы они все-таки и решили переселяться, то во-первых не оставили бы тут все свои вещи. А во-вторых, почему тогда оставили ребенка?

– Может, ты прав и этот ребенок не имел к ним никакого отношения?

– А что на счет вещей?

– Может они были не материалистами?

– Слишком много «может» для основательной теории – смеюсь – журналист бы из тебя не вышел.

– Говнюк – удовлетворенно жмет она плечами.

– Да, я знаю.

– Вы закончили, голубки? – уточняет Кенни – мы вам не помешаем?

Мы все вновь смеемся, после чего он сам берет слово:

– А что, если они просто взяли и перебили друг друга? Ну если они были колдунами или что-то в этом роде.. может у них, как в стае у диких зверей, лидер выбирался силой? Старый допустим постарел – Кенни глядит в огонь – и молодой решил попытать силу. Остальные, увидев это, тоже включились в резню и в итоге полегли все.

– Любопытно – протягиваю я.

– А то!

– Только в твоем предположении есть одна неувязачка.

– И какая?

– Если тут была такая обалденная резня, где тогда кровь и тела? Куда они подевались?

Кенни чешет затылок, после чего открывает с шипением новую банку пива, достав ее из рядом стоящего с ним сумки-холодильника (не удивлюсь, если ее он вытащил первее палаток):

– Может, этот ребенок их убрал? – он гогочет – что-то типо пришедшего Антихриста? А, погоди! – он так резко дергается, что едва не проливает пиво – я понял! Они были типо сатанистами и провели ритуал на рождение Антихриста, я видел такое в Омене!⁶ И вот этот ребенок родился, но оказался совсем не на их стороне. И в итоге своей силой убил все село, потом прибрал тела и притворился маленьким-безобидным сосунком, и теперь уже взрослым бродит где-то по миру.

– Почему он тогда за эти года не подчинил себе весь мир? – уточняет Мэри Джо – найденный ребенок сейчас примерно наш ровесник. Время-то было установить господство.

Она едва сдерживает смех.

– Ой, да пошли вы – добродушно отмахивается Кенни, опустошая банку разом – между прочим, моя теория пока больше остальных хотя бы похожа на страшилку, а не на фуфло какое-то.

– Ну это правда – соглашаюсь я.

– То-то же.

– Жалко конечно – капризно протягивает Лиз – что не удалось ничего найти о том младенце. Кто он, что он..

– Да – соглашаюсь я – хотя я копал со всех сторон. Но ничего.

– Со всех – это и с гугла, и с бинга, и с яху⁷, мистер офицер ФБР? – гогочет друг.

– Отвали – дурачливо толкаю его в бок и киваю Лиз – кстати, а у тебя есть какая-нибудь теория?

– Не-а. Даже представить не могу, что здесь случилось. С воображением всегда было туго.

Долго думаю, но в итоге беру банку пива из холодильника и, сделав глоток, обращаюсь к Робу:

– А у тебя как с воображением, дружище?

Он поднимает глаза и неловко поправляет очки. Когда мы уже думаем, что он так ничего и не скажет, Роб заявляет:

– Я больше склонен считать, что в предположениях касательно происшествия в этой геопатогенной зоне было бы логичнее полагаться не на воображение, а на интеллект.

Делаю максимально вдумчивое лицо, силясь скрыть за ним веселье:

– Да? И что ты под этим подразумеваешь?

– Ну – Роб снимает очки, начав протирать стекла толстовкой – если брать за основу, что люди, проживающие на этой территории, в самом деле обладали какими-либо способностями, выходящими за грани восприятия среднестатистического человека – то следует задаться вопросом, а откуда они брали энергию для этого?

– Энергию? – вскидывает бровь Мэри Джо.

– Любому действию в этом мире требуется энергия. Она затрачивается даже при нашем дыхании и даже при генерации мыслей. Люди, обладающие той или иной силой, черпали откуда-то и энергию, необходимую для ее полномасштабного использования. Логично будет предположить, что раз сила была неординарная, то и энергия для этого требовалась соответствующая.

– Типо, человек получает энергию из еды, а тачку бургером не заправишь? – уточняет Кенни.