Стихи

В.Н.Б

Когда в весенний день, о ангел мой послушный,

С прогулки возвратись, ко мне подходишь ты

И, руку протянув, с улыбкой простодушной

Мне подаешь мои любимые цветы, –

С цветами той руки тогда не разлучая,

Я радостно прижмусь губами к ним и к ней…

И проникаюсь весь, беспечно отдыхая,

И запахом цветов и близостью твоей.

Гляжу на тонкий стан, на девственные плечи,

Любуюсь тишиной больших и светлых глаз –

И слушаю твои младенческие речи,

Как слушал некогда я нянюшки рассказ.

Гляжу тебе в лицо с отрадой сердцу новой –

И наглядеться я тобою не могу…

И только для тебя в душе моей суровой

И нежность и любовь я свято берегу.

«К чему твержу я стих унылый…»

К чему твержу я стих унылый,

Зачем, в полночной тишине,

Тот голос страстный, голос милый,

Летит и просится ко мне, –

Зачем? огонь немых страданий

В ее душе зажег не я…

В ее груди, в тоске рыданий

Тот стон звучал не для меня.

Так для чего же так безумно

Душа бежит к ее ногам,

Как волны моря мчатся шумно

К недостижимым берегам?

Гроза промчалась

Гроза промчалась низко над землею…

Я вышел в сад; затихло всё кругом.

Вершины лип облиты мягкой мглою,

Обагрены живительным дождем.

А влажный ветр на листья тихо дышит…

В тени густой летает тяжкий жук;

И, как лицо заснувших томно пышет,

Пахучим паром пышет темный луг.

Какая ночь! Большие, золотые

Зажглися звезды… воздух свеж и чист;

Стекают с веток капли дождевые,

Как будто тихо плачет каждый лист.

Зарница вспыхнет… Поздний и далекий

Примчится гром – и слабо прогремит…

Как сталь блестит, темнея, пруд широкий,

А вот и дом передо мной стоит.

И при луне таинственные тени

На нем лежат недвижно… вот и дверь;

Вот и крыльцо – знакомые ступени…

А ты… где ты? что делаешь теперь?

Упрямые, разгневанные боги,

Не правда ли, смягчились? и среди

Семьи твоей забыла ты тревоги,

Спокойная на любящей груди?

Иль и теперь горит душа больная?

Иль отдохнуть ты не могла нигде?

И всё живешь, всем сердцем изнывая,

В давно пустом и брошенном гнезде?

К ***

Через поля к холмам тенистым

Промчался ливень… Небо вдруг

Светлеет… Блеском водянистым

Блестит зеленый, ровный луг.

Гроза прошла… Как небо ясно!

Как воздух звучен и душист!

Как отдыхает сладострастно

На каждой ветке каждый лист!

Оглашено вечерним звоном

Раздолье мирное полей…

Пойдем гулять в лесу зеленом,

Пойдем, сестра души моей.

Пойдем, о ты, мой друг единый,

Любовь последняя моя,

Пойдем излучистой долиной

В немые, светлые поля.

И там, где жатва золотая

Легла волнистой полосой,

Когда заря взойдет, пылая,

Над успокоенной землей, –

Позволь сидеть мне молчаливо

У ног возлюбленных твоих…

Позволь руке твоей стыдливо

Коснуться робких губ моих…

Призвание

(Из ненапечатанной поэмы)

Не считай часов разлуки,

Не сиди, сложивши руки,

Под решетчатым окном…

О мой друг! о друг мой нежный!

Не следи с тоской мятежной

За медлительным лучом…

Не скучай… Тревожный, длинный

День пройдет… С улыбкой чинной

Принимай твоих гостей…

Не чуждайся разговора,

Не роняй внезапно взора

И внезапно не бледней…

Но когда с холмов душистых

По краям полей росистых

Побежит живая тень…

И, сходя с вершин Урала,

Как дворец Сарданапала,

Загорится пышный день…

Из-под тучи длинной, темной

Тихо выйдет месяц томный

За возлюбленной звездой,

И, предчувствуя награду –

Замирая, – к водопаду

Прибегу я за тобой!

Там из чаши крутобокой

Бьет вода волной широкой

На размытые плиты…

Над волной нетерпеливой,

Прихотливой, говорливой

Наклоняются цветы…

Там нас манит дуб кудрявый,

Старец пышный, величавый,

Тенью пасмурной своей…

И сокроет он счастливых

От богов – богов ревнивых –

От завистливых людей!

Слышны клики… над водами

Машут лебеди крылами…

Колыхается река…

О, приди же! Звезды блещут,

Листья медленно трепещут,

И находят облака.

О, приди!.. Быстрее птицы –

От заката до денницы

По широким небесам

Пронесется ночь немая…

Но пока волна, сверкая,

Улыбается звездам,

И далекие вершины

Дремлют, темные долины

Дышат влажной тишиной –

О, приди! Во мгле спокойной

Тенью белой, легкой, стройной

Появись передо мной!

И когда с тревожной силой

Брошусь я навстречу милой

И замрут слова мои…

Губ моих не лобызая –

Пусть лежат на них, пылая,

Губы бледные твои!

«Брожу над озером…»

Брожу над озером… туманны

Вершины круглые холмов,

Темнеет лес, и звучно-странны

Ночные клики рыбаков.

Полна прозрачной, ровной тенью

Небес немая глубина…

И дышит холодом и ленью

Полузаснувшая волна.

Настала ночь; за ярким, знойным,

О сердце! за тревожным днем, –

Когда же ты заснешь спокойным,

Пожалуй, хоть последним сном?

«Откуда веет тишиной?..»

Откуда веет тишиной?

Откуда мчится зов?

Что́ дышит на меня весной

И запахом лугов?

Чего тебе, душа моя,

Внезапно стало жаль –

Скажи: какую вспомнил я

Любимую печаль?

Но всё былое, боже мой,

Так бедно, так темно…

И то, над чем я плакал, – мной

Осмеяно давно.

Невежда сам, среди других

Забывчивых невежд,

Любуюсь гибелью моих

Восторженных надежд.

Но всё же тих и тронут я –

С души сбежала тень,

Как будто тоже для меня

Настал волшебный день,

Когда на дереве нагом,

И сочен и душист,

Согретый ласковым лучом,

Растет весенний лист…

Как будто сердцем я воскрес

И волю дал слезам,

И, задыхаясь, в темный лес

Бегу по вечерам…

Как будто я люблю, любим,

Как будто ночь близка…

И тополь под окном одним

Кивает мне слегка…

«Один, опять один я. Разошлась…»

Один, опять один я. Разошлась

Толпа гостей, скучая. Вот и полночь.

За тучами, клубясь, несутся тучи,

И тяжело на землю налегли

Угрюмо неподвижные туманы.

Не спится мне, не спится… Нет! во мне

Тревожные напрасные желанья,

Неуловимо быстрые мечты

И призраки несбыточного счастья

Сменяются проворно… Но тоска

На самом дне встревоженного сердца,

Как спящая холодная змея,

Покоится. Мне тяжело. Напрасно

Хочу я рассмеяться, позабыться,

Заснуть по крайней мере: дух угрюмый

Не спит, не дремлет… странные картины

Являются задумчивому взору.

То чудится мне мертвое лицо, –

Лицо мне незнакомое, немое,

Всё бледное, с закрытыми глазами,

И будто ждет ответа… То во тьме

Мелькает образ девушки, давно

Мной позабытой… Опустив глаза

И наклонив печальную головку,

Она проходит мимо… слабый вздох

Едва заметно грудь приподнимает…

То видится мне сад – обширный сад…

Под липой одинокой, обнаженной

Сижу я, жду кого-то… ветер гонит

По желтому песку сухие листья…

И робкими, послушными роями

Они бегут всё дальше, дальше, мимо…

То вижу я себя на лавке длинной,

Среди моих товарищей… Учитель –

Красноречивый, страстный, молодой –

Нам говорит о боге… молчаливо

Трепещут наши души… легким жаром

Пылают наши лица; гордой силой

Исполнен каждый юноша… Потом

Лет через пять, в том городе далеком,

Наставника я встретил… Поклонились

Друг другу мы неловко, торопливо

И тотчас разошлись. Но я заметить

Успел его смиренную походку,

И робкий взгляд, и старческую бледность.

То, наконец, я вижу дом огромный,

Заброшенный, пустой, – мое гнездо,

Где вырос я, где я мечтал, бывало,

О будущем, куда я не вернусь…

И вот я вспомнил: я стоял однажды

Среди высоких гор, в долине тесной…

Кругом ни травки… Камни всё да камни,

Да желтый, мелкий мох. У ног моих

Бежал ручей, проворный, неглубокий,

И под скалой, в расселине, внезапно

Он исчезал с каким-то глупым шумом…

«Вот жизнь моя!» – подумал я тогда.

Но гости те… Кому из них могу я

Завидовать? Где тот, который смело

И без обмана скажет мне: «Я жил!»

Один из них, добряк здоровый, глуп,

И знает сам, что глуп… ему неловко;

Другой сегодня счастлив: он влюблен

И светел, тих и важен, как ребенок,

Одетый по-воскресному… другой

Острит или болезненно скучает…

А тот себе придумал сам работу,

Ненужную, бесплодную, – хлопочет

И рад, что «подвигается вперед»…

Тот – юноша восторженный, а тот –

Чувствителен, но мелок и ничтожен…

Мне весело… но ты меж тем, о ночь!

Не медли – проходи скорей и снова

Меня предай заботам милой жизни.

Тьма

(Из Байрона)

Я видел сон… не всё в нем было сном.

Погасло солнце светлое – и звезды

Скиталися без цели, без лучей

В пространстве вечном; льдистая земля

Носилась слепо в воздухе безлунном.

Час утра наставал и проходил –

Но дня не приводил он за собою…

И люди – в ужасе беды великой

Забыли страсти прежние… Сердца

В одну себялюбивую молитву

О свете робко сжались – и застыли.

Перед огнями жил народ; престолы,

Дворцы царей венчанных, шалаши,

Жилища всех имеющих жилища –

В костры слагались… города горели…

И люди собиралися толпами

Вокруг домов пылающих – затем,

Чтобы хоть раз взглянуть в лицо друг другу.

Счастливы были жители тех стран,

Где факелы вулканов пламенели…

Весь мир одной надеждой робкой жил…

Зажгли леса; но с каждым часом гас

И падал обгорелый лес; деревья

Внезапно с грозным треском обрушались…

И лица – при неровном трепетанье

Последних, замирающих огней

Казались неземными… Кто лежал,

Закрыв глаза, да плакал; кто сидел,

Руками подпираясь – улыбался –

Другие хлопотливо суетились

Вокруг костров – и в ужасе безумном

Глядели смутно на глухое небо,

Земли погибшей саван… а потом

С проклятьями бросались в прах и выли,

Зубами скрежетали. Птицы с криком

Носились низко над землей, махали

Ненужными крылами… Даже звери

Сбегались робкими стадами… Змеи

Ползли, вились среди толпы, – шипели

Безвредные… их убивали люди

На пищу… Снова вспыхнула война,

Погасшая на время… Кровью куплен

Кусок был каждый; всякий в стороне

Сидел угрюмо, насыщаясь в мраке.

Любви не стало; вся земля полна

Была одной лишь мыслью: смерти – смерти,

Бесславной, неизбежной… страшный голод

Терзал людей… и быстро гибли люди…

Но не было могилы ни костям,

Ни телу… пожирал скелет скелета…

И даже псы хозяев раздирали.

Один лишь пес остался трупу верен,

Зверей, людей голодных отгонял –

Пока другие трупы привлекали

Их зубы жадные… но пищи сам

Не принимал; с унылым долгим стоном

И быстрым, грустным криком всё лизал

Он руку, безответную на ласку –

И умер, наконец… Так постепенно<br