Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице

Анна записала ещё одну нашу семейную песню, которую написал Валерий Миляев, – «Приходит время». На записи случился казус. В тексте песни были такие слова: «Поезжай в Австралию без лишних слов, там сейчас как раз в разгаре осень…». Кто-то услышал в этом призыв к эмиграции, и Анна прямо из студии позвонила нам: «Мила, Валера, тут говорят, что вы призываете к эмиграции в Австралию, срочно перепишите слова». Валера тут же в трубку продиктовал: «Поезжай в Антарктику с запасом дров…». В итоге фраза про отъезд с запасом дров тоже не угодила, поэтому осталось так: «Поезжай в Антарктику без лишних слов, там сейчас как раз в разгаре осень…». Аня потом очень смеялась, представляя, какова же антарктическая осень в её разгаре.

 
Приходит время, с юга птицы прилетают,
Снеговые горы тают, и не до сна,
Приходит время, люди головы теряют,
И это время называется весна.
 

24 марта 1980 года мы побывали на её последнем московском сольном концерте. Проходил он в Кремлёвском Дворце съездов, она пела «Письмо солдату», а на программке концерта оставила автограф: «Дорогие мои авторы с сыночками! Ну, где бы нам ещё "повыше" спеть вашу песенку… а?!? Ваша любящая вас Аня».

В последний приезд в Москву в мае 1980 года она позвонила мне: «Милочка, я очень плохо себя чувствую, у меня что-то с ногой, нет ли у тебя врачей, кому можно было бы показаться?». Тут я вспомнила Стаса Садальского, который незадолго до этого сильно повредился на съемках. Он прошел курс лечения в институте им. Склифосовского и знал там многих врачей. Аня поехала туда по его рекомендации, и врач ей сказал, что нужно ложиться на обследование – либо в Москве, либо в Варшаве. Она выбрала Варшаву и буквально в этот же день улетела домой.

Встреч больше не было. А ближе к зиме мы получили от Анны письмо, в котором она написала, что её самочувствие очень плохое и она просит прислать ей рябину, протёртую с сахаром. Я как-то угостила её этой рябиной, когда она приходила в гости, и ей понравилось. Не знаю, почему именно рябина с сахаром, но, видимо, ей казалось, что это может ей помочь. Мы тут же поехали куда-то на окраину Москвы, младший сын лазил на рябины, срывал гроздья и бросал нам. Дома мы всё это отмыли, засыпали сахаром и отправили с оказией в Варшаву. Конечно, это Ане не помогло. Из-за болезни её дни были сочтены.

В Польше тогда было очень трудное и голодное время. Достать еду и лекарства было очень сложно, порой невозможно. Ситуация в стране была на грани политического переворота. Анна не успела насладиться жизнью в доме, который купила, не успела его обустроить, не успела высадить в своём огороде чеснок. Для неё это было важно, она не раз говорила: «У меня теперь есть свой маленький участок земли, я обязательно посажу там несколько грядок крупного чеснока».

У меня дома «живёт» Анино концертное платье, которое её мама привезла мне на память, маленький скромный белый веер и большой чайник с надписью «От зрителей с любовью». И конечно, время от времени в моей квартире звучит её божественный голос: «Вам-м-м желаю счастья!»

Владимир Газарян, композитор, заслуженный артист РСФСР (Солнечногорск) «Для меня Анна – посланница бога»

 
Осень сказочна, оглядись,
Ты поверишь, и я поверю,
Что жар-птица, рванувшись ввысь,
На Земле растеряла перья.
Улетела, слилась с зарёй,
И назад ей не воротиться.
Точно также у нас с тобой
Каждый прожитый день – жар-птица…
 

Для меня Анна Герман – посланница Бога на Земле. С этой божественной певицей у меня было всего две встречи и одна написанная для неё песня.

Первая встреча – на студии «Мелодия», куда меня пригласила Анна Николаевна Качалина. Там я показал Анне песню на стихи поэта Геннадия Георгиева «Жар-птица». Я, как мог, сам наиграл на пианино и напел. Анна внимательно слушала, а потом сказала: «Ваша песня напоминает мне детство. Но я бы хотела спеть её в другой тональности». Я не пианист, но попробовал сыграть в другой тональности, Анна запела, и стало понятно, что это её песня.

Вторая встреча была уже на записи «Жар-птицы». Анна очень трепетно относилась к тому, что исполняла, и мне, как автору, было очень приятно, что она советовалась со мной. После первого или второго дубля она отошла от микрофона и спросила: «Владимир Григорьевич, вам нравится, как я записала? Я немного изменила мелодию». Я сказал, что мне очень понравилось и для такой певицы это можно.

Я благодарю судьбу за встречу с Анной Герман. Я написал много песен, их поют и Иосиф Кобзон, и София Ротару, и Ренат Ибрагимов, и Валентина Толкунова, но самая лучшая и приятная для меня – это та, которую записала Анна Герман. «Жар-птицу» у меня просили потом и Людмила Сенчина, и Алла Иошпе, но я всем сказал: «Эта песня написана специально для Анны Герман».

Когда в Москве стали проходить Вечера памяти Анны Герман, я доверил исполнение этой песни необыкновенной певице, народной артистке Дагестана Эльзе Рамазановой (Лакской), которая спела её по-своему проникновенно и с чувством уважения к первой исполнительнице – Анне Герман. Сейчас с нами нет Анны Герман, трагически погибла Эльза Рамазанова, но песня продолжает звучать на дисках и в сердцах слушателей…

Анатолий Аксенфельд, врач (Ярославль) «Анна увезла из Ярославля мою песню»

 
Ты рядом, и всё прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
 
 
Спасибо тебе за губы,
Спасибо тебе за руки,
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
 

Это было тёплое лето 1975 года. В конце июля в Ярославль с гастролями приехала Анна Герман. Я случайно на улице увидел афишу, купил билет и пошёл на первый из трёх объявленных концертов польской певицы в Ярославской филармонии. Моё первое впечатление, когда я увидел её на сцене: высокая, красиво сложенная женщина, с открытым улыбчивым лицом. Было хорошо видно, что она готовится стать матерью.

Во время концерта Анна исполняла одну лирическую песню (не помню названия), которая напомнила мне песню, которую я сочинил ещё в студенческие годы на стихи поэтессы Юлии Друниной. Мне даже показалось, что моя песня – это как продолжение песни Анны.

Гастроли 1975 года. Фото из архива Анны Качалиной

Хорошо помню, как поразило меня то, что Анна исполняла в концерте романс «Гори, гори, моя звезда» и песню из репертуара Шаляпина «Из-за острова на стрежень».

Когда концерт закончился, я прошел за кулисы, где в коридоре стояли музыканты ансамбля под руководством Панайота Бояджиева. Я попросил их позвать Анну и прямо тут же, возле гримёрной комнаты, состоялся наш самый первый разговор:

– Пани Анна, я хотел бы показать вам свою песню «Ты рядом», мне кажется, она очень гармонирует с тем, что вы сегодня исполняли на концерте. Но я ведь не композитор, я врач.

Анна смерила меня взглядом (я значительно ниже её):

– Ну так что же? Я тоже не певица, я геолог. А кто написал слова к вашей песне?

– Юлия Друнина, советская поэтесса.

– Я не знакома с её творчеством. Но слышала это имя. Хочу услышать эту песню.

Там же, за кулисами филармонии, я наиграл аккордами песню, Анна попросила написать слова на листок бумаги. Я быстро набросал текст, Анна тут же стала напевать.

Для меня было неожиданностью её решение:

– Уже на следующем концерте я спою эту песню! Будет две премьеры – песня Шаинского «А он мне нравится» и ваша – «Ты рядом».

Я был очень счастлив, и в этот же день купил магнитофонную плёнку, чтобы записать концерт на память. В советские годы о записи концерта можно было договориться за самую «твёрдую валюту» – за бутылку с известным содержимым. На следующий день я снова пришёл на концерт Анны Герман, сел в глубине зала и, затаив дыхание, слушал выступление. Где-то в середине концерта Анна сказала:

Гастроли 1975 года. Фото из архива Анны Качалиной

– Мне хочется исполнить песню, которую написал всем вам хорошо знакомый доктор Анатолий Николаевич Аксенфелъд. Товарищ доктор, вы здесь? Признайтесь, вы здесь? Сейчас мы споём эту песню и запомним не только чудесный ваш город, чудесное принятие наших концертов. Но будет у нас и песня, которая поедет с нами на гастроли. Это композиция товарища доктора на слова Друниной. Я на всякий случай возьму слова в руки, чтобы не ошибиться…

И Анна запела… До сих пор не могу передать словами, как это было прекрасно! После концерта я получил от звукооператора плёнку с записью всего концерта. Так песня «Ты рядом» сохранилась в записи в самом первом исполнении.

После концерта мы вновь встретились за кулисами. Я благодарил Анну, она благодарила за песню. Слово за слово – мы нашли общий язык. Как я уже говорил, певица была в положении, ждала ребёнка, а я по долгу профессии мог что-то ей посоветовать. Она меня спрашивала: «Товарищ доктор, как вы думаете, у меня всё будет нормально, смогу я родить?». Конечно же, я её успокаивал. Я стал как будто её психотерапевтом, она рассказывала мне про маму, про папу. Ей было нелегко в состоянии беременности, она постоянно выходила за кулисы между песнями и по чуть-чуть пила холодный чай. Анна говорила, что после страшнейшей автокатастрофы врачи запретили ей беременеть, но она рискнула.

После Ярославля Анна уезжала в Москву и попросила меня поехать с ней. Я взял отпуск и приехал в Москву. У неё были сольные выступления в центральном концертном зале «Россия». Песня «Ты рядом» прозвучала и там. Её услышала подруга певицы, редактор «Мелодии» Анна Качалина.

После концерта мы договорились, что на ближайшей записи Анна Герман запишет мою песню.

Запись была назначена в студии «Мелодия», в этот день Анна хотела записать четыре песни: «Я жду весну» Евгения Мартынова, «А он мне нравится» Владимира Шаинского, «Катюшу» Матвея Блантера и нашу «Ты рядом». Анна Качалина сказала, что эти четыре песни выйдут на отдельной маленькой пластинке – миньоне. Запись шла несколько часов, песню «Катюша» Анна записывала с квартетом «Улыбка», и это заняло больше времени, чем было запланировано. На носу был конец смены, на запись «Ты рядом» времени не оставалось. Анна с сожалением смотрела в мою сторону, пытаясь взглядом объяснить, что запись не состоится…

Запись в студии так и не состоялась… Мы поехали с концертами в Ленинград, наша песня уже была в программе. Один из тех ленинградских концертов 1975 года снимало ленинградское телевидение. Это была полноценная цветная съёмка, которую впоследствии мне так и не довелось увидеть. Среди снятых в тот вечер песен была и «Ты рядом». У меня перед глазами до сих пор стоит картинка того концерта.

Мы много разговаривали с Анной, её успокаивало наличие доктора в гастрольной поездке, и она спросила, могу ли я остаться до конца маршрута? В те годы мне бы не дали такого длительного отпуска, и дальше с Анной я не поехал – в Волгоград, Волжский, Астрахань, Ростов-на-Дону…

Наше общение я вспоминаю с огромной теплотой. Помню наш разговор о романсе «Гори, гори, моя звезда». Я был потрясён её исполнением и трактовкой этого произведения. Тайну аранжировки этого романса я узнал от Анны и от руководителя её ансамбля Панайота Бояджиева. В самом начале романса звучит барабанная дробь. Она оказалась там не случайно. Анна, потерявшая в СССР своего отца, посвятила этот романс ему – самому близкому и родному человеку. Эта дробь символизировала для Анны ту дробь, которую исполняли перед смертью на эшафоте. Конечно же, со сцены ни слова не говорилось о расстрелянном в СССР отце, об этом посвящении. Это был личный замысел Анны, известный только ей и близким людям. Можно только догадываться, какие глубокие эмоции и переживания испытывала Анна, когда пела:

 
Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви приветная,
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда.
 

Большинство зрителей ассоциировало этот романс с судьбой Анны Герман, людям казалось, что она поёт про свою судьбу. Зрительские слёзы особенно вызывали слова:

 
Лучей твоих неясной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я, ты над могилою
Гори, сияй, моя звезда.
 

Когда я узнал, кому Анна посвящает эти строки, я совсем по-другому услышал этот романс: это было посвящение от лица дочери расстрелянному отцу. Отец и был для Анны той самой «заветной звездой».

…Я очень хотел познакомить Анну с автором слов нашей песни – поэтессой Юлией Друниной, но по причине болезни Юлия жила в летний период за городом и не могла приехать в Москву в августе.

С тех пор прошло сорок лет, но у меня и в мысли не было, чтобы кто-то спел эту песню. Есть такие звёзды, которые падают, но не сгорают, и до сих пор виден свет этой звезды. Об Анне Герман осталась вечная память, а нам на память остались её великолепные записи, среди которых есть место и той самой записи, сделанной в августе 1975 года в зале Ярославской филармонии.

Александр Колкер, заслуженный деятель искусств РСФСР, композитор (Санкт-Петербург) «Её голос как вечный звонкий ручей»

 
Опять стою на краешке Земли,
Опять плывут куда-то корабли,
Опять несет по свету лесовоз
Дурман тайги и белый снег берез.
 

…Начало 60-х – время романтики… И в жизни, и особенно в музыке… Я находился на борту лесовоза в Северном Ледовитом океане, когда у меня родилась мелодия на стихи поэтессы Инны Кашежевой «Опять плывут куда-то корабли…». Первой исполнительницей этой песни была моя супруга Мария Пахоменко. Уже дома, в Ленинграде, Маша записала эту песню, её переписывали с кассеты на кассету и передавали тем, кто на лесовозах шел в рейсы в Ледовитый океан. Северяне очень полюбили эту песню – она была пронизана их духом, настроением тех мест.

…Не помню, в каком городе и что это был за концерт, когда мы встретились впервые с Анной Герман. Пела Маша, и в этом же концерте участвовала Анна Герман. Это был 1964 или 1965 год. Анну уже знал весь Советский Союз как исполнительницу «Танцующих Эвридик». За кулисами мы разговорились, Анна сразу же нашла общий язык с Машей. На вопрос певицы, какую бы песню я мог ей подарить, я ответил: «Вы можете петь любую мою песню, но я слышу интонацию вашего голоса именно в песне "Опять плывут куда-то корабли"…». Я подарил Анне не только клавир этой песни, но и оркестровую партитуру. Анна ещё не записала песню, а я уже чувствовал, насколько интересно она это сделает. У неё был уникальный голос инструментального флейтового регистра.

На сцене фестиваля в Сопоте, август 1964 года. Фото Януша Уклеевского

Анна Герман сделала две записи «Опять плывут куда-то корабли…» – одну в Москве, вторую в Варшаве. Я присутствовал на записи в Москве, в Доме звукозаписи на улице Качалова. В студии расположился большой эстрадно-симфонический оркестр радио и телевидения п/у Юрия Силантьева. Запись прошла очень быстро. Анна принадлежала к редкому числу исполнителей, умевших записывать песню с первого дубля. Именно первый дубль, даже если за ним следовал второй, был эмоционально сильнее и мощнее, чем все последующие. Песня «Опять плывут куда-то корабли…» была записана именно так – с одного дубля. Это было великолепно! Чуть позже Анна сделала запись этой песни на варшавском радио, уже с польским текстом. В последней части песни Анна от себя добавила необычный музыкальный поворот: в одном фрагменте она словно подняла тесситуру и спела фразу на выдохе. Для меня это стало необыкновенным подарком, этот её ход лёг мне на сердце, это было очень музыкально и, безусловно, возвысило песню.

Впоследствии, сколько бы я ни приходил на радио, я всегда старался в программы с моим участием включить песню «Опять плывут куда-то корабли» в исполнении Анны Герман.

…Последний раз я видел Анну Герман при весьма необычных обстоятельствах. Дело было в Ленинграде. У нас с друзьями была традиция ходить париться в финскую сауну, которая располагалась в здании Зимнего стадиона на Манежной площади. С собой мы всегда набирали всякой снеди – закусок, шашлыков и, конечно, в изобилии горячительных напитков. Компания собиралась замечательная – спортсмены, люди культуры – и очень весело проводили время. И вот после очередной рюмки я отчетливо слышу в бане голос Анны Герман. Причем явно не в записи. Слышу, что она что-то напевает, потом говорит и снова напевает… Я ущипнул себя: думал, это галлюцинация. Но голос не исчезал. Я решил пойти на проверку. И вот картина: я в одних трусах выхожу из помещения финской сауны и попадаю на территорию Зимнего стадиона. В отдалении сцена, а на ней репетирует Анна Герман! Оказалось, что в этот вечер у Анны там был сольный концерт, и днём она репетировала. В то время в Ленинграде Зимний стадион был крупной концертной площадкой в городе, где выступали только самые именитые артисты. Билетов было не достать! Анна принадлежала к такой категории артистов – сколько бы ни была вместимость зала, никогда не оставалось ни одного свободного места. В Ленинграде её любили особой любовью.

Я, конечно, быстро вспомнил, что я приличный уважаемый человек, оделся и, дождавшись, когда Анна допоёт очередную песню, подбежал к ней, радостно воскликнув: «Анна!». Это была очень тёплая встреча, было сказано много хороших слов.

Такой я её и запомнил – открытой, доброй, общительной…

Я и моя супруга очень уважительно относились к Анне. Эта певица была единственной в своём роде, она была действительно неповторимой – одной из тех, кого можно назвать только первым, а не вторым изданием! Её голос – как вечный звонкий ручей, как родник, как глоток чистой воды.

Сейчас пришли новые песенные ценности и, конечно, современная эстрада нуждается в таких высококлассных артистах, как Анна Герман. Божественное звучание её голоса, его лиризм, распев и чистота – всё это очень близко русскому сердцу. Наш народ не изменяет своим вкусам, поэтому Анна Герман по сей день остается кумиром миллионов людей в России и за её пределами.

Владимир Завещевский, композитор (Санкт-Петербург) «Анна не успела записать "Балладу о матери"»

 
Засеяла поле летами своими, как житом,
Земле поклонилась, в степи нарвала спорышу,
Детей научила, как в мире по совести жить им,
Вздохнула легонько, вздохнула легонько,
И тихо пошла за межу…
 

Во время прогулки по Ленинграду

Моя единственная встреча с Анной Герман произошла в канун 1980 года в Ленинграде, на её концерте, проходившем в ДК имени Капранова. После выступления Анны я направился за кулисы с намерением встретиться с певицей и показать новую песню – балладу на стихи киевского поэта Бориса Олейника «Баллада о матери» (в переводе Льва Смирнова). Музыканты ещё были на сцене и, узнав о моём желании, предложили сыграть песню прямо на сцене. Услышав первые звуки, кто-то из них сказал: «Надо пригласить Анну, пускай послушает, эта песня ей должна подойти».

Через несколько минут на сцену пришла Анна Герман, мы поздоровались, она встала у рояля, и я начал играть «Балладу о матери». Анна попросила повторить её несколько раз, слушая с присущей ей трогательностью и теплотой. Мне казалось, она пропевает про себя слова песни, примеряется к ним. Вдруг Анна остановила меня: «Бы знаете, я сейчас почувствовала: это моя песня. Я беру её в свой репертуар. Из Ленинграда я еду в Киев, там на первом же концерте состоится её премьера».

Премьера «Баллады о матери» действительно состоялась в Киеве при полном аншлаге на стадионе. Мне об этом рассказывал по телефону Борис Олейник, автор стихов, он был потрясён исполнением «Баллады». Анна Герман вызвала его на сцену и представила зрителям как одного из авторов. Вот так наше совместное сочинение и увидело свет!

К моему большому сожалению, я не только не мог быть на премьере в Киеве, но мне так и не удалось услышать «Балладу о матери» в исполнении несравненной Анны Герман! Как оказалось, те гастроли 1980 года были последними концертами в жизни Анны, эту песню услышали лишь немногие зрители!

P.S. В 2003 году в домашнем архиве семьи Анны Герман в Варшаве был обнаружен тот самый клавир «Баллады о матери», который певица получила в декабре 1979 года из рук Владимира Завещевского. Так удалось восстановить «Балладу о матери», и она зазвучала на вечерах, посвященных памяти великой певицы.

Георгий Мовсесян, композитор (Москва) «К ней нельзя было относиться равнодушно»

 
Берёза, берёза, лет двести шумела,
Но время настало, и ты постарела.
Берёза, такой тебя вижу впервые:
Засохшие ветви, как космы седые…
 

Мы часто встречались с Анной Герман в 70-е годы, когда она приезжала в Москву. Обычно она останавливалась в гостинице «Россия». Помню, в то время сумасшедшей редкостью был кассетный магнитофон. Мы договорились с Анной о встрече в «России», я должен был показать ей несколько песен. У Аллы Иошпе и Стахана Рахимова я одолжил такой магнитофон и отправился на встречу с Анной. Когда включил магнитофон в её гостиничном номере, что-то произошло с напряжением в сети: вдруг всё заискрилось, задымилось, в общем, магнитофон сгорел, так и не успев воспроизвести песни, которые я хотел предложить. Анечка испугалась: «Что же теперь будет?». Я её успокаивал, говорил, что это пустяки…

Песню я ей всё-таки показал. «Берёза» сразу ей понравилась, мне кажется, она была в её стиле. Мы несколько раз с ней репетировали. Анна, как никто другой, ответственно относилась к каждой исполняемой песне. Она удивительно правильно и доходчиво пела по-русски. Её русскому языку надо бы поучиться каждому российскому исполнителю. Я был потрясён, когда услышал, как она записала знаменитую «Надежду» Александры Пахмутовой и Николая Добронравова. Кто только из советских певцов ни пел эту песню, но только Анна Герман показала в ней чудеса дикции. Она спела всё с точностью до буквы, её исполнение было отточенным на сто процентов. Помимо дикции у неё было невероятное чувство понимания текста. Что бы она ни пела – будь то серьёзная песня или веселый шлягер, – каждую песню Анна проживала, доносила до слушателя каждое слово, каждый нюанс. Она словно кожей чувствовала каждую ноту.

«Берёза, берёза, навеки родная», – пела Анна Герман

Как человек она притягивала к себе. После знакомства с Аней нельзя было относиться к ней равнодушно. Она не умела быть фальшивой. Про неё можно сказать: «Чтобы понять вкус моря, не надо выпивать его целиком». Одной встречи было достаточно, чтобы понять, что перед тобой не просто человек – перед тобой прозрачный хрусталик. В отношениях с Аней мне была дорога именно та приязнь, которая между нами сложилась. Это дороже простого сотрудничества композитора и исполнителя.

Анна записала на «Мелодии» всего одну мою песню на стихи белорусского поэта Петруся Бровки – «Берёза». Как сейчас помню её ангельскую улыбку, когда она вошла в студию. Записала песню с нескольких дублей. Всю запись простояла босиком. Она почти все свои русские песни записывала босиком. Наверное, ей так было удобно. Такой Анна и осталась в моей памяти: гениальная, простая, стеснявшаяся своего роста…

Евгений Куликов, композитор (Москва) «Какое счастье! Нашу песню спела Анна Герман!»

 
Белою лебёдушкой вдоль села
Русская раздольная поплыла.
Расписным платочком машет не спеша…
До чего ж, красавица, песня хороша!
 

В начале 1972 года я написал мелодию и предложил написать на неё стихи ленинградскому поэту Михаилу Рябинину. Уже через пару недель Миша позвонил мне и пригласил послушать, что у него получилось. Так появилась на свет «Русская раздольная». Поначалу её записал ленинградский певец Николай Соловьев, но спустя несколько месяцев мне позвонил Рябинин и прокричал в трубку: «Женя! Какое счастье! Нашу песню спела Анна Герман!».

На съемках песни «Русская раздольная», телевидение Катовице, 14.11.1973

Оказалось, что несколько песен на стихи Рябинина Анна получила по почте от своих ленинградских друзей и выбрала именно «Русскую раздольную». Запись состоялась в Польше, с польским оркестром. Правда, в исполнении Анны не оказалось третьего куплета, видимо, песня показалась певице слишком длинной:

 
В зеркала хрустальные синих рек
Песня опускается на заре
И идёт за солнцем, травами дыша…
До чего ж, красавица, песня хороша!
 

И вот в феврале 1974 года я открываю почтовый ящик и вижу конверт, где обратный адресат – Анна Герман. Храню это письмо до сих пор:

«Здравствуйте, уважаемый товарищ Куликов! Во-первых, хочу поблагодарить за то, что вы написали такую хорошую песню! Ноты прислали мне из Ленинграда мои друзья Аида Дубинина и Олег (Лидия Дубинина – редактор ленинградского радио, подруга Анны Герман; Олег – композитор Олег Мельничук, автор песни «Если ты мне веришь». – Прим. ред.). На фестиваль в Зелёна-Гуре я выбрала песню Олега "Если ты мне веришь" и вашу "Русская раз дольная".

Обе песни я записала на пластинку и, когда они вышли, выслала три пластинки: для Олега, для вас и для автора текста Рябинина… Я, наверное, буду в Союзе летом в июле или августе, и тогда мы, наверное, приедем в Ленинград. Приглашаю вас уже теперь на наш концерт послушать "Русскую раздольную"! Ещё раз спасибо, с большим приветом – Анна Герман» (27 января 1974 г., из Катовице).

Летом 1974 года Анна действительно приехала в Ленинград, и по её приглашению я попал на концерт. В тот приезд состоялась наша встреча с Анной в её номере в гостинице «Октябрьская». Я пришел показать мою новую песню на стихи ленинградского поэта Виктора Елисеева – «Ждала девчонка моряка». В номере были музыканты из ансамбля Анны, они как раз что-то обсуждали. Я принёс бутылку шампанского, Анна сделала всего глоток и предложила мне с музыкантами допить до конца. А вечером я пришёл на концерт. Анна пела «Русскую раздольную», представила меня зрителям.

Письмо Анны Герман Евгению Куликову, 27.01.1974, из архива Евгения Куликова

В следующем 1975 году она вновь приехала в Ленинград на гастроли, и в её программе уже была песня «Ждала девчонка моряка», она её даже сняла на ленинградском телевидении в программе «Музыкальный телеграф». Но, к сожалению, на пластинку эта песня так и не попала.

Как оказалось, эта шуточная песенка настолько пришлась по душе Анне Герман, что она её спела на всех концертах в 1975 году. Я думал, что Анна сделает из неё обычную танцевальную песню, а у неё получился целый мини-спектакль в неповторимом «германовском» стиле. Она почувствовала её по-своему.

Спустя годы, вспоминая нашу встречу и обаяние Анны Герман, хочу сказать: «Спасибо, Анна Герман!»

Ежи Плачкевич, поэт, музыковед (Польша) Две песни для Анны

В 1966 году в польском еженедельнике «Вокруг света» был объявлен конкурс на лучший текст песни. Главной наградой для победителя должна была стать музыка Катажины Гертнер к этому тексту и исполнение Анны Герман. Я послал текст, и через пару месяцев оказалось, что я выиграл конкурс! Это были стихи «Наш путь», в которых я хотел показать путь двух любящих сердец на фоне таинственной природы:

 
Здесь, где ветер причёсывает кроны многолетних старых верб,
Где даже орешники растут парами – рядом друг с другом,
Здесь я вижу твой только что оставленный след…
А ещё – твои желанные руки,
Твои говорящие о многом глаза,
И деревья, и солнце…
 
 
Наш путь разделён пополам,
Он окутан летним ветром.
Старая ива сегодня наполнена светом
Твоих глаз, твоих губ.
Где этот путь, разделённый надвое?
Где путь, отмеченный летними звёздами?
Старые вербы не слышат моих вопросов…
 

В первую очередь я познакомился с композитором Катажиной Гертнер, которая приехала в Катовице на встречу со мной для работы над песней. Немного позже в рамках программы «Думай – думаю» (Zgadui Zgadula) в наш город приехала и Анна Герман. Я набрался смелости, прошёл за кулисы, представившись автором её самой новой песни.

За кулисами фестиваля в Сопоте, 1966

Это был очень приятный момент: Анна была общительна, деликатна и прекрасна внешне – в красной юбке, с зачёсанными наверх волосами. Она стояла, чуть согнувшись, чтобы не ощущалась разница в нашем росте. В той программе Анна пела песни, которые мне очень нравились – «Бал у Посейдона» и «А когда всё погаснет».

Вскоре Анна уехала в Италию, и в это же время на фирме «Польские награння» вышла маленькая пластинка, так называемая «сорокопятка», с песней «Наш путь», которую Анна записала в студии буквально перед выездом в Италию. Сохранилась и другая версия записи этой песни, сделанная для Польского Радио с оркестром Стефана Рахоня, но она мало звучала и никогда не записывалась на пластинках.

Та самая польская пластинка – «сорокопятка» с песней «Наш путь». Из архива Анны Качалиной

Моя следующая встреча с Анной Герман состоялась также в Катовице, но уже после её реабилитации, в 1970–71-х годах, когда она вновь начала петь и возобновила концерты. Очередной приезд был связан с её совместным выступлением со знаменитым ансамблем «Шлёнск». Также в эти дни был объявлен её сольный концерт в Шлёнской филармонии в Катовице. Я снова осмелился прийти за кулисы, мы много говорили о музыке, о песнях и, конечно, о второй песне, которую я написал специально для Анны.

 
Не поеду я в Сорренто, не хочу больше возвращаться в те края,
В будний день или в праздник лучше останусь дома, наедине с собой.
Мне не нужны путешествия, ведь мой дом – это весь мир,
Где я могу всё, даже поцеловать польский ветер во время морской бури.
Не поеду я в Сорренто, не хочу больше возвращаться в те края,
Пусть поезда едут туда быстрее, чем написано в расписании.
Мне не нужен берег морской, окружённый горами и пальмами,
Лучше я буду слушать прекрасную музыку полёта шмеля над цветами мальв…
Ты найди меня под клёном, среди пылающих золотом цветов – ноготков,
Найди меня в камышах, где на лодке в час полнолуния закрутили роман июнь и июль,
А лучше ищи меня в полях, где пробудилась ото сна моя славянская душа!
А воспоминания о Сорренто – пускай они согревают лишь ветер над полями!
 

Песня «Не поеду я в Сорренто» была полностью моей идеей. Зная, сколько всего Анна вытерпела, с каким трудом возвращала форму, я написал такой стишок и послал ей вместе с письмом. Вскоре я получил очень доброжелательное письмо: текст понравился, и она пишет на него музыку.

Первый раз Анна исполнила эту песню на своём сольном концерте в филармонии в Катовице. Она не знала, что я среди зрителей, и так объявила песню: «Эта песня написана на стихи молодого студента из вашего города. Сочиняя стихи, он сумел вникнуть и почувствовать ситуацию, которая сложилась в моей жизни после Италии».

Эту песенку Анна пела на всех своих сольных концертах на протяжении двух лет. Увы, она не записала её ни на радио, ни в студии грамзаписи. Благо, сохранилась запись с сольного концерта Анны в Ополе в 1971 году, теперь она издана и доступна широкому кругу слушателей…

Зофья Юзефович-Чабак, переводчик персидской литературы, подруга певицы (Польша) «От голоса Анны плакали даже иранские дети»

Аня была тёплым и сердечным человеком, очень хорошей подругой. Мы могли говорить о многом: о жизни, обо всём, чем мы занимались – я о своей работе, Аня о своей.

Я перевела несколько стихотворений из современной персидской поэзии, эти переводы Ане понравились. Она выбрала фрагменты стихотворений, к которым написала музыку. Музыку она сочиняла от сердца, по вдохновению. Мы незадолго до этого слушали записи современной персидской музыки, Аня хотела, чтобы характер песен на эти стихи был с восточным оттенком. Так родились четыре прекрасные песни, вошедшие в миньон «Ясный горизонт»: «Зову тебя», «Послушай», «Наша любовь», «Ясный горизонт».