Побег из Панрикоды

– Испытание окончено.

Барби вместе с Мелированным обнялись с возгласом ликования, ещё несколько человек отреагировали так же громко и эмоционально, в то время как мы с Машей замерли, недоумённо оглядываясь. В её глазах я прочла свой собственный вопрос: «И что дальше?»

– Завтра вас ждёт новое испытание. А пока можете воспользоваться доступными вам благами этого лагеря: душевые комнаты с индивидуальными номерами каждого из вас находятся в конце комнаты. Также к вашим услугам блюда на любой вкус. Приятного аппетита и хорошего вечера!

– Спасибо, – отозвалось сразу несколько голосов, и люди кинулись к невесть откуда взявшемуся столу в противоположной от двери части комнаты. Всего минуту назад его не было, и я не успела застать момент, когда и откуда он там появился. Но, похоже, подобная формальность интересовала только меня. Оголодавший народ не разбирая накладывал себе в тарелки разнообразные яства, восклицая при этом:

– Ого, что это? Похоже на суши… Нет, это явно не суши. Но, слушайте, очень вкусно!

– Дайте тарелку! Я хочу попробовать вон тот салат. С чем это? В первый раз такой вижу.

От всех этих звуков и ароматов у меня закружилась голова. Несколькими ягодами и парочкой странных фруктов, которыми мы перекусили в пути, сыт не будешь, и я почувствовала, как у меня скрутило живот.

– Хочу есть, – призналась Маша, немного виновато поглядывая на меня.

– Я тоже, – улыбнулась в ответ.

Как ни крути, неизвестно – что будет дальше, а восстанавливать силы надо.

Стол и правда ломился от обилия вкусной пищи. Ни одно из представленных блюд мне не доводилось пробовать раньше. Это были как будто усовершенствованные рецепты знакомых салатов, пельменей, десертов… Гораздо вкуснее.

Наевшись досыта, парни и девушки начали разбредаться. Кто-то улёгся спать, несмотря на царивший шум, кто-то – и таких оказалось большинство – решил принять душ. Я относилась к последним, хотя по-прежнему была настроена скептически.

Первым делом проверила свою кабину на наличие видеокамер. Их вроде бы не оказалось. С тяжёлым сердцем, стараясь долго не мешкать, ополоснула лицо и тело, вытерлась белоснежным и очень уютным полотенцем и вернулась в комнату.

Стрельнув глазами на Лёшину койку, обнаружила, что он там и выдохнула. Всё-таки мне легче знать, что я не одна. Что здесь есть кто-то, кто пусть и не слишком приятен, но всё же более-менее мне знаком.

Однако подсесть всё равно предпочла к Маше. Она сидела одна и с грустным, отрешённым выражением лица вяло поглядывала по сторонам.

– Не помешаю?

– Что ты! – тут же оживилась она. – Я очень рада! Ну что, легче стало?

– Немного, – призналась я, чувствуя, что стало и правда свежее. – Не люблю чувствовать себя грязной.

– Я тоже, – засмеялась она, и, бегло окинув взглядом длинную комнату, произнесла: – Нас здесь так много…

Я тоже пробежалась глазами по всем, кто здесь был, пытаясь запомнить их лица. Мы все были разными, но одной возрастной категории. Я сосчитала присутствующих и недоумённо поморщилась. Затем повторила сию процедуру. Сомнения не было.

– Нас было больше… – произнесла я, но, видимо, громче, чем следовало, потому что несколько человек обернулось в мою сторону.

Я старалась совладать с паникой, которая разрасталась в моей груди, заставляя сердце подскакивать и спотыкаться. Этого не может быть… Скорее всего, проигравшая пара просто покидает игру. Возможно ли это? Или они всё ещё в душе? Ведь с ними ничего не могло случиться?!

Я взглянула на Машу в ожидании поддержки и увидела в её глазах страх. Всё это было уже не смешно. Я начала ощущать себя параноиком. Но ведь это всего лишь игра!

Оценить реакцию Лёши я не успела, потому что потом безо всякого предупреждения замигал и отключился свет. Всё происходило как и накануне: предупреждающее мерцание и погружение в темноту.

– Похоже, увеселительная программа на этом окончена, – донёсся чей-то смеющийся голос, и я не глядя могла догадаться, что он принадлежал Мелированному.

– Хорошо, что хоть перекусили, – шепнул мне на ухо Лёша, и я непроизвольно резко отстранилась, не ожидая, что он окажется так близко.

В темноте я начала успокаиваться, хотя и не могла сказать, что не ждала никакого подвоха со стороны организаторов аттракциона. Мне не давал покоя вопрос: куда подевались ещё два участника? Хорошо это или плохо, что их с нами нет? Скорее всего, проигравших отправляют обратно. Тогда это то, что мне нужно.

И ещё один вопрос беспрестанно крутился в уме: какая участь ждёт нас завтра?

Сколько, интересно, прошло времени?

Сон незаметно сморил меня, но спала я плохо. Мне казалось, что я несусь на бешеной скорости к краю обрыва и ничто меня не спасёт.

Я вновь открыла глаза, лишь услышав «тревогу». С трудом оторвав себя от подушки, заметила, что остальные не слишком торопятся. Громкость противного воздушного сигнала усиливалась, и мне уже казалось, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут, когда последний участник наконец поднялся, и всё вокруг стихло.

Я стояла между Лёшей и Машей, и если первый был спокоен, как скала, то Маша заметно нервничала. Она даже взяла меня за руку, и я, насколько могла, ободряюще ей улыбнулась.

– Приветствую вас! – раздался голос, и я, хоть и ожидала этого, вздрогнула.

Сейчас нас снова начнут испытывать…

– Сейчас начнётся ваше третье испытание. Победа во втором уровне – это ещё не победа в игре. Вчера вы потеряли двух игроков, а перед этим – ещё двух. Только не все заметили это.

Я вжала голову в плечи. Всё оказалось ещё ужаснее, чем я предполагала. Значит, после каждого испытания нас будет всё меньше… И что потом? Нас истребят всех до единого?

Господи, да что я такое говорю? Истребят… Проигравших просто отправят обратно. Сегодня нам нужно прийти последними.

– А что с ними стало? – выкрикнул Мелированный, подняв голову вверх, словно так его могли лучше услышать.

– Они просто не успели, – спокойно отчеканил голос, но прямого ответа не дал. – Увы, таковы правила. Слабым здесь не место, и если вы недостаточно сильные, вы должны ими стать. – Ведущий неожиданно рассмеялся, заметив, вероятно, воцарившуюся среди участников тишину и возрастающее напряжение, и оптимистично добавил. – Но зато вы все живы и можете приступать к новому испытанию.

Это пока мы живы…

Стойте, он сказал – живы?!

– Если вы будете умны и внимательны, то останетесь в игре.

Я застыла, сконцентрировавшись на выдернутых из контекста словах. «Но зато вы все живы…» А они? Что произошло с теми, кто проиграл и не вернулся в комнату? Что будет с нами, если сегодня мы станем последними?

Дверь приоткрылась, и я поняла, что пропустила заключительную часть речи ведущего. Участники один за одним выскакивали из комнаты, намереваясь быстрее пройти испытание и вернуться обратно в числе победителей.

– Пойдём, – поторопила Маша, выпуская мою руку, и мы цепочкой: Маша, я, Максим, Лёша – выбежали на площадку.

Мы оказались в такой же комнате, только пустой, а перед нами – целый ряд дверей, похожих одна на другую. Их было восемь, и я догадалась, что нам предстоит разделиться на пары. Именно эту мысль и озвучил голос через секунду.

– Удачи, – шепнула мне Маша, пряча тревогу в своих карамельных глазах.

Я кивнула, не сообразив пожелать ей того же, и последовала за Лёшей. Он почему-то пошёл к конкретной двери – третьей слева, ничуть не сомневаясь в правильности своего решения.

Я не стала задавать лишних вопросов, просто пошла за ним.

– О, это что-то новенькое, – оглядывая небольшое квадратное помещение, напоминающее жилую комнату, в которой кто-то нарочно устроил бардак, произнёс Лёша. – Для начала предлагаю найти что-нибудь съестное. Я просто дико голодный!

– Если будем медлить, нас уберут без лишних усилий, – раздражённо отрезала я.

– Ну и партнёрша мне досталась! Ты здесь и три дня не протянешь, – ухмыльнулся он, лениво переворачивая разбросанные коробки в поисках съестного.

– Ты меня не знаешь, – фыркнула я в ответ.

– Да я тебя насквозь вижу. Ты типичная трусливая девчонка, которая от одного вида паука падает в обморок.

– А ты избалованный вниманием маменькин сынок, который кичится своей внешностью, но ничего не стоит, – парировала я.

Лёша удивлённо вскинул брови, явно не ожидая такого напора.

– Маменькин сынок? – полу-утвердительно, полувопросительно бросил он, посмеиваясь над моими словами.

– Ты вообще не понимаешь, в чём суть! – Укоризненно всплеснула руками я.

– Суть? С какой стати тут должна быть какая-то суть? Это всего лишь игра.

– А то, что люди не возвращаются – тоже игра?

– Они покинули её досрочно, вот и всё. Проиграли и вышли, теперь сидят на лавочке в парке и кушают мороженое. Расслабься, Настя.

Кажется, он впервые назвал меня по имени, и я внутренне вздрогнула. Помню, как представляла себе, как будет звучать моё имя, когда он его произнесёт…

Я мотнула головой и поморщилась:

– Ты сейчас меня уговариваешь или сам себя убеждаешь?

– Мы будем спорить или примемся наконец за дело? Посмотри вон там, возле книжной полки, может, есть что-нибудь.

– Надо искать выход! – пыталась докричаться до него я, но его железобетонное выражение лица и идиотский, бараний характер явно указывали на то, что моё мнение для него весьма мало значит. А если быть точнее – совсем ничего.

– О, нашёл! Смотри-ка, да у нас пир намечается. Хорошо припрятали, ничего не скажешь. Тут есть печенье, сок… О, шашлык! Холодный, правда… – разворачивая свёртки хрустящей фольги, комментировал Лёша. – Ты есть-то будешь?

Он наконец-то поднял на меня глаза, и я неодобрительно поджала губы. Мы, может быть, умрём сегодня, зато будем сыты – отличный план.

– Давай, давай. А то обессилеешь совсем, придётся тебя на руках таскать.

– Жуткая перспектива, – фыркнула я, выбирая для себя печенье и сок.

– Держи, – он протянул мне аппетитно пахнущий, даже немного тёплый ещё кусок шашлыка, не прерывая собственной трапезы.

– А почему только один?

Лёша удивлённо взглянул на меня и поинтересовался в излюбленной снисходительно-надменной манере:

– Это ты на каком языке сейчас «спасибо» сказала?

Я засмеялась, чувствуя себя победительницей, когда он всё-таки протянул мне второй кусок.

Ели мы молча, но я постоянно дёргалась. Казалось, что в эту минуту, пока мы мирно жуём, кто-то уже прошёл испытание и оказался в комнате. А что будет, если мы проиграем? Как это происходит? Выключается свет? Происходит взрыв? Огромная волна цунами поглощает всё вокруг? Боже, ну и фантазия у меня…

– Поела? – комкая и бросая в сторону обёртки от еды, произнёс Лёша. – Теперь пора приступать к делу. Для начала нам нужно найти дверь. Я так понимаю, та, через которую мы вошли, больше не откроется при любом раскладе.

Пару секунд он напряжённо осматривал каждый уголок помещения, пока наконец не сделал решительный шаг вперёд – прямо к шкафу. Предположение оказалось верным. Именно там, забросанная пустыми коробками, пряталась вторая дверь.

Дёрнув её пару раз, мы пришли к ожидаемому выводу – закрыто.

– Значит, где-то должен быть ключ.

Минут десять мы в полном молчании перебрасывали вещи с места на место, тщетно пытаясь отыскать хоть что-то похожее на ключ.

Пока я шарила по книжной полке, Лёша вернулся к двери, и я уже было подумала, что он нашёл ключ или, на худой конец, решил выломать дверь…

– Тут вообще нет отверстия для ключа, – произнёс он, обшаривая руками каждый миллиметр двери.

– Может быть, это вообще не та дверь?

– Нет, тут есть что-то… Код. Нам нужен код. Смотри. Можно ввести четыре цифры… Блин, мы же до утра можем перебирать их. Есть варианты? – он взглянул на меня сверху вниз, и я отрицательно мотнула головой. – Так я и думал. Значит, будем искать любые подсказки.

От его самомнения мне хотелось начать с ним ругаться. Как можно жить с такой завышенной самооценкой? Иногда у меня, ей-Богу, складывается ощущение, что он смотрит на всех из-под бриллиантовой короны и поражается, как мы, простые смертные, умудряемся посметь с ним общаться. Бывают же такие отталкивающие личности. И это при том, что внешне он почти идеален.

– Ты обдумываешь какую-то стратегию или просто зависла? – вырвал меня из размышлений насмешливый голос парня.

Я бросила на него презрительный взгляд и принялась осматривать комнату в поисках цифр. Ничего подходящего не находилось. Я перетрясла все книги на полке, но в них ничего не нашлось. Может быть, подсказка спрятана внутри? Например, номера страницы обведены чёрной ручкой? Но искать слишком долго… Беспорядочно разбросанные пустые коробки, фольга из-под еды, шкаф, часы на стене…

Часы! Я вдруг заметила, что стрелки стоят на месте. Так задумано или…

– Семь и три, – произнесла я, не отрывая взгляда от циферблата.

Лёша обернулся и недоумённо уставился на меня. Затем, проследив за моим взглядом, застыл на пару секунд и вдруг выдал:

– Гениально! Только цифры четыре, – и тут же перебил сам себя. – Это не семь и три, это девятнадцать и пятнадцать.

Мы одновременно бросились к двери, дрожащими пальцами вбивая цифры. Только бы получилось! Только бы…

Раздался короткий сигнал, и дверь отворилась. Мы выскочили наружу, переводя дыхание, но, оказалось, сюрпризы на этом не закончились.

– Что это? – теряя самообладание, выдохнула я.

Комната, где мы оказались, была небольшой, чуть меньше прежней. Она была абсолютно пустой, если не считать разбросанной по полу соломы.

– Это что? Мы будем ночевать сегодня здесь? – саркастически фыркнул Лёша.

У меня был вариант куда менее оптимистичный, но я предпочла его не озвучивать.

Мой взгляд переместился за дверь у него за спиной.

– Закрыта, – произнёс Лёша, дёргая дверцу. – Лёгкий путей здесь не бывает.

Ясно. Мы – пленники. Видимо, всё-таки проиграли. И что дальше? Нас будут держать здесь, пока… Пока что?

– Кто они? – спросила я, хотя вряд ли он знал ответ на вопрос.

Лёша отрицательно качнул головой, и в этот момент его глаза вдруг расширились.

– Что? —спросила я, оборачиваясь и замечая, как на одной из стен комнаты разгорается яркое пламя. – Откуда он взялся?

Я уже не скрывала испуга. Попятившись, я смотрела на происходящее – как в дурацком кино, которое не хочешь смотреть, но не можешь остановить.

Огонь медленно разрастался, поглощая солому и надвигаясь на нас. Вот, значит, как они решили нас уничтожить…

«Всё, это конец», – пронеслось в голове, пока я расширенными от ужаса глазами смотрела в одну точку – туда, откуда на нас, как в замедленной съёмке, надвигалось ослепительно яркое пламя.

– Надо выломать эту дурацкую дверь! – выкрикнул Лёша, теряя былое спокойствие и с разбегу налегая на неё плечом.

Бесполезно. Они не выпустят нас отсюда. Не так просто.

– Надо что-то делать. Думай, Настя, думай! – кричал он.

Но его слова воздействовали на меня прямо противоположным образом. Я совсем струсила. Уж если Лёша так распереживался, значит, совсем дело плохо.

– Ищи ключ. Он может быть где-то здесь, в соломе.

Лёша первым рухнул на колени и яростно стал водить руками по полу. Я последовала его примеру, не сводя глаз с подбирающегося к нам огня. Он был всё ближе и ближе… А мы отступали всё дальше и дальше…

– Нашла! Нашла! – выкрикнула я не своим голосом, поднимая вверх руку с трофеем и бегом направляясь к двери.

Руки тряслись, и я была даже благодарна Лёше за то, что он выхватил ключ из моих рук.

Огонь поглотил уже половину комнаты, дышать в замкнутом пространстве было практически нечем. Я кашляла, прикрывая рот рукой, глаза слезились.

Лёгкий скрип заставил моё сердце встрепенуться. Дверь отворилась, возрождая во мне надежду. Внутрь ворвался порыв свежего воздуха, но радость от того, что мы смогли спастись в последний момент, сменилась жутким разочарованием.

– О, нет, – выкрикнул Лёша и пнул ботинком стену. – Нет!

Я остановилась рядом с ним и выглянула наружу. В эту минуту мне захотелось расплакаться и раскричаться от переполнявшей меня ненависти к организаторам этого чудовищного аттракциона одновременно.

Внизу зияла чернота. То есть вообще ничего. И даже не ясно, какое расстояние от нас до этой пропасти. Отлично задумано, браво! Хотите – горите заживо, хотите – прыгайте вниз. Такого замечательного выбора у меня не было никогда в жизни!

– Мы должны прыгнуть, – произнёс Лёша, успокаиваясь.

Я не верила своим ушам.

– Послушай, ты должна мне доверять.

– Доверять тебе? – у меня вырвался истерический смех.

– Я понимаю, что это сложно, – продолжал он. – Но всё равно прошу: поверь. Я могу вытащить нас отсюда. Но мне потребуется твоя помощь.

– Как ты можешь это сделать? Разбиться – вот это твой план?

– Сгореть заживо – вот это твой план? – сверкая глазами, передразнил он.

Между нами повисла тишина. Пару секунд я слышала только треск огня за своей спиной и чувствовала исходящий от огня жар. А когда обернулась, увидела, что пламя подобралось уже слишком близко. Больше медлить было нельзя.

– Ну? – Лёша в нетерпении протянул руку.

Как будто у меня был другой выход!

Я сделала глубокий вдох и схватилась за него, что есть мочи.

Его глаза были спокойного синего цвета.

– Не бойся, – шепнул он, и, сделав шаг, потянул меня за собой.

Несколько секунд моё тело пребывало в состоянии невесомости. Я даже не помню, кричала ли при этом. Но то, что вся моя жизнь пробежала перед глазами – помню. Никогда не могла понять, что это значит. Жизнь слишком длинна, чтобы успеть уложиться в пару мгновений. Оказалось, это не выдумки…

Спустя какое-то время я расслышала движение неподалёку. Робко пошевелила пальцами рук и осторожно приоткрыла глаза. Меня била нервная дрожь, и я даже не пыталась с ней совладать – бесполезно. Сглотнув застрявший в горле солёный ком, приподнялась на локтях и огляделась.

Неужели мы выбрались? Комната, в которой мы провели уже целых две ночи… мы снова здесь. И Маша… Она наклонилась надо мной, осторожно опустив руку мне на плечо, а другой убирая с моего лица упавшую на глаза прядь волос. В её тёплых карих глазах мелькнуло беспокойство, и она жестом предложила мне сесть на кровать.

Я поднялась с пола, только сейчас ощутив, что сижу на холодном кафеле, и задрала голову ввысь. Как мы сюда попали? Упали? Бессмыслица какая-то…

– Никто не может понять, как это происходит, – проследив за моим взглядом, ответила на безмолвный вопрос девушка. – Потолок высоко, и мы не можем видеть, есть ли там что-то… Но какое-то отверстие, видимо, есть.

Я перевела взгляд на Лёшу, чтобы убедиться, что он тоже цел.

Он спокойно поднялся с пола, отряхнулся, театральным жестом смахнул пот со лба и засмеялся, протягивая Максиму руку для пожатия. По его лицу не было видно, что он ощущает. Лёша неплохо умел скрывать свои эмоции, если учесть, что всего пару мгновений назад, в этой страшной пылающей комнате я видела в его глазах неподдельный испуг. А сейчас он выглядел так, будто происходящее его лишь забавляет.

– И как мы после такого полёта живы остались? – охрипшим голосом просипела я.

– Сложно сказать, но, похоже, организаторы всё предусмотрели. Пол устлан кафелем, и, падая с высоты, мы если бы не убились, то покалечились, но, однако, все целы и невредимы.

Поверить в это было сложно, но никаких объяснений у меня не было.

– У вас было такое же испытание? Сначала комната с хламом, потом пожар? – услышала я голос Лёши и обернулась.

Машин спутник Максим задумчиво поджал губы и кивнул головой.

– Видимо, они дают нам одинаковые испытания, проверяя наши способности и реакцию. Я только не пойму, для чего?!

– Вот и я думаю, для чего? – произнёс Лёша, вытянув ноги на своей койке и подложив руки под голову. Выглядел он так, словно подобные события происходят в его жизни каждый день и уже успели порядком наскучить. Но, на самом деле – и я это видела, – каждый из нас, даже самый самоуверенный, уже усомнился в том, что место, где мы находимся – всего лишь аттракцион развлечений.

– Выкуп хотят, наверное, – произнёс парень с пучком на затылке, тот самый, которого накануне я успела окрестить «пациентом палаты номер шесть». Сегодня он выглядел более живым, что ли. По крайней мере, хоть как-то реагировал на окружающих.

Его слова казались мне единственным разумным объяснением.

Все молчали, наверное, оценивая свои шансы на спасение.

В мире, где давно нет любви, отношения между людьми строятся на их ценности для общества, на выгоде, а душа превращается в прах.

– Думаете, это теракт? Попытка надавить на власть? – спросил Лёша, рывком усаживаясь на кровати и задумчиво хмурясь.

– Да, блин, а чтобы мы ни о чём не подозревали, нам здесь устроили лагерь. Даже развлечениями снабдили, – подала голос девушка, на которую прежде я не обращала внимания.

Если парень с дредами был странный тем, что постоянно замыкался в себе и делал вид, что окружающий мир ему не интересен, то эта мадемуазель как будто бросала всем вызов. Во-первых, своим агрессивным и вызывающим внешним видом. Выглядела она абсолютной пацанкой: с выкрашенными в чёрный, небрежно свисающими спутанными волосами до плеч, с чёрным облупившимся лаком на ногтях, в грубых ботфортах и в чёрной же одежде. Казалась, она неформалка, из тех, кто готов идти против всех и сражаться в открытую. У них для этого свои, не многим понятные способы. Ничего не имею против людей, которые стремятся противопоставить себя стереотипам общества, но, по правде сказать, это – странный способ выделиться из толпы. Интересно, что у неё в голове? Если в моей – принцы и феи, то у неё, скорее всего, драконы и монстры. Хотя… Нет, не представляю её подпевающей какой-нибудь попсовой песенке.

Её лицо украшал мрачный макияж. Густая подводка и лиловая помада делали лицо чрезвычайно бледным. Интересно, если её умыть, как она будет выглядеть? Наверняка обычная девчонка. Только, похоже, с острым характером и сложным нравом.

– А ты, Мэрилин Мэнсон, я смотрю, очень смелая, – усмехнулся Лёша, окидывая её взглядом с ног до головы и, вероятно, приходя к такому же выводу, что и я.

На месте этой девушки я бы обиделась, но она лишь сурово сжала губы и бросила с неприязнью:

– Я не собираюсь подыхать тут вместе с вами.

– Перестань, – шёпотом одёрнула её сидящая на соседней кровати девушка, осторожно касаясь её руки.

Но неформалка сбросила её руку и ушла в душевую, оставив нас всех в молчаливом раздумье.

Её напарница имела более традиционный вид. Выделялась она лишь ярко-рыжими волосами ненатурального оттенка. Видимо, это был её способ выделиться из толпы. Сама она была маленькой, худенькой и неприметной, с россыпью веснушек на лице и немного сутулая, отчего её ключицы некрасиво выделялись из-под футболки.

Несправедливо, однако, что эта пара – единственная среди нас, состоящая из двух девушек. Интересно, сколько ещё они продержатся? Хотя с таким напором, как у неформалки, у них есть все шансы. Если это, конечно, не фарс и понты, а действительно воля к победе.

Я оглядела ещё троих незнакомцев, пытаясь отвлечься от грустных мыслей и определить, кто мог составлять пару странному субъекту с дредами. Он выглядел одиночкой и ни с кем не общался. С одной стороны от его койки размещались неформалка со своей приятельницей, с другой – Барби и Мелированный. Правда, пока они не вернулись…

Да уж, если однажды выпадет испытание, где потребуется физическая сила, им явно не одержать верх. Оба – такие неженки. И вообще, странно, что они до сих пор в игре. Или уже нет?

Я закусила губу, ругая себя за циничность. И когда я успела стать такой жестокой? Я ведь даже не знаю их имён…

– Да уж, попали мы, – вздохнул Максим.

– Это не может быть так серьёзно, – поморщился Лёша, отказываясь верить в то, что для всех уже становилось очевидным: нас здесь держат не ради забавы. – Ведь это просто аттракцион, блин!

– Сколько ты заплатил за билет? – безжизненным голосом спросила я.

– Пятьсот рублей.

– Пятьсот рублей, – хмыкнула я. – Круто! Теперь мы знаем цену человеческой жизни.

– Прекрати! – осадил меня он, выходя из себя, но быстро сумел вернуть форму.

Я не собиралась потакать ему. Мне давно хотелось высказать то, что накипело в душе, но в последнюю секунду я остановилась. Ни к чему выставлять себя в образе истерички, да ещё при Маше, которая мне очень нравилась.

– Я в душ, – коротко бросила я, разворачиваясь на девяносто градусов.

Я надеялась, что пяти минут под тёплой водой хватит, чтобы привести себя в чувство и снять напряжение. Сейчас не время ругаться и выяснять отношения. Нам надо держаться друг друга.

Я стояла под струями и глубоко вдыхала всей грудью. Так сложно было заставить себя выйти из-под воды – тёплой и очищающей. Но возвращаться надо.

К этому моменту в комнате уже успели появиться ещё две пары.

– Осталось четверо, но вернутся только двое, – сообщил Лёша, когда я вошла, и моё сердце сжалось.

Теперь я была уверена: нас здесь убьют. Не завтра, так послезавтра.

В голове всё крутилась и крутилась одна мысль: «Отсюда должен быть какой-то выход, должен быть выход…»

Я закусила губу и затравленным взглядом обвела всех присутствующих: кто из нас следующий? Кого перемелет и выплюнет, словно жернова, этот дурацкий аттракцион завтра? И кто стал его жертвой сегодня?

– Что, если нам обследовать комнату? – наклонившись к Лёше, шепнула я. – Ведь мы как-то вошли сюда, значит, и выйти сможем.

Он взглянул на меня, и мне почудилось, что в этом взгляде сквозит снисходительность.

– Это бесполезно. Неужели ты думаешь, что мы хитрее их? Всё предусмотрено, и даже если какая-то другая дверь есть, нам через неё не выбраться.

– Но ведь они убьют нас всех, – с отчаянием в голосе произнесла я.

Лёша открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент наше внимание привлёк шум. Последняя пара, прошедшая испытание, вернулась в комнату, и это были они – сладкая парочка – Барби и Мелированный.

Девушка, казалось, была на грани истерики, а вот парень, наоборот, как будто получал удовольствие от всего происходящего. Нездоровый азарт в людях меня всегда пугал.

Отряхнувшись, как будто упала не на чистый пол, а в кучу пыльной соломы, Барби, ни на кого не глядя, с дрожащими губами зашагала к своей кровати и упала ничком.

Я наблюдала за ней, так как с моей койки её было отлично видно. Она была чуть старше меня и действительно красива. Ей бы немного мягкости в очертаниях, немного добрее улыбку, без ноток циничности и превосходства, и она могла бы быть первой красавицей и мечтой всех парней. Хотя, могу поспорить, отбоя от сильного пола у неё и так не было.

– Испытание окончено, – сообщил знакомый голос невидимого оратора. – Вы справились с ним и можете отдыхать. Завтра вас ждёт новая игра.

После этих слов Барби прорвало. Она зарыдала, уткнувшись в подушку и подтянув колени к груди, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Я больше не хочу, – разобрала я несколько слов из её невнятной речи. – Мне страшно.

– Не вопи, – поморщился её напарник, отходя в противоположную сторону комнаты.

Я тотчас возненавидела его, даже при том, что ни к нему, ни к его партнёрше я и прежде не испытывала тёплых чувств. Но сегодня мне стало просто по-человечески жаль эту девушку. Мы все здесь испытывали похожие эмоции, но кто-то мог держать их в себе и справляться с трудностями, а кому-то, чтобы идти вперёд, нужно выплеснуть их наружу, нужно сильное плечо рядом. Разве в этом есть что-то стыдное?

Мне тоже было страшно, но я не позволяла эмоциям вырваться. Пока не позволяла.

Первой на выручку бросилась Маша. Она присела на краешек кровати рядом с Барби и принялась гладить её по волосам, что-то тихо нашёптывая на ухо.

– Отойди от меня! – рявкнула та, и я в очередной раз убедилась, что они с Мелированным друг друга стоят.

На месте Маши я бы обиделась и ушла, но девушка осталась и продолжала успокаивать блондинку, пока та постепенно не начала приходить в чувство. Рыдания стали тише, вздрагивания всем телом – реже. Какое-то время она ещё лежала ничком, отсутствующим взглядом глядя перед собой, а потом повернулась к Маше и прошептала:

– Спасибо… Меня зовут Марта.

– А меня Маша, – улыбнулась та.

Так, на третий день совместного существования, я наконец-то узнала имя Барби и даже почувствовала некоторое сочувствие к ней. Оказывается, она не совсем кукла, и что-то живое в ней всё-таки есть.

Её напарник меж тем даже не смотрел в её сторону. С отсутствующим видом он стоял у стола и спокойно закидывал в себя пищу, пережидая «бурю» на расстоянии. Даже, кажется, напевал что-то под нос.

Такая чёрствость меня поразила, но вмешиваться я не стала. Интересно, какие отношения их связывают? Неужели встречаются?

Компания Марты и Маши меж тем расширялась. К ним подсели ещё две девушки, а также Максим и Лёша. И даже парень с ярко-выраженной внешностью неформала.

Я стала следующей и попала как раз на историю знакомства Марты и Мелированного – Славой, как оказалось.

– Он так красиво ухаживал, – уже позабыв о том, что буквально десять минут назад у неё не было сил ни на что, кроме слёз, активно жестикулируя и закатывая глаза от счастливых воспоминаний, хвасталась Марта. – Дарил цветы каждый день, писал под окнами послания. А однажды в дождь прибежал к моему подъезду, только чтобы меня увидеть!

Главный герой этой истории всё так же скромно стоял в углу, будто ему и дела не было до своей подружки. Честно говоря, именно такое впечатление у меня и складывалось, и я не могла понять, о какой любви ведёт речь эта девушка. Ведь настоящая любовь – это поддержка, ответственность друг за друга, а он при первой же стрессовой ситуации отвернулся и ушёл, оставив Марту одну на растерзание собственным страхам и сомнениям. Возможно, какая-то искра между ними и проскочила при первом знакомстве, но, если честно, особой теплоты в их отношениях я не заметила. Каждый был сам по себе.

– А ещё он подарил мне кольцо с бриллиантом! Такое красивое, прямо не описать! Я его забыла дома в тот день, когда мы пошли гулять и попали на этот дурацкий аттракцион. Сначала жутко расстроилась, а теперь думаю, что это к лучшему. Вот потеряла бы его здесь, тогда действительно было бы жутко.

– Да уж, большей трагедии не бывает, – фыркнул Лёша.

Марта отреагировала на его реплику злобным взглядом и затаённой обидой.

– Не нужно считать меня такой уж пустой. Мне же не только богатства хочется, но и счастья, – ответила она, демонстративно надувая губы.

Возможно, она привыкла, что ей всегда потакают и говорят лишь то, что она хочет слышать. Или в семье, где выросла Марта, это веский повод для обиды. Но, так или иначе, было видно, что резкие слова в свой адрес её задели.

– У некоторых понятия богатства и счастья не слишком различимы, – услышала я шепот Лёши над ухом и усмехнулась.

Похоже, наши мнения насчёт Барби совпали. Не то чтобы я продолжала считать её глупой и напыщенной, но… да, продолжала.