Тот вздрогнув, медленно подплыл к ней. Не успела она сесть, как к ним зашел человек в форме. Она узнала в нем того самого водителя «удивительной» машины, которая недавно припарковалась во дворе академии.

Парень склонился над преподавателем и чуть слышно что-то спросил ее.

Она мотнула в сторону девушки головой и подала отчет сегодняшнего опроса.

Человек обернулся и посмотрел на Алекс. Их глаза встретились. По нашивкам на его плече и рукаве она поняла, что он преподаватель с Донума. Он снова наклонился и что-то шепнул на ухо женщине.

– Хорошо, куратор, – ответила та.

Про Донум и управляющего студенческим комплексом Алекс много рассказывал Сайман. В то время, когда брат показывал видео, она в третий раз перечитывала письмо от мамы, создавая заинтересованность. Поэтому, как выглядит куратор, она не знала. Алекс заметила, что человек удивленно смотрит на нее. Девушка зажмурилась от пристального взгляда, который прожектором проникал вовнутрь, заставляя сильно биться сердце. На минуту ей показалось, что некая сила сейчас столкнет ее со стула, и она рухнет на пол.

– Мы можем начать, куратор Уэйн? – спросила женщина, слегка коснувшись его руки.

– Куратор, Уэйн? Здравствуйте, – собирая оставшиеся силы, сказала девушка.

Он слегка кивнул, продолжая ее рассматривать.

– Меня зовут Алекс.

Он опять молча кивнул и жестом дал понять, чтобы на него не обращали внимания.

– Мне очень понравились твои результаты. К тому же твою работу я рассматривала лично, – поправляя стопку разноцветных папок, произнесла женщина.

– Извините, что вмешиваюсь, но я всего лишь хотел узнать, почему ты выбрала лингвистику, – скрестив руки на груди, спросил куратор.

– Мне нравится свобода и путешествия, но просто любоваться на красивые места Земли для меня мало. Хочу учиться. Это возможно только общаясь с людьми и, много читая.

– Уэйн, я могу тебя попросить самому определиться с этой девушкой? Через час у меня встреча с одним человеком, а я еще не готова, – умоляюще обратилась к человеку женщина.

Любезная улыбка куратора стала согласием на просьбу преподавателя. Присев на край стола, он подождал пока, та соберет свои вещи и уйдет.

– Поговорим о путешествии, – предложил он ей на японском языке, – какой бы ты выбрала язык для общения со мной?

– Французский.

– Кое-где в разговоре я буду перескакивать на другой язык, будь готова к этому.

– Хорошо.

Он ее спрашивал о впечатлениях и разочарованиях, о любимых местах и друзьях, с которыми она поддерживает общение. Куратор не только заставлял ее рассуждать, но и делился своим опытом. Алекс рассказывала о редких уголках Земли, в которых довелось побывать. Она говорила, стараясь не смотреть в его сторону и не встречаться с его пронзительными темно карими глазами. Густые черные брови, придававшие лицу выразительность, иногда удивленно поднимались кверху или, в минутке раздумья куратора, собирались у переносицы.

Синий оттенок френча хорошо сочетался с его светлой кожей.

Ей было не комфортно и одновременно она гордилась собой, что может вот так свободно поделиться с куратором своими воспоминаниями о понравившимися уголках планеты.

Когда родители еще работали на Земле, и она с братом были не в том возрасте, когда ребенка можно спокойно оставить одних дома, то эти поездки были настолько частыми и экстренными, что у нее под кроватью всегда лежал собранный чемодан, так же, как и у ее брата Саймана.

– Ты меня убедила, Алекс, – удовлетворенно сказал он ей, – и ты принята. Можешь идти. Вся остальная информация придет к твоему опекуну. Ждем тебя на Донуме.

Она мгновенно вскочила и пулей вылетела за дверь. Подойдя к окну, к своему недавнему месту наблюдения, она передернулась от охватившего ее волнения. Даже здесь она чувствовала на себе его взгляд.

– Больше не думать, – приказным тоном обратилась она к своему отражению в стекле окна.

На улице повиснув на перилах ее ждал Мэттью. Он мило улыбался. Девушка поняла, что у него есть отличные новости, с которыми он не спешил похвастаться.

– Как прошло?

– Отлично. Меня экзаменовал сам Уэйн. Мне нужно немного прийти в себя, и я охотно соглашусь на любое твое предложение куда-нибудь сходить.

Парень задумался.

– Я в этом городе впервые…

Он дал команду своему дройду-секретарю найти что-нибудь поблизости.

– Здесь за углом есть кафе… пошли туда?

Пока Мэтт выбирал, куда пойти, она смотрела, как из академии художеств выходили преподаватели звездного университета.

– Пойдем, – немного помедлив, ответила Алекс.

Она шла и любовалась голубым небом, стайкой пролетающих птиц. У нее создалось такое чувство, как будто знакомство с Мэтт длится очень и очень давно. И этот город, и старые дома казались ей тоже знакомыми и такими милыми. Ее охватила эйфория.

– Мэтт, ты случайно не знаешь, почему управляющий Донума себя называет куратором.

– В университете учится парочка моих знакомых, и если я правильно понял, то негласно управляет планетой его помощник – Джон. Говорят, он сам себе на уме и очень молод для такой должности, но Уэйн его ценит и надолго от себя не отпускает. А еще в него влюблено половину девчонок с Донума.

– Любят? Уэйна?

– Нет, – Мэтт удивленно посмотрел на девушку. – Они любят Джона. Малый очень сердится, но поделать ничего не может. А еще там, как мне объяснили, самое страшное наказание – это ссылка домой без права восстановления. Но понимаешь, куратор оставил за собой право выбора, если этот выбор касается судьбы учащегося. Говорят, если что-то не получается и не важно, что именно, то в любое время суток можно обратиться к нему. Он всегда со студентами и всегда за них.

– А как девочки относятся к … Уэйну? Ты не слышал?

Мэтт сделал шаг вперед и преградил ей дорогу. Она подняла глаза и вопросительно посмотрела на парня. Алекс чувствовала, что вопрос задел его, но по необъяснимым причинам образ куратора она никак не могла вытиснить из своих мыслей. Алекс очень хорошо знала, что может произойти с ней потом и понимала, что сил справится с нахлынувшим чувством у нее не будет.

– Ты серьезно? Во-о-от это да! Тебе понравился Уэйн? А я? Что ты думаешь обо мне?

Алекс слегка пихнула его рукой и прибавила шагу. Ей хотелось бежать, лететь. «Удивительное чувство, – подумала она, – ноги вот-вот оторвутся от земли». На ее пути снова вырос Мэтт.

– Ты проскочила. Нам туда, – и он вытянул руку влево.

Мэттью закрыл глаза и, скрестив руки на груди, глубоко вздохнул. Девушка, улыбнувшись, развернулась и пошла в сторону кафе. Через пару шагов, посмотрев назад, она увидела, как тот шел следом, изображая зомби. Широко открыв рот и закатив глаза, он в вразвалочку смешно ковылял за ней, вытянув вперед руки.

– Пошли, – засмеялась она.

Тот, прижав руки к груди и высунув язык, запрыгал по дорожке имитирующий желтый кирпич.

Август выдался на редкость душным. Зной отражался от стен домов, крыш, дороги и мучительно донимал прохожих. Переулок, по которому они шли, был малолюдным. Единственная территория, покрытая тенью, находилась на их стороне.

Редкие прохожие, завернувшие с шумной улицы, тотчас стремились укрыться от солнечных лучей на этом узком пространстве.

Они мешали Мэттью дурачиться, прыгать, вальсировать и размахивать руками.

Она взяла его за указательный палец и позволила обнять себя за талию. Завернув за угол, они вышли к старому круглому фонтану с золотистым кубком посередине.

Тоненькие струйки, бившие из отверстий, которые выходили из бортиков самого фонтана, перекрещивались с толстыми струйками, поднимающимися в центральном сосуде. Тихое место наполнялось журчанием и всплесками, перемешиваясь с глухим шумом, доносившимся с оживленной дороги. Желтая дорога раздвоилась, огибая фонтан с обеих сторон.

Она пошла налево, а он, заложив руки за спину и, корча из себя важного графа, решил пойти направо. Задрав нос к верху и поднимая высоко согнутые в коленках ноги, он вышагивал как цапля, смеша ее.

– Вот мы и пришли, – указал он в сторону оранжево-желтого небольшого строения с витражными стеклянными стенами. – Войдем во внутрь или посидим в беседке?

– Вон та с вьющимися розами очень красивая. Давай останемся в ней.

В электронном меню, появившимся на мониторе, они выбрали себе два смузи и мороженое из мангастина.

– Здесь не так жарко, – заметила она.

– Стенки беседки обтянуты прозрачным веществом, дотронься…, а снизу поднимается охлажденный воздух, еще одна стенка из спадающих роз замедляет быстрому нагреванию беспрерывно циркулирующей прохладе.

– Можно мне еще кое о чем спросить тебя? – уставившись на него, спросила девушка. – Откуда ты знаешь такие подробности о жизни на Донуме?

– Я же говорю, у меня там учатся знакомые. Раз в неделю мы болтаем друг с другом, и они мне рассказывают свои новости. Я целый год думал, где бы я хотел учиться дальше…

– И конечно ты выбрал космический университет, – закончила она за него. – А я не думала. Мне брат посоветовал, и я не знаю правильно ли поступаю или неправильно… смотри какой странный мужчина, – вскрикнула она, – вон там сидит за столиком у фонтана.

Человек сидел и пил маленькими глотками, наверное, горячий напиток, закусывая куском пирога. Странности этому человеку придавал его наряд. Серая фетровая шляпа и серый старый плащ очень широкий и длинный. К тому же он очень странно себя вел. Откусив маленький кусочек от пирога, он начинал медленно и старательно пережевывать его, а потом, оглядевшись, выплевывал в руку и комки мякиша складывал в карман своей одежды. Неожиданно мужчина замер, перестав жевать, и посмотрел в их сторону, как будто услышал, что о нем говорят. Алекс тихо взвизгнула и прижалась к Мэтт.

– Нарисованное лицо. Оно белое… как у мима.

– Артист, наверное, – неуверенно прошептал парень.

Рядом со странным человеком на стуле стоял железный предмет похожий на шкатулку или ящик. Алекс не думала отклеиваться от Мэтт, но ее любопытство будоражило воображение. Чуть выглянув из беседки, девушка тайком следила за действиями этого артиста. «Чем-то напоминает милого котенка, – подумал парень, разглядывая Алекс, – боится, но настырно лезет. Любопытная и симпатичная, – усмехнулся он своим выводам».

– Он уходит, – ойкнула она, спрятавшись за свисающую до земли лиану из роз.

– Пусть идет. Нам-то что?

– Посмотри, он забыл свой ящик. Видишь, стоит на стуле. Нужно догнать его и вернуть.

Она выпорхнула наружу и, оглядываясь, быстрым шагом подошла к столику, за которым сидел мужчина.

– Какой странный сундук. Похоже он пустой. Такой легкий, – сказала она подошедшему к ней Мэтт.

Тот взял ящик и осторожно потряс его. Я говорю тебе – он артист. Алекс выхватила у него предмет и побежала следом за уходящим человеком. Человек с белым лицом исчез за домом, и ей пришлось выбежать на многолюдную улицу. Никого не было. Разглядывая выпуклости на крышке ящика, Алек пошла назад к Мэтт. Дройд пискнул над ухом и она, оторвавшись от странного замка ящика, увидела почти рядом с собой его владельца.

– Подождите, – крикнула она, – вы кое-что забыли.

Мужчина обернулся, и ей второй раз за день стало страшно. Мурашки пробежались по всему телу, заставляя ее вздрогнуть. На нее смотрел очень бледный с худым лицом человек. Очертания глаз, бровей, губ были прорисованы черным карандашом. Щеки настолько ввалились, что скулы сильно выпирали вперед. Но самое главное это его глаза. Они не моргали, а неподвижно застыли и сейчас уставились на нее. Алекс попятилась назад и столкнулась со стеной дома. Он подошел к ней.

– Чего тебе? – грубо спросил мужчина.

– … забыли, – чуть не икая ответила она, – вот… возьмите.

– Это не мое.

– Ваше. Я видела, как вы его достали из-за пазухи и поставили сначала перед собой, а потом на стул.

– Зачем ты его схватила. Оно предназначено для другого. Ты кто такая, – разглядывая ее с ног до головы, поинтересовался он.

– Меня зовут Алекс.

– Раз ты его подобрала, тогда это твой подарок, Алекс, – неестественно прошипел человек.

Он ухмыльнулся и, неожиданно для нее, пустился бежать по улице, распихивая прохожих.

Девушка проводила его взглядом. Пожав плечами, Алекс побрела обратно к кафе. Не дойдя до фонтана несколько шагов, она увидела идущего на встречу Мэттью. Он взволованно что-то кричал и размахивал руками. Из-за шума воды ничего не удалось разобрать. И вдруг она взлетела на воздух. Тело стала таким легким и практически невесомым. К ней подбежал человек, сначала Алекс подумала, что это куратор Уэйн, но она ошиблась. Этого человека Алекс не знала. Парень бросил в нее серебряную сферу, в которую втянулось беловатое облако, кружившееся вокруг. Действия проносились перед ее глазами, как в замедленном кино. Последнее что запомнилось, это выражение лица неизвестного парня, поймавшего ее на руки.

– Ну, давай, открывай глаза! – кричал ей кто-то в ухо. – Очухивайся, приходи в себя!

– А-а-а, – простонала девушка, – где я? Что случилось?

Мэттью бережно поставил ее на ноги и, придерживая за талию, дул на ее лицо, стараясь привести в чувства. Рядом стоял еще один человек – молодой парень лет девятнадцати или двадцати. Выражение лица говорило, что он злится. На загорелой коже выступили красные пятна. Желваки его ходили ходуном, губы плотно сжимались. Он то и дело глядел на девушку и озирался по сторонам, как будто желая кого-то увидеть.

– Ты так быстро упорхнула вслед за человеком с белым лицом, – Мэттью махнул в сторону рукой, – что я ничего не успел тебе сказать, а потом смотрю, ты возвращаешься. Я правда не понял, что случилось, по-моему, ты подскочила вверх и так высоко… У меня мысль промелькнула, вот упадет и переломает себе ноги… пока ты бегала, ко мне подошел вот этот парень… его зовут Джон, и он интересовался не видел ли я чего-нибудь необычного, – тараторил Мэтт, отряхивая Алекс от пыли, – я ему сказал, что здесь был человек со странной внешностью, больше всего он походил на артиста в гриме – мима… он сказал, что я должен показать, куда тот пошел… а потом ты… взлетела. Если честно я чуть сума не сошел. Кричу тебе, кричу…

Джон внимательно осмотрел ноги и руки девушки.

– У тебя что-нибудь болит? Попробуй пошевелить руками, – попросил он, снова озираясь вокруг.

Девушка прислушалась к своему телу. Вроде ничего не болело. Она осторожно подняла одну ногу, потом вторую. Пошевелила руками и ойкнула от внезапной боли в плече.

– Рука?

– Да. Наверное, вывихнула.

– А ноги?

– Вроде все в порядке. Целы.

– Мэтт, беги в академию и найди куратора, он еще должен быть там. Постарайся в вкратце объяснить, что случилось. А мы пойдем следом. Ты сможешь идти?

Алекс, пошатываясь, сделала шаг. Ноги ее подкосились, и она чуть не упала. Джон подхватил ее на руки.

– По-другому не получится, а времени у нас мало…

– А-а-а могу я задать вопрос? – замешкался Мэтт.

– Что?

– Ты помощник Уэйна?

– Предположим. Ты будешь еще о чем-нибудь спрашивать или рванешь в академию?

Парень, подмигнув Алекс, что есть мочи понесся по улице.

Джон подходил к воротам здания в тот самый момент, когда Мэтт рассказывал Уэйну случившуюся с ними историю.

Куратор держал в руках черный контейнер с набитыми кристаллами. По стеклу дверки пробежала змейкой голубая молния, когда он притронулся к нему рукой. Забросив его на сидение вместе с френчем, он увидел в зеркале машины Джона с Алекс на руках.

– Значит ты его не догнал? С тобой-то все в порядке? Давай ее мне, – сказал он, обращаясь к своему помощнику.

Куратор легко и нежно подхватил Алекс и понес ее в здание. Мэтт проводил его взглядом, не зная, что ему делать; то ли идти следом, то ли подождать на улице. Он оглянулся, чтобы спросить разрешение у Джона и увидел его в семи шагах с мужчиной солидной внешности. Парень прислушался.

– Что тут произошло? На вас напали?

– Меня зовут Джон. Я помощник Уэйна, управляющего студенческого комплекса на Донуме. С чего вы решили, что был инцидент? Спросите у этого парня, он подтвердит, что произошел несчастный случай.

Мужчина, поглаживая свои усы, изучающе уставился на Мэттью.

– Ты там был?

– Где? – искоса глядя на Джона, осторожно спросил Мэтт.

– Парень, я тебе задал вопрос, не надо валять передо мной дурака, – наклонив голову набок, процедил сквозь зубы мужчина.

– А вы собственно кто? – вступился Джон.

– Я начальник управления порядка в этом городе. Некий аноним пятнадцать минут назад разослал половине этого города сообщения о сюрпризе, который будет ждать вот в этом квадрате города, – запнулся он. – После недавнего происшествия на площади у ворот в самом мирном городе на планете, все управления стараются не пропустить подобные случаи и мы в том числе.

– Вы говорите про случай на карнавале? Когда четверо неизвестных напали на детей и их родителей. И пока их удерживали в фургоне, еще трое несли полную чушь перед участниками праздника. Да. С жителями островов «забвения» в последнее время происходит что-то неладное. Плохо что они выпросили для себя статус неприкосновенности, и тем самым, прикрываясь им, стараются изменить планы, принятые земным правительством совместно с космическим союзом.

– Никто на нас не нападал. Мы сидели в кафе, разговаривали, смеялись и вдруг, она что-то заметила, вскочила и понеслась следом за человеком. Я думал, что Алекс захотела от меня сбежать. Это меня поразило, а потом разозлило. Могла ведь сказать, что мол надоел, и я пошла, – сказал Мэтт пожимая плечами.

– И что дальше?

– Ну-у… я подождал. Смотрю, идет обратно…, а потом споткнулась. Жарко, наверное, голова закружилась. Я так реально ощутил на себе ее боль, что стало не по себе…

– Что за человек, за которым она пошла? – оборвал его начальник управления по охране порядка города.

– Простой прохожий, – опять вмешался Джон.

Он подошел к парню и хлопнул его по спине так, что тот закашлялся.

– Сейчас так же болит? Мне тебя нужно показать Уэйну, пусть посмотрит причину твоего кашля, – таща за руку Мэтт, заботливо проговорил Джон, – наверное, простыл. Пока доктор еще здесь, нужно показать парня, – проходя мимо мужчины, пояснил он.

Когда за ними закрылась дверь академии, и они оказались в холе, заботливость Джона быстро испарилась. Помощника как будто подменили. Он нетерпеливо вызвал лифт и, выходя из кабинки, на ходу стащил с себя френч. Подталкивая грубо Мэтт в конец коридора, он бесцеремонно запихнул его в комнату и подошел к Уэйну. На узком столе лежала неподвижно бледная Алекс.

– Что с ней? – прошептал встревоженно Мэтт, игнорируя раздражения Джона.

– За ширму и без вопросов, – кивнул в угол тот.

– Мы не виноваты в случившемся. Почему ты на нас злишься?

– Я от природы такой нервный, – смягчившись, сказал ему Джон, заталкивая его за перегородку.

– Взрывом стерло целый сегмент памяти, причем очень важный. Я попробую восстановить его. Нужно присматривать за ней на Донуме…

– У нее будут проблемы?

– И у тебя тоже, – сочувствующе сказал Уэйн, качая головой.

За ширмой Мэтт стянул с себя футболку и, оглядев свое тело, удовлетворённо сел на белый кожаный стул. Он оперся о стену и почувствовал, как по спине нервно пробежала дрожь. Его рука дотянулась до того места около лопаток, где болезненно зудела кожа.

– Что там у меня такое? – спросил он у подошедшего Уэйна.

– Все нормально, парень. Это солнечный ожог. Солнце сегодня палит ненормально. Так и скажешь своим родным, а остальное забудь, – глядя в упор на Мэтт приказал Уэйн, делая акцент на слове «забудь».

Куратор крепко вцепился в руки парня, не давая ему пошевелиться. Под тяжелым его взглядом Мэтт стало плохо. В ушах зашумело и ему показалось, что пол покачнулся под ним. Он закрыл глаза и дал уплывающей комнате утащить себя следом в надвигающуюся темноту.

– Как он?

– В норме. На него попала искра от взрыва, термический ожог. Сейчас парень очухается, ты ему приклей пластырь, и он может быть свободен. Сделай так, чтобы он кроме тебя в этой комнате больше ничего не увидел. Проводи его до вокзала и возвращайся, нужно будет Алекс отправить домой, а пока я ее приведу в сознание.

– Меня просто зашкаливает от эмоций. А как мирно и тихо начиналось утро, пока ты не почувствовал рядом с академией присутствие братьев Титана. Когда они рядом, у меня пропадает сон.

– Мне трудно бывает их увидеть, но поступки и действия я хорошо научился отделять от человеческих. Они размыты и имеют серую тень, которую я и увидел.

– Парни из «Бездны» его поймали. Уже десятая заводная кукла. Когда им придет конец? Ты ведь сказал, что вечно прятаться за ними он не сможет.

– Нам нужно найти людей, которые ему помогают. Порталы в прошлое мы закрыли, да и помощников у Титана осталось немного. У него есть только это настоящее. Он ненавидит нас, тебя, твоих друзей и… – заглядывая за ширму, произнес Уэйн.

– И… что?

– Иди он уже очнулся. Потом поговорим. Я это видел, но почему так случится объяснить тебе не смогу. Вся линия будущего в сплошных провалах. Точка, точка, тире, тире, точка, тире, тире – как-то так. Если надо возьми мою машину.

– Моя стоит за парком. Мне с твоей бывает трудно найти общий язык. Как ты с ней договариваешься?

– Я оставлю Алекс с помощницей, тебя ждать не буду у меня еще много дел. Встретимся на Донуме, – улыбнулся ему в ответ Уэйн.

– Они будут помнить что-нибудь про этот случай?

– У них останется лишь тревожность, которая будет ассоциироваться с экзаменом и переживаниями. Остальное останется для них забытым.

***

Молодой человек в зелёно-белом костюме стоял, опершись об стеклянную дверь. Он здесь стоял уже пять минут, уставившись на объявление, появляющееся на зеленом стекле. Его пальцы долбили по всплывающим буквам, нервную дробь.

«В связи со сборами студентов учебного комплекса Донум и их переброской на звездолет, по распоряжению управления образования и науки, терминалы на вокзале «Северный» будут закрыты на два часа (с 14-00 до 16-00 по местному времени).

Старший по вокзалу.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила его пухлая маленькая женщина, выходя к нему из здания.

– Меня ждет невеста, я бы хотел с ней встретиться, а у вас здесь вот, – и он показал на дверь.

– Вы можете воспользоваться поездом и уже через двадцать минут доехать до вокзала «Западный» или воспользоваться вокзалом «Звездный». У нас с ними договор, что наших пассажиров на это время они заберут себе. Вы понимаете, мы даже подойти к кабинкам переброса не можем. Вон тот человек в синем френче и его люди заняли наши места. Они встречают студентов, сверяют со списками и отправляют сразу же на звездолет, который доставит детей до «Вечности-2». Там всех ждет пересадка на личный звездолет студенческого комплекса.

– Значит, у меня ничего не получится в ближайшие два часа?

– Если кто-нибудь опоздает, то время могут продлить. Нас об этом предупредили, а я предупреждаю вас.

– В час пик закрывать вокзал! – возмутился мужчина.

– В прошлом году переброска студентов проходила ночью. Всех попросили уйти, и они окружили здание. Ближе чем на двадцать шагов нельзя было подойти. К тому же зачем-то выключили свет и студентов выводили, а кто-то утверждал, что их сонных выносили на руках, в полной темноте. У нас работает Мишель оператор дройдов… ну… и он еще охотно помогает нам и пассажирам… так вот Мишель носит очки, которые могут переходить в темноте в режим ночного видения. Говорит раритет, сейчас таких не выпускают. У них есть два небольших аккумулятора в дужках и еще кое-какие функции… – она запнулась, посмотрев на недовольное лицо человека. – Так вот, я вернусь к тому, что он в своих очках, а другие приборы просто выключились под действием мощного устройства, включенного за охраняемым этими парнями кольцом, ну понимаете… наверное, хотели скрыть что-то…

– Девушка, вы все время сбиваетесь с логического хода происходящих действий, – вежливо поправил свою рассказчицу мужчина.

– Ага, – кивнула она, – вас тоже заинтересовал мой рассказ? – таинственно спросила женщина.

– Ну-у. Что было дальше.

– Да ничего. Мишель положил их куда-то, а потом потерял.

– А с детьми-то что?

– С какими?

– Которых привезли ночью.

– Переправили сонных на звездолет. Они, возможно, устали и заснули, а взрослые не стали будить, выносили из автобуса на руках и переправляли.

– Понятно. Спасибо. Ваш рассказ был очень познавательным и интересным.

– Была рада вам помочь.

Женщина вернулась к своим коллегам, стоящих рядом с терминалом выдачи пластиковых жетонов. Заинтересовавшись рассказом своей знакомой о случае с ее соседями, тут же забыла о мужчине в зеленом костюме. Он же, постояв еще пару минут около двери, махнул рукой и отправился на остановку междугородней телепортации, чтобы попасть на вокзал «Западный», как ему и посоветовали.

Внутри этого же здания шла работа в плановом режиме. Сборы проходили за десять дней до начала занятий. Всем первокурсникам рассылали приглашения с зарезервированным временем прибытия на вокзал «Северный», правила, рекомендации, которые нужно будет соблюдать, несколько документов для родителей и опекунов, в которых указывались права и обязанности студенческого комплекса. Самые важные пункты были подчеркнуты жирной чертой. Университет брал обязанности по обучению в выбранном направлении, в коррекции воспитания, рекомендации по оздоровлению и в конце обучения обязательное предоставление вариантов места работы.

Официальным опекуном Алекс, пока ее родители выполняли научную миссию, с радостью согласился стать Джин-Хо троюродный брат ее отца и его коллега. Он был хорошим другом, слушателем и очень-преочень пытался заменить Алекс родителей.

Отправленное Сайманом письмо в колонию планеты Эмпедокл должно было дойти уже через двенадцать часов.

Она перед отъездом на Донум надеялась получить от родителей ответ с наилучшими пожеланиями в учебе.

Так взрослые возлагают на детей свою надежду, что чадо будет усердно трудиться не покладая рук.

Вещи уже были собраны, подписанные документы отправлены, оставалось прибыть к 14-27 на вокзал и переместиться на звездолет. Алекс пообещала своему брату Сайману, что не даст повода для переживаний. Еще она дала шуточную клятву рассказывать о своих успехах и, хотя бы, кратко описывать прошедший день, проведенный на Донуме. Девушка молча мотнула головой в знак того, что будет скидывать на почту каждый вечер, или как получиться, отчет для своих родителей, после того, как Сайман попросил ее об этом. Потом Алекс продемонстрировала своим домашним, как налево и направо будет посылать в космос поцелуи, предназначенные родителям, знакомым ученым, друзьям Саймана, патрулирующим космическое пространство и все тем, кто останется на Земле.

Алекс провела глазами по полкам, на которых шевелились голограммы фотографий, и вспомнила, как десять лет назад, когда отец еще работал в «Скорлупе», она первый раз побывала в открытом космосе. Потом отец ее брал два раза к «Границе двух миров» и раз пять на научную космическую платформу «Вечность-1». Она любила летать, она любила космос и интуитивно чувствовала, что космос тоже не против встреч с ней. Алекс знала, чтобы попасть на «Вечность-2» ее сначала телепортируют на околоземную звездную развилку Мелькарт. От нее корабли отчаливали в четырех направлениях: специальное – ученые спешили на свою научную платформу «Вечность-1», туристическое – все желающие могли попасть на еще одну развязку в космосе рядом с четвертым маяком «Вечность-2», экскурсионное – на Венеру, но там были свои сезоны, и чтобы попасть на планету необходимо было сначала уточнить расписание и, насколько она помнила, такие же правила распространялись для посещения Марса. На пояс астероидов, где установили мини заводы по добычи редких пород, туристов пускать прекратили.

Но Алекс от Саймана слышала, что эти запреты игнорировались группой людей, объявивших себя любителями скоростных полетов в каменных лабиринтах. В огромных глыбах астероидов бурили шахты, которые проходили в многих монолитах насквозь. Мелкие обломки имели большую скорость вращения и поэтому, их подвижность сильно увеличивала риск работы по добычи руды. Зато любителей острых ощущений все устраивало. Они выбирали место подальше, где-нибудь в стороне, и устраивали гонки среди опасных участков каменного пояса. Брат Алекс учился в патрульной космической академии и каждый раз вызывался добровольцем для поисков нарушителей. «Ну и гоняют эти ребята скажу я тебе. Они как будто сливаются со своими мини-звездолетами. Реакция очумелая! Пока я летел за одним, в меня чуть не врезалось парочка камней, пока я уворачивался, преследуемого как «космическим ветром» сдуло», – рассказывал он восторженно своим знакомым о первом своем задании.

В полученном вчерашнем уведомлении указывалось, что перебрасывать на Мелькарт будущих первокурсников не будут. Они сразу окажутся на звездолете, где уже забронировано для каждого место.

Домовой дройд после получения сообщения громко сообщил: «В этом году вводится экспериментальный метод транспортировки студентов на корабль. Эта мера принята по просьбе управления вокзала-развилки для того, чтобы не загружать плановые пассажиропотоки и не блокировать работу одного из причалов».

Сидя уже в кресле звездолета Алекс вертела головой и понаблюдала за другими студентами, прибывающими на корабль. Из кабинки телепортаций звездолета детей разводили по местам преподаватели. Вставать и ходить пока корабль не взлетел, никому не разрешалось, и Алекс, устав от монотонности действий в салоне, стала разглядывать черноту в иллюминаторе. В ее голову полезли мысли о том, что могло ее ожидать на Донуме.

– Привет. Меня зовут Оливия, – обратилась к ней миловидная девушка, которую посадили впереди нее.

«Ну, вот уже одна подруга у меня точно будет», – подумала Алекс, кивая ей приветливо.

– Ты уже придумала, как запрограммируешь свою комнату? – спросила Оливия.

– Первые дни она, наверное, будет напоминать мое домашнее пространство. Но если честно мои мысли пока до этого не дошли. В «Скорлупе» рисунок на стенах в своей комнате я меняла по мере настроения. А еще наш друг наклеил на потолок тонкую пленку, придуманную в его лаборатории, способную воспроизводить в темноте объемное изображение дождя с молниями, движение кометы по звездному небу, полет бабочек. Но больше всего мне нравятся неоновые рыбки разных размеров и форм. Я лежу и смотрю, как они забавляются, ныряя под меня и мое одеяло, а потом соединяются в стайки над моей головой и исчезают под потолком в темноте. У меня создается впечатления океанического дна, где я лежу в песке рядом с кораллами. Эти дополнения он доработал после того, как я нарисовала ему картину, а для бабочек мы придумали удивительные цветы. У него хобби снимать и соединять живой мир с неживым. Классно получается! А еще мама на окна в мою комнату повесила самособирающиеся шторы. В гардине есть механизм, который контролирует длину и форму полотна. Они могут быть в виде ракушки, прямые и треугольные, длинные и свернутые в рулон.