Выход. Как превратить проблемы в возможности

Я наконец воспрянул духом. Меня, словно барахлящее радио, переключили на нужную волну. Там, в Усинске, я довольно быстро увлекся боксом. Проблем в школе тоже не было. Новые одноклассники меня приняли хорошо, и уже через полгода я и здесь стал лидером. Никто из ребят и учителей не догадывался, что у меня нет родителей, потому что я не хотел особых условий или жалости к себе. Даже близкие друзья не знали, что я живу в чужой семье. Отец остался в Пестравке. Очень долго я ничего не знал о нем – он ни разу не позвонил, не написал.

Я очень благодарен моей тете – тогда она взяла на себя непростую ношу. В Усинске мне тоже жилось не просто. Я уже привык быть сам по себе, а дядя любил давить домочадцев своим авторитетом. Он тоже выпивал. Своих сыновей заставлял все делать из-под палки, не чураясь рукоприкладства. Видя все это, я понимал: одна лишь жесткость никогда не будет эффективной. Если ты требуешь – должен и помогать. В семейных скандалах приходилось держать нейтралитет и учиться искать компромиссы. Однако мое свободолюбие, как тогда, так и сейчас, полностью игнорировало безапелляционный приказной тон. Бабушка всегда просила, мама тоже была мягкой, а отец и вовсе никогда ничего не требовал. Но теперь нужно было подстраиваться под новые реалии.

И здесь мне опять помог спорт. В Усинске я пошел в секцию бокса. Многие ребята занимались в ней уже по семь-восемь лет. Были среди них и чемпионы Европы. Однажды поучить нас приехал даже чемпион мира. Помню, как стоял с ним в спарринге. Он был на несколько голов выше меня. И ростом, и профессионально. Через боль, через каждый пропущенный удар я перенимал навыки и знания тех, кто опытнее меня. Я готов был подчиниться, понимая – они дают мне свои знания, тем самым делают меня сильнее. Часто наблюдал за боями опытных боксеров со стороны. А когда сам выходил на ринг, понимал: да, сейчас мы в разных углах и каждый хочет доказать, кто тут лучший. Но как знать: завтра мы можем оказаться в одной команде, защищая честь города, области, страны. Так что иди и покажи ему, на что ты способен. Но без неуместной агрессии. Это работает и в бизнесе.

Конкуренты нам жизненно необходимы. Они не только держат нас в тонусе, но и постоянно учат.

Поэтому поход «сломай-задави-по миру пусти» в конечном счете может оказаться мощным апперкотом в собственную челюсть.

В конце концов, все мы формируем рынок тех или иных товаров и услуг. И побеждает на нем сильный, а не жестокий.

Даже глядя на тех, с чьим поведением я был категорически не согласен, я продолжал учиться и у них. Дед, отец и дядя – три разных человека и в то же время схожих. Все они любили выпить. Говорят, тяга к бутылке может передаваться по наследству. Но это же не цвет глаз, волос или ямочка на подбородке. Это слабость, порочная слабость. И только мы, а не наши гены, выбираем – быть нам сильными или слабыми. Одним проще день ото дня смотреть на свою жизнь, обваливающуюся по кусочкам, как старая штукатурка. Обвинять во всех своих бедах власти, начальника на работе, жену, детей, порочное и прогнившее общество. И под конец дня забываться в дурмане. Позиция жертвы – обстоятельств, личных отношений или воспитания – заманчива своей пассивностью, бездействием.

Сейчас я совсем не пью. Насмотревшись на это в детстве, понял: не хочу, чтобы мои дети видели меня пьяным. Боялись и ненавидели. Более того, ключевые сотрудники моей компании тоже следуют этому примеру. Никто их не вынуждал, не обязывал, не уговаривал. Произошло само собой – тот самый личный выбор.

Я глубоко убежден: все мы живем в прекрасном и яростном мире. Помните, как герой Тома Хэнкса – Форрест Гамп – в одноименном фильме рассказывал незнакомцу на остановке простую житейскую мудрость, усвоенную им в детстве? «Моя мама всегда говорила: “Жизнь – как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какая начинка тебе попадется”».

В нашей жизни всегда происходят кризисы, в ней всегда было и будет место бедам и утратам. Так жили до нас, так будут жить и после нас. Человек – удивительно адаптивное существо. Разумный, целостный человек будет стараться не только приспособиться к новым условиям, но и извлечь из них выгоду.

Казалось бы, даже невыносимый на первый взгляд кризис может обернуться для нас подарком судьбы. Но не всегда мы сразу можем это понять и принять.

Сначала нас хорошенько встряхнет, выбивая всю пыль, а затем швырнет оземь, и только потом тяжкий груз проблем навалится сверху. Тут либо сворачиваться калачиком, либо выползать. Иначе не получится со всех сторон посмотреть на то, что упало на тебя и какие изменения произошли вокруг. Понять, насколько ты изменился внутри. Когда дело уже шло к окончанию школы, я решил вернуться в Пестравку. Вскоре мне предстояло получить аттестат и определиться с дальнейшей судьбой. Тогда-то я и вспомнил свое обещание – стать юристом.

глава 2
Всё к лучшему

Следующий переломный момент в моей жизни произошел во время поступления в университет. За несколько месяцев до выпускного я окончательно решил: буду юристом. Моей целью стало поступление в Самарский государственный университет. Но все казалось очевидным и достижимым, пока была жива мама. С ее поддержкой я даже бы и не сомневался, что поступлю и реализую свою мечту. За полгода до поступления я вернулся домой к отцу, в Пестравку. И уже здесь, столкнувшись с реалиями, задумался: как же мне теперь попасть на юридический, отчетливо понимая, что не поступи я в вуз – меня ждет армия, а она в мои планы совсем не входила.

Сила мечты помогает преодолеть множество преград, научиться обращать критические ситуации в твою пользу и сделать тебя тем, кем ты хочешь быть. Все перемены, с которыми ты столкнешься на этом пути, лишь добавят ценности конечной цели!

Я вовсе не считаю, что военная служба должна остаться в прошлом. С большим уважением отношусь к людям в погонах. К тем, для кого служба стала осознанным выбором. К тому же это был 1994 год. Чеченская война еще не началась, но на Кавказе уже было неспокойно. Позже, спустя пять лет, когда меня разыскивал военкомат, я отчетливо понимал: бросать свою жизнь в подобную мясорубку ради непонятных целей неизвестных мне людей я не хочу. И вообще российская армия в 1990-е была последним местом, где я хотел бы оказаться. Бессмысленная и беспощадная дедовщина, призванная не учить, а калечить. Такой мы видели ее на страницах газет и с экранов телевизора. Пойти самому и проверить, что все это лишь страшилка СМИ? С моим непокладистым характером, не терпящим приказов, унижения и насилия, до дембеля я мог просто не дожить. К тому же был уверен, что в дальнейшем смогу сделать больше для блага людей, чем за пару лет службы. У меня была другая цель, и отодвигать ее я не хотел.

Поэтому, вернувшись в Пестравку, я первым делом начал выспрашивать у одноклассников, кто куда. Две одноклассницы уже больше года посещали школу молодого филолога при педагогическом институте. Выяснилось, что у таких «молодых филологов» есть значительное преимущество перед остальными абитуриентами: право сдать экзамены досрочно. Разумеется, я решил во что бы то ни стало попасть на эти курсы. И в первые же выходные поехал с девчонками в город. В деканате объяснили: все возможно, даже в оставшуюся половину года. Я с улыбкой выдохнул – вот мой запасной вариант. Но еще на первой половине лекции я отчетливо понял: совсем не мое! В перерыве ноги сами вынесли меня из аудитории. Я совершенно не представлял себя филологом. Ну, хорошо, ушел. А что дальше?

Бесцельно слоняясь по корпусу пединститута, я глазел по сторонам. У деканата исторического факультета задержался, бегло просматривая объявления: какие-то экзамены для обучающихся заочно. И вот в голове все сложилось. Историю я как раз знал неплохо. Пожалуй, это один из немногих предметов в школе, который мне легко давался. Предмет живой, не абстрактный. Наверное, поэтому и по истории у меня всегда были хорошие оценки – она увлекала меня по-настоящему.

Не раздумывая ни секунды, я зашел в деканат. Там, узнав о моей ситуации, возражать не стали, но выразили опасение: другие абитуриенты учатся уже полтора года, смогу ли их догнать? Я не отступал, клятвенно пообещав наверстать весь пройденный материал. Мой искренний напор возымел эффект. В тот же день я оплатил курсы и стал слушателем школы «юного историка». Резонный вопрос: при чем здесь исторический факультет, если я мечтал стать юристом? Решение было чисто стратегическим. Всегда нужно иметь запасной вариант. К тому же историю нужно сдавать и на юрфак. Вот и подготовлюсь.

Возвращаться в родительский дом было психологически сложно. Но теперь у меня была цель! Пожалуй, впервые в жизни. Ее поставил не кто-то, а я сам. Улица осталась в прошлом – все свободное время я посвящал подготовке к экзаменам. Читал, переписывал конспекты, запоминал. Так мне удавалось не замечать бытовых трудностей. Даже таких банальных, как еда. Отец готовил какую-то бурду. А я тогда мог только яичницу пожарить.

Экзамены на исторический факультет прошли в мае. Необходимо было набрать пятнадцать баллов, но у меня набиралось только четырнадцать. Но школа дала мне направление, добавляющее еще два балла. Поэтому в июне, получив аттестат о среднем образовании, я уехал в Самару. В следующие полтора месяца предстояло посещать подготовительные курсы юридического факультета. С местом в общежитии помогли друзья семьи. Но, признаюсь, впервые надолго попав в такой непривычно большой город, как Самара, я испытал сильный стресс. Ведь до этого я был здесь лишь наездами. Нужно отметить, что в тот период я получал много помощи от порой совершенно чужих людей. В то время как многие «друзья» семьи после смерти мамы просто исчезли.

Охарактеризовать меня в эти полтора месяца можно было одним словом – «одержимый». Ничего не замечая вокруг, я с головой ушел в подготовку к экзаменам. Чем питался, как следил за собой – не помню. Пару раз мне даже делали замечания: мол, хожу в грязной засаленной джинсовке. Но мое зрение тогда стало тоннельным – еще никогда в жизни я так не фокусировался на учебе. При этом я отчетливо понимал: просто грызть гранит науки недостаточно. Нужно максимально увеличить свои шансы на поступление. Я обратился к маминой подруге, председателю суда. Еще на похоронах она отвела меня в сторону и пообещала помочь, если я надумаю идти на юридический. Свое обещание она сдержала – мне дали направление от прокуратуры, дающее дополнительные баллы.

Но в первую очередь я надеялся на свою голову, в которую с почти маниакальным упорством вкладывал знания. Тогда не раз отчитывал себя за прежнее поверхностное отношение к учебе. Приближались экзамены. Я прекрасно понимал: мое слабое место – иностранные языки. В школе учил французский, но знал его откровенно плохо. Самостоятельно улучшать знания в столь короткий срок, еще и без разговорной практики, было самонадеянно и малоэффективно. В итоге мои оценки были такими: тройка за французский, остальные предметы на «отлично» и «хорошо». Общий балл настолько средний, что совершенно не понятно, пройду или нет. Оставалась надежда на прокурорское направление. В деканате мне сказали: «Принесите аттестат, если вы поступили, а то без него мы не сможем вас зачислить». А мой аттестат в это время лежал в деканате исторического факультета Самарского государственного педагогического института, куда я уже поступил в мае. Естественно, я побежал туда.

– Такая ситуация, – пытался объяснить я, – не могли бы вы дать мне мой аттестат на пару дней?

– Никаких проблем, – ответили мне, – аттестат отдадим, но вас придется отчислить.

Уже тогда я задумался над тем, что бюрократическая система ориентирована не на человека, а на соблюдение ритуалов. И вместо того чтобы облегчить жизнь, она, наоборот, ее только усложняет. Сложившаяся ситуация меня категорически не устраивала. Что, если отчислят отсюда, а на юридический не примут? Тогда – только армия. Или пускаться в бега. Со своей проблемой я пришел к директору нашей школы. Она предложила выдать мне дубликат, который можно было бы подать на юрфак. Абсолютно счастливый, я принес его в деканат. Где мне с деланным сожалением сообщили, что вчера был последний день приема документов. Все сданные мною экзамены аннулированы.

Это был удар. Весь мой шестимесячный ожесточенный марафон без отдыха оказался бесполезным. Как в бреду, я покидал здание университета. Внутри – абсолютная пустота, апатия, с которой я прожил следующие пару дней. Но я не мог позволить себе затяжную и безрезультатную рефлексию. Уже в сентябре я реально убедился в правоте высказывания: «Что ни делается – все к лучшему». Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы тогда я все же поступил на юридический.

В Самаре были мои односельчане. Все оставшееся лето мы посвятили увеселениям. В непрерывных гулянках и вечеринках август пролетел незаметно. Для меня все это было в новинку. Однако перед началом учебы я взял себя в руки. Мне кажется, что любой человек, который провел студенчество в общежитии, мог бы вспомнить столько историй, что они вылились бы в целую книгу. Пожалуй, самое главное, что я вынес для себя из жизни в общаге, – человеческие отношения. Все мои сегодняшние друзья, все, с кем два десятка лет идем по жизни вместе, – почти все они оттуда. Те парни и девчонки, с которыми мы ели из одного котла, спали на одних кроватях и разделили эти счастливые пять лет. Сейчас я уже просто не могу представить, что их могло не быть в моей жизни, успей я подать аттестат.

Многие мои одногруппники были из Самары. За два года подготовительных курсов они успели перезнакомиться и подружиться. Я сначала держался немного особняком. На первом занятии сидел один. Лекция уже шла, когда в аудиторию забежала запыхавшаяся девчонка. Другие места были заняты, и ей ничего не оставалось, как сесть со мной. Так мы просидели следующие два года. Оказалось, нам интересно вместе. И после всех шуточек наша дружба переросла в нечто большее. Это была Елена – моя жена. Сейчас мы воспитываем двух дочерей.

И они – это лучшее подтверждение мысли о том, что все, что ни делается, – к лучшему. Думать так – не фатализм. Просто когда ты видишь плюсы в том, что имеешь сейчас, тебе проще живется.

Как и в школе, к учебе на историческом факультете я относился не слишком серьезно. Но причина была уже в другом. Пока одногруппники круглые сутки проводили в библиотеке, зарывшись в книги, я работал. Тогда было важно заработать самому. Бабушка поддерживала, как могла, давала продукты, немного денег. Большинство моих соседей по общежитию были, как и я, – из села. У нас всегда было что поесть: овощи, крупы, мясо. Тогда-то и пришлось научиться готовить. Хотя как кулинар я не особо преуспел в жизни. На кухне был, скорее, расторопным подмастерьем: чистил, резал. А вот мой сосед Коля – до сих пор мой лучший друг – настоящий шеф-мастер. Когда он готовил свое коронное блюдо из мяса, картошки, морковки и лука, никто на этаже не мог равнодушно пройти мимо кухни.

Тогда, в общежитии, я понял, как важно наличие ресурсов, необходимых тебе в данный момент. В общаге ценились колбаса, сгущенка и конфеты. Поскольку я уже зарабатывал, то мог их себе позволить. И хотя, по сути, я тогда ничего не имел за душой, но всегда мог купить что-то ценное для других.

В студенчестве я не чурался любой работы: распространял листовки, мыл машины, работал на стройке. Отчетливо помню, как однажды все лето провел на мойке. Уже наступила осень – пора возвращаться к учебе. Я отсиживал по две пары и бежал на работу. Когда не ходил на учебу, то мыл машины с утра и до вечера. Это был в своем роде уникальный опыт коммуникации. К примеру, приезжали бандиты, выкладывали автоматы, биты и пили водку, пока мы мыли их черные «BMW». Напившись, они могли даже размахивать огнестрельным оружием, чем изрядно нас пугали. Иногда просто оставляли машины и забирали их только через неделю-две. Тогда мы катались на этих машинах, совершенно не понимая, чем это нам грозит. На дворе был уже октябрь, холодало. После выходных, проведенных на автомойке, я едва мог встать на учебу в понедельник: все тело ломило от постоянного холода и сырости на работе. С другой стороны, в той работе было столько юношеской романтики!

Мне очень понравилась бизнес-модель автомойки. Я увидел, сколько денег там можно заработать, поэтому мойка стала ассоциироваться с успехом. Тогда же решил для себя: когда стану успешным, куплю такой же бизнес и создам все условия для сотрудников. Пять лет назад мне предложили приобрести здание. Цена вопроса – около ста миллионов. Знаете, почему я пошел на эту сделку? Лишь потому, что частью здания была автомойка, в которой уже установлены душевые, оборудованы комнаты отдыха и прочие условия для рабочих. Все то, о чем я так мечтал в студенчестве. Поставил туда управляющего и больше этой мойкой не занимался. В скором времени мой центральный офис переедет в это здание, а о том, какое уникальное пространство для работы я задумал там сделать, расскажу чуть позже.

Если у тебя в жизни есть мечта, то ее обязательно нужно реализовать.

Через реализацию задуманного можно найти новые возможности для развития.

Зная не понаслышке, как бывает тяжело на самых простых работах, я всегда с уважением отношусь к людям, которых принято называть обслуживающим персоналом. Сегодня этот студент подносит тебе кофе, а через пару лет может стать деловым партнером, открывшим свою сеть бистро. И каким он запомнит меня? Надменным и чопорным? Не слишком ли это для того, кто стоял когда-то мокрый под дождем у станции метро с охапкой газет? Знаете, я благодарен той неквалифицированной студенческой работе. Но тогда, помню, было стыдно. Стоишь часами на одном месте, раздаешь эти газеты. Хотя кто меня узнает, кто осудит? Редкий человек не живет стереотипами, навязанными родителями, обществом и культурой. Особенно в молодом возрасте. Раздаешь газеты – нищеброд. Моешь машины – неудачник. Мало кто в этом возрасте думает: «Погоди! Я же зарабатываю деньги, ничего еще толком не умея. Да ведь это круто!» Я так и думал, но удовлетворение от того, что зарабатываю деньги, отравляла реакция людей. Они шарахались, когда кто-то настойчиво старался всучить им газету бесплатно. Тогда абсолютно дикой была сама идея чего-то бесплатного, не связанного с обманом.

А еще я работал на стройке. Помню, как однажды нам не заплатили. Просто не стали выдавать деньги за сделанную работу. Десяток таких же, как я, парней остались с носом. Тогда ко мне пришло понимание: нужно всегда честно платить за честный труд. Более того – я никогда никого не должен подвести по срокам. Теперь, что бы ни приключилось в моей жизни, с моим бизнесом и банковскими счетами, у меня всегда есть секретный чемоданчик. В нем – зарплата всех моих сотрудников. На крайний случай.

Однако не все студенческие подработки были тяжелыми. Однажды нам с другом Колей предложили поехать в Сочи – работать вожатыми в лагере. Предстояло две смены. Мы почти не спали: море, солнце, лето. Днем – следим за детьми, ночью – купаемся и общаемся с другими вожатыми. Беззаботное время пролетело незаметно, пришла пора паковать чемоданы. И тут к нам пришел директор лагеря и выпалил напрямую:

– Слушайте, а оставайтесь еще на две смены?

– Я не смогу, – сразу ответил Николай.

– А я остаюсь, – недолго думая, ответил я.

Мне попросту некуда было возвращаться. Отец из Пестравки переехал в Чапаевск, ехать к бабушке – не вариант. Коля ушел собирать вещи. Перед самым отъездом я пришел попрощаться до осени. Помню, мы тогда обнялись и расплакались. Такая вот была дружба. Чего плакали – непонятно. Ведь довольно скоро снова увидимся в общаге. И мы до сих пор нет-нет, да и вспомним этот случай. Все над нами смеются, но я до сих пор помню щемящую боль от расставания с другом.

Первые бизнес-идеи пришли ко мне именно в общежитии. Жизнь там была веселой, потому что и сами жильцы частенько бывали навеселе. Те, кто хоть раз оставался на ночь в студенческой общаге, это поймут: вечер, алкоголь, неприхотливая закуска, гитара. Хочется добавки, а последняя бутылка – уже в мусорном ведре. С такой проблемой у нас сталкивались все. И вот тогда мы придумали заранее закупать алкоголь. Чтобы продавать его всем страждущим. С небольшой наценкой. Каждый вечер в нашу дверь стучали те, кому было лень бежать в магазин или когда все точки продаж уже были закрыты. Мы ездили на оптовый рынок с большим рыжим чемоданом, внутри обложенным тряпками. Ведь если бы на вахте услышали характерный звон – пиши пропало. Набивали мы чемодан так туго, что бутылки аж скрипели. В каждую закупку вкладывались поровну. Все студенты знали, что мы продаем. «ИРИСА» – так шутливо мы назвали свое бутлегерское предприятие. По первым буквам имен всех, кто жил в нашей комнате. Достаточно долго мы были подпольными торговцами алкоголем. Все закончилось, когда трое из пяти стали доставать деньги из общей казны.

Спустя годы, когда я начал заниматься недвижимостью, самый полезный совет ко мне пришел из собственного прошлого, вот из этой самой истории. Я понял, что всю прибыль надо инвестировать в дальнейшую покупку недвижимости. Бизнес должен работать и развиваться, а не служить заначкой. Иначе он станет неконкурентоспособным и прекратит существование.

Тогда, в студенчестве, от нашей «ИРИСы» остались лишь две первые буквы. Я и Равиль в итоге стали бизнесменами. Трое остальных, бравшие из общей кассы деньги, – нет. Эта история дала правильный посыл на будущее. Я могу загореться несколькими идеями и воплотить их в жизнь, будучи единственным учредителем. Но без партнеров мне не хватит сил охватить все свои бизнесы и одинаково успешно следить за каждой веткой. Поэтому без партнеров – никак. Но право окончательного решения всегда остается за мной.

Сейчас я понимаю, что любые знания или навыки нужно получать под запрос. Нельзя учиться, думая: авось, где и пригодится. Учебой на историческом я во многом решал стратегические задачи. Главная из них – не попасть в армию. К тому же полностью самостоятельным мужчиной меня сделала не муштра, а лихая жизнь в общежитии. Я научился готовить, стирать, зарабатывать на жизнь, приспосабливаться к любым условиям.

А они подчас были весьма жесткими. Студенческая жизнь переполнена эмоциями как позитивными, так и, безусловно, негативными. В особенности если ты живешь не дома с родителями, а в общежитии сам по себе. Никто не отменял банального прессинга. Перепадало и мне. Но точно помню: никто ни разу так и не смог заставить меня сходить за алкоголем, никто ни разу не осмелился ударить. Такое отношение было большой редкостью. К примеру, к нам в общежитие часто приходили студенты сельскохозяйственной академии, такие дерзкие ребята. Они терроризировали и прессовали многих. Один наш бедолага-сосед был ими настолько затравлен, что в отчаянии выпрыгнул с седьмого этажа. Слава богу, выжил благодаря тому, что зацепился за провода.

Однако первые полгода в общежитии я прожил не со студентами, а с настоящим преподавателем – Валерием Палладиевичем. Он был моим первым серьезным наставником. Сейчас их называют менторами. В одной секции с ним жила девушка из Пестравки, моя бывшая соседка по подъезду. Я случайно ей обмолвился, что меня не очень устраивают соседи по комнате, она передала ему, и, несмотря на то, что он, будучи преподавателем, имел право жить один, Валерий Палладиевич предложил мне:

– Слушай, а переезжай ко мне? Вообще, без проблем.

Не стану сейчас вдаваться в детали своего тогдашнего быта, но отказываться было глупо. Валерий Палладиевич преподавал физиологию. Интеллигентный человек. В то время как я, приехавший из деревни, был для него, наверное, полным дикарем. Он разрешил обращаться к нему просто по имени – Валера. Именно он давал мне первые уроки хорошего тона и манер. Пожалуй, главное, что меня поражало: несмотря на всю образованность и воспитание, он пользовался большим авторитетом и у ребят со спортфака. У них он тоже вел лекции, и они часто заходили к нам. Просто поговорить. Это были такие типичные «братки». Считай, бандиты. Мы их тогда называли «торпедами». Будучи соседом Валеры, я довольно скоро начал подключаться к их беседам. При этом практически не «фильтровал базар». Валера же смотрел на меня и хватался за голову.

– Илья, что ты несешь? – с искренним возмущением и недоумением говорил он.

Чувство такта у меня отсутствовало напрочь. Я был только в начале пути, учась, как вести себя с разными людьми. А через нашу комнату их проходил огромный поток. Студенты, аспиранты, преподаватели. Даже криминальные элементы. В итоге через полгода я окончательно замучил Валеру своими деревенскими замашками, и он меня выгнал. И все же за это сравнительно небольшое время уровень моей культуры намного повысился.

Главное, с чем мне помог молодой преподаватель, – интегрироваться в социум. Ведь, будучи ребенком, я никогда не ездил в пионерские лагеря, не бывал в больших городах. Улица, двор, десяток таких же сорванцов, как и я, – таким, по сути, и был мой мир. Неудивительно, что уровень моей дикости для городских порой зашкаливал.

Я предан всем людям, которые помогли мне в жизни. С Валерой мы общаемся до сих пор, постоянно приглашаем его на наши встречи, берем с собой на рыбалку. Мы, его бывшие студенты, сейчас – успешные люди, обзавелись семьями. А он по-прежнему живет в общежитии совершенно один. Но каждый раз, встречаясь с ним, я вижу счастливого человека.

Думаю, каждому из нас в тот или иной период жизни нужен наставник. Потому сейчас я столько сил отдаю развитию менторства здесь, в Самаре. Чтобы у каждого, кто решился заняться бизнесом, был прямой доступ к более опытному бизнесмену. Удивительно, как один человек может без потерь вложить свои силы и энергию в другого. Отдавая частичку себя, мы только обогащаемся. Это особенно важно в начале пути. Когда ты, будучи новичком, собравшимся в горы, получаешь не просто формальное напутствие и пожелание доброго пути, а подробный инструктаж и тщательную проверку твоей экипировки, а также дельные советы по предстоящему маршруту.

Ментор нужен на любом этапе, даже когда ты покорил уже не одну вершину.

Например, недавно мы встретились с Игорем Рыбаковым. За обедом проговорили почти два часа на равных. Всю значимость этой встречи лично для себя я четко осознал в ее конце. К ней мы вернемся, но чуть позже. Сейчас могу лишь сделать вывод: доверительность и открытость Игоря помогли мне самому перейти на новый уровень не только бизнеса, но и мышления.