Семья и стая

– А все началось с того, что вы ко мне не прислушались, – негромко буркнул Дима.

– Твое присутствие в машине сильно бы увеличило ее плавучесть? – Руслан скептически приподнял бровь. – Или сделало бы ревущий горный поток более к нам благосклонным? Что бы изменилось?

– Да я той ночью, когда вы пропали, чуть не поседел!

– Благородная седина добавляет солидности и респектабельности, так что не жалуйся. Еще спасибо потом скажешь.

– Да бог с ней, с моей шевелюрой! Вы мне платите за то, чтобы я оберегал вашу жизнь, и смотрите, что произошло, как только я чуть-чуть ослабил бдительность! – Антон погрозил Руслану пальцем. – Второй раз я такой ошибки не повторю, без моего одобрения вы теперь и шагу не ступите! Хватит нам одной утопленной машины и одной сломанной ноги!

– Какой же ты параноик, Антониус! Ты даже в сидящей на потолке мухе угрозу увидишь!

– Такая у меня работа, уж извините. Я предпочитаю перестраховаться, нежели потом рвать волосы на голове.

– Твое рвение похвально, но иногда ты все же перегибаешь палку, – Руслан неодобрительно покосился на охранника. – Почему ты сегодня утром не пропустил Оксану ко мне в палату? Чего тут-то опасаться?

– Не стоит лишний раз засвечивать некоторые связи. Стервятников, падких на слухи и дешевые сенсации, вокруг и без того немало ошивается, не нужно их подкармливать.

– А то что? Моя репутация пострадает? Карма испортится? Чакры прохудятся? Я уже давно привык к тому, что в замочную скважину моей жизни постоянно кто-то подсматривает. Одной сплетней больше, одной меньше – какая разница?! Ты можешь хотя бы в мои личные дела свой длинный нос не совать, а?!

– Ваша личная жизнь тут ни при чем. Я занимаюсь обеспечением безопасности, и буду оставаться параноиком, пока окончательно не буду уверен в полной безопасности контактирующего с вами человека и в отсутствии у него каких-либо неясных мотивов, способных представлять угрозу.

– Матерь божья! – Руслан закатил глаза. – Ну от Оксаны-то ты какой угрозы ждешь?! Что она мой кошелек выпотрошит? Или, паче того, на себе женит? Брось! Вокруг меня вертелось столько охочих до легкой наживы дамочек, что я кой-какой опыт в этой области успел наработать. Оксана – девушка вполне состоявшаяся, отнюдь не бедная и вовсе не спешащая обменять свою свободу на мнимый комфорт и безбедное существование. Быть может, именно эта черта ее характера меня в ней и привлекает? Ей же ничего от меня не нужно, а такие отношения мне, знаешь ли, в диковинку! И тут ты со своей мнительностью…

Руслан встрепенулся, словно что-то вспомнив и оглядываясь по сторонам.

– А где мой телефон? Стоило бы ей позвонить, хотя бы из вежливости здоровьем поинтересоваться.

– Это как раз она о вашем самочувствии беспокоиться должна, у нее-то все кости целы, – проворчал Антон и не без ехидства добавил, – а телефон ваш на дне реки отдыхает, так же, как и ее. Так что даже при всем желании позвонить сейчас вряд ли получится.

– Черт! Действительно!

Руслан обреченно вздохнул и, заглянув в бокал, сделал небольшой глоток. Он откинулся назад и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как приятное тепло разбегается по измученному телу и заставляет отступить усталость и боль.

Однако его охранник все еще сидел рядом и вовсе не спешил оставлять своего босса в покое.

– Я, конечно, понимаю, что сам себя не похвалишь – никто не похвалит, – заговорил Антон негромко, – но мне все же кажется, что красоваться на страницах желтой прессы – не самая лучшая реклама.

– Любой пиар хорош, кроме некролога, – буркнул Руслан в ответ, не открывая глаз, но тут же рассмеялся. – Мы с Оксаной еще там, в лесу обсуждали возможные заголовки в сегодняшних изданиях относительно нашей с ней ночевки в лесу под открытым небом. Даже тогда это звучало забавно, и уж тем более сейчас я не вижу причины слишком переживать из-за чьей-то излишне воспаленной фантазии.

– Моей, что ли?

– Вообще-то я имел в виду журналистов, но ты тоже не промах. Вот скажи мне, что можно было найти компрометирующего в послужном списке обычного кинолога, чтобы так ее невзлюбить? – приоткрыв один глаз, Руслан покосился на насупившегося Антона. – Не изображай невинность, я знаю, что ты пропесочиваешь каждого, кто приближается к моей драгоценной персоне ближе, чем на пушечный выстрел.

– Уж не собираетесь ли вы поставить мне в укор добросовестное исполнение служебных обязанностей? – охранник печально усмехнулся. – Видеть в каждом встречном потенциального шпиона или диверсанта – моя работа. Да, определенная профессиональная деформация неизбежна, но в случае с Оксаной вопросов действительно намного больше, чем ответов.

– Например? – заинтересованный Руслан открыл и второй глаз.

– Сколько мы ни копали, но так и не смогли отыскать никаких сведений о ее детстве. Ни документов, ни школьных фотографий, ничего. Такое впечатление, что она возникла буквально из ниоткуда и сразу же поступила в медучилище.

– Так вот откуда у нее столь глубокие познания в области лечения переломов!

– И в этом смысле вы должны на нее буквально молиться! – торопливо закивал Антон. – Врачи в больнице сказали, что, если бы не ее грамотные действия, то вы могли запросто ноги лишиться! А так им оставалось только обработать рану и наложить уже окончательные швы.

– Надо будет поблагодарить ее при случае, – согласился Руслан. – Но, в любом случае, данные из старых архивов иногда теряются. Пожары там или другие стихийные бедствия… Что такого?

– Да, разумеется, но не из всех же сразу! Не осталось вообще ничего! Ни косвенных упоминаний, ни фото с подругами или одноклассниками, ни табелей с оценками! Мы узнали, что ранее она неоднократно посещала Финляндию, и предположили, что там у нее могли оставаться какие-то родственники, но и здесь все наши попытки хоть что-то выяснить точно также натыкались на зияющую пустоту. Складывается впечатление, что кто-то целенаправленно вычищал всю имеющуюся информацию, могущую иметь к ней отношение! Или же настоящей Оксаны Вельгер попросту никогда и не существовало.

– Ты подозреваешь, что она – подсадная утка?! Что ее ко мне подослали целенаправленно?! Но кто?! И зачем?!

– Трудно сказать. Если бы созданием «легенды» занимались серьезные спецслужбы, то мне ни единой шероховатости не удалось бы найти, тут у них все делается по высшему разряду, – Антон почесал нос. – Частникам такие вершины недоступны, но даже того, что я вижу в случае Оксаны, достаточно, чтобы понять – у ее покровителей очень длинные руки.

– Даже если мы на минуту предположим, что ты прав, и некто весьма влиятельный действительно надумал подослать ко мне шпиона, то сразу возникают два вопроса. Во-первых, кто это? И, во-вторых, почему именно сейчас? Что такого случилось за последнее время, чтобы кто-то вдруг надумал так плотно мною заняться?

– Помилуйте! – развел руками охранник. – Я ничего не говорил насчет того, кто или что является предметом интереса. Вполне возможно, что странные провалы в биографии Оксаны являются следствием каких-то ее собственных темных дел в прошлом, и не имеют к вам ровным счетом никакого отношения.

– Программа по защите свидетелей, что ли?

– Или что-нибудь подобное, – согласился Антон.

– Тогда зачем ты мне попусту нервы мотаешь? – Руслан сделал еще один небольшой глоток. Тревога оказалась ложной, и ему требовалось как можно скорее восстановить пошатнувшееся душевное равновесие. – Ради чего ты загружаешь меня своими подозрениями, если даже сам в них еще не разобрался, и ничего конкретного у тебя нет?

– Я просто хотел сказать, что не стоит слишком уж с Оксаной откровенничать. По крайней мере, до тех пор, пока я не заполню некоторые белые пятна ее прошлого. А то чем черт не шутит – может случиться такой пиар, что даже некролог лучшим выбором покажется…

Антон прервался, чтобы ответить на звонок.

– Я слушаю…

– Да, все нормально, добрались без приключений…

– Что еще не так?..

– Что?! – он буквально выпрыгнул из кресла. – Ты уверен?

– Да, да, я понимаю…

– Разумеется мы примем меры!..

– Обязательно! Если вдруг что-то узнаю, сразу же сообщу!..

– Спасибо, что предупредил, держи меня в курсе…

Антон отнял от уха руку с телефоном и остановился посередине гостиной, озадаченно вытянув губы. Руслан наблюдал за ним с плохо скрываемым беспокойством. Требовалось нечто поистине неординарное, чтобы так взволновать профессионального телохранителя.

– Что случилось? – осторожно поинтересовался он. – Что-то серьезное?

– И вы еще называете меня параноиком, – Антон снова вскинул руку с телефоном, набирая номер, – с учетом новых обстоятельств, думаю, обеспечение безопасности потребует привлечения дополнительных сил.

– Да что там стряслось-то, черт тебя дери?! – рявкнул не на шутку встревоженный Руслан.

– Веселье оказалось куда более зажигательным, нежели нам казалось вначале! – его охранник шумно выдохнул. – При разборе того завала, что сбросил вас с Оксаной в реку, были обнаружены фрагменты взрывного устройства.

* * *

Наблюдая за отползающими в сторону ажурными коваными воротами, Евгений невольно вспомнил, как несколько лет назад впервые въезжал через них на территорию усадьбы Вельярово.

Молодой, наивный, бесшабашный и авантюрный – сколько самых разных эпитетов он мог применить к себе прошлому, и сколь многих иллюзий он лишился с тех пор. Жизнь не раз и не два доказывала ему, что ровно в тот момент, когда тебе кажется, что ты уже достаточно хорошо изучил все ее уловки, и застать тебя врасплох ей уже не удастся, эта бессердечная тварь, громогласно хохоча, отправляла весь его жизненный опыт на свалку. Окружающий мир снова и снова доказывал, что он гораздо сложней и многогранней, чем мы способны себе представить, и что его реальное устройство не имеет ничего общего с теми примитивными схемами, что мы рисуем у себя в воображении. Евгению стало даже любопытно, не будет ли он, спустя еще лет десять, воспринимать себя сегодняшнего как точно такого же прекраснодушного идиота?

Он ничуть не сомневался, что именно так все в будущем и случится, и его занимал лишь один вопрос, каких жертв ему и окружающим будет стоить этот горький опыт, какие испытания придется пройти, чтобы усвоить этот новый жизненный урок?

Ворота остановились, и он тронул машину с места, неспешно покатив по кленовой аллее, подернутой зеленой дымкой молодой весенней листвы.

– Дом, милый дом, – донесся с заднего сиденья неизменно оптимистичный голос Николая.

– Раньше ты, помнится, любил проводить здесь лето, – заметила Оксана. – Целыми днями на площадке пропадал, возясь с щенками.

– Некоторые из которых, чуть повзрослев, объявили на меня охоту, ага. Я сейчас аж ностальгическую слезу пущу.

– Да брось! Те времена давно в прошлом! Сейчас подобное и в голову никому не придет! – Оксана повернулась на сиденье, оглянувшись назад. – Расслабься, здесь все свои.

– Знаешь, мам, – буркнул парень, – мне, конечно, хочется верить, что тебе удалось переубедить их своим весомым добрым словом, но я-то прекрасно знаю, что все несогласные просто пошли на компост. И меня как-то не особо воодушевляет мысль, что мое спокойствие и моя безопасность были обретены такой ценой.

– Я старалась не ради тебя, а ради Стаи. Если судьба поставила тебя руководить другими, то тут у тебя остается всего два варианта на выбор. Либо ты, стиснув зубы, делаешь то, что считаешь нужным и берешь на себя всю ответственность за последствия, либо становишься послушным проводником чьей-то чужой воли. Но тогда от тебя уже ничего не будет зависеть, даже твоя собственная жизнь и жизни твоих близких. Поэтому твоя безопасность явилась следствием укрепления моей власти в Стае, но никак не наоборот.

– Я знаю, что ты скажешь, будто детские воспоминания всегда яркие и безоблачные, – не унимался Николай, – но в те времена, когда всем заправлял дед, обстановка здесь выглядела более… живой, что ли. Да, порой склочной, порой скандальной и даже опасной, но живой. А под твоим руководством все ходят, вытянувшись по струнке, и даже слова против сказать не смеют. Того и гляди строем маршировать начнут. А все потому, что дед Стаей правил, а ты норовишь ею командовать.

Евгений очень надеялся, что хруст гравия скроет невольно вырвавшийся у него тяжкий вздох. Все то же самое, только другими словами, он неоднократно пытался донести до Оксаны, но она неизменно отметала все его претензии, раз за разом апеллируя к тому, что он не является членом Стаи, а потому их проблемы его не касаются. Но что она возразит собственному сыну, упрекающему ее все в той же чрезмерной властности и склонности к авторитаризму?

Оксана, однако, ничего особенного не сказала, ограничившись короткой сухой репликой:

– Повзрослеешь немного – сам все поймешь.

Машина остановилась, и Евгений поспешил выбраться на воздух, словно тяжелая атмосфера, что сгустилась в салоне, мешала ему нормально дышать…

И в следующую же секунду едва не был сбит с ног маленьким вихрастым ураганом, радостно верещавшим:

– Папа! Папа приехал!!!

И этот звонкий голосок в одно мгновение отбросил на задний план все прочие заботы и тревоги. Ксюша одни своим существованием освещала жизнь Евгения, подобно мощному прожектору, в ослепительных лучах которого бытовые неурядицы казались мелкими и несущественными. А ее жаркие объятия и неподдельная радость от его появления в Вельярово были способны растопить даже вековые льды на полярных шапках.

Она была, пожалуй, единственным живым существом на свете, кто радовался ему абсолютно искренне, безо всяких скидок на правила вежливости или требования субординации. И только необычно крепкая хватка ее детских ручонок, после которых на теле у Евгения оставались заметные синяки, не позволяла забыть, кем в действительности является эта маленькая вихрастая девчушка.

– Привет, веретено! – подошедший к ним с рюкзаком Николай немедленно удостоился своей порции радости.

– Вы к нам надолго? – Ксюша запрокинула голову, вопросительно заглядывая в их лица.

– Как получится, – пожал плечами Евгений, – но на пару дней точно.

К счастью, в этот раз ему даже не пришлось кривить душой даже самую малость. Его собственное будущее терялось в тумане, и он предпочел до поры до времени просто плыть по течению.

Евгений в очередной раз поймал себя на мысли, что, как бы ни напрягался, не способен солгать своей маленькой дочери, даже из соображений жалости или милосердия. Он, журналист, успевший поработать в самых бессовестных таблоидах, и никогда не стеснявшийся в выборе средств для получения требуемой информации, оказался полностью обезоружен взглядом ее широко распахнутых серых, как у матери, глаз.

И если ее собственные соплеменники оказывались в кабале патологической честности волею своего происхождения, то его, чистокровного человека, в те же кандалы заковала испытываемая им всепоглощающая любовь к маленькой и озорной родственной душе.

– Отпусти мальчиков, Ксюш! – рассмеялась Оксана. – Им с дороги еще в себя прийти надо! Потом пообщаетесь!

– Мам! – девчонка немедленно переключила все свое внимание на нее, обстреливая градом вопросов. – Где ты была? Что там случилось? Тут все так за тебя волновались!

– Все расскажу, не волнуйся. Дай нам хоть переодеться-то!.. О! Привет, Лен!

Евгений и не заметил, как Лена присоединилась к их компании, беззвучно материализовавшись у него за спиной. Годы работы в качестве личного секретаря Кирилла Вельгера превратили ее в человека-функцию в строгом брючном костюме и с аккуратно собранными волосами, всегда оказывающуюся рядом, если требовалась ее помощь, и бесследно растворяющуюся, когда нужда в ней отпадала. Даже сегодня, занимая должность директора кинологического питомника «Вельярово», Лена так и не смогла избавиться от прежних навыков и привычек, а потому Евгений снова и снова вздрагивал от неожиданности, внезапно услышав над ухом ее негромкий голос.

– Добрый день, Оксана Кирилловна! Коля, Женя, – девушка чуть наклонила голову, приветствуя их и, одновременно, демонстрируя всю ту иерархическую бездну, что в ее глазах отделяла двух безродных мужиков от Вожака. – Рада всех вас видеть! Ваши комнаты всегда готовы к вашему приезду. Располагайтесь пока, а чуть позже я приглашу вас на обед. Идем, Ксюш, не будем им мешать, после дальней дороги всем нужно отдохнуть…

Малышка послушно ухватилась за протянутую ей руку, и они с Леной зашагали к дому. Несмотря на неприметный внешний вид и кажущийся кротким характер, девушка каким-то образом умела убеждать других людей делать то, что от них требовалось. Даже таких неугомонных и своенравных, как Ксюшка.

– Пошли, писака! – Николай, всегда отличавшийся на редкость своеобразным чувством юмора, ткнул Евгения в бок. – Будем надеяться, что на обед сегодня подают не нас с тобой.

Журналисту ничего не оставалось, кроме как издать очередной тяжкий вздох и поплестись следом за ним к дому.

Шагавшую впереди Оксану в данный момент обуревало одно-единственное желание – поскорее оказаться в окружении родных стен, под защитой знакомых с детства сводов. В Вельярово прошла большая часть ее жизни, и какая-то часть ее души впиталась в эту землю и кирпичи массивных сводов особняка.

За свою долгую историю усадьба прошла через множество передряг, начиная с революции семнадцатого и вплоть до Великой Отечественной. В последний раз обстоятельства потребовали от Оксаны решительных действий почти два года назад, и после того главную залу пришлось буквально отстраивать заново. Наведение порядка в Стае нередко требовало жертв, и чуткий нюх Оксаны до сих пор улавливал запахи крови и пороховой гари, до сих пор пробивавшиеся из-под более свежих ароматов шпаклевки и краски.

Ремонт тогда изрядно затянулся, поскольку избавление от подпалин и пулевых следов потребовало реконструкции всего фасада. Оксана не преминула, воспользовавшись случаем, внести некоторые коррективы в архитектуру здания, но все же постаралась по возможности сохранить его прежний исторический дух. Дух традиционной русской усадьбы, который, несмотря ни на что, сумел пережить и революцию, и войну, и прочие невзгоды.

Где-то здесь, кстати, крылось одно из главных отличий Вельярово от особняка Руслана. Родовое гнездо Вельгеров выглядело пусть и не так внушительно и богато, как его особняк, обладало своей непростой историей, пропитывающей его стены и доски пола. Дом же Руслана, несмотря на вложенные в его строительство немалые средства, был обречен всегда восприниматься как стилизованный новодел, безуспешно пытающийся казаться чем-то большим.

Так же, как и его владелец, честно говоря. Руслана постоянно окружала аура неудовлетворенного тщеславия, и все его действия так или иначе преследовали одну-единственную цель – любой ценой пробиться наверх и утвердиться на вершине. Его «Бионом» в последние годы развивался весьма успешно и динамично, однако Руслан жаждал большего, поскольку ни секунды не сомневался, что заслуживает лучшей судьбы. А потому не упускал ни единой возможности продемонстрировать окружающему миру свою успешность и доказать другим, что он чего-то да стоит.

И его ничуть не смущал тот факт, что средиземноморский стиль в окружении русских березок и зимних сугробов смотрится несколько странно и чуждо. А вот Вельярово, хоть и выглядело существенно скромнее, вписывалось в родные пейзажи исключительно легко и органично.

На время недавнего ремонта все занятия с четвероногими питомцами были перенесены в другие филиалы, но даже сейчас, когда вся стройка давным-давно закончилась, Оксана не спешила возвращать их обратно. Так что сегодня Вельярово, помимо семейной резиденции Вожака Стаи, представляло собой координационный штаб, где Лена лишь изредка принимала особо важных клиентов и откуда управляла деятельностью остальных подразделений. С одной стороны, все уже успели привыкнуть к новому формату работы, который для многих оказался более удобным и привлекательным, поскольку не требовал по любому поводу таскаться в Тверскую область, и предоставлял возможность работать в одном из кинологических клубов рядом с домом. С другой – самой Оксане откровенно не хотелось снова превращать уютное родовое гнездо в вечно галдящий, лающий и скулящий балаган, где ты, едва спустив утром ноги на пол, сразу же оказывался на рабочем месте. Работать, как ни крути, следует на работе, а дома нужно расслабляться и наслаждаться заслуженным отдыхом.

И сегодня Оксана была полна решимости отдохнуть на всю катушку. Что ни говори, а она это заслужила. Первым пунктом в ее программе значился горячий душ.

Однако хлещущие по телу горячие струи, вопреки ожиданиям, не принесли ожидаемого облегчения, поскольку шум льющейся воды невольно пробуждал в памяти недавние пробирающие до мурашек сцены пытающегося поглотить незадачливых путешественников горного потока. У Оксаны мелькнула мысль, что ее последнее приключение теперь надолго отбило у нее желание поплескаться в бассейне.

За обедом все они собрались в столовой, хотя четыре человека за огромным столом, способным уместить не менее дюжины едоков, выглядели несколько сиротливо. Это может показаться странным, но их семья еще ни разу не собиралась вот так, в полном составе. Николай и раньше предпочитал жить сам по себе, а Евгений и вовсе несколько лет скрывался под фальшивой личиной. Но вот им выпал уникальный шанс собраться, наконец, всем вместе, драматические события неожиданно напомнили им о том, что именно их объединяет, но особой радости от такого воссоединения почему-то не наблюдалось.

Тягостная атмосфера, царившая в их семейном кругу, разряжаться не торопилась, а потому даже стук ложек и вилок по тарелкам, словно опасаясь ее разрушить, звучал несколько приглушенно. Ксюша, как и положено ребенку, ничего не замечала и щебетала почти непрестанно, болтая под столом босыми ногами. И только ее старания не позволяли трапезе окончательно превратиться в поминальную.

Оксана только сейчас в полной мере осознала, насколько голодна. Она ведь почти сутки ничего толком не ела, а потому полностью сосредоточилась на обеде, упорно не замечая тяжелого взгляда, которым ее то и дело одаривал Евгений. Ну а Николай традиционно делал вид, что он здесь вообще посторонний.

Ксюха, подобно пулемету осыпала мать расспросами, но набитый рот не позволял той нормально отвечать, вынуждая ограничиться только мычанием и выразительной жестикуляцией.

– Слышь, веретено, – не вытерпел Николай, – ты можешь формулировать свои вопросы таким образом, чтобы на них можно было бы отвечать просто – «да» или «нет»? Ты же видишь, что мамка не в том настроении, чтобы давать развернутые ответы!

Девочка на секунду насупилась, исподлобья глядя на брата, после чего возобновила свой словесный «артобстрел». Она честно старалась следовать данной рекомендации, но все ее усилия немедленно шли прахом, поскольку новые вопросы вылетали из ее ротика едва ли не раньше, чем она успевала закончить предшествующий. В итоге все громоздилось друг на друга, просто не оставляя места, чтобы вставить ответную реплику или даже простой кивок головы.

Чуть позже, когда совсем уж острый голод был утолен, Оксана все же сжалилась над ожидавшей ее отчета аудиторией и кратко описала те события, что приключились с ней и Русланом. По возможности она старалась избегать каких-то острых углов, то и дело оглядываясь на нахмуренного Евгения, а также предпочла воздержаться от чрезмерного натурализма в описаниях, который за обеденным столом представлялся неуместным.

– То есть ты призвала на помощь волчью стаю и полагаешь, что Руслан ничего не заподозрил?! – выражение лица Николая явно свидетельствовало о том, что он испытывает серьезные сомнения в умственном здоровье матери.

– Он был не в том состоянии, чтобы адекватно воспринимать окружающее, – парировала Оксана, – а если начнет задавать вопросы, то я всегда могу сослаться на галлюцинации из-за большой кровопотери. Да и головой ушибся немного… ну, то есть я его стукнула.

– Он видел… другую тебя? – Евгений также испытывал серьезное беспокойство. Оксана опасно близко подошла к тому, чтобы раскрыть постороннему человеку свою сущность, что не сулило ничего хорошего.

– Нет, конечно! Не болтай глупостей!

– Насколько проще было бы просто позволить ему утонуть…

– Коля!!! – раздраженно отброшенная вилка зазвенела по столу.

– А что такого? – искренне удивился парень. – Есть человек – есть проблема. Нет человека – нет проблемы. Один из твоих же излюбленных принципов, разве нет?

– Вот только не надо делать вид, будто ты не понимаешь разницы между открытым противостоянием, когда противник сам намеревается тебя убить, и помощью попавшему в беду человеку! – Оксана подобрала вилку и заговорила уже спокойней. – Кроме того, мне потом было бы крайне непросто объяснить, почему я выбралась, а Руслан утонул. А мне столь пристальное внимание ни к чему.

– Но ты же могла просто… исчезнуть. Река бурная, тело так и не нашли, родственники льют слезы на камеру и все такое. Потом, чуть погодя, спокойно переродилась бы и жила себе дальше.

– Я – Вожак, и моя смерть, пусть даже мнимая, на какое-то время оставила бы Стаю без руководства, обезглавила бы ее. А достойного преемника я пока не вижу, поэтому мне все же пришлось стиснуть зубы и выжить. Вместе с Русланом.

И вновь эта непоколебимая уверенность в том, что без ее внимания и заботы Стая непременно развалится и вообще вымрет. Все то же настойчивое желание сосредоточить в своих руках абсолютно все нити и рычаги управления, дабы никого к ним не подпускать даже на пушечный выстрел. Но не по причине болезненного властолюбия, и из-за уверенности в том, что все прочие – лишь несмышленые щенки, которым нельзя доверить ничего серьезного, и только ее, Оксаны, мудрость и жизненный опыт спасают их Стаю от верной гибели. Евгений снова вздохнул.

– Потрясающе! – в голосе Николая проступили ехидные нотки. – И ты тогда, захлебываясь в тонущей машине, успела все это просчитать? Я восхищен твоим самообладанием, мам!

– Не надо ерничать, Коль, – Оксана недовольно скривилась. Специфическое чувство юмора ее сына почти у всех, кто его знал, вызывало острые приступы изжоги. – Разумеется, мне совсем не до того было. Только бы выбраться, только бы выжить! Все остальное – неважно. А Руслана я просто не могла там бросить. Не могла и все. Видимо, для хладнокровного и циничного мерзавца, каким на твой взгляд следует быть истинному Вожаку, во мне еще слишком много человечности. Есть над чем поработать.

– Лучше не надо! – невесело рассмеялся Евгений. – Ведь в результате ты превратишься в стопроцентного человека! И вот тогда уж точно – всем хана!

– Как Игорек, да, – кивнул Николай, вытирая пальцы салфеткой. – Так что пусть уж все остается как есть. Сделанного все равно не воротишь. Просто не стоит объяснять свои поступки, додумывая рациональные аргументы задним числом. Уж мы-то с Женей тебя знаем, нас так просто не проведешь!

На это у Оксаны не нашлось, что ответить, и она предпочла спрятаться за чашкой, упорядочивая разбежавшиеся мысли. Сейчас ей и самой было сложно дать однозначный ответ, что именно определяло ее действия там, посреди бурлящей стремнины. Действовала ли она спонтанно, руководствуясь сиюминутными эмоциями, или же где-то на подсознательном уровне в ней говорил Вожак, заставляя принимать именно те решения, которые требовалось?

– Мам, я пойду на улицу? – прервала Ксюша ее раздумья.

– Да, конечно! Погуляй пока.

Ткнув на прощание отца в бок и увернувшись от попытки ее поймать, шустрая девчонка выбежала из столовой. На несколько секунд все позабыли о своих проблемах, глядя ей вслед и испытывая что-то вроде светлой зависти.

Однако суровая действительность немедленно вновь заявила о себе. В дверях появилась Лена, которая протянула Оксане свой телефон.

– Фазиль говорит, что у него есть какие-то новости.

Оксана положила аппарат перед собой на стол и включила громкую связь. Ей показалось неуместным и даже нелепым делать секрет из обсуждения темы, в которую так или иначе погружены все присутствующие. Да и хватать чужой телефон перепачканными в сахарной пудре пальцами не очень-то красиво.

– Привет, Фазиль! Я слушаю.

– Привет, Оксан! Ты как, в порядке? Добрались нормально?

– Да, все отлично, спасибо! Ты заглянешь к нам сегодня?

– Нет, не смогу. Я сейчас в отъезде.

– Куда-то командировали?

– Я сам напросился, слишком уж ответственное дело, чтобы оставлять его на самотек.

– И где ты сейчас?

– В Махачкале, в гостинице. Сегодня вечером вылетаю домой.

– Но что ты там делаешь?! – удивилась Оксана. – Какого черта тебя туда понесло?!

Вытянувшиеся физиономии Евгения и Николая свидетельствовали, что их такой поворот также немало озадачил. Да, машины в горные реки не каждый день падают, но почему последний случай привлек внимание одного из самых опытных оперативников ФСБ?! В воздухе явственно повеяло серьезными неприятностями, Фазиль на всякие пустяки не разменивался.

– Пришла оперативная информация, причем довольно щекотливого характера, – Фазиль негромко кашлянул. – Там с тобой есть еще кто-нибудь?

– Тут все свои, продолжай.

– Ладно, как знаешь. В общем, вчера при разборе того завала обнаружили следы взрыва и даже отдельные фрагменты СВУ.

Теперь, следом за вытянувшимися лицами у всех присутствующих вдобавок отвисли челюсти. Серьезные неприятности начали плавно перетекать в серьезные проблемы.

– В новостях ничего такого не сообщали, – Евгений первым сумел совладать с внезапным столбняком, – а я не пропустил ни одной заметки, включая откровенные сплетни.

– О таком не трубят на каждом углу, – голос Фазиля словно обреченно закатил глаза. – Вот если быстро выйти на заказчика или исполнителя не удастся, тогда да, можно и подразнить их немного, попробовать спровоцировать на спонтанные необдуманные действия. Но до поры до времени подробности стараются не разглашать, хотя…

– Что там не так? – теперь ожила и Оксана.

– С учетом того, сколько машин со специфическими номерами туда нагнали, мало у кого остаются сомнения, что дело нечисто. Обычный камнепад или оползень такого ажиотажа не вызывают.

– То есть мы имеем дело с покушением, – заключила девушка, – ясно. Кто-то целился в Руслана, но, к счастью, промахнулся.

– Эм-м-м, – протянул Фазиль. – Такая версия напрашивается сама собой, но я бы не был столь категоричен. Вот вы можете припомнить хоть один случай, когда Погожин вступал с кем-либо в столь серьезный и бескомпромиссный конфликт, что речь могла идти о физическом устранении конкурента? Вот и я тоже. Его «Бионом» нашел свою уникальную нишу на рынке и никому дорогу серьезно не перебегал. Внутри компании все управляющие контуры замкнуты на самого Погожина, а все остальные сотрудники и партнеры – лишь мальчики на побегушках, пусть и весьма высокооплачиваемые. Подсиживать его ради того, чтобы занять место во главе компании просто некому. В общем, картина показалась мне несколько странной, и я решил лично ознакомиться с ситуацией на месте.