Козак. Черкес из Готии

Обычно в Османской империи путешественникам выдавали специальные дорожные грамоты, в которых указывались имя, имя рода, принадлежность к сословию, описание внешности. Проездным документом определялся чек об уплате налогов, таможенном сборе. Дворяне доказывали принадлежность к роду гербами на документах, на оружии, одежде, медальонах и фибулах, конной упряжи. Поведением и рекомендательными письмами, одеждой, речью, образованием и владением оружия.

Значительной части необходимых обязательных, казалось бы, требований, к приличному человеку того времени у меня же конечно нет. Но! Одежда, речь, манеры, образование, знание культуры, поведение, отличное от низших слоев общества, оружие – не отнять. Выделяюсь на все сто процентов.

И самое интересное. Документы!!!

На Востоке принадлежность любого человека определялась местом в общественной иерархии и до сих пор влияет на общественную жизнь такая вещь, как тавро и тамга. Символ клана, рода и хозяина. Или ханская – пайза.

На наших современных документах чего только нет. Вот именно это и вызвало шок у таможенников. Особенно удивительным оказался факт того, что переводчик смог по слогам прочесть суть документа и тройное имя владельца (фамилия, имя и отчество), что есть только у лиц благородного происхождения в этой эпохе. Подделать документы такого качества! Да какой купец или герцог такое может себе позволить? Такой уровень документов разве что только мифического Китая.

Получив временный пропуск в Ачи-Кале, я направил свой бот в городскую гавань. Став на якорь, рядом с несколькими судами, спустил на воду каяк и устремился к городскому пирсу. Над рейдом, набережной и крепостью господствовал замок (цитадель) почти квадратной формы с четырьмя выдвинутыми башнями круглой формы. Из башен и стен высунувшиеся жерла орудий большого калибра контролировали не только рейд гавани, но и все внутреннее пространство крепости. От набережной и стен цитадели берет начало новая линия стен, ограждающая собственно город, прямоугольником, внутри которого мощенные булыжником улицы (шесть продольных и две поперечные) создавали продуманную планировку города двухэтажными домиками и кварталами гильдий цеховых мастерских. Вокруг площади у замка, используемой как базар, со всех сторон теснятся минареты мечетей и лавки торговцев и ростовщиков, настоящий банк и рабский рынок.

После почти сотни километров пустынной местности вдоль берегов Южного Буга крепость Ачи-Кале (Очаков) кажется огромным городом.

Город-крепость контролирует огромную территорию – на севере почти до Киевской области, на востоке до Запорожья, на западе до Молдавии, главный торговый и культурный центр северного Причерноморья. В гавани на рейде и у пирсов стоит множество кораблей из разных стран, наполняющих город толпами моряков и торговцев со всего Средиземноморья и Причерноморья. В мирные дни рядом с мусульманами жили армяне и греки, украинцы и молдаване. В городе, неподалеку от мечети, расположилась и правила службу христианская церковь. За стенами города вдоль двух дорог, берущих начало у городских ворот, пристроились рядом сотни крытых тростником валашских домиков и юрты ногайцев, торговые лавки и трактиры, склады и мельницы. В пригородной степи до горизонта протянулись огороды и баштаны. Десятки, если не сотни голубятен периодически выпускали в небо стайки голубей. Голуби, генофонд которых в будущем, через столетия, позволит иметь собственное название – Николаевские голуби.

Базар напомнил мне сокровищницу пещеры Али-Бабы. Всего два десятка торговых лавок, но каких! Проходишь несколько шагов, и одна лавка, наполненная тысячей нужных вещей, сменяется на новую лавку, наполненную если не тысячей, то несколькими десятками ковров, каждый из которых – настоящий шедевр, вот прямо сейчас и никак не позже его надо купить себе, ну просто явная необходимость.

Остановился полюбоваться красотой и тут же попал под еще больший прессинг – торговца товаром. Конечно, понимаю, что это восточный базар и здесь хорошим тоном считают торговлю, но я ведь не люблю торговаться, какая в супермаркете или магазине, даже если это бутик, торговля.

Цены устраивают – покупай, нет – тогда иди, ищи, где дешевле.

Пытаюсь отойти от надоедливого торговца. Ан нет, не так все просто. Меня попытались даже за руку взять.

Отбиваю руку, хватающую меня за рукав.

– Что ты себе позволяешь? – хватаюсь за кортик, подвешенный на перевязи.

В это время торговец вдруг сник и начал униженно кланяться. Его глаза разглядели перевязь и кортик с символами якорей. Ненавязчиво свисающая, из-под одетой навыпуск полевой куртки, желтая перевязь снаряжения и кортик вместе с позолотой снаряжения определяют знатность и принадлежность к сословию благородных. Черный цвет ножен кортика также говорит о том, что это родовое оружие, и символизирует мудрость и осторожность, постоянства в испытаниях – как черта рода.

Это для нашего современника якорь, а для мусульманина или христианина средних веков это символ христианина «ЯКОРНЫЙ КРЕСТ», знак безопасности, устойчивости и надежды, христианского рыцаря, всегда готового прийти на помощь. Глаза торговца, поднявшись, сконцентрировались на пришитом в верхней части рукавов украинском двуколоре (желто-голубой флажок) – цвета рода сеньора, близкому к небожителям (император какой-либо восточной империи).

Для меня это кроме цветов государственного знамени Украины на полевой форме еще и цвета хоругви (знамени) запорожских козаков XVI–XVIII веков и украинцев в Грюнвальдской битве XIII века. Эти же цвета в 1803 году были на знаменах, пожалованных Черноморскому казачьему войску (Запорожской Сечи) российским императором Александром I («старцем Федором Кузьмичом»).

После чего пришло понимание, казалось бы, непонятно какого цвета одежды – пиксельной полевой формы (желтый, зеленый, светло-зеленый и темно-зеленый цвета) и черно-белой майки-тельняшки, опять же означающие знатность и могущество, надежду и изобилие, осторожность и мудрость.

Да, отсутствие меха в одежде – непременного атрибута любого дворянина – сыграло со мной злую шутку. Надо будет немедленно исправить. Тем более, что и мех в символе моего рода есть – волчий. Беличий или горностаевый мне не нужен, а волчий мех – символ воев, не стыдно носить даже рядом с соболями.

Настоящая геральдика пока только начинает движение по Европе и планете. Так что могу делать все что хочу.

Вокруг меня и торговца мгновенно образовался вакуум. Если раньше я шел почти в толпе, то теперь проходящие мимо стали обходить нашу парочку по окружности.

Отвернувшись от надоедливого торговца, начал дальнейшее движение вдоль торговых рядов. Правда, теперь за моей спиной образовалась своего рода пробка.

Наконец я дошел до интересующей меня лавки. Лавке торговца стеклом. Цель моего поиска именно этой лавки проста. Нужны деньги. Деньги на дорожный сбор и получение подорожной, деньги на продукты и воду. Деньги как разменная монета в новых портах и деньги на рабов.

А зачем рабы? – спросит наивный современник, отравленный идеями дерьмократизма.

А затем, что в средние века и ранее, да и в наше время, одни телохранители чего стоят, человек из даже самой бедной дворянской семьи не может быть один. Без свиты! Что это за дворянин или дворянка, за спинами у которых не маячат оруженосцы, дуэньи и телохранители, слуги и служанки?

У меня за спиной пока только – рюкзак, в котором находятся три стеклянные вазочки, граненые под хрусталь, и скопированные через стекло с атласа кальки Средиземного, Черного, Азовского, Каспийского и Аральского морей. По идее, это стоит огромные деньги.

Осматриваю лавку. Богатство и вычурность товара. Каждое изделие не похоже одно на другое. Каждое – настоящий шедевр. Итальянец – венецианец, наверное. Торговец, в отличие от торговца коврами, увидев высокого, голубоглазого с обросшим лицом европейца, одетого в непривычный стиль одежды, не торопится начинать беседу. Беседу должен начинать старший по происхождению, то есть аристократ, дворянин и т. п.

Мне нужны деньги, а его товар меня пока вообще не интересует. Снимаю рюкзак и достаю оттуда граненые стеклянные вазочки для цветов, графин с крышкой-стопочкой и колокольчик. Выкладываю на стол и предлагаю купить.

Купишь? – больше мне ему сказать нечего. Смотрю ему в лицо.

То, что я выложил ему на стол, с одной стороны, простое и обыденное для меня, одновременно почти фантастика по чистоте стекла в 1571 году от Рождества Христова, или 7082 году от Сотворения мира.

Цену стекла я не знал. Торговец, явно пользуясь моим незнанием языка, реальной цены таких изделий на рынке и прочего и прочего, не остался внакладе, наконец, и я оказался с деньгами. Пяток золотых и 25 акче серебра.

Теперь мой путь к торговцу книгами, которого я вскорости и нашел. Но здесь, в этой лавке, у меня ничего не получилось. Точнее, географические карты его не заинтересовали как срочно необходимый товар. Карты имеют самую настоящую цену в Стамбуле или в Кафе, для этого торговцу надо еще и разбираться в этом.

Зато я увидел, сколько стоят обычные картинки – портреты. В стране, где нет художников, простейший пейзаж стоил кучу денег. Вот он мой будущий хлеб. Рисовать не как художник, а как копировщик, по клеточкам, я могу. В ноутбуке энциклопедий и прочего и прочего у меня нет, за исключением навигационной карты всей планеты. Но и того, что есть, вполне мне на всю жизнь хватит, исполняя в ретуши картины и копии снимков с камеры.

Это в будущем. А пока надо срочно обустраиваться и искать себе своего переводчика и своих людей. Если нет рода, то тогда он может быть создан, почти с нуля используя таких же изгоев судьбы, как и сам, людей, попавших в рабство, объединив их вокруг себя.

Во времена расцвета империй воровство и насилие почти всегда исчезают из откровения жизни, прячась в тени и подполье. Один пример о девственнице и ее проезде по империи Чингисхана чего стоит, не надо забывать, что именно в эти времена появляется и граф Дракула с его золотыми кувшинами у колодцев на городской площади. Закон османцев об отрубании руки укравшего вора. Каково это, знать и жить по таким законам, здесь нет места ворам. Поэтому, не беспокоясь о содержимом своего судна, я спокойно оставил его без охраны на рейде. Другое дело если бы я был в море или на реке, где царствует закон сильного.

Вот и участок базара, специализирующийся на торговле людьми. Всего пятерка торговцев, и выбор не массовый, но элитный. Здесь в городе продают дорогих представителей человечества, оказавшихся в неволе. Другое дело находящийся напротив Ачи-Кале рынок рабов Кинбурга, где пригоняют крестьянский люд с Московии и Украины, из Польши и Литвы, Кубани и Поволжья массовым порядком. Можно сказать стадами.

В Ачи-Кале продают людей, имеющих образование или мастерство или ожидающих, а может, и не ожидающих выкупа дворян и торговцев, воинов и обученную прислугу, девушек или не девушек и евнухов в восточные гаремы. Самое интересное это, что большинство предлагаемых для продажи рабов – молодые рабыни и подростки. Оказывается, большинство мужчин почти сразу отправляют на продажу как гребцов или на каменоломни.

Выяснил, что сегодня день, в который не продают воев и мастеровых. Сегодня только невольниц продают. Завтра будут предлагать для продажи христианских воев и долговых рабов. Крестьян и прочих простых людей в Кинбурге можно купить. Наложницу мне нет необходимости покупать, поэтому решил купить выходцев из крестьян в Кинбурге на следующий день. Цена на рабов оказалась довольно высокой – примерно 150–250 ахче, или 3–4 золотых дуката. Возможно, моя идея по рабовладению несостоятельна.

Решил вернуться на базар. У меня есть еще дешевый товар, который, думаю, пойдет на ура, три искусственные веточки папоротника с золочеными листьями. Спустя некоторое время еще дукат и один мешочек с серебром оказался у меня в рюкзаке.

Возвращаюсь в порт. И тут внимание привлекло здание, из которого выходит какой-то крестьянин и крестится на выходе. Спустя минуту перед открытыми дверьми остановился вооруженный воин, перекрестился, поклонился и вошел вовнутрь.

Это здание оказалось церквушкой православной традиции вероисповедания, о чем говорил православный крест на здании. Решил пойти в храм, чтобы познакомиться с местным батюшкой и себя показать, надеюсь, без внимания и помощи нового проезжего ортодоксального христианина не оставит. Кроме этого, что это за путешественник, который в церковь или мечеть не ходит. В этом времени отношение к религии с уважением – естественно.

Захожу вслед за воином в церквушку.

Чем-то родным повеяло на далекой чужбине. Православная церковь Очакова оказалась для меня почти единственным близким местом, где я словно вернулся в наше время. Все то же, что и в наше время, только имитации золота намного меньше. Простые иконы и люди внутри стали ближе и понятнее. Одеты, конечно, не так богато, ну и что. Все, так же как и спустя столетия, обращаются к Богу в радости и горе, с надеждой и отчаянием.

Вот оно – решение некоторых моих проблем.

Мой довольно высокий рост – 182 сантиметра – от папы с мамой достались, и необычная одежда со снаряжением, по сравнению с низкорослыми жителями XVI века, выделили меня из верующих, как говорится, с головой. Не заметить меня среди нескольких верующих было просто невозможно.

Не зная, какие в этом приходе обычаи, я решил смиренно подождать в сторонке и уголке, пока у местного батюшки не появится свободное время и на меня обратят внимание священнослужители.

Увидев, что приходящие, помолившись перед уходом, жертвуют на нужды церкви или остаются слегка в стороне от прихожан, продолжал молиться вместе со всеми. Насколько знаю, в это время всякая торговая операция или просто появление денег у верующего автоматически влечет за собой добровольное пожертвование на благо церкви.

Решил тоже не остаться в стороне. Достал из кармана десяток серебряных монет и положил поверх кучи медяков пожертвования прихожан. И вновь занял место в углу, слушая читающего молитву священника.

Наконец служба богослужения закончилась. Прихожане в основном разошлись, и местный низкорослый и худощавый попик начал личное общение с верующими.

Подходящего священника встречают, сложив ладони, в которые батюшка, благословив, вкладывает свою руку для поцелуя.

Склоняю голову перед подошедшим священником, перекрестившись по православной традиции нашего времени. Все равно я местных ритуалов не знаю. Я и в своем времени не часто церковь посещал. Так что тут уж одно. Надо говорить, что свой, но очень, очень далекий от церковных ритуалов верующий.

– Батюшка, благословите. Остался у меня позади долгий путь и начинается новая жизнь, – обратился к подошедшему священнослужителю.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Благословление Господне на вас… – священник осеняет меня крестным знамением.

В ответ крещусь и смиренно преклоняю голову перед батюшкой.

– Мимо нуждающегося мирянина мы не можем пройти. Расскажите про это, пожалуйста, подробней, – ответил батюшка.

– Батюшка. Промыслом Божиим совершил я дальний путь до города Ачи-Кале из города имени Святителя Николая, потеряв всех ближних своих на дому и в пути. Нет мне уже и обратной дороги. Один я остался в этом мире. Вокруг неверующих множество, и язык у всех другой, не понятен мне, но не оставил меня Спаситель и привел меня к храму своему, – постарался я не обманывать священнослужителя и в то же время не начать рассказывать мифы человеку из другой эпохи.

Священник средних веков ничего не сможет понять о теориях параллельных вселенных, относительности и парадоксах времени. Чудо оно и есть чудо, когда человека вдруг переносит в другой мир. Именно чудо – не исключает религия. Разве появление Святого Света – чудесным образом не есть чудо. Если что, то можно сказать, что чудесным образом путешествуя, добрался до Очакова.

– Вижу, из далекой страны мирянин к нам в храм пожаловал. Обычаев чужеземных, – изрек священник.

– Из очень, очень далекой страны я пожаловал, отче. Традиция богослужения и азбука писания текстов у нас отличается. Однако веры я ортодоксальной церкви и Святого Николая учениками основанной. И крест мой нательный сему порука, – извлекаю из-под тельняшки свой немаленький нательный крест на солидной золотой цепочке.

Далее поведал я священнику о своем вынужденном одиночестве и попросил помощи в знакомстве меня с кем-либо, из очаковских прихожан, помощи, как переводчика, так и при получении документов, регистрирующих меня в Османской империи. Рассказал я священнослужителю и о своем желании освобождения из неволи нескольких христиан, но денег явно не хватает. Может, есть в общине кто-либо из желающих пойти в услужение.

Узнав, о моем прибытии в Очаков на своем судне, батюшка пообещал, что завтра мне придет в помощь человече от общины. Есть в городе вдова, у которой средний сын, возможно, пойдет в слуги.

Эта идея мне понравилась. Батюшка практически подсказал мне, что необязательно покупать рабов. Для любого знатного сеньора всегда найдется желающий стать оруженосцем выходец из обедневшей семьи благородного происхождения. В слуги тоже отбоя не должно быть, в этом времени в многодетных семьях детей даже в рабство продавали ради того, чтобы ребенку было что есть, чтобы не умер от голода в своей семье.

А сколько воинов, потерявших сеньоров и дружины? Здесь куча народа ищет себе возможность устроиться в услужение в род или клан.

Думаю, не надо торопиться. Люди сами появятся в нужный момент.

– Благословите, – наконец заканчивается беседа, и я теперь могу удалиться.

Перед возвращением на свой бот я зашел в здание таможенного поста на пирсе и заплатил налог за подорожную. Здесь меня уже ждали с повелением на завтра – посетить с документами местного наместника, пашу по-турецки.

Дворец наместника расположился в бывшей цитадели старого города, в будущем его назовут замок Гасан-паши, а еще много позже 15-й батареей. Серые высокие стены, выдержавшие многочисленные осады, скрывали внутри себя двухэтажный дом с плоской крышей, из желтого кирпича, с фонтаном внутри дворика, множеством кустов роз и тремя голубятнями.

Бей встретил меня в беседке у фонтана. Кусты цветущих роз, высаженные вокруг и оплетающие беседку, вместе со свежестью от фонтана создавали уют. Богатое шелковое платье, оружие и перстни на руках, расшитые золотом подушки резного дивана показывали достаток и благополучие хозяина.

– Большая редкость, когда в нашем городе появляются путешественники, побывавшие на землях китайского богдыхана, а со слов нашего подчиненного, вы появились из еще более дальних империй. Услышав такую новость, я не смог остаться в стороне и решил лично увидеть путешественника и ознакомиться с документами, так впечатлившими наших чиновников. Даже если этот путешественник христианин. Как я понял, вы из знатной семьи, состоящей в дальнем родстве с нашими принцами из Мангупа. Хотелось бы увидеть своими глазами ваше оружие и документы, – наместник прямо излучал благодушие и приветливость.

Достаю из кармана свои документы и передаю подошедшему ко мне слуге. Слуга, взяв из моих рук документы, передал их паше, рядом с которым стоял и знакомый мне переводчик.

– Угощайтесь. Здесь отменный виноград и груши из наших садов. Холодный каркаде прекрасно освежает, – предложил мне бей.

– Если у вас есть, я бы хотел, выпить кофе с шоколадом, а если его нет – то с шербетом, – поддерживаю беседу.

– Кофе. Вы любите кофе. Это большая редкость, увидеть христианина, любящего кофе. Сейчас нам сделают этот напиток, – воскликнул паша.

– Я люблю кофе. У меня на судне есть кофе из далекой империи. Если вы почтите мою небольшую яхту своим посещением, то я с удовольствием угощу вас бразильским кофе, цейлонским черным чаем или китайским зеленым чаем, – решил пригласить вельможу к себе на бот. Мне здесь придется селиться, и покровительство наместника края мне никак не помешает.

– Что это за названия напитков? Китайский чай, ясно, что из страны богдыханов. А где находятся страны Бразилия и Цейлон? – как и всякий просвещенный человек своего времени, он любил услышать рассказы о новых странах и народах. Ведь эпоха географических открытий началась именно в это время, наместник проявил любознательность и поддержал беседу.

Основной способ передачи информации был устный, поэтому прием путешественников и торговцев из дальних стран был своего рода обычным явлением для многих сильных мира. Поэтому я и постарался указать названия напитков, которые в то время уже были известны, но стоили огромных денег. Собираясь на месяц путешествия, мы набрали достаточный запас продуктов и шоколада (который очень даже неплохо помогает против сонливости).

– О, уважаемый бей, Бразилия – это только недавно найденная португальцами земля в Южной Америке, в ее тропическом лесу растет много разных растений, в том числе и кусты таких растений, как кофейные и какао, из зерен которого делают шоколад. Цейлон – это большой остров, расположенный южнее Индии, в Индийском океане. На острове живет много эфиопов, там, на склонах гор и холмов, растут чайные кусты, из листьев которых получается более темный и терпкий чай, чем известный нам зеленый чай из Китая, – думаю, я смогу потратить недельку-вторую, рассказывая о чудесах на планете и добиваясь благосклонности паши.

– Ваши документы очень необычны. Такие письмена, печати, исполнение различных видов и цветов. Ваша «турга», изготовленные из неизвестного металла маленькая и большая пайзы. Какое высокое мастерство искусного художника потребовалось для вашего портрета. Впервые вижу такой портрет с таким качеством исполнения. Такое исполнение бумаг, внутри которых видны надписи неизвестного языка, которым выполнены и записи документов. Подлинность документов не вызывает сомнения, и ни я, ни мои чиновники таких никогда не видели. Наш переводчик, знакомый с письмом московитов и украинцев, смог прочитать содержимое ваших документов. Что удивительно! Похоже на константинопольское письмо, и московское, и украинское, но другое. В какой стране делают такие документы? – собеседник, как и его более младшие по чину чиновники, не смог скрыть удивления по поводу моих документов.

Еще бы не удивлялись. Каждый мой современник, собираясь в путешествие, берет с собой: паспорт (у меня с собой двух видов – внутренний и заграничный), права, техпаспорт на машину и судно, талон предупреждений и кредитки нескольких банков. Любой наш современник смог бы представить документы, на территории любой страны – от Испании до Японии или Индии, оказавшись в средние века на территории, где есть православный священник или мулла с переводчиком, – прочитать надписи на удостоверениях личности и прочих и прочих, исполненных на кириллице, нет сложности. Средства защиты документов, подписи, как у турецкого султана, печати и бумага с водяными знаками. Подлинность документов для того времени даже не подвергалась бы сомнению. Ведь цена бумаги в те времена была на вес серебра. Цена подделки была бы настолько дорогой, что автоматически делала бы владетеля этого документа богатым и уважаемым человеком.

Паспорт, с трезубцем, с государственным флагом, печатями и подписями, родовой фамилией, именем и отчеством (первейший признак высшего общества), водяными знаками «УКРАЇНА» и прочими средствами современной защиты – такой документ просто бальзам для чиновника. А диплом ЧУВАКА!!!

Один талон предупреждений водителя с голограммой, в которой житель какой-нибудь Поднебесной империи, или Кореи, или Японии узнал бы императорскую хризантему Японии, внутри которой трезубец на техпаспорте машины. Трезубец Рюриковичей времен Святослава и князя Игоря, имя которого написано во всех документах, там же и отчество Владимира. Значит, владетель документа ведет родословную от предков не менее шести столетий для жителя времен 1570 года. Трезубец Рюриковичей – круто, но Рюриковичей теперь в Московии, Литве и Польше… просто каждый второй боярин или шляхтич.

Вот что должен был увидеть в современных документах любой образованный человек того времени.

– У вас здесь кругом надпись «УКРАИНА», где же расположена ваша страна? – полюбопытствовал паша.

На этот счет я придумал вполне жизнестойкую легенду. Никого не обману и в то же время создам поле для воображения слушающего. И даже на исповеди обмана как такового не будет. Решил я описывать город Николаев, только который на Амуре. Когда-то я там служил и местность не понаслышке знаю.

– Город Николаев, откуда я явился, расположен на могучей реке Амур, на самом краю нашего континента, отсюда и название – «УКРАИНА». В той части света существует сейчас несколько империй. Империя китайского богдыхана, остатки империи Чингисхана – Великая Тартария, Империя Восходящего Солнца – Япония и королевство Чосон – будущая Корея. Река Амур протекает севернее великой китайской стены и вытекает в огромный Тихий океан. Прямо напротив устья этой реки находится остров Сахалин, южнее которого расположены острова Японии, и полуостров, на котором находится корейская империя Чосон. Если плыть на корабле вдоль берега дальше на юг, то можно попасть в Индию, потом в страну персидского шаха и, наконец, добраться до османского города Багдада, откуда родом Синбад-мореход. Мои предки по матери служили еще во времена князя Игоря телохранителями императора Поднебесной империи, после чего поселились на острове Хоккайдо, подчинив себе дикие племена айнов и ненцев, живущие в том краю земли на островах и реке Амур. Там же в честь Святейшего Николая и был основан наш город Николаевск-на-Амуре. Ближайшими соседями у нашего княжества были: Страна Восходящего Солнца, государство Чосон и маньчжурское государство чжурчженей.

Мой прадед Марк, внук Георгио Терселле – готского генерала начала пятнадцатого столетия, воспитанник князя Константина – принца из Мангупа, в его свите прибыл в Москву в 1472 году. Женился на княжне Бики, по матери Бики-хатум, внучке князей Захария, владетеля княжества Тмутаракань и черкесского князя Берозока. После принятия наставником монашества в Ферапонтовом монастыре Московии, в 1489 году, отправился новиком с несколькими семьями вассалов из готских городов и наемной дружиной русичей в Пекин, столицу Китая. Воевал в войске богдыхана на юге Поднебесной империи. Потом дружина витязей воевала в войсках императора в Чосоне, и наконец, он оказался в Николаеве.

Три года назад, после Черного Мора, когда вымерли целые города в нашем княжестве, королевство чжурчженей напало на наше княжество и захватило его, полностью уничтожив все наши города. В это время я учился в королевстве Чосон, где и закончил университет. Возвращаться было некуда, вот и решил вернуться на родину прадеда в княжество Феодоро. Далее по реке Амур поднялся до ее верховьев – к казачьей деревне Албазин. Потом с тремя своими дружинниками добрался до озера Байкал. Оттуда по реке добрался до Ледовитого океана и городка князя Мангоза (Мангазея) на северо-востоке в Югорской земле, за владениями новгородцев, где, по моему проекту, мне построили яхту. Потом по Северному Ледовитому океану я добрался до новгородских земель в Поморский край к Михаило-Архангельскому монастырю. Потом были волоки от реки Двина и путь «из варяг в греки». Сразу за днепровскими порогами на меня напали разбойники, когда и погибли два оставшихся моих дружинника. Потом по ночам я спустился до низовий Днепра. И вот теперь, наконец, добрался до Ачи-Кале. Теперь думаю – где смогу найти свой новый дом? Собираюсь посетить княжество Феодоро и увидеть своих дальних родственников – принцев Мангупа. Как я узнал, они стали вассалами Османского государя. Несмотря на то, что остаются христианами. Не думаю, что меня ждут с распростертыми объятиями. В вассалы к дальним родственникам идти не собираюсь. Там, в Стране Сорока Замков, есть замок, называемый ЧОРГУНЬСКАЯ БАШНЯ, на реке Черная, где проживали мои предки и семьи вассалов. Возможно, удастся найти там себе новых вассалов – из родичей бывших наследных вассалов семьи. Потом буду искать местность, где смогу осесть и восстановить свой род. Прежде чем прибыть в Ачи-Кале, я поднимался по реке Буг, до мест, где во времена Киевской Руси в Галицком княжестве у одного из моих прадедов, по материнской линии, были владения, – закончил свое сказание и версию своего появления на территории наместника.

История Крымской Готии проста и легко запоминается, тем более что маленькое христианское княжество, существовавшее пару столетий еще со времен Крестовых походов и несколько десятилетий внутри Османской империи, достойно внимания. Княжество Сорока Замков – княжество Феодоро, одно из самых неисследованных государств Причерноморья, история которого спрятана в веках.

– И где же были владения вашего предка на реке Южный Буг? – полюбопытствовал бей.

– Рядом с первыми драконьими камнями – нижними порогами Южного Буга – есть острова и мыс на правом берегу. Именно там раньше был детинец моего предка по матери Ярополка, – указал место, в котором я появился в этом мире и в котором, возможно, есть проход обратно.

– Я обратил внимание, что вы не носите меч или саблю, нет у вас и щита, не носите доспехи. У вас есть только кортик и шлем необычной формы, сделанный из неизвестного материала. Арбалет у вас тоже необычный. Кто же вы? Если княжий сын, то почему ходите как простой торговец? – задал вопрос наместник.

– Наш род специализировался на войне на море. С детства в специализированном училище, я учился в Чосоне на капитана военного корабля с пушками и броней. Учился составлять карты и ходить в море без берегов и воевать на кораблях, стрелять из пушек и мушкетов. В нашей стране практически не используют лошадей. Вместо лошадей используют северных оленей, они не боятся морозов, едят мох из-под снега. Основная связь между городами и поселками осуществляется по воде, а зимой на нартах с оленьими упряжками. Так же ездят на оленях лапландцы и нанайцы, живущие возле свеев и новгородцев далеко на севере. Поэтому на лошадях я практически не умею ездить. Наше княжество – это территория огромных расстояний между поселениями и непроходимая тайга, в которой живут тигры и медведи, есть горы и множество болот, где нет людей, а зимой мороз до тридцати – сорока градусов. Всего несколько десятков тысяч человек жило на территории размером с Европу, – начал я свое объяснение вопроса.

Корейские средневековые броненосцы доказали свою необходимость и соответствие эпохе. Поэтому я с чистой совестью объявил себя аристократом из морского клана, учившегося воевать на средневековых броненосцах и не умеющего обращаться с лошадью.