Весеннее полнолуние

– Да, я бы нацелился на пятьдесят долларов.

– И вероятней всего остался бы с носом.

– Такой риск есть, кто-то более быстрый или глазастый опередил бы. В данном конкретном случае необходимы простейшие действия, а если под деньгами подразумевать жизненные цели? Обстоятельства кардинально меняются.

– Пятьдесят долларов – это высокая цель, я не ошиблась? – усмехнулась.

– Совершенно верно! – восторженно откликнулся он. – Чем выше цель, тем выше цена человеку. Творческая выдающаяся жизнь не короткая беговая дорожка, а длинный затруднительный путь. Встретятся ухабы, выбоины, всякого рода западни, непременно будут падения. Но сильная личность со стойкой верой в себя несмотря ни на что поднимется и достигнет заветной цели. Дорогу осилит идущий.

– По-твоему, я тупица, никчемный человек, да? – недобро сощурила глаза она.

Умозаключение Валентины ввергло его в замешательство. Придя в себя, спросил:

– Почему так думаешь?—

– Не я, а ты так думаешь! Возомнил из себя важную шишку на ровной беговой дорожке. Это как понять – раз я позарилась на пять долларов, значит, я дура?! И цена мне пять долларов, так?! – Глаза агрессивно сузились до мыслимой невозможности.

Гром не прогремел, но грозился. Однако Вадим, не считаясь с взрывоопасной ситуацией, двинулся напролом.

– Ну, нет спасения от женской логики, хоть убей! – в сердцах воскликнул он.

– Вывод сам напрашивается.

– Какой вывод?! При чем тут ты?! Я ни женщин, ни тебя не имел в виду. У вас другая, более благородная миссия, я касался мужчин. Вспомни, что ты говорила вчера на пляже. Какую роль ты предназначила мне? Не ты ли напирала на то, что раз я мужчина, то действовать должен я? Что все проблемы суждено решать мне, потому что я мужчина? Было или нет?!

– И что с того? Да, говорила. Однако не дала права оценить меня так дешево, – постаралась извернуться.

Вадим сдержал смех.

– Валь, правда, глупо и смешно, – заметил он. – Без причины затеяли ссору. Я ни в коей мере не хотел тебя оскорбить, чтоб мне провалиться на этом месте. Пойми, так определено, что мужчина – добытчик, и хлеб насущный он добывает во имя женщины и для женщины. И чем ценнее дар, тем, следовательно, величественнее женщина, отсюда и поклоннику высокая цена. Теперь-то ты поняла?! Мужчина существует ради женщины. А цель, которую он ставит перед собой, определенно отражает степень любви. Скажу больше: женское благополучие – мерило мужской чести. Это я недавно стал понимать благодаря тебе.

Страстная исповедь Вадима – фактически, объяснение в любви —тронула Валентину, вскипевшая волна чувств начала спадать.

– Лучше синица в руке, чем журавль в небе, – вынесла вердикт.

– Совершенно верно! – громко возгласил он. – Я обеими руками «за». Женщина – хранительница очага, не след ей отрываться от него, плохо, когда очаг стынет. Теперь объективно стало ясно, почему я, мужчина, поступлю иначе.

– Не ори! – Она строго посмотрела на него. – Не видишь, люди шарахаются, обходят, как умалишенных.

– Пардон, глубоко сожалею.

– Мне стыдно за тебя, никакой солидности.

– Зато все стало на свои места.

– Вадим, я поражаюсь твоему легкомыслию, будто не от мира сего, все летаешь в облаках. Опустись на землю, оглянись вокруг, почувствуй жизнь. В ней ты найдешь то, что ищешь где-то там, наверху, а то ведь немудрено и грохнуться вниз.

– Я не витаю в облаках, мне там делать нечего.

– Не витаешь? Если так, то интересно, какую земную жизнь ты уготовил и мне и себе?

– Я тебе уже говорил: расширю бизнес. Новая гостиница – это начальный этап. Дальше охвачу другие сферы. И только после возьмусь за осуществление главной идеи.

– Какой, ты можешь сказать?

– Не сейчас, извини, всему свое время.

– Как скажешь, а вообще-то, мне все равно, – но во взгляде он прочитал иное.

– Валь, дай мне подготовиться, это непростое дело. Поверь, я не питаю к тебе недоверия, кому, как не тебе, рассказать, – Вадим был искренен.

– Потерплю, не впервой. Ты, Вадим, для меня загадка, никак не получается разгадать тебя. Относительно бизнеса все понятно и логично. Только зачем потом браться за другое, ума не приложу. Стоит ли? Мне сейчас трудно что-то и предположить, хотя… Я, вот сейчас вспомнила про алхимиков: чего они добились? Жизнь прожили зря, свои способности потратили впустую. Искали, копались – и что в результате? Нет философского камня! Боюсь, что ты пойдешь по их пути.

– Не знаешь, а говоришь. К твоему сведению, их труды не прошли даром, ибо попутно они совершили научные открытия. Не будь их, неизвестно, кем стали бы мы.

– Главное, философского камня не изобрели. Понимаешь, часто бывает, что цель кажется реальной, но на самом деле она непостижимая. Осознание приходит поздно, но жизнь-то одна, ее не повторишь. Не знаю, что ты замыслил, могу лишь догадываться. Вадим, неразумно гоняться за призрачной мечтой, возьмись за то, что соразмерно твоим силам. В бизнесе есть такие высоты, которые способен покорить лишь редкий ум, что тебе еще нужно?! Покажи, чего ты стоишь.

– Тебе же неизвестно, что я замыслил, – с укором посмотрел на нее. – Бизнес не моя ипостась, займусь им постольку поскольку. У тебя лишь бизнес в голове, а у меня – нет.

Валентина посчитала себя оскорбленной.

– А что у тебя на уме, сам твой черт не разберет, – повысила голос. – Задрал нос и доволен собой.

– Да, я не желаю тупо шагать по проторенной кем-то дороге! – в ответ с вызовом произнес. – Только и делать, что есть, спать и мараться в толпе. Я хочу иметь свое лицо, не такое, как у всех. Я рожден не серой мышью, поэтому должен заявить о себе. Имею на это право и на все остальное, иначе зачем тогда жить? Каждому свое, поняла?!

– Не кричи! – вспылила. – Много себе позволяешь! Какой чистюля выискался – «не хочу мараться». Псих-одиночка! Ну и топай по своей дороге, не провожай!

Опомнившись, Вадим схватил ее за локоть:

– Постой, не сердись.

Она вырвала руку:

– А ну отпусти! – и рванулась вперед.

Вадим недолго стоял в смущении – кинулся следом. Однако она удивительным образом успела затеряться среди прохожих. Мелькнула в поле зрения, когда свернула за здание, на поперечную улицу.

Он устремился к тому месту, завернул за угол и увидел ее: она быстро удалялась с возмущенно поднятой головой. Пробежав необходимое расстояние, крикнул:

– Валя, ты хоть смотришь, куда идешь?

Она тут же резко остановилась. Повертела головой, осознала ошибку, сразу же перешла на другую сторону улицы – лишь бы не встретиться с ним – и ускоренным шагом пошла в обратном направлении.

Он нагнал ее.

– Валь, ты высказала свое мнение, я – свое, – с виноватой ноткой заговорил он. – Чуточку повздорили, ну, с кем не бывает.

– Отстань! – сухо ответила ему.

– Не отстану, пока не скажешь, за что злишься на меня.

– Он еще смеет спрашивать!

– Да, я хочу знать, в чем причина! – настаивал на своем.

– Отстань!

– Ответишь – отстану.

– Ты не любишь людей, а, значит, и я для тебя ничто, – «удовлетворила» его требование.

– Да как у тебя язык повернулся такое заявить! – возмутился во весь голос. – Да если бы я плохо относился к тебе, то разве… разве я похож на мизантропа?

– Ну, конечно, «мараться в толпе» мне во сне послышалось. Вокруг тебя грязные люди, один ты блещешь чистотой.

– Нет, ты не спала. Если пожелаешь, могу повторить. Я не касался людей, ты… Да не беги ты, дай мне объясниться!! – Валентина, вздрогнув от окрика, уменьшила темп ходьбы. – Людей я не оскорблял и не унижал, не делай из меня человеконенавистника. Естественно, толпа состоит из людей, но в ней человек лишается человеческого образа. Это скопище запрограммированных на насилие роботов, молох, который нацелен на то, чтобы только давить, рушить, убивать. Толпа порождает отвратительные и низменные чувства, быть ее составной частью я не хочу. Но чтобы окончательно убедить тебя, приведу один исторический пример. Кто казнил Христа? Конечно, не Понтий Пилат, он был исполнителем воли скопища людей. Вынесла приговор толпа. «Распни! Распни!» – орала, когда решалась судьба мученика. Что ты на это скажешь?!

Оснований для возражения не имелось. И Вадим, разумеется, не походил ни на мизантропа, ни на человеконенавистника, однако роль обиженной, но возмущенной героини нужно было выдержать до конца.

– Ты нагрубил мне, – нашлась она.

– Ну, что за день сегодня выдался! – Он встал перед ней. – Если пожелаешь, я тут же брошусь на колени, вымолю у всех на виду прощения у тебя, только прикажи.

– Не хочу, – рукой отстранила его с пути, при этом осознавала, что перегибает палку.

– Тогда скажи, что мне сделать, чтобы ты не дулась! – Вадим был на грани отчаяния.

– Шагай рядом и не ори, на нас люди оборачиваются, – спокойно ответила.

На этом прекратили выяснять отношения. Ближе к парку молчание нарушила Валентина.

– Сделал такой бесценный подарок! Я была на пике счастья. (Стоит заметить, что единственно женщины подлинно ценят и вкушают каждый миг праздника.) А потом взял и бездумно испортил настроение и себе, и мне. Иногда ловлю себя на мысли, что общаюсь не с серьезным мужчиной, а с легкомысленным мальчишкой.

– Шутишь, или это правда? – посмотрел на нее.

– Создается такое впечатление, сплошное мальчишество, пора остепениться.

– Может, ты ошибаешься, или положение уже безнадежное, конец мне?

При показной шутке в глазах отразилась некоторая обеспокоенность.

«Дошло наконец», – подумала.

– Вадим, ты ведешь себя как-то странно, не могу понять тебя. Раньше ты был другим.

– А может, тебе только кажется? – Он встревоженно смотрел на нее.

Заметив, как он болезненно воспринял ее упрек, Валентина испытала угрызение совести.

– Вадим, не бери в голову, – перешла на благожелательный тон. – Наверное, я стала чересчур въедливой. Мы все позволяем себе лишнего, это нехорошо, но и не стоит волноваться по этому поводу. – Ввзяла его под руку, прислонилась щекой к его плечу. – Главное, ты у меня умный, добрый, но чуть-чуть забавный. – Вадим, впав в раздумье, не ответил на ее ласковое обращение.

Они вступили в полосу аллеи.

– Знаешь, вечером, когда возвращаюсь с работы, здесь так чудно, что словами невозможно передать. Сияющие звезды, пальмы и – чистая вечерняя свежесть. А как замечательно, когда струится лунный свет! – Она рассказывала с упоением. – Обо всем забываешь. Какое-то легкое, теплое чувство овладевает телом. Вот, думаю, остановлюсь, поднимусь на носки, раскрою руки и воспарю, плавно полечу к звездам. Эх, надо испытать, чтобы понять.

– Согласен, – отстраненно произнес Вадим.

– Что с тобой? Очнись, – улыбнувшись, мягко толкнула локтем.

– Извини. – Он обнял ее за плечи. – Меня вдруг посетила страшная мысль: а что, если ты улетишь насовсем, не вернешься? На какой звезде искать тебя?

– Захочешь – отыщешь.

– Думаю, будет лучше, если заберешь меня с собой.

– Станешь паинькой, выпишу билет.

Вадим поцеловал ее в волосы, она прильнула к нему, они медленно пошли по аллее. Навстречу им, грузно ступая под тяжестью прожитых лет, двигались два старика. Миновав влюбленную парочку, с грустной иронией переглянулись: завидовали молодости.

Приблизившись к площадке, Валентина задержала шаг.

–Привет. – Она доброжелательно кому-то махнула рукой.

Вадим окинул взором сидящих на скамейках отдыхающих, однако не отметил ответного отклика от кого-либо из них.

– С кем ты поздоровалась? – удивился он.

– С фонтаном, – с теплотой в голосе ответила она.

– Вижу, великая любовь между вами. Теперь стало ясно, почему он так бурно шумит – демонстрирует ревность.

– И вовсе нет. Он умный, все понимает, а шумит от радости за нас.

– Если так, то на дуэль не вызываю.

– Вот, мы и пришли. Не стоит провожать дальше, хорошо? – Она понизила тон. – Сегодня приду пораньше, – прошептала с красноречивым блеском в глазах.

Вадиму осталось попрощаться и повернуть назад.

По дороге домой Вадим лихорадочно размышлял:

«Она, наверное, догадывается. От ее женского внимательного взгляда ничто не ускользнет. “Не бери в голову“, —сказала, чтобы усыпить бдительность, а сама потихоньку присматривается, анализирует. Несомненно, с подозрением относится ко мне. “Как мальчишка”, “Ведешь себя неадекватно”, “в бирюльки играть” – неспроста все это. И ведь постоянно намекает. Но, главное, “ты загадка”, и хочет разгадать. Быть может, каким-то образом я сам себя и выдал с головой? Люди проговариваются или же необдуманным поступком раскрывают собственную тайну – часто подобное происходит. В чем я прокололся? К какому выводу она придет?.. Как к какому?! Дурень, с ее умом нетрудно вскрыть настоящую причину исчезновений, нашелся бы повод.

А вдруг проследила меня! Все видела и слышала».

Вадим тотчас покрылся потом. Достал платок, протер им лицо.

«Джулия бы сразу учуяла ее присутствие! – издал вздох облегчения. – Отпадает. Тогда какие у нее могут быть основания для подозрений? Где допустил оплошность? В тот вечер, правда, встретил ее как придурок. От такого радушия другая окочурилась бы на месте. Один прокол. При второй встрече чуточку переусердствовал с букетом. “Чуточку” можно не брать в расчет, механическая ошибка. Так что отбросим. Постель! Мои затруднения насторожили ее… ну, о чем это я! Последующие ночи отмели все ее сомнения и предположения. Сам видел, какое желание отразилось в ее взгляде при расставании. Необходимо вспомнить, что еще было. …На пляже сделала замечание. Конечно, виноват. Она с таким азартом делилась планами, а я некстати встрянул с идиотской шуткой. Действительно, как мальчишка. Два прокола. И третий совершил сегодня. Она права: никакой солидности. Заартачился, как необъезженный жеребец, идиот! …Имеем три прокола. Не больше?.. Кажется, нет. А если и были, то мелочи.

Но ведь намекать начала после моих исчезновений. “Раньше ты был другим“. Вот тебе и причинно-следственная связь! Поздравляю – она начала копать. “Загадка”. А она умеет глубоко копать. Что делать? Начнутся расспросы».

Вадим снова воспользовался платком. Остановился. Стоял в смятении. Вдруг лицо преобразилось.

«Мнительность твоя, чудила, до добра не доведет. В ней же сидит обида за твое пренебрежение к ней. В постели лежал рядом и даже не прикасался. Вот в отместку и жалит. Она же женщина! Природа у них такая. Сама проговорилась: “Стала чересчур въедливая”. Причина одна – задетое женское самолюбие. Твои проколы принимает в качестве предлога для мщения, понял?! Не более. Вспомни, она же удовлетворилась твоими объяснениями, не стала их оспаривать. А невнимание женщины не забывают, напоминают в случае чего. Сама же призналась: “Из-за твоего неуважения глотаю слезы”… Да, да, совершенно верно!.. Если бы она что-нибудь заподозрила, то занялась тобой, а не постройкой новой гостиницы. Не до гостиницы ей было бы. Усек, чудила? Чудила, ты, чудила. Ха-ха!»

Вадим расправил плечи, бодро поднял подбородок и пошел свободной уверенной походкой.

«С тобой опасно иметь дело, сразу впадаешь в панику. Начинаешь дергаться, метаться. Доставляешь одни хлопоты. Нет, чтобы спокойно, мудро поразмыслить, обстоятельно взвесить. Из мухи сделал слона. Тем не менее, замечу, действуешь неосмотрительно, вправду, по-ребячески. Валя покамест не придает должного значения твоим шалостям, но если будешь продолжать в том же духе, то тогда берегись. Будь бдительным! Не разоблачай себя. Не давай повода для серьезных подозрений.

Утешил тебя? Так и быть, как при хеппи-энде, еще раз – ха-ха!»

Несмотря на жару Вадим готов был веселыми ногами обежать весь городок.

ГЛАВА 14

Сумерки накрыли городок. Зажглись уличные фонари. Вадим стоял на пересечении проулка и улицы. Чистый прозрачный воздух позволял различить человеческие фигуры в отдалении. Он ждал Валентину. Минутами ранее говорил с ней по телефону. Но намеренно вышел заблаговременно, чтобы осуществить затею, которую тщательно вынашивал.

«Подготовься. Ты чувствуешь ее свет, но ты спокоен, – мысленно внушал себе. – Спокоен. Теперь представь себе саму картину, она же тебе знакома. Это ничтожество тянут за шкирку, как дохлую дворняжку. Ты видишь его лысую голову. У тебя ведь сохранился в памяти лысый пьяница на коленях, вот и воскреси его. Хорошо. А теперь ты прячешься за деревом и исподтишка наблюдаешь за ними. Того тащит за собой детина, а ты в стороне, за деревом. Сосредоточься. Правильно. Еще раз. Нет! Подожди. Отчетливо зафиксируй сцену, задержи ее в воображении. Лысый сгорбленный пьяница, братки, но лично тебя нет среди них. …Посмотри наверх!»

Вадим вскинул голову, взглянул на луну. Взгляд охватил белый сегмент светила, висящего над горизонтом. Мысленная картина исчезла, но он продолжал смотреть.

«Контролируй сознание, не стой как истукан. Включи воображение, тебе говорят! Не нервничай, она смотрит на тебя, и пусть. Навяжи ей свою волю. Итак, мимо тебя волочат покорного труса, знакомого тебе московского забулдыгу. Хорошо. Вот плешивая голова… он полусогнутый. Вокруг заснеженный лес. Ты стоишь за деревом. Те не замечают тебя, так как ты притаился. Нет тебя среди них, чудила! Найди себя за стволом сосны!.. Идиот!»

Он в озлоблении опустил глаза. Попытка сорвалась. В воображении мелькали туманные, быстротечные видения. Четкостью отличалась лишь коленопреклоненная темная фигура. Запечатлеть нужную конфигурацию действующих лиц не удавалось.

Он напряг зрение, устремил взор вперед. Среди встречных пешеходов Валентину не заприметил. Посмотрел на часы. Оставшиеся свободные минуты решил посвятить анализу неудавшейся попытки.

«Не стоит отчаиваться: первый блин всегда комом. Как ты до этого вел себя? Как глупый страус трусливо прятался от ее лика, делал вид, что она не существует. Боялся, что получишь душевное потрясение от воспоминаний об этом лысом ничтожестве. Уповал на то, что со временем забудешь о неприятном инциденте. А она возьми да и напомни. От нее не укрыться! Жаль, что не додумался до того, не приноровился к ее существованию. Нужно было наладить с ней некое общение. Смотреть ей в лицо и одновременно убеждать ее в том, что тебе по фигу судьба чудила.

Согласен, есть вероятность того, что в усеченном виде она воспринимается по-иному, отсюда и сумбур в голове. Нацелился-то на полную фазу. …Внимание!»

В воображении неожиданно возникли неприкаянные образы, которые к его радости обрели более четкие очертания. Сцена явственно ожила. Вадим замер. Он, словно воочию, «наблюдал», как согнутая в три погибели фигура пьяницы – именно пьяницы с лысой головой – спешно перебирает ногами, следуя за здоровенным мужчиной, который держит рукой его за шиворот. После ясно обозначился темный лес на фоне белого снега – черные высокие деревья отбрасывали длинные тени. Показалась, но исчезла сторожка. Затем появились силуэты иных персонажей: Хиляка и его подручных. Тут же привиделся ярко светящийся огромный диск луны. И снова: лысый пьяница… братки… белый лес… Внезапно видения пропали, на миг воцарилась тьма – затем резко выступило крупным планом объятое страхом его лицо.

– Прочь! – с остервенением замотал головой Вадим. – Не вовлекай себя в это дерьмо, – злобно просипел.

«Дави мыслями, уничтожь! Вытрави из головы поганое лицо – оно не твое. Это не ты! Ты тот, кто вчера стоял перед зеркалом. Вспомни гордое, уверенное лицо, свое лицо. Вот кто ты! Перенесись в комнату, окунись в ту атмосферу. Зеркало и ты! Да! Так! Видишь?! Это язвительное выражение наложи на свое лицо, как печать. Оно постоянно должно быть перед твоими глазами. В таком виде чаще смотрись на себя в зеркало. Тренируйся, вбей себе в голову, что ты находишься за деревом с такой едкой ухмылкой на лице. Заруби себе на носу! Постоянно в голове прокручивай нужные кадры, как полюбившийся фильм. Запечатлей в памяти: та лысая мразь униженно плетется за здоровяком, она же потом заметается на коленях по снегу, и так далее. А ты лишь ухмыляющийся наблюдатель… Нет, не трусь! Ты обязан присутствовать!!! Если убрать тебя, то получится бессмыслица, зато ощущения останутся с тобой. Твои переживания за него настолько укоренились в душе, что тебе кажется, будто с тобой приключился позорный случай.

Запомни, перед тем, как взглянуть на луну, ясно представь себе все события. Но главным образом, свое ухмыляющееся лицо! Презрительное и брезгливое!

Не унывай, торжество за нами. Эх, нужен был тебе этот чудила! Теперь-то понял, к чему приводит жалость. Эта лысая мразь не достойна твоего сострадания, ты допустил непростительную слабость. По твоей вине придется теперь расхлебывать…»

Вадим ощутил чье-то приближение.

– Очнулся? А я хотела напугать тебя, жаль, не успела, – Валентина подошла к нему вплотную. – О чем ты так увлеченно задумался, интересно знать? А ну-ка, признавайся.

– Упивался счастливыми мгновениями ожидания встречи с тобой, – сообразил он.

– Этак можно и само счастье прозевать. Я не просила стоять и ждать меня, мой дорогой.

– Опять проштрафился?

– На этот раз ты поступил, как самый-самый внимательный кавалер. Хвалю, меняешься к лучшему, – взяла его под руку.

– Твои слова – бальзам для души. Чаще бы слышать их.

– Заслужи! – засмеялась она.

Они завернули за угол и не торопясь пошли по проулку.

– Какой чудный вечер! – Она подняла голову. – Вадим, посмотри на небо. И правда, расшитый блестками ковер. Так и тянет прогуляться, помечтать.

Он обернул к ней лицо:

– За чем же дело стало?

– За тем, что ты грозился показать проект. Когда еще выпадет свободное время?

– Да в любой другой день.

– В любой другой день я работаю допоздна, и ты об этом прекрасно знаешь.

Он осторожно улыбнулся:

– Сдается мне, что ты и в аду чертей поставишь в строй. Задашь им трепку, а затем станешь перевоспитывать.

Она изумленно подняла брови:

– О-о, что-то невероятное слышу. Ты веришь в существование библейского ада?!

– Ты же веришь. Сказал, чтобы украсить комплимент.

– Я верю в существование Бога, поэтому туда, – указала рукой вниз, – не попаду.

– Вот возрадуются черти.

– Возрадуются встрече с тобой, это уж точно! Горят нетерпением облобызать тебя, – и пропела под мотив популярной, но трагической песни. – И очутишься, мой милый, в жарких объятиях.

– Бабушкины сказки. А с тобой, думаю, необходимо провести просветительские занятия.

– Размечтался! В твоих уроках не нуждаюсь. Непоколебимы мои убеждения, вот тебе!

– Да-а, здорово ты подсела на Божью иглу. Видать, на библейские посулы польстилась.

– Пусть будет по-твоему. Зато душа твоя будет гореть ярким пламенем или вариться в котле. И вечно!

– И шут с ней. Гореть – ее привычное состояние. Говорим же: «Душа горит». Душа, если выражаться богословской терминологией, на самом деле и есть исчадие ада. Так что ей там и гореть.

Валентина усмехнулась:

– Занятно говоришь.

– Занятней будет далее, если выслушаешь меня.

– Нет, не хочу. Довольно и того, что наслушалась утром.

За резким, но спонтанным отказом он усмотрел нерешительность. Подобным образом реагируют люди, сомневающиеся в своих возможностях. Вадим решил пойти в наступление для ее же пользы.

– И не предполагал, что ты такая робкая, – намеренно затронул ее самолюбие, чтобы подстрекнуть к обсуждению извечной темы.

– Рассмешил. Кого это я должна бояться?!

– Не кого, а чего. Боишься спора со мной. Ты же встанешь на защиту Бога. А сумеешь отстоять его? – насмешливо заметил и добился своего.

Она с вызовом посмотрела на него:

– Не твоя боль! Что заслужишь, то и услышишь. Сам напросился, валяй, – не колеблясь, бросила ему перчатку. Уязвленная, решила дать ему бой всеми возможными способами, дабы впредь не смел касаться религиозной темы. До поры до времени, пока сама не приобретет необходимый запас знаний для решительного и окончательного отпора ему.

– Раз коснулись души, то с нее и начнем, – настроился он с оптимизмом.

– Воля твоя. Но предупреждаю, я тебе не позволю поиздеваться над Богом.—

– Валь, один умный человек высказал нетривиальную мысль. Если Бога нет, то нет смысла его бранить, сказал он, а если он существует, то есть смысл его не бранить.

Следовательно, твои подозрения беспочвенны. Я вовсе не собираюсь бичевать твоего Бога, лишь изложу свою концепцию.

– Не умничай. Ты всегда цинично и уничижительно отзываешься о Боге. На сей раз молчать не буду, знай! – затем, со снисходительной улыбкой добавила: – Слушаю тебя, светлая головушка.

– Валь, одна большая просьба к тебе: для начала, пожалуйста, отбрось заведомое предубеждение и положись на бесстрастность разума, хорошо?

– Ценность твоего разума, мой милый, мне прекрасно известна, брехать ты мастер.

– Начало прискорбное. Ладно, хочу условиться с тобой. Так как вопрос касается библейских положений, то вполне вероятно, что буду оперировать библейскими терминами, для твоей же ясности.

Главный принцип мой заключается в следующем: я считаю, что душа есть бремя для разума. Ты наверняка слышала такое расхожее изречение: жизнь – это борьба. Если вникнуть глубоко в суть этого афоризма, то становится понятно, что здесь подразумевается борьба между разумом – впредь будем называть его духом – и лично душой. Гераклит выдвинул идею о единстве и борьбе двух противоположностей. Под противоположностями, думаю, он имел в виду разум и душу – двух непримиримых врагов. И, безусловно, кто-то должен одержать верх. Победит душа, значит, разум зачахнет, то есть, по-библейски, подвергнется огню в аду. В конечном итоге, уничтожится. А если победит разум, то есть дух, то по смерти человека – отмирании телесной оболочки – он приблизится к высшему разуму и займет более высокую иерархическую ступень. Душа же вернется восвояси, в библейский ад, ни с чем. Будет находиться там до тех пор, покуда не схлестнется с новым противником. Прости, упустил одно важное уточнение. Скажи, ты слышала такое выражение: «Высшая душа». Я, например, нет. Полагаю, что и ты не слышала. А вот «Высший разум» значится в обиходе. Почему? Есть повод задуматься. Короче говоря, Валь, я уверен в том, что душа – испытание для разума, или, более обобщенно: жизнь – это квалификационный экзамен для разума. Как видишь, все прозаично и несложно, тайный смысл жизни раскрыт.

Вадим умышленно отказался от пространного изложения собственной точки зрения, ибо считал, что в формате вопрос-ответ ему удастся переубедить Валентину.

Валентина со своей стороны и не собиралась пребывать в качестве бессловесной слушательницы.

– Все-то у тебя разложено по полочкам, прошнуровано. Видно, дни и ночи напролет только и делал, что бился над смыслом жизни. А я вижу другое, не то, что ты. Может, окажешь милость и скажешь, из чего исходит любовь, из разума или из души? – полагала, что нашла слабое звено в рассуждениях Вадима.

Оказалось, он был готов к подобному вопросу:

– Могу обрадовать тебя – прекрасное чувство исходит из души. Только вот в чем закавыка – любовь-то бывает разная: слепая, фанатичная – вдумайся, пожалуйста в эти слова, – но есть и разумная, возвышенная. Чувствуешь разницу? В первом случае налицо диктат души, во втором – разума.

Дело в том, что душа суть обольстительная и распутная девка, которая падка на всякого рода искушения и соблазны. И ей не стоит особого труда очаровать, подчинить себе безвольный дух, заманить его тихой сапой в свои сети, а потом увлечь в ад. Но если разум могуч, то тогда мы наблюдаем другую, прекрасную картину. В мощи своей он управляет своенравной стихией, держит ее на коротком поводке. Душа прекрасна, когда пребывает под присмотром разума. В данном соотношении и сокрыта формула счастья. При этом необходимо учесть, что душа сама по себе сущность неисправимая, по причине чего нужно держать ее под бдительным, непрерывным контролем, иначе можно пропасть за милую душу. За поясняющими примерами далеко не надо ходить. Возьми ребенка. Это недееспособное существо, в котором разум спит. Им руководят лишь чувства и инстинкты. Легко себе представить, что с ним произойдет, если оставить без присмотра. Или умалишенного, то есть – с ума сошедшего. Он представляет собой опасность как для себя, так и для окружающих, потому что не в состоянии анализировать свои поступки, то есть нет у него движения ума.

Завершив тираду, Вадим с надеждой вгляделся в глаза Валентины. Она разочаровала его:

– Красиво поешь, заслушаться можно. Душа для тебя – как красная тряпка для быка. Вадим, ты серьезно считаешь, что идеальный человек тот, у которого нет души? – впала в откровенное недоумение.

– Да нет же, ты невнимательно слушаешь. В нашем материальном мире душа необходима, ибо, я уже говорил об этом, она как бы является экзаменом для разума. В других, высших мирах такого понятия, как душа, просто не существует. Там правит бал разум, там идет процесс созидания.

Валя, я предвижу твой вопрос, поэтому скажу, что моральные принципы, основу которых составляет идея человеколюбия, выработаны не душой, но человеческим разумом. Он, в отличие от души, преобразующая сила.

– Так почему же ты отвергаешь Бога?! Бог ведь призывает любить ближнего, об этом и пишется в заповедях. Ведь отношения между людьми – самое главное в жизни.

– Странно, – теперь Вадим выразил недоумение. – Если не ошибаюсь, ты утверждала, что человек в первую очередь должен любить себя. Передумала?

– Странно, что твой разум не постиг простой вещи: если не любишь себя, то не любишь никого. Человечество, мой дорогой, единый организм.

– Логично. Полагаю, что не душа подсказала.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я уже касался заповедей в кабинете у нашего юриста утром. Сознание у человека на данном этапе не в силах исполнять их надлежащим образом. Заповеди принижают роль разума, точнее, исключают гибкость ума. Повторю еще раз: разум должен властвовать над душой. Вот главная заповедь в нашей жизни.

– У тебя вышла непонятная, жуткая расчлененка: душа отдельно, разум отдельно, а сам человек и вовсе ни при чем. Если человек способен любить, то любовь его послужит ключом к пониманию заповедей. И соблюдать их тогда не станет проблемой. А если и нарушит какую-нибудь заповедь, то не беда, Бог простит. Важно, чтобы человек осознал свою ошибку, чистосердечно покаялся.

– Что ж, поговорим и о покаянии, ты, я вижу, стоишь на своем.

– И буду стоять! – Она приняла неприступный вид.

– Похвально! Аплодисменты! – Он захлопал.

– Перестань дурачиться, – мрачно предупредила Валентина.

– Я не дурачусь. Просто поразительно, насколько ты наивна. Ну как можно каяться перед тем, кого не видишь! Не видишь его глаз, реакции. Смотреть на статичную икону и слезливо вымаливать прощения – верх лицемерия. Валя, эту скучную зарисовку намалевал обычный смертный. Не Бог сотворил. Задумайся над этим.

Вот, скажи, как узнать, простил Бог или нет? А я тебе раскрою секрет, объясню, что происходит во время молитвенной мольбы. На деле устанавливается обратная связь, то есть верующий фактически обращается к себе и сам же себя прощает. Просто создается иллюзия общения с Богом. Я полагаю, нет, я уверен, что покаяние – удел слабых и хобби бесчестных. Разумеется, легче мимоходом заглянуть в церковь, пробормотать напыщенную молитву, чем искупить вину реально. Сделал дело – гуляй смело. И дальше совершай грехи. Присутствие так называемого Бога в сознании ограничивает свободу разума.