Познай свою суть

Глава 4

Энли рыбкой скользнула в воронку, прячась за кучами земли и моля про себя Ивеа и Охеа, чтобы ее не заметили. Темные фигуры в бронескафандрах продолжали рыскать по остаткам деревни, убивая всех, кого находили. Холодно, спокойно, безмолвно. Кто это?! Что им нужно?! За что?! Что им сделали несчастные селяне?! Жили себе спокойно, никого не трогали, рамс^[12] и овощи выращивали…

Еще несколько часов назад Энли выпрашивала у мамы пирожок с ягодами, а теперь мамы уже нет… И папы нет, и дедушки, и братиков – даже маленького Ноки вытащили из колыбельки и разбили ему голову об стену… Да разве ж так можно?! Разве ж люди такое делают?!. Девочка затряслась в безмолвных рыданиях, голос подавать она боялась, видела уже, к чему это приводит. Что самое страшное – непонятные чужаки даже не грабили, они просто убивали. Еще пугало, что убивали молча – просто стреляли во все, что шевелилось, даже кенликов^[13] в клетках зачем-то из огнеметов сожгли, не говоря уже о коровах, собаках и кошках. Ничего живого не оставили!

Девочка продолжала молить Созидающих, чтобы на нее не обратили внимания, и ей повезло – никто из страшных пришлых в серых бронескафах не стал заглядывать в воронку. Но они почему-то никак не покидали уничтоженную деревню, продолжая что-то искать среди развалин. Или кого-то. Не ее ли?..

Жители Белого Лога, названного так из-за залежей белой глины в недалеком овраге, слышали, конечно, что где-то там, далеко, началась очередная война, но кто, с кем и по какой причине сцепился понятия не имели, да их это и не интересовало. Кажется, Храмы опять что-то не поделили, но какое дело простым людям до споров храмовников? Пусть хоть перережут друг друга, скоты фанатичные! Никто и никогда от храмовников добра не видел. Только и знают, что всем вокруг гадить, твари!

Люди занимались своими делами, никак не ожидая, что посреди деревни вдруг начнут рваться мины. Тетушка Онисия как раз вынесла лоток со свежими вкуснейшими пирожками с картошкой и ягодами, она часто отдавала деревенской детворе излишки выпечки своей небольшой пекарни, которую содержала после смерти мужа, дядюшки Марита. Ее и накрыл первый разрыв, оставив от несчастной женщины только воронку в земле. Разлетевшимися в стороны камнями брусчатки и осколками убило больше десятка детей и трех взрослых. Остальные селяне потрясенно застыли на некоторое время, но после второго взрыва принялись с криками разбегаться, ища где бы спрятаться.

К сожалению, не спасся никто – минут через десять в Белый Лог вошли пятнадцать человек в бронескафах, вооруженные бластерами, и начали убивать. Спрятавших отыскивали и резали ножами или расстреливали, не обращая внимания на мольбы о пощаде перепуганных селян, никто из которых даже не помыслил о сопротивлении – оружия у них никогда не было, да и не учил их никто воевать. Молодые парни, правда, попытались, схватив дубье, как-то отбиться, но их пристрелили издали. А после этого начали перерывать обезлюдевшую деревню, что-то ища.

Осторожно выглянув из воронки, Энли с ужасом посмотрела на продолжающих рыскать по деревне чужаков, которые продолжали методично обыскивать уцелевшие дома и сараи. Да что им надо?! Да разве можно так обходиться с людьми, с живыми людьми, которым больно?! Нельзя же, нельзя так! Кем, какой тварью нужно быть, чтобы сотворить такое?!.

И тогда, дойдя до крайней степени отчаяния, девочка решилась на страшное кощунство – помолиться Танеа, Третьему Созидающему. Помолиться о справедливости, о наказании этих зверей, пришедших убивать ни в чем не повинных людей, которые им ничего плохого не сделали. Ее, как и других детей в деревне, с раннего детства учили, что такого делать нельзя ни в коем случае, что бы ни случилось, а то ведь можно эту справедливость и получить. Ведь судил Танеа, если уж являлся на зов, что бывало очень и очень редко, раз в несколько поколений, настолько страшно и жестоко, что помнили о каждом случае столетиями. Правда поговаривали, что отзывался Третий только на молитвы чистых душой и только тогда, когда они действительно имели право на справедливость, но Энли об этом даже не вспомнила – у нее перед глазами стояло залитое кровью мертвое лицо мамы, разбитое одним из чужаков прикладом бластера. И девочка всем своим маленьким сердцем, отдавая этой молитве всю себя, саму свою душу, взмолилась о наказании убийц. Взмолилась о справедливости. Не человеческой, а высшей справедливости!

Сперва ничего не происходило, а затем Энли вдруг показалось, что на нее взглянуло что-то бесконечно огромное и столь же бесконечно равнодушное. Пролистало ее короткую жизнь, словно страницы книги, и вынесло какой-то свой страшный вердикт. Еще несколько мгновений, и в тело ребенка полилась Сила, нечеловеческая, холодная и пугающая. В ней не было место любви, состраданию и доброте. Только Закон.

Энли открыла глаза, но если бы кто-то сейчас увидел их, то поспешил бы забиться куда подальше, тихо скуля от ужаса – из глаз девочки смотрело нечто до онемения жуткое, нечто такое, с чем никто из людей не пожелал бы сталкиваться. А сама она теперь четко знала, что должна делать, и не испытывала по этому поводу никаких сомнений. Убийцы должны быть наказаны! И они будут наказаны.

⁂

Лейтенант Берти зло пнул попавшийся под ноги камень. Ему очень не нравилось нынешнее задание, да и кому понравится убивать женщин и детей, кроме извращенцев? Но приказ был однозначен – не оставлять в деревне Белый Лог в живых никого, даже животных уничтожить. Зачем? Непонятно, но никто ничего объяснять не стал, командир в ответ на вопросы рявкнул так, что лейтенант предпочел больше не рисковать – полковник Дорхи отличался очень дурным нравом, вполне мог пристрелить нижестоящего, заявив о неподчинении приказу – такое пару раз уже случалось, и никто из подчиненных спорить с полковником после этого не решался. Жить еще хочется.

Однако настолько омерзительных приказов лейтенант еще никогда не получал. Уничтожить целую деревню? Женщин, детей и стариков? Он все-таки воин, а не палач! По крайней мере раньше Берти всегда считал себя таковым. А теперь? Теперь уже не мог. Вспомнились залитые слезами, широко распахнутые глаза мальчонки лет пяти, чем-то напоминавшего его младшего сына. И в это детское личико он выстрелил! Лейтенант содрогнулся от отвращения к самому себе. Сможет ли он после этого считать себя не то, что воином, а вообще человеком? Очень сомнительно…

Невероятным усилием воли заставив себя вернуться к выполнению задачи, Берти принялся через встроенный в лицевое стекло шлема тактический экран отслеживать своих солдат, продолжающих прочесывать уничтоженную деревню. Правда, в глубине души он продолжал недоумевать, но это ничего не меняло – приказ нужно исполнить. Война! За неисполнение и к стенке встать можно.

Впрочем, в необходимости самой войны Берти тоже сомневался, но никогда не решился бы высказать свои сомнения вслух. Возникало ощущение, что высшие иерархи Храмов Ивеа и Охеа окончательно обезумели, ведь сцепились они на этот раз из-за такой мелочи, что все нормальные люди втихомолку крутили пальцами у висков. Предварительно, конечно, оглянувшись, чтобы никто из инквизиторов не увидел, а то на раз в управу спровадят, где без лишних разбирательств всыплют кнутом десяток горячих за неуважение. Никому такой «радости» не хотелось, однако это не отменяло непонятного поведения иерархов, развязавших войну из-за того, что какой из орденов построил очередной храм на крохотном островке, где и жило-то не более пары сотен человек. А в войне из-за этого уже погибло больше полумиллиона! Хорошо хоть вели ее, в основном, вдали от населенных мест, в море и на полярных островах, где городов никогда не строили, только военные заводы и полигоны.

– Господин лейтенант! – заставил Барти отвлечься от своих мыслей встревоженный голос сержанта Найри, здоровенного лысого громилы, которого даже сослуживцы терпеть не могли за гнусный характер. Но служакой при том он был отличным. – Там что-то есть.

Сержант показал на одну из многочисленных воронок, усеивающих центральную площадь Белого Лога. Он всегда отличался хорошим чутьем на опасность, и командование об этой способности Найри знало, поэтому лейтенант тут же повернулся к воронке, нацелив на нее свое оружие.

Как вскоре выяснилось, сержант встревожился не зря. Из воронки шаг за шагом поднимался кто-то маленького роста. Вот из-за края показался хохолок грязных волос, затем лоб. Кто-то из солдат не выдержал и выстрелил из бластера. Вот только… это ничем не повредило неизвестному, словно никто и не стрелял – сгусток плазмы исчез в никуда…

Между тем неизвестный выбрался на окружавший воронку вал земли и брусчатки. Точнее, неизвестная – это оказалась маленькая девочка лет шести, в изорванном и грязном платьице, со спутанными раньше белокурыми, а сейчас серыми от пыли волосами, закрывающими лицо. Еще несколько выстрелов опять же не причинили ей никакого вреда. Девочка встряхнула волосами, отбросив их с лица, и посмотрела на убийц. Посмотрела ли? Лейтенант заметил, что ее глаза закрыты, но ощущение выворачивающего наизнанку взгляда, видящего каждую его мысль и каждое чувство, никуда не делось. А затем это нечто в виде маленькой девочки открыло глаза. И вот тут-то лейтенанту сразу стал ясен смысл приказа уничтожить в этой проклятой Созидающими деревне все живое…

На него смотрел кто угодно, но только не ребенок. Да что там – не человек! Жуткая, туманная, клубящаяся мгла смотрела глазами маленькой девочки. Все признаки воплощения аватара налицо! Эти признаки им вдалбливали в головы с самого начала обучения, причем вдалбливали палками, чтобы, не дай Созидающие, не забыли. Перед ним находился аватар Танеа, другое имя которого звучало очень страшно – Справедливость. Высшая, божественная, нечеловеческая справедливость. Видимо кто-то из иерархов, имеющих пророческий дар, увидел, что в Белом Логе есть человек, способный стать аватаром, почле чего сообщил выше – и поднялась паника. Ничем иным полученный лейтенантом приказ не объяснить. Вот только господа иерархи забыли уроки истории! Никогда и ни у кого еще не получалось предотвратить Суд Справедливости! Пытались, многие и многие пытались, но только ухудшали ситуацию, причем многократно. Может девочка и не стала бы аватаром, если бы ее оставили в покое, позволили счастливо жить. Вместо этого они пришли и убили всю ее семью. На ее глазах. И тогда она взмолилась своему повелителю. Он отозвался…

И что теперь? А ничего хорошего.

Жуткое дитя вскинуло руки, и ближайшие к нему воины Храма Ивеа превратились в вопящие от непереносимой боли комки плоти, перемешавшейся со сталью доспехов. И вопить им предстояло миллионы лет по внутреннему восприятию, как утверждали ученые. Внешне пройдет всего несколько мгновений, но не для них, они проживут бесчисленные тысячелетия в адских муках. И ни спасения, ни прощения им не будет. Разве что искренне, всей душой раскаются, а это, когда тебе так больно, почти невозможно.

Единственное, что успел сделать лейтенант перед тем, как боль настигла его самого, это мысленно попросить прощения у несчастного ребенка, которого он, по приказу идиотов, лишил всех родных и, тем самым, превратил в чудовище.

Что ж, все по заслугам…

⁂

После часа лихорадочного сканирования планеты всеми доступными средствами стало ясно, что война, к счастью, все же не мировая – оружие массового поражения не применялось. Так, отдельные очаги конфликтов, однако при этом почти на всех больших островах. Также стал приблизительно понятен уровень развития местной цивилизации, и Лина откровенно удивилась – если судить по нему, то местные давно должны были выйти в большой космос, однако этого так и не произошло. Спутников связи на орбите хватало, но и только – даже орбитальных станций не было. Интересно, почему? Может потому, что смысла не было – лететь некуда? Ладно, не стоит пока ломать голову, слишком мало данных.

Через некоторое время удалось обнаружить информационные сети – их оказалось целых три, причем физически не связанных друг с другом. И мало того – все три были созданы по разным технологиям, использовали разные методы кодирования, не говоря уже уже о шифровальных ключах. Причем каждая имела скрытый и общий сегменты. К общим доступ был свободным для любого желающего, а вот скрытые даже биокомп яхты при всей своей мощности далеко не сразу смог взломать, после чего Лина с Ровасом погрузились в изучение местных реалий.

Язык, как ни странно, оказался один, всепланетный, причем явно искусственный – слишком уж логичным он был, слишком многомерным. К тому же существовало несколько языковых уровней, и на более высоких можно было одним предложением передать то, что на низких потребовало бы несколько страниц текста. Одно это уже сильно настораживало.

Чем больше Лина пыталась разобраться в реалиях планеты, которую местные называли Эрум, иначе говоря – Дом, тем в большее недоумение приходила. Здесь не существовало государств как таковых, сорок два больших острова и бесчисленное количество мелких делились на области принадлежности нескольким организациям, в том числе двум планетарным университетам, имевшим даже свои вооруженные силы. Причем области переплетались совершенно причудливым образом, но при более глубоком анализе становилось ясно, что так вышло не случайно, что это некий странный узор, имеющий какое-то неясное пока значение.

Война, как выяснилось, шла между двумя религиозными орденами, точнее философско-религиозными. Как их иначе назвать Лина просто не знала, никогда не слышала ни о чем подобном. Первый поклонялся Ивеа, хранителю любви и ненависти. Второй – Охеа, хранителю горя и радости. Странное распределение. Имелся также некий Танеа, но его обычно избегали упоминать, поэтому чему именно он покровительствовал девушка выяснить не сумела Однако говорили о нем с искренним ужасом, почитая высшим злом, при этом безличным, способным снести с лица земли что угодно. Ровас удивленно посматривал на Лину, не понимая, почему она буквально вцепилась в информацию об орденах, а она не могла объяснить причины своей заинтересованности – ее интуиция буквально вопила, что это самое важное здесь, а интуиции девушку наставники научили доверять. Придется, видимо, входить в исследовательский транс и искать, что именно ее так зацепило. А зацепило по-настоящему, она всей своей сутью ощущала какую-то неправильность в происходящем на планете.

– Что думаешь? – хмуро спросила Лина у Роваса.

– О чем? – не понял тот.

– О социальном устройстве этого мира.

– Чушь какая-то! Кто всем управляет? Кто все распределяет? Я, правда, в этом не разбираюсь, но странно это все как-то.

– Это слабо сказано… – вздохнула девушка. – Одно то, что при существовании денежного обращения, отсутствует эмиссионный банк, уже что-то с чем-то. А университеты, имеющие собственные армии и сотни областей, не говоря уже о тысячах производств? Это что? Понимаешь, меня хорошо учили государственному управлению, причем учил лично Дарв ис Тормен, а лучше него в этой области по всей галактике нет. Но я не понимаю, как здесь все работает! Оно не должно работать, но работает! Причем, как часы!

– Значит ты просто чего-то не знаешь, – пожал плечами пилот. – Ты же не думаешь, что знаешь все на свете?

– Не думаю, конечно, – вздохнула Лина. – Но существуют социальные законы, по которым функционируют известные нам общества. Вот только здесь эти законы почему-то не работают…

Она уставилась на экран, на котором медленно вращалась покрытая редкими облаками планета. Довольно долго Лина и Ровас молча смотрели на нее. Ничего не происходило, даже бои на островах почти прекратились, только между двумя самыми большими лениво перестреливались несколько больших кораблей. Однако когда показался похожий на косую собачью голову остров, девушка вдруг ощутила, что ей обязательно нужно попасть туда, причем срочно. Да, вон туда, в точку у основания левого уха. Там было что-то… нет, кто-то, кого она обязательно должна спасти. Или не спасти, а просто встретить? Этого Лина не знала, но была уверена, что обязана лететь туда. И времени почти не осталось. Она буквально прыгнула к пульту и прирастила к глазу биощуп.

– Ты чего? – растерялся Ровас.

– Пристегивайся! – приказала Лина. – Садиться придется по самой скоростной траектории, перегрузки будут огромные, не уверена, что гравикомпенсаторы справятся.

– А зачем садиться-то?..

– Надо! Чувствую, надо! Меня и граф, и Кержак всегда учили, что если появляется такой силы предчувствие, то ему обязательно надо следовать. Там кто-то нам нужный!

Пилот поспешил пристегнуться – если уж от обычных выкрутасов Лины легко было голову потерять, то что случится теперь, когда она предупредила, что посадка будет жесткой? Он оказался прав – яхта затряслась, как в припадке, входя в атмосферу под острым углом.

– Внимание, начато активное сканирование корабля! – сообщил безразличный голос биокомпа, а по прошествии нескольких секунд добавил: – Зафиксирован старт восемнадцати ракет класса земля-космос с боеголовками неизвестного типа с поверхности! Радиоактивного излучения не обнаружено.

– Ты что, не включила маскировку?! – изумился Ровас.

– Хвост Проклятого мне в глотку! – выругалась Лина, отдавая мысленную команду. – Забыла…

Некоторое время ничего не происходило, а затем биокомп сообщил, что ракеты, потеряв цель, самоликвидировались.

– Вот же я дура… – огорченно покачала головой девушка. – Надо же было так опростоволоситься… Теперь местные знают, что прилетел кто-то извне…

– И на старуху бывает проруха… – попытался утешить ее молодой пилот. – Ничего страшного, я думаю.

– Да кто его знает… – скривилась Лина. – Не нравятся мне местные тайные власть имущие. А они есть, гарантию даю, есть. Слишком искусственным выглядит здешнее общество. Ну не бывает такого, чтобы каждый знал свое место, не желая большего! А значит, все это кто-то выстроил и всеми силами поддерживает в том виде, который мы видим. И мне хотелось бы выяснить, чего этот самый кто-то добивается, чего хочет. Наставник учил никогда не доверять тайным манипуляторам, не верить в их декларируемые светлые цели – за ними обычно стоит такая мерзость, что слов для описания не найти. Здесь что-то очень сильно не так, неправильно, меня буквально коробит от всего этого. А тут еще чувство, что я должна любой ценой забрать кого-то с поверхности…

Девушка нервно поежилась, продолжая пилотировать яхту. Ровас только вздыхал, понимая, что ему до такого мастерства еще очень далеко. Лина вела крохотный корабль, гася скорость точечными импульсами двигателей, причем небрежно, словно это было что-то недостойное внимания. Однако яхта покорно следовала по указанному курсу. «Левое ухо» острова становилось все больше с каждым мгновением, вскоре закрыв собой горизонт.

– Смотри внимательно на результаты сканирования, – попросила Лина. – Я могу не заметить…

– На что? – не понял Ровас.

– Если увидишь чего необычного, предупреди.

– Ага, понял.

Не прошло и пяти минут движения яхты в полутора километрах над поверхностью планеты, как молодой пилот заметил то, о чем его просили.

– Гляди! – вскинулся он. – Там куча артиллерии палит вон в ту лощину! И самолеты ее же атакуют… О, да их кто-то сбивает!..

Действительно, приблизившиеся к лощине остроносые самолеты с узкими скошенными крыльями некой невидимой силой один за другим сминались в комки металла и рушились на землю, не успев даже открыть огонь. Не прошло и минуты, как восемнадцать истребителей, а ничем иным эти остроносые машины быть не могли, пылали на земле невдалеке от лощины.

– Ничего себе… – протянула Лина. – Это не магия, по крайней мере – не вероятностная, я не чувствую плетений…

– А что тогда?

– Да Проклятый его знает! Но именно этого кого-то нам и надо вытащить.

– Как? – поинтересовался Ровас. – Он и нас вот так собьет.

– Собьет, если приблизимся, – согласилась Лина, задумчиво потирая щеку. – Надо бы как-то дать ему знать, что мы не враги. А что, если…

Яхта зависла на месте, что изумило молодого пилота до онемения – ну вот как она это сделала?! Не космос же! Это в космосе можно зависнуть, там невесомость, а здесь – гравитация! И никакой гравикомпенсатор не поможет, он только перегрузки компенсирует. Как можно удерживать корабль на месте точечными импульсами двигателей?! Он этого не понимал.

Лина откинулась на спинку кресла, расслабилась и легко скользнула в транс, тут же начав искать того, кто ей нужен. И едва не задохнулась от изумления – в лощине горел огонь яростной, но одновременно холодной и безразличной силы. Но за ним чувствовались отчаяние и одиночество кого-то маленького, и этот кто-то тихо плакал, оплакивая… маму и папу. Так это что, там ребенок?! Но… как?! Как ребенок мог обрести такую страшную силу?! И что это за сила?! Девушка осторожно потянулась к плачущему, точнее, плачущей – она внезапно поняла, что это девочка.

«Не плач, маленькая… – ласково транслировала Лина. – Не надо, ты уже не одна. Я прилетела помочь…»

«Помочь… – отозвалась малышка. – Они папу, маму и братиков убили-и-и-и…»

«Ты им отплатила, – заверила девушка. – Я сейчас прилечу за тобой, ты только не…»

«Что?»

«Не делай с моей яхтой то же, что с этими самолетами, ладно?»

«Ладно…»

Без промедления вернувшись к управлению яхтой, Лина начала посадку в экстренном режиме, даже сняв маскировку, чтобы не мешала. Стартовать придется в циркулярном режиме, чтобы уйти в космос за несколько минут – местные вояки просто не успеют среагировать. Девушка продолжала удерживать на краю сознания направление на несчастного ребенка, одновременно накрывая лощину защитным плетением – самым мощным из известных ей. Этому плетению обучил ее Кержак, а того – покойный Командор. У графа на такое не хватало сил, но он не сильно переживал по этому поводу, умея многое другое. Помимо того Лина развернула так называемую зеркалку – вот ей ученицу обучил как раз Дарв ис Тормен. Теперь любая атака лощины возвращалась к агрессору. Хоть снаряд, хоть пулю эти сволочи получат обратно, причем с доставкой прямо на место через межпространственный прокол. То-то порадуются!

Яхта со свистом шла на снижение, внизу уже была видна маленькая фигурка. Из корпуса выдвинулись посадочные опоры, на которые крошечный кораблик и опустился. Одновременно Лина мысленной командой открыла входную аппарель, сорвала с глаза биощуп и ринулась к выходу. Оказавшись у трапа, на протянула руки к застывшей неподалеку девочке лет шести-семи в тряпье, которое, похоже, совсем недавно было нарядным красным платьицем.

– Это я говорила с тобой, маленькая! – выкрикнула девушка, транслируя то же самое мысленно. – Иди ко мне, нам надо улетать отсюда, пока они не накрыли нас ядерным зарядом!

Почему она сказала это, Лина поначалу и сама не поняла, но затем осознала, что к лощине действительно приближаются несколько ракет с ядерными боеголовками. И до их прилета осталось не более пяти минут!

– Иди ко мне, моя хорошая! – повторила она. – Иди, пока они всех нас не убили!

Девочка продолжала стоять, тихо плача, по замурзанному личику текли ручейки слез. А затем, видимо поверив, со всех ног кинулась к яхте. Лина слетела вниз, подхватила ее на руки и взбежала по трапу, одновременно отдав команду закрыть люк. Оказавшись в рубке, она передала малышку ошарашенному Ровасу, прирастила к глазу биощуп и, включив гравикомпенсаторы на полную мощность, стартовала. Впервые за долгое время она вновь уходила в небо циркулярным стартом, правда, на сей раз некому было оценить это. Яхта, втянув опоры, завертелась с бешеной скоростью сначала вокруг своей оси, а затем по широкой спирали, и, не прекращая вращаться, начала подниматься все выше, причем так быстро, что мало кто мог за ней уследить. Не прошло и трех минут, как она оказалась на орбите и рванулась прочь от планеты к границам системы, набирая скорость.

Никто, как будто, этого не видел, но именно как будто – имелись недобрые глаза, проводившие удаляющийся корабль многообещающим взглядом. А еще через две минуты четыре ракеты с ядерными боеголовками накрыли лощину, уничтожив и ее саму, и атакующие войска.

⁂

– Ну и чего вы добились, Кольвен? – язвительный голос магистра Громаха вызвал у упомянутого вспышку головной боли. – Знали же, что никогда еще не удавалось уничтожить тварь до инициации!

– Надеялся, что в этот раз получится, – хмуро отозвался тот.

– А вам не приходило в голову, что убить на глазах нарождающейся твари ее семью – худший из возможных выход? Если прежние были одержимы только справедливостью в своем понимании, то эта одержима местью! И виноваты в этом вы!

– Я хотел как лучше!

– А получилось, как всегда! Почему вы нас с Киросом не предупредили?!

– Времени не было! – яростно сверкнул глазами Кольвен. – Да и по инструкциям при обнаружении твари надо действовать без промедления!

– Я знаю вашу манеру действовать, не подумав, – тон Громаха сделался издевательским. – Знаю. Также знаю, что ваше образование оставляет желать лучшего, особенно по истории. Но даже вам должно было быть известно, что способные стать аватарами Третьего далеко не всегда становятся ими и часто проживают жизнь обычного человека. Именно вы спровоцировали девочку стать аватаром! Вы, никто другой! Если бы она продолжала счастливо жить с родителями…

От возмущения он ненадолго запнулся, затем продолжил:

– Наоборот, надо было облегчить ее семье существование, сделать, чтобы она ни в чем не нуждалась, и внимательно наблюдать за ребенком, ограждая от любых огорчений, чтобы только не спровоцировать инициацию! А что сделали вы, Кольсен?! Что?! Вы – идиот!!! Повторяю – идиот!!!

– Я хотел как лучше… – повторил тот, чувствую свою вину.

Действительно, поспешил, надеясь быстро решить возникшую проблему. Появление аватаров Танеа издавна обходилось миру такой кровью и такими затратами, что годами потом в себя приходили. Поэтому когда при очередном сканировании острова Собачья Голова поступил сигнал об обнаружении не инициированного аватара, он и решил уничтожить всю деревню, в который оный аватар жил. Если удастся убить носителя проклятой силы до инициации, то он уже никому не причинит вреда. Плохое знание истории подвело Кольвена, он совершил ошибку. Прав Громах – он идиот.

Магистр открыл было рот, чтобы продолжить оправдываться, но не успел ничего сказать – в комнату ворвался третий член триумвирата Храма Охеа, магистр Кирос. Он выглядел очень странно – волосы всклокочены, глаза горели лихорадочным блеском, всегда аккуратная мантия порвана и чем-то залита.

– Что еще случилось?! – встревожился Громах, никогда до сих пор не видевший коллегу в таком виде.

– Да уж случилось… – устало махнул рукой тот, буквально падая на стул. – Гости извне случились!

– Что?.. Какие еще гости?..

– Самые обычные, – криво усмехнулся Кирос. – В нашей системе чужой космический корабль. И это не домыслы, а факт.

– Даже так… – ошарашенно протянул Громах. – Но как это возможно? До большой галактики не долететь и за миллион лет, а ближайшие системы пусты, там даже планет – раз, два, и обчелся. Откуда они могли взяться?!.

– Не знаю! Скорее всего, гипертехнологии, на исследование которых вы, дорогие коллеги, ежа вам за шиворот, отказались выделять средства. Единственный наш гиперлокатор в Роанском институте уловил всплески гиперизлучения, но что это значит, никто не понял – ученые разводят руками. Причем, я связался с институтом уже когда точно знал, что корабль – здесь.

– Это, конечно, интересно, – вздохнул Громах, – но у нас сейчас есть более важное дело. Полностью инициировавшийся аватар Третьего. И инициировавшийся из-за глупости нашего дорогого коллеги, – он брезгливо покосился на понурого Кольвена. – Что слышно, его не удалось накрыть артиллерией или авиацией? Каковы потери?

– Не удалось, – как-то странно посмотрел на него Кирос. – Но вы не знаете самого главного. И самого страшного. Чужой корабль забрал аватара и ушел в дальний космос, куда нам не дотянуться. Причем садился уверенно, как будто знал, где именно этот проклятый аватар будет ждать. Он успел сделать это за две минуты до того, как лощина была накрыта ядерными боеголовками. Все наши войска уничтожены. А аватар цел! И где он теперь мы не знаем.

– Зачем чужакам аватар?! – изумился Кольвен. – Аватары же уничтожают все, до чего дотянутся!

– Как этот человек вообще стал магистром?.. – повернулся к коллеге Громах. – Он же идиот! Ты, придурок долбаный, не понимаешь, что аватар уже запустил цепочку Воздаяния?! Ты не понимаешь, что вскоре нам всем придется стократно, если не тысячекратно ответить за содеянное?! И наши мотивы никого интересовать не будут, только сами деяния! Это же божественная справедливость, а не наша, человеческая! Какой же ты идиот…

Он обреченно махнул рукой и тяжело опустился на стул, опустив голову и всем своим видом выражая отчаяние. Ведь если до того, как чужой корабль забрал аватара, еще был шанс уничтожить его и остановить предстоящее, то теперь Суда и наказания не избежать.

⁂

Спасательная экспедиция лихорадочно доукомплектовывалась. На трех боевых станциях нового поколения – «Черном Вале», «Белом Вихре» и «Спиральной Волне» – спешно монтировали основу для больших гипергенераторов, которые еще не были полностью разработаны – Баг Бенсон отдавал этому все силы вместе со своим коллективом ученых безумцев.

Экспедиционная эскадра состояла из трех боевых станций, сорока мета-кораблей, двадцати дварх-крейсеров и шестидесяти линкоров первого класса в сопровождении трехсот эсминцев и орденских фрегатов разведки. Авианосцы решили не брать, дварх-крейсера несли достаточно ламов для истребительного прикрытия, на каждом от сорока до пятидесяти. Также все корабли экспедиции имели полную автономность на срок до ста лет, несли преобразователи вакуума и большие синтезаторы, способные полностью обеспечить промышленным оборудованием не менее тридцати планет.

Кержак Черный решил тряхнуть стариной и лично возглавить экспедицию, захватив с собой любимого ученика – Николая Шаронского с женой. Граф, несмотря на свое желание, не мог бросить все и отправиться с ним, слишком много дел нельзя было оставлять на самотек. Если честно, ему дико наскучила галактическая политика, но ничего поделать было нельзя. Дарли тоже не рискнула бросить Тарканак на произвол судьбы, вместо нее из флотоводцев отправился Кир-Ванег в сопровождении бело-синего арахна Арху-Тхуу, считавшегося в последние годы его учеником.

– Приветствую! – развернулся перед Кержаком голоэкран, на котором появилось лицо Дарли. – Какие новости?