Полный годичный круг кратких поучений. Том III (июль – сентябрь)

Поучение 5-е. Преп. Афанасий Афонский
^{(Почему праведники иногда умирают несчастной смертью?)}

I. Преп. Афанасий Афонский, память коего ныне, жил в десятом веке. Осиротев в младенчестве, он был воспитан благочестивой инокиней; впоследствии пребывание в Царьграде дало ему возможность усовершенствоваться в науках. С самого детства первым его желанием было служить Богу иноческими трудами. Он сделался учеником преподобного Михаила, постригся под именем Афанасия (прежде он назывался Авраамием) и, удалившись на гору Афонскую, стал вести жизнь трудную, смиренную, стараясь скрыть от всех и ученость свою, и великие дарования. Но это было невозможно, и ему стали оказывать великие почести. Два важнейшие сановника и полководца империи, Лев и Никифор, очень уважали его, и Никифор, впоследствии сделавшись императором, много помогал преп. Афанасию в постройке и распространении монастырей Афонских. Святой подвижник получил от Бога чудотворную силу.

Смерть застала преподобного среди трудов. Однажды, вместе с братиею осматривая монастырские постройки, он взошел на верх строившегося здания, оно обрушилось, и пять человек, в числе их Афанасий, были задавлены камнями. Остальные поспешили раскопать развалины, но извлекли преподобного уже мертвым.

II. Грустная кончина преподобного наводит нас на размышление о том, для чего Господь попускает иногда праведникам претерпеть насильственную, несчастную смерть. Или Он был не силен избавить их от нее? Или у Него нет любви и сострадания?

а) Однажды преподобный Нил Постник, бывший сподвижником св. отцев в Синае и Раифе избиенных, память которых совершается 14 января, видя избиение и страдание их от варваров, тоже спрашивал: за что они страдают? «Где, – говорил он, – блаженные отцы, труды воздержания вашего? Где награда за терпение скорбей? Где венец многим подвигам? Это ли воздаяние вашему иночествованию? Или всуе вы текли на предлежавший вам подвиг? Или есть справедливость в том, чтобы за добродетель принимать скорбь, и что убиваемых вас оставил без помощи Промысл Божий? И вот возымела силу скверна на ваши телеса святая, и злоба хвалится, что одолела» (Четьи Минеи, изд. 1864 г., 14 января, с. 139). Так, в глубокой скорби, задавал себе, подобные нашим, вопросы Нил преподобный; но он, к своему утешению, вскоре получил на них разрешение. «Чего ради, – сказал ему и бывшим с ним, спасшимся от меча злодеев инокам, израненный и едва дышавший старец Феодул, – чего ради смущает вас пришедшая на нас напасть? Ужели вы не знаете, для чего Господь предает подвижников Своих сопротивным? Не ради ли того, чтобы величайшими воздаяниями вознаградить претерпевших до конца, как и сугубо воздал Иову то, что он погубил? Но нам, конечно, несравненно больше воздаст, ибо ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Господь любящим Его (1 Кор. 2, 9) и терпящим до конца» (там же л. 140). Лучшего ответа и на наши, братие, вопросы о причине неповинных страданий не может быть.

б) Но что сказать, когда видим, что праведник страдает иногда и не от людей? Иной из добродетельных всю жизнь не имеет где преклонить главы; а иного, что и еще ужаснее, постигает иногда лютая и внезапная смерть. И мы тоже недоумеваем: что это значит? За что страдает праведник? О братие! Не смущайтесь и здесь; ибо хотя и неисповедимы пути Промысла Божия, но они всегда ведут ко благим целям, всегда служат к нашему спасению и блаженству. «Один инок, пришедши в город, чтобы продать свое рукоделье, видел погребение некоторого злого вельможи и удивлялся тому, что беззаконника провожали с великою честью церковной и гражданскою. Еще более поразило его то зрелище, какое он увидел, возвратясь в пустыню: благочестивый старец, наставник его, лежал там, растерзанный гиеной. «Господи, – взывал осиротевший пустынник, – почему это злой вельможа сподобился столь славной смерти, а этот святой муж растерзан зверем?» – Плачущему явился ангел и сказал: «не плачь по твоем учителе. Злой вельможа имел одно доброе дело и за то сподобился честного погребения; но награда его только здесь, а там ожидает его казнь за все злые дела его. Напротив, твой наставник, хотя во всем угоден был Богу, однако у него был один порок, от которого он и очищен злою смертью» (Пролог, 21 июля). (См. «Пролог в поучениях» свящ. В. Гурьева, изд. 1889 г.).

III. Итак, братие, ясно, что тот не имеет понятия о бесконечной любви к нам небесного Отца, кто дерзает упрекать Его в неправосудии или несострадании. Будем веровать, что минутная скорбь ведет к бесконечному блаженству, если она понесена с терпением и ради Бога; и будем помнить, что настанет время, когда Господь отрет все слезы с очей рабов Своих (Откр. 7, 17) навсегда, что у Бога бесцельно ничего не бывает. Аминь. (Составлено по указанным источникам).

Шестой день

Преп. Сисой Великий
^{(О смирении)}

I. Подвижничество преп. Сисоя, преставившегося в 429 г., память коего совершается ныне, продолжалось от ранней юности до глубокой старости. Сначала жил он в ските, потом перешел реку Нил и уединился на той горе, где подвизался великий Антоний и где все напоминало ему о дивном образце иноческого жития. Уединение не скрыло великого подвижника Сисоя от людей, жаждущих духовного просвещения, и многие стали посещать Сисоя, чтобы пользоваться его наставлениями. Он же не отказывался принимать людей, так как любовь к людям ставил выше своего, хотя и возлюбленного, безмолвия.

В беседах его с людьми заключались в особенности уроки смирения.

– Отец! – сказал однажды Сисою один пустынник, – я замечаю за собою, что памятование о Боге всегда со мной… – Это еще немного, сын мой, – отвечал ему Сисой, – еще важнее того – видеть себя ниже всех, потому что такое уничижение способствует к приобретению смирения…

Другому брату сказал он: имей смирение, отрешись от своей воли, откажись от пустых забот мирских, и ты найдешь мир сердца…

О себе самом Сисой постоянно говорил: грешником засыпаю, грешником пробуждаюсь…

Во время кончины преп. Сисоя выказались и великое смирение его, и великая благодать Господня, пребывающая на смиренных… Умирая, старец пришел в восхищение, лицо его просияло, и он заговорил: «вот, авва Антоний идет ко мне»… Немного спустя воскликнул: «я вижу лик пророков», – и в то же мгновенье лицо его еще более просветлело, – «вот, пришли апостолы», – стал он говорить тихо и как-будто разговаривая с кем-то из святых.

– С кем он разговаривает? – недоумевали пустынники, собравшиеся вокруг преп. Сисоя, чтобы выслушать его последние изречения.

– Вот, ангелы пришли взять мою душу, – и я молил их подождать еще несколько, чтобы успеть мне совершить покаяние… Они же сказали: ты не имеешь больше нужды в покаянии… – Не знаю, начинал ли я еще его? – Эти последние слова преп. Сисоя дали понять ученикам его, знавшим о глубоком его смирении, что добродетель его была совершенна…

Наконец лицо подвижника просияло как солнце, и в то же время он воскликнул: «смотрите, Господь идет ко мне», – и с этими словами переселился в иной мир.

II. Преп. Сисой есть великий учитель смирения и в жизни своей, и при смерти. Поэтому побеседуем ныне о смирении.

а) Все святые украшались смирением, несмотря на свои великие добродетели. Посмотрим на этих смиренных людей, которые пред всеми себя унижали, посмотрим, кто они были на самом деле. Смирен был патриарх Авраам, он говорил о себе: я земля и пепел. Но кто этот Авраам? Это – отец верующих, которому между патриархами нет равного. Смирен был царь Давид, он говорил о себе: я червь, а не человек. Но кто этот Давид? Это – порфироносный пророк, которому между царями нет равного. Смирен был апостол Павел, он написал о себе: я наименьший из апостолов, я недостоин и называться апостолом. Но кто этот Павел? Это – один из первоверховных апостолов, который более всех трудился в деле проповедания. Смиренна была пресвятая Дева Мария, Она, выслушав от ангела благовестие о зачатии Сына Божия, говорила: «величит душа Моя Господа и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем, яко призре на смирение рабы Своея». – Но кто эта смиренная дева Мария? – Это – пресвятая Дева, Матерь Божия, высшая херувимов и славнейшая серафимов. Впрочем, на что нам приводить слишком много примеров. Перечислять смиренных – значит перечислять мужей, высоких по духу и святых по жизни. Кончим все одним. Кто есть Христос Иисус, Который во всю жизнь до самой смерти непрестанно смирял и уничижал Себя, Который не восхотел трости сокрушенной переломить и льна дымящегося угасить? Кто этот кроткий и смиренный сердцем, умывший ноги Своим ученикам? Высочайшая премудрость, совершеннейшая святость, сияние славы Отчей и образ Ипостаси Его, – словом, Бог – во плоти.

б) После этого, что же мы должны сказать о тех людях, которые не хотят смириться пред другими, которые любят гордиться собою? Что сказать о них? Это – люди, в которых нет истинного христианского духа, в них нет истинных достоинств; в них нет ни величия, ни святости. Гордятся только низкие и ничтожные люди. Не имея ничего, они хотят гордостью восполнить недостаток совершенств, надменностью думают заменить слабость своих сил. Почему иной человек, заняв важное место в обществе, делается вдруг неприступным? Он боится, чтобы вблизи не рассмотрели его, кто он таков: он неприступностью хочет скрыть свои недостатки, спесью думает восполнить скудность своих заслуг. Если вы увидите человека гордого, неприступного: то не старайтесь много разгадывать, кто он таков: это просто человек без истинных достоинств, в нем нет ни хорошего ума, ни доброго сердца.

Правда, и люди с великими достоинствами иногда предаются гордости. Но зато надолго ли они остаются великими при своей гордости? Начать гордиться, – значить начинать падать; мечтание о себе – приготовление к унижению. Бог оставляет гордых самим себе, а смиренных поддерживает Своей благодатью. И потому-то, братия, когда вы возмечтаете о себе: то бойтесь, чтобы вам в скором времени не посрамиться. Только при смирении высок и силен человек, а без смирения он слаб и низок.

Правда, низкие и слабые люди тоже иногда смиряются. Но их смирение не лучше гордости. Пред кем смиряются низкие люди? Только пред высшими. Для чего смиряются? Чтобы удобнее возвыситься. В каких слабостях признаются низкие люди? В самых ничтожных, маловажных. Для чего признаются? Чтобы дать знать другим, как маловажны слабости, которым они подвержены. Таким образом, у низких и смирение всегда низко, истинное смирение для них слишком высоко, оно не по их духу. Истинно смиренный потому и смиряется, что он смирен душою; потому и не возносятся его очи, что не надмевается его сердце; у него сердце, как невинное, покорное, простосердечное дитя. От того-то истинно смиренными бывают только люди с совершенствами, люди великие и святые; только у таких людей достанет духу говорить о себе: я земля и пепел; я червь, а не человек.

III. Итак, братия, смирение вовсе не есть признак слабого и малодушного человека; вот гордые люди всегда слабы и малодушны, а смиренные всегда велики и святы; смиренная выя есть признак величия духа, а гордое чело – отпечаток низкой души. И потому не будем смущаться, хотя бы нам довелось отправлять самую низкую должность раба: низкая служба никогда не унизит высокого человека. (Составлено по поучениям прот. Р. Путятина).

Седьмой день

Поучение 1-е. Преп. Фома
^{(Жизнь во Xристе есть высшее благо)}

I. Преп. Фома, празднуемый ныне св. Церковью, называется Малеином от места своих подвигов на мысе Малее, в Пелопоннесе, или на горе Малеон на Афоне. Жил он не позднее Х века. Сначала был воином, славившимся храбростью и богатством. Оставив мир, удалился в пустыню и просиял подвигами и чудесами.

II. Вы видели, братия, что преп. Фома, несмотря на все мирские радости и утехи, не удовлетворялся ими, но оставил мир и последовал за Христом. Почему же поступил он так? Потому что просвещенным благодатью оком видел, что во едином Христе – высшее благо жизни.

В самом деле, если поближе присмотреться к вседневной суете человеческой жизни, то не трудно прийти к заключению, что вся она, по-видимому, уходит у людей то на заботы о здоровье, то о насущном хлебе, а нередко и о богатстве, о знатности и вообще на погоню за так называемым счастьем, весьма часто с полным забвением о Христе и о жизни во Христе. А без этого высшего и существенного блага ни здоровье, ни богатство, ни знатность и т. п. не доставят нам истинно-человеческой жизни. Убедиться в этом, при свете слова Божия, не трудно.

а) Здоровье… Конечно, это благо. Но какое здоровье – телесное или духовное? Если одно телесное, то велико ли это благо, когда не только здоровье не может быть постоянным, но и самая земная жизнь не вечна! Что пользы в одном здоровье тела, когда в нем неизбежно царствует грех, порабощающий себе и самую душу своими страстями и похотьми? Разве мало примеров, что люди нравственно больные – без веры и надежды – просто тяготились своим телесным здоровьем и старались преждевременно и насильственно освободиться от него, как от тяжелого бремени? Да, телесное здоровье ценно только при здоровье духа, имеющего вечную цену и достоинство. Но дух может ли быть здоров без Христа и без оживляющей его благодати, которая дается за веру во Христа? Только та душа здорова, которая спасена и в которой обитает Христос; истинное здоровье бывает только при жизни духа во Христе; страшны не болезнь и даже не смерть телесная, а болезнь и смерть души.

б) Богатство… И это благо, но только в том случае, когда оно есть дар любви Божией. А такой дар дается только человеку, живущему во Христе и со Христом, и потому добросердому, сострадательному, милостивому. В противном случае богатство есть только лишнее средство к погибели как в этом, так и в будущем веке.

в) Знатность, слава… Но что значат все наши громкие имена и титулы, когда, по слову Божию, нет другого имени под небом, даннаго человекам, которым надлежало бы нам спастись (Деян. 4, 12), кроме имени Господа нашего Иисуса Христа, кроме имени «христианин»? Вот самое высокое и драгоценное имя на земле, ибо что дороже спасения? Правда, это имя не исключает и других имен, которыми измеряется человеческая знатность, но под тем непременным условием, чтобы они блистали и проявляли в себе тот же вечный свет и дух Христов. Без этого же спасительного света, без одушевления человеческого духа – духом Христовым, людская знатность есть пустой призрак, вводящий в заблуждение, холодный блеск, способный заморозить все человеческое и поселить в душе одну черствость и надменность. Ужели это благо? К области ложного блеска и холодного света мы отнесли бы и одностороннюю научную образованность, пред которой так низко преклоняется наше время, если она касается одного ума, чужда света Христова и не согрета огнем божественной любви, ибо разум, по слову апостола, кичит, одна любы созидает (1 Кор. 8, 1), источник же любви в Боге, ибо Он любы есть (1 Ин. 4, 16).

г) Наконец – счастье… Вот то благо, одно имя которого способно приводить в радостный трепет. И мы ничего не имеем против счастья: дай Бог всем нам быть счастливыми! Но помните, что счастье не может заключаться только в том, чтобы есть, пить, веселиться, ибо подобный счастливец самой небесной истиной назван безумцем (Лк. 12, 20). Помните, что истинное счастье и достойное человека наслаждение немыслимы без стремления к совершенству нравственному, что истинное счастье и высшее наслаждение может принадлежать только внутреннему человеку, его духу, и состоит в удовлетворении его вечных стремлений к истине и добру, а без последования Христу и без Его помощи для нас невозможно достижение истины и добра, как и всякого совершенства. (См. Московские Церковные Ведомости 1894 г., № 24).

III. Без Христа жизненный путь скользок, бессмыслен и безотраден; со Христом же он светел, полон смысла, надежды и отрады. Кто со Христом, для того и самые беды и испытания не безысходны и могут, по милости Божией, обращаться во благо. Да будут милости великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми нами! (Составлено по указанным источникам).

Поучение 2-е. Свв. преподобномученики Епиктет пресвитер и Астион монах
^{(О благословении Божием)}

I. В житии свв. преподобномучеников Епиктета пресвитера и Астиона монаха, память коих совершается ныне, рассказан, между прочим, следующий случай: молодой монах Астион, бывший в послушании у пресвитера (т. е. священника) Епиктета, пошел однажды к реке за водой без благословения Епиктетова, и его начали волновать недобрые помыслы. Это смутило невинное сердце юноши-монаха, и он признался отцу Епиктету, что ходил из дому без его благословения. Епиктет кротко заметил ему: «Разве ты не знаешь, что благословение начальствующего есть необоримое ограждение от диавола? Зачем же ты без священнического благословения ходишь к реке?»

II. У нас в старину был прекрасный обычай, что прихожане на всякое доброе дело просили у священника благословение. Не унизились бы христиане и теперь, если бы, по примеру своих отцов и дедов, брали у него благословение, которое, без сомнения, на доброе дело всегда будет дано. Ведь благословение священник дает не свое, а Божие, по благодати, данной от Бога священническому сану.

а) Благословение Божие весьма необходимо для успеха дел человеческих. Кто начинает дело с благословением Божиим, тот, конечно, на себя самого не надеется, но ищет себе покровительства высшего, потому и себя самого и свое дело отдает во власть Божию, – что и служит уже верным залогом успеха. Что может установить начатое с благословением Божиим? Не должно ли все ему враждебное рассеяться, как прах, возметаемый ветром, и исчезнуть, как дым, пред силой благословения Божия? Напротив, как сомнителен и неверен успех в деле, когда дело остается в одних только наших руках, без высшего охранения и направления! Сколько бывает случайностей, могущих остановить или испортить наше дело, случайностей, которых мы ни предвидеть, ни отвратить не в силах! Сколько бывает ошибок от собственной нашей недальновидности, сколько препятствий со стороны других людей, сколько затруднений, от нас независящих! Поэтому не естественно ли, не необходимо ли в наших трудах и начинаниях искать благословения небесного – помощи и покровительства Божия?

б) Какой же способ к тому, чтобы получить благословение Божие? Способ для благословения Божия тот же самый, какой и для получения всякой милости Божией. Это усердная молитва, с верой совершаемая. Ибо сказано: просите и дастся вам (Мф. 7, 7). Вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете и будет вам (Мф. 11, 24). Начиная дело, прежде всего помолись, хотя в душе только своей, чтобы Господь благословил твое дело, помолись с твердой верой, призови с благоговением имя Божие, осени себя крестным знамением, – и благословение Божие низойдет на тебя и на твое дело; оно низойдет, конечно, невидимо, но сила его не замедлит обнаружиться успехом видимым. А чтобы успех был несомненнее и самое благословение Божие очевиднее, прибегай к помощи святой Церкви и ходатайству ее пастырей. Церковь есть хранительница различных благодатных даров, в том числе и благословений Божиих, а пастыри – раздаятели сих даров и благословений, и вместе ходатаи за других пред Богом, уполномоченные на то Самим Господом Иисусом Христом.

в) Искать благословения Божия не значит отказываться от своего ума, от своих рук и сил. У всякого человека есть свой ум, свои силы и руки, – это правда: однако же говорят: ум хорошо, а два лучше; стало быть, ум одного человека не всегда для него достаточен. Если каждый из нас, на каждом почти шагу жизни, нуждается в пособии других людей: то во сколько нужнее и полезнее для нас должна быть всесильная помощь Божия! А благословение Божие, испрашиваемое при начале дела, и имеет именно тот смысл, чтобы получить высшее озарение и вразумление для нашего ума и высшее укрепление для наших сил.

г) Где есть благословение Божие, там уже не может не быть успеха; только успех не всегда и не для всех бывает виден. Иногда Господу угодно бывает испытать терпение и укрепить веру человека, потому Он до времени как бы задерживает Свое благословение, или медлит обнаружить его очевидным образом. Случается, что дело, начинаемое, по-видимому, с благословением Божиим, остается безуспешным потому, что дело оказывается недостойным благословения, – либо по тем последствиям, которые должны из него произойти, либо по недостоинству самого делающего.

д) С другой стороны, дела, начинаемые без благословения Божия, имеют иногда успех; но такие случаи довольно редки, и самый успех есть только мнимый или кажущийся, а мы по своей недальновидности принимаем его за действительный. Мы видим только настоящее, и притом всегда почти одну его внешность. Мы видим иногда успешное начало дела, но конец его большей частью сокрыт от нас. (См. проповеди, изд. журналом «Странник»).

III. Как бы то ни было, должно признать за несомненную истину, что без благословения Божия всякий успех или неверен, или непрочен, а благословение Божие, как роса небесная, нисходит на все наши начинания и делает их плодотворными как для нас самих, так и для ближних наших. (Составлено по указанным источникам).