Кайда, крепко ухватившись за скобу, в очередной раз выглянул в открытый проем. Black Hawk почти неподвижно висел над оранжевыми прямоугольниками. Метрах в семидесяти, судя по вспыхнувшему лучу прожектора, барражировал «Ирокез».

– Майна! – гаркнул Александр, отшагнув от проема. Еремеев кивнул и нажал желтую кнопку дистанционного пульта электрической лебедки:

– В натуре, никто кроме нас! Теперь и на Красный крест с полумесяцем шабашить подвязались. Планида, мля.

Стальной трос послушно крутил ролики, сползая в темноту.

Глава 4. «Ты куда летишь птица быстрая …»

– Экипажи канонерок! – грохотал наружный репродуктор, перебивая вой вертолетных турбин. Голос teniente de Navio, переполненный металлом, стегал тех, что внизу качались в плотах. Хотя до берега, по флотским меркам, было всего ничего (каких-то восемь миль), но ночь в бескрайнем океане, да ещё луна запропастилась, оптимизма не добавляла. Скорее наоборот. – Приготовиться к эвакуации. Первыми поднимаются офицеры! Паники не создавать! Заберем всех! На подходе «Кальдас». Фрегат будет в квадрате через пару часов.

– Вира! – в ударопрочном шлеме с опушенным забрало из ударопрочного пластика, Носорог смотрелся ухарем-такелажником, которому сам чёрт не брат. Он дернул подбородок в глубь десантного отсека. – Первый идёт. Готовьтесь паковать пассажира!

Лебедка исправно тянула и в нижнем обрезе проема появилась растрепанная фигура, перехлестнутая страховочными ремнями.

– Guten tag! – радостно, будто встретил старого приятеля, заорал Кайда, затаскивая бедолагу в салон. Тот, глупо скалился, ощутив, пусть вибрирующую, но всё же твердь. Один из венесуэльских коммандос, также в униформе с нашивками-шевронами колумбийских ВВС, помог снять подвесную систему и увел жертву кораблекрушения в хвост, крепко придерживая под локоть. Александр, проследив, что бедолагу мигом скрутили и обездвижили, облегченно вздохнул:

– Завертелся конвейер. Капитан, крути барабан. Банкуем!

Николай, зло улыбаясь, нажал кнопку пульта:

– Майна! Ловись карась большой и очень жирный!

Когда подняли на борт четвертого, которым оказался субъект в комбинезоне без знаков различия, из глубины салона послышалась возня и раздались придушенные вопли. «Четвертый», почуяв неладное, рванул к проему и сиганул вниз.

– Ну, ты мля и дуремонтус, ломишься, что сохатый, – ворчал капитан, запуская лебедку на подъем. – Икарушкой прикинулся, придурок недоделанный? Дак, тогда отстегнись от подвесной системы. С такой-то высоты утюгом к дедушке Нептуну пойдешь или блином размажет о воду. Цыплёнок-табака выйдет. Э-хе, хе. Хлопот только прибавил. Командир, Бога ради, дайте нарушителю дисциплины по кумполу. Фулиган! В лодках у товарищей каждая секундочка на счету…

– Несознательный клиент пошёл, – проворчал подполковник, затягивая брыкающегося «четвертого». Едва тот, встав на пол вертушки попытался лягнуть, Александр от души влепил ему в солнечное сплетение. – Без анестезии в нашем деле ну никак! Дёшево и сердито. Учись, сынок!

– Очень верное решение,– подражая герою бессмертной «Кавказской пленницы» товарищу Саахову, согласился Еремеев, помогая отстегнуть страховочные ремни с «четвёртого». Подоспевший венесуэлец в охапку сгреб обвисшее тело и без церемоний поволок в хвост Black Hook. Через минуту трос в очередной раз убегал вниз, в темноту.

Картинка была ещё та. Вертолёты, супружеской парой, заходили на взлетно-посадочной полосы базы, которая не дотягивалась буквально метров четыреста до кромки залива. Океан, плескаясь по утренней надобности, щедро рассыпал мириады бликов.

Sikorsky аккуратнейшим образом, будто в песочницу, присел в центр белого круга и тут же сбросил обороты двигателя. Пилот Bell слегка заторопился с посадкой, из-за чего изящество не свершилось. Стальные лыжи стервозно визгнули, прижимаясь к бетону площадки.

Александр, на манер купейной, откатил дверь и высунул голову наружу. Три оливкового колера автобуса, отдаленно напоминающие знакомые с детства «Пазики», с занавешенными наглухо черными шторами окнами, медленно двигались в их сторону. В кильватере ползла парочка открытых джипов с мордоворотами венесуэльских коммандос в полной боевой.

– Комитет по торжественной встречи найдёнышей океана, – фыркнул из-за спины Еремеев, разглядев нехилую кавалькаду. – Или сия ассамблея по наши скромные персоны?

– Ага, жди дожидайся. Для нас, сирых и убогих, вона коробчонка в дальнем углу, – подполковник дернул вправо подбородком. – Не “Mercedes” однако, но и не венгерский “Icarus” надо честно признать. Зато, встречает Сам!

– Николас Мадуро?! – дурашливо присвистнул Носорог, за Кайдой спрыгивая на бетонку.

– Бери выше! – едва «Пазики» остановились в безопасной близости от угомонившихся лопастей вертушек, из автобусных дверей горохом сыпанули спецназовцы. Офицеры предусмотрительно отошли в сторону. –С эскортом поедут, ихтиандры несостоявшиеся, мля.

–О, герр Чубаров собственной персоной. Без помпезности, но прикидон соответствует. Леворвер страхолюдный в кабур запихал, берцы что ботфорты у Портоса, даже панама «а-ля Наполеон в Африке», мать его за ногу. Красава! – завистливо вздохнул капитан. – Готовьтесь, ваше благородие, к раздаче плюшек на масле! Надеюсь, не на машинном.

Дверь, услужливо скрипнув, отворилась, едва Александр, постучав костяшками пальцев по морёной, а может и натуральной, поверхности, нажал на массивного ручку. В узком «предбаннике» без окон в дальнем углу за хлипким столом восседала дебелая тетка не в лучший период своей жизни и откровенно скучала. Офисный стул, придавленный хозяйкой, тоже видывал виды.

– Здрасьте, – переступая порог нейтральным тоном сообщил подполковник, хотя его нынешний костюм никак не ассоциировался с принадлежностью к армии. Скорее, причислял к многочисленной рати офисного планктона. Сероватый воротник некогда белоснежной сорочки на выпуск, слегка обвисшие колени бледно-голубых брюк, да черные ботинки с облупленными носами, создавала вполне целостный образ мелкой канцелярской крысы, коих в любом учреждении, а посольство даже великой и могучей, в первую очередь и есть контора.

Мымра за столом, взглянув как на пустое место, даже не шелохнулась.

– Константин Петрович у себя? – Он попытался извлечь голосом низкие вибрации. Так себе получилось. Тетка сняла трубку телефонного аппарата с дисковым номеронабирателем. Вычурно оттопырив мизинец с широким, что детский савок, малиновым ногтем дважды крутнула диск.

– Константин Петрович, – через паузу влюбленно сообщила она в трубку. – Пришло тут, … ммм. Пропустить? Хорошо.

Генерал стоял у зашторенного светлыми гардинами окна, насмешливо разглядывая приближающегося подполковника:

– Не дать, не взять! Клерк-неудачник.

– Не переборщил? – улыбнулся Кайда, пожимая протянутую ладонь. Терентьев придирчиво прошёлся глазами по наряду офицера:

– Вполне, вполне. И, рожа в меру простоватая, но не без некой крестьянской хитринки. Норм! Садись за стол. Согласно легенды, будем гумаги мусолить. Отчеты там, сводки, списки.

– Так понимаю, захватили кабинет у легальных посольских? – подполковник подошел к прямоугольному, без единого предмета, столу. Взял за спинку крепкий, хоть и изрядно пошарпанный, стул и оккупировал в один прием. – Мадам в приемной от прежних хозяев досталась?

– Похоже? – Терентьев взял тонкую, скрепленную ярко-красной скрепкой, стопку листов и, подойдя к столу, расположился напротив. Благо стул-близнец ждал дожидался. – Наш кадр.

– Вот, почитай-ка, – генерал протянул стопку. – Коллеги из венесуэльской контрразведки поделились.

– Протоколы допросов колумбийских моряков с канонерок?

– Да. Имеются там прелюбопытные моменты. На третьей и четвертой страницах. Обрати!

– Хорошо, – Александр на первый раз бегло просмотрел текст, и, зацепившись за нечто, пару раз хмыкнул. – Выплывает шанс сыграть с пиратской кодлой по-крупному?

– Ага, – буднично вздохнул генерал. – Коли такая беспечность у супостата наблюдается: собрать пятьдесят процентов запаса морских мин в одном месте. Грех не воспользоваться. Всяко результативнее, чем гоняться за минзагами по морям-океанам.

– Наметки есть каким Макаром?

– Имеются, – простецки улыбнулся Терентьев. – Тут и трофеи ваши сгодятся в очередной раз. Китайские товарищи подмогнуть обещали техникой, да и мы по сусекам наскребем кой-чего.

– Ну, вот некий абрис будущей акции обозначились, – удовлетворённо поморгал ресницами Кайда. – Типа, кто ходит в гости по утрам …

– Где-то около того и вообще, – Константин Петрович провел ладонью по столешнице, стирая несуществующую пыль. – В первом приближении. А, детали сейчас обмусолим и поищем, этот как его, … консенсус.

– С учетом плюрализма и демократии, – на горбачёвский манер подхватил Александр. – В свете решений и согласно генеральной линии.

Белый, будто снег Гималаев, моноплан с двумя поплавками под брюхом, то стелился над изумрудом океана, то взмывал с бесшабашностью альбатроса в прозрачные без единого намека на облака небеса и выкручивал кульбиты, горки и прочую веселуху воздушной акробатики. Внизу белели, чернели и алели паруса мелких водоплавающих. Вон, пыхтя, как завзятый курильщик, по казенной надобности тащился сухогруз, чуть ли не до клотика в разноцветных коробках контейнеров. Чистой акулой, мимо шмыгнул фасонистый фрегат с стрекозой-вертолетом на юте. Да, и в небесах творилась неслабая кутерьма. На зримой высоте, взбивал перину в две руки пассажирский лайнер. «Пан Американ», а может и «Люфт Ганза». Дойчлянды в Центральную Америку дорожку давненько протоптали, ещё во времена оные. Гудя майским жуком, со снижением стекал раскрашенный в попугайские цвета турбовинтовой “Cargo”. А, чему удивляться, до аэропорта рукой подать. Взлетно-посадочная примыкает к ангарам военно-морской базы. Вон, пирсы перпендикулярами уходят в залив. И, милитаристы по делам и без шлындают на берегу. Гражданские геликоптеры, на манер городским голубей, ползали над гаванью. Толи туристов катали, толи возили чего. Колумбия вокруг. Про наркотрафик в тутошних краях не басни, чистая проза. Поди разберись, чего вертушка везёт: пиццу для шлюхи толстосума или кокаин средним оптом.

Гидроплан, напархавшись птахой, скользнул вниз и понесся над водой, выбирая место для посадки. Акваторию вдоль и поперек пересекали рыбацкие сейнеры, пропитанные скользким запахом рыбы; мажорились пижонские яхты с парусами и без; утюжили беременные пароходы с пассажирами на палубах, даже подлодка в надводном положении тихой сапой шустрой шмыганула мимо. Моноплану пришлось выписать почти полный круг, пока не выискалось свободное место. Самолетик грациозно спланировал на поплавки и, проскользив почти сотню метров, замер. Стрекотнули на последок моторы в гондолах и гидроплан, гордо задрав нос, как и полагается аристократу среди плебеев, закачался на слабой волне.

– Работаем! – Носорог, с звучными щелчками выключив пятерку тумблеров на приборной доске, стремительно поднялся с кресла пилота. – Чупа-Чупс, связь с Центром в норме?

– Ага, – Андрей извлекал из алюминиевого кейса, комплект лазерного целеуказания.

– Мальчики, я пошла, – Мари кошкой потянулась в кожаном с высокой спинкой кресле.

– Пусть у морской полиции глаза лопнуть, – Еремеев в два приема справился с блокировкой двери и слегка толкнул вверх. Выдохнул микролифт, поднимая половинку. Вторая, опустилась аппарелью, издав характерный звук. Ярчайший свет колумбийского солнца и воздух, нафаршированный пряными запахами океана, ушатом хлынули в салон “Cessna”.

– И, яйца тоже, – капитан скосил глаза на проходившую за спиной девушку. Шоколадная кожа, бикини пурпурного цвета на точеной фигуре блондинки – убойная смесь для любого мужика. Даже, если он возрастной импотент. Мари, вышагнув на аппарель фыркнула:

– Вы клювом попусту не щёлкайте. Мои чары не безграничны. Колумбийцы ещё те мачо, но в любой команде сыщется женоненавистник.

– Увы, она права! – Носорог отвел взгляд от умопомрачительной блондинки. – Морозов! Помочь?

– Иллюминатор открой! – Чупа-Чупс закрепил лазерный дальномер на треногу. – Арсенал аккурат в прямой видимости. Стукани в Центр, через тридцать секунд будет целеуказание.

– Принято! Пишу самодонос: типа, довожу до вашего сведения …, – Николай, включив внешний динамик, шустро набрал на стальной клавиатуре терминала спутниковой связи десять цифр и прижал кнопку вызова.

– Там, пам, тум, пам, там, – нехитрая мелодия звукового набора раздалась в салоне гидроплана. Последовал гудок и женский голос автоответчика на чисто британской мове известил, что «к сожалению, ответить в данную минуту некому, но имеется просто шикарное предложение – оставить голосовое сообщение». Капитан, придав голосу некое разочарование, буркнул, что «Джон, как был размондяем, так видно таким и останется, добавив про тридцать дней, через которые приедет сам и скажет всё, что думает по поводу обязательности приятеля».

– Мальчики! – Мари заглянула в салон. – Тут, какой-то военный пароходик мимо ползёт. Морячки на меня в оптику таращатся. Ежели лифчик сниму, да помашу флотских по примеру платочка, как полагаете, за борт много вывалиться?

– Пожалей, страдальцев, – Андрей, поглощённый настройкой приборов, фыркнул. – У них и без того давление и спермотоксикоз зашкаливает!

– Ничего, молодые, выдержать, – пай-девочкой ворковала девушка. – Тем более, лифчик-то я уже сняла. Помахала так … чисто по-матерински. Пусть их.

Носорог, закончив диалог с электронной дивой, распахнул иллюминатор. – Время пошло. Ну, как обзорчик?

– Загляденье! Как в тире, даже лучше, – Морозов через видоискатель навел оптику на цель. – Ангар и пирс на прямой линии. Кстати, там посудина под погрузкой. Походу чегой-то тяжелое тягают.

– Десять секунд! – Николай следил за стрелкой наручного хронометра. – Время! Врубай лазер!

Пару минут ничего не менялось. Океан так же скучно терся щекой о поплавки, нашептывая что-то незамысловатое. Солнышко выперлось в зенит и упивалось простором. Акватория, переполненная житейской суетой, в чужие дела особо не лезла, своих по самое нехочу.

– Молодой, метку держишь? – с ноткой беспокойства спросил Еремеев, с кресла пилота наблюдая в морской бинокль за ангарами арсенала.

– Начальник, будь спок! –откликнулся Чупа-Чупс, истуканом замерев за треногой лазера. – Ждем-с, как говориться, до первой звез …

Полыхнуло вдруг, даже они не засекли прилет ракеты, хотя примерно знали с какой стороны ждать. Огненный шар ещё набирал силу и на таком расстоянии смотрелся детской забавой, когда вторая почти вертикально шибанула в соседний склад. И, началось светопреставление.

– Мари! – не скрывая мальчишеский восторг, орал старший лейтенант, торопливо разбирая комплекс. – Шустро в нору. Дергаем отсюда, пока не застукали.

Николай, в бешенном темпе щелкал тумблерами, запуская моторы. Девушка скользнула в салон, в миг освободила стопоры и микролифт потянул аппарель вверх. Следом поползла вторая часть, задраивая проём. Оба двигателя синхронно фыркнули и, набирая обороты, запели в одной тональности. Гидроплан, дрогнув, посеменил и, сбивая гребешки волн, коротко подпрыгнув, оторвался от воды. В том бедламе, что творился вокруг, никто и не обратил внимания на Cessna.

Подполковник придавил локтем дверную ручку, такую же вычурную, что и все в этом доме. Массивная, будто шкаф с антресолями, дверь приоткрылась на десяток сантиметров. Надо отметить, петли даже не попытались пискнуть.

– Господа офицеры! – стараясь не выронить бутылки, он носком мокасина из грубой кожи (стилизация под сандалии тутошних индейцев, что с дуру восприняли Кортеса с его бандой в качестве небожителей. За что и поплатились. Гишпанцам нужно было auroom, а инки оказались жмоты и всё до крупиночки отдавать отказались. Итог известен.) увеличил проем. – Кто командиру соизволит помочь?

Офицерская общага на всех широтах одинаковостей имеет больше чем отличий. Ряд односпальных кроватей по линеечке (а, как иначе, армия, однако), тумбочки по правую руку у каждой, приличных размеров стол на все случаи в каре стульев. Да, ещё шикарный диван жоп на пять, не меньше. И, продавлен в меру. Ну и плазменный тв на полстены. (Двадцать первый век за окном.) Картинки новостей гонит, да фасонистый диктор бухтит на языке Санчо-Панса. Среди этой утилитарности господа офицеры военной разведки. Вся группа, колосок к колоску.

Носорог, лежавший с ногами, но обутыми в домашние шлепанцы, тут же отбросил в угол книжку, на глянцевой обложке которой полногрудая брюнетка пожирала взглядом мачо в полицейском мундире:

– Вот это гость! Да ещё полдюжины коньяка! Задалась неделька!

– Гуляй, рванина! – Морозов первым подскочил к Александру. – Что за повод, командир!

– А, тебе, прям обязательно нужна причина? – Капелев забрал у подполковника оставшиеся три бутылки. – Просто пьянка не катит?

– Ничего ты не понимаешь в красивой флотской жизни, а ещё водоплавающий, – укоризненно покачал головой Варшавин, расставляя глиняные кружки по столу, расписанные по местной традиции яркими узорами.

Глава 5. «Почём опиум для народа?»

– Братва! – дверь распахнулась от энергичного пинка и на пороге замаячили две фигуры. Мишкин, сжимая пальцами в каждой руки по бутылю. За стеклом цвета молочных ополосок плескалось не менее двух литров янтарной жидкости. Этикетки, по причине ненадобности, отсутствовали. Из-за спины скалился на все тридцать два Мигель.

– Пара стаканов найдётся? – Валентин пропустил вперед товарища. – Тощи, Куба, снедь! Гулять будем!

– Оба на! – Шестаков спрыгнул с широкого, что тахта молодоженов, подоконника и подхватил за уши две кружки, точная копия тех, что выстроились по периметру стола. – Явно намечается не тривиальная пьянка, но некий сабантуй. Жаль, женщин на базе с гулькин хрен.

– Какая пьянка! – кубинец, танцующей походкой и держа пузатую корзину с верхом наполненную местными овощами-фруктами, двинулся к столу. – Праздник будет, камрад!

– Так я и поверил, – хмыкнул Еремеев, разглядывая бутыли Мишкина. – Что за отрава?

– Нектар! – на кавказский манер поцокал языком Валентин. – Сорок шесть градусов, пьется, что компот.

– Часом не у ветеринаров купили? – подозрительно покосился на бутыли Лях, неся стул за спинку. – Цвет уж больно … Даже этикетки нет.

– Вах! Что этикетка? Так, бумажка с каракулями, – подражал Кикабидзе Мишкин. Кстати, близко к оригиналу подражал. – Напиток Богов!

– В том плане, выпил и на небеса? – проворчал Варшавин, выкладывая из корзины припасы в квадратную чашу из глины сплошь в местных арабесках. – Не парни, я пас. Конский денатурат не буду.

– Хозяин-барин! – закрыл дискуссию подполковник и поднял свою кружку. – Господа офицеры, прошу наполнить бокалы. За не имением таковых, те ёмкости, что под рукой. Спич намечается. Уже в горле стоит, так что не обессудьте.

– Ша, басота! – рявкнул Носорог, набулькивая в кружку коньяк. – Чапай говорить будет!

– Подхалимаш принят и зачтен, – хмыкнул Александр и обвел взглядом сидевших. – Во-первых словах скажу, начальство высоко оценивает нашу работу здесь, под сенью Южного креста, так сказать. Поощрения, звездочки, всяческие бонусы … всё будет, но позже. От меня … Спасибо, парни, за службу и … дружбу.

– Ура, принято! – подскочил со стула Чупа-Чупс. – Звездочки не помещают. Парочка для начала. Поразлапистей.

– Погодь, молодой! – поморщился Еремеев. – Экий ты … не терпеливый. Сказано же, что это, во-первых.

– Молчу, молчу, молчу, – виновато развёл руки Андрей, усаживаясь на место. – Прости засранца, командир! Зуб даю, исправлюсь.

– Про зубы потом потолкуем, – отмахнулся Кайда, продолжая держать в правой кружку. – А, во-вторых … Группе приказано провести совместную операцию с Службой внешней разведки. Чьи доблестные представители уже тут как тут.

– Ага, мы такие, – широко улыбнулся Мишкин. – В плане выпивки и драчки завсегда первым басом.

– Операция скорее стратегическая, нежели рутинная, – пожевал губами подполковник. – Работать предстоит ювелирно. О деталях попозжа. Делу время, потехи час. Всё! Спич прикончил, пьём!

– И, закусываем! – потер ладони Шестаков. – Зря, что ли Мигель припер корзину хавчика.

Кайда с Еремеевым натурально делали вид, что с восхищением разглядывают знаменитое дерево. Николай даже рот приоткрыл. Александр дернул головой:

– Перебор, маэстро. Ты бы ещё слюну пустил. Мы же туристы, а не дебилы, пенал закрой.

– Согласен, – вздохнул капитан, черепашьими шажками обходя вокруг сейба, незаметно проверяясь на предмет возможной слежки. Группа работала автономно, без страховки местных. Отсюда вывод, любые пригляды по сути вражьи. На текущий момент. – Ни чё так пихта. Имечко какое-то … консервное. Хотя, ветерану за полторы сотки уже, впечатляет. При нашей-то суете бытия. А, храмец как-то того … Новодел походу.

– Насчет новодела вы, сударь, от части правы. Был один неугомонный дядька по архитектурной линии, Антонио Бланко, – Кайда прогулочным шагом двигался следом за капитаном. Часто останавливаясь, якобы дивясь увиденному, на самом деле наблюдая за окружающей обстановкой. Благо очки с каплевидными стеклами тонированные шоколадным колером такому действию способствовали. Подобных ротозеев, что они, в самом центре столицы пруд пруди. Впрочем, сей факт задачу упрощал только отчасти. В многолюдье тихарей вычислить не в пример сложнее. Всё, как говориться, в пропорции. – Увлекся по беспокойству натуры неоклассицизмом. Замутил с тогдашним правителем Каракаса тему и изнахратили фасад в одночасье. Вот теперь и косоворотит.

– Чупа-Чупс маякнул, всё спок. Начинаем? – Николай откровенно огляделся. Вполне по роли. Туристы.

– Лады. Пошабашим трошки, – вздохнул подполковник и побрел в сторону главных ворот Iglesia de San Francisco. – Кстати, Симона Боливара в этой богадельне титулом Освободителя проштамповали, мда.

– Типа Отец Нации? – капитан тащился за спиной в шаге. – Вождь народов?

– Где-то около того и вообще, – Александр ухватился двумя руками за отполированную временем и посетителями медную ручку половинки массивной дверюги. Та была под пять метров высотой и внушала уважение. Потянул, предусмотрительно уперевшись носком мокасина во вторую створку. Дверюга, выдержав паузу, послушалась, но без поспешности. Оно и понятно, храм – это тебе не баня, суета не полагается.

– Католическая церковь на высоком берегу, – из-за спины промурлыкал Носорог, прошмыгивая в дверной проем. И, пояснил. – Вспомнилось вдруг не с того, не с чего.

– Визбор? – Кайда, оказавшись внутри невольно понизил голос. На удивление, церковь оказалась небольшая. С улицы выглядела помпезней. Стены, колонны в бледном мраморе да золоченный алтарь в глубине. – Хорошо, прихожан мало.

– И, где этого кренделя искать? – буркнул капитан, аккуратно шаря глазами по сторонам.

– Вон, он. В правом углу. У высокой иконы.

– Этот? В джинсухе? – пораженно прошептал Николай. – Ёксель-моксель! Куда мир катиться? Ксёндз в прикидоне тинэйджера!

Подполковник двумя пальцами вытянул из заднего кармана брюк смартфон. Запустив Viber, отправил хихикающий смайлик неведомому адресату. Ответ появился буквально сразу. На экране пират в лихо заломленной треуголке заговорчески подмигивал и курил трубку, пуская дым колечками.

– Начинаем, – Александр вернул девайс на место. – Пойдем выпрашивать аудиенцию у ксёндза от Wrangler.

Они быстро, но и не суетясь, пересекли открытую залу или как там в храме это называется, возникнув перед очами «тинэйджера» вдруг. Служитель Богу что-то увлеченно разглядывал на мониторе iPad, кривя в ухмылке губы и часто шмыгая.

– Простудился, паскуда? – елейным голосом на британской мове поинтересовался Николай, зайдя ему за спину. – Да, не дергайся. Планшетик дай сюда. Ни к чему он тебе. Пискни, отхвачу хвостик под корень. Скальпель у меня в рукаве. Показать? Вижу по глазам, что веришь на слово.

Кайда, не мешкая, отобрал планшет: – Синьор, мы не гангстеры. Скорее наоборот, но и не в законе. У нас приказ: организовать рандеву. Люди мы под подневольные и приказы выполняем от и до.

– Это кто ещё со мной встретиться хочет? – «тинэйджер» очухался быстро и заметался глазами вокруг.

– Шура, – Александр перешёл на немецкий. – Проясните клиенту почём опиум для народа.

Николай, не теряя и доли секунды, ткнул сжатыми пальцами ксёндзу в солнечное сплетение. Едва католик, хрюкнув и закатив зрачки, начал оседать, крепко подхватил подмышки. Кайда тут же подпер служителя Богу плечом. Не мешкая, дружная троица (если мельком глянуть со стороны) направилась к выходу. Смятая фигура «тинэйджера» особо не бросалась в глаза. Два товарища вели третьего. Чего ж тут … То, что третий подволакивал ноги … Ну, мало ли. Незахорошело человеку или даун какой. В жизнь и не такое приключается.

Ещё дверь закрывалась за спиной, а Носорог с натуральным беспокойством вгляделся в физиономию ксёндза:

– Рожа побелела, что у дохлого.

– Сплюнь, черт педальный! Нам ещё «двухсотого» не хватало для …, – подполковник повернул голову на вой сирены. – Ну, слава тебе … Скорая, как нельзя кстати.