Рублевка, скрытая от посторонних глаз. История старинной дороги

4. Благодарная Дарна

Проживавший в Москве в начале XIV века боярин Григорий Александрович Пушка связал своей родословной воедино историю сегодняшних Рублево-Успенского и Ново-Рижского шоссе. Ибо его внук носил имя Иван Ус, и ему была пожалована деревня в Звенигородском стане, получившая соименное с ним название Усово. Академик С. Б. Веселовский в книге «Род и предки А. С. Пушкина в истории» отмечает: «Иван Ус был выдающимся человеком последней четверти XV века. Великий князь Иван III неоднократно давал ему весьма ответственные поручения. В 1471 году он был послом в Великий Новгород, в 1476 году – во Псков… В 1483—85 годах он значится боярином великого князя».

Другие внуки Григория Пушки носили уже фамилию Пушкины, фамилию всем известную, прославленную гением великого поэта. Именно им была подарена деревня Дарна (Дорна, Дарны), та, что поныне располагается в двух километрах к северо-востоку от города Истры. Деревня находится на берегу речки Доренки (Дарьи), притока реки Истры. Во времена владения деревней Пушкиными здесь появилась небольшая деревянная церковка во имя Благовещения. Летописи связывают название деревни Дарна с глаголом «дарить». В словаре Даля читаем: «Дарный – к дару, подарку относящийся». На Руси ослабевших после перелета и захваченных морозами птиц приносили в дом, кормили и согревали, а затем на праздник Благовещения выпускали на волю, даруя им свободу.

А. С. Пушкин, живо интересовавшийся историей своих предков, пишет в письме к Н. И. Гнедичу в мае 1823 года из Кишинева в Петербург: «Знаете ли Вы трогательный обычай русского мужика в светлое воскресение выпускать на волю птичку? Вот Вам стихи на это:

 
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.
 
 
Я стал доступен утешенью:
За что на Бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!»
 

В Дарне ходило присловье: «Благовещение – птиц на волю отпущение». На всю округу славились выпекавши еся на селе из теста фигурки жаворонков и куликов. Шли годы, и на месте обветшавшей церкви Благовещения еще дважды отстраивались тоже деревянные храмы.

После Пушкиных, предков поэта, Дарной последовательно владели представители известных в истории России фамилий: бояр Полевых, Шаховских, Стрешневых, Чаадаевых. Так уж случилось, что в Москве родились знаменитые потомки и Пушкиных, и Чаадаевых – поэт А. С. Пушкин и его друг писатель-философ Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856). Чаадаев родился в богатой помещичьей семье, уже 14 лет стал студентом Московского университета. Юность его была яркой и замечательной (см. рассказ «Дельвиг и Чаадаев в Александровке»). Ему посвящены многие стихи Пушкина, и в их числе знаменитое послание «К Чаадаеву» (1818):

 
Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
 

История сообщает: когда Дарна и прилегающие земли отошли в 1658 году к соседнему Новоиерусалимскому монастырю, в селе в 1684 году построили Воздвиженскую церковь. Сохранились свидетельства богомольцев, шедших в Новоиерусалимский монастырь, о прекрасных видах с дарненской дороги на золотеющие вдали монастырские купола. Церковь простояла около века и сгорела. Та же участь постигла в 1893 году возведенную на ее месте однопрестольную и тоже деревянную Петропавловскую церковь. Тогда всерьез задумались о строительстве в Дарне нового каменного храма.

Новоиерусалимский монастырь. Фото В. Вельской

И тогда же в село приехали представители известной в Москве династии архитекторов, живописцев и скульпторов Шервудов. Шервуд-старший Владимир Осипович (1832–1897) был сыном английского инженера Джозефа Шервуда, приглашенного в Россию для строительства каналов в Тамбовской губернии. Владимир Осипович станет в России известным художником, скульптором и академиком архитектуры. В 1857 году он окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), получив звание свободного художника по пейзажу. В это время работы его становятся известными знаменитому английскому писателю Чарльзу Диккенсу, который не замедлил пригласить талантливого мастера в Лондон, где Шервуд пять лет работал как живописец.

Королевская академия художеств тогда же присудила В. О. Шервуду первую премию за семейный портрет Диккенсов. Вскоре после этого он возвращается в Россию, где в 1869 году окончил Петербургскую академию художеств. Как скульптор и архитектор он прославился воздвигнутым по его проекту зданием Исторического музея на Красной площади в Москве в 1875 году. Он же автор широко известных московских памятников гренадерам Плевны и хирургу Н. И. Пирогову.

Владимир Осипович Шервуд

Исторический музей на Красной площади. Фото В. Вельской

Здание Исторического музея на Красной площади Москвы В. О. Шервуд проектирует и строит в 1874–1883 годах совместно с инженером А. А. Семеновым на месте главной аптеки петровских времен начала XVIII века. Идея высокой национальной ценности создаваемого музея воплощалась и в его архитектуре. Необходимо было найти гармонию нового здания с расположенными рядом башнями Кремля и храмом Василия Блаженного. И сегодня, глядя с Красной площади на фасад здания музея, видишь, как он удачно соответствует известнейшему храму своей непростой композицией, составленной из разновысоких объемов и башенок. Башенки эти – хрупкий и стройный венец фасада – перекликаются с шатрами кремлевских башен. Слово – поэту Дмитрию Кедрину из его поэмы «Зодчие»:

 
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху,
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди, —
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
 

Как мы увидим далее, собор Василия Блаженного отражается в мотивах древнерусского «узорочья» Исторического музея, равно как последний отражен в Воздвиженской церкви села Дарна.

Пятницкая улица, 64

Теперь я должен рассказать о сыне архитектора В. О. Шервуда, тоже архитекторе Сергее Владимировиче Шервуде (1858–1899), который выстроил Воздвиженский храм в селе Дарна во второй половине 1890-х годов. После этого Дарна получила второе имя – село Воздвиженское. Шервуд-сын окончил МУЖВЗ в 1889 году. Работая архитектором, он помогал отцу. В церковных и светских постройках был приверженцем неорусского стиля.

Сам Сергей Владимирович Шервуд украсил Москву дошедшими до нас великолепными особняками. Особенно выделяется «особняк со львами» (Пятницкая, 64), построенный Шервудом для М. И. Рекк в 1897 году. Интересен также особняк работы Шервуда на Новокузнецкой улице, 44. К моменту приезда в Дарну (1895) С. В. Шервуд только что завершил строительство в Калужской губернии, в монастыре Шамордино, что в 12 километрах от Оптиной пустыни, 15-главого Казанского собора в неорусском стиле.

Мне рассказывала о неизгладимом впечатлении от посещения этого храма носительница старинной русской дворянской фамилии баронесса Елена Николаевна фон Мейендорф (1923–2014). Елена Николаевна недавно специально приезжала в Москву из Зальцбурга на съезд соотечественников. Тогда же она предприняла, несмотря на преклонный возраст, поездку в Шамордино как глубоко верующий православный человек.

В Дарне Сергеем Шервудом был возведен пятишатровый храм в духе эклектики. Сын, безусловно, усвоил творческий почерк отца. При взгляде на Дарненскую церковь Воздвижения Честного Креста Господня сразу возникает перед глазами исполненное в той же творческой манере знакомое нам с детства здание Исторического музея на Красной площади.

С. В. Шервуд составил чертежи плана, разреза, фасада храма и церковной ограды, а также земельный план местности. Нужно подчеркнуть важное обстоятельство, что вся работа зодчего была исключительно благотворительной, а строительство велось на средства прихожан. Вот дошедшие до нас строки из донесения благочинного Звенигородского Успенского собора протоиерея Иоанна Рождественского от 9 февраля 1895 года в Московскую духовную консисторию: «Во исполнение указа Московской духовной консистории от 30 января 1895 года № 581 имею честь донести, что место для постройки храма во имя Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня в селе Дорне Звенигородского уезда удобно и прилично, так как около сего места нет и никогда не может быть питейных и фабричных заведений, от строений храм будет отстоять в законном расстоянии, главное обеспечение построения нового храма – это есть церковный кирпичный завод… В настоящее время уже готово кирпича 200 тысяч…»

Храм Крестовоздвижения в с. Дарна, конец XIX в. Архитектор С. В. Шервуд

Завод предположительно располагался на участке от церковно-приходской школы, здание которой тоже спроектировал С. В. Шервуд, к реке, вдоль дороги. Место выбрали вблизи реки, как того требует кирпичное производство. Близость дороги без проблем решала задачу доставки кирпича на строительство. Здесь же обнаружили залежи высококачественной глины. К 1917 году в общий ансамбль, возведенный по проекту С. В. Шервуда, входили: церковь, школа, деревянная церковь Петра и Павла, церковная ограда, дома церковнослужителей и церковный кирпичный завод.

Монументальное, а вместе с тем изящное здание храма из красного кирпича, безусловно, производит сильное впечатление на каждого пришедшего сюда паломника. В убранстве церкви присутствуют детали из белого камня. Внутри храм освещен верхним светом, а пол настлан из мраморных плит. В 1990-х годах были восстановлены главы и шатровый верх колокольни, разрушенные в годы Великой Отечественной войны.

В 1941 году село Дарна оккупировали немцы. Почти все дома были сожжены, серьезно пострадал и храм. В разрушенное здание храма в декабре 1941 года фашисты сгоняли женщин, детей, стариков. Двое суток люди находились на жестоком декабрьском морозе. Освобождение от тяжелой участи пришло 11 декабря благодаря стремительному наступлению 258-го стрелкового полка 9-й гвардейской дивизии под командованием полковника М. А. Суханова. Затем Крестовоздвиженская церковь простояла, подобно многим другим храмам, полуразрушенной и забытой ни много ни мало в течение целых пятидесяти лет. В настоящее время после восстановительных работ преображенный храм вновь сияет на солнце крестами и здесь, как в давние времена, далеко по окрестностям разносится благовест колоколов.

Храм вернули в лоно церкви в 1991 году. Реставрация здания велась до 2010 года, затем восстановили внутреннее убранство. Здесь работают две воскресные школы и действует попечительская служба. Недавно в ограде церкви были захоронены останки жившей на истринской земле в конце XIX – начале XX века блаженной Александры (Сашеньки), которая прославилась тем, что исцеляла физические недуги и душевные расстройства и предсказывала людям их судьбу. Неподалеку бьет из глубин земли святой источник. Благодарная Дарна щедро поит своих прихожан целебной родниковой водой.

5. На границе владений дедовских

Маршал Г. К. Жуков в книге «Воспоминания и размышления» приводит эпизод суровой хроники обороны Москвы в ноябре 1941 года. Тогда маршалу позвонил И. В. Сталин и потребовал освободить город Дедовск, якобы занятый немцами. «К Верховному главнокомандующему, – пишет Жуков, – каким-то образом поступили сведения, что наши войска оставили город Дедовск, северо-западнее Нахабина. Это было уж совсем близко от Москвы… Выяснилось, что город Дедовск противником не занят, речь может идти о деревне Дедово. В районе Хованское – Дедово – Снегири и южнее 9-я гвардейская стрелковая дивизия ведет тяжелый бой, не допуская прорыва противника вдоль Волоколамского шоссе на Дедовск, Нахабино…»

1 декабря 1941 года деревню Дедово освободили от врага. В память тех дней установлен монумент на краю деревни, на братской могиле. Близость по звучанию и местоположению населенных пунктов Дедово и Дедовск не однажды приводила к историческим недоразумениям. Во избежание путаницы уже в советское время, в 1926 году, Дедово получило название Дедово-Талызино по имени давнего владельца. Дедово-Талызино находится в семи километрах к северо-западу от Дедовска и в 20 километрах от МКАД и ныне входит в состав городского поселения Снегири Истринского района. Сейчас тут бурное коттеджное строительство, а после войны деревня принадлежала совхозу имени Куйбышева и здесь проживало 71 человек. До строительства Московско-Рижской железной дороги ближайшей к Дедову станцией была станция Крюково Ленинградского направления.

Город Дедовск, получивший этот статус в 1940 году, расположен на 16-м километре восточнее города Истры, ближе к Москве. Еще в XVII веке сюда отселились за семь километров «починки» (выходцы) из деревни Дедово. Новые поселенцы дали имя своему новому месту жительства – деревня Дедково. Исторические хроники свидетельствуют, что на месте нынешнего города Дедовска в 1899 году проживало 46 человек в 9 избах, а в 1924 году в Дедкове уже было 34 хозяйства и 178 жителей. В 1931 году Дедково вошло в состав фабричного поселка. И город Дедовск возник как поселок при станции Московско-Рижской железной дороги.

Мемориальный комплекс «Воинам-сибирякам» в Снегирях. Фото В. Вельской

В 1901 году к югу от деревни Аксеновки появилась железнодорожная станция Гучково, названная так по фамилии землевладельца и фабриканта К. А. Гучкова. Вся дальнейшая история поселка соединилась со строительством в 1913 году прядильно-ткацкой фабрики. Таким образом, недавно Дедовская фабрика отметила свое столетие. В народе город долгое время звали Гучково по железнодорожной станции, переименованной в станцию Дедовск только в 1965 году. В черту города Дедовска (1940) тогда вошли деревни Дедково, Аксеновка, Обручевка и фабричные поселки.

Танковый музей под открытым небом в поселке Снегири. Фото В. Вельской

Но вернемся в Дедово-Талызино. Вплотную к деревне примыкали помещичьи усадьбы Петровское и Надовражино. Из владельцев наиболее известны на грани веков XIX и XX московский губернатор князь Владимир Михайлович Голицын и помещик Михаил Ильич Коваленский. Последний неразрывно связан с именем великого русского поэта Александра Блока (1880–1921), часто гостившего в усадьбе. В «Автобиографии» (1915) Блок пишет: «Жена деда, моя бабушка, Елизавета Григорьевна, – дочь известного путешественника и исследователя Средней Азии Григория Силыча Карелина».

Дедовск близ Надовражина. Фото В. Вельской

Дело в том, что Коваленские находились в прямом родстве с прадедом Блока, Григорием Силычем Карелиным (1801–1872). Карелин с отличием окончил первый кадетский корпус в Петербурге и в чине прапорщика был определен топографом на службу в ведомство графа Аракчеева. И все было бы прекрасно, если бы юный прапорщик не изобразил своего всесильного начальника в карикатурном виде и не показал бы рисунок товарищам по службе. Реакция последовала незамедлительно: Карелина «с одним носовым платком в кармане» отправили за сотни верст от столицы в гарнизон Оренбурга, где он должен был оставаться без выслуги неопределенное время.

Перипетии судьбы не сломили прадеда Блока. Карелин начинает сопровождать научные экспедиции, прибывающие в Оренбург. Не однажды он побывал на Урале, где собрал минералогические и ботанические коллекции, которые направлял в Москву и в Петербург. Вскоре он избран действительным членом Московского общества испытателей природы, а за составление карты Букеевской орды награжден бриллиантовым перстнем.

Владимир Михайлович Голицын

Его пригласили воспитывать детей последнего казахского хана Джангера Букеева. Особенно интересны каспийские походы Карелина, предпринятые в 1832, 1834 и 1836 годах, когда им были составлены карты берегов и островов Каспийского моря и основан первый русский город Ново-Александровск на восточном берегу Каспия. Александр Блок в своих стихах словно провожает прадеда в очередное морское путешествие:

 
Далеко за полночь – в дали
Неизведанной земли —
Мы печально провожали
Голубые корабли.
 
 
Были странны очертанья
Черных труб и тонких рей,
Были темные названья
Нам неведомых зверей…
 

Тогда Карелина вызвали в Петербург и специально для него устроили прием в царском дворце Монплезир, где он долго беседовал с императором Николаем I и его семьей. Подробнее о жизни и трудах Григория Силыча Карелина можно прочесть в моей книге «В дали неизведанной земли», изданной в Челябинске Южно-Уральским книжным издательством в 1982 году.

Здесь я расскажу о своем путешествии по карелинским тропам, предпринятом мною 25–29 января 1984 года. Тогда меня за два часа двадцать минут Ту-154 доставил из Шереметьево-1 в центр Мангышлакской области в Казахстане – город Шевченко (ныне Актау). Интернет характеризует этот город как «один из самых неприспособленных к жизни людей». Помню номер 710 в гостинице «Актау» и кран с опресненной каспийской водой. Помню свои поиски (ровно через 150 лет!) основанного Карелиным города. И наконец находку в местном краеведческом музее старой географической карты, на которой обозначен этот город. И мою взволнованную публикацию в местной газете «Огни Мангышлака».

Вот что указано на обложке старой географической карты: «Рыболовство и тюлений промысел на восточном побережье Каспийского моря». Отчет есаула Д. Ливкина. Спб., 1902 г. Плюс 2 карты побережья». Но вот и сама «Карта восточного побережья Каспийского моря. Масштаб 30 верст в дюйме. Приложение к отчету о рыболовстве на восточном побережье Каспийского моря – есаула Д. Ливкина 1902 г. Картографическое заведение Д. М. Руднева. С.-Петербург, Новый переулок, д. № 5».

Карта дала мне необходимые ориентиры. Вначале поезд Шевченко – Бейнеу привез меня на станцию Уялы. В этом пустынном месте главная достопримечательность – пресноводный колодец. Следующий только через 20 километров к северо-западу, это колодец Урмынш и далее, вслед за ним – Чуракбай. Если двигаться по-прежнему дальше к северо-западу, то еще через 20 километров тропа выводит к «Развалинам Ново-Александровского укрепления». Именно так город Карелина значится на карте есаула Ливкина 1902 года. Все постепенно становится понятным. Город многие годы служил людям, принимая торговые караваны из Хивы в Россию и обратно. Далее грузы шли морем в Гурьев и в Астрахань.

Впоследствии, в связи с обмелением Каспия, море отступило, и город Ново-Александровск, стоявший на берегу залива Кайдак (ныне сор Кайдак), перестал быть портовым и, покидаемый жителями, постепенно пришел в упадок. Руины зданий, построенных казаками Карелина, заносили пески пустынь. Хорошо еще, что у колодца Чуракбай я встретил вертолет, обслуживающий вахтовые поселки Каламкас и Каражанбас. Таким образом, пустыня меня, к счастью, не поглотила. Но я услышал от выручивших меня вертолетчиков, что город Карелина все еще просматривается сверху и даже остается различимым в центре прежнего города купол православного храма…

В Оренбурге Г. С. Карелин познакомился и женился на дочери гвардейского офицера Александре Николаевне Семеновой. В этом браке у них родились четыре дочери: Софья (1826), Надежда (1828), Александра (1829) и Лиза (1834). Лиза, Елизавета Григорьевна Карелина-Бекетова, – это родная бабушка Александра Блока, а третья дочь, Александра Григорьевна Карелина, станет женой Михаила Ильича Коваленского, которого я назвал в начале этого моего рассказа.

Вот отрывок из письма Г. С. Карелина к жене из Москвы 26 сентября 1839 года: «Я познакомился здесь со старинным приятелем нашего друга Н. П. Стеллиха Ко валенским, которого сын Михайла Ильич Коваленский, юный инженерный офицер и податель этого письма, будет служить в Оренбурге… Прими его и укрой на день или два в моем кабинете, пока не сыщет квартиры…» Свадьба М. И. Коваленского и Александры (по-домашнему Сюськи) Карелиной состоялась 29 апреля 1845 года. Благо словил новобрачных Г. С. Карелин в письме из Омска от 22 марта 1945 года: «Милые дети мои Мишель и Сюська! Посылаю вам родительское благословение мое! Живите мирно и согласно. Для будущего зятя формирую хорошенький кабинет минералов, а Сюське с сестрами посылаю китайского шелку…»

М. И. Коваленский дослужится до чина штабс-капитана, станет действительным статским советником, председателем казенной палаты в Тифлисе и приобретет деревню Дедово. Это была деревня при пруде, из 11 дворов, где жили 110 крестьян. Помещичий надел при Дедове вместе с соседним Петровским составлял 640 десятин, крестьянский надел 103 десятины. После смерти М. И. Коваленского имение перешло к его вдове Александре Григорьевне.

А. Г. Коваленская (1829–1914) – детская писательница и хозяйка имения Дедово вблизи станции Крюково. Дочь Коваленских Ольга Михайловна, в замужестве Соловьева (1855–1903), была известной в свое время художницей, писательницей и переводчиком. Ее муж Михаил Сергеевич (1862–1903) – переводчик, педагог, редактор сочинений своего брата-философа Владимира Сергеевича Соловьева. Они были сыновьями знаменитого историка, академика Сергея Михайловича Соловьева. Жили Соловьевы-Коваленские в сохранившемся доме № 55 на Арбате, где располагались квартиры московской профессуры. Здесь же родился и рос сын профессора математики Н. В. Бугаева, будущий поэт Серебряного века Андрей Белый (1880–1934).

С. М. Соловьев в Дедове. 1900-е гг.

Если Арбат был их московским домом, то дачей для Соловьевых-Коваленских стало Дедово. Впоследствии Андрей Белый оставит воспоминания о Дедове: «За главным домом был склон к обсаженному березой и ивой позеленевшему пруду; склон был сырой, заросший деревьями, травами и цветами; веснами здесь цвели незабудки и пахло ландышами; в июне дурманила «ночная красавица», с трех сторон пруд обходил вал, в деревьях, с четвертой стороны близились домики Дедова…»

Последний владелец усадьбы Дедово, сын Соловьевых Сергей Михайлович (1885–1942) – полный тезка своего знаменитого деда-историка, поэт-символист, религиозный деятель, друг и троюродный брат Александра Блока. В 1903 году в день смерти мужа Ольга Михайловна застрелилась. В 1912 году Сергей Соловьев женился на Татьяне Алексеевне Тургеневой, сестре жены А. Белого, внучатой племяннице великого писателя И. С. Тургенева, и у них было четыре дочери. Венчание состоялось в церкви села Надовражина. Село относилось тогда к Звенигородскому уезду, а колокольню и трапезную храма построил в 1885 году московский зодчий В. Ф. Жигардлович. В дневнике А. Блока от 8 сентября есть запись: «Сегодня, может быть, свадьба Сережи Соловьева».

Облик Дедова рисует Сергей Соловьев в «Главах из воспоминаний» (Новый мир. 1993. № 8): «В Дедове. В этой усадьбе выросла моя мать, ее братья и сестры – теперь здесь подрастает второе поколение… Посреди усадьбы – большой старинный дом моей бабушки… Кругом дома толпятся высокие древние ели, чернея вершинами в голубом небе. Семья тогда была большая и веселая, на усадьбе стояло четыре семейных гнезда. Наш флигель, старый и тенистый, был слева от ворот. Выстроен он был еще в крепостные времена, прежде в нем помещалась контора управителя и библиотека. Когда-то имение было богато, с оранжереями и большими мифологическими картинами, со множеством сараев, амбаров и гумен. Теперь все это исчезло. Вместо гумна – зеленое поле, покрытое ромашками…»

Сергею Соловьеву посвящены стихи А. Блока 1901–1903 годов, такие как «Она росла за дальними горами», «Бегут неверные дневные тени», «У забытых могил пробивалась трава». Александр Блок был всегда желанным гостем в Дедове. Но здесь почасту гостили и другие поэты Серебряного века: Валерий Брюсов, Константин Бальмонт. Андрей Белый летом 1905 года начал здесь работу над романом «Серебряный голубь», где вспоминает Дедово: «…В одноэтажном сереньком флигельке проживали родители моего друга С. Соловьева; сюда я наезживал веснами еще гимназистом: в уют комнатушек, обставленных шкафами с энциклопедиями и томиками старых поэтов Франции. В середине несколько старых кресел, букетов и тряпок, разбросанных ярко, ряд мольбертов Ольги Михайловны Соловьевой, ее пейзажи…; из-за перил клонились кисти соцветий и ярко-цветных кустарников; по краям дорожки, бегущей с террасы, зеленели высадки белых колокольчиков…»

Во время революции усадьба в Дедове сгорела. Поэтичный пруд и лирические березы уничтожил колхоз. Но все еще можно видеть полузасыпанный пруд и несколько берез въездной аллеи. Последний владелец усадьбы С. М. Соловьев снимал комнату в соседнем Крюкове; он был репрессирован и умер в Казани. Осталась память о замечательном прошлом Дедова, выраженная в стихах Александра Блока. Нижеследующее стихотворение – из блоковского цикла «Стихи о Прекрасной Даме», с посвящением Сергею Соловьеву:

 
Бегут неверные дневные тени.
Высок и внятен колокольный зов.
Озарены церковные ступени,
Их камень жив – и ждет твоих шагов.
 
 
Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь,
Одетый страшной святостью веков,
И, может быть, цветок весны уронишь
Здесь, в этой мгле, у строгих образов.
 
 
Растут невнятно розовые тени,
Высок и внятен колокольный зов,
Ложится мгла на старые ступени…
Я озарен – я жду твоих шагов.