Троя

В первом городе были найдены только две половины хорошо отполированных топоров с отверстием, похожих на рис. 91, из «Илиона». Что касается пилок из белого или коричневого кремня как с одним, так и двумя лезвиями, подобных представленным на рис. 93–98 в «Илионе», то опять-таки огромное количество их было обнаружено во всех четырех нижних доисторических поселениях Трои. Помимо мест находок, перечисленных на с. 357–359 в т. 1 «Илиона», я должен упомянуть семнадцать подобных же пил, которые были найдены в нише в скале в Бейт-Сахуре близ Вифлеема в Палестине и которые хранятся в музее Сен-Жермен-ан-Ле. Несколько подобных кремневых пил были также найдены в уже упоминавшемся очень древнем гроте под названием Гротта-дель-Диаволо близ Болоньи^[76]. Несколько пил из силекса и ножи из него же и обсидиана, найденные в Варке и Мугейре в Ассирии, хранятся в Британском музее.

Опять-таки во всех четырех нижних доисторических поселениях Трои были найдены в большом количестве приспособления для полировки из серпентина, яшмы, диорита или порфира.

Рис. 13. Брошь из меди или бронзы со спиралевидной головкой. Масштаб 1:3. Найдена на глубине 14 метров

Рис. 12. Брошь из меди или бронзы с шарообразной головкой. Масштаб 1: 3. Найдена на глубине 14 метров

Если говорить о бронзе или меди, то в руинах первого поселения был найден только нож, подобный представленному на рис. 118 в «Илионе», несколько штемпелей, похожих на те, что показаны на рис. 109 и 110 в «Илионе», а также от двенадцати до пятнадцати брошей. У некоторых из них головка шарообразная, у других – в виде спирали. Здесь я показал одну из первых на рис. 12 и одну из последних на рис. 13, обе они согнуты под прямым углом. Броши обеих этих форм служили древним троянским поселенцам вместо фибул, которые никогда не встречаются ни в одном из пяти доисторических городов, ни в лидийском городе на Гиссарлыке: должно быть, они были изобретены в гораздо более поздний период^[77]. Заслуживает особого внимания и то, что броши из бронзы или меди с шарообразными головками также очень часто встречаются в террамаре Эмилии, где фибулы еще никогда не находили^[78]. С другой стороны, эти броши никогда не находят в погребальных урнах-«хижинах», открытых в Марино близ Альбано и в окрестностях Корнето, в которых фибул очень много. Таким образом, представляется, что урны-хижины, которые обычно считаются очень древними, принадлежат к более позднему периоду, чем последний доисторический город, и даже к более позднему периоду, чем лидийское поселение Трои. В большинстве швейцарских свайных построек и броши с шарообразными головками, и броши со спиралевидными головками находят вместе с фибулами, из чего мы, естественно, должны сделать вывод, что эти островные поселения принадлежат к сравнительно поздней эпохе, ибо, как справедливо замечает профессор Рудольф Вирхов^[79], фибула является «порождением» прямой броши. Этот ученый также обнаружил фибулы вместе с брошами со спиральными или шарообразными головками во время своих раскопок доисторического некрополя Верхнего Кобана на Кавказе^[80], который принадлежит к IX или X веку до н. э.^[81] Я должен сказать то же самое о древнем некрополе Самтавро близ Мцхета, древней столицы Грузии, которая была раскопана Обществом любителей кавказской археологии^[82], где фибулы также встречаются вместе с брошами с шарообразными или спиралевидными головками. Далее я могу упомянуть, что бронзовая брошь со спиралевидной головкой была найдена на древнем кладбище на дороге Каттенборн в области Губена^[83].

Я полагаю, что здесь уместно заметить, что у Гомера мы не находим какого-либо специального слова для обозначения металлов; однако в поэмах мы находим глагол μєταλλάω^[84], с которым связано позднейшее существительное μ´єταλλον, которое, как считали древние, происходит от μєτ᾿ἄλλα^[85]*. Следовательно, μєταλλαν означало «искать другие предметы» и μέταλλον – разыскание, место, где происходит разыскание, и сам предмет поисков^[86]. Из этого развилось более специфическое значение – рудники, шахты, в которых искали металлы, минералы и т. д., и поэтому само обозначение μέταλλα было перенесено на минералы, и прежде всего металлы, полученные из рудников^[87].

Обсудив подробно в т. 1 «Илиона» (с. 367–373) любопытный вопрос о том, где троянцы добывали свое золото, здесь я могу добавить, что г-н Калверт привлек мое внимание к пассажу из Страбона, на который я не обращал внимания и согласно которому Деметрий из Скепсиса получил от Каллисфена и некоторых других авторов легенду, «что источником богатства Тантала и Пелопидов были рудники во Фрагии и Сипиле; богатства Кадма произошли от рудников во Фракии и на Пангее; богатства Приама – от золотых россыпей в Астирах близ Абидоса (незначительные остатки их сохранились еще и теперь; признаками древней разработки служат большие отвалы и шахты); богатства Мидаса – от рудников около горы Бермия; богатства Гигеса, Алиатта и Креза – от рудников в Лидии и в области между Атарнеем и Пергамом, где находится покинутый городок, на территории которого есть истощенные копи»^[88]. Далее г-н Калверт обратил мое внимание на пассаж из Плиния^[89]: «Неожиданно появляются и новые драгоценные камни, у которых нет имен: так, некогда в Лампсаке в золотых рудниках был найден один камень, который из-за его красоты был послан царю Александру, о чем свидетельствует Феофраст»^[90]. Лампсак расположен не далее, чем в 30 км к северу от Абидоса и в 55 км от Илиона. Г-н Калверт также процитировал мне пассаж прославленного доктора Чандлера: «Основными странами, откуда греки добывали свое золото, были Индия, Аравия, Армения, Колхида и Троада». Мне приятно добавить, что г-н Калверт теперь исследует рудники Астиры, концессию на которые он получил от Блистательной Порты на девяносто девять лет.

Рис. 14. Таранная кость (астрагал). Уменьшена вполовину. Найдена на глубине около 14 метров

Было также обнаружено большое количество костяных шил и иголок и, кроме того, небольшие предметы из слоновой кости, подобные тем, что представлены в т. 1 «Илиона» на с. 378, рис. 123–140.

Помимо мест, перечисленных на с. 379 в т. 1 «Илиона», костяные иголки подобной формы были найдены в Гротта-дель– Диаволо близ Болоньи^[91], момент изготовления которых, как уже говорилось выше, датируется первой эпохой северного оленя. Они также встречаются в террамаре Эмилии.

Таранные кости (астрагалы) встречаются во всех доисторических городах Трои, и профессор Р. Вирхов обнаружил несколько таких костей в доисторическом некрополе Верхнего Кобана на Кавказе, но все они были продырявлены^[92].

Таранная кость, изображенная в «Илионе» на рис. 142, была плохо сфотографирована, и я воспроизвожу здесь на рис. 14 еще одну, которая была найдена в руинах первого города.

По руинам первого поселения невозможно с точностью сказать, было ли оно мирно оставлено своими обитателями или же было разрушено рукою врага, поскольку здесь нет следов ни частичной, ни общей катастрофы.

Глава III
Второй город; собственно Троя; «Илион» Гомеровской легенды

Мои архитекторы доказали мне, что я, вместе с месье Бюрнуфом, моим сотрудником в 1879 году, неверно различил и разделил руины двух следующих поселений, второго и третьего: мы правильно считали фундаментами, относящимися ко второму городу, стены из больших блоков глубиной 2,5 метра (помечены q, R на плане III в «Илионе»), однако мы ошиблись, не связав с ним слой обожженных руин, который лежит непосредственно над этими стенами и относится ко второму городу, и приписали этот сожженный слой третьему поселению, с которым он не имел ничего общего. К этой ошибке нас подтолкнули огромные массы руин из обожженных, или, правильнее, обгоревших кирпичей второго города, которые жители третьего города в очень многих местах не стали убирать, и они находились на одном уровне с основаниями их домов, и часто даже гораздо выше. Эти руины из обгорелых кирпичей отчасти происходят из домов, уничтоженных страшным пожаром, а отчасти это остатки кирпичных стен, которые, после того как их полностью сложили из необожженных кирпичей, были искусственно обожжены с помощью большого количества дров: их сложили по обеим сторонам стены и одновременно подожгли. Таким образом, сгоревший город как таковой – это, следовательно, не третий, а второй город, все здания которого были полностью разрушены, но, поскольку на нем немедленно был построен третий город, слой руин второго зачастую не так уж велик, и в некоторых местах толщина этого слоя едва достигает 0,2 метра. Фундаменты домов жителей третьего города были вкопаны в обгорелые руины второго, и поэтому мы ошибочно приписали эти руины третьему поселению, с которым они не имеют ничего общего.

За наклонными слоями руин первого города толщиной 2,5 метра (см. N – N на плане III в «Илионе») на акрополе следует слой земли толщиной 0,5 метра, который не содержит никаких следов стен и проходит над ними без пробелов; это доказывает, что город был заброшен и в течение долгого времени никакого строительства здесь не велось. Над этой землей мы видим слой руин из обожженных кирпичей толщиной 0,25 метра, который можно проследить в большой северной траншее (план III в «Илионе») почти по всей длине и который происходит из самого основания второго города. Это поселение развивалось в тот город, что стоял здесь в момент страшной катастрофы, постепенно: во многих его строениях мы видим значительные изменения, которые я подробно опишу на следующих страницах. Первая и наиболее замечательная перемена, введенная вторыми поселенцами, перемена, которая говорит об их удивительной строительной активности, – то, что они почти полностью сровняли участок строительства, который до этого наклонялся к северу. Для этого они подняли землю на южной стороне на 0,5 метра, а на северной – на 3 метра, в то же самое время они значительно растянули участок акрополя в южном направлении. Строить большие здания непосредственно на этой «рабочей площадке» было нельзя: поэтому их снабдили фундаментами из крупных и мелких камней, вкопанными на глубину 2,5 метра (см. q, R на плане III в «Илионе»), которые стояли на более старой и плотной почве. Эти фундаменты, в которых мы, как нам раньше казалось, распознали засыпки воронкообразных отверстий, сделанных дождевой водой, особенно ясно видны на юго-восточной стороне большой северной траншеи (см. q, R на плане III в «Илионе»). Непосредственно под этими фундаментами мы находим пол дома из крупной белой гальки, который доходил до самой стены на северной стороне, значительную часть которого можно все еще видеть в северо-восточном углу моей большой северной траншеи (см. V на плане III в «Илионе»). Этот необычный пол должен был, естественно, принадлежать одной из первых построек, сооруженных здесь вторыми поселенцами.

Эти люди окружили свое поселение на холме Гиссарлык большой крепостной стеной, которая сохранилась на южной и юго– западной стороне и служила фундаментом для большой кирпичной стены. Фундамент состоит из бутового камня длиной в среднем 0,45 м и шириной 0,25 м, который довольно беспорядочно сложен в легко распознаваемые горизонтальные ряды без какого-либо связующего вещества. Он показан темным цветом на плане VII в этой книге. Весьма замечательна прекрасно сохранившаяся южная часть этой большой стены крепости, которая помечена с на плане VII в этой книге, а также на плане I и на рис. 144 в «Илионе», эту стену мы теперь обнаружили на значительном расстоянии далее в северо-восточном направлении; поскольку, как доказывает позднее построенная стена Ь, она, очевидно, принадлежит к первому периоду истории второго города и имеет башню (помеченную О на плане VII), которая соответствует башне ow в северо-западном углу больших южных ворот NF, а также двум башням – р и pw к северо-западу от ворот FM и RC (см. план VII). Нельзя сказать, как могла выглядеть верхняя часть этой стены, поскольку мы не нашли ни малейших ее следов. Верхняя часть, возможно, была разрушена самими вторыми поселенцами, которые заполнили наклоненный внутрь угол своего акрополя, воздвигнув новую большую стену b (см. план VII в этой книге и план I, а также рис. 144 в «Илионе»). Разрушение верхней части стены с не могло произойти в ходе великой катастрофы, поскольку большой промежуток между стенами с и b не содержит каких-либо кусков кирпичей, но только черную землю и гравий, которым он был заполнен. Передняя часть стены с наклонена под углом 45°; другая сторона вертикальна. Несмотря на самые усердные разыскания, мы не смогли обнаружить, как идет стена с на северо-восточной стороне. Однако по направлению слоев щебня в траншее S S, мои архитекторы с достоверностью установили, что более древняя стена акрополя второго города находилась дальше к западу, чем продолжение позднейшей стены Ь, и, следовательно, новая стена цитадели должна была расширить акрополь на восточной стороне. Далее мы обнаружили стену b в южном и восточном направлении, а она, как мы уже говорили выше, принадлежит ко второму периоду второго города. Все стены первого периода второго города на плане VII помечены черными чернилами, стены второго периода окрашены красным. На рис. 15 я даю вид на продолжение этой стены (см. план VII, OZ) на западной стороне юго-западных ворот. Здесь она построена под восходящим углом 60°; высота наклона – 9 метров, а высота по перпендикуляру – 7,5 метра. На северной стороне фундамент большой стены акрополя состоял из гораздо более крупных блоков, некоторых из которых доходили до 1 метра в длину и ширину.

Рис. 15. Вид на большую нижнюю стену акрополя второго города с западной стороны рядом с юго-западными воротами: а – замощенная дорога, которая ведет от юго-западных ворот на равнину и которая помечена TU на плане VII и на рис. 17; h – продолжение большой стены акрополя второго города на западной стороне от юго-западных ворот; с – основание мощеной дороги и прямоугольной опорной конструкции, которая укрепляет ее, помеченное Y на плане VII и на рис. 17

Однако на этой стороне, раскапывая в 1872 году большую северную траншею, мне пришлось эту стену разрушить. План всей стены акрополя образовывал правильный многоугольник с прямыми углами, выдающиеся углы которого были укреплены башнями. Эти башни стояли на приблизительно равном расстоянии друг от друга – чуть больше 50 метров; в этой мере мы, безусловно, должны признать 100 древних троянских локтей, хотя точная длина троянского локтя нам неизвестна. По аналогии с восточным и египетским локтями можно, однако, сказать, что она составляла чуть более 0,5 метра. Я обращаю особое внимание на тот факт, что по этому расчету ширина ворот RC и FM составляет точно 10 локтей; вестибюль постройки А – точно 20 локтей в длину и ширину. Форму выдающихся башен нельзя точно определить, поскольку теперь только на восточной, южной, юго-западной и восточной сторонах сохранились напоминающие башни выступы (GM, ow, О, р и pw на плане VII), на которых некогда стояли сами башни; возможно, большинство из них были квадратными.

Здесь я могу упомянуть стену гомеровской Трои, которая также была снабжена многочисленными башнями^[93]. Мы обнаружили, что все эти стены-фундаменты, за исключением стены с, были еще надстроены более-менее хорошо сохранившимися кирпичными стенами, и можно с уверенностью утверждать, что все они относились ко второму городу и просто были починены жителями третьего. Это кажется еще более вероятным, поскольку на восточной стороне кирпичная стена второго города по большей части удивительно хорошо сохранилась и все еще доходит до 2,5 метра в высоту. Следовательно, жителям третьего города нужно было только починить в некоторых местах верхнюю часть разрушенной стены акрополя, чтобы снова ее использовать. Поэтому мы также можем считать достоверным, что великое сокровище, обнаруженное мною в точке Д^[94] в конце мая 1873 года, хранилось в кирпичных руинах второго города; это еще более вероятно, поскольку, раскопав стену фундамента до основания, мы обнаружили точно в этом месте башню второго города (р на плане VII). Возможно даже, что этот кирпичный щебень, в котором было найдено сокровище, представлял собой настоящую кирпичную стену. Я обращаю особое внимание на факт, что непосвященному практически невозможно отличить троянский щебень и троянскую кирпичную кладку, и очень может быть, что то, что я назвал «красными обгоревшими руинами», на самом деле представляло собой кирпичную стену. Более того, даже очень возможно, что все пространство между западной городской стеной (О Z на плане VII) и большим домом третьего поселения, помеченным Н S (который, из-за богатства, найденного рядом с ним, я обычно приписывал городскому старейшине или царю), оставалось заполненным щебнем от второй стены города, который третьи поселенцы не убрали, и что множество сокровищ, найденных мною здесь в 1878 и 1879 годах, содержалось именно в этом слое. То, что глубокий слой кирпичного щебня в этом месте относился ко второму городу, как кажется, определенно доказывают два факта: во-первых, то, что на этой стороне здания Н S нет двери, и, во-вторых, то, что отсутствует покрытие стены на той стороне стены дома, которая повернута к стене крепости О Z, поскольку такое покрытие имеется на обеих сторонах всех других стен дома, а также на внутренней стороне его западной стены. Но еще более весомое доказательство того, что все сокровища принадлежат не к третьему, а ко второму, сожженному городу, заключается в самом виде более чем 10 000 предметов, из которых они состоят, ибо каждый из этих предметов, вплоть до малейшей золотой капельки, носит очевиднейшие следы неистового огня, через который они некогда прошли. Однако эти следы жара еще более очевидны на бронзовом оружии, чем на золотых орнаментах. Таким образом, например, из оружия, найденного в крупнейшем золотом кладе, один бронзовый кинжал (рис. 813 в «Илионе») полностью свернулся в огне, масса наконечников копий, кинжалов и боевых топоров (рис. 815 в «Илионе») сплавилась от немыслимого жара, есть, кроме того, наконечники копий, которые сплавились с боевыми топорами (рис. 805, 807 в «Илионе»), а также копье и боевой топор, который плотно пристали к медному котлу (рис. 800 в «Илионе»).

Толщина сохранившейся кирпичной стены (NN) на восточной стороне акрополя составляет от 3,5 до 4 метров, и высота все еще доходит до 2,5 метра, однако мои архитекторы, исходя из ее толщины, предполагают, что первоначальная ее высота составляла по меньшей мере 4 метра, и они думают, что, несомненно, верхняя часть стены цитадели имела такую же высоту и толщину по всему периметру.

Конструкцию этой кирпичной стены можно лучше всего распознать на восточной стороне, где на нее открывается прекрасный вид из большой северо-восточной траншеи (S S). Она состоит из фундамента, более или менее глубокого, из необработанных известковых камней, на котором была воздвигнута собственно стена из кирпичей. Особенно замечательна манера изготовления последней. Посетители могут лучше понять следующее описание, сравнив его с вышеупомянутой башней GM. Набросок 16 дает разрез этой башни, ширина которой составляет около 3,5 метра, она выдается из стены примерно на 2 метра.

Глубина фундамента этой стены и башни составляет всего лишь от 1 до 1,5 метра и состоит из известняковых камней длиной и шириной в среднем по 0,25 метра, связанных глиной. На этом фундаменте была воздвигнута собственно стена из высушенных на солнце глиняных кирпичей; к материалу было подмешено большое количество соломы. Высота кирпичей в среднем составляет 0,09 метра при ширине 0,23 метра, их длину установить точно невозможно, поскольку очень трудно распознать соединения, но возможно, она составляла около 0,45 метра. В качестве цемента использовали весьма высококачественную светлую глину, смешанную с соломой или сеном, которую положили на толщину от 10 до 15 миллиметров как на горизонтальные, так и на вертикальные соединения. В кирпичах мы обнаружили множество маленьких фрагментов керамики и массу крошечных ракушек, которые доказывают, что глину не очищали, а использовали для изготовления кирпичей в том виде, в каком нашли.

Чтобы сделать эту стену из высушенных на солнце кирпичей более прочной, ее искусственным образом обожгли прямо на месте, с помощью сильного огня, который зажгли на ее западной стороне. На восточной стороне из-за крутого склона то же самое сделать было нельзя. Стену нельзя было обжечь насквозь из-за ее значительной толщины, поскольку жар не мог проникнуть внутрь. Чтобы добиться этого, во внутренней части стены на разной высоте были проделаны канавки высотой и толщиной 0,3 метра, устройство которых можно видеть на рис. 16. Однако стену, разумеется, нельзя было обжечь таким образом равномерно по всей толщине: кирпичи вдоль канавок сплошь обожжены, в то время как кирпичи на восточной стороне совершенно сырые и необожженные. На многих кирпичах можно наблюдать отдельно различные стадии обжига: в то время как часть их, повернутая к канавке, была обожжена полностью, часть, повернутая в другую сторону, носит лишь легкие следы обжига или вообще никаких. Весьма интересно прослеживать действие огня по канавкам. Доктор Дерпфельд заметил вдоль канавки сначала круг, который был раскален полностью и докрасна и теперь окрашен в светлый цвет; за ним идет черное кольцо, которое получило свою окраску от черного дыма. Еще дальше от канавки кирпичи полностью обожжены и окрашены в красный цвет: соединения, которые состояли из другого материала, светло-красные. Чем дальше кирпичи отстоят от канавки, тем менее красный у них цвет и тем меньше в них проник обжиг. В менее обожженной или плохо обожженной части стены ракушки, содержавшиеся в кирпичах, сохранили свой белый цвет, в то время как в местах, которые были обожжены полностью, они почернели от огня. С обеих сторон стена имеет глиняное покрытие толщиной 1 миллиметр. Весьма вероятно, что кирпичная стена второго города была по всей длине построена подобным же образом; однако это, конечно, первый когда– либо найденный образец стены цитадели, которая была построена из необожженных кирпичей и обожжена прямо на месте.

Причина, по которой большая кирпичная стена на восточной стороне имеет каменный фундамент высотой всего 1 или 1,5 метра, та, что высокая стена фундамента здесь была и не нужна из-за крутого обрыва, заменявшего ее, кроме того, подножие кирпичной стены находилось точно на одном уровне с верхней частью каменных стен фундамента на других сторонах акрополя.

В то время как вся стена акрополя была еще целой и когда на гигантском фундаменте все еще покоилась кирпичная стена, увенчанная многочисленными башнями, она должна была выглядеть очень величественно, в особенности на высокой северной стороне, которая смотрит на Геллеспонт; и именно это могло заставить троянцев приписывать ее сооружение Посейдону^[95] или же Посейдону и Аполлону^[96].

Однако легенда, по которой стены Трои были построены Посейдоном, может иметь и гораздо более глубокое значение, ибо, как остроумно показал мистер Гладстон^[97], связь с Посейдоном часто обозначает связь с Финикией; и далее, как доказал Карл Виктор Мюлленхоф в своих «Немецких древностях»^[98], Геракл – это символ финикийцев, и миф о его походе на Илион^[99] может указывать на раннее завоевание и разрушение этого города финикийцами, точно так же как и постройка стен Трои Посейдоном может указывать на то, что они были построены финикийцами.

Рис. 16. Разрез башни GM на восточной стороне акрополя; показано устройство канавок для искусственного обжига кирпичной стены

Это второе поселение на холме Гиссарлык состояло только из акрополя, к которому с востока, юга и юго-запада прилегал нижний город. Существование нижнего города доказывает, во– первых, стена, которая идет в восточном направлении (см. В на рис. 2 в «Илионе») и которая является не наклонной, как крепостная стена акрополя, а построена вертикально и состоит из больших необработанных блоков, соединенных с маленькими. Эта крепостная стена идет от акрополя в восточном направлении и, следовательно, не может принадлежать самой цитадели. Второе доказательство существования нижнего города – это большие массы доисторической керамики, которая, как мы уже упоминали, встречается в самых нижних слоях руин на плато под холмом; ибо по форме, текстуре и материалу эта керамика идентична с керамикой первого и второго поселения на Гиссарлыке. В качестве третьей причины для существования нижнего города я могу упомянуть, что акрополь второго города имел трое ворот (RC и FM, NF и ОХ на плане VII). Я подчеркиваю тот факт, что двое из этих ворот должны были, во всяком случае, использоваться одновременно, поскольку если бы нижнего города не было, то, принимая во внимание сравнительно небольшую площадь цитадели, ее было бы намного легче защищать, если бы ворота были только одни. Однако еще более важная причина для существования нижнего города обнаруживается в количестве и плане построек, расположенных на акрополе, которых могло быть только шесть и которые спланированы с большим размахом.

Однако поскольку ни один из последующих городов, вплоть до основания эолийского Илиона, не имел нижнего города и поскольку все они ограничивались прежним Пергамом, за исключением пятого поселения, которое простиралось несколько за его пределы (см. главу IV, § 3), то место, где располагался нижний город второго поселения, было оставлено на протяжении веков. Его руины оставались заброшенными; кирпичные стены развалились, камни их фундаментов и фундаментов домов использовали для новых построек акрополя, и я не вижу тут ничего, что противоречило бы традиции, сохраненной Страбоном^[100], согласно которой митиленец Архианакт построил стены Сигея из камней Трои; ибо под этим, конечно, могли иметься в виду только камни нижнего города второго поселения и, возможно, именно камни городских стен. Таким образом, вполне естественно, что, несмотря на многочисленные и обширные раскопки, которые я производил на месте нижнего города Илиона – за исключением городских стен, представленных на рис. 2 В в «Илионе», – я не обнаружил никаких фрагментов стен, принадлежавших к нижнему городу второго поселения; однако во многих местах я нашел платформу из скалы, на которой они должны были стоять и которая была специально сровнена именно для этой цели.

Теперь мы не можем точно определить, на какое расстояние простирался нижний город. Показывая его стены, которые мы обозначили на плане VIII пунктирными линиями, мы руководствовались двумя их соединениями со стенами акрополя. На северовосточной стороне это вышеупомянутая стена из больших известняковых блоков в траншее W^[101]; на западной стороне соединение находится в том месте, где также и в македонское и римское время стена нижнего города соединялась со стеной акрополя. В остальном мы руководствуемся структурой почвы и керамикой, относящейся ко второму городу.

В «Илионе» (рис. 1480) я дал изображение таинственной пещеры, расположенной как раз сбоку от нижнего города, примерно в 300 ярдах к западу от холма Гиссарлык, в месте, где земля Илиона постепенно отклоняется от городской стены вниз на равнину (см. план VIII); она расположена под выдающейся скалой, увенчанной тремя фиговыми деревьями, которые выросли из одного корня. Раскопав ее в 1879 году, я обнаружил сводчатый проход шириной 3 метра и высотой 1,68 метра, вырубленный в известковой скале. Примерно в 10 метрах от входа находится вертикальное отверстие диаметром 1 метр, искусственно вырубленное в нависающей сверху скале; несомненно, оно служило для доступа воздуха и света. На расстоянии 18 метров от входа большой проход разделяется на два очень узких и один широкий; ширина первого такова, что в него может войти только один человек; третий проход, который поворачивает к северу, почти так же широк, как и основной; из двух других один поворачивает к востоку, другой – к юго-востоку.

Когда мои архитекторы тщательно раскопали в 1882 году пространство перед пещерой, а также саму пещеру и три узких прохода, мы обнаружили, что проходы, которые поворачивают к востоку и юго-востоку, имеют примерно такую же длину, что и большой проход, а именно 18 метров, однако тот проход, что поворачивает к северу, несколько короче; что в конце каждого из этих проходов находится источник, вода из него вытекает в большую галерею и в римские времена ее отвели с помощью глиняной трубы. Однако поскольку во многих местах эта труба оказалась разбитой, мои сотрудники и я в 1879 году ее даже не заметили и сочли, что вода вытекала через открытую канавку в полу в глиняную трубу, которую мы нашли снаружи. Однако теперь, вполне тщательно очистив большой проход от всей земли и грязи, которая все еще была там, под глиняной трубой в природной почве мы открыли весьма примитивный водопровод, построенный из необработанных известковых камней, выложенных без какого-либо связующего материала и покрытых подобными же плитами, который простирался по всей длине большого прохода и его северного ответвления. Он весьма похож на циклопический водопровод, обнаруженный мною в Тиринфе и Микенах (см. мои «Микены», с. 9, 80, 141). Этот канал был заполнен глиной и грязью, и возможно, так было еще с глубокой древности.

Этот водопровод, который, конечно, относится к глубокой древности, совершенно не был замечен людьми эолийского Илиона, поскольку они положили глиняную трубу высоко над ним, на землю, под которой был скрыт циклопический водопровод, и таким образом вода из трех источников должна была веками вытекать в большие бассейны, построенные из кирпичей и извести и, следовательно, относящиеся к римскому времени, которые мы обнаружили прямо перед входом и которые доказывают, что обитатели Илиона продолжали брать оттуда воду и стирать там одежду. Как только источники и водопровод были расчищены, они снова начали давать хорошую питьевую воду.

Теперь, предположив, что этих источников не было бы и нас бы попросили указать место, которое лучше всего подходило бы для местоположения двух троянских источников, втекавших в Скамандр с каменными бассейнами, в которых женщины Трои имели обыкновение стирать одежду и где происходил поединок между Гектором и Ахиллом^[102], то, конечно, мы должны были бы указать именно на это место, поскольку оно во всех своих деталях отвечает гомеровскому описанию. Фактически пещера с тремя источниками находится на великой равнине на западной стороне нижнего города Трои, непосредственно вне городской стены и немного к югу от впадины на земле между акрополем и нижним городом, в которой теперь идет дорога вверх, на Чиблак, и в которой всегда должна была находиться дорога к городу и акрополю и, следовательно, также Скейские ворота. Далее, как уже говорилось, водопровод очень близок к акрополю (около 300 ярдов), так что человек на стене должен был видеть, что происходит у источников, и даже мог позвать человека, который стоял бы около них. Кроме того, эти источники удовлетворяют необходимому условию – они близки к дороге (ἀμαξιτός)^[103], которая вела от Скейских ворот, поскольку древняя дорога должна была непременно быть расположена так же, как и современная дорога, положение которой на восточной стороне определяется склоном, на западной стороне – болотом и древним руслом Скамандра. Однако мы находим еще более вескую причину для отождествления этих источников с гомеровскими в том факте, что они непосредственно и на расстоянии всего нескольких сотен ярдов впадали в Скамандр, и поэтому источники могли быть названы поэтом истоками этой реки^[104], в то время как те три источника, которые все еще существуют на северной стороне Илиона, впадают в Симоент, и, возможно, поэтому троянцы называли их «источниками Симоента», чтобы отличить от источников Скамандра. По всем этим причинам, вполне убедившись, что Гомер никак не мог иметь в виду никаких других источников, кроме этих, мы попытались найти тут теплые источники, о которых он говорит^[105], и с этой целью тщательно раскопали почву вокруг, однако наши изыскания были тщетны. Вода во всех трех источниках имеет единообразную температуру 15,6 °C (60,8 °F). Однако отсутствие теплого источника не должно нас удивлять, поскольку его уже не было во времена Деметрия из Скепсиса (210–180 до н. э.)^[106], и он мог быть уничтожен землетрясением уже в глубокой древности или по какой– то причине превратился в холодный.