Цитата из книги «Малый бедекер по НФ, или Книга о многих превосходных вещах»

В дверь постучали.

Я рассердился:

— Антре!

Вошла домакиня, обслуживающая номера. Я знал ее по прежним поездкам.

— Геннадий, — сказала домакиня голосом человека, лично ответственного за мой отдых, — говорят, ты привез очень известных советских писателей и поэтов?

Я кивнул.

— Тогда почему вы еще не в баре?

— Выпить я могу и один в номере.

— В баре наши большие друзья никарагуанцы пропивают свою революцию, — всплеснула руками домакиня. Они очень славные парни и приехали в Болгарию по приглашению Земледельческого союза. Они привезли фильмы с Лолитой. Не с этой вашей Лолитой, с которой вы все носитесь, которая совращает даже маньяков, а с Лолитой Торрес. Никарагуанцы пьют виски, плачут и слушают Лолиту Торрес. Пойди поплачь с ними. Почему ты не хочешь поддержать наших никарагуанских друзей?

— Потому что я не один. Со мной приехали очень известные советские прозаики и поэты.

— Много хубаво! — обрадовалась домакиня. — Не могу смотреть, как страдают мужчины. Бери своих писателей и иди в бар.

Я поднялся в номер прозаика П.

— Это точно никарагуанцы? — подозрительно уточнил прозаик.

Подняв с дивана поэта К., дождавшись, пока он, как и прозаик, натянет на себя черный глухой пиджак и завяжет черным узлом черный глухой галстук, мы спустились во двор и пересекли раскаленную асфальтовую дорожку. Яростное болгарское солнце слепило глаза, загоняло птиц под стрехи, в уют виноградных зарослей, зато в подземном баре, вместительном и уютном, снова оказалось прохладно.

Домакиня не преувеличивала, в баре мы нашли наших никарагуанских друзей.

Правда, они не так уж чтобы страдали. Все оказались небольшого роста, но крепкие, бородатые. Сгрудившись у дальнего конца стойки, они с самым суровым видом расправлялись с виски и с пивом. По их виду нельзя было сказать, что они сильно страдают, но ведь известно — настоящее страдание прячется в душе. Увидев меня (я им чем-то понравился), один из никарагуанцев пустил по цинку стойки бутылку пива, призывно и весело пузырящуюся. Я принял ее, сделал глоток и послал никарагуанцам бутылку шампанского, намекая на то, что дружба наших народов теперь скреплена. К сожалению, прозаик П. и поэт К. решили, что наша дружба развивается не в том направлении, и, строго хмурясь, повели меня в кинозал, где уже пела и плясала на экране восхитительная Лолита.

Не та, о которой вы подумали.

Но я все равно сбежал. Меня ждали карандаш и блокнот.