Кульминация

2. Размолвка

Лена уже вернулась с работы. Впустив гостя в квартиру, удивлённо спросила:

– Ты чего такой взбудораженный? Что-то случилось?

Иван посмотрел в зеркало, висящее на стене в прихожей. Да, видок у него и вправду был слишком выразительный. Видимо, за последние двадцать минут так и не смог успокоиться.

– Да, Лен, нарвался я сегодня на приключение, – сказал он.

– Ладно, мой руки и проходи на кухню. Я ужин разогрела. Заодно расскажешь мне о своём приключении.

Иван вдруг почувствовал зверский голод. С удовольствием уплетая котлету с картофельным гарниром, он подробно рассказал Лене о сегодняшней встрече с владельцем ночного клуба. Она очень внимательно слушала и, когда Иван закончил рассказ, настороженно спросила:

– И что? Что ты решил?

Он посмотрел ей в глаза.

– Что я должен решить, Леночка?

– Ты позвонишь ему?

– Нет, конечно.

– Почему?

– Что значит – «почему»? – удивлённо спросил Иван. – Неужели это надо объяснять?

– Представь себе! – воскликнула она, едва сдерживая эмоции. – Мне вот совершенно не понятно, почему ты хочешь отказаться от денег, которые сами плывут тебе в руки. Ты же на этом предложении мог бы прилично заработать! Причём, занимаясь тем делом, которое тебе нравится, и которое ты умеешь очень хорошо делать.

Иван положил вилку, выпрямился.

– Что мне нравится? – спросил он сердито. – Делать из дерьма конфетку? Придавать изящный вид уголовному бреду?

– Да с чего ты взял, что там бред? – всё больше распалялась Лена. – Ты ведь даже не заглянул в его бумаги!

– А в этом не было необходимости. Достаточно было пообщаться с автором этого творения. Он как был уголовником, так им и остался. Причём, судя по всему, очень опасный тип.

– Тем более! Зачем наживать себе опасного врага?

На Ивана вдруг накатила усталость. Нервная система сегодня оказалась явно перегруженной. Он рассчитывал, что Лена его поймёт и поддержит. И вдруг столкнулся с полным непониманием.

– Лена! Леночка! Услышь меня! – проговорил он, стараясь унять заползающую в душу досаду. – С такими людьми дружить не менее опасно, чем враждовать. Но самое страшное в другом. Подобная халтура не пройдёт, не может пройти для меня бесследно. Мне за неё придётся заплатить очень дорого.

– О чём ты говоришь? – опять насторожилась Лена. – Думаешь, твой заказчик станет втягивать тебя в свои тёмные дела?

– Да нет же, нет! Я не об этом. Пойми: я писатель. У меня есть божий дар и твёрдая жизненная позиция. И я не хочу торговать ни тем, ни другим. Я хочу создавать настоящие вещи, а не разменивать свой талант на дешёвые поделки.

– Ах, вот ты о чём. Ладно, забудем про пишущего уголовника. Но если ты не забыл, моя подруга познакомила тебя с одним состоятельным человеком, который согласился стать твоим спонсором. Две твои книги были изданы приличными тиражами и неплохо разошлись. И даже принесли тебе некоторый доход, хотя ты сам в их издание не вложил ни копейки. Почему ты прервал отношения с этим человеком?

– Разве я тебе не говорил? – задал встречный вопрос Иван, уже не скрывая досады. – Мой благодетель стал диктовать мне, что и как писать. Он настаивал, чтобы в моих книгах было меньше политики, морали и психологии, а больше откровенных сцен и мордобоя. По большому счёту, его интересует не литература, а конъюнктура. Он коммерсант, взявший себе право вмешиваться в творческий процесс.

– Но неужели нельзя было с ним договориться, найти компромисс? Что тебе стоило чуточку уступить? Самую малость. Возможно, его бы это устроило.

– Его – возможно. А меня – нет.

– Почему?!

– Потому что литература – это искусство. Я художник, а не ремесленник. И я не хочу торговать своим талантом.

– А кушать хочешь…

Это был не вопрос и даже не констатация факта. Это был упрёк – звонкий как пощёчина. Иван замер. Затем поднялся и вышел из-за стола.

– Спасибо, Лена, за ужин!

Она тоже встала.

– А чего ты ждал от меня, Кипреев? Понимания и сочувствия? В зеркало посмотри. Взрослый мужик – достаточно молодой и достаточно крепкий. А работаешь сторожем за гроши.

– Охранником.

– Не вижу разницы. На твою зарплату даже существовать невозможно, а не то что жить.

– Я подрабатываю по возможности, и ты это знаешь, – стал защищаться Иван. – А работа в охране позволяет мне заниматься творчеством.

– Много тебе дало твоё творчество, Кипреев? – продолжала наезжать на него Лена. – В твоём положении надо цепляться за любую возможность заработать, а не трястись над своим целомудрием.

Иван отметил про себя, что примерно те же слова ему говорил владелец «Клеопатры». Злость захлестнула его. Но он не мог найти веских аргументов, чтобы дать отпор её наездам. Поэтому «выпустил пар» в другом направлении.

– Что ты заладила: «Кипреев», «Кипреев»? Имя моё забыла?

– Да нет, помню: Иванушка-дурачок.

Это было уже слишком. Агрессия подруги явно зашкаливала. Продолжать разговор не имело смысла. Было бы разумнее продолжить его позже, когда она успокоится. Да и самому не мешало бы прийти в душевное равновесие.

– Пожалуй, я пойду, – сказал Иван. – Зря ты, Лена, так горячишься. Никогда прежде не видел тебя такой.

Она молчала. У двери он обернулся.

– Я позвоню.

– Позвони, Ваня. Непременно позвони, – сказала Лена. – Но только после того, как позвонишь своему заказчику.

Иван посмотрел в её сердитое лицо, кивнул на прощание и ушёл.

* * *

Весь остаток вечера он не находил себе места. Досадные, неприятные мысли не давали покоя. Но ни о чём другом думать не получалось. Иван попытался отвлечься, продолжив работу над новым романом, но из этого ничего не вышло. Работа не клеилась. Чем дольше Иван размышлял над сложившейся ситуацией, тем отчётливее сознавал, что без потерь ему из неё не выйти.

Он всегда презирал тех представителей творческого сословия, которые готовы были продать свой талант за деньги, звания, положение в обществе и прочие блага. Под словом «продать» Иван подразумевал не само по себе стремление заработать творчеством, а готовность пойти на любые уступки, сделку с совестью, перешагнуть через моральные и нравственные границы и даже «наступить на горло собственной песне». Таких людей он называл «творческими проститутками». Сегодня ему предложили не что иное, как присоединиться к этому «литературному борделю». И Лена, как ни тяжело это сознавать, поддержала такое предложение.

По-человечески Лену можно понять. Вечная нехватка средств – тяжёлый крест в мире, где всё базируется на деньгах. Но ведь если пустить на продажу всё, то ничего святого в мире не останется. Должна же она это осознавать!

А если нет? Если не захочет осознать?

Иван искренне жалел о том, что рассказал Лене про заказ. С другой стороны, промолчать об этом он тоже не мог. В их отношениях главным правилом было говорить только правду и ничего друг от друга не скрывать. До сей поры искренность и откровенность не доставляли неприятностей. Напротив, доверительные отношения создавали уютную, душевную атмосферу. Иван очень дорожил этими отношениями. Была ли это любовь? Он не раз задавался таким вопросом. Его тянуло к Лене. С ней рядом было тепло, светло, комфортно. Забота, внимание, разговоры по душам – возможно, это и есть любовь, когда возраст приближается к сорока годам?

Но сегодня вдруг произошёл сбой. А может быть, и не вдруг. Скорее всего, недовольство подспудно копилось. Ведь он даже не задумывался о том, что она ждёт от него не только встреч, задушевных разговоров и близких отношений. Будь ты хоть трижды гением, но своими гениальными творениями сыт не будешь, если они не способствуют решению финансовых проблем.

До полуночи Иван терзал себя сомнениями, но так и не смог перешагнуть через свои убеждения. Он твёрдо решил, что в самое ближайшее время найдёт себе работу, которая будет приносить более-менее приличный заработок. Любую – непрестижную, грязную, физически тяжёлую. Он справится, осилит. А продавать свой талант ворам и бандитам – это выше его сил.

3. Кризис

Вопреки его опасениям, звонков с угрозами не последовало ни ночью, ни утром. Позавтракав, Иван стал просматривать в интернете вакансии рабочих мест. Позвонил по нескольким заинтересовавшим его вариантам. Результаты обнадёживали.

Закончив с делами, он подошёл к окну. С безоблачного неба ярко светило солнце. Термометр показывал плюс девятнадцать. Погода налаживалась, и это благотворно сказывалось на настроении.

Иван взял мобильник, набрал Лену.

– Леночка, у меня приятные новости по поводу работы, – сказал он ей. – Есть очень интересные предложения. Надо только кое-что уточнить и сделать выбор. К вечеру определюсь и обо всём тебе доложу.

– Не надо, Ваня, – сказала она.

– Что не надо? – удивлённо спросил Иван.

– Приезжать ко мне не надо. И звонить – тоже.

– То есть как это?.. Ты серьёзно?

– Вполне.

Таких слов он не ожидал. Ну ладно, вчера сгоряча Лена грубо повела себя с ним. Однако Иван был почти уверен, что сегодня все недоразумения будут устранены. Стараясь не поддаваться эмоциям, сказал:

– Лена, не говори глупости! Да, я тебя понимаю: ты устала от нехватки денег. Но я исправлю ситуацию. У нас всё наладится – вот увидишь.

Она тяжело вздохнула.

– Поздно, Ваня. Я уже дала согласие другому человеку…

– Что?! – опешил Иван. – Какое согласие ты дала? Кому?

– Мужчине, который сделал мне предложение. Ещё полмесяца назад.

До Ивана не сразу дошёл смысл её слов. Он уже начинал понимать, что происходит что-то непоправимое, что привычный мир рушится. Но не хотел, не мог в это поверить.

– Лена, скажи, что это шутка.

– Я хочу жить по-человечески, как все нормальные люди, – говорила она. – Но ты постоянно пребываешь где-то в другом мире. У тебя там настоящая жизнь, а не здесь. Ты забыл о том, что я живой человек, а не один из твоих персонажей. Меня такие отношения не могут устраивать – неужели не ясно? Но я всё сомневалась. На что-то надеялась. А вчера вечером поняла, что ничего у нас с тобой не изменится. Поэтому сказала ему, что согласна.

– Значит, он регулярно звонит тебе? И ты от меня это скрывала?

Лена немного помолчала, потом призналась:

– Да, часто звонит. Но вчера я сама позвонила ему. Понимаешь, Ваня, он очень хороший человек. Надёжный и ответственный. Правда, в отличие от тебя, звёзд с неба не хватает, но зато на земле стоит твёрдо…

Это был удар, от которого потемнело в глазах. Иван отключил связь. Продолжать разговор было невмоготу. Да и не имело смысла. Окружающий мир – шаткий, зыбкий, неустойчивый, но всё же существующий – вдруг рассыпался как карточный домик. Ивану казалось, что почва ушла из-под ног, и теперь он висит в пустоте, в которой абсолютно не за что зацепиться. Он вдруг опять остался один – никому не нужен и неинтересен.

Но ещё тяжелее было осознавать другое. Ведь до последнего времени Иван безоглядно доверял Лене, советовался с нею по всем вопросам, делился самым сокровенным. Она его внимательно слушала, высказывала своё мнение, выражала сочувствие. И в то же время строила запасной аэродром! Она уже две недели готовилась к тому, чтобы однажды вот так неожиданно нанести ему удар в самое сердце. Думать об этом было невыносимо.

Но не думать не получалось. Чёрные мысли, словно ядовитые пауки, тучей ползли на него, грозя отравить душу своим ядом.

«Надо срочно что-то делать, – размышлял он в отчаянии. – Пойти куда-нибудь. Поговорить с кем-нибудь».

Но встречаться с кем-то из знакомых и изливать душу в таком взбудораженном и неадекватном состоянии вряд ли было бы разумным решением. Иван пришёл к выводу, что следует разобраться с тяжёлой ситуацией традиционным способом – взять водки и напиться до чёртиков. Иначе он просто не выдержит, сойдёт с ума.

* * *

Кипреев шагал по улице, погружённый в свои мрачные, невесёлые думы. И всё же зарождающееся лето исподволь оказывало благотворное влияние на состояние души. Ласковое солнце грело своими лучами, птицы звонко щебетали со всех сторон. Прежде чем запастись спиртным, Иван решил прогуляться по улицам города. Он бродил, стараясь ни о чём не думать. Насильно заставлял себя отвлекаться от горьких дум и переключать внимание на свежую изумрудную листву на деревьях, птичий щебет, тепло солнечных лучей.

Ноги словно сами привели его к Белому Озеру. Кипреев любил это место. Здесь, у круглого уютно обустроенного водоёма, он нередко обдумывал сюжеты своих будущих книг, находил неожиданные решения непростых сюжетных ситуаций. Забавно, но разные участки парка, обрамляющего озеро, по-разному влияли на вдохновение писателя. Даже любимая скамья у него здесь была. Почему-то именно на ней в голову приходили самые интересные задумки. Сегодня по удачному стечению обстоятельств именно эта скамейка оказалась свободной. Сев на неё с краю, Иван сосредоточил своё внимание на мелкой ряби, которую лёгкий ветерок гнал по поверхности воды. В настоящий момент это было для него своеобразным аутотренингом, помогающим восстановить душевное равновесие.

Однако долго наслаждаться одиночеством не получилось.

– Не помешаю? – раздался рядом мужской голос.

Не дожидаясь ответа, молодой мужчина сел рядом на скамью.

– Шикарный денёчек! – бодро произнёс он. – Душа поёт. Жить хочется. Согласен, приятель?

– Слушай, попробуй радоваться жизни без моего участия, – недовольно проворчал Иван. – Я тебе в этом деле плохой помощник.

– Чего так? – мужчина внимательно посмотрел на соседа по скамье. – Проблемы? Неприятности? Поделись.

– Кажется, я к тебе за помощью не обращался.

– А зря. Возможно, я тот самый человек, который тебе сейчас реально может помочь. Подумай.

Теперь Иван внимательно посмотрел на соседа.

– Хочешь помочь? – спросил он. – Хорошо. Составь мне компанию. Я хочу напиться до потери памяти.

– Что, совсем хреново?

– Хуже некуда.

– Понимаю. Только я не сторонник подобных мер. Легче от спиртного не станет. А вот вред будет конкретный. Заливать проблемы алкоголем – удел слабаков.

– Ну, значит, я слабак, – со злостью сказал Иван. – И отвали от меня.

– Постой-постой! – примирительно заговорил мужчина. – Не спеши на себя самого ярлыки клеить. Думаешь, я тебя не понимаю? Ещё как понимаю! Сам только-только начинаю выходить из штопора. Жизнь такую трещину дала, что едва в петлю не полез. К счастью, нашлись добрые люди. Помогли выбраться из болота безысходности. Тут, приятель, главное – выдержать первое время. Как-то пережить этот чёрный период. А потом, когда в душе всё успокоится, сам будешь удивляться тому, какая муть лезла тебе в голову.

От слов собеседника в душе Ивана зародилась надежда.

– Как тебе помогли? – спросил он. – Не одними же добрыми словами, сочувствием и психологическими тренингами?

– Верно, приятель! Не только этим. Хотя всё то, что ты сейчас назвал, тоже имело место.

– Так что же ещё было?

– Об этом мы сейчас поговорим. Но сначала предлагаю познакомиться, – мужчина протянул Ивану ладонь. – Данила, – представился он.

– Иван, – сказал Кипреев, пожимая протянутую руку. – Так чем тебе, Данила, смогли помочь?

– Добрые люди, о которых я уже упомянул, раздобыли для меня хорошие антидепрессанты. Вот они вкупе со всем вышеперечисленным тобой дали поразительные результаты. Я их до сих пор принимаю чисто профилактически.

«Чёрт возьми, как всё просто!», – подумал Иван.

– Как они называются? – спросил он.

– Сейчас глянем, – Данила извлёк из кармана обрывок стандарта с двумя таблетками и сокрушённым голосом сказал: – Увы, от названия ничего не осталось. И вспомнить его вряд ли получится – уж больно оно мудрёное. Да и какая разница, в конце концов! В аптеке такое всё равно не купишь. А если купишь, то подделку, – он дружески хлопнул Ивана по колену. – Ладно, Ваня, не переживай. Оставь мне свой телефончик. Попробую раздобыть для тебя упаковку. А пока возьми то, что осталось. Дома примешь перед едой.

– Спасибо! – с чувством сказал Иван. – Сколько я тебе должен?

Данила небрежно махнул рукой.

– Забудь. Пока ты мне ничего не должен.

Кипреев положил таблетки в карман. Затем продиктовал Даниле номер своего телефона. На том и расстались. Данила ушёл. А Иван ещё четверть часа посидел у озера. Ему не терпелось поскорее принять препарат, облегчающий душевные муки. Но он, сам не понимая почему, продолжал тянуть время. Вероятно, подсознательно очень боялся разочарования.

4. Лекарство от тоски

Бутылку лёгкого вина он всё же купил – отпраздновать в одиночестве своё будущее избавление от депрессии. Само ожидание перемен к лучшему уже вселяло надежду, поднимало настроение. Иван пожарил картошку, нарезал хлеб, колбасу и накрыл стол в единственной жилой комнате своей однокомнатной квартиры. Небольшая тесная кухня сегодня его не устраивала.

Прежде чем приступить к трапезе, он проглотил одну из двух таблеток и запил её водой. Подождал несколько минут, прислушиваясь к ощущениям. Кажется, лекарство сразу начинало действовать. Отметив этот факт, Иван принялся за еду.

Действие препарата было стремительным и ошеломляющим. С каждой минутой на душе становилось всё легче. То, что угнетало его, ранило и терзало, вдруг куда-то исчезло, уступив место покою и умиротворению. Он уже искренне удивлялся своим недавним чёрным мыслям и переживаниям. Да и не о чем было переживать. Ведь, если разобраться, ничего страшного не произошло. Ну, бросила его подруга, нашла себе другого – что с того? Пусть живёт и радуется, если у неё на то будут основания. Стоит ли из этого делать трагедию?

Иван вдруг рассмеялся над своей глупостью. Вот же дурачок – нашёл из-за чего с ума сходить. Он что, без Ленки не проживёт? Да Бог с ней! Если захочет, найдёт себе сотню таких Ленок. И даже лучше.

Он поднял голову и с удивлением обнаружил, что окружающее пространство странно изменилась. Комната стала огромной, словно стены кто-то отодвинул метров на десять каждую. Иван поднялся, подошёл к окну и распахнул его. Люди, деревья, машины во дворе были совсем мизерными, как будто он смотрел на них не с четвёртого, а, как минимум, с сорокового этажа. Но самым удивительным было то, что это обстоятельство не вызывало у него ни малейшего удивления. Казалось забавным, смешным – и только.

Иван прошёл к дивану, плюхнулся на него и громко расхохотался, испытывая приступ безудержного веселья.

Комната тем временем начала стремительно уменьшаться и, проскочив свои обыденные размеры, стала совсем маленькой. Это ещё больше рассмешило Ивана. Он вновь подошёл к окну и выглянул наружу. Теперь всё внизу находилось настолько близко, что при желании можно было разглядеть любые подробности. Шляпа проходящего вдоль стены дома мужчины, казалось, плыла под самым подоконником. Ивану захотелось похулиганить. Перевесившись через подоконник, он потянулся рукой к шляпе. И вдруг услышал за спиной:

– Куда ты, дурень? Четвёртый этаж!

Кипреев слез с подоконника и обернулся. На диване сидел бородатый мужчина неопрятного вида и неопределённого возраста.

– Ты кто? – спросил Иван. – Откуда взялся?

– Сам не въезжаешь? – насмешливо спросил мужчина.

– Нет, не въезжаю.

– Ладно, даю подсказку: я тебя только что спас от падения с высоты. Кто я, по-твоему?

Иван немного подумал и высказал предположение:

– Спасатель?

– Дурак ты! – рассердился незнакомец. – Я – твой ангел-хранитель. Неужели трудно догадаться?

– Ангел-хранитель? – Кипреев вновь громко расхохотался. – Мужик, ты в зеркало давно смотрелся?

Ангел наклонился вперёд. Из-за его плеч выглянули два белых крыла и, слегка подрожав, спрятались обратно. Тело стало полупрозрачным. Это озадачило Ивана.

– Слушай, но если ты ангел, то почему выглядишь так… непрезентабельно? – спросил он.

– У меня две ипостаси, – пояснил ангел. – Вот вторая, тёмная, и накладывает свой негативный отпечаток на первую, светлую.

Иван поставил стул напротив собеседника и, расположившись на нём, задал следующий вопрос:

– Значит, у тебя две ипостаси? И что представляет собой вторая?

– Стандартно. То, что и должна представлять. У каждого человека есть ангел-хранитель и бес-искуситель. Вот я и совмещаю две эти должности.

– Как это совмещаешь? Почему?

– Обстоятельства, – ангел вздохнул. – Понимаешь, грешников пруд пруди. А вот с праведниками большой напряг. Поэтому с бесами нет проблем, а по части ангелов имеет место дефицит. На всех не хватает. Чтобы снять проблему, используют тех, кто совмещает в себе качества и праведников, и грешников. Чтобы можно было назначить сразу на две должности – ангелов и бесов. Я как раз из таких универсалов.

– Но как же?.. – растерянно пробормотал Иван. – Это же представители двух противоположных, враждующих сил…

– Мелко мыслишь! – прервал его ангел. – Никто ни с кем не враждует. Просто честно работаем, выполняем свои обязанности. Функции у нас разные – не спорю. Но контора одна.

– Ни фига себе! – удивлённо воскликнул Иван. – Это что же получается: и светлые, и тёмные подчиняются Всевышнему?

– Ну да.

– Да, дела… А можно мне взглянуть на этого… второго?

– Можно, но не нужно.

– Почему?

– Тебе не понравится. Чёрт – он и есть чёрт. Чего на него пялиться?

– Но мне очень любопытно посмотреть, – стал настаивать Иван. – Ни разу в жизни видеть не доводилось. Ну, чего ты? Жалко, что ли?

– Ладно, – ангел опять вздохнул. – Пеняй на себя. Сам напросился.

Тело его стало менять формы, лицо – вытягиваться. И вот перед хозяином квартиры нарисовалось жуткого вида чудовище. Иван вдруг испытал такой ужас, что опрокинулся на пол вместе со стулом. Резко поднялся и отбежал к противоположной стене.

– Всё! Всё! Хватит! – закричал он, яростно маша руками.

Ангел принял прежнее обличие. Медленно, с опаской, Иван вернулся на своё место. Сердце всё ещё бешено колотилось.

«Жуткая образина! – подумал он. – Не дай Бог, ночью приснится».

– А кого ты надеялся увидеть? – спросил ангел. – Прекрасную фею? Я же тебя предупреждал, что не нужно этого делать.

Иван насторожился.

– Ты что – мысли мои читаешь?

– Контролирую и корректирую, – ответило бестелесное существо и, кивнув в сторону стола, констатировало: – А ведь у тебя там, Ваня, вино стоит.

– Да, – сказал Иван. – А что – нельзя?

– Тебе нельзя. Несовместимо с препаратом, который ты принял. А вот мне себя, пожалуй, побаловать винишком можно. Да и закусить не помешает. Соскучился я по этому делу. Прежде-то, при жизни, большим любителем был.

– Как ты собираешься пить и закусывать? – удивился Кипреев. – Ты же насквозь просвечиваешься.

– Ерунда! – отмахнулся ангел. – Временно материализуюсь.

Он вдруг исчез с дивана и в тот же миг появился за столом, постепенно приобретая вид обычного живого человека. Иван подсел к столу сбоку. Ему хотелось получить ответы на многие вопросы, которые возникли к неожиданному гостю.

– Значит, ты меня спасаешь в опасных ситуациях? – задал он первый вопрос.

– Ну да. Без меня тебе давно бы крышка была.

– А потом принимаешь облик беса и начинаешь мне вредить?

– В целом верно, – согласился с ним ангел, выпив стакан вина и закусывая колбасой. – Но в обратной последовательности. Сначала врежу, а потом спасаю.

– Чёрт возьми! – возмутился Иван. – Тебе больше заняться нечем, кроме как портить человеку жизнь?

Ангел сделал ещё один глоток, повернулся к подопечному и стал объяснять:

– Во-первых, не только порчу тебе жизнь, но и выручаю тебя. Во-вторых, разве ты сам не так поступаешь со своими персонажами? Ты этих бедолаг в такие передряги вгоняешь, что мне их жалко становится. А потом даёшь им возможность выбраться из критических ситуаций. Всё логично и закономерно.

Такое объяснение повергло Ивана в шок.

– Ты чего несёшь? Разве можно сравнивать? Я придумываю ситуации для тех, кого на самом деле нет, а ты издеваешься над живым человеком. Я из-за тебя мучаюсь и страдаю.

– Они тоже страдают и мучаются. Из-за тебя, между прочим.

– Да не могут они страдать! – закричал Иван.

– Как это не могут? Вот, к примеру, из твоего романа: «Он сидел у окна, положив голову на подоконник. Его сердце разрывалось от боли», – процитировал ангел. – Каково, а? Или вот ещё…

– Слушай, прекрати! – нетерпеливо прервал его Кипреев. – Эти люди придуманы мной, и на самом деле не существуют. Они – персонажи! Как можно сравнивать?..

– Очень просто. Ты тоже персонаж. Твоя жизнь – всего лишь сюжет, который по ходу написания редактируется и корректируется.

Выдав эту информацию, от которой Иван едва не потерял дар речи, ангел вновь принялся за еду.

– Значит, вся моя нескладная жизнь – плод твоих творческих стараний? – спросил Кипреев.

– Нет. Бери выше. Там главные сочинители. Я лишь поправки вношу.

– А мой разрыв с Леной – чьих рук дело?

– Моих.

– Зачем?!

– Ты с ней обрёл душевное равновесие и, как следствие, стал хуже писать. А это никуда не годится. Литература – твоё предназначение свыше.

– А с Натальей, бывшей женой, тоже ты меня разлучил?

– Ну да. Она тебя тянула в болото повседневности и мещанства.

– И с Катюхой Семёновой? – продолжал перечислять Иван.

Ангел едва не поперхнулся.

– Ну, ты даёшь! Ещё бы Люську Ковальчук вспомнил! Ты мне за них «спасибо» должен сказать. Комментарии излишни.

– Ладно, не будем о женщинах, – сказал Иван. – Но ведь у меня и с деньгами всё время нелады. Едва только где-то появится возможность заработать, как тут же какая-нибудь гадость всё портит. Тоже твоя работа?

Ангел молча ткнул себя пальцем в грудь. Он не мог вдаваться в объяснения, поскольку рот был занят жареной картошкой. Впрочем, объяснения и не требовались. И так было понятно, что он мог и хотел сказать. Например: что для высоко духовного и плодотворного творчества художник должен быть голодным. Ну и, наверное, несчастным тоже. А сам сидит, сволочь, и жрёт без остановки за счёт своей жертвы.

Проглотив последнюю порцию, Ангел удовлетворённо икнул и вновь превратился в сытое румяное облако. Иван с ненавистью смотрел на него. Видимо, от сытости ангел потерял способность читать мысли подопечного, поэтому, встретив его взгляд, удивлённо спросил:

– Ты чего?

– Материализуйся ещё раз! – потребовал Иван.

– Зачем?

– Я тебе морду набью.

Повисла пауза.

– Вот ты, значит, как. Я тебе, как интеллигентному человеку, всё честно и без утайки рассказал. Даже то, что не имел права рассказывать. Надеялся, что ты поймёшь, оценишь и выразишь благодарность. Увы, ошибся. За мою искренность ты платишь мне чёрной неблагодарностью, – укоризненно сказал ангел. А чёрт добавил: – Будешь хамить, сам по морде схлопочешь.

И тут Ивана прорвало. Слёзы ручьями потекли по его щекам. Он рыдал, проклиная свою неустроенную жизнь, бесконечное невезение и «долбаного благодетеля». Ангелу стало жаль его, и он принялся за утешения. Он говорил, что всем людям на свете нелегко живётся; что испытания посылаются небом для укрепления духа; что Бог терпел и нам велел; что неприятности будут не всегда, а только при жизни. Ничего не помогало. Исчерпав все аргументы, ангел с досадой изрёк:

– Ну, что мне с тобой делать? Что тебе ни говори, всё без толку. Короче, успокаивай себя сам. А я умываю руки. Голова раскалывается от твоих воплей.

Выпалив эту тираду, он растворился в воздухе.

С его исчезновением Иван почувствовал себя ещё хуже. Квартира вдруг показалась ему безобразной, неуютной, запущенной. Впихнув ступни ног в кроссовки, он выбежал во двор. Вечерело. Иван затравленно огляделся. Погода стояла тёплая. Вокруг было много людей. Они сновали туда-сюда, вели разговоры или просто наслаждались погожим деньком. Но… все эти люди выглядели страшными, неприятными, отталкивающими. Да и сам город нагонял своим видом такую тоску, словно недавно пережил массированную бомбардировку.

Иван вернулся в квартиру и завалился на кровать, даже не сняв обувь. Он пытался проанализировать странные события сегодняшнего дня. Но мысли путались, не давая сосредоточиться. С этими бесплодными попытками он и уснул.