Оле-Закрой Глазки

Пятница

– Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется залучить меня к себе! – сказал Оле-Закрой Глазки. – Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. «Добренький, миленький Оле», говорят они мне: «мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролёт и видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие, маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле!» добавляют они с глубоким вздохом. «Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!» Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги!

– За что бы нам взяться сегодня ночью? – спросил Яльмар.

– Не хочешь ли опять побывать на свадьбе? Только не на такой, как вчера. Большая кукла твоей сестры, та, что одета мальчиком и зовётся Германом, хочет повенчаться с куклой Бертой; кроме того, сегодня день рождения куклы и потому готовится много подарков!

– Знаю, знаю! – сказал Яльмар. – Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас празднует их рождение или свадьбу. Это уж было сто раз!

– Да, а сегодня ночью будет сто первый и, значит, последний! Оттого и готовится нечто необыкновенное. Взгляни-ка!

Яльмар взглянул на стол. Там стоял домик из картона; окна были освещены и все оловянные солдатики держали ружья на караул. Жених с невестой задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола; да, им таки было о чём задуматься! Оле-Закрой Глазки, наряженный в бабушкину чёрную юбку, обвенчал их, и вот, вся комнатная мебель запела, на мотив марша, забавную песенку, которую написал карандаш.

 
Затянем песенку дружней,
Как ветер пусть несётся!
Хотя чета наша ей-ей
Ничем не отзовётся.
Из лайки^[4] оба и торчат
На палках без движенья,
Зато роскошен их наряд –
Глазам на загляденье!
Итак, прославим песней их:
Ура! невеста и жених!
 

Затем молодые получили подарки, но отказались от всего съедобного; они были сыты своей любовью.

– Что ж, поехать нам теперь на дачу или отправиться за-границу? – спросил молодой.

На совет пригласили ласточку и старую курицу, которая уже пять раз была наседкой. Ласточка рассказала о тёплых краях, где зреют сочные, тяжёлые виноградные кисти, где воздух так мягок, а горы расцвечены такими красками, о каких здесь не имеют и понятия.

– Там нет зато нашей зелёной капусты! – сказала курица. – Раз я со всеми своими цыплятами провела лето в деревне; там была целая куча песку, в котором мы могли рыться и копаться сколько угодно! Кроме того, нам был открыт вход в огород с капустой! Ах, какая она была зелёная! Не знаю, что может быть красивее!

– Да, ведь, один кочан похож на другой, как две капли воды! – сказала ласточка. – К тому же здесь так часто бывает дурная погода.

– Ну, к этому можно привыкнуть – сказала курица.

– А какой тут холод! Того и гляди замёрзнешь! Ужасно холодно!

– То-то и хорошо для капусты! – сказала курица. – Да, наконец, и у нас бывает тепло! Ведь, четыре года тому назад лето стояло у нас целых пять недель! Да какая жарища-то была! Все задыхались! Кстати сказать, у нас нет тех ядовитых животных, как у вас там! Нет и разбойников! Надо быть никуда не годным созданьем, чтобы не находить нашу страну самою лучшею в мире! Такое созданье не достойно и жить в ней! – Тут курица заплакала. – Я, ведь, тоже путешествовала, как же! Целых двенадцать миль проехала в бочонке! И никакого удовольствия нет в путешествии!

– Да, курица особа вполне достойная! – сказала кукла Берта. – Мне тоже вовсе не нравится ездить по горам, – то вверх, то вниз, то вверх, то вниз! Нет, мы переедем на дачу в деревню, где есть песочная куча, и будем гулять в огороде с капустой.