Проективная методика «Несуществующее животное». Руководство и результаты психодиагностического исследования взрослых пациентов с различными расстройствами эмоционально-личностной сферы

Нервная анорексия (ограничительный вариант) (НА)

Нервная анорексия (греч. отрицательная приставка an- и orexis – аппетит) – это психическое расстройство, характеризующееся нарушением пищевого поведения. Для диагностики нервной анорексии по МКБ-10, состояние больного должно соответствовать следующим критериям:

а) снижение веса или недостаточный прирост его у детей, дефицит веса превышает 15 % от нормального или ожидаемого для данного возраста и величины тела;

б) потеря веса достигается за счет избегания пищи, которая «полнит», и одного или более приемов, из числа следующих – вызывание рвоты, прием слабительных, чрезмерные гимнастические упражнения, использование средств, подавляющих аппетит, и диуретиков;

в) искажение образа тела принимает специфическую психопатологическую форму, при которой ужас перед ожирением сохраняется в качестве навязчивой или сверхценной идеи;

г) общее эндокринное расстройство, включающее ось гипоталамус – гипофиз – половые железы и проявляющееся у женщин аменореей, а у мужчин потерей полового влечения и потенции;

д) при начале в препубертатном возрасте проявления пубертатного периода задерживаются или даже не наблюдаются, а при выздоровлении пубертатный период часто завершается нормально, но первая менструация наступает поздно [66].

По определению DSM-IV к главным признакам нервной анорексии относятся [42, 61]:

1) отказ поддерживать массу тела на уровне минимального для данного роста и возраста (снижение веса, как минимум, до 85 % от показателя нормального соотношения роста и веса);

2) интенсивный страх перед набором веса, вопреки недостаточному весу;

3) нарушение представления о собственном теле (искаженное его восприятие, болезненная убежденность в собственной «полноте») или чрезмерное влияние недовольства собственным телом на самооценку больного, а также отрицание серьезности своего заболевания (опасности для их здоровья чрезвычайно низкого веса);

4) выраженная гиперактивность в упорном стремлении с помощью разных способов (вызывания рвоты, приема слабительных и диуректиков, чрезмерных гимнастических упражнений и др.) исправить имеющийся «недостаток»;

5) аменорея у половозрелых девушек (отсутствие, как минимум, трех менструаций подряд).

Исходя из большого опыта работы с такими больными, отечественные исследователи М. В. Коркина, М. А. Цивилько, В. В. Марилов, М. А. Карева и др. [46, 47, 62, 41], наряду с вышеперечисленными симптомами, описали часто наблюдаемый у этих больных симптом гипертрофически повышенного интереса к еде, приготовлению пищи и закармливания ею своих близких. По мнению М. А. Каревой, проводившей психологическое исследование, этот симптом проявление символического замещения, то есть «квазиудовлетворения» потребности в еде. Было также предложено различать нервную анорексию как самостоятельное заболевание и как синдром, формирующийся на базе дисморфоманического или ипохондрического синдрома в структуре шизофренических или иных психотических расстройств.

По данным различных исследователей, нервной анорексией страдают преимущественно девушки, у 85 % которых заболевание начинается в возрасте 13–20 лет. Юноши составляют лишь, по свидетельству разных авторов, от 4 до 10 % всех больных анорексией. Клиницистами отмечается, что у мужчин нервная анорексия протекает с выраженной сенестопатически-ипохондрической симптоматикой, нередко с формированием стойкого ипохондрического бреда, утратившего тематическую связь с прежними дисморфоманическими переживаниями. У них часто наблюдается выраженный психопатоподобный синдром и вторичная алкоголизация. Мужчины, больные нервной анорексией, по сравнению с женщинами значительно реже вызывают у себя рвоту и никогда не получают от нее физиологического удовлетворения.

Выделяется два варианта нервной анорексии: ограничительный вариант (использование жестких ограничений диеты) и булимиеподобный вариант с перееданием (в сочетании с компульсивными чистками или без них).

Течение ограничительного варианта нервной анорексии, согласно клиническим наблюдениям М. В. Коркиной и В. В. Марилова, разделяется на следующие стадии. Первая стадия – дисморфофобическая. Она характеризуется появлением стойкого недовольства своей «чрезмерно полной» фигурой (то есть дисморфофобических переживаний) и мыслей о необходимости ее коррекции, однако активных и систематических действий, направленных на исправление «уродующей полноты» в форме ограничения и отказа от еды еще не отмечается. Эта стадия длится в среднем два-три года. Вторая стадия – активной коррекции фигуры. На этой стадии больные начинают активно и целенаправленно использовать различные методы похудения (физические упражнения, ограничение в еде и т. д.). Через два-три месяца от начала активного голодания у девушек начинает нарушаться менструальный цикл, а при снижении массы тела ниже весового порога менструации аменорея приобретает стойкий характер. Третья стадия – кахектическая (греч. kachexia – общее истощение организма). Она выражается в возникающей, вследствие длительного целенаправленного голодания, значительной потере массы тела (вплоть до 50 %) и нарастании соматоэндокринных нарушений. В психическом состоянии наблюдается снижение активности, астенизация с явлениями раздражительной слабости, вспышками гневливости и негативизма по отношению к близким, и особенно к матери. При этом значительно снижается аффективная насыщенность дисморфофобических переживаний, больные довольны достигнутым весом и своей внешностью. Как правило, именно на этой стадии под давлением родителей больные впервые обращаются за помощью к врачам и по жизненным показаниям стационируются в психиатрическую больницу.

Психоаналитические наблюдения, по данным Ф. Александера, показывают, что основными факторами при анорексии являются бессознательные агрессивные собственнические импульсы, такие как зависть и ревность, а также бессознательная реакция злости. Подавление их вызывает чувство вины и потребность в самонаказании. Это может приводить к нарушениям пищевого поведения, отказу от еды, запрету на получение удовольствия от принятия пищи. Он рассматривал нервную анорексию как хроническую форму самоубийства. Согласно Ф. Александеру, оральные агрессивные и рецептивные тенденции часто эротизируются и связываются с фантазиями сексуального характера (например, фантазия об оральном оплодотворении). «Ассоциирование потребности в утолении голода с чуждыми Эго сексуальными импульсами также может приводить к пищевым расстройствам» [6].

Современные психоаналитики интерпретируют нервную анорексию как тревожную реакцию незрелой личности на преждевременные требования независимости и социальной или сексуальной активности. Они указывают на связь анорексии девушек-подростков со следующими факторами: страхом перед взрослением, амбивалентной установкой к половой роли, «упорным отказом от феминизации физического облика», как реакцией на реальную или воображаемую опасность стать жертвой кровосмешения, которая вызывает эдипов страх наказания за соперничество с матерью; страхом перед отделением своей личности от материнской, а также бессознательным страхом перед половым актом, как разрушительным проникновением, и страхом беременности, связанным с отождествлением с полнотой, детскими фантазиями об оральном зачатии и пожирании плодом изнутри [42, 61, 97].

Психоаналитики юнгианского направления указывают на связь нервной анорексии с нарциссизмом, отмечая у девушек, больных нервной анорексией, наличие стремления к маскулинности (силе) и совершенству, в частности к телесному совершенству [25]. Поклоняясь сформированному под влиянием культурных эталонов образу телесного Я, они стремятся к похудению, чтобы точнее соответствовать идеальным формам (размерам и пропорциям). По наблюдениям многих клиницистов и психологов, у больных отмечается грубая деформация и расщепление образа своего телесного Я. Так, находясь в состоянии кахексии, они склонны не осознавать степень собственной истощенности, видят себя «изящными», «стройными», «утонченными» и чрезвычайно довольны своим внешним видом. Даже незначительное увеличение веса вызывает у них тревогу, недовольство собой, они начинают видеть себя «толстыми», «жирными» и «уродливыми». Исследователи отмечают, что искажению телесного образа Я у этих пациентов не препятствует даже предлагаемая им обратная связь с использованием фотографий, зеркал и видеосъемок. Например, одна из пациенток американского психиатра Х. Брух не улавливала разницу между двумя фотографиями самой себя, несмотря на то что на одной из них она весила на 30 килограммов больше. Другая пациентка признавалась, что может увидеть, насколько стало истощенным ее тело, только когда смотрится в зеркало, но стоит ей от него отойти, как ей снова начинает казаться, что она толстая [93].

По мнению большинства психоаналитиков, взросление ребенка предполагает отделение его личности от личности значимого близкого лица и примирение с фактом, что никто из людей не совершенен и не обладает неограниченной властью и всемогуществом [60]. Согласно нашим наблюдениям, страх перед взрослением у пациентов с анорексией связан с восприятием взросления как «угрозы» для их собственного «зависимого» нарциссического Я. В их психической реальности взросление может ассоциироваться, во-первых, с утратой вследствие достижения половой зрелости и пробуждения сексуальности собственной «чистоты» и «невинности», с разрушением фантазии о собственной бестелесности и высокодуховности. Эта фантазия базируется на архетипических представлениях о ребенке как «ангельском», чистом, безгрешном создании и на архаических представлениях о плотских потребностях, и в том числе сексуальных, как о чем-то «низшем», «бездуховном» и даже «грязном». Во-вторых, – с необходимостью отделения от значимой и защищающей фигуры (в первую очередь от матери), то есть с «вызовом» собственной Силе и способности защитить себя самостоятельно. В-третьих, – с угрозой разрушения иллюзии о всемогуществе и совершенстве лиц, от которых они зависят, а следовательно, с угрозой разрушения фантазии о своем собственном «зависимом» или «производном» всемогуществе, возможности обладать контролем над миром.

Нервная анорексия, вероятно, является для пациентов тем психическим убежищем (в терминологии Дж. Стайнера), «где можно укрыться от столкновения с реальностью, где фантазия и всемогущество могут существовать беспрепятственно» [96]. Она представляет собой патологическое компромиссное образование, способ «разрешения» внутренних конфликтов. В частности, конфликта между сильными сексуальными телесными импульсами и бессознательным страхом перед половым актом, а также представлением о сексуальной потребности как о чем-то «низшем» и «грязном». Конфликта между эдиповым влечением к отцу и страхом феминизации своего физического облика, связанным с опасностью стать жертвой кровосмешения и эдиповым страхом наказания за соперничество с матерью. Внутреннего конфликта между стремлением к силе, могуществу, совершенству и высокодуховности, с одной стороны, и ощущением собственной слабости, «греховности» (вследствие ощущения отвергаемых «низменных» телесных влечений и неприемлемых агрессивных эмоций по отношению к матери) и зависимости от значимых лиц – с другой.

Жесткий контроль над весом своего тела дает пациентам ощущение собственной «силы», своей «власти» над телом, силы воли и уверенности в себе. Пациенты часто говорят: «Я обрела контроль над телом, оно стало моим бессловесным рабом»; «Анорексия дает мне сильное ощущение власти и уверенности в себе. Я сделала это! У меня есть сила воли!»; «Ежедневно, подолгу занимаясь спортом, я чувствовала себя сильной, гордилась собой, хотелось достичь высот»; «Спорт для меня источник уверенности в себе». Ограничение или отказ от приема пищи, а также усиленные, регулярные, изнуряющие, принимающие часто форму ритуала, занятия спортом представляет собой особую форму аутоагрессии, наказания себя за неприемлемые желания и агрессивные эмоции, направленные к близким людям, которая может привести даже к отказу от самосохранения. Отказ от питания позволяет пациентам символически «искуплять свои грехи», «очищаться» от них (пост как форма покаяния) и, таким образом, поддерживать ощущение собственной духовной чистоты. Не случайно А. Фрейд связывала анорексию с религиозным аскетизмом, основанным на раннем оральном конфликте [107]. Повышенный интерес к приготовлению еды и «закармливание» близких, особенно матери, по-видимому, наряду с функцией «искупления» также приносит пациентам ощущение собственной силы и независимости. Ощущение силы в этом случае возникает вследствие проективной идентификации с сильной и могущественной материнской фигурой. Так, например, пациенты в беседе рассказывали: «Раньше я ощущала себя рабой еды, а теперь чувствую, что моя страсть к еде, желание всех накормить – это не плохо»; «Я всем все готовила, была как мать семьи, нужно было, чтобы все были накормлены, чувствовала, что другие от меня зависят». Одновременно значительная потеря веса (уменьшение массы тела) и связанные с этим соматические нарушения вызывают у пациентов личностную регрессию. Регрессия позволяет «на законных основаниях» реализовать бессознательное стремление избежать взросления, отделения от матери и соперничества с ней (стать вновь «маленьким беспомощным ребенком», который не может сам себя накормить и нуждается в кормлении матерью). Она дает возможность удовлетворить потребность во внимании со стороны значимых близких людей, прежде всего со стороны матери, ощутить любовь и заботу с ее стороны. Или, если это не удается, наказать ее, вступив с ней в скрытое соперничество в борьбе за власть, установив с помощью своего пищевого поведения над ней контроль, то есть тем или иным путем укрепить связь с матерью, сохранить свою зависимость от нее.

По мнению Г. В. Старшенбаума, психологическая защита у этих больных заключается в двойном перемещении внутриличностного конфликта: во-первых, путем соматизации и, во-вторых, за счет регресса к оральной фазе развития. В результате формируется образ половой нейтральности, сексуальные проблемы отходят на второй план по сравнению с мономанической идеей уменьшения массы тела. Происходит нарциссический перевод либидо на собственное тело («собственный вес – это единственное, что я могу контролировать в своей жизни»). Потребность в пище и другие плотские желания обесцениваются, а нарциссически самодостаточное тело, способное обходиться без них, идеализируется. Используется рационализация в форме постулата о примате духа над телом, аскетизме и пуританстве [97].

Исследователи указывают на связь развития нервной анорексии у пациенток с семейными проблемами. Для «аноректических семей», по данным М. Стробера, характерны «сниженная толерантность к дисгармоничному аффекту или психологическому напряжению, акцент на следовании правилам и общепринятым нормам, усиленный контроль родителей за ребенком или тонкое подавление его независимых устремлений, плохие навыки разрешения конфликтов» [42]. С. Минухин, в свою очередь, отмечает в «аноректической семье» следующие типичные особенности. Во-первых, наличие ригидной модели семейных взаимоотношений, в которой верность семье и ее защита ставятся выше, чем независимость и самореализация. Во-вторых, семья обычно ориентирована на ребенка, так что девочка делает все возможное, чтобы вызвать любовь и внимание, и в конечном итоге занимает перфекционистскую обсессивно-компульсивную позицию. В-третьих, развитие автономии заторможено. Все, что девочка делает, находится под заботливым и «самоотверженным» контролем семьи. Возражения и собственная инициатива расцениваются как предательство, поощряются самоотверженность и верность семье. В-четвертых, взаимоотношения вне семьи не стимулируются, не одобряются, контролируются. В-пятых, граница между семьей и внешним миром четко обозначена, хотя границы внутри семьи не определены. То же относится и к границам с семьями, из которых вышли родители. Часто создается коалиция со старшим поколением, ребенок оказывается вовлеченным в эти взаимоотношения и используется как средство избегания конфликтов. В-шестых, большое внимание уделяется в семье питанию и соматическим функциям [97].

Нервная анорексия у мужчин рассматривается психоаналитиками как проявление эдипова и кастрационного комплекса (эротическая направленность на мать, «уход в болезнь» как самонаказание за скрытую агрессию по отношению к отцу) [62]. Они используют как примитивные (отрицание, примитивная идеализация и обесценивание), так и более зрелые механизмы защиты личности (регрессия, обращение против себя, рационализация). Наши, хотя и немногочисленные, наблюдения пациентов юношей-аноректиков не противоречат выдвинутой психоаналитиками гипотезы о психологических механизмах мужской анорексии. Однако, наряду с этой гипотезой, они позволяют предположить наличие связи мужской нервной анорексии также с нарциссизмом. Как и у девушек, больных нервной анорексией, у юношей наблюдается стремление к усилению собственной маскулинности (силы) и совершенству посредством достижения телесного совершенства. Например, один из наших пациентов так рассказывал о себе: «Решив похудеть, у меня появилось желание добиться хоть какой-то цели. Я вступил в соревнование с самим собой. Был вес 73 кг, надо, чтобы стал 69 кг, затем догнать до 65 кг. А слабо добиться 60? Оказалось не слабо. Хотя я не реализовался ни в учебе, ни в личной жизни, но зато реализовался в похудении. Это как противовес, не в одном, так в другом. Я себя истязаю за то, что у меня не получается реализоваться в жизни».

Результаты нашего исследования пациенток с ограничительным вариантом нервной анорексии, находящихся в состоянии кахексии, выявили наличие положительной связи между женской нервной анорексией и следующими признаками рисунка несуществующего животного: слабая линия, плотно закрытый рот, украшающие детали, большое тело, живот или пупок подчеркнуты. Положительно связаны с женской нервной анорексией также следующие параметры рассказа: формальное отношение к заданию; животное живет в семьях, при нападении зовет на помощь, животное нравится пациенту, родственникам пациента нравится то, что оно маленькое.

Отрицательная связь существует между женской нервной анорексией и такими параметрами рисунка животного, как сильный нажим, затемнение линии контура, переворачивание листа, маленькое тело, сильная штриховка, отсутствие ног, сверхоригинальный внешний облик. А также – со следующими параметрами рассказа: эмоциональная вовлеченность в задание, плотоядность, животное не нравится пациенту и, в частности, его замкнутость, оценивается пациентом как «урод», «мутант» и т. п., близким пациента не нравится его необычность.

По нашим данным, наиболее сильно связаны с нервной анорексией у женщин следующие параметры рисунка и рассказа. Положительно: животное имеет большое тело и нравится пациенту. И отрицательно: животное не нравится пациенту.

Анализ результатов исследования юношей с ограничительным вариантом нервной анорексии выявил положительную связь мужской нервной анорексии с такими признаками рисунка несуществующего животного, как расположение рисунка в левом верхнем углу листа, подчеркнутым носом, наличием усов и маленьким размером рисунка. А в рассказе – со следующими характеристиками: недоверчивый нрав и враги – хищники и все, кто сильнее.

Учитывая сравнительно маленький размер исследуемой выборки (из 266 больных анорексией было только 13 мужчин), можно считать полученные результаты, а также результаты сравнительного анализа, приведенные ниже, лишь предварительными и нуждающимися в уточнении.

При сравнении параметров рисунка / рассказа в экспериментальном материале методики у мужчин и женщин больных нервной анорексией, выяснено (Приложение 3), что у мужчин, больных нервной анорексией, в рисунке животного выше шанс встречаемости следующих признаков. Клыки или бивни, сильный нажим, животное в движении, рисунок в левом верхнем углу листа, голова, направленная вправо, пасть с зубами. А в рассказах – таких ответов: животное нападающее, плотоядное, питается людьми, друзей нет, враги – хищники и все кто сильнее. Пациенту нравится его защищенность, нрав агрессивный и недоверчивый, не поддается приручению, так как свободолюбиво, животное не нравится пациенту, оценивается пациентом как урод, мутант и т. п. У мужчин в сравнении с женщинами ниже шанс встречаемости следующих признаков: животное нравится пациенту, поддается приручению человеком и плохо защищено.

По нашим наблюдениям, в экспериментальном материале пациентов, у которых нервная анорексия является синдромом в структуре шизофрении, наряду с описанными выше параметрами можно наблюдать параметры, характерные для основного заболевания.

Полученные результаты исследования согласуются в целом с данными клинических, психодинамических и психологических исследований. У пациенток с ограничительным вариантом нервной анорексии (в состоянии кахексии) выявляются признаки: оральной фиксации и нарушения пищевого поведения в виде ограничения или отказа от еды (плотно закрытый рот, животное неплотоядное); избытка телесных импульсов (животное имеет большое тело); искажения восприятия собственного тела (животное имеет большое тело); внутреннего конфликта, связанного с необходимостью взросления и отделения собственной личности от материнской (подчеркнутый пупок, живет в семьях, родным пациентки нравится, что животное маленькое); в целом позитивного к себе отношения (животное нравится пациентке, не оценивается ею как «урод», «мутант» и т. п.).

По нашим наблюдениям, хотя это и не нашло своего отражения в статистическом анализе, в рисунках девушек, больных нервной анорексией, часто встречается такой признак рисунка, как отсутствие тела у животного, а в рассказе – подчеркивание его веса. Отсутствие тела в рисунке животного, согласно результатам анализа, положительно связано с инфантильностью. Относительно частая его встречаемость в рисунках больных нервной анорексией, на наш взгляд, может быть связана с характерным для этих больных отрицанием телесных импульсов, регрессией на оральную фазу развития и страхом перед взрослением (в частности, нежеланием разрушать фантазию о собственной «бестелесности»). Указание в рассказе о животном его веса вместо описания его размеров («30 килограмм» и т. п.) при ответе на вопрос о размерах животного может отражать фиксацию больных нервной анорексией на собственном весе, его высокую значимость для них.

У юношей с ограничительным вариантом нервной анорексии выявляются признаки фиксации на сексуальной сфере (подчеркнутый нос), подчеркивание собственной мужественности и агрессивности (наличие усов, является нападающим, имеет агрессивный нрав и др.).

Пример № 2.32

Пациентка 19 лет, код профиля MMPI: 6’9257–01348/ F**L/K:

Рассказ

Овальчик (рис. 2.32) – нейтральное животное. У него нет тела. Оно целиком – это его овальное лицо, ножки и ручки. Оно маленькое, до полуметра. Обитает в лесу, в джунглях. Питается травой, ягодами и цветочками. Живет семьями, но в сообществе. Дружит с себе подобными. Его враги – хищники. Они их боятся и стараются держаться вместе в преддверье опасности. При нападении на него будет защищаться, но ему понадобится помощь со стороны соплеменников, так как сам он своими силами не справится. Он будет отбиваться палкой, подручными средствами, кулаками. Он слабо защищен, так как сильно добрый и доверчивый. Люди не знают о его существовании и существовании их сообщества, потому что они живут в глубине леса, куда нога человека не доходит. И он тоже не знает о существовании людей. Человек мог бы его приручить, но он не хочет никому подчиняться и мог бы пойти только на дружбу с ним. Овальчик сообразительный, как человек. По характеру добрый, отзывчивый, смелый, всегда поможет в беде, трудолюбивый. Мне он нравится. Особенно нравятся его открытые большие глаза. Это означает, что он открыт для остальных, искренний и добрый. Мне не нравится только, что у него нет тела. Одна голова – это как-то глупо и нереально. Маме он бы тоже понравился. Она бы улыбнулась, увидев его. Ей понравилось бы, что он чудной, необычный и что улыбается. Маме бы тоже не понравилось только отсутствие тела, так как это нереально. Папе (он умер пять лет назад) бы он понравился. Особенно его улыбка и открытые ясные светлые глаза. Ему не понравилось бы только отсутствие у него тела, потому что это нереально, глуповато и как-то по-детски.

Рис. 2.32. Овальчик

Пример № 2.33

Пациентка 27 лет, код профиля MMPI: 6’4391–52/780: F”K’L/

Рассказ

Дружок (рис. 2.33) – нейтральное животное. Оно легкое, прозрачное и нежное, как облако. Его можно взять и носить с собой, так как его высота десять сантиметров. Обитает везде, но ближе к небу. Питается водой, кашей. Важно, чтобы все это было белое, прозрачное, легкое и немного, чтобы было меньше с ним хлопот. Он существует для советов, чтобы мог что-то умное сказать. Живет в семье. Дружит с себе подобными. Его враги – люди, так как могут обидеть, и существа его вида. При нападении он прячется или просит помощи у друзей, а также может пытаться убеждать и переубеждать. Он средне защищен. С человеком у него хорошие отношения. Он создан для помощи людям. Дружок умен, начитан, знает больше, чем люди. По характеру – спокойный, тихий, умиротворяющий, нежный и ласковый. Мне он нравится. Нравится его ум, что может быть рядом, дать совет. А также что маленький и неприхотлив в еде. Мне не нравится, когда он противоречит мне. Мне бы хотелось, чтобы он давал мне правильные мысли. Моим родителям и мужу он бы понравился. Маме – своей добротой и тем, что может посоветовать, а папе и мужу – тем, что симпатичный и хорошенький.

Пример № 2.34

Пациентка 16 лет, код профиля MMPI: 359416/827:0# LK!!F/

Рассказ

Махоня (рис. 2.34) – нейтральное животное. Оно маленькое, его высота 20 сантиметров, всех боится. Живет в доме, как домовой. Если бы жил в природе, то жил бы в лесу, в избушке. Питается, как кабан, желудями, делает себе запасы. Живет в семье. Дружит с ежиками. Он на них похож своей стрижкой. Его враги – кабаны, они дерутся из-за желудей, и все другие лесные жители. Когда на него нападают, он пытается убежать, залезть на дерево или прячется в домике. Если не удалось, то его съедят. Он не очень хорошо защищен. Люди могли бы его приручить. Они ему нравятся, раз он к ним заселяется. Махоня такой же сообразительный, как человек. По характеру – добрый, несдающийся, упертый. Мне он нравится. Особенно нравится его живот, такой большой, округлый, видно, что не голодный человек. Еще нравится его улыбка и большие, ясные глаза. Маме бы он тоже понравился. Ей бы понравилось, что я его придумала, что живет семьей, как и люди. Еще – что он добрый, упертый и ест желуди, а не других животных. Папе он бы тоже понравился. Его позабавил бы особенно его необычный внешний вид – большой живот, пупок и ноги. Папа сам тоже веселый, любит корчить рожицы. Ему тоже нравится, что он живет семьей и добрый.

Рис. 2.33. Дружок

Рис. 2.34. Махоня

Пример № 2.35

Пациентка 20 лет, код профиля MMPI: 467–283/1590: LKF’

Рассказ

Сластевастик (рис. 2.35) – это нейтральное существо. Он, как сладкая ватка, сладенький, пухленький, хорошенький, несущий добро. Он маленький, в высоту до полуметра. Обитает на облаках. Питается солнечной энергией и положительными эмоциями, пьет водичку из облаков. Он приходит к людям и с ними общается. Он приходит, чтобы поднять им настроение. Ему одному скучно. Он живет в одиночку, так как это необычное существо. Вокруг нет таких же, он уникальный. Его друзья – люди. Враги – тоже люди, те которые завидуют, что он прилетает к другим и дарит им счастье, а к ним нет. В ответ он улыбается и старается найти с ними общий язык. А вообще-то, он сам себе враг. По жизни мы сами себе враги. Он может лениться или разувериться в себе. Будет лежать на облачке и ничего не делать, как Обломов. Защищен он в целом хорошо. Человек не может его приручить, потому что он любит свободу. Он очень сообразительный, так как общается с разными людьми и может найти к ним подход. Этот Сластевастик – психолог. Его уникальность в том, что он к каждому может найти подход. По характеру он добрый и веселый. Мне он очень нравится. Особенно его мордочка, его жизнерадостность и доброта. Я бы хотела его видеть каждый день. Маме он бы понравился. Она у меня сластена. Ей понравилась бы его милая улыбка и веснушки, в них есть что-то юморное и задиристое. Маме могли бы не понравиться только его лапки из-за неопределенности их формы (ни ручки, ни ножки). Папе он бы тоже понравился. Хоть кто-то несет добро. Ему понравилась бы его дородность. Он считает, что хорошего человека должно быть много.

Пример № 2.36

Пациент 21 года, код профиля MMPI: 2’7801–94/63:5# F’LK/

Рассказ

Злобный Щук (рис. 2.36) – нападающее животное. Он нападает на все, что движется. Всегда голодный, у него ускоренный метаболизм. Он гроза всех животных, млекопитающих, рыб, насекомых и даже человека и птиц. У него есть колючки, как у ежа, ноги, крылья, его глаза видят и днем, и в темноте, пасть с зубами и плоская морда, чтобы лучше присасываться. Его длина – два метра, а высота – 80 сантиметров. Обитает везде, там, где больше еды, и там, где человек. Питается всеми животными. Живет с самкой, пока дети не вырастут и не будут сами о себе заботиться, а затем в одиночку, может сам за себя постоять. Он находится все время в движении, в поисках новой земли. У него нет постоянной среды обитания. Друзей не имеет, ему не нужны партнеры, они ему будут мешать, так как он злобный хищник. Его враги – более крупные хищники, особенно пока он маленький. При нападении старается убежать, скрыться или пускает в ход зубы и иголки. Из-за его юркости и шустрости может нанести неожиданный удар. Хорошо защищен. Он может напасть на человека, так как человек старается его убить. Он – № 1 в списке человека, чтобы его убить, чтобы он не разорял его жилище, не нападал на скот и т. п. Человек не мог бы его приручить, так как оно дикое, живет один, имеет характер одиночки. Может напасть в любое время, сам не знает почему, но должен это сделать. Вероятно, потому, что таким его человек породил, загрязнял планету и произошел сбой в генетике. И он начал мстить человеку. Он очень умный. Его интеллект между собакой и человеком. Нрав его спокойный, если его никто не трогает, но может стать злобным и агрессивным, если хочет кушать, и недоверчивый. Мне он нравится. Особенно нравится его высокий интеллект, что может видеть днем и ночью, а также что может плавать, летать и т. д. Не нравится только, что он злобный со всеми окружающими. Маме бы он не понравился. Он мог бы заинтересовать ее только с научной точки зрения, ей было бы интересно, что у него внутри, как он устроен и т. д. и его многофункциональность. Ей не понравился бы его злобный, немягкий характер и что его нельзя погладить. Папа был бы к нему равнодушен. Может быть, ему понравилось бы, что он летает, прыгает, бегает и т. д. Пока животное на него не напало, он был бы равнодушен к нему, а если бы оно нападало, то испытывал бы страх.