На дне

Осенний бал

Естественный отбор и рыбный промысел людей были главными регуляторами первородного хаоса жизни в морских глубинах. Но, после того как все водные жители обрели дар телепатии, их жизнедеятельность, хотя бы отчасти, стала контролироваться пищевой «элитой». Высшие хищники начали «мечом и огнем» насаждать свои правила на «подведомственных» им территориях. Со временем была установлена довольно жесткая система сословий, власть над которой принадлежала королю или королеве, избираемых советом из представителей доминирующих видов крупных животных. Такая система существовала и в Красном море со своими правилами и традициями. Ежегодно в один из осенних дней к двум островкам устремлялось множество водных обитателей. Эти островки располагались с северо-западной стороны Синайского полуострова. Вдалеке от берега, почти посередине Красного моря, находилась гряда мелких, скалистых, необитаемых, вулканических островков. Два из них находились в некотором отдалении от остальных и были соединены между собой двумя почти параллельно расположенными, узкими рядами, торчащих из моря скал. Образованная этими рядами плотно пригнанных друг к другу скал и островками лагуна не имела прямого соединения с морем. Морские обитатели могли попасть в нее только через сеть просторных, подводных туннелей и пещер, образованных волею бога Вулкана внутри островков. Вокруг всех берегов конгломерата за тысячи лет выросли громадные, разноцветные дворцы из коралловых рифов, населенных пестрым народом из рыб, моллюсков, ракообразных и прочих обитателей морского дна.

Жизнь в этом райском уголке поражала и поражает своим буйством и разнообразием, ее круговорот в рифовом царстве не прекращается ни на минуту. Днем, на защищаемых от других обитателей территориях, кормятся оранжевые антиасы и разноцветные рыбы-ангелы со своими гаремами. В их стаях идут бесконечные баталии за лидерство среди самок и бесконечные случаи смены пола у самок-фаворитов из-за гибели хозяев гаремов. Бело-синие, желто-черные, полосатые рыбы-бабочки, и морские коньки с изяществом эквилибристов успевают отгрызть кусочки кораллов и увернуться от ядовитых перьев крылаток-зебр, отдыхающих после ночной охоты. Рыбы-попугаи и хирурги отскабливают своими зубами водоросли, покрывающие кораллы и поглощают проплывающий мимо планктон. Голубые губанчики и креветки-чистильщики насыщают свои желудки паразитами, соскребая их с чешуи рыб, толпящихся в ожидании этой благотворной для них косметической операции. Ночью рядом с коралловыми рифами наблюдается еще более активная и полная драматической динамики борьба за выживание. Множество хищников выползают из своих укрытий. Органические остатки и мелких обитателей морского дна поглощают различные ракообразные и мелкие рыбы. Ракообразных и мелких рыб поедают более крупные рыбы и осьминоги, ими в свою очередь питаются морские окуни, мурены и более крупные осьминоги, а те попадают в желудки груперов и прожорливых акул, пасущихся вблизи коралловых рифов. Этот устрашающий и восхищающей своей силой хоровод одновременного торжества жизни и смерти в течение ночи не прекращается ни на минуту, а для многих хищников, в том числе акул, он продолжается и днем.

В одном из самых просторных и защищенных от любопытных взоров гроте, находящегося внутри меньшего по размеру островка собралось изысканное общество из самых «серьезных» обитателей Красного моря. Гигантская мурена, по имени Норма, проводила очередной ежегодный осенний праздник плодородия. Она правила уже три года подводным царством, занимавшим территорию от Суэцкого канала до острова Шедван. В свои семь лет она достигла такой власти и могущества, что даже большие акулы и гигантские электрические скаты не решались ей перечить. При этом она продолжала сама охотиться, поражая соплеменников, силой и скоростью движений крупного тела, а также несокрушимой мощью двух пар своих челюстей, усыпанных острыми, как бритва громадными зубами.

Этим вечером придворная челядь, приставленная следить за порядком, устала разнимать драки среди ретивой молоди песчаных и черноперых акул. И хотя, к соревнованиям допускались только акулята весом не больше 60 килограммов и длиной не более одного метра эти неполовозрелые «детишки» наносили своими зубами и хвостами серьезные раны офицерам охраны. Полигон, на котором происходило состязание, представлял собой довольно просторное подводное плато, вокруг которого на разной высоте от дна дефилировали взрослые зебровые и песчаные акулы, громадные электрические скаты, розовые миксины и ленточные мурены. Эта охрана не только усмиряла «спортсменов», но и не позволяла морской живности, находящейся внутри полигона покидать его. Команды акул подростков демонстрировали свои умения в охоте. На плато были специально загнаны разные рыбы: парусники, барракуды, ваху и тому подобные опасные хищницы Красного моря. Эта охота осложнялась присутствием большого числа ядовитых обитателей кораллов. Акулята во время охоты должны были уклоняться от игл рыб-ежей, от столкновения с красочным и ядовитым оперением рыб-крылаток, щипцов педицеллярий морских звезд и стрекательных клеток бесконечного количества ядовитых медуз. Зрители находились сразу за живой стеной из охраны, и иногда помогали обслуге спасаться от нападений не в меру разыгравшихся молодых хищников. Соревнование закончилось победой молодежной команды песчаных акул. Королева поздравила их, и они в сопровождении миксин поплыли из пещеры в «королевские угодья», где на территории, охраняемой рифовыми акулами, «паслись» стада кефали, карасей, рыб-клоунов, рыб-попугаев и прочей рифовой «плотвы». Победителям дозволялось кормиться там целую неделю. Проигравшая команда под насмешливыми взглядами королевской челяди была просто выпровожена из дворца.

Ежегодное пиршество, организуемое в день осеннего равноденствия, было в самом разгаре. Крабы в раковинах, расположенных на их спинах, разносили гостям различные угощения: обездвиженных лангустов, омаров, желудки оставшиеся от погибших морских звезд, заполненных до отказа крилем. Иногда гости вместе с закуской съедали и официантов, но это мало кого беспокоило. Королева, величественно проплывала среди гостей, справляясь о здоровье, делах и проблемах. Когда она приблизилась к группе, отдыхающих на песчаном дне, в углу грота, чернорылых акул, она услышала обрывок их разговора.

Первая акула сказала:

– Мне кажется, что нашей предводительнице пора сменить пол, как это делают почти все ее родственницы.

– Почему ты так думаешь?

– А ты посмотри, как ведут себя ее придворные дамы. Они ее ненавидят, она отнимает у них лучших самцов и ни в грош их не ставит, – в этот момент акула заметила громадную пасть царствующей мурены над своей головой, и продолжила, как ни в чем не бывало, – Ваше высочество, бал великолепен, вы превзошли себя.

– Спасибо, дорогая Сибила. Ты как всегда любезна. Познакомь меня со своими приятелями.

– Это моя кузина Мойра, а этот молодой красавец, Тантал. Он занимается разведением головоногих моллюсков.

– Это весьма разумно. Как вы это делаете?

– Беру в заложники их детей. Каракатицы и, особенно, осьминоги заботятся о своем потомстве с полным отречением от собственных потребностей. Самки осьминогов даже отказываются от пищи, пока высиживают яйца. Поэтому мы с моими помощниками загоняем мягкотелых мамаш, готовых отложить яйца в закрытую со всех сторон пещеру, и они сидят там по два-четыре месяца до момента, когда их детвора не вылупится из яиц. Все это время я могу обменивать своих моллюсков на другие виды пищи. Единственным нашим занятием в это время является защита входа в расщелину от любителей спрутов и другой живности.

– Но ведь вы, таким образом, сокращаете популяцию осьминогов в разы. При таком способе через пару, тройку лет вам уже некого будет загонять в расщелины, поскольку брошенные на произвол яйца пропадут в желудках морских звезд, ежей и морских анемонов.

– Ну, это меня не волнует. Замутим с друзьями какой-нибудь другой пищевой бизнес.

– А меня волнует. Если вы не прекратите такой промысел осьминогов, я изгоню вашу компанию из вод моего царства.

Тантал свирепо взглянул на Норму и раскрыл свою огромную пасть с множеством острых как бритва зубов, вода вокруг них двоих вскипела от быстро отплывших от них акул. Тантал готов был уже вцепиться в глотку королевы, но тут перед его носом появились три миксины, и ярость Тантала улетучилась. Он знал, что этих рыб-ведьм с толстым слоем тягучей слизи, обволакивающей их тела, лучше не трогать. Любой хищник по неосторожности, схвативший миксину, неизбежно задыхался от удушья и становился ее обедом или ужином, так как слизь с ее тела моментально заполняла ротовую полость и жабры охотника, и избавиться от этой тягучей, липкой жижи еще никому не удавалось. Миксины сопроводили Тантала к выходу из грота. Веселый пир продолжился.

После роскошных закусок, только разжигавших аппетит, гостей пригласили на праздничный ужин, который находился в двух рядом расположенных пещерах. В одной плавали среднего размера тунцы, в другой груперы, пригнанные сюда стаей черноперых акул. Большая часть гостей: разного вида акулы, мурены, кашалоты толкаясь направилась в пещеру с тунцами, где стадо беззащитных «морских коров» было растерзано в течении получаса. К «столу» во второй пещере были приглашены только крупные акулы. При виде стаи груперов «пищевое безумие», которым славятся длинноперые акулы, заразило всех. «Высокородные», то есть огромные и зубастые, гости начали неистово кромсать, загнанных в ловушку хищников, которые в обычных обстоятельствах мало, чем отличались от них самих. Груперы сражались отважно, некоторые из акул получали серьезные ранения и сами становились частью обеда для своих соплеменников. После ужина расслабленные и сытые гости были приглашены в помещение, напоминающее по устройству круглый зал цирка, где на ровном дне располагалась его арена. На этой арене их ждала завораживающая картина того, как совсем некрупный, колючий белопятнистый иглобрюх заканчивал создание композиции удивительной красоты и сложности из узорчатых кругов из песка. Вдоль стен гостиной располагались электрические скаты, которые освещали площадку, на которой трудился художник. Концентрически расположенные окружности, созданные из повторяющихся с одинаковой частотой холмиков песка сходились к кругу малого радиуса. Этот круг пересекался с той же частотой прямыми линиями из песка, которые заканчивались, не доходя до его центра. Место в центре этого круга белопятнистый иглобрюх обложил красивыми раковинами. Он был так поглощен своей работой, что не замечал свесившиеся над ним громадные головы страшных хищников. После завершения шедевра он застыл в центре композиции в ожидании «прекрасной дамы» из его грез. И вскоре она появилась, и стала кружить над аналогом Тадж-Махала, созданным в ее честь. Видимо, созданное белопятнистым иглобрюхом гнездо ей понравилось, и она опустилась к нему в круг. Они некоторое время плавно кружились, поглядывая друг на друга. Затем она остановилась в центре, а он подплыл к ней сверху и со всей возможной нежностью пристроился на ее спине. Все присутствующие замерли в ожидании акта творения новой жизни. Минута, другая и это произошло. На песке рядом со слившейся в одно целое парой стали появляться гроздья икринок. Гости возбудились не на шутку. Многие самцы акул начали насильно принуждать своих партнерш к соитию. Они хватали их зубами за плавники, нанося им раны своими жесткими плавниками, придавливали ко дну и овладевали ими. От этого зрелища все гости как будто сошли с ума: мурены, скаты, радужные рифовые рыбки гонялись в поисках партнеров, даже миксины начали сплетаться своими осклизлыми телами в безумии страсти. У многих кальмаров поотрывались гектокотили и отправились на поиски самок. К Норме подплыл ее фаворит, молодой самец, но она отвергла его домогательства и с нескрываемым удовольствием наблюдала за оргией, сокрушающих все на своем пути морских тварей, охваченных любовной лихорадкой. Она была уверена, что морские божества порадуются за животворящую мощь ее поданных.

В тот момент, когда уставшие от любовных утех гости опять расположились вокруг арены, они с удивлением обнаружили, что самка белопятнистого иглобрюха, исполнившая свой долг, удалилась, а счастливый отец один остался в гнезде, чтобы заботится о потомство. Один из гостей, самец песчаной акулы, с грустью взглянув на свою израненную партнершу, спросил ее:

– Ты, наверное, тоже мечтала о таком галантном и нежном самце?

– Да, но это было давно. Теперь я повзрослела и уверена, что такой гуманист, также как и его сыновья, вряд ли смогли бы выжить среди акульего племени. А чтобы он не растравлял нам души недостижимой для нас мягкотелостью, предлагаю его съесть прямо тут вместе с его выводком.

Акула, находившаяся рядом, зло посмотрела на соседку и возразила:

– Хочешь, чтобы и твои дочери и внучки зализывали раны после брачных ночей?

– А ты хочешь, чтобы вся чернь смеялась над слабостью твоих потомков?

Начался скандал между акульими самками, которые в пылу спора уже начали покусывать друг друга. Драка готова была вылиться в настоящую бойню, но тут гигантская акула-молот раскидала особо рьяных блюстительниц акульих традиций и призвала решить этот вопрос голосованием. По результатам голосования белопятнистый иглобрюх был отпущен на свободу, не столько из-за восхищения его талантом, или признания его невиновности в насаждении чуждых этических норм, сколько из-за отсутствия его пищевой ценности для гостей. Так как во время битвы между акулами-феминистками и приверженцами традиций он, защищая себя и своих отпрысков, раздулся в шар размером с баскетбольный мяч, густо усеянный ядовитыми шипами. Кроме того, выяснилось, что иглобрюх является собственностью королевы, и был специально доставлен ей вместе с самкой из Японского моря для этого бала. Но его потомство было отдано на съедение местным змеям, а созданный им архитектурный шедевр был разрушен голотуриями, которые с жадностью поглощали песок с пролитыми во время оргии жизненными соками высших животных.

Успокоившихся гостей Норма пригласила в большой зал, стены которого плавно сужались кверху в отверстие, выходящее к поверхности моря. Освещение гостиной и зала обеспечивали кальмары, кружащиеся вдоль стен купола. Когда гости начали медленно двигаться по кругу, с самого верха отверстия несколько осьминогов выпустили из своих чернильных мешков струи черного цвета. Все гости впали в полусонное состояние, им казалось, что вода вокруг них стала светиться всеми цветами радуги с преобладанием янтарных, золотых оттенков. Им всем казалось, что они попали в райские кущи, заполненные чудесными созданиями. Это удивительное состояние радостного и яркого сновидения продлилось минут двадцать, после чего все стало опять уныло темным. Гости опять очутились в пещере слабо освещенной электрическими разрядами тел скатов и светящимися бактериями-симбионтами кальмаров. Это развлечение было последним, гости прощались с хозяйкой, будучи благодарными ей за спортивные развлечения для молодежи, за вкусный ужин, за предоставленную возможность предаться «радостям страсти» и за минуты райского блаженства, проведенными в янтарных видениях наркотического опьянения.

После праздника мурена отпустила своих верных охранников и отправилась в свой «кабинет», в просторную пещеру, находящуюся наверху гостиной, где ее ожидал Тантал, развлекавшийся тем, что откусывал маленькие кусочки от единственного щупальца, оставшегося у полумертвого осьминога. Норма застав его за этим занятием, гневно произнесла:

– Кто позволил тебе есть моего осьминога.

Тантал изобразил испуг и чуть отплыл от спрута, а затем стремительно приблизился, и заглотнул его целиком со словами:

– Но ведь я хорошо сыграл роль «записного злодея» из детской сказки, не правда ли?

– Это не извиняет твоего поступка. Осьминог предназначался только для меня. И, да, я тебе благодарна за то, что ты не постыдился приписать себе нарушение одного из главных законов нашего королевства. Пусть слухи о похищениях молодняка связывают с гангстерами, а не с королевским двором.

– Какая ты все-таки коварная. Ты знаешь, мне иногда жаль, что ты не акула. Мы были бы самой невероятной и величественной парой. Кстати, по твоей милости, я был лишен сегодня и праздничного ужина, и наркотического опьянения, и горячих ласк. Ты должна как-то компенсировать эти лишения и отблагодарить меня.

– Чего же ты хочешь?

–Я давно уже вижу тебя в качестве партнерши в моих эротических мечтах. Я слышал о существовании самых причудливых мезальянсов. Давай попробуем предаться плотскому греху, может быть тебе это понравиться – произнес Тантал, приближаясь к Норме с явными признаками любовного нетерпения.

– Этому никогда не бывать. Ваши самки несчастные создания. Они либо от природы склонны к мазохизму, либо терпят сексуальное насилие, будучи не в силах дать отпор своим физически более сильным партнерам.

– Ты ничего не понимаешь. В отличие от большинства морских тварей мы живем страстями. Нас ничто не может остановить, когда мы голодны или влюблены, – возразил раздосадованный отказом самец, продолжая надвигаться на Норму вдвое меньшую его по размерам.

Налитые кровью глаза и оскал острых зубов не оставляли сомнений в его решимости осуществить задуманное. Норма в последнюю минуту сумела укрыться от домогательств поклонника-извращенца в узкой щели между кораллами. Тантал попытался разворотить острые кораллы, но только поранился. Он до утра кружил по пещере, уговаривая Норму не быть такой упрямой. В конце концов, жар любви в его крови поостыл, к тому же он вспомнил, что днем к королеве должны будут явиться разные посетители. Поэтому Тантал, пригрозив Норме, что он все равно получит то, чего хочет, удалился.

Пока Норма пряталась в расщелине, она вспоминала, как проходил праздничный бал, обдумывала колкие замечания чернорылых акул, злобные взгляды молодых мурен и фамильярное поведение Тантала. Она не могла не признаться себе, что слова акул ее сильно задели, а ненормальная похоть такого бандита, как Тантал до смерти напугала.

Выбравшись из укрытия, Норма первым делом отправилась через туннель, ведущий из ее «кабинета» в лагуну, а затем из лагуны через туннель, прорытый внутри большего острова в освещаемое, просторное помещение. Это была та самая тюрьма, из которой Зевс сумел освободить черепашку и Геру. Там по-прежнему за прозрачными стенами находились самки осьминогов, каракатиц, кальмаров и самые разные, молодые обитатели не только Красного, но и других морей и океанов. Норма без всякого интереса обвела помещение взглядом и устремилась к темному отверстию наверху. Проплыв по нему несколько метров, она застыла в напряженной, почтительной позе перед глубокой, освещенной нишей. Через некоторое время в ней появился громадный, серебристый змей и спросил ее:

– Что ты хочешь дитя мое? Тебя кто-нибудь обидел?

– Всевышний, прошу простить меня за то, что я нарушила ваш отдых, но по королевству поползли неприятные слухи.

– Какие слухи?

–Якобы, акулы из клана чернорылых похищают детенышей самых разных сословий и даже самок, готовых произвести потомство, и обменивают их на другую пищу. Эти слухи распускает самец по имени Тантал.

– Хорошо, дитя мое, я разберусь с ним.

Змей исчез также внезапно, как и появился. Только теперь Норма поняла, как она устала, но у нее было много неотложных дел. Вернувшись в свой «кабинет», она приказала привести к себе философа, состоящего у нее на службе. Это был рак-отшельник Придо со своей верной домоправительницей, актинией Адамсией, сидящей буквально на его шее. Норма окинула эту сладкую парочку саркастическим взглядом и с улыбкой, если это было бы можно назвать улыбкой, спросила:

– Придо, а где находится твоя служба охраны, когда ты занимаешься любовью?

– Адамсия дает мне советы, как лучше удовлетворить мою партнершу.

– То есть, вы все вместе наслаждаетесь процессом?

– Это зависит от точки зрения участников, но, думаю, каждый получает при этом свой интересный опыт.

– Кстати, в моем личном саду есть много морских анемонов, наверняка есть и Адамсии, так что можешь приводить сюда своих детишек. Они смогут обзавестись лучшими охранниками в моем королевстве.

– Спасибо, госпожа. Думаю, что эти посулы говорят о важности разговора, из-за которого вы меня пригласили.

– Да, ты как всегда проницателен мой Диоген. Ты ведь помнишь о том, что посоветовал мне для поддержания физической формы использовать мясо осьминогов, отравленных кантаридином.

– Да, госпожа. Это один из сильнейших афродизиаков, добываемых из жуков-нарывников или «шпанских мушек». С вами что-то не так? Но я вас честно предупредил, что его надо использовать в микроскопических дозах.

– Со мной все хорошо. Мало того, я распорядилась слегка приправить этим ядом рыб, предназначенных для ужина. И гости после моего угощения, на оргии, посвященной богам плодородия, продемонстрировали невиданное мной ранее сладострастие. Но меня интересуют последствия переизбытка этого вещества в крови акул.

– Передозировка яда в худшем варианте может привести к гибели любого животного, а если оно не умрет сразу, то в течение долгого времени будет страдать от страшного недуга – сатириазиса.

– Каковы симптомы этого сатириазиса?

–Главными являются постоянный сексуальный голод и, одновременно, невозможность его утоления.

– А объекты желания могут меняться со временем или это как-то связано с обычными предпочтениями животного?

– Безусловно связано, но под воздействием яда он видит все в искаженном свете, и воспринимает всех окружающих только с точки зрения своей теперь уже основной цели существования – удовлетворения неутолимой похоти. Причем, если он или она в момент воздействия яда выбрали себе кого-нибудь в качестве сексуального партнера, то избежать насилия этому несчастному будет сложно.

– Понятно. А теперь вернемся к нашим повседневным делам. Я тебя внимательно слушаю.

– Продолжается исход из вашего королевства некоторых видов губок, ракообразных и рыб через Суэцкий канал в Средиземное море. Я это связываю с загрязненностью и плохим качеством воды в тех местах. Вылов рыбы нусами увеличился в районе Хургады. Скорее всего, это связано с увеличением числа отелей и отдыхающих там нусов. Также там увеличилось количество сбросов нечистот, но, правда, достаточно далеко от берега, так что строительству коралловых рифов и здоровью их «квартиросъемщиков» пока это не приносит существенного вреда. В районах близких к побережью произошло несколько нападений акул на нусов, к счастью смертельных случаев не было.

– Все вроде как всегда, но что-то происходит в тихих водах моего царства. Идет пока незаметная, но явная деградация нравов. Мне кажется, что нусы стали слишком много вылавливать рыбы не только в районе Хургады. Промысловой рыбы теперь явно недостаточно для пропитания хищников, между ними происходят все более ожесточенные схватки за охотничьи угодья, образовываются банды. Кроме того, ты в прошлый раз говорил что-то о микропластике, который в немереных количествах сбрасывается нусами в воду. Напомни мне, какой вред он наносит моим поданным.

– Во-первых, пластик не окисляется, не разлагается и не переваривается животными, кроме нескольких видов бактерий, то есть является абсолютным загрязнителем. Во-вторых, взаимодействуя с детритом, он превращается, чуть ли не в основной гормон, влияющий на отклонения в поведении отравленных им животных.

– Понятно, добавь к этому то, что из-за уменьшения количества рыб, питающихся мелкими ракообразными, они размножились в невероятных в прежние времена количествах. Зоопланктон, который состоит из этих мелких рачков, теперь пожирает большую часть микроводорослей. В результате воспроизводство этих водорослей, основных поставщиков кислорода в моем королевстве, упало настолько, что повлекло за собой исчезновение жизни в некоторых областях нашего водного бассейна. Необходимо что-то придумать, чтобы сдержать эти негативные тенденции. Что ты по этому поводу скажешь?

– Вы, моя госпожа, гораздо более просвещенный монарх, чем ваши предшественники, но и вы не сможете удержать эту ситуацию от дальнейшего ухудшения, поскольку в вашем распоряжении только часть параметров, регулирующих этот процесс.

– Тем не менее, может быть существуют какие-то способы позволяющие затормозить приближение апокалипсиса?

– У вас есть связи с научными кругами нусов, и вы можете попросить их с помощью генной инженерии, вывести китов, питающихся планктоном, специально для Красного моря. Они конечно не должны быть такими крупными, как те, что бороздят просторы океанов. Но вы должны понять, что существенные колебания содержания кислорода в водных бассейнах Земли, это глобальное, повсеместное явление, связанное с потеплением климата и деятельностью нусов. По моему мнению, главная проблема заключается в том, что нусов стало слишком много. Поэтому исправление ситуации только в части одного Красного моря не сможет изменить негативные процессы, происходящие на всей планете.

– Ну, а нусы, разве не страдают от этого. Они главные кого это должно беспокоить. Им в первую очередь нужно заботиться о нормальном круговороте кислорода и углекислого газа на планете. Ведь в отличие от нас они дышат воздухом и, если углекислого газа в нем станет больше чем кислорода, все нусы погибнут.

– Хорошо бы, но, к сожалению, большинство морских обитателей без кислорода тоже погибнут. Конечно, нусы озабочены глобальным потеплением. Но пока они даже не знают, как бороться с тотальным загрязнением ими окружающей среды. Их ученые не могут придумать, что делать с тоннами микропластика, плавающего в океане, а не только с разнонаправленными, противоречащими друг другу тенденциями в воспроизводстве кислорода и углеродным циклом. Все это вместе сокращает разнообразие и многообразие биоценозов, и способствуют выживанию только самых примитивных форм живой материи.

– Что ты имеешь в виду под примитивизацией живой материи?

– Из-за потепления климата и органического загрязнения прибрежных вод морей и океанов наблюдается сложная картина катастрофических изменений состава фауны и гибели кораллов.

– О каких изменениях ты говоришь?

– Во-первых, сейчас повсеместно распространяются цианобактерии или сине-зеленые водоросли, которые вытесняют все другие микроводоросли.

– Почему?

– Эти одноклеточные прокариоты могут эффективно перерабатывать атмосферный углекислый газ и воду, загрязненную стоками отходов химического производства, минеральных удобрений и тому подобными веществами, в кислород и в удобоваримые для гетеротрофов вещества. Во-вторых, повсеместно обесцвечиваются и гибнут кораллы, на которых обитает 25% процентов всего «населения» мирового океана.

–Почему гибнут кораллы?

– Из-за высокой температуры и большого количества органического загрязнения, их «кормильцы» зооксантеллы начинают производить слишком много активного, токсичного кислорода. Поэтому кораллы вынуждены изгонять своих симбионтов и оказываться беззащитными перед болезнетворными бактериями и агрессивной окружающей средой. Агрессивна она потому что, из-за повышения температуры углекислый газ из воздуха вступает в реакцию с водой, образуя угольную кислоту. Раковины моллюсков и коралловые рифы частично растворяются этой кислотой. Чем больше в воде угольной кислоты, тем меньше у полипов возможностей для строительства своих домов, коралловых рифов. Место умирающих кораллов занимают обычные водоросли, которые затрудняют попадание кислорода и солнечного света к придонным организмам.

– Из всего, что ты сказал, следует только то, что скоро в моем королевстве все будут страдать от некачественной пищи и грязной воды. Примитивизация и деградация высших жизненных форм приведет к постепенному опустошению водных просторов. Я правильно тебя поняла.

– Да, ваше высочество. И это не только мое мнение, точно такие же мысли высказывает большинство ученых нусов.

–Ты, как все ученые и философы, абсолютный ноль, с точки зрения оперативного вмешательства в происходящее. Ты, только описываешь сложность проблем, но никогда не предлагаешь способы их решения. От тебя не дождешься какого-нибудь полезного совета.

– Почему, в данном случае, у меня есть совет.

– И, как он звучит?

– В идеале, Вам нужно попытаться «достучаться до небес».

Придо пожалел, что сказал это, Норма уставилась на него полными яростного гнева глазами, ее змеиное тело стало переливаться всеми оттенками пурпурного цвета. Она сказала:

– Такие советы и я могу раздавать десятками. А вот если я заберу твою актинию, и выпущу в море «голым», без твоей охраны, поможет тебе совет, молиться богу? Или ты сразу попытаешься посадить себе на шею новую Адамсию?

Рак отшельник попятился от Нормы и с искренним испугом взмолился:

– Прошу, не делайте этого, моя Адамсия самая лучшая. Она столько раз спасала мою жизнь, убивая хищников своими ядовитыми «стрелами».

– Ваше высочество, умоляю, оставьте меня на шее Диогена, – вступила в разговор Адамсия.

– А почему тебя это так волнует, ты же универсальная хищница?

– Да, если я сижу на спине рака, и вместе с ним путешествую по дну. На каждом новом месте всегда находятся неопытные мальки или рачки, которые становятся моей легкой добычей. Их привлекает божественная красота моих «лепестков», они подплывают, чтобы полюбоваться ими, и в этот момент, я убиваю этих глупцов, спрятанными в моих красочных, мягких и нежных щупальцах ядовитыми стрелами. Вдобавок, и все некрупные враги моего хозяина становятся моей пищей. Мы Адамсии, сидя на одном месте, часто погибаем от голода. Поскольку я уже не такая юная, то не смогу найти себе нового рака, и просто погибну от голода.

Норма выслушала ее и уже более спокойным тоном произнесла:

– Хорошо, оставайтесь пока вместе, но ты Диоген напряги все свои рачьи мозги и предложи что-нибудь стоящее, какую-нибудь новую теорию или стратегию выживания морских видов в условиях колебания содержания кислорода, углекислоты, загрязнения воды и сокращения пищевых ресурсов. Я вернусь через два часа.

Сказав это, Норма отправилась в лагуну между островами, чтобы, наконец, отдохнуть и пообедать. По пути она дала распоряжение одной из придворных миксин связаться с их поставщиком из мира нусов, чтобы пополнить запасы «шпанских мушек». Выплыв в прозрачную лазурь лагуны, Норма почувствовала прилив бодрости и сразу схватила зубами зазевавшуюся макрель. В лагуну были согнаны для нее стаи самых вкусных рыб Красного моря. Насытившись, Норма спряталась в расщелину и для повышения настроения стала вспоминать то хорошее, что было в ее жизни.