На Восток

Глава 7

Я стояла посреди темного леса. Огромная луна, видневшаяся сквозь ветви кленов, пульсировала. Я беспомощно озиралась по сторонам, стараясь понять, где оказалась, ведь всего несколько мгновений назад лежала в объятиях мужа… По телу прошла легкая дрожь, но не от воспоминаний о прошедшей ночи – позади раздался рык. Я обернулась. Сил хватило на то, чтобы отшатнуться, закричать от ужаса и… я проснулась.

Села в кровати, судорожно хватая ртом воздух. Где я? Что со мной? Меня окружала пугающая тьма, посреди которой, словно путеводная звезда, горел ночник.

– Дарлайн? – спросил обеспокоенный Алекс, приподнимаясь на предплечьях.

Мой крик разбудил и его. Заслышав голос мужа, я обрадовалась, а ужас отступил. Теперь я смогла разглядеть и стол, и рундук, и платье, валяющееся на полу. И вспомнить, что нахожусь в каюте.

– Что случилось, дорогая?

– Извини, – сказала, продолжая дрожать. – Сон…

– Все хорошо, – ответил муж, приходя в себя от внезапно прерванного отдыха. Он сел рядом со мной и провел ладонями по лицу, чтобы сбросить остатки дремы: – Честно говоря, я не так представлял наше первое пробуждение.

Я неловко улыбнулась, чувствуя себя виноватой.

– Надеюсь, тебе снился не я? – спросил мужчина, а затем его будто осенило: – Это из-за ночи, да? Неужели все было так плохо?

Я растерянно смотрела на него, пытаясь сообразить, что он имел в виду. Наконец поняла.

– Нет, нет, – поспешно замотала головой. – Мне понравилось. Честно. Это, наверное, нервы. Знаешь, все эти подготовки, отъезд из дома в другую страну…

«Ссора с Бланш», – продолжила мысленно, но вслух ничего не сказала. Кажется, Алекс поверил, по крайней мере, он кивнул.

– Ладно, – сказал муж, обнимая меня. – Давай полежим, а может, и заснуть получится. Нам нужно время, в том числе, чтобы отдохнуть.

И я не возражала против его объятий. Положив голову на грудь Алексу, я попыталась заснуть. Но стоило закрыть глаза, как я вновь оказалась в лесу под белыми лучами огромной луны…

***

Вначале путешествия я думала, что «Вестник богов» летит быстрее ветра, но спустя неделю решила, что клиперу зря присвоили звание победителя регат, ведь на самом деле он «ползет» по волнам, как черепаха, которая находится в положении. И если это касалось нашего корабля, то неужели другие – и вовсе «улитки»?

Алекс посмеивался.

– Корабль твоего отца один из быстроходнейших в мире. Пожалуй, они с ветром идут наравне. Это все от нетерпения, Дарлайн. Подожди. Еще немного – и мы будем в Могуле. А там и до Хорсы недалеко.

Гладкий океан действительно был гладким, не считая небольших волн, плещущихся за кормой. Спокойная вода временами меняла цвет с бирюзового на пронзительно-синий или изумрудно-зеленый. Днем безоблачно-голубое, небо на закате становилось золотисто-огненным, будто на другом конце света кто-то разжег огромный костер. А ночью это же небо покрывалось россыпью звезд, между которыми неведомые духи много столетий назад проложили небесный путь бледно-серебристого цвета.

Как и обещал Алекс, мы каждый вечер выходили на палубу. Муж не был силен в астрономии, а потому он молча слушал вместе со мной рассказы Артура – молодого моряка, чем-то на него похожего.

– Это Чаша, – говорил моряк, показывая на созвездие. – Видите яркую звезду в ее хвосте? Видите? Это Эфес. Она указывает на Восток. Сейчас мы идем к ней навстречу.

Я посмотрела на бело-голубую подмигивающую точку, окруженную полотном туманности. Красивая, манящая, она казалась такой близкой, что так бы и допрыгнула до нее.

– А видите слева от нас неровный, как бы покосившийся крест? Это Странник. Его самую яркую звезду оранжеватого цвета называют Реан. Она находится на западе. Если вы однажды захотите сбежать из Хорсы и вернуться в Эльгард, леди, – Артур игриво подмигнул, – вам надо будет идти или плыть так, чтобы она всегда была перед вами.

Алекс фыркнул, услышав слова про побег. А я невольно рассмеялась и закатила глаза.

Вернувшись в темную каюту, я садилась на кровать, расчесывала волосы и тайком молилась о том, чтобы ночь прошла без сновидений.

Вот же… я никогда раньше не молилась! Никогда! А теперь, каждый раз, когда Алекс тушил светильник, незаметно переплетала пальцы и мысленно говорила: «Защити! Пожалуйста, защити!». Но великий и вездесущий, которому поклонялись в Эльгарде, упорно оставался глух к моим просьбам.

Пусть я и не кричала больше по ночам, но сон не желал отпускать, вцепившись в меня, будто клещ. Каждый раз, стоило мне закрыть глаза, как я оказывалась в лесу. Картинка только отличалась фазой луны. Мне было страшно.

Каждый раз перед тем, как заснуть, я старалась расспрашивать мужа о Хорсе и засыпать с мыслями о волшебной стране.

– В каком городе мы будем жить?

– В Гондаге, – ответил Алекс, находившийся рядом и наблюдавший за мной.

– Там много эльгардцев?

Муж призадумался. Он лежал на кровати без рубашки, в одних панталонах, положив руки под голову. Его тренированное в фехтовании тело, подсвеченное теплым золотистым огнем ночника, притягивало глаз, и поначалу я жутко смущалась подобной картины, но с каждым днем голос разума твердил все громче и громче: «Он твой муж! Ты имеешь право не только глазеть на него…». Временами я его слушала, а временами мне мерещилось, что я воровка, которая любуется тем, что предназначалось другой.

– Наверное, пара сотен наберется!

– Пара сотен? – удивилась я. – Так много?

– Крупица по сравнению с населением Хорсы, – рассмеялся Алекс, дотрагиваясь теплыми пальцами до моей голени, видневшейся через кружево ночной сорочки. – И, в основном, это послы, миссионеры и торговцы.

Его пальцы медленно скользнули до моего колена, а затем спустились обратно, чтобы осторожно забраться под ткань.

– Миссионеры? Неужели наши боги кому-то интересны, кроме нас? – скептически усмехнулась я, вспоминая о неуслышанных молитвах и с горечью думая о предстоящем кошмаре. Может, хоть сегодня он меня минует?

– У хорсийцев много богов, поэтому им не важно – одним больше, одним меньше, особенно если новенький приносит удачу в торговле.

Алекс хитро улыбнулся, я невольно повторила его улыбку, а пальцы мужа вновь поглаживали колено. Он не сводил с меня глаз. Я же почувствовала смущение и волнение.

– А мы помогаем миссионерам, потому что они настраивают население в нашу пользу. К тому же они составляют словари и грамматику.

Рука Алекса на секунду замерла в районе моего бедра.

– А в Ниттори боги такие же?

– В Гакке я слышал, что они поклоняются богине Света, но помимо нее, у них множество мелких духов, населяющих каждый предмет, место. Пожалуй, все…

Рука Алекса настойчиво продолжала свой путь от внешней стороны бедра к внутренней, а затем выше и выше. Я напряглась, догадываясь, что последует дальше, но ошиблась.

– Ты мне правда покажешь что-нибудь в Хорсе? Папа столько рассказывал об их стене, построенной от кочевников, о храмах, о горах…

– Обязательно, – кивнул Алекс, прикрывая глаза. Но руку с бедра не убрал. – И Гондаг с его каналами, и корабли, и… Дарлайн, поцелуй меня.

– Что? – спросила, опешив от неожиданности. – Это обязательно? – и вдруг осеклась. Ну как я могла задать такой вопрос?

– Нет, – ответил муж. – Но мне было бы приятно.

– Только поцеловать? – уточнила с некоторой опаской.

– Угу.

– Ладно. – В конце концов, пора привыкать к этому.

Я убрала расческу и наклонилась к «спящему» мужчине, чтобы поцеловать его в уголок губ. А рука Алекса вдруг переместилась с моего бедра на талию и крепко прижала меня. Я охнула. А мужчина сделал резкое движение, переворачиваясь. Теперь я оказалась под ним.

– Попалась? – улыбнулся Алекс, а затем поцеловал мою шею.

По телу немедленно пробежала трепетная волна. А внутри что-то связалось тугим узлом.

– Ты все еще боишься, – сказал Алекс, становясь серьезным. – Даже несмотря на то, что все было. Даже несмотря на то, что твое тело отзывается на мои прикосновения. Почему? Расскажи мне, Дарлайн, – он провел свободной рукой по моим волосам, оттянул одну прядь и стал медленно наматывать ее на палец, внимательно рассматривая. – Я имею право знать.

Конечно, имеет! Вот только я всегда тяжело шла на откровения, предпочитая держать мысли и чувства при себе. Алекс гладил меня по голове, легко целовал мочки ушей, подбородок, шею. Отогреваясь в тепле его прикосновений, я решила, что, пожалуй, пора изменять своим привычкам.

Воспоминания, едва заметив приоткрывшуюся дверь, поспешили выбраться на свободу. Вначале блеклые, они неторопливо набирали краски, разворачивались, пробуждая, казалось, давно забытые эмоции.

Я будто вернулась в тот ясный солнечный день, наполненный голосами птиц, шелестом листвы и… криком. Вновь услышала шепот отца: «Все будет хорошо! Все должно быть хорошо, правда?».

Я ничего не ответила, лишь кивнула. Папа прав, все должно быть хорошо. При родах не умирают… почти никогда. Почти. С нашей семьей это не может произойти. Наверное.

А потом вдруг стало тихо. Так тихо, что мне показалось, как я слышу стук папиного сердца. Вот оно колотится, колотится, замирает… мое замирает вместе с ним.

«Почему такая тишина?» – думаю, хотя в глубине души знаю ответ. Все закончилось, не успев начаться.

Вышедшая из комнаты повитуха попросила папу войти. Я же никак не могла заставить себя подняться и последовать за ним, видя в приоткрытую дверь кровать, с которой бессильно свисала женская рука.

Я выбежала на улицу и побрела в сторону сада. Меня окружали зной, благоухание, краски лета, пленявшие взор. Это ошибка. Наверняка это ошибка! Мы просто неправильно поняли. Наверное, маме надо было отдохнуть. Трагедии происходят только в мрачные дни, когда хлещет дождь или воет вьюга, но не в такие! Нет! Я с надеждой посмотрела на дом, расположенный между раскидистыми ясенями и дубами. Но даже глядя на черные окна, внутри меня тлел огонек, поддерживавший слабую веру в чудо. Когда я вернулась, слуги уже закрыли зеркала тканью, рассматривая которую я поняла, что чуда не будет. Огонек погас.

– Мама умерла во время родов, – сказала, делая над собой усилие. – Врач не смог спасти ни ее, ни моего брата.

– Мне жаль, – ответил муж, отпуская прядь. – Извини, но я не улавливаю связи.

Конечно, я тоже не сразу уловила. Лишь на похоронах, когда тетя Агата в перерывах между рыданиями сказала: «Первые роды прошли так тяжело! Как она могла оставить второго? Всевышний, надеюсь, Дарлайн не повторит ее судьбу!».

– Говорят, дочери повторяют судьбу матерей, – прошептала, отводя взгляд в сторону. Я внутренне сжалась, опасаясь реакции мужа. Какой она будет? Злость? Смех? Равнодушие? Все-таки мы не настолько хорошо знали друг друга, чтобы я могла предсказать его поведение.

Мгновение. Другое. Будто вечность прошла. Я уже набралась храбрости и перевела взгляд с потолка на Алекса, когда он спокойно ответил:

– У тебя будет другая судьба.

Я не разделяла оптимизма Алекса, но согласившись на брак, сделала свой судьбоносный выбор. На помощь трав, запас которых хранился в саквояже, я не надеялась – ни маме, ни тете Агате они не помогли.

Алекс тем временем поцеловал меня. Отстранившись, вновь провел ладонью по щеке, а я, пожалуй, впервые увидела его таким серьезным, без привычных смешинок во взгляде.

– Обещаю, с тобой все будет хорошо. И с нашими детьми, – осторожно добавил муж. – В Хорсе отличные доктора, и они всегда будут рядом.

Рука под ночной рубашкой нежно, но беззастенчиво поглаживала мою заострившуюся грудь, покрывшиеся мурашками плечи, живот. Алекс поцеловал ложбинку между грудей, прикрытую тонкой тканью сорочки, а затем стал спускаться ниже, стараясь разжечь внутри меня огонь.

Я пока не разобралась с эмоциями, которые будили во мне его ласки. Пожалуй, это было приятно. Если бы не смерть мамы, если бы не слова Бланш, то наверное…

– Расслабься, – прервал мои размышления Алекс. – Страшно представить, о чем ты сейчас думаешь.

Я невольно улыбнулась, и напряжение спало, уступая место волнению и предвкушению. Алекс тихо рассмеялся, и я вдруг осознала, что мне нравится слушать его смех. Мне нравятся его поцелуи. Нравится игра света на его коже. Нравится запускать пальцы в золотистые волосы… Мой муж. На грани сознания встрепенулась тревожная мысль. Голос издалека прошептал: «Будь ты проклята, Дарлайн!», едва не разрушив магию ночи.

Я дернулась от ужаса, но в тот же миг последовало мягкое прикосновение там – внизу. Я ахнула от неожиданности и выгнулась ему навстречу, позабыв обо всем на свете.

По телу прошла легкая дрожь, словно от прикосновения ветра. И начался танец. Вначале осторожный, он с каждым движением становился все более страстным, быстрым, напористым, дарящим тепло и радость.

Засыпая в крепких руках мужа, я подумала, что, может, сегодня смогу спокойно отдохнуть без сновидений?

Глава 8

Наш путь пролегал через Сонский канал, Могульский океан и порт, куда требовалось зайти, чтобы пополнить запасы провизии и забрать товары для Хорсы.

– Что там? – спросила отца, глядя, как на «Вестник богов» грузят деревянные ящики. – Чай?

– Нет, доставлять могульский чай – обязанность «Розы ветров». Это то, что мы продаем в Хорсе.

– И что же? – я не скрывала любопытства.

Но папа не ответил.

– Мистер Эриксон! – крикнул он капитану. – Прикажите своим парням быть осторожнее с грузом. И самое главное, если хоть один из ящиков будет вскрыт, а содержимое – хоть кусочек – извлечено, на весь корабль будет наложен штраф, а виновный – повешен! К демону! Всех повешу!

Находиться на корабле было скучно. Зато могульский портовый городок, глиняные дома которого походили на красные холмы, возвышавшиеся над яркой зеленью, так и манил ступить на неведомые земли.

– Может быть, прогуляемся? – спросила Алекса, когда он присоединился ко мне на палубе.

– Лорд Уилфред, где же вы, демонова задница?! – послышался крик отца. – А… Извини, Дарлайн, но мне срочно нужен твой муж! Наш переводчик в Могуле заболел, а вы, насколько я помню, немного говорите по-могульски.

– Совсем чуть-чуть, – смутился Алекс.

– Мне всего-то и надо объяснить этим недоумкам, что не хватает десяти ящиков! С прежним управляющим никогда не было таких проблем. Но он умудрился умереть от лихорадки, демон его раздери! А мне теперь приходится мучиться с этими… – папа раздраженно махнул рукой.

– Но мы собрались выйти в город, – осторожно встряла я в разговор.

– Милая, если тебе так хочется прогуляться… Артур и Гордон, будьте добры проводить мою дочь. Учтите, отвечаете за нее головой.

– Не уходи далеко, – сказал Алекс. – Я скоро догоню тебя.

Ничего не оставалось, как послушаться отца. Раскрыв кружевной зонтик, я спустилась с корабля, сопровождаемая моряками.

Мне хотелось «лететь» вперед, смотреть, наблюдать, слушать, прикасаться, ведь это было мое первое знакомство с другими землями. Я имела весьма смутные представления об этом городе, подчерпнутые исключительно из сказок, но глядя на окружавшую реальность, испытывала особенную радость от понимания, что Далил меня не разочаровал.

Этот город совсем не походил на Лаверт – столицу Эльгарда. Он был слишком оживленным, шумным, ярким. По узким улочкам с трудом бы проехал экипаж, если бы он здесь имелся. Впрочем, транспорта я совсем не наблюдала. Большинство людей передвигались пешком и лишь некоторых переносили в паланкинах.

– Леди, пожалуйста, эм… не отставайте, – попросил смущенно Гордон, теребя в больших загорелых руках черный берет. – В этой толпе очень легко потеряться. Э-э… Лучше скажите нам, чего бы вы хотели, и мы вас прямиком… ну… отведем.

– Спасибо, – поблагодарила моряка. – Но я пока не определилась с желаниями.

Несмотря на то, что улочки были заполнены людьми, я совершенно не испытывала трудностей с передвижением – никто меня не пихал, не задевал, не толкал. Все расступались передо мной, будто вода, обтекающая камень.

Маленькие балконы глиняных домов нависали над головами прохожих, создавая приятный полумрак. Убедившись, что солнце до меня не дотянется, я решила закрыть зонтик, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания и не загораживать обзор, ведь столько всего хотелось увидеть!

От одной стены к другой протянулись веревки, на которых болтались разноцветное белье, колокольчики, странные таблички, покрытые волнистыми желтыми черточками, издалека напоминавшие праздничные украшения. У входа в каждую лавочку висели красные жгуты, увешанные медными пластинами, которые тихо позванивали, потревоженные неосторожными прохожими.

Повсюду стояли жаровни, где готовились… насекомые? Меня передернуло от отвращения, хотя запахи кари, чеснока, кардамона и корицы будоражили воображение и аппетит.

Окружавшие меня люди были необыкновенными. Я еле сдерживалась, чтобы не остановиться и не начать бестактно рассматривать их.

Все мужчины – жилистые, загорелые, с черными волосами и короткими бородами, облаченные в разноцветные рубахи, штаны и сандалии. Они либо торопливо шли в неизвестном направлении, либо вальяжно расхаживали рядом со своими «владениями».

Женщины – невысокие, сбитые, с огромными черными глазами, подведенными сурьмой, укутанные в желтые, оранжевые и синие ткани, сплошь увешанные украшениями. Кольца были даже в носу, не говоря уже о браслетах на руках и ногах, о бесчисленных рядах бус. Женщины вышивали, сидя прямо на улице, обмахивали еду от мух и говорили, говорили, говорили…

– Я бы хотела примерить сари, – сказала я Артуру и Гордону, провожая взглядом молодую девушку в малиновом одеянии, чьи руки были покрыты коричневыми узорами, напоминавшими татуировку.

Спустя некоторое время я стояла перед улыбающимся пожилым могульцем в синей рубахе до колен и черных штанах. Стоило перешагнуть порог лавочки, как в нос ударил до боли знакомый аромат сандала. Я неторопливо думала, выбирала, примеряла. Остановившись на зеленом сари, я расплатилась и вышла на улицу.

Не обнаружив у входа Артура и Гордона, я подумала, что они ненадолго отошли, – мало ли, что могло понадобиться морякам на суше? – а потому приблизилась к соседней лавочке, где продавали мыло, травы, ароматные масла. А затем увидела специи, сладости, орехи, инжир, курагу, изюм…

Я вздрогнула, когда неожиданно увидела перед собой пламя. Из-за полыхающей палочки подумала, что мужчина в черной, расшитой желтыми нитями, рубахе собирается готовить. Когда же он стал вращать палочкой перед своим лицом, я решила, что он фокусник. Но затем произошло невероятное.

Незнакомец подошел к сидевшей на стульчике женщине с распущенными волосами, оттянул длинную прядь и провел вдоль нее огнем. Я едва не закричала от ужаса. Мне казалось, что волосы цвета оникса вот-вот вспыхнут пламенем, но нет… Они скользили между пальцами цирюльника, плавились на концах, чтобы вернуться к владелице красивой блестящей прядью.

«Представление» быстро закончилось. Расплатившись с мастером, клиентка ушла, я же продолжала стоять и смотреть на цирюльника, размышляя, что это было – магия или ремесло? Будто почувствовав мой взгляд, мужчина обернулся. Он улыбнулся и стал показывать жестами, чтобы я подошла к нему.

– Айе! – говорил он. – Свагат!

Мне было и страшно, и любопытно. Я переминалась с ноги на ногу, позабыв обо всем и обо всех на свете, размышляя: подойти или извиниться и убежать. Любопытство победило.

Чуть живая, я устроилась на табуреточке. Сердце бешено колотилось. Я с ужасом следила за тем, как к моим волосам подносят пламя. Оно было так близко! Я еле сдержала себя, чтобы не подскочить и не убежать.

«Но ведь женщина не пострадала? – успокаивала я себя. – Значит, и со мной все будет хорошо!»

Хотя нет. Сейчас я сгорю. Нет, вот сейчас… я зажмурилась. Мгновение, другое. Но ничего не происходило. Пламя не охватило меня, я не упала на землю, корчась от боли, покрытая ожогами.

– Бахут аччха, – сказал мужчина.

– Что, простите? – спросила я растерянно.

– Он говорит: «Очень хорошо», – раздался незнакомый женский голос с форгардским акцентом.

Я повернулась, чтобы увидеть его владелицу. Рядом со мной стояла высокая, стройная девушка в легком сатиновом платье цвета оливок, сшитом не по последней, но явно по форгардской моде. Волосы незнакомки были собраны на макушке в очень тугой пучок, однако один непослушный завиток все-таки вырвался на свободу и теперь черной змейкой лежал на шее девушки.

– Жаклин Лафьер, – представилась моя спасительница.

– Дарлайн Астор, то есть Уилфред.

Жаклин немного удивилась.

– Я не так давно вышла замуж, – поспешила объясниться. – Никак не могу привыкнуть. Жаклин, вы не могли бы мне помочь? Я пыталась узнать, сколько должна заплатить мастеру.

Девушка обратилась к мужчине. Цирюльник же, улыбаясь и размахивая руками, принялся объяснять.

– Он говорит, что для него это большая честь и удача, – переводила Жаклин, – потому что он впервые держал в руках волосы цвета огня. Теперь мастера Могула умрут от зависти, а ему не страшно уйти к предкам.

– Вы не врете? – опешила я. – Так и сказал?

Жаклин рассмеялась.

– О да! У могульцев своеобразное представление о красоте – чем белее кожа, тем красивее. А волосы… Он не врет, леди Дарлайн. Рыжие эльгардцы – не частые гости на улицах Могула, тем более такие, которые готовы довериться рукам местных. Он хочет сделать вам подарок.

– Зачем?

Но могулец уже ушел в дом. Когда он вернулся, в руках у него был кожаный шнурок, на котором висел медный круг, покрытый вязью символов.

– Он просит вас принять его.

– Но, Жаклин, это неправильно. Я не могу так просто взять подарок.

– Вы не можете не принять его, Дарлайн, – ответила девушка. – Вы нанесете ему страшное оскорбление на глазах у всей улицы.

Я ненароком посмотрела по сторонам. И правда, вокруг столпились местные мальчишки, девчонки, старики и владельцы лавочек.

– Наклонитесь, – сказала Жаклин.

И мужчина повесил мне на шею медальон, что-то объясняя.

– Он говорит, что эта вещица защитит вас от злого духа.

– Злого духа?

Жаклин пожала плечами.

– Вам виднее. Могульцы, как бы это сказать… – девушка задумалась, постукивая тонким пальчиком по подбородку и некоторое время глядя куда-то вверх, затем продолжила: – Трес сюперстисью…

– Очень суеверны.

– Точно! Спасибо. А цирюльников благословляют в храме богов, потому что по их поверьям только божий человек может прикасаться к чужой голове. У могульцев именно там обитает душа. В храме они постигают мастерство в течение десятка лет. Раз этот мужчина дает вам медальон, Дарлайн, значит, так надо.

– Спасибо, – сказала я и улыбнулась.

– Какими судьбами вас сюда занесло?

– Я в Далиле проездом. Пока муж и папа заняты, я вышла погулять в сопровождении… – я огляделась по сторонам, вспоминая, что вообще-то покидала корабль не одна. Но Артура и Гордона не было видно.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Жаклин.

Я вкратце рассказала ей о сопровождении.

– В могульских лавочках обычно два выхода. Рискну предположить, вы вышли не на ту улицу, – объяснила девушка. – Что ж, не переживайте, я вас провожу… – Хей, хей! – крикнула Жаклин в толпу, а я только сейчас заметила, что мою новую знакомую незаметно сопровождали могульская женщина в черном сари и мужчина в чалме.

Девушка объяснила им на форгардском, куда мне надо. Охранник молча поклонился и пошел вперед, показывая дорогу.

– По правде, я огорчена, что вы здесь только проездом, – говорила Жаклин, пока мы шли по направлению к порту. – Я уж обрадовалась, что наконец-то смогу хоть с кем-то пообщаться. Знаете, жутко надоело слоняться по Далилу в одиночестве! Но форгардцев тоже можно понять – мало кто хочет умереть в разгар лета. А я бы полжизни отдала за возможность тоже собраться и уехать в нормальное цивилизованное общество, но…

– Что? – Услышанное настолько сильно потрясло, что я остановилась посреди улицы.

– Извините? – не поняла Жаклин.

– Почему люди умирают?

– Ах, вы про это? – досадливо скривилась девушка. – Ничего необычного. Лихорадка. Вспыхивает раз в пятилетку в последний жаркий месяц, но форгардцы, знаете ли, не любят рисковать. Предпочитают в летнее время возвращаться домой.

– Но если это так опасно, почему вы не уезжаете?

– Я очень расстроилась, когда дядя привез меня в Далил. Вот и сбежала от него, и угодила в болото. Меня нашли раненой, измазанной грязью. Всю ночь я металась в бреду, крича и плача, но после этого лихорадка ко мне не липнет. Теперь я могу ходить по городу даже в пик заболевания, как Избранная дева! – Жаклин закатила глаза. – Вместо того, чтобы сдохнуть от болячки, я вынуждена подыхать от скуки. Смешно, правда?

«Честно говоря, не очень», – подумала, но сказать это вслух не решилась.

– Давно вы здесь? – спросила, рассматривая стены, увешанные цветастыми коврами.

– Пятнадцать лет, – ответила девушка. – Мои родители умерли. Мне тогда только исполнилось пять, а других родственников, кроме дяди, не было. И он решил забрать меня сюда вместо того, чтобы устроить в пансион, как всех нормальных девочек-сирот с наследством.

Пройдя мимо высокого разноцветного здания, напоминавшего пирамиду, каждая ступень которой была украшена статуями местных божеств – синелицых, многоруких, рогатых и хвостатых, – мы оказались около порта.

– Спасибо, – поблагодарила я провожатую.

– Не за что. Когда вы покидаете Далил?

– Завтра утром.

Услышав мой ответ, погрустневшая было Жаклин мгновенно оживилась:

– Так, может, вы хотя бы вечер проведете со мной? Пожалуйста, леди Уилфред! Все мои подруги вернутся только к середине осени. Я с ума сойду!

Я задумалась. С одной стороны, мне очень хотелось незамедлительно принять приглашение. С другой – я не была уверена, что Алекс меня отпустит.

– Боюсь, мне стоит сперва посоветоваться с мужем…

– Мы будем рады видеть всех! Я прямо сейчас вернусь домой и пришлю пригласительное. Как называется корабль?

– «Вестник богов». А ваш дядя не будет возражать?

– Пф… – прыснула Жаклин. – Во-первых, конечно, не будет. Во-вторых, он сегодня занят своим любимым делом – копается в хламе, который добыл в древнем городе на севере страны.

Это было третье сообщение за день – не считая злого духа и лихорадки – удивившее меня.

– Ваш дядя ученый? – спросила, раскрывая зонтик, так как спасительная тень осталась далеко позади.

– Официально он занимается торговлей могульским хлопком и поставкой форгардских предметов роскоши для местных богатеев, – ответила девушка, накидывая на голову светло-голубой платок. – Но в свободное от торговли время бредит местным старьем.

Рассказ Жаклин заинтриговал, и я решила, что приложу все усилия, но попробую уговорить Алекса посетить поместье леди Лафьер.

Распрощавшись с девушкой и договорившись о том, что она пришлет пригласительные, как только вернется домой, я поднялась на корабль.

– Какого демона, Дарлайн! – услышала я, стоило оказаться на палубе, а затем муж заключил меня в объятия. – Мы с ума сходили! Я уже собирался бежать в форгардский гарнизон!

Я удивленно хлопнула глазами. М-да, неловко получилось. Я с ужасом подумала о том, какая участь могла постигнуть моряков, приставленных ко мне.

– Я просто засмотрелась и заблудилась, – поспешила оправдаться. – Понимаешь, я не знала, что в лавочке две двери, и так получилось, что вышла не в ту. А потом меня нашла Жаклин Лафьер. Мы заболтались. Приношу свои извинения. Это действительно было крайне неосмотрительно с моей стороны. Пожалуйста, не наказывайте Артура и Гордона! Это моя вина.

– Пожалуйста, больше не делай так!

Я, конечно же, согласилась. А чуть позднее на борт «Вестника богов» поднялся невысокий могульский юноша в желтой тунике. Сложив руки на груди и низко поклонившись, он сказал на вполне сносном форгардском:

– Приношу свои извинения, леди и лорды. Госпожа Жаклин просила передать приглашение. Будем рады видеть вас в поместье Лафьер.

– Лафьер? – переспросил Алекс, рассматривая карточку.

Я с тревогой поглядывала на мужа, гадая, какое он примет решение. А вдруг он так сильно расстроился из-за сегодняшнего происшествия, что решит проучить не только моряков, но и меня, и незнакомую леди? Но я зря опасалась – во всех делах, касавшихся встреч, выгоды и особенно выгодных встреч Алекс мыслил, как настоящий дипломат.

– Что ж. Нельзя отказываться от возможности познакомиться с известным форгардским предпринимателем, – сказал муж.

А я едва не прыгнула ему на шею от восторга.

Вместе с посыльным прибыли и слуги, принесшие с собой три паланкина. Устроившись внутри одного и приоткрыв занавеску, я всю дорогу смотрела на красочный оживленный город, поражавший своей чужеродностью.

Я была искренне благодарна судьбе за встречу с Жаклин, ведь в противном случае я бы никогда не увидела ни конусообразной белой башни, что стояла на четырех слонах, вырезанных из розового камня, ни процессию, в которой каждый человек с головы до ног был увешан цветочными гирляндами. Люди распевали гимн и направлялись куда-то в неизвестном мне направлении.

Об одном только я жалела – Алекс был в соседнем паланкине, и я не могла спросить у него, что означает это шествие и странные действия местных, которые стояли по колено в реке и поднимали к небу руки, полные воды, а затем выливали ее себе на макушку.

Поместье Лафьер находилось в пригороде Далила. Солнце было уже в зените, когда мы добрались до белокаменного двухэтажного дома с изогнутой черепичной крышей. Миниатюрное строение, фасад которого лишили каких-либо украшений – колонн, скульптур или барельефов – утопало в зеленых зарослях пальм и бананов. А среди изумрудных листьев «горели» огоньками насыщенно-розовые цветы олеандров.

– Ты в порядке? – спросил Алекс, едва носильщики опустили мой паланкин на зеленую лужайку. Муж протянул руку и помог мне выбраться.

– Спасибо! Чудесно! – ответила, оглядываясь по сторонам.

– Почему-то я не сомневался, – усмехнулся он.

Я улыбнулась в ответ.

Едва я ступила на каменную дорожку, по обе стороны от которой зеленели аккуратные лужайки, послышался голос Жаклин.

– Ну наконец-то! – Девушка поднялась из плетеного кресла, находившегося на террасе.

– Добро пожаловать, леди и джентльмены, – сказал невысокий мужчина – ровесник моего отца, направляясь к нам.

Пожалуй, если бы я не знала, что незнакомец – дядя Жаклин, я подумала бы, что он ее отец – настолько они оказались похожи. Такие же миндалевидные глаза, изгиб бровей, слегка заостренные скулы и цвет кудрей. Вот только лорд Лафьер был значительно смуглее своей подопечной, белизну кожи которой подчеркивало бледно-сиреневое платье.

– Рады видеть вас! – поприветствовал мужчина, слегка поклонившись мне, а затем пожав руки отцу и Алексу. – Разрешите представиться, Гастон Лафьер, маркиз Ирэни.

Оглядев моего мужа и папу, он сказал:

– Право, джентльмены, рискну предположить, что вы «сварились» в своих аби. На правах хозяина позволю предложить вам отбросить ненужные церемонии, мы все-таки не при дворе раджи.