Богиня по ошибке

Стараясь не паниковать, я старалась глубоко дышать и напомнила себе, что это только сон… всего лишь сон… всего лишь сон. Но страх не проходил. Опустив голову, я стала разглядывать замок, ища в нем отгадку, первопричину моего страха. Замок выглядел сонным и невинным. В сторожке, прилепившейся к стене у открытых ворот, я увидела двоих людей в форме – должно быть, часовых или ночных сторожей. Они сидели за деревянным столом и играли в какую-то игру – похоже, в кости. От них не исходило никаких неприятных флюидов. Обычные ленивые наемники, а вовсе не злодеи… Многие помещения в замке были освещены; время от времени я различала за окнами движущиеся фигуры. Никто как будто никого не убивал, не насиловал, не грабил. С той стороны, которая выходила на океан, я заметила смотровую площадку. На ней стоял одинокий человек. Стоял и смотрел – младенцев не резал, старушек не насиловал. С той стороны я тоже не ощутила никакой угрозы. И все же зло было. Я его чувствовала. Оно было почти осязаемым… Так бывает после того, как переедешь на машине сбитого кем-то до тебя зверька. Кажется, что вонь проникает в салон снизу, от колес, и забивает ноздри еще долго после того, как ты наедешь на трупик. Я продолжала осматриваться; мое тело без труда поворачивалось в воздухе. Наконец мой взгляд устремился в сторону леса…

Вот оно! Несомненно, зло находилось там, в лесу. Оно сгустилось на северной опушке, в той части, которая примыкала к дальним горам.

Ощущение было таким сильным, что мне трудно было сосредоточиться; перед глазами все дергалось, как будто я смотрела фильм в формате 3D, но никак не могла выбрать правильный угол зрения. Кроны деревьев расплывались, сливались в одно темное пятно… Вдруг мне показалось, будто лес пошел рябью. Замигав, я прищурилась, всмотрелась получше. Рябь не исчезла; наоборот, она покрывала все больший участок. Словно по странице расползалась огромная клякса – черная, густая, маслянистая. Огромное пятно двигалось между деревьями, буквально излучая зло. Пятно двигалось тихо, но с огромной скоростью.

У меня перехватило дыхание. Черное пятно приближалось к спящему замку.

Глава 5

Чем им помочь? Я пыталась криком привлечь внимание часовых, играющих в кости, но мой призрачный голос уносило ветром. И я по-прежнему не могла спуститься; на какое-то время я даже обрадовалась, потому что меня ужасала сама мысль о том, что и я могла бы находиться в том замке, к которому неотвратимо приближалось черное зло. Потом мне стало стыдно. Посмотрев на опушку, я ужаснулась. Черное пятно приближалось стремительно! И чем ближе оно подходило, тем явственнее я ощущала идущее от него зло. Как могут обитатели замка спать, играть в карты или просто бездельничать? Почему они не чувствуют то же, что и я?

Вдруг мне показалось, что я больше не во сне. Наползающий ужас стал явью.

Словно откликаясь на мои мысли, парящее в воздухе тело начало снижаться. Мне было страшно и вместе с тем любопытно; хотелось понять, что же здесь творится. Вот черная масса вырвалась из-за деревьев… Я спустилась еще ниже.

Сначала мне показалось, будто внизу бегут высокие мужчины в темных, свободных плащах. Они передвигались стремительными шагами, время от времени совершая огромные прыжки – как прыгуны в длину, только они не падали, как в легкоатлетическом манеже, а продолжали бежать. Необычный способ передвижения больше напоминал полет, чем бег.

Странные бегуны казались не живыми существами, а призраками или зомби. Из леса появлялись все новые и новые странные фигуры. Я стала присматриваться к их длинным свободным плащам – они меня почему-то насторожили. Полы раздувались на ветру… и вдруг я с ужасом поняла, что это никакие не плащи, а крылья – огромные черные крылья, которые расправлялись на ветру, помогая своим обладателям быстро бежать и далеко прыгать.

Меня передернуло от отвращения. Их там несколько сотен, не меньше… Они напоминали огромных хищных человекообразных летучих мышей или гигантских человекообразных тараканов. Спустившись еще ниже, я начала различать в общей массе отдельные фигуры и разглядела их строение. Их черные крылья были так велики, что скрывали невероятно белые тела, казавшиеся полупрозрачными. Странные голые, если не считать набедренных повязок, фигуры напоминали скелеты. Волосы у них были светлые, от русых до серебристых и белых, руки и ноги необычайно длинные, как у пауков. И все-таки они определенно человекообразные. Во всяком случае, лица у них вполне человеческие. На всех застыло одинаково жестокое, непреклонное выражение. Неожиданно я вспомнила отрывок из стихотворения Роберта Бернса:

 
Суровой ниткою судьбы
Ковер судьбы расшит,
Еще сильнее нас гнетет
Раскаянье и стыд;
Кто в небесах лишь видит толк,
Любовью озарен,
Но кто собратьям только волк,
Для тысяч – горе он^[5].
 

Невозможно было оторвать от них взгляд; они ринулись к неохраняемым воротам замка – и явно не с добрыми намерениями… Добрались! Черные фигуры молча, бесшумно проникли в замок.

Игроки в кости ничего не заметили. Не скрипнула ни одна дверь, не открылось ни одно окно. Тишина. Тишина. Тишина.

Но я все равно каким-то образом чувствовала, что несут с собой черные твари. Я не видела, что происходит в многочисленных комнатах подо мной, но весь замок как будто безмолвно кричал от боли и ужаса. Он напоминал больного, в чьем организме стремительно разрастается раковая опухоль.

Я ломала голову над тем, как им помочь. Мое отделившееся от физической оболочки тело поплыло в другом направлении. На сей раз меня влекло к одинокому человеку, стоящему на наблюдательном посту. Подлетев поближе, я вдруг поняла, что лицо человека мне знакомо… Боже мой!

– Папа! – выдохнула я.

При звуках моего голоса он обернулся и стал озираться, видимо ища меня. Я отчетливо видела его в лунном свете. Это был мой отец. Черт бы побрал зеркальные образы! Черт бы побрал фигню с другими мирами! Передо мной стоял мой отец.

Папа разменял шестой десяток, но он бывший футболист и еще вполне крепок. Однажды двоюродный брат признался: в детстве он считал, что мой отец – самый сильный человек на свете, а став взрослым, он убедился в этом окончательно. Наверное, он прав. Папа не то чтобы здоровяк, нет. Рост у него пять футов десять дюймов; когда он заканчивал школу в маленьком городке, представители отборочной бригады сказали, что он недостаточно крупный, чтобы играть в футбол за команду какого-нибудь известного университета, например Иллинойсского. Но они не приняли в расчет папино упорство. Как злобный маленький бульдог, он упрямо несся к цели, и остановить его было невозможно. Он успешно играл в студенческой лиге, а закончив колледж, успешно передавал навыки молодым игрокам. Его взяли на работу в самую крупную школу в Оклахоме; под его руководством команда, которую он тренировал, семь лет подряд выходила в финал чемпионата штата. И все семь раз побеждала.

Я всю жизнь была папиной дочкой. Привыкла полагаться на его силу. В детстве я не сомневалась: нет такого дракона, которого он не убил бы, нет такого демона, которого он не изгнал бы ради меня. И теперь я видела его зеркальное отражение в стоящем на наблюдательном посту мужчине.

– Папа!

Видимо, он услышал мой призрачный голос, потому что вдруг резко вскинул голову и наморщил лоб. Конечно – ведь он меня не видит! Но, выходит, слышит?

– Рианнон! Ты здесь, доченька?

Наверное, он слышит крик моей души.

Сосредоточившись на одном лишь слове, как на молитве, я заплакала и крикнула:

– Опасность!

– Да, девочка моя. Я тоже почуял опасность в ночи! – Внезапно морщины на его лбу разгладились, и он решительно зашагал прочь с площадки. Вскочив на деревянный мостик, который шел вдоль всей внутренней стены замка, он побежал к дозорной башне. Я летела над ним в воздухе. Вскоре загремел его голос, очень похожий на голос моего отца – если бы мой отец говорил с шотландским акцентом:

– Все к оружию! Защищайте замок! Эпона предупредила меня об опасности! Торопитесь, ребята! Смертельный холод сковывает меня… чую, не много времени у нас осталось!

Через окно я заметила, как изменились лица охранников; они бросились к человеку, так похожему на моего отца. Схватив мечи, они побежали к башням; послышались крики – будили спящих. В темноте загремело оружие.

А потом до меня из внутренних покоев донеслись страшные крики.

Под руководством моего отца мужчины, кое-как нацепившие килты, спешно хватали оружие и выбегали из башен – видимо, там разместился гарнизон. Все бежали во внутренний двор, куда незаметно проник враг. Я беспомощно наблюдала за тем, как навстречу защитникам замка выбегали жуткие создания. Мучнисто-белая кожа окрасилась кровью их жертв. Страшные твари не были порождениями кошмара – они сами были кошмаром. Никакого оружия у них в руках я не заметила, и все же, когда стражники вступили с ними в схватку, их мечи и щиты были почти бессильны против оскаленных зубов и когтей. Крылатые твари превосходили защитников замка и числом, и свирепостью. Многие из них время от времени наклонялись над поверженными, еще живыми врагами, не спеша пили кровь и пожирали теплые внутренности, а потом возобновляли резню. Я слышала ужасный хруст ломаемых костей, треск рвущейся плоти, и меня трясло.

Отца я вскоре потеряла из виду; я решила спуститься к месту битвы. Тело мне не повиновалось. Правда, спускаться ниже не было нужды – я увидела его. Его окружали крылатые твари. Из многочисленных рваных ран на плечах и груди отца хлестала кровь, а он все замахивался огромным мечом, отражая врагов. У его ног валялись два безголовых трупа – жертвы его силы.

Твари окружили его, но все старались держаться подальше от его клинка.

– Сюда, подлые трусы! – услышала я его голос и узнала знакомую интонацию. Правда, прежде я слышала ее лишь однажды. Дело было на тренировке. После того как лучшего лайнбекера команды задержали в магазине на мелком воровстве, папа отстранил его от матчей. Нахальный парень заявил отцу: не важно, как он ведет себя вне стадиона, он все равно будет играть, потому что он – лучший игрок в команде. Папа приказал парню вместе с его самомнением выйти в центр поля и при всех заявил: «Если сегодня хоть раз собьешь меня с ног, завтра выпущу тебя на матч!»

Парень был выше отца почти на шесть дюймов, на тридцать с лишним лет моложе его, а весил фунтов на сорок больше, но так и не сумел сбить отца с ног и, разумеется, не принял участия в следующем матче того сезона.

Отзвук именно такого вызова я услышала в голосе отчаянно сражающегося человека. И поза была та же самая, и та же сила. Он снова был прав, только сейчас его правота не имела никакого значения. К нему бежали все новые и новые враги. Кольцо вокруг него мало-помалу росло; наконец отца обступило не менее двадцати человекообразных тварей. Они стояли раскинув крылья и злобно щерили окровавленные пасти.

Никогда не забуду, как он сражался. Он не испугался. Держался хладнокровно и уверенно. Враги медленно теснили его; они наступали, как одно существо. Я увидела, как сверкнул его меч; он рубанул одного, другого, третьего… и они добрались до него, стали рвать когтями и зубами. Он еще бился кулаками, скользкими от его собственной крови. Даже упав на колени, он не закричал.

И не сдался.

Но я больше не вынесла. Мне казалось, будто моя душа распадается на части вместе с его телом; я в ужасе закричала в ночи…

И проснулась.

– Нет, папа, нет! – Я вся дрожала; лицо у меня было мокрым от слез.

В мою комнату почти одновременно, хотя и с разных сторон, вбежали Аланна и Кланфинтан.

– Госпожа! О, госпожа, что случилось?

Аланна подбежала ко мне первой. Я помнила о том, что она – не Сюзанна, но все равно бросилась ей на шею и зарыдала.

– Это было ужасно! – всхлипывая, с трудом говорила я. – Они убили моего отца. А я ничего не могла поделать… только смотрела!

Аланна ворковала что-то утешительное и гладила меня по спине.

– Нам грозит опасность? Позвать стражу?

Голос Кланфинтана был голосом воина, и я вдруг поняла, как он должен быть отважен в бою. Подобно тому, как во сне я заранее ощутила зло, я поняла, что и теперешнее мое чувство тоже верно.

– Нет… – Рыдания сменились всхлипыванием, но мои слезы по-прежнему лились градом. – Все произошло во сне, а не на самом деле.

Аланна заметно напряглась, осторожно высвободилась, встала и заглянула мне в глаза.

– Госпожа, ты должна рассказать, что ты видела.

Голос у нее был спокойным, но я почувствовала в нем страх.

– Мне приснился сон.

Поверх ее плеча я увидела, что Кланфинтан беспокойно мечется по комнате; его черные глаза горели каким-то непонятным для меня чувством.

– Рианнон, что открыла тебе Эпона? – услышала я его голос и в полном смущении плотно закрыла глаза.

– Это был не сон! – прошептала Аланна мне на ухо.

От ее слов меня затрясло. Мало мне злоключений… Что еще произошло?

Я заставила себя расправить плечи; хотя меня по-прежнему трясло, я подняла глаза и встретилась со спокойным взглядом Кланфинтана.

– Прошу тебя, дай мне минуту, чтобы собраться с духом. Потом я расскажу обо всем, что увидела во сне.

В его глазах мелькнуло сострадание, и я вдруг поняла, насколько он добр. Я уже не удивлялась тому, что он является духовным вождем своего народа.

– Конечно, госпожа. Пришли за мной свою служанку, как только будешь готова.

Не заботясь о последствиях, я выпалила:

– Никакая она не служанка! Она моя лучшая подруга!

Я услышала, как Аланна ошеломленно выдохнула.

– Прости, госпожа Рианнон. Пришли за мной свою подругу. – Его улыбка казалась искренней. Как ни странно, она меня утешила.

После того как он тихо притворил за собой дверь, меня снова затрясло.

– Госпожа, я не твоя подруга… Я не могу быть твоей подругой! – испуганно воскликнула Аланна.

– Точно, Аланна. Ты не подруга Рианнон. Ты была ее рабыней, ее служанкой. Но ведь я – не она!

Я вытерла глаза. Она протянула мне лоскут, чтобы я высморкалась. В знак благодарности я улыбнулась ей:

– Я понимаю, что ты – не Сюзанна, но я все время вижу в тебе ее – а она моя лучшая подруга. Надеюсь, со временем ты ко мне приспособишься и, может быть, тоже почувствуешь ко мне дружеские чувства. Знаешь, Аланна, сейчас мне и в самом деле очень нужна подруга! – Я тут же снова разрыдалась. Опять!

– Госпожа, то, что ты говоришь, правда. Ты совершенно точно не Рианнон! – У нее на глазах выступили слезы сострадания; она причесывала меня, убирая волосы со лба, и вдруг нежно обняла. – Похоже, к тебе вернулся голос!

– Да, вернулся! – Я улыбнулась неуклюже и натянуто, как будто забыла, как это делается.

– Принести тебе какое-нибудь успокоительное питье, чтобы болезнь не вернулась?

– Может, лучше горячего чая? По-моему, мне пока лучше воздержаться от вина.

Аланна дважды хлопнула в ладоши, и в комнату вошла сонная нимфа, видимо работающая в здешнем отделе доставки. Кстати… неужели она тоже моя рабыня? Снова впасть в отчаяние оказалось нетрудно; я в очередной раз заплакала, чувствуя, что противна самой себе.

– Аланна, помоги мне разобраться в том, что произошло.

Я решительно вытерла глаза. Не позволю депрессии овладеть мною!

– Ты сказала, то, что я видела, было на самом деле? Как такое возможно?

– Ты видела Волшебный сон. Способность видеть такие сны – один из даров, благодаря которым ты и стала Верховной жрицей и Любимицей Эпоны. Еще в раннем детстве твоя душа часто вылетала из тела и становилась свидетельницей разных событий, происходивших далеко отсюда. Иногда тебе даже удавалось общаться с людьми. Ты ведь не умела делать это в своем прежнем мире?

– Нет, не умела, зато я всегда управляла своими снами, что для моего мира тоже не совсем обычно. Я посещала разные выдуманные места; со мной по моему желанию происходили всякие интересные вещи. – А теперь этой невинности конец… После того, что я наблюдала сегодня, Волшебная страна больше никогда не станет для меня местом чистого счастья… Меня опять передернуло.

– Должно быть, так твой дар проявлялся в мире, лишенном Эпоны.

После того, что я видела сегодня, мне трудно было понять, почему в голосе Аланны слышится печаль.

– Но почему именно сегодня? Я совершенно точно никуда не «посылала» свою душу. Запомни, Аланна, я – не Рианнон! Почему это случилось, а я даже не понимала, что происходит? – Мои глаза снова наполнились слезами. – Какой ужас! И мне пришлось на это смотреть…

– Возможно, сегодня Эпона позвала тебя, так как ты должна была стать свидетельницей.

– Неужели ваша богиня так жестока?

– Нет, госпожа. Лишь великое добро может победить великое зло.

Вернулась нимфа; на подносе она несла изысканный чайный сервиз. Я улыбнулась ей в знак одобрения, она застенчиво ответила мне улыбкой. Но когда она уже собралась уходить, я заметила, что на подносе всего одна чашка.

– Извини, пожалуйста!

Нимфа вздрогнула и застыла на месте.

– Принеси чашку и для Аланны. Она выпьет чаю со мной.

– С-слушаюсь, госпожа…

– Очень тебе признательна.

Девушка явно смутилась, но все же быстро побежала выполнять приказ. Аланна пытливо смотрела на меня и качала головой, словно спрашивала: «Что ты вытворяешь?» К этому выражению ее лица я постепенно начала привыкать.

– Даже не начинай. Я столько всего пережила, что не могу думать еще и о здешнем сволочном рабстве. Придется тебе привыкать к тому, что я буду обращаться с тобой как со своей подругой. Как говорится, к черту мины и полный вперед!

– Что…

– Еще одно выражение. – От чая мне стало тепло и приятно, и трясло уже не так сильно. – Оно означает, что надо не обращать внимания ни на какие препятствия.

Вернулась маленькая нимфоподобная служаночка еще с одной чашкой, которую она протянула Аланне. Лицо у нее было по-прежнему ошеломленное, зато она радостно улыбнулась в ответ на мою улыбку, с поклоном удаляясь из комнаты. Аланна, явно стесняясь, налила себе чаю.

– Значит, ты утверждаешь, что виденное мною не было ни сном, ни видением? Пока мое, так сказать, астральное тело парило над замком, там на самом деле происходили все те страшные события?

– Да, госпожа, – с грустью ответила Аланна.

– Значит… – я несколько раз глубоко вздохнула, – он погиб?

– Мне очень, очень жаль, госпожа.

Чашка звякнула о тонкое блюдце; дрожащими руками я отодвинула ее.

Вдруг я поняла нечто такое, от чего едва не перестала дышать.

– А мама… Что с моей матерью? – Грудь точно стиснуло обручем. Не хватало еще, чтобы и ее… – Я ее не видела, но разве она не должна была быть там, с отцом?

– Госпожа, твоя мать умерла вскоре после твоего рождения, – негромко сказала Аланна, ставя чашку на блюдце и гладя меня по руке.

– Ясно… – задумчиво протянула я. – Вот и хорошо!

Аланна изумленно вытаращила глаза:

– Что «хорошо», госпожа?!

– Нет-нет, я вовсе не радуюсь ее смерти.

Аланна вздохнула с облегчением.

– Я радуюсь, что те твари ее не убили. В моем мире они с отцом развелись, когда я была еще маленькая.

Аланна бросила на меня ошеломленный взгляд.

– Им обоим потом стало только лучше, правда. Оба нашли себе других спутников жизни и сейчас очень счастливы.

– Раз ты так говоришь, госпожа… – с сомнением отозвалась Аланна.

– Разве у вас здесь не разводятся?

– Разводятся. Но развод считается позором.

– Какие бы у вас ни были обычаи, я рада, что моя мама не видела, что случилось сегодня ночью. – Мне как-то легче было представлять, что она умерла тридцать пять лет назад, а не рисовать страшные картины ее сегодняшнего убийства. Вроде убийства отца. Я глубоко вздохнула.

Меня по-прежнему била дрожь, когда я задала вопрос, который вдруг стал для меня очень важным.

– Рианнон любила отца?

– По-моему, он был единственным, кого Рианнон способна была искренне любить. Он так и не женился во второй раз и воспитывал ее один, не отсылал от себя, как сделали бы на его месте другие вожди кланов. – Аланна грустно улыбнулась. – Маккаллан так гордился ею! Души в ней не чаял. По-моему, он видел ее такой, какой она не открывалась больше никому. Рядом с ним Рианнон всегда вела себя безупречно.

У меня стиснуло горло; стало жарко.

– Значит, что-то общее у нас с ней все же есть – мы обе любим своих отцов.

– Тебе следует рассказать о том, что случилось ночью, Кланфинтану. Он тебе поможет. Доверься ему, госпожа! Он может стать могущественным союзником. – Аланна схватила меня за обе руки и серьезно заговорила: – Если не считать Маккаллана, Рианнон не считалась ни с чем и ни с кем, даже способным доставить ей удовольствие; она любила всеми вертеть и пользоваться в своих интересах. – Светло-карие глаза Аланны пытливо посмотрели на меня. – Внешне ты похожа на нее. В тебе ее пыл, ее веселье и ее страстность, но ты выросла в другом мире и привыкла к другой жизни. Поэтому ты совершенно другая. Я не верю, что ты такая же, какой была она. У тебя любящее сердце. Прошу тебя, госпожа, призови на помощь и свою мудрость. Помни, твой отец одобрил твой союз с Кланфинтаном. Кланфинтан силен и мудр, он непременно придумает, как поправить это ужасное зло!

– Позови его! – Я сжала ей руку. Она улыбнулась мне и, прежде чем снова хлопнуть в ладоши и сообщить прибежавшей нимфе, что я хочу видеть Кланфинтана, быстро погладила меня по щеке. Я вдруг поняла, какой, наверное, выгляжу растрепой, и пробежала пальцами по волосам, чтобы они хоть как-то улеглись. Аланна уверенно убрала мою руку, достала со столика гребень и ловко заплела мне красивую французскую косичку. – Спасибо, подруга!

Ее теплая улыбка послужила достаточно красноречивым ответом.

Войдя, Кланфинтан тихо прикрыл за собой дверь. Не колеблясь он подошел к моей кровати и взял мою руку в свою.

– Хочу выразить тебе мое глубочайшее сочувствие. Маккаллан был великим главой клана и моим другом. – Его пожатие было теплым и твердым. – Весь Партолон знает, как ты его любила. – Прежде чем выпустить мою руку, он еще раз сжал ее.

– С-спасибо. – Без его тепла мне вдруг стало холодно.

– Ты готова рассказать, чему стала свидетельницей? – В его бархатном голосе слышалась тревога.

– Да. – Я расправила плечи. – Мой сон начался здесь. Я пролетела сквозь потолок и навестила одну красивую белую кобылу… – И Аланна, и Кланфинтан понимающе улыбнулись, и я поняла, что и кобыла тоже существует на самом деле. – Потом я взмыла вверх, любовалась яркой луной и ночью.

– Да, луна действительно притягивает, – задумчиво заметил он.

– М-да…

Когда он смотрел на меня, глаза его были теплыми и добрыми. Нет, сейчас не время терять голову из-за его прекрасных глаз!

– Потом меня потянуло к морю. И там на скале стоял замок, обращенный входом от моря.

Он понимающе кивнул.

– Почти сразу я поняла: там что-то не так. Нет, не просто «не так». Я поняла, что где-то поблизости затаилось зло. Я ничего не видела, только чувствовала.

Он снова кивнул, призывая меня продолжать.

– Пытаясь отыскать источник своего дурного предчувствия, я посмотрела на лес. Оттуда они и появились… – Я замолчала. Едва я вспомнила о крылатых тварях, меня затрясло. Аланна, по-прежнему стоявшая рядом, в знак утешения положила руку мне на плечо. – Они были ужасные. Сначала я решила, что ожил сам лес, что он – какое-то кошмарное создание. Он весь шел рябью и дрожал. Потом я увидела, что дело не в лесе; под деревьями двигались жуткие твари. Я разглядела их… Они с крыльями, но похожи на людей.

– Фоморианцы! – недоверчиво прошептал Кланфинтан.

Не дав мне ни о чем его спросить, Аланна предостерегающе сжала мое плечо. Я подняла на нее глаза и увидела, что она кивает, соглашаясь с тем названием, какое дал Кланфинтан отвратительным созданиям.

– Когда я поняла, что происходит, полетела к отцу и предупредила его об опасности. Он даже услышал меня… Но было уже поздно. Твари ворвались в замок. Они убили часовых и всех, кто там был. – Я закрыла лицо руками. – Я видела, как убивали отца!

– Госпожа Рианнон! – Его голос вернул меня к действительности. – Можешь ли ты сказать, сколько их было?

– Множество. Они как саранча… пожирали все на своем пути!

– Я понимаю и разделяю твою боль, госпожа Рианнон, но прошу тебя ответить еще на один вопрос. Пожалуйста, опиши, как они выглядят… подробно. – Его добрые глаза смотрели на меня ласково и сочувственно.

Я откашлялась и, прежде чем продолжать, выпила еще чаю.

– Ростом они как будто выше, чем обитатели замка. – Замолчав, я постаралась отогнать от себя страшные картины, но надо было продолжить рассказ. – У всех огромные черные крылья, которые растут из спины. Они не летают, как птицы, но крылья помогают им бегать и парить. Передвигались они на удивление быстро. Быстрее, чем способен бежать человек. Руки и ноги у них, по-моему, очень длинные и тонкие. Кожа мучнисто-белая, волосы длинные и, кажется, светлые. – Я снова помолчала, вспоминая. – Отвратительнее всего то, что они выглядят почти как люди! Снимите с них крылья, наденьте на них обычную одежду, и они сойдут за обычных людей! – Меня передернуло.

– Есть ли у них оружие? – вмешался он в мои мысли.

– Только зубы и когти. – Я с трудом заставила себя добавить: – Они… перебили всех защитников замка и… время от времени останавливались и пожирали их внутренности! – Мой ровный, лишенный всякого выражения голос никак не мог передать того ужаса, который я пережила при виде зверства захватчиков.

– До сих пор я не верил, что это правда… – Кланфинтан принялся расхаживать взад и вперед у изножья кровати, запустив пальцы в свою густую шевелюру. – Я думал, что истории о фоморианцах – всего лишь легенды, сказки, которыми пугают маленьких детей, чтобы слушались старших.

– Не понимаю. – Наверное, мне, вернее, Рианнон следует что-то знать о фоморианцах, но сейчас не время, я должна скромно молчать (как будто я когда-то умела скромно молчать!).

– Ты ведь тоже слышала такие сказки. – Казалось, он настолько поглощен собственными мыслями, что не замечает моего невежества. – Все партолонские матери пугают детей историями о крылатых демонах, которые схватят их и сожрут, если они отойдут далеко от дома.

– А, да. – Я притворилась беспечной. – Но подробностей я не запомнила. Откуда они должны появляться?

– С той стороны Триерских гор. Кажется, ни в одной легенде об их происхождении ничего не говорится.

– Что о них известно?

– Барды поют, что много столетий назад Партолон поднялся против них. Хотя фоморианцы обладали огромной злой силой, численность их была невелика. Они были разбиты; немногих выживших прогнали обратно, за горы. Потому-то у самого перевала и воздвигли Сторожевой замок, и потому он получил свое имя. – Кланфинтан пристально посмотрел на меня. – Но поскольку ты Любимица Эпоны, думаю, тебе все это и так известно.

– Эпона не имеет дела со злом! – Едва слова слетели с моих губ, я интуитивно почувствовала: так оно и есть. Как правило, я верю своей интуиции, но она у меня какая-то бессистемная; по-моему, полностью полагаться на нее не стоит. Ладно… Продолжим наши игры. – И зачем мне тревожиться о каких-то легендах, которыми раньше пугали малых детей? – Хватаясь за соломинку, я посмотрела на Аланну. Может, она снова меня выручит? – Эпона слишком занята, чтобы заниматься такими глупостями. – Я совершенно растерялась и понятия не имела, как и что говорить. Фоморианцы… Партолон… Триерские горы…

– Наверное, именно поэтому она и послала тебя туда, госпожа. Ты стала свидетельницей ночных ужасов. И теперь осознаешь, что грозит Партолону, – мягко сказала Аланна, снова похлопав меня по руке. – Разве не предупреждала тебя Эпона об опасности, к которой ты изначально не была подготовлена? – Для нас с ней ее слова имели особый смысл: она знала, что я вообще ни к чему не была подготовлена. Она грустно улыбнулась, а потом покосилась на Кланфинтана. – Может быть, поэтому она вас и соединила. Эпона знала, что ее Любимица не готова к такому проявлению зла; так же как знала она, что ты, как Верховный шаман, лучше помнишь старинные предания и потому будешь знать, как подготовиться к тому, чтобы сразиться со злом.

– Конечно… Спасибо, Аланна!

Она опять меня выручила.

– Да, похоже, все так и есть.

Хорошо, что Кланфинтан слишком погружен в собственные мысли и не обращает внимания на происходящее. В конце концов, хоть он и полуконь, но все же мужчина! А мужчины… в общем, они не способны решать несколько задач одновременно.

– Значит, Эпона предупредила меня о приближении большой беды. – В голове у меня как будто зажглась огромная лампа. Я села и смахнула слезы. – Одним лишь замком моего отца эти твари не удовлетворятся! – Я поочередно смотрела то на Аланну, то на Кланфинтана. – Наверное, Эпона хочет сказать, что опасность грозит нам всем.

Как бы странно это ни звучало, но я поняла, что так и есть. Может быть, Рианнон сейчас испытывает примерно то же в Оклахоме – странную способность интуитивно чувствовать то, о чем она раньше и понятия не имела.

– Да, госпожа Рианнон, это важное предупреждение о надвигающейся угрозе. – Кланфинтан вдруг заговорил отрывисто и деловито. – С твоего позволения я пошлю за моими воинами; они помогут дворцовой страже вывести в безопасное место людей, живущих между твоим храмом и землями Маккалланов. Они могут прийти сюда. Как тебе известно, по замыслу Эпоны храм, возведенный в ее честь, удобно оборонять, и здесь люди будут в большей безопасности. Есть ли в храме запасы провизии на случай нужды?

Аланна кивнула; я вздохнула свободнее.

– Вот и хорошо. Отсюда до замка Маккаллан два дня быстрой скачки. – Кланфинтан снова принялся мерить комнату шагами, полностью погрузившись в мыслительный процесс. – Будем надеяться, что фоморианцы проведут там некоторое время, радуясь своей победе, и не сразу продолжат свое наступление. У нас же останется время послать за подкреплением на Равнины кентавров, привести сюда селян и предупредить жителей Партолона.

– Погоди…

– Прости меня, госпожа Рианнон. Я не собирался командовать и брать на себя твои обязанности. Как твой супруг, я лишь желаю помочь тебе подготовиться к тому, о чем предупредила тебя Эпона. – Он говорил искренне. Но он мужчина и, как всегда, упустил самое главное.

– А как же мой отец?

– Мне очень жаль, госпожа Рианнон, но твой отец погиб. – В его голосе снова послышались теплые нотки; не сомневаюсь, он искренне сочувствовал мне, но по-прежнему ничего не понимал.

– Я помню все, что видела. – Голос у меня сел; пришлось выпить еще чаю. – Но я ведь не видела, как он умер!

Кланфинтан и Аланна встревоженно переглянулись.

– Что, если он еще жив? Он страдает… – Я отпила еще чаю. Плакать не буду! Ну вот, опять…

– Рианнон… – Его бархатный голос утешал, обволакивал. – Прошу тебя, пойми: выжить он не мог.

– Я… понимаю. Скорее всего, он погиб. Но… в общем, не могу я бросить его и всех защитников замка, чтобы они валялись там, как… – Я заглянула ему в глаза, постаравшись придать себе насколько можно молящее выражение. – Ты не видел, как храбро они сражались!