Докладные записки и письма в 3-е Отделение

Запретить вовсе говорить и невозможно, и было бы вовсе неполитически, потому что скорее можно пресечь вредные и злоумышленные намерения между говорящими, нежели между безмолвными. Но надобно поставить стену между вредными людьми и массою народа, и к этому я вижу одно только средство.

Наш русский народ более других привязан ко всем обрядам веры и церковным постановлениям и, вещь удивительная, менее других народов оказывает уважения и доверенности к духовенству. Привязанность к царям в народе от того сильна, что она соединена у него с религиозными понятиями. Не удивительно ли, что многочисленнейшее сословие народа не связано никакою нравственною нитью с престолом? – На них даже не возлагается никакой нравственной обязанности! И как политическим узлом нельзя соединить сословие крестьян с троном, то должно соединить неразрывным союзом Веры. Для этого я предлагаю присягу.

Предлог, представленный для удаления крестьян от присяги, кажется мне не сильным и не убедительным. Говорят, что они, присягнув на верность блаженной памяти императору Павлу Петровичу, отказались от повиновения господам, и стали называть себя государственными крестьянами. Но это произошло не от присяги, а от формы оной. При начале нынешнего царствования не было присяги, однакож крестьяне в некоторых губерниях преступили свою обязанность, и это служит доказательством, что причиною смятений бывает не присяга, но вышеизъясненные мною обстоятельства, а именно дурные примеры, дурное обхождение с ними и внушения.

Все сословия в государстве не могут и не должны присягать по одной форме присяги, ибо каждое сословие имеет свои особенные обязанности. Во Франции присягают на каждое новое звание – и справедливо. Для крестьян казенных и помещичьих должны быть составлены в Синоде особые формы присяг, в которых первым и главным пунктом должно быть беспредельное повиновение и верность Государю, установленному от Бога, священному его помазаннику; вторым пунктом должно быть повиновение властям и помещикам, установленным Государем. Тогда никто не дерзнет покушаться смущать народ вредными внушениями, ибо присяга, которая модновоспитанными дворянами почитается одним обрядом, в народе произведет свое истинное действие и привяжет его узлом Веры к священной особе Государя.