Швейцария. Полная история страны

Союз трех кантонов

Чтобы лучше понять то, что произошло 1 августа 1291 года, следует отметить, что в 1231 году император Священной Римской империи Фридрих II Гогенштауфен выкупил Ури в пользу империи у Габсбургов, а в 1240 году он же даровал Швицу особую хартию вольности, в силу которой Швиц сделался имперским. Но Габсбурги не признали этой хартии и завоевали Швиц в 1245–1252 годах. На помощь Швицу пришли Ури и еще подвластный Габсбургам Унтервальден (во время войны они якобы заключили первый союзный договор, но его текст не сохранился). Через некоторое время Швиц и Унтервальден были вынуждены признать власть Габсбургов, и первоначальный союз распался.

Из рукописи «Искусство охоты с птицами». Фридрих II и его сокол. Кон. XIII века

А вот 1 августа 1291 года договор был возобновлен «на вечные времена», и соответствующий акт, составленный гораздо позже на латыни, сохранился в архиве города Швица.

Историк-гуманист Чуди столкнулся с трудной задачей собрать в логическую последовательность простреленное яблоко, союз, заключенный на Рютли, и последствия этих событий, а также включить происшедшее в историческую связь более высокого порядка. Он датировал клятву 8 ноября 1307 года, а падение замков – ночью ближайшего к этой дате Нового года. Такая хронология оказалась поставленной под вопрос, когда после длительного забвения была вновь обнаружена Федеративная хартия 1291 года, составленная на латыни.

ФОЛЬКЕР РАЙНХАРДТ, швейцарский историк

Все выглядит очень запутанным, но, по сути, договор гласил, что «каждый по-прежнему по своему состоянию и положению должен служить своему господину и быть ему подданным», но при этом союзники объявили, что «не будут принимать никакого судью, который за деньги получит эту должность и не будет нашим земляком».

Проще говоря, договор трех альпийских кантонов 1291 года отрицал право присылки фогтов (чиновников, наместников императора) извне, и основной его целью было противостояние попыткам Габсбургов подчинить их, а также установить свой контроль над перевалом Сен-Готард, через который шел важный торговый путь, соединявший Германию с Северной Италией.

Кстати, император Священной Римской империи Рудольф I Габсбург умер 15 июля 1291 года.

Таким образом, политическая ситуация была в тот момент в высшей степени неопределенной, даже потенциально угрожающей, предстояло избрание враждебно настроенного преемника. И это тоже стало поводом для создания союза.

В результате заключения договора 1291 года на территории Священной Римской империи возникло еще одно (фактически самостоятельное) государство – Швейцарский союз. В правовом отношении этот договор не упразднил юридическую зависимость кантонов от империи.

С этого договора считается обыкновенно начало Швейцарии, как государства, хотя даже имя Швейцария было тогда еще неизвестно: оно появилось впоследствии (после Моргартенской битвы), вследствие неправильного применения имени Швица ко всем союзным общинам. К этому дню было приурочено празднование 600-летия Швейцарии, хотя легенды об образовании Швейцарского союза, связанные с именем Вильгельма Телля, – легенды, которым народная масса в Швейцарии верила до середины XIX века, – возводили его начало к договору на Рютли в 1307 году, за которым будто бы последовало убийство фогта Гесслера. Договор 1291 года, направленный против Габсбургов, вполне сохранял зависимость кантонов от империи.

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ВОДОВОЗОВ, русский публицист и историк

Именно этот момент принято считать началом Швейцарии как государства, хотя название «Швейцария» было тогда еще неизвестно: оно появилось позднее, после битвы при Моргартене, как результат ошибочного применения названия кантона Швиц ко всем союзным общинам.

Сейчас день 1 августа с опорой на договор 1291 года выбран в качестве национального праздника всех швейцарцев, однако это произошло лишь в конце 1890-х годов.

Победа при Моргартене. Рост территории Швейцарской конфедерации

В свое время король Германии Адольф Нассауский, враждовавший с Габсбургами, подтвердил независимость Швица и Ури от империи специальной грамотой вольности.

В 1309 году Генрих VII, первый германский император из Люксембургского дома, подтвердил ее вторично, дав, помимо этого, грамоту вольности еще и унтервальденцам.

Усилия увенчались успехом в 1309 году при Генрихе VII и в 1316 году в правление Людвига IV Баварского. Тот факт, что просьбы нашли отклик, объясняется политической ситуацией в империи. Оба государя были непосредственными конкурентами Габсбургов в борьбе за власть. Тем самым рано обозначился лейтмотив истории Конфедерации: противодействие козням Габсбургов.

ФОЛЬКЕР РАЙНХАРДТ, швейцарский историк

Когда в борьбе за императорскую корону между Людвигом Баварским и Фридрихом Красивым из династии Габсбургов (они одновременно провозгласили себя императорами Священной Римской империи) союзники стали на сторону первого, брат последнего, герцог Леопольд, сделал попытку подчинить их власти Австрии. В его войске, кроме 2000 рыцарей, находились также жители Цуга, Цюриха и других швейцарских владений Австрии.

Численно небольшой отряд крестьян и охотников устроил засаду на Моргартенских высотах, над озером Эгери. Неожиданным нападением на врага, вступившего в узкую долину между озером и горами, обратил его почти без потерь для себя в беспорядочное бегство. Это сражение стало известно как битва при Моргартене.

Битва происходила 15 ноября 1315 года, и в ней ополчение недавно образованного союза трех кантонов показало полнейшую неэффективность рыцарской конницы в горных условиях. Она стала одним из первых сражений в средневековой истории, где пехота одержала убедительную победу над тяжеловооруженными конными рыцарями.

У Моргартена, горы на южной оконечности озера Эгери, расположенного на границе между кантонами Швиц и Цуг, войско Габсбургов, насчитывавшее примерно две с половиной тысячи человек, было побеждено ополчением из Ури, Швица и Унтервальдена. Ополчение вдвое уступало австрийскому войску по численности, но превосходило его лучшим знанием местности и использовало для битвы узкое пространство, расположенное между ложбиной и болотистыми лугами. Как сами победители, так и последующие поколения граждан Конфедерации видели в этом неожиданном триумфе «мужиков» над гордыми «рыцарями» знак перста Божьего. Ежегодно отмечавшееся торжество в честь битвы глубоко закрепило в коллективной памяти первый большой успех в борьбе с могущественным противником.

ФОЛЬКЕР РАЙНХАРДТ, швейцарский историк

Битва при Моргартене. Миниатюра. 1470

Тогда кантоны поддержали Людвига Баварского, так как опасались, что Габсбурги захватят их земли и включат их в свои владения, как это уже было в конце XIII века. И тогда Швиц стал первым швейцарским кантоном, открыто спровоцировавшим конфликт с Австрией: в 1315 году жители кантона напали на приграничный бенедиктинский монастырь Эйнзидельн, находившийся под австрийским протекторатом, и разграбили его. Формальным поводом к этому конфликту послужил раздел пастбищных земель.

Герцог Леопольд Австрийский пошел в поход против восставших кантонов с армией в 9000 воинов, из которых 2000 были конными рыцарями.

Повстанцы укрылись за многочисленными деревянными и земляными укреплениями в районе перевала Моргартен. Против наступавших австрийцев Швиц выставил лишь 1300 человек, к которым присоединились вспомогательные отряды кантонов Ури (300 воинов) и Унтервальден (100 воинов). Но это весьма малочисленное войско укрылось в засаде между озером и Моргартенским проходом, где довольно узкая тропа шла между крутым спуском и болотом. Австрийская армия двигалась колонной, в голове которой находились тяжелые рыцари. Дойдя до узкого дефиле, австрийцы обнаружили, что дорога впереди перегорожена. Они были вынуждены повернуть налево по совсем узкой тропинке. Вскоре они столкнулись с очередным препятствием в лице небольшого отряда швейцарцев, державшего оборону близ деревушки Шафштеттен.

Сражение при Моргартене 15 ноября 1315 года было первой победой швейцарцев, наделавшей большого шума, так как в нем 1300 [человек] швейцарской пехоты разбили 12 400 человек (4400 кавалерии и 8000 пехоты) под начальством герцога Леопольда Австрийского. Столкновение произошло неожиданно для австрийской главной колонны, шедшей без мер охранения и осыпанной древесными пнями и бревнами, сбрасываемыми с гор небольшим отрядом в 50 человек, расположенным в засаде. Рыцари двинулись в атаку против этой горсти смельчаков, но сами были внезапно атакованы главными силами швейцарцев, приведены в расстройство и обращены в бегство, потеряв около 3000 человек. Остальная часть армии, состоявшая из пехоты, не участвовала в бою и обратилась в бегство под влиянием панического страха.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ МИХНЕВИЧ, русский генерал и военный писатель

Австрийская колонна стала громоздкой и неповоротливой. Швейцарцы же послали небольшой отряд отборных воинов, чтобы, двигаясь по лесистому склону, отрезать австрийский авангард от остальных сил. Отряд успешно справился с этим заданием, завалив проход стволами деревьев, и австрийская пехота оказалась отрезана от конницы. Практически сразу же швейцарцы атаковали из леса, забросав застывших в нерешительности австрийцев градом камней, после чего последовала рукопашная схватка, в которой швейцарцы умело использовали свои алебарды и топоры. Охваченные ужасом австрийцы вынуждены были отступить к болоту, где многие и погибли. В общей сложности в битве погибли примерно 2500–3000 австрийцев, главным образом рыцарей. Потери швейцарцев были минимальны.

Численно ничтожный отряд крестьян и охотников устроил засаду на Моргартенских высотах, над озером Эгери, откуда неожиданным нападением на неприятеля, вступившего в узкую долину между озером и горами, обратил его почти без потерь для себя в беспорядочное и бедственное для него бегство. Эта победа подняла значение союзников и обеспечила их самостоятельность.

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ВОДОВОЗОВ, русский публицист и историк

Хронист того времени Иоганн из Винтертура писал об этой битве так:

«Это была не битва, людей герцога Леопольда просто резали, как скот; горцы убивали их, как овец на бойне. Никто не оказывал сопротивления, но все до последнего, без всяких различий, были перебиты. Ярость конфедератов была столь велика, что отряды австрийской пехоты, видя, как храбрейшие рыцари падают беспомощными, в панике бросались в озеро, предпочитая сгинуть в его водах, нежели пасть жертвой ярости своих врагов».

Это была блестящая победа швейцарской пехоты над рыцарской конницей Габсбургов, которая обеспечила независимость конфедерации и послужила толчком к формированию швейцарского государства.

Через три недели после битвы союзники подтвердили свой союз новым договором, заключенным в Бруннене 9 декабря 1315 года. На этот раз договор был составлен на немецком языке.

В начале 1316 года Людвиг Баварский грамотами в адрес трех земель (кантонов) подтвердил вольные грамоты своих предшественников. Зависимость от империи выражалась, по тексту этих грамот, только в том, что император назначал одного общего имперского фогта для всех трех земель, но властью этот фогт обладал призрачной.

Союз 1291 и 1315 годов оставался исключительно военным, не стеснявшим независимости членов союза. При этом самостоятельное развитие трех первоначальных земель (кантонов) шло в сторону постепенной демократизации. Крепостные монастырей в Швице и местных сеньоров в Унтервальдене стали освобождаться, как только сеньоры потеряли опору на внешнюю власть. Но процесс этот закончился не ранее XVI века.

Победа при Лаупене. Союз восьми кантонов

Свободе и независимости первоначальных кантонов постоянно грозила опасность, пока город Люцерн, тесно связанный с ними Фирвальдштетским озером, находился во власти Габсбургов, которые купили его в 1290-х годов. Как раз к этому времени связь с Люцерном у других лесных кантонов стала особенно тесной. Они оставались чисто аграрными, тогда как в Люцерне, как и во многих других городах Швейцарии (особенно в Цюрихе и Базеле), уже возникла и развилась промышленность: шерстяная и льняная, а в Цюрихе еще и шелковая.

Люцерн передавал свою продукцию в союзные кантоны в обмен на сырье. И что характерно, получившая там развитие цеховая организация постоянно конфликтовала с фогтами, назначенными Габсбургами.

Пакт гарантировал договаривающимся сторонам взаимную помощь в случае опасности (в чем приносилась торжественная присяга), запрещал заключать новые союзы без согласия других членов пакта и предписывал в спорных ситуациях третейское разбирательство. Таким образом, присоединение к Ури, Швицу и Унтервальдену должно было дать правящим кругам Люцерна опору, а городу в целом прикрытие от вновь дающих себя знать территориальных устремлений Габсбургов.

ФОЛЬКЕР РАЙНХАРДТ, швейцарский историк

В 1332 году люцернцы вступили в «вечный союз» с тремя уже союзными землями (кантонами). Таким образом, Союз охватил все земли вокруг Фирвальдштетского (Люцернского) озера.

В 1343 году недовольные происходившим в Австрии устроили в Люцерне заговор, но он был раскрыт, и 24 июля предводителей заговора казнили.

В 1346 году избранный императором Карл IV Люксембургский, сменивший погибшего при охоте на медведя Людвига Баварского, восстановил все права Габсбургов в Швабии (в составе которой числилась Швейцария), признав грамоты своих предшественников не имеющими силы. Но это восстановление было чисто формальным.

Диболд Шиллинг ст. Битва при Лаупене. 1484

Что касается имперского города Цюриха, то там Рудольф Брун, происходивший из знатного дворянства, в союзе с ремесленниками города покончил с засильем зажиточных купеческих семей и провел реорганизацию управляющего механизма города. Сам он занял должность пожизненного бургомистра и в стиле итальянских единовластных правителей сумел обеспечить себе самые обширные полномочия.

По новой конституции, ремесленников Цюриха объединили в 13 различных гильдий. Они сформировали новый Совет, состоявший из 26 человек, где 13 человек были из бывшего патрициата, а остальные – цеховыми мастерами. Естественно, это вызвало недовольство сторонников старого порядка, и в 1350 году в городе произошла попытка переворота. Последующие военные действия в конечном итоге переросли в войну с Австрией, и в поисках поддержки против Габсбургов Цюрих в 1351 году вступил в «вечный союз» с тремя первоначальными кантонами.

В последовавшей затем войне союзники завоевали австрийские владения Гларус и Цуг, а потом приняли их в свой союз на равных основаниях.

В 1353 году имперский город Берн, который уже в 1339 году, при помощи союзных кантонов, разбил в битве при Лаупене войска враждебной ему коалиции (города Фрибура, города Золотурна и нескольких графских родов в Бернском Оберланде), опиравшейся на Габсбургов, заключил союз со Швицем, Ури и Унтервальденом (но не с Цюрихом и не с Люцерном).

Упомянутая битва при Лаупене проходила летом 1339 года между Берном и его союзниками, с одной стороны, и Габсбургами при поддержке Бургундии – с другой стороны.

Швейцарским войском командовал бернский рыцарь Рудольф фон Эрлах. Он был сыном рыцаря Ульриха фон Эрлаха и Мехтильды Рейнфельденской и находился на службе у графа Рудольфа III фон Нидау. И, забегая вперед, скажем, что 12 мая 1849 года в родном Берне герою был открыт конный памятник, созданный скульптором Йозефом Симоном Вольмаром.

Битве предшествовала 11-дневная осада Лаупена 12-тысячным войском Габсбургов (по другим данным, у осаждавших было 3000 человек рыцарской конницы и 15 000 человек пехоты).

Гарнизон Лаупена состоял всего из 600 человек (по другим данным, он был усилен до 840 человек).

10 июня 1339 года объединенная армия австрийцев и бургундцев оказалась под стенами Лаупена, защитники которого отказались капитулировать, несмотря на внушительное численное превосходство врага. Началась осада.

В Берне стало неспокойно: всем было ясно, что с падением Лаупена враги не только достигнут своих первоочередных целей, но и получат отличную базу для развития наступления на сам город. К счастью для горожан, на помощь к ним подошли отряды из горных кантонов, с которыми у Берна был заключен союзный договор.

В итоге бернцы смогли собрать до 5000 человек пехоты и 200 человек конницы. Они атаковали, и осада Лаупена была снята 21 июня 1339 года этим подоспевшим подкреплением.

Кстати, некоторые историки считают битву при Лаупене первым конфликтом, в котором швейцарцы участвовали в качестве наемников, пусть и на своей земле.

Рудольф фон Эрлах к тому моменту успел принять участие в нескольких крупных битвах, проявив себя хорошим начальником и толковым организатором. Тем не менее он не горел желанием возглавить объединенное войско, так как хорошо знал о своенравной натуре бернцев, не привыкших подчиняться кому бы то ни было. Но горожане пообещали ему слушаться его во всем и подчиняться беспрекословно, и рыцарь согласился принять командование над армией. И этот прецедент заложил основу дисциплины, которой швейцарцы прославились впоследствии: по сравнению с прежними средневековыми ополчениями в рядах солдат Союза царил порядок, что стало одним из главных слагаемых их побед.

Перед боем Рудольф фон Эрлах, не надеявшийся на своих воинов и всеми силами старавшийся избежать столкновения, вступил в переговоры с габсбургскими рыцарями, но те предъявили тяжелые требования, и обе стороны начали строиться в боевые порядки. Командование центром Эрлах оставил за собой, правый фланг он поручил барону Вейсенбургу, а левый, составленный из героев Моргартена, вверил барону Аттингаузену. У противника рыцари стали на правом фланге, на равнине, южнее Бромбергских высот, а пехотные части – на левом, упираясь в ограничивающий Лаупенскую долину овраг.

Швейцарцы построились в фаланги, в которых передние шеренги имели полное защитное снаряжение. Вооружение состояло из пик и алебард с крючьями, чтобы стаскивать рыцарей из седла и срывать различные части рыцарских доспехов.

Для того чтобы произвести в рядах противника как можно больше замешательства, Рудольф фон Эрлах приказал каждому солдату взять по нескольку камней и при нападении бросать их в неприятеля, а затем врываться в образовавшиеся промежутки.

Опускались сумерки, когда вражеская пехота начала наступление. Одновременно с этим движением Рудольф фон Эрлах отвел войска на сто шагов назад, на возвышенные склоны Бромберга, чтобы ринуться оттуда в атаку, приобретя необходимый разбег. Но так как он не успел предупредить об этом маневре свои войска, часть их, преимущественно из задних рядов, объяснила себе движение назад начавшимся отступлением и бегом бросилась в лес. Кое-как восстановив порядок и принудив многих беглецов вернуться в строй, Рудольф фон Эрлах вновь повернул фалангу и приготовился к атаке.

Между тем, заметив отступательное движение бернцев и сочтя этот маневр за начало бегства, неприятельская пехота бегом двинулась вперед, но при быстром и беспорядочном марше потеряла равнение и сомкнутость, в ее рядах образовались значительные бреши. Встреченная градом камней, она в нерешительности остановилась, и в этот момент швейцарцы стремительно врезались в ее разомкнутые ряды, и началась резня. Вражеская пехота дрогнула и побежала с поля сражения к реке Заане.

Эрлах, со своей стороны, не давал противнику времени одуматься, и дворяне, предполагавшие восстановить порядок, обратились в беспорядочное бегство. Рыцари бежали, пехота союзных городов и поселян одержала полнейшую победу. Потери, как показывают современники, у бернцев были 35 убитых, а у рыцарей – в 100 раз больше, то есть 3500 человек.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ МИХНЕВИЧ, русский генерал и военный писатель

В это время тяжеловооруженные рыцари опрокинули малочисленную швейцарскую конницу и обошли противника с обеих сторон. Герои Моргартена уже были близки к поражению, но Эрлах успел атаковать рыцарей с тыла и оттеснить к Заане. А потом австрийцы, пораженные быстротой и неожиданностью нападения, пустились в бегство.

Победа в этой битве послужила еще большему сплочению кантонов Швейцарии.

В результате к первоначальным трем кантонам Швейцарского союза (Швиц, Ури и Унтервальден) примкнули еще пять – Люцерн (1332), Цюрих (1351), Цуг (1352), Гларус (1352) и Берн (1353). Общее число входящих в союз кантонов достигло восьми (при этом вновь присоединившиеся кантоны – кроме Гларуса – были кантонами «городскими»).

Что же касается рыцаря Рудольфа фон Эрлаха, то он был убит в 1360 году. Он поспорил со своим зятем по поводу приданого, и этот последний, увидел меч из битвы при Лаупене, висевший на стене, в гневе схватил его и вонзил в сердце Рудольфа. Затем он бежал, преследуемый собаками своего тестя, и его больше никогда не видели.