Ведьма, я тебя знаю

“Руки у него нежные и очень горячие!”

Дыхание ее быть может и успокоилось, сердце перестало стучать так быстро и громко, оргазм не заставил себя ждать и накрыл с головой, так ярко и сочно, но… Ощущая это “туда-сюда”, Алекс осознает, что этого недостаточно.

Петтинг – это классно, приятно, но не в состоянии заменить все остальное. Он не даст ощущение тяжести мужского тела; прикосновений грудью, ногами, бедрами, всем существом к его обнаженной и такой разгоряченной коже, не вернет ответное удовольствие, но только сорванное с губ, в самый последний миг, прежде чем потеряться в потоках общего удовлетворения.

“У него все еще стоит!”

Алекс улыбается и прячет улыбку, опуская голову при этом. Ей не столько лестно такое внимание к себе, ведь он принял ее за одну из тех девиц, что околачиваются при отелях и ищут "кошельки", готовые расстаться с не одной сотней долларов за пару минут удовольствия, сколько смешно.

Теперь, пожалуй, можно и посмеяться.

– Ты и в самом деле рассталась с ним по телефону?

Его голос так и не изменился, оставив в себе обожаемую Алекс хрипотцу. Хрипотца – это даже какое-то мелкое, недостаточно хорошее слово, чтобы описать все интонации и мужественность его голоса. От него бегут мурашки на затылок и вдоль позвоночника, теряются на ягодицах и вновь появляются на ногах, прямо под его ладонями. Его пальцы пытаются преследовать их, но не догоняют, остановившись и переложив руки на талию.

– Да.

– Это, по-твоему, взрослый поступок?

Он не дает ей ответить, задает следующий вопрос:

– Сколько тебе лет?

Алекс смеется, давится хохотом. Он принял ее за нимфетку! Неудивительно, но, как на ее вкус, немного поздновато-то он опомнился!

– Двадцать один.

Она поднимается, принимаясь приводить себя в порядок. Маска каким-то чудом осталась на месте, не съехала, тесемки так и не развязались под его пальцами, что тянули и зарывались в ее волосы. Алекс уже какое-то время не замечает ее, как будто та срослась с ее кожей.

– Это, по-твоему, взросло? – повторяется он, оставаясь на месте. – Точно двадцать один?

В его голосе слышится сомнение.

– Точно.

Алекс прислоняется к стенке, поправляя ремешки на босоножках. Ее пальцы поддевают замок двери, быстро проворачивая его влево, но створка, к ее облегчению, пока остается на месте.

– Я не хочу обсуждать, сидя в кафе, почему же я решила порвать с ним, а точнее чем же мне так не понравился телефонный разговор с сиськами вместо подушки с его стороны.

Алекс чувствует, как за ней вырастает тень, обдавая полуобнаженную кожу спины знакомым теплом.

– Пусть это будет инфантильностью и абсолютным детским садом.

– Ты могла ошибаться?

Он помогает застегнуть ей бюстгальтер, перед этим очень аккуратно собрав волосы на ее спине.

– Да. Еще мне могло лишь показаться, что он имел кого-то на мойке отеля пару минут тому назад, если бы не сторис и фотографии его гениталий в моем телефоне.

– Хм, тут уже не поспоришь. – Она слышит, как он улыбается. Это приятная эмоция.

Алекс поворачивается к мужчине. Она не поднимает к нему лица, потому что ей достаточно того, что она уже увидела. Ей хочется унести в своих воспоминаниях образ, сначала отталкивающий, потом страшный, затем только волнующий и страстный.

Все было классно именно в то мгновение.

Реальность обычно другая. Они выйдут из тьмы, холодного сумрака, и все изменится. Свет делает прекрасным, но и показывает ужасное.

Ее принципы – не отдаваться первому встречному и не заниматься ничем подобным в туалете “помахали ручкой”, а еще оставили вместо себя… Да-да, она уверена, что оно там – чувство стыда.

И оно с минуты на минуту даст знать о себе.

Алекс знает, что она не такая, и этот случай скорее исключение, урок на всю жизнь, но ему она этого объяснять, конечно же, не станет, так же как не сможет спокойно, как ни в чем не бывало смотреть ему в глаза, не позволит угостить себя чашечкой кофе.

Она знает, что навсегда останется такой в его глазах, воспоминаниях и представлениях.

"Девчонкой, что отдалась ему в уборной отеля!"

Мир состоит из заблуждений и предубеждений. Они не дают покоя и мешают жить слишком большому количеству людей.

Так что, Алекс выйдет на свет и пойдет вперед, ни разу не оглянувшись. Так поступают взрослые девочки. Они не жалеют ни о чем, делают выводы и двигаются дальше.

– Кстати о нем, – Алекс поднимает лицо и смотрит на его подбородок. – Можно вернуть мне его?

От него очень приятно пахнет. Таким свежим и одновременно горячим запахом. От него пахнет летом, морем и востоком.

– Напиши мне, – требует он, передавая ей нагретый смартфон. – Сейчас же!

– Хорошо, – соглашается она. – Называй номер и дай мне мою шляпу.

Он называет цифры, оглядываясь в поисках остроконечной шляпы. Алекс тем временем вносит числа в строку, пишет сообщение, нажимая на первую попавшуюся фотографию с тыквами. Она отправит push-сообщение, без возможности ответить или узнать ее номер. Не надо этого всего. Ни к чему.

– Ты не спрашиваешь моего имени.

– Предпочитаю познакомиться с тобой в нормальной обстановке, чтобы ты не смущалась, не краснела, не бледнела, не кусала губы, а была самой собой, совсем, как в холле, когда вышагивала передо мной, виляя своим чудесным задом.

Алекс улыбается, закусывая губу, нажимает отправить, не глядя на экран, слышит, как приходит оповещение, приглушенно звеня в складках его одежды.

– Ты так уверен в этом? Что все случится именно так?

Она удаляет его номер, не глядя, не всматриваясь в него, не задерживая взгляд на экране. Не дай Бог запомнит и решит почудить. Она женщина, и у нее, как и у всех остальных, бывают плохие дни.

– Я знаю, что у тебя нет парня, ты не школьница и не требуешь за свои услуги деньги.

Он поворачивается к ней, как раз тогда, когда она открывает дверь и отступает назад, хрустит тонким стеклом от разбитых ламп.

– Так что – да, я уверен в этом.

Всего лишь шаг. Он вновь стоит рядом с ней, так близко, заключив Алекс в плен головокружительно приятных мужских ароматов, своего тепла и присутствия. Безумие, но воля Алекс уже дает сбой.

– Здесь нет твоей шляпы, ведьма.

– Не страшно. – Алекс сминает губы, вновь гипнотизируя его подбородок. – Куплю другую, где-то здесь должна быть лавка сувениров.

Она дотрагивается до его лица, поглаживая и отмечая легкую шершавость кожи подбородка.

– Будь неотразимым на этот раз.