Женщины

– Я на улицу, – сказала через плечо Татьяна, руки тут же её выпустили, она обернулась и удивилась, увидев там не Наташу, а Норину.

– Пошли, провожу, – протянула ей руку Анна. Татьяна согласилась и послушно пошла за ней, сама она сосредоточилась на контроле накатывающей тошноты.

Через несколько минут они оказались на ночной прохладе. Анна повела её направо вдоль берега пруда.

– Пошли лучше здесь подышишь, а то мало ли, – это «мало ли» уже было готово вырваться наружу.

На песчаном берегу лежало несколько оставленных днём покрывал для загорания. На самое дальнее из них села Татьяна, а Анна сняла туфли и сходила к воде намочить платок.

– На, оботрись холодненьким, полегче станет – предложила она ей. Татьяна боялась открыть рот, поэтому просто чуть мотнула головой. Тогда Норина села рядом, и сама осторожно стала обтирать испарину на её лбу и висках. Холод пробежал по телу и действительно становилось полегче.

– Блин, это, наверно, я тебя так растрясла, – виновато сказала Анна.

– Не, это я сама накидалась, – тихо возразила Таня.

– Я хотела как-то извиниться за тот случай в туалете и решила помочь тебе растанцеваться.

– Классно получалось, мне понравилось. Сама я только на месте топать умею. Раньше хотела походить на танцы, но мне мой сказал, что с моей жопой только в коровнике выступать.

– А у него самого-то жопа как у Роналду что ли?

– Не знаю, нормальная, – Татьяна пожала плечами.

– Хам трамвайный этот “твой”, классная у тебя попа, чутарик подтянуть её на тренажерах и будет как у Джей Ло, – Анна тихонько похлопала Татьяну по пояснице.

– Да ладно тебе, я уже не сержусь на тебя за туалет.

– Не, правда, ты видела какие у неё ягодицы? И ведь никто не говорит, что у неё большая жопа.

– Ну, она ухоженная, подтянутая…

– Да, и её мужики не говорят ей, что она толстозадая, а все лишь облизываются на её формы. Она гордится своим телом – такие женщины всем нравятся.

– Я Андрюхе нравлюсь, мне его хватает.

– Нельзя позволять так себя оскорблять.

– Он ведь шутит так. А сам очень любит погладить её.

– Не, подруга, он на серьёзных щах это говорит, а чтобы ты не обиделась представляет это как шутку.

– Слушай, ты человека ни разу даже не видела, а говоришь как будто уже всё про него знаешь.

– Мне 39 лет, я замужем была, мне книгу можно писать про мужиков, – самоуверенно заявила Анна.

– Аха-ха, мамкина психолог, – тошнота отступила, и Таня уже могла смеяться.

– Любить надо себя, в первую очередь, а потом уже других начинать. Твой муженёк какую-то херню про тебя ляпнул, и теперь ты всерьез считаешь, что не можешь красиво танцевать из-за своего зада. А если я тебе скажу, что ты очень красивая и у тебя обалденная попа? Поверишь мне? Или будешь верить словам мужа?

– Чё мне твои слова? Я-то знаю какая я есть, – её голос упал.

– Эй, – Анна легко тронула её за плечо и развернула к себе, – Ты очень красивая и не позволяй себе в этом сомневаться, – она перешла на шёпот.

Татьяна смотрела на её красивое лицо и пыталась понять серьёзно ли с ней сейчас говорит эта странная женщина или лишь смеётся. Она стала искать в памяти воспоминания, где ей говорили, что она красивая. Вспомнилась лишь бабушка, когда та смотрела фото с её выпускного. От матери она ничего подобного никогда не могла услышать, а от Андрея слышала лишь, что у неё “чёткие кулебаки” или “норм покрасилась”. Поверить Нориной было очень сложно.

Пока Татьяна копалась в воспоминаниях, Анна сократила расстояние между ними и очень нежно поцеловала её в губы. Это был не тот страстный поцелуй Андрея с захватом в пол головы, это было очень нежное прикосновение. Татьяна сперва не поняла, что сейчас происходит, но её кожа стала гусиной, а по позвоночнику сверху вниз пробежала волна, поднимая волоски на спине. Она с ужасом поняла, что её целует женщина: «Женщина!!! Это не нормально!». «Это позор!» – закричал голос матери в голове. Она тут же отстранила голову, их губы расцепились. Анна как пантера, стоя на коленях подалась вперед, прижала своими губами голову Татьяны к покрывалу, перекинула ногу через её тело и села в позе наездницы. В этот раз поцелуй был страстным, язык Ани коснулся языка Тани. В первую секунду Татьяна по инерции выставила руки между их телами, но вторая волна возбуждения, пробежавшая по спине, заставила отдаться этой страсти. Голос матери звучал еле слышно.

Анна одной рукой держала голову Татьяны, а второй медленно гладила её голое плечо, подобралась к груди, погладила её, слегка сжала. Рука продолжила спускаться вниз и добралась до живота. Напряжение нарастало у обеих женщин, они стали задыхаться. Анна провела ладонью через бельё по самой напряженной части тела Татьяны. Рука стала двигаться энергичнее, одновременно усиливая давление лишь в самой возбуждённой точке. Материя скоро стала насквозь мокрой. Норина отвела её в сторону и продолжила ласкать разгорячённую плоть. В голове Татьяны в это время снова начался “вертолёт”, теперь уже от сексуального возбуждения. Она летела в безвоздушном пространстве, в котором никогда не бывала, она впервые ощущала то, что никогда не чувствовала, волны наслаждения накатывали на неё одна за другой. Её никто никогда так не целовал, её никто никогда так не ласкал, ей казалось, что некоторые части её тела только сейчас проснулись и впервые почувствовали удовольствие. Теперь она сама приподнимала бёдра на встречу движениям ладони, стремилась поймать своими губами губы своей партнёрши. Та в ответ наращивала темп и энергию своих движений. Последняя волна наслаждения полностью поглотила Татьяну. Она вырвала свои губы из поцелуя чтобы схватить воздух. Судорога свела низ живота, ноги самопроизвольно поджимались, внутри всё скрутилось в спираль. Хотелось кричать, но дыхание перехватило настолько, что она могла лишь как рыба беззвучно открывать рот, хватая воздух. Наконец, Анна освободила Татьяну, и она смогла повернуться набок, поджала колени к животу. Анна наклонилась над её ухом и прошептала: “Ты очень красивая”. Легко похлопала её взмокшую ягодицу, встала, оправила свою платье, взяла в руки туфли и пошла в корпус. Затухающие судороги еще схватывали живот Татьяны и её начало охватывать чувство стыда и пустоты. Слезы бежали сами собой.

В понедельник утром Татьяна, максимально быстро не оглядываясь по сторонам прошла на своё рабочее место, чтобы случайно не встретиться с Нориной. Все выходные она вспоминала ощущения от своего оргазма. Ничего подобного до этого она не испытывала – ни наедине с собой, ни с мужем. Андрей в этом плане был максимально консервативен – “бутербродиком”, “доги-стайл” или “наездница” и минут пять интенсивных движений. Если он был сильно пьяный, то приходилось помогать ему закончить ртом. В последнее время Татьяна хоть как-то доводила себя только наедине с собой в ванной. Произошедшее на берегу она объясняла себе тем, что была пьяна, и что до этого у нее давно не было секса. Стыдно же ей было от того, что это сделала с ней женщина. Она как-то клялась себе быть верной женой, набожная бабушка её часто на это напутствовала. Татьяна, конечно, знала, про существование однополых связей, но она считала, что такое возможно лишь в видео на порносайтах. Однажды в школьной раздевалке ей дали увесистый подзатыльник только за то, что она задержала взгляд на голой колыхающейся груди её одноклассницы. Рассматривать, прикасаться, прижиматься к девчонкам было строго запрещено. Так воспитывали их матери, старшие сестры и старшеклассницы. Самым странным для неё были собственная страсть, с которой она целовала и прижимала Норину. “Во нажралась!” – говорила она себе.

Работа позволила освободиться от этих мыслей. Но в 12 часов чувство голода вынудили её покинуть оупенспэйс бухгалтерии и спуститься в кафе на первом этаже. Татьяна встала в очередь на раздаче и стала осматривать занятые столики. За одним из них сидела Норина и что-то живо обсуждала с соседками по столу. Татьяна стала её рассматривать. Черты лица были правильными, очень красивыми, большие голубые глаза, пухлые натуральные губы. Было видно, что она ухаживает за кожей на лице и руках, за густыми волосами. Умелый минимальный макияж с деловым брючным костюмом делали из неё бесспорную красавицу. Ко всему этому она не имела ни одной складки жира. При этой мысли Татьяна чуть вытянулась – так складка на её животе исчезала. Анна почувствовала взгляд на себе и практически сразу нашла глазами Татьяну, чуть улыбнулась уголками рта и слегка помахала рукой с вилкой в ней. У Татьяны перехватило дыхание, и она отвернулась в сторону раздачи.

Во время обеда у нее зазвонил телефон. Мать. Звонила она где-то раз в месяц и, в основном, лишь жаловалась на тяжелую жизнь. Вот и сейчас она начала рассказывать, как сильно подорожали дрова и, что она “неблагодарная дочь”, могла бы и помочь матери с отцом. Упрёки и жалобы каждый раз были про одно и тоже, так мать разряжала свой запас злости и бессилия – единственная дочь уехала от неё оставив один на один со своими проблемами. В такие моменты Татьяна даже не пыталась оправдываться, потому что всё равно бы осталась “неблагодарной”. Пока Татьяна отвлеклась на телефонный разговор её подруги уже доели и пошли на прогулку в ближайший сквер. Она осталась за столом одна. Закончила разговор и вернулась к уже остывшей котлете с пюре, услышала знакомый голос:

– Привет, Тань, – Норина сдержанно улыбалась. Щеки Татьяны вспыхнули, она лишь мельком взглянула на неё.