Русская философия. Анализ истории. Том 3

3-2.5.-20. В теории общепринятого Вселенского Взрыва для религии важно не физические процессы развития Вселенной. Тут совсем не важно для нас, желающих уверовать в Господа, что именно должно возникнуть в результате взрыва от порчи грехом. Написавшему Книгу Бытия важна лишь та грань этого явления, которая утверждает религиозность в его душе, восстанавливает прежний мир Царствия Небесного в общественных отношениях и его семьи, и в его душе. А поэтому он в Книге книг выражает лишь то, каким был мир человека при сотворении – он подчеркивает, что это был и есть Сад бесконечного счастья и радости¹⁷², что то, к чему мы хотим все вернуться вновь, что это уже было заложено, как семя, которое выразилось во многообразии. Это можно сравнить с трамваем, который едет из пункта А в пункт Б. Для священного Писания важно не передвижение трамвая между остановками, а то, что сокрыто за этим передвижением – люди сидящие внутри трамвая, людские судьбы, общение, радости и горести, заставившие сесть в этот вагон. Ученые видят одно, а мы видим иное – противопоставления тут нет, но есть одно в другом. Скажу ещё раз. Важно, что это все нами обозреваемое возникло не случайно, а было сотворённым. Всё это уже было заложено в самом семени, которым является мир шестоднева,в пределах коего развивается весь сюжет истории. Сотворены в абсолютном счастье и счастьем мерим всё вокруг, и мы к нему же должны вернуться не только после своей кончины, но даже уже сейчас распознать и пребывать уже здесь на грешной земле ради любви и радости.

3-2.5.-21. Как уже сказано, Бог не оставляет Вселенную даже после падения Адама, и Промысел Божий творит порядок и мир Энергиями, устраивает его красоту и гармонию даже в таком вот отпавшем от Бога состоянии. Если пребывая в Раю, первый человек чувствовал только радость, то теперь природа чувственного постигает только ту часть Вселенной, которая имеет природное подобие с поражением грехом, как свое подобие – только то, что терпит разрушение. Чувственно мы не видим Бога, ибо Он не терпит распад и не творит грех, но абсолютно бездействует во грехе разрушения. Но, пребывая вне самого себя в помыслах, мы терзаемы либо горем и зломыслием, либо освещены радостью, потому в наших силах сказать только о том, как Он являет себя в естестве человека опосредовано свидетельств о Нем даже разрушающейся природой. В наших силах утверждать с позиции материализма только одно, что это часть нашей природы, несущая в себе постоянную, относительно которой заметны перемены, которая остается жить после смерти и, так как оная не разрушается, то именно она есть активатор высшего состояния счастья в мире всеобщей относительности¹⁷⁴. Хотя, надо сказать, что для чувственного и логического анализа о бесконечной всеобщей относительности всеобщее постоянство Царствия Небесного сокрыто этой береговой линией, за пределами которой бесконечная радость бытия всего вне утрат во всех смыслах этого слова.

Если нет ошибки – нет свидетельства о ней и нет также свидетельства о том, что было до ошибки. Если вы не споткнулись и не упали, то и нет синяков на теле. Если не ошиблись во время езды на авто, то и нет вмятин на корпусе. Таким образом, повторюсь, суть мира такова, что чувствуем, распознаем и помним мы только то, что стало грехом, ошибкой, разрушением, ибо мирное доброе уходит от нашего внимания. Но это совсем не означает, что если нет вмятин, то вы никуда не ездили. Так вот перед нами постоянно стоит дилемма – к чему привязывать свою точку созерцания мира: к чувственной природе или к духовной. Если к чувственной природе, то мы увидим то, что видят ученые – всеобщую относительность, хаос и распад (хотя Бог дает нам видеть хаос и распад только для того, чтобы мы трудами в поте лица восстанавливали порядок и преображали этот созерцаемый мир). Если мы свяжем точку созерцания с духом, то увидим радость. Вновь обратимся к Священному Писанию, в котором показано блуждание народа, то есть показаны ошибки и расплата за них. Если нет ошибок, если всё мирное и доброе, то не о чем писать, не состоялась бы Библия. В Книге книг показано черное, чтобы мы могли зреть белое. Пророк Моисей поднял руки к небу и произвел молитву – израильское войско начало побеждать. И вот его руки устали и опустились – войско отступило под натиском противника. Если бы мы не увидели закономерность, то как бы распознали влияние молитвы великого пророка? А если бы он не опускал рук своих совсем… ? Может быть было бы так: они живут правильно и хорошо 100 лет, 1000 лет и всегда. Раз не о чем писать, то и нет востребованности ни в письменности, ни в поисках верного решения в науке, ни в культуре и не в искусстве. Всё хорошо и во всем достаток. Благодать Божья останавливает все эволюционные токи, действует, как опиум для народа, при котором даже ад северных условий жизни становится счастьем. Именно по этой причине Священное Писание заканчивается святым Евангелием, ибо теперь уже после примирения с Богом всё остальное утратило смысл. Теперь уже то самое падшее стало выражением Божественного Промышления о человеке в рамках возможного для данной ограниченной первородным грехом реальностью, стало частью гениального плана. Мы способны свидетельствовать о Божественном, языком понятий, наделённых качеством разрушения. С помощью греха идем в суждениях «от противного» измеряем Божественное влияние и распознаем постоянство берега, наделённой в категориях материализма греховной пустотой или логическим нолем, но по некоторому закону трансформировавшееся и проявившееся в процессах эволюционного становления от самой примитивной живой клетки, до сложнейших государственных отношений. Греховная пустота – это ещё одно имя жизни, то есть это то, что не оказалось пораженной болезнью.

Сей момент можно увидеть в истории Ветхого Завета, где описаны процессы воспитания человечества, как особо важное для нашего спасения – возвращение во Царствие Небесное. Тут речь не идёт о том, как достичь каких-то особых возможностей или чего-то такого, что могло бы многократно повысить производительность или умножило бы функциональные ресурсы. Также нет намека на научные открытия. Священное Писание призвано отвечать на иной особо важный вопрос человека, которому осталось в мучениях жить несколько мгновений. Понятно, что к такому человеку не надо лезть с вопросами диалектического материализма или подсовывать ему интегральные микросхемы, или «брат умирает – ухи хочет». В эти минуты ему нужно другое – он хочет видеть перед собой гарантированную землю, по которой со стопроцентной гарантией он сможет передвигаться, как прежде, как это было ему привычно. Он жаждет знать и даже жаждет уже иметь опыт жизнедеятельности в этой реалии. Для него естество загробного мира должно стать такой же обыденностью, как и всякая земная жизнедеятельность. Вот что значит эта фраза: греховная пустота, как иное имя живого, функционально активированного в иной реалии – в реалии Царствия Небесного. Опять же, это тоже специфическая сторона обозрения Вселенной выявляет некоторые уникальные свойства оной, причём такие свойства, которые будут актуальными покуда существует человечество. Ядерные реакторы, космические корабли и искусственные спутники – это вторичное, которое может быть как на пользу, так и во вред. И вообще, как говорить об этом феномене – о научной революции? От Бога оная или это только попущение Его? Сможет ли оная способствовать богообщению – оставим на Суд Божий¹⁷⁶. Ведь всякий из нас задает постоянно себе один и тот же вопрос – что будет потом? Не как это будет, а что будет? Закройте свои глаза и попытайтесь двигаться вперёд. Что будет потом? Можете ли ответить? Хотя на вас бронежилет и все инструменты предосторожности, но приходит абсолютная неуверенность, ибо человек в слепоте не знает о том, что будет в первом же шаге. Для того, чтобы успокоиться и жить, нужно не размышлять и делать расчеты, а нужно видеть, прозреть, открыть глаза. Мы открываем глаза и радуемся от того, что видим Божественное, трансформированное во множественных Его проводниках и явлениях, ибо ничего более видеть мы не в силах, кроме Бога, а точнее только Его косвенных проявлений вокруг – ибо это и есть окружающий мир. Мы открываем глаза и проходит слепота – видим Бога и тут же успокаиваемся, ибо приходит уверенность, смерть побеждена и мы не будем более делать трагичные ошибки. Вот что такое молитвенное созерцание Творца, ибо приходит уверенность при очередном повороте жизни уже на смертном одре. Никакой анализ не заменит простого дара видеть.

3-2.5.-22. Человек счастлив по-настоящему только в единении с абсолютным максимумом счастья и нигде более он сие почерпнуть не может, кроме Творца, ибо в Нём человек не теряет себя как личность, хочет жить и, как эго, остается свободным в любом случае, а плоть, по слову Святейшего Патриарха Кирилла, сослужит душе Творцу в этом стремлении быть ближе и подобнее Ему, ибо лишь в этой реальности в теле человека активированы все фибры, то есть все грани имеют функциональную востребованность. Ведь душа в земных реалиях не может существовать без плоти, как это подчеркнул Патриарх в той же проповеди. Плоть, как важное сослагаемое должно быть правильно активировано физиологически.

Так как душа служит Богу, то тело человека сослужит ей, вспомоществует ей в том, благодаря чему душа живёт, тогда научно-технический прогресс должен быть только дополнением в этой симфонии, также принимать соучастие в этом делании сослужения. Именно этот момент сослужения душе выражен на самой физиологии организма. Ведь в любом случае, организмом человека является голова¹⁷⁷, а потому все остальное в его теле подчинено запросам только её. Этому потворствует несколько усиленная работа сердца или, к примеру, сам приток крови в мозг должен быть таким, чтобы стимулировать качественную работу мозга (пост не оттягивает приток крови из головы в желудок, тем самым нет дефицита необходимых веществ для активности ума). Оное питает мозг питательными веществами и кислородом. Мозг работает совершенно и тем обеспечивается наиболее сильное молитвенное единение со Творцом. Всё что мы делаем – делаем не для того, чтобы достичь какой-то цели абсолютного покоя и абсолютной сытости, а именно для стимуляции мозга, в конце концов, обуславливающей желанное единство ума с Богом. Мы можем идти пешком, махать лопатой или готовить пищу, или выполнять какие-то работы по дому, но опять же – это все качество жизни, это некая кондиция состояния организма, которая необходима для высокой активности сердца, что способствует высококачественную работу мозга, что усиливает молитву. Эти разнообразные формы подобия или прообразы восхождения на Голгофу Христову – в Его несении Креста необходимы в первую очередь для стимуляции необходимой продуктивности разума, обуславливающей ясность ума, столь нужной для наибольшей полноты выражения и качественного сильного восприятия единства с Богом. Научный прогресс призван сделать сие более динамичным деланием. Хорошо показан этот момент в Священном Писании в битве евреев с амаликитянами. Пока пророк Моисей «на высоком холме молился, воздев руки к небу, и пока его руки были воздеты, Бог помогал евреям:

«8 И пришли Амаликитяне и воевали с Израильтянами в Рефидиме.

9 Моисей сказал Иисусу: выбери нам мужей, и пойди, сразись с Амаликитянами; завтра я стану на вершине холма, и жезл Божий будет в руке моей.

10 И сделал Иисус, как сказал ему Моисей, и [пошел] сразиться с Амаликитянами; а Моисей и Аарон и Ор взошли на вершину холма.

11 И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик;

12 но руки Моисеевы отяжелели, и тогда взяли камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой [стороны]. И были руки его подняты до захождения солнца.

13 И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча.

14 И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу и внуши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной.» (Исх.17:8-14)

3-2.5.-23. Мы видим, что победоносная мысль направлена только на то, чтобы усилить присутствие Божье на народе. То есть все порождение мысли, а именно этот научный прогресс во всех смыслах этого слова, возник только как вспомоществующий инструмент для богообщения. Жить счастливо надо сейчас, в данный момент, а не потом (здоровый бедняк счастливее больного короля). При этом человеку самое главное сохранить в себе доброту и работа (или пост) не должна делать человека озлобленным от какой-то несправедливости, ибо работа нужна ради иной цели, усиливающей качественное единение со Творцом, даже если сие будет полным рабством. Какой смысл достигать какие-то цели, а душа от этого черствеет. Мы работаем не ради прибыли, не ради достижения земных целей, а ради душевного комфорта отрешенного от всего разума, для усиления молитв, ради вспоможения в духовном делании и более плодотворной духовной жизни. И справедливость распределения материальных ценностей, оформившаяся в государственные отношения тут возникает как второстепенное, дальнейшее следствие-проявление любви о тех, кто нуждается в помощи более полного общения ослабленного человека со Творцом. Только весь человек принимает участие в богообщении, его каждая фибра, то есть все то, что вокруг – есть пребывающая в сопряжении часть всего его молящегося естества. Просто ради этого труд при такой кондиции духа людей можно легко организовать в порядок государственных отношений, не только не встречая каких-либо протестов от людей, но даже наблюдая стремление к активному соучастию. Это существенное качество духа, сформировавшего государственные образования. Человек, в отличие от зверей становится послушливым.

3-2.5.-24. Сказано, «какой смысл человеку весь мир приобретать, а счастлив не будет и душе навредит». Кстати, в этих словах есть разгадка странного поведения древних первобытных людей, а именно того, почему они приняли оседлый образ жизни. Ведь государственное образование, возникло как более удобный инструмент, позволяющий более полно и дольше по времени пребывать в единении с Богом, тем самым человек становится закрепощённым без покушения на его свободу личности, а это счастье. Также неизбежно возникли органы исполнительной власти, которые выделяли тех инородных, кто выпадал из общего строя, омрачал счастье тем, что комфорт жизни становился негой безделья, а не комфортным трудом молитвы, от чего человеку такой образ жизни становился во вред, то есть самоубийством. То есть комфорт и научный прогресс, если становятся на пути или препятствием трудовому счастью, тут же обретают преступные очертания. Научный прогресс и все абсолютно ноухау привязаны именно к этому сослужению – улучшению комфорта для единения с Божественным в тяжелых условиях ада. Сей момент является тем самым замыслом Бога о человеке, который преображая себя в Боге, влечет за собой Вселенную посредством научно-технической революции в том же числе.

Много такого, что в реальности же должно быть востребованным своевременно и очень редко и только действительно в безвыходной ситуации, ныне используется хаотично. А потому мы похожи на тех бесов в видении старцу или на паровоз, работающий на максимальных мощностях, но на самой пониженной передаче, а потому КПД и скорость его (при высоком расходе моторесурса, дров и угля) не высоки. Так как постоянно все не вовремя, то всё в этом современном обществе мы потребляем по этой причине то недоспелое, то переспелое и мучаемся постоянно от этого: дети не воспитаны и старшее поколение не востребовано, и в отчуждении. Комфорт – это тоже условие познания Божественных Сутей, а потому требует особого подхода к себе в анализе. И свидетельство комфорта о Творце в том, что, если комфорт не помогает телу выкристаллизовывать дух, то комфорт тело убивает. Так уж устроен этот мир, что в нём только два полюса и третьего не дано – либо «да», либо «нет». Либо умираем, либо набираясь сил, живём. Для адекватного единения с Господом в молитвах в первую очередь важно внимание на Бога, которое не должно отвлекаться от Него ни на йоту, причем это не просто внимание, это сосредоточенное делание молитвы в некотором отрешении. Вот под такую кондицию постоянного молитвенного стояния подстроилась в процессе эволюции вся физиология человека, именно это побудило людей в конце концов принять оседлый образ жизни в первобытной древности, и ныне под неё же, под сию кондицию ложится научная революция, созидающая не комфортную роскошь, а комфортные условия труду.

3-2.5.-25.В момент молитв человек находится как бы во сне, когда сосредоточенности способствуют либо окружающие мир и тишина, либо машинальность движений во время трудов не мешает умному деланию, что в принципе и есть счастье человека, точнее какая-то его сторона – вожделенная безмятежность и спокойствие духа. Итак, человек может находится в двух состояниях: либо сна, либо бодрствования. Но в реалии должен и бодрствовать, и пребывать во сне (сном я называю отрешенность в экстазе) одновременно, что возможно при машинальности действий во время физического труда. В этом случае счастье человека, как высшее состояние духовной радости, сопряжено с утверждением жизни в земных реалиях. Они взаимно обогащают друг друга, а не исключают. При этом во время физических нагрузок этим контрастом радости духа в трудностях счастье ещё более усиливается, ибо вся полнота природы задействована в богообщении (в буддизме и индуизме полноту создают либо искусственно причиняя себе боль, либо довольствуются неполнотой, отвергая все то, что мешает «освобождению»). Под машинальность трудового движения, человек подстраивает свою деятельность, ибо при такой нагрузке высвобождается ум. Человек начинает понимать, что настоящая его жизнь не в покое плоти, а как раз во время этого нудного, машинального физического труда. И вот что интересно, именно это состояние человека должно присутствовать в любую минуту, как некоторое состояние абсолютного совершенства духовного делания. Именно такая кондиция жизни является естеством, нормой бытия. (Есть такие ещё пока племена и про них говорят, что это народ ангелов воплоти). «Молитвенный сон» при ясности разумного бодрствования от единства с Богом, богословами названный экстазом, интересным образом адаптировался в земных реалиях постоянной борьбы, при которой нагрузка становится незаметной, как работа сердца и органов пищеварения – оная как бы становится частью всего физиологического процесса. Сам процесс бытия в этой монотонной, нудной физической нагрузке также становится неотъемлемой частью жизни, как все физиологические процессы в теле человека. Это естественный образ жизни человека, адаптирующийся в самых разнообразных формах деятельности людей, обуславливает счастье человека в том естественном виде, в каком он появился до грехопадения, только теперь уже эта возможность быть в прежнем Раю нудится трудовыми нагрузками в поте лица и при этом только нудным трудом. Человек остается во Царствии Небесном, но в иной кондиции. Ничего так-то не изменилось и человек по прежнему насельник Царствия Небесного, но только теперь уже добавилась данная черная линия, чтобы дух пребывал в белой.

3-2.5.-26. Эту мысль следует освятить с иной стороны и дать иное определения экстазу. То состояние, в каком был человек в самые первые дни своего рождения, должен оставаться всю жизнь. Хотя в процессе взросления у человека появляется сильная мускулатура, накаченное сердце, но этот младенец не исчез, а просто смог адаптироваться в ту реальность, в которой оказался с новыми возможностями силы. Если что-то не так, то несчастье плачущего младенца по тяжести такое же, как и взрослого. Они равны, ибо боль души одна и та же. Из этого следует только одно, что в земных условиях через счастье трудовое надо беречь этого младенца и радость его, а потому все должно быть подчинено этому самому важному знаменателю – максимальной работе в ясности ума. Причем ясности ума должно быть подчинено все естество не для всяких думок и воспоминаний о прошлом, что потом становится заболеванием психики, а во имя реального единения с Творцом в молитвенном делании. Таким образом, этот сон, как естественное состояние человека, также как в самые первые мгновения зарождения жизни, остается значимым всегда и не потеряет первенства в приоритетах утверждения естественного счастья.

В соотношении Природы Божественной и природы Вселенной всегда есть противоречие, заключённое в следующем: природа Божественного абсолютно бесконечна в многообразии относительно Вселенной. Тогда в пересчёте на её законы, время распознания Акта Творения, время проявления бесконечно растянуто в этом бытии, что связано по определению с противоречием между величием Бога и относительной ничтожностью Вселенной по отношению к Нему. Бог и величие Его бесконечно, но в то же время созерцая на величие Его посредством ограниченной поражением от греха природы мы видим, что величие Его заключено в бесконечно малом семени по отношению к Нему и эволюционное уподобление такого воспаленного естества Его Сущности начинается с бесконечно малого семени (Сын Божий аллегорично сравнивает Царствие Небесное с семенем горчичного дерева). Так устроен человек, что одновременно совмещает в себе две эти крайности ничтожно малой и ограниченной материи, и бесконечно великого, в критериях законов материального мира, или точнее должен совмещать. Также как одновременно совмещены сон в экстазе и беспрерывное живое темпераментное деятельное бодрствование¹⁷⁸. Если есть нарушение, то сие неизбежно приводит к катастрофе – человек устает.

3-2.5.-27.Исходя из общего понимания о природе вещей, то есть из понимания о том, что существует некоторый максимум тех качеств, которыми мы наделены, а мы всё-таки, в первую очередь, наделены жизнью, то исходя из этого можно утвердительно сказать, что Бог живой и этой реалией наделён в максимуме. Это заметил Николай Кузанский, что если нет этого максимума, то нам невозможно воспринимать окружающую реальность в той степени её жизненности, в какой оная имеет приобщение к утверждению живого, то есть всё остальное вокруг имеет некоторую меру подобия Его максимуму в жизненности. И все то, что замыслил Он в Себе, то уже присутствует в Нём, как состоявшийся Предвечный Совет и это реализуется в нашей реальности. Что-то иное, чего нет в Природе Божественного, чего нет в Природе Творений Его, того не может быть явлено в бытии и нами не воспринимается. Причем надо сказать, что из всего того, бесконечно и множественно представленного нашему обозрению и очевидного проявилось в процессе эволюции Вселенной, Священное Писание выделяет только самое важное происходящее в душе. Оное целенаправленно акцентирует внимание лишь на том, что самое сокровенное в нашей природе людей и спасительное для нас живых – на замысле о человечестве. То, чего не заложено изначально, не может проявиться и нет смысла об этом говорить. Вопрос в ином – естество человека не приемлет какие-то крайние грубости односторонности крена или не терпит скоростных реализаций Его Замысла и требует нежной постепенности, то есть Промысел Божий не может идти быстрее возможности физиологии человека воспринимать Его промышление, Его Волю, дабы не навредить. Григорий Нисский пишет: «К одному только устроению Творец Вселенной приступает как бы с осмотрительностью, чтобы вещество предуготовить для его состава, и образ его уподобить первозданной некоей красоте, и предназначить цель, для которой он будет существовать». Тут следует добавить, что Бог поступает с особой осмотрительностью, чтобы не навредить природе человека покушением на его свободу воли даже в тот момент, когда Сам распинаемый людьми не препятствует им и, ради того, чтобы не преступить эту грань, даже пребывает на Голгофе. Тут нам открывается ещё одна сторона силы, её определение. Оная есть не механическое воздействие, но нечто более сверх природное. Пораженное злом наделено слабостью, но всё равно сие остается жизнью, даже вот в таком её состоянии злом не является для Бога, ибо Он принимает все как есть. Это похоже на чернозем по весне, покрытый прошлогодней травой. Все только напоминает о когда-то бушующей жизни, но теперь перед нами вот такая реальность – высохшая трава. Но Солнце все равно греет и из этих руин прошлого вдруг пробиваются множественные ростки и заполняют пространство. Даже грязь становится цветущим садом – откликается на зов Божий многообразными множественными подобиями Ему – на зов Жизни откликается тоже жизнью. Что тут ещё можно сказать, если даже это «ничего», из коего сотворен мир Богом, откликнулось Ему тем, что стала Вселенная – если рассуждать в критериях, свойственных нашему падшему разуму. То есть даже такая слабость, коей является абсолютная пустота, в этом случае становится силой, ибо семя живого в ней остается не испорченным насилием. Бог творит не усилием, а жертвенной любовью и долготерпением, Он просто поливает и ухаживает, чтобы слабое могло выразить свой внутренний сотворенный Богом мир и потом возрастать до подобия Ему в силе. Если все в этом мире создано Богом, то надо дать свободу, то есть возможность этому Божественному проявить Себя, дать возможность выразиться, то есть раскрыть свои божественные достоинства. Это возможно только при одном условии – предоставить творению самоопределение и жертвовать Своими энергиями. Также как дитя малое, наделено слабостью, но злом не является перед очами родителя. По этой же самой причине свойства Бога в поражённой грехом Вселенной могут проявиться лишь в течение относительно бесконечного времени, в течении которого осквернённая грехом Вселенная вбирает в себя всё больше и больше влияние Его Естества, то есть постепенно как бы восходит в будущее на Голгофу вслед за Христом, при котором какие-то новые образования совершенства всегда и вновь, и вновь оказываются тесными для Божественного, а потому вновь и вновь разрушаются, уступая новым, наделённым большими возможностями от большей многосторонности полноты восприятия Божественного. Это есть процесс становления, который в узких ограниченных грехом пределах восприятия предстает перед нашим взором как трагедия разрушения, но ведь только такой процесс становления обуславливает жизнь, а всё остальное что-то альтернативное сему движению живое уничижает. Весь мир, как бы поспешествует за Ним на Голгофу, ибо нет ничего постоянного в сем мироздании – всё вновь и вновь меняется и переустраивается, как бы все сильнее и сильнее наполняется Его Сущностью, соединяя ту самую первую йоту, с которой началась эволюция в мире с тем безграничным наиболее подобным Божественному в будущем и человек, несущий в себе печать греха прошлого вбирает в себя полноту Божественного Будущего. В этом явлена эволюция всего и так устроено бытие, при котором всё сильнее и сильнее выражается Божественное, не утрачивая присутствия первородного греха. Так происходит преображение того, что стало падшей природой и примирение с Ним опосредовано искупления греха Сыном Божьим. Нам же остается, начиная с себя, деятельно соучаствовать в этом Вселенском устроительстве, также следовать за Христом на Голгофу Его, адаптировано в тех реалиях, в коих пребывает человек в соответствии с запросами самой жизни. Это важно, ибо только совершенствующийся во Христе человек гармонично вписывается в общее течение Вселенной, при котором тот, кто против него – того течением раздавит и тот, кто с Ним рядом – выстоит.

3-2.5.-28.Сам по себе мир движим стремлением к Божественной гармонии, то есть в нашем случае сие мы воспринимаем как счастье, а потому это соучастие во вселенском движении наделяет нас счастьем только Божественного происхождения, чувство торжества над Вселенной, активирующего это движение, при котором если плоть в тяжбе напряжения, то душа в радости (альпинист, поднимаясь на вершину страдает, терпит перегрузки, а душа поёт и счастлива от созерцания Вселенной).

Он есть Начало и Конец этой эволюции в некоторых пределах возможностей природы возрастать в Боге и при этом обе составляющие (Начало и Конец) присутствуют в самом естестве современности. Таким образом, мы несущие в себе эти аспекты, узнаем ещё об одном свойстве Господа – Он и в прошлом, в настоящем и в будущем единовременно. Это как бы рвет наш разум, но к этому нам следовало бы быть готовым, ибо если Истина не распинает разум, если не является Голгофой для ума, то не может быть Истиной, ибо без понуждения к возрастанию не наделено жизнью. Ведь возрастание – это иное имя жизни, что следует из суждений о природе разума, о законе живого, который, как мы выяснили, утверждает победу жизни над смертью.

3-2.5.-29. Итак, в движении эволюции во Вселенной, как в естественном для природы процессе возрастания в Боге, идут все виды токов течений и форм движений, оказавшихся в поле обозрения человека. Этот вопрос важно разглядеть в православном догмате о Боге Пресвятой Троице, ибо правильно сформированное представление о Боге становится спасительным именем. Согласно догмату православной веры Дух Святой исходит от Бога Отца опосредованно Сына Божьего, предвечно рожденного Богом Отцом. Эта кондиция, если так можно выразиться, эта Божественная реальность в Её функциональной троичности, нашла отпечаток в каждой йоте мироздания, выразилась во всех творениях Его, многообразно исповедующего отношения Божественных Личностей – во всем том, что мы можем хоть как-то видеть. Счастьем и Советом Трех Лиц содержится каждая микрона бытия. Именно в этой же проекции имеет место выражение соотношения Божественного с материализмом, а эволюционное движение – это одна из граней безграничного Его выражения в природе обозреваемого мира. Всякое явление Бога в материальном мире, адекватно оказывается в поле нашего восприятия односторонне, только лишь в рамках возможности нашего организма видеть (а также в пределах самих свойств материи, согласно уникальности её природы) и реагировать на это явление, стимулированное силами Творца. Это след Божественного, распознанный человеком в этой реальности, называемый Божественным творением, обозначившимся этим явлением. Мы как бы созерцая след от сапога, пытаемся размышлять о всеобъемлющей полноте из полученной информации о том, кто этот след оставил. Но что есть след от сапога по отношению к всеобъемлющей природе самого путника, чей след мы изучаем – помыслить невозможно настолько несоизмеримо велика пропасть. Нам остается изучать только лишь замысел Божий опосредовано оставленного следа Его, как свидетельства о Нём. Вывод: зачем гнаться за великим, если тоже самое счастье в малом содержится.