Трое на пути в Хель-Гейт

– Спасибо, – поблагодарила она. – Я еще полетаю, осмотрюсь немного.

– До свидания, – рассеянно сказал Толуман.

Элиза ушла за лиственницы, и вскоре оттуда свечкой взлетел голубой глайдер. Хватило такта не приземляться под носом. Толуман хотел наловить рыбы домой, но передумал. Посидел, глядя на потухающий костер, а потом залил его и забрался в машину.

Подлетая к Усть-Нере, увидел на въезде голубое пятнышко, похоже тот самый глайдер. Когда снизился, то рядом увидел гаишную машину. Толуман, как и положено, опустился на придорожную площадку и въехал в поселок уже на воздушной подушке. Гаишник скептически разглядывал сероглазую девушку.

– Вот, – обернулся он к Толуману. – Остановил, хотел поближе посмотреть на аппарат, а у нее и документов нет. Конечно, можно без гражданской карточки, если сильно религиозная, но права-то нужны.

Толуман глянул на глайдер: небольшой, с повышенным диаметром турбин горизонтального хода – гоночная «Ямаха-игл», редкая птица в этих местах.

Элиза робко глянула на Толумана: – Я хотела только посмотреть на поселок.

Все-таки глаза красивые. Толуман вздохнул, везет ему на чужие проблемы.

– Палыч, я ее немного знаю. Зовут Элиза, приезжая. Может, на первый раз предупреждение?

Палыч хмыкнул: – Что приезжая, понятно. Номера Южнороссии, как только сюда добралась?.. Ну ладно, если ручаешься. Только за штурвал я ее не пущу.

– Я отведу, куда скажет. Свой возьму на буксир.

– Ладно, – пожал плечами гаишник. – С тебя причитается.

– Улыбочку! – обратился он к девушке. Нацелился милицейским блокнотом, делая фото, и вывел на дисплей бланк предупреждения. – Имя, отчество и фамилия?..

Но тут у Толумана зазвонил телефон, и пришлось отойти в сторону.

– Заезжай в офис, – голос Лоры звучал раздраженно. – Я набрала барахла, одна не справлюсь.

– Хорошо, – ответил Толуман. – Через полчаса-час. Возвращаюсь с рыбалки.

Лора что-то буркнула, но Толуман не стал слушать и вернулся к нарушительнице. Палыч уже заканчивал.

– Приложите сюда пальчик в знак согласия… Готово. При следующем нарушении большой штраф, а глайдер поместим на штрафстоянку… Поучи ее, что ли, пусть сдаст на права, – обратился он к Толуману.

– Ладно, – согласился он. Еще какая-то Элиза на его голову.

– Ну, поехали, – сказал он. – Сначала ко мне, у меня пособие по вождению завалялась.

Активировал в своем глайдере режим следования и сел за штурвал «Ямахи-Игл».

– Меня вообще-то учили водить глайдер, – хмуро сказала Элиза, садясь рядом. От нее исходил приятный цветочный аромат. – Только пройти экзамен не получилось.

– Ну, тогда быстро сдашь на тренажере у Палыча, – сказал Толуман, от раздражения переходя на «ты». – Только правила подучи. И с полетным режимом осторожнее, хотя в Усть-Нере с этим пока либерально. А вообще нужна лицензия пилота.

Толуман повел «Ямаху-Игл» в наземном режиме, его собственный глайдер последовал. «Ямаха» слушалась как перышко, такую опасно доверять молодой девице. Транспондера⁴ нет, или не активирован, вот девушка и резвится в воздухе. Но Толуман обошелся без комментариев, сбегал домой за книжкой и вручил Элизе.

– Куда теперь?

Элиза перестала разглядывать захламленный двор и вздохнула. – По дороге на запад, – скучно сказала она.

Проехали Усть-Неру, миновали мост над могучей Индигиркой. Через некоторое время девушка указала вправо, на дорогу к заброшенному поселку Ольчан. – Мне туда.

Толуман хмыкнул, но повернул.

– Остановите, пожалуйста. Тут ГАИ нет?

– Тут вообще никого нет, – удивленно сказал Толуман.

– Тогда я сама доеду. Когда вы меня поучите?

Вроде сказала, что умеет водить…

– Может, завтра. Только не знаю, как у меня будет со временем. Можно твой телефон?

Элиза подала карточку – странный шелковистый материал, а номер обычный, не спутникового оператора.

– Если у меня будет время, позвоню, – сказал Толуман. Вышел и некоторое время смотрел, как «Ямаха-игл» ползет над разбитой дорогой. Странно, стихия такой машины воздух. Наверное, семья добралась сюда самолетом, а глайдер с вещами перегнал перевозчик… Толуман машинально достал кристалл, и опять странно – приятно-розового цвета, никогда такого не видел. Ладно, надо спешить к Лоре, так что забрался в свой глайдер и полетел.

В дверь пришлось стучать, и было слышно, как отодвигают ящики.

– Дверь не запрешь, замок выбит, – пожаловалась Лора, поправляя засученные рукава блузки. – Твой Спицын так и не появился. Я тут набрала несколько ящиков, помоги погрузить в глайдер.

Ящики были тяжелые, набиты камнями и бумагами. Толуман вспотел, затаскивая их в машины.

– Остальное разберу завтра, – устало сказала Лора. – Это уже менее важно.

Что же успели откопать геологи из «Northern Mining»? Постоянно контролировать их не получилось.

– Только куда все это девать? – продолжала Лора. – Не хотелось бы в отель, да и не уместятся в номере.

– Можно ко мне, – хмуро сказал Толуман, – поставлю на балконе.

– Подожди немного. А, вот и они.

Появился милицейский глайдер и стал под лиственницами. Участковый помахал рукой.

– Посторожат, – с облегчением сказала Лора. – И хорошо бы задержали этого Спицына.

Толуман хмыкнул, впервые видел такую услужливость милиции, обычно их не дождешься… Турбины протестующее заныли, поднимая груженые глайдеры, а дома пришлось таскать ящики снова – хорошо, что квартира всего на втором этаже.

– Поведешь мой глайдер? – спросила Лора. – Мне надо в отель, привести себя в порядок, а потом хорошо бы поужинать. Я зверски проголодалась.

Толуман переоделся и отвез Лору в гостиницу. Ожидая на стоянке, стал размышлять. Отыскали ли что-то важное геологи из «Northern Mining»? Куда девался Спицын? Откуда Лора так хорошо знает русский язык: порой ввернет такие обороты, какие в учебниках не встретишь? Где живет Элиза, ведь Ольчан заброшенный поселок?.. В общем, голову сломишь.

Наконец вышла Лора, опять холодно-элегантная, но злая.

– Эта соседка меня доконает, – пожаловалась она. – Всю ночь храпела, а сейчас сидят с мужиком и выпивают.

– Народу понаехало, – рассеянно отозвался Толуман. – Строят переход через Тёмную зону, колымскую трассу расширяют…

Чтобы ублажить Лору, в ресторане заказал строганину, отбивные из жеребятины и кумыс. Гостья из Канады отнеслась к якутским блюдам скептически, но понемногу распробовала, а от кумыса повеселела.

– Неплохо, – сказала она. – Только обратно в номер не хочется. Здесь можно снять квартиру или хотя бы комнату?

Толуман задумался. – Поселок переполнен… – начал он, и тут вспомнил Елену, а сердце застучало сильнее. На обычное ухаживание Лора, скорее всего, только фыркнет. А вот если… Он набрался смелости: – Можешь остановиться у меня. Квартира однокомнатная, но я могу спать в кладовке. Я всегда так делаю, когда приезжает мама.

Лора оглядела его, слегка розовая от кумыса.

– Ну-ну, – протянула она. – Воображаю, какие сплетни пойдут в «Northern Mining».

Выпила еще чашку и усмехнулась. – Но я не замужем, пускай болтают. Похоже, ничего другого не остается. Поедем, возьму свои вещи.

Толуман перевел дыхание: неужели стало везти с женщинами?

По счету заплатила Лора, отмахнувшись от Толумана. – Надеюсь, ты не будешь брать с меня за постой?

По квартирке Толумана прошлась, все разглядывая.

– Не так плохо для холостяка, – изрекла она. – Бывает хуже.

Хорошо, что попотел над уборкой.

– Постельное белье свежее, только вчера взял из прачечной. Вот полотенца.

Он постелил себе в кладовке, а Лора распаковывала чемоданы. – Хоть есть, где все повесить, – сказала она.

Отгорела кровавая заря, улеглись. Толуман старался не высовывать носа из кладовки, вот и Лора погасила ночник. Темнота, тишина…

Но заснуть не удавалось – надо же, рядом лежит привлекательная женщина. Только близок локоть, а не укусишь. Надо завтра побольше комплиментов, а то и коснуться ненароком, как она среагирует? Он ворочался, стараясь не скрипеть раскладушкой.

Наконец и Лора включила ночник.

– Не спится, – пожаловалась она, – наверное твой кумыс виноват. Слушай, иди сюда, поговорим. Не разговаривать же через всю комнату? Не бойся, я не буду тебя соблазнять.

У Толумана чаще забилось сердце. Он лег в пижамных штанах, чтобы не появляться перед элегантной женщиной в одних трусах, а теперь набросил куртку, подошел и сел на кровать.

– Расскажи об этих краях, – попросила Лора. – Поселок какой-то неухоженный. В Канаде хватает безлюдья, но в обжитых местах цивилизованнее.

Толуман глянул на Лору: волосы красиво рассыпались по кружевам ночной рубашки. Сквозь тело прошла горячая волна. Он быстро отвернулся и стал рассказывать об истории освоения Колымского края…

– Что сидишь ко мне спиной, – обиженно сказала Лора. – За день не насиделся? Повернись… а лучше ложись рядом, конечно поверх одеяла.

У Толумана пересохло во рту, похоже Лора сама не против любовного приключения. Она отодвинулась к стене, и он лег рядом, но говорить расхотелось из-за волнения. Лора привстала, опираясь на локоть.

– Ты специально расстегнул пижаму, чтобы соблазнять одинокую женщину? У тебя красивое тело.

Толуман опомнился и хотел застегнуть пуговицы, но Лора повернулась на бок, положила ладонь на его грудь и снова опустила голову на подушку.

– Так-то лучше, – умиротворенно сказала она. – Бог знает, сколько не лежала в постели с мужчиной.

От ее ладони по телу пошло тепло. Скоро и в паху разлилось горячее томление. Ладошка Лоры скользнула ниже и после заминки перебралась на пижамные штаны…

– Ого! – весело сказала она. – Вот почему ты перестал разговаривать, тебе хочется совсем другого. Ладно, забирайся ко мне под одеяло. В конце концов, мы взрослые люди и можем поиграть, если обоим хочется.

У Толумана зашумело в ушах. Он молча встал, скинул куртку, а потом и пижамные штаны. Лора оглядела его блестящими глазами и тоже потянула через голову ночную рубашку.

Красивые маленькие груди, и еще… Переливчатый зеленый камень на цепочке между грудей.

– Ты носишь драгоценности в постели?

– Это имитация изумруда, – беззаботно отмахнулась Лора, – настоящий я держу в сейфе. Просто забыла снять. Мне приятно чувствовать его на груди, а тебе он не помешает.

В голове Толумана что-то щелкнуло, будто наконец сошлись кусочки паззла.

– Эй, что с тобой? – удивилась Лора. – Только что был в полной боевой готовности, и вдруг опал.

От резкого спада возбуждения накатила дурнота. Толуман наклонился за пижамными штанами.

– Послушай, – выговорил он. – Я уже видел такой изумруд, правда по телевизору, но потом мама рассказывала…

– Ну и что? – раздраженно спросила Лора.

– Тебя не удивляет, что мы похожи? Скулы и всё такое, даже глаза близкого цвета. Посторонние наверное принимают нас за брата и сестру. Дело в том, что мой отец, Евгений Варламов, какое-то время жил в Колымском крае, пока не вернулся в Канаду. Твое настоящее имя случайно не Кэти?..

– ЧТО? – Лора потянула на себя одеяло. – Твой отец Юджин Варламов?.. Я чуть не трахнулась со своим братом? Вот умора!

Она действительно истерически расхохоталась, а Толуман никак не мог попасть ногой в штанину

– Ну, – наконец выговорила «Лора», все еще всхлипывая от смеха, – я дозналась, что у отца была интрижка со здешней рогной. Но что в результате у меня появился братик, он скромно умолчал.

– Если бы ты назвала настоящее имя… – неловко сказал Толуман. Он наконец оделся, но не знал, что делать дальше. – Отец немного рассказывал матери о своей семье. Или хотя бы сказала, что ты связана с «Trans-Zone»…

– В последние годы я больше занималась делами «Northern Mining», – уже спокойнее сказала Лора, хотя скорее уж Кэти. – Но и в «Trans-Zone» в совете директоров. Я давно решила поехать в Россию под другим именем, чтобы не привлекать лишнего внимания. Так что создала виртуальную личность Лоры Моуэт… Кстати, и ты мог бы сразу назвать фамилию. В Канаде больше в ходу имена, так что мне и в голову не пришло спрашивать.

Она потянулась за ночной рубашкой. – Отвернись, и так видел свою сестру голой! Хорошего помаленьку.

Да, понятно, откуда в речи «Лоры Моуэт» русские обороты. А вот с ним отец так и не поговорил… Кэти промокнула глаза рукавом.

– А было бы забавно, если мы занялись сексом. Со своим открытием мог и подождать. Хотя… потом было бы неловко, я все-таки не извращенка. Вот, понадеялась на ночь любви, а вышла встреча родственников. Да сядь ты, наконец. Братья и сестры вообще иногда спят в одной постели, хотя с Ивэном мне это не нравилось.

Стало приятно: оказывается, «Лора» все-таки положила на него глаз. А она привстала, разглядывая Толумана.

– Действительно, похож на отца, теперь я вижу. Наверное, твоя бородка меня с толку сбила. У них был пылкий роман?

– Все сложнее, – сказал Толуман грустно. – Может, потом расскажу. Хотя мне грех жаловаться.

– И каково это, иметь матерью рогну? Я бы испугалась такого братца, но у меня самой подруга рогна.

– Вот как? – удивился Толуман. – А мать?.. Мне ведь не передалось Дара, так что воспитывала как обычно. Даже строже: не хотела, чтобы я вырос маменькиным сынком.

– Знаешь, я ведь хотела разыскать ее. Но теперь…

– А.... – сказал Толуман. Голова стала более-менее соображать. Он коснулся коробочки на столе, и вспыхнул красный огонек. – Это система от подслушивания, как-то пришлось вести конфиденциальные переговоры.

– Не из «Northern Mining» поставили? – с беспокойством спросила Кэти.

– Нет, выпросил у Колымской администрации.

– Тогда еще проверка, раз уж не удалось в постели… – Кэти хихикнула. – Ты знаешь, зачем я здесь?

– Конечно, – сказал Толуман, наконец осмелившись сесть рядом. Красивая у него оказалась сестра, хотя и слишком деловая, а вот с сексом не повезло. – «Путь в волшебную страну начинается меж двух островерхих сопок», – процитировал он.

– ЧТО? – опять вскинулась Кэти. – Ты и это знаешь?

– Извини, – неловко сказал Толуман. – Ты знаешь, мама очень любила отца. Она талантливая рогна и овладела искусством… дальновидения. Ну и порой подглядывала за его жизнью.

– Выходит, и за мной тоже, – хмуро сказала Кэти.

– По-моему, она стеснялась этого, – мягко сказал Толуман, – но ничего не могла с собой поделать. Кое-что рассказывала мне, чтобы не рос совсем уж безотцовщиной. Но, по-моему, она избегала наблюдать за тобой и Джанет. Только за ним, да и то нечасто. Все-таки она считалась законной женой, пусть и второй, у нас таких называют одьулун.

– Вот так? – удивилась Кэти и, помолчав, сказала: – А вообще, я могу ее понять. Совсем недолго замужем, а потом снова одна. Передай ей, что я не в обиде.

– Спасибо, – сказал Толуман. – Так что я знаю о месторождении. Мы ездили туда летом на лошадях, и было трудновато. Потом на деньги, что присылал отец, купили глайдер. Мама сказала, что я должен научиться летать, как отец.

– У тебя неплохо получается, – вздохнула Кэти. – Но полетим на моем, там установлена аппаратура, с помощью которой я смогу оконтурить месторождение

– Ты знаешь, – сказал Толуман, – я испугался, когда узнал о геологах. Вдруг на него наткнутся.

– Ну… – Кэти обхватила колени руками. – Когда я приобрела вес в «Northern Mining», то стала подталкивать их к сотрудничеству с Колымской администрацией. Пример отцовской «Trans-Zone» был на виду, так что на это пошли. Сотрудничество действительно оказалось выгодным, но у меня была и своя цель – приглядывать за ситуацией. Так вот, через своего человека я узнала об имперской компании «Россия-Восток» и стала соображать… Москва теперь вольный город, открыт доступ к любым архивам. Еще в начале прошлого века появились сведения о платине в хребте Черского, но тогда поиски оказались безуспешными. Позже советские геологи провели более тщательные исследования, однако СССР распался. А вдруг власти новой Российской империи наткнулись на какие-то забытые результаты?.. Короче, я поставила всех на уши (Толуман улыбнулся) и уговорила заключить контракт на разведку с Колымской администрацией, чтобы у меня был повод приехать. При этом постаралась, чтобы наши геологи обошли тот район стороной.

– Я с ними работал, – вставил Толуман, – тоже был обеспокоен. Но кажется, они не дошли до этих мест.

– Что-то могло просочиться, – вздохнула Кэти. – Я поняла, что нужно действовать. И была права: офис разграблен, а ведущий специалист исчез. Я думаю, его уже нет в живых. Допросили, а потом избавились. Да и нас преследовали.

Неприятный холодок прошел по спине. Чтобы отвлечься, Толуман сказал:

– А ты деловая. Сразу всех ставишь на уши.

– Ты знаешь, – снова вздохнула Кэти, – мне было всего восемнадцать, когда погиб отец. По сути, он заложил фундамент деловой империи. Конечно, появились желающие ее растащить. Мне пришлось одновременно учиться и заседать в советах директоров двух крупных компаний. Если бы не рогна, с которой отец меня познакомил, меня бы сожрали. А так побаивались, и я выкрутилась. Только вот на личную жизнь времени не осталось… Это хорошо, что мы встретились, хоть кому-то могу доверять. Будь ты любовником, я даже во время секса думала, не платят ли тебе мои недруги?

– Ну и порядки у вас в корпорациях! – удивился Толуман. – Не беспокойся, я буду тебе помогать. Я помню отцовскую мечту.

– А, – улыбнулась Кэти. – Но об этом поговорим потом. Слишком много всего навалилось, у меня голова болит. Давай спать.

– Спокойной ночи, – сказал Толуман, вставая. Но долго не мог заснуть и несколько раз слышал, как в своей постели фыркает Кэти.

Завтрак готовила она, посмеиваясь.

– Вспомнила, как готовила отцу ужин в Эдмонтоне. Нет бы тогда сказал, что у меня братик в Колымском крае. Стеснялся, наверное… Кстати, на людях по-прежнему называй меня Лорой. Хотя похоже, маскировка не помогла.

– Какие планы на сегодня? – спросил Толуман.

– Еще полдня на разборку в офисе. Ты будешь мешать, так что пока свободен. Можешь поискать себе любовницу, раз уж со мной не вышло, – Кэти опять фыркнула. – А завтра начнем облетать район.

Уехала на своем желтом глайдере, а Толуман поразмыслил, да и позвонил Элизе. Хотя и смешно представить эту девчушку в роли любовницы.

Та явно обрадовалась: – На том же месте? Хорошо, буду через час.

Но Толуман оказался первым. Опять ясный день, опять синеет вода, и зелень лиственниц стала свежее. Кострище придавало поляне обжитой вид. Когда глайдеров станет больше, наверняка всё загадят.

На этот раз Элиза опустилась прямо на поляну, вполне грамотно. На ту же голубую блузку накинула нарядную парку – да, тут тебе на юг.

– Я почитала книгу и сделала упражнения, что прилагаются, – оживленно сказала она. – Но кое-что непонятно…

Достала из глайдера планшет не совсем обычного вида (как отполированная пластина из кварца) и вывела изображение. – Вот здесь, например…

Ее волосы скользнули по щеке Толумана, и он вздрогнул, как от электрического разряда. Синтетику носить не надо… Разобрали на планшете задачи, а потом перебрались через невысокий хребет к дороге на Ольчан и стали упражняться в торможении (глайдеры тормозились хуже обычных машин, почему и было ограничено движение в городах). Когда начали отрабатывать обгон и расхождение с препятствиями, выяснилось, что Элиза плохо чувствует габариты: она смела несколько веток, воткнутых Толуманом вместо конусов, а напоследок помяла пластиковую юбку его глайдера.

– Из-вините, – выговорила она, чуть не плача.

– Ничего, – вздохнул Толуман. – Это починят в пять минут.

Попытку Элизы всучить деньги на ремонт пресек, и та, все еще красная, распрощалась.

– Лучше буду тренироваться на ветках.

Толуман подождал, пока ее глайдер скроется за поворотом, и тоже поехал, но не к Усть-Нере, а вслед за девушкой: что она там делает в Ольчане?.. Однако за поворотом глайдера не оказалось, а в лесочке Толуман уловил движение, и спину обдало морозным холодом – медведь!

Он резко затормозил, но это оказался не медведь. На дорогу перед глайдером вышел огромный черный пес. Остановился, в упор глядя на Толумана и заворчал. Красный язык, белые клыки, желтые блюдца глаз. Толуман облизнул пересохшие губы и стал потихоньку сдавать назад. «Сайгу» из багажника не достать, да и нельзя стрелять в таких. Все знали, что происходило в Москве после исчезновения Тёмной зоны.

Но пес не преследовал, и Толуман аккуратно развернулся. Краем глаза заметил, как в небо словно упала голубая капля – Элизе надоело изображать возвращение в Ольчан. А ведь девчонка еще загадочнее Лоры будет…

Кэти закончила разбираться с хламом, и Толуману досталось тащить всего два ящика.

– Они подобрались близко, – сказала она дома, убедившись, что горит красный огонек. – Есть образцы минералов, сопутствующих платине. Конечно, это косвенные признаки, но надо спешить. Вылетаем сегодня.

– Сначала поставлю твой глайдер на зарядку, – ответил Толуман. – А вечером полетим в Первомайский, оттуда удобнее исследовать район. Колонка для зарядки на руднике есть.

– Первомайский, – задумчиво сказала Кэти. – Отец говорил, что я побываю там.

Толуман вздохнул: отец разговаривал с ней, рассказывал сказки, а ему нет…

Глайдер Кэти подключил к своей колонке, а собственный пришлось отогнать на общественную. Возвращался пешком и вдруг стал как вкопанный: а Кэти проверила сейф Спицына? Забыл сказать о нем, стал слишком беспечен. Хотя немудрено, столько всего свалилось… Так что повернул к бараку.

Милицейского глайдера не было – естественно, не станут они долго ублажать взбалмошную иностранку. Потянул дверь – так и осталась открытой. Вошел в темноватое помещение, но свет включать не стал, еще примчится милиция. Так… сейф почти не замаскирован, только скрыт картой Колымского края. Не похоже, что ее трогали.

Толуман снял карту и набрал незамысловатый шифр: «3003», высота главной вершины в массиве Буордах, где только вчера пролетали. В сейфе оказалась початая бутылка водки и единственная бумажка. Толуман развернул, и сердце екнуло – картосхема, и что-то отмечено крестиком. Всмотрелся… и на душе отлегло, крестик был далеко от его места. Может, наткнулись на золото и Спицын решил это утаить?..

Сзади что-то шевельнулось. Толуман стал оборачиваться, но на голову будто обрушился мешок с песком. Ноги отнялись, и осел на пол. Вокруг обрисовалось пятно света, а выше что-то маячило… кажется, человеческое лицо, но скрытое маской. «Не то…», – смутно услышал он, и на голову свалился другой мешок. На этот раз все померкло.