Найтмерлэнд

…Если я буду стоять, как вкопанный столб, а не принимать решения. Они рыскали по коридору, значит, у меня было время. Пусть мало, но было. Я посмотрел наверх, на балкон девятого этажа, и заметил довольно широкий выступ, за который с лёгкостью можно было ухватиться. Можно, да вот только он был скользким от дождя, и, что немаловажно, находился так высоко, что если мои руки не выдержат меня, то моё трепыхающееся тело ожидает недолгий полёт вниз. А там неизвестно что будет, я уже пытался умереть во сне, не получилось, я почувствовал адскую боль. Теперь я не хочу экспериментировать с казусами моего сознания.

Они начали ломиться в квартиру. Не раздумывая больше ни секунды, я встал на край балкона и ухватился за карниз. Помогая правой ногой, опираясь о боковую стенку балкона, я стал подтягиваться. У меня ничего не получалось, руки ломило от боли. Но главное для меня в данный момент – не смотреть вниз. Даже если я начну падать, всё равно нужно смотреть наверх.

Ещё рывок и мне удалось запрокинуть локоть за верхнюю часть карниза. Я напрягся во всю мощь и поставил, наконец-то, второй локоть. Теперь я крепко зацепился локтями за карниз, осталось лишь сделать финальный рывок. Мгновенье. Я слегка дёрнулся, и мне показалось, что сейчас я сорвусь. В груди чувствовалась ледяная пустота. Мгновенье. Силовой выпад, и я уже забирался по передней панели балкона. Я не могу с точностью вспомнить, как мне удалось на него забраться, видимо, когда я был в шаге от смерти, мой мозг перестал функционировать, а моё существование поддерживалось лишь инстинктами самосохранения. Но меня это больше не волновало. Я жив. Пока что.

У меня появилась маленькая надежда. Она была ещё в зародыше, но я уже чувствовал её, как мать чувствует ребёнка в своём животе на поздних стадиях беременности. Я проник в квартиру этажом выше через балкон, на который залез. Осторожно выглянув из-за дверного проёма балкона, я начал осматривать квартиру. Она была совершенно пустая, будто бы всю мебель из неё вынесли, оставив лишь пыль. Моё слабое дыхание эхом отражалось по всей комнате, и я боялся, что Корнэр или его дети могут услышать меня.

Отринув тревожные мысли, я направился к выходу.

Я боялся открыть дверь и увидеть там моего преследователя, но её необходимо было открыть. Иначе мне не выбраться из этого жуткого дома.

Скрипнула дверь, но мне показалось, что это скрипит моё сердце. Я очень медленно приоткрыл её и мой взор погрузился в беспроглядную тьму. Я как можно сильнее сощурил глаза, но вскоре они сами привыкли к темноте и я мог всё разглядеть. Корнэра здесь не было. Мне хотелось выдохнуть с облегчением, но, боюсь, моему врагу это будет только на руку.

На цыпочках я направился к лестнице, а, убедившись в том, что за мной никто не идёт, быстрым шагом направился наверх, к заветному тринадцатому этажу. С одной стороны я успокоился, но с другой – куда делись мои преследователи? Они же бежали прямо за мной! Они дышали мне в спину, а сейчас бесследно исчезли. Или они просто поджидают идеального момента? Не знаю и даже знать не хочу. Сейчас об этом не нужно даже думать, нужно лишь идти наверх.

Девятый этаж…

Ещё немного.

Десятый этаж…

Нужно ускорить шаг, ведь я так близко.

Одиннадцатый этаж…

Мне кажется, что за мной кто-то идёт.

Двенадцатый этаж…

Я смотрю через лестничный пролёт, там лишь тьма.

Тринадцатый этаж…

Шаги участились и, казалось, что они раздаются прямо за моей спиной. Вскоре я услышал до боли знакомое шипение. За мной гнался Корнэр, вместе со своими верными сыновьями. Они гнались прямо за мной, я видел, как белые отблески мелькали в кромешной тьме. Они были быстрыми, но я был уже на последнем этаже.

Дверь на крышу не была заперта. Чудо? Теперь уже не важно, ведь Корнэр догонял меня.

Я заметил дельтаплан сразу же. Он стоял у края крыши, ожидая меня. Кто-то специально поставил его там. Я подбежал к нему, схватился за трапецию дельтаплана и приготовился. Мне было страшно, ведь я боюсь высоты, не говоря уже о том, что я ни разу на нём не летал. Но, посмотрев назад, я увидел Корнэра и понял, что страх высоты просто ничто по сравнению с улыбкой этого ужасного создания. Он был в пяти метрах от меня, а рядом с ним стояли его дети. Они пускали слюнки на меня, но прекрасно понимали, что я добыча Корнэра. Он не позволит им получить удовольствие от моих страданий. Корнэр улыбнулся ещё шире, и его лицо (если его можно назвать таковым) стало ещё уродливее. Его узкие глаза, которые были сдвинуты к переносице, уставились прямо на меня. Он водил длинным языком по своим бледным губам, пуская ядовитую слюну. Это было омерзительно.

Нечленораздельные звуки, издаваемые его пастью, прекратились, и я услышал чёткую и понятную речь.

– Какой смысл в бегстве?

– А тебе какое дело?

– Я всё равно тебя догоню. Ведь это мой мир, – он снова показал свой красный язык.

– Ошибаешься. Он мой.

Я не хотел продолжать с ним разговор, я просто разогнался и прыгнул с крыши. Дельтаплан воспарил над мёртвым городом, и я направил его в сторону реки. Корнэр пытался меня заговорить, он мог в любую минуты настигнуть меня, а потом… Одному Богу известно, что было бы потом. Хотя, вряд ли Бог обитает в этом мире.

Я парил над землёй на высоте ста метров. Не так уж высоко, но город мне казался маленьким, как на ладони. Я видел всё: каждое разрушенное здание, расстилающуюся до горизонта тонкую реку, горы, которые возвышались где-то на границе города. Посмотрев назад, я увидел, что Корнэр стоял на крыше, а рядом с ним его «милые» дети. Все они улыбались. Не знаю – почему они это делали. Видимо, знали, что мы ещё встретимся. Я и сам это прекрасно знал. Только вот обернётся ли удачей наша следующая встреча?

Я правил на север. По мере снижения, я намечал место, куда мне следует идти. Это была заброшенная пристань. Не знаю, есть ли там какие-либо средства передвижения, но иного пути у меня нет.

Дельтаплан плавно приближался к земле, но, опасаясь, что меня протащит по асфальту, я спрыгнул, причём, весьма неудачно. Я сгруппировался, и это смягчило падение, но я всё равно повредил локоть и ударился плечом. Встав и отряхнувшись, я заметил, что рукава свитера в местах, на которые пришёлся удар, разорваны, а из раны сочилась алая кровь. В очередной раз я поразился тому, как в этом сне остро ощущается боль. Возможно, даже сильнее, чем наяву.

Не желая больше задерживаться, я направился к пристани, путь к которой пролегал через гаражи. Старые, ржавые гаражи ровным рядом расстилались на несколько десятков метров. Когда-то здесь ставили автомобили, а теперь в них ничего не было. Наверное. Я шагал мимо них и вышел прямо к дороге, ведущей к пристани. Здесь было ещё тише, чем в остальной части города. Словно, звук поглощался, как в открытом космосе. Я сглотнул, но не услышал звук проглатывающейся слюны. Пнул камень, а в ответ лишь тишина. Не желая обращать больше на это внимания, я направился в пункт назначения, ведь Корнэр тоже не прохлаждается в тени, он идёт прямо по моим пятам. И, скажу я, шаг у него куда шире, чем у меня.

Ворота в пристань распахнулись и мне в нос ударил запах речной воды. Так пахла река вечером, когда я гулял со своими друзьями допоздна. Мы всегда долго гуляли, а река находилась рядом с нашим домом.

Я спустился вниз, к пляжной зоне, а потом подошёл к лестнице, которая тянулась до самого пляжа, и посмотрел вниз. Передо мной растилась чудовищное зрелище: детская площадка, летний ресторан, когда-то жёлтый песок – всё было устлано трупами мёртвых птиц. Чёрные тела устилали всё побережье. Тысячи тысяч мёртвых птиц. Полагаю, это вороны, но издалека трудно рассмотреть, да и желания не было. Не важно, мне нужно идти туда, невзирая на эту леденящую кровь картину.

Не промедлив больше ни секунды, я быстро спустился по лестнице и, стараясь не наступать на мёртвых птиц (а это не всегда получалось), я наконец-то добрался до пристани. Я молился Богу, чтобы там оказалась лодка. Пусть даже это будет прогнивший и проеденный червями плот, сейчас это было не важно. Даже если там ничего нет, я буду добираться вплавь на тот берег, лишь бы не возвращаться назад. Возможно, Бог всё-таки обитает в этом мире или мне просто повезло, но лодка стояла прямо у причала. Она словно ожидала, когда я сяду в неё: весла были приготовлены, даже верёвка была отвязана от причала.

Я хотел обрадоваться, но внезапно позади меня послышался вой. Волчий вой, точно такой же, как и в лесу. Я оглянулся и увидел, как далеко, за лестницей, в темноте мелькают три ярких силуэта. Ясно, кто это, но как же быстро они меня догнали! Это было ужасно. Кромешная тьма, пляж, устланный мёртвыми воронами и три белых силуэта. Они приближались, как и приближался звук волчьего воя. Я весь задрожал, но не потерял над собой контроля, а развернулся и направился к лодке, для того, чтобы оттолкнуть её от берега и уплыть с этого проклятого места. Велико было моё удивление, когда в лодке я увидел высокого человека в тёмном балахоне. На голову был накинут капюшон, а сам незнакомец опирался на длинное весло. Больше про него нельзя было ничего сказать, в отличие от меня. Я оторопел, увидев перед собой внезапно возникшего человека в балахоне. Я уже и не знал, чего мне стоит опасаться больше, но волчий вой убедил меня в том, что нужно остерегаться именно Корнэра, который же приближался ко мне.

– Ты готов отплывать?

Его голос был подобен грому. Нет, при таких условиях я не был готов отплывать, но у меня не было иного выбора. Я прыгнул в судно, и оно плавно отшвартовалось от берега. Человек в балахоне, похожий на мага-некроманта, грёб одним веслом. Он грёб медленно, размеренно, но обычная деревянная лодка разгонялась так, будто бы сзади у неё были катерные двигатели. Я почувствовал, как речной прохладный ветер приятно обдаёт моё лицо свежестью. Оглянувшись назад, я увидел, как на берегу, покрытому тьмой, стояло три белых силуэта. А рядом с ними в разные стороны метались едва различимые эманации; раздался вой и я понял, что это были те самые волки. Похоже, количество моих преследователей стремительно растёт по геометрической прогрессии.

Но больше всего в данный момент меня интересовал этот странный человек. Всё это время он молчал, впрочем, как и я. Он просто грёб и смотрел куда-то в сторону берега. Вернее, его голова была повёрнута в ту сторону, ведь из-за его капюшона невозможно было определить, куда направлен его взгляд. Из капюшона на меня смотрела лишь тьма.

– Кто ты? – задал я логичный вопрос.

– Это не важно, – не сразу ответил он.

– Для меня важно.

– Я тот, кто помогает тебе. Разве этого недостаточно?

– Нет, – не унимался я. – Я хочу выяснить, что здесь происходит.

– Где «здесь»? – переспросил человек в балахоне и смутил меня этим вопросом.

– Я не знаю, тебе виднее, ведь ты житель этого странного мира.

– Хм.

Я не понял его усмешки. Если быть предельно честным, то я вообще ничего не понимаю. Надеюсь, найдётся хоть кто-нибудь или что-нибудь, который сможет объяснить мне всё это? В первую очередь меня интересует вопрос…

– Где я?

– А как ты сам думаешь?

– Это сон? Да, это точно сон, – ответил я сам на свой вопрос, однако сделал это крайне неуверенно. – Но кошмар не может быть таким длинным. Я бы уже давно проснулся. Я где-то слышал, что сон в реальности длиться от пятнадцати до сорока секунд, но это, по-моему, уже перебор.

Он продолжал молчать, и это выводило меня из себя.

– Ты хотя бы назовёшь мне своё имя?

– Зачем оно тебе? – бесстрастным голосом промолвило безликое существо.

– Как это «зачем»? Нам ещё долго плыть до того берега.

– Когда мы приплывём, то я высажу тебя. А потом мы больше никогда не увидимся. Так зачем тебе знать моё имя?

– С тобой бесполезно разговаривать, – я запустил руку в волосы.

– Я не предназначен для разговоров, – машинным голосом вставил человек в балахоне. – Моя задача – доставить тебя на другой берег.

– А кто дал тебе такое задание? А? Бесполезно, – махнув рукой, я почерпнул воды и умыл лицо. Так приятно охладить запотевший лоб. – Я буду звать тебя Лодочником.

– Зови, как хочешь, – безразлично бросил Лодочник.

Я замолчал. Наверное, этого и добивался странный человек в балахоне. Погрузившись в свои мысли, я начал размышлять о месте, в котором я нахожусь. Уже давно пора сопоставить всевозможные факты и обстоятельства. До этого у меня не было на это времени, за мной постоянно гнался этот безумный монстр Корнэр. А сейчас у меня есть в запасе около пятнадцати минут. Этого хватит. Когда тебе не грозит смерть из-за того, что ты на секунду остановился, то думается намного легче.

Что такое сон? Это физиологическое состояние человека, в котором он пребывает с минимальным уровнем мозговой деятельности и пониженной реакцией на окружающий мир. То есть, фактически, мой мозг сейчас воспринимает субъективные образы и по идее, я не должен осознавать, что сплю, однако, это так. В таком случае, я просто лежу в своей кровати, свернувшись в позе эмбриона, и пуская слюну на подушку. Всё идеально в теории, но почему меня по-прежнему трясёт так, словно я на бешеной скорости мчусь по дороге с бесконечными кочками и разломами? Холодный пот, учащённое сердцебиение, волны страха, которые обдают меня с каждым волчьим завыванием. Это определённо самый страшный и бесконечно длинный мой кошмар. В таком случае, мне нужно думать, как же отсюда выбраться? Вариант «погибнуть во сне» я уже рассмотрел, и он оказался неудачным. Дети Корнэра оттолкнули меня с такой силой, что я до сих пор чувствую эту стонущую боль, даже колено до сих пор саднит, не говоря о стонущей боли в костях. Возможно, мне стоит отыскать идеальное место для моей смерти. Этот вариант не нужно откладывать в долгий ящик. Если смерть случилась во сне, то он по-любому должен закончиться, это основа нашего сознания. А вдруг это не сон? Волна страха вновь накатила меня, обдала с головой. Эта ненужная мысль сейчас была совсем не к месту. До сих пор я не паниковал, однако сейчас чувствую, как моё сердце начинает отбивать ритм чечётки. Но я попытался себя успокоить, если это не сон, тогда что?

– Мы приплыли, – раздался сухой голос Лодочника.

– Так быстро?

Он не ответил, только пришвартовал лодку и указал мне рукой на берег.

– Иди на свет и не оглядывайся.

– Я это уже слышал, – фыркнул я, вылезая из лодки на берег.

Лодочник вновь промолчал, но это меня уже не раздражало, мои мысли были заняты дорогой, которая мне предстояла.

Пройдя несколько шагов по белоснежному пляжному песку, я обернулся, но Лодочник исчез, как и его старое, видавшее виды судно. Но я не удивился, в этом мире быстро ко всему привыкаешь.

Теперь передо мной расстилался тёмный, мрачный лес. Опять лес, только на сей раз другой. Здесь растительность была куда скуднее, чем в предыдущем лесу, на то части берега, зато деревья были намного выше. Я никогда не видел таких высоких деревьев, они были похожи на ели, но их длина достигала десятки метров ввысь. Это было прекрасно и устрашающе одновременно.

Срывался снег. Я посмотрел наверх и сквозь крупные хлопья снега разглядел гаснущее солнце. Давно я не смотрел на него. Его цвет стал ещё темнее, добавились болотно-зелёные оттенки, однако солнце ещё истончало слабое сияние. Взрывы на солнце стали меньше, но вспышки, сопровождаемые яркими всплесками, всё ещё продолжались. Стало холодно. Я поёжился, потёр ладони, пытаясь согреться, и направился вперёд, в глубину леса. Иного выбора, как вы уже сами догадались, у меня не было. Я прекрасно представлял, что меня что-то ждёт в этом лесу. И это единственное, что я мог себе вообразить, потому как этот мир совершенно непредсказуем. Я не удивлюсь, даже если сейчас передо мной предстанет медведь с розовыми рогами, которые пытается станцевать джигу на сучке одной из елей. Всё может быть и это пугало сильнее всего. Как я уже говорил – люди больше боятся неизвестности. Хотя, признаться, лучше бы я не видел физиономии Корнэра, мне было бы легче. А сейчас, когда его безумное подобие лица стоит перед моими глазами, мне постоянно приходится не по себе. Совершенно разная палитра чувств: страх и ненависть, нарастающая паника и безнадёжность. Жаль, что в этой палитре не находят места яркие тона. Они вообще отсутствуют в этом неведомом мире. Как же мне хотелось возыметь крылья, чтобы вспорхнуть прямо с этого места и взлететь до самого края небес. Там, наверху, наверняка безопаснее, чем здесь. Я бы мог увидеть тот самый свет, о котором мне говорил старик и сразу же полететь к нему. А вместо этого, мне придётся пробраться через самые тёмные места, пройти непреодолимые расстояния, чтобы, наконец, выяснить, что же я ищу.

Я вошёл в лес. Он встретил меня с прохладой. Ледяной поток воздуха обдал моё лицо, и я невольно закрыл глаза. Но повеяло не только холодом, здесь пахло смертью. Почему я так решил? У смерти неприятный запах. Это сразу можно понять, лишь почувствовав металлический, сырой и насыщенный запах. Так пахнет кровь, вернее, десятки галлонов крови, разлитых по всей округе. Я не хотел знать, откуда шёл этот запах. Моей задачей было шествие на север, ничего другого я не должен был делать. Разве что, выжить.

В этом лесу было очень тихо. Ни сверчки, ни цикады: никто не шумел. Я слышал только шелест листьев и хруст снега под моими ногами. А иногда сильные порывы ветра заставляли огромные деревья покачнуться, отчего те издавали жуткий скрип. Возникла такая мысль, что может быть мне не стоит идти туда? Ведь можно просто обогнуть этот чёртов лес. Я прекрасно помню, чем обернулась моя прогулка через лес на той стороне города, в самом начале моего пути. За мной гнался неведомо кто, так что никто не знает, что может ожидать меня в этом лесу. Тут ещё страшнее и холоднее. Нет, я определённо не собираюсь туда идти. Ведь, правда, можно обойти лес. Да, да, я так и сделаю.

Раздался плеск воды, отчего я сразу же обернулся. Но поверхность воды была очень гладкой, как при штиле. Снегопад усиливался.

Вой раздался на том конце берега, но в этот же момент звук распространился повсюду, и теперь мне казалось, что волки намного ближе. Они совсем рядом. Эта мысль заставила меня рвануть в сторону леса. Плевать, что там случится, я хочу, чтобы этот кошмар закончился.

Я прошёл шагов пятнадцать. Ничего не изменилось, всё также тихо. И вода больше не плескалась. Пляж вообще скрылся из вида, с реки на берег сходил туман; он всё приближался с каждой секундой. Я решил, что не стоит дать туману догнать себя, это не предвещало ничего хорошего. Но одна вещь заставляла меня не отрывать взгляд от этого смога: он был густым, с оттеком зелёного цвета. Мне казалось, что если я попаду в этот туман, то растворюсь в нём, словно в кислоте. Не знаю, откуда у меня появляются такие мысли, но они обычно сопровождаются яркими образами, отчего мне становится совсем дурно. Я побежал в северную сторону, но спустя минуту остановился. Впереди, за стеной исполинских деревьев, стояла целая стая волков. Они были огромными, из их раскрытой пасти вываливались ярко-красные языки, с которых ручьём текли слюни. Ужасные чёрные глаза смотрели прямо в мою сторону. Волки ждали меня. Но это было не всё. Из тьмы вышел Корнэр, со своими верными слугами. И рядом с ними стояли великаны, похожие на огров из сказок. Только эти чудовища выглядели куда менее приветливо, чем разрисованные монстры из детских книжек. Вместо рук у них были шипованные булавы, из голов торчали длинные металлические рога, способные разорвать любого на мелкие кусочки. Вся эта дружная компания стояла позади волков, словно римские полководцы стояли позади своих когорт. За мной пришла целая армия, я был окружён. Сзади туман, спереди полчища тьмы. Смерть в тумане выглядит более гуманной на этом фоне.

Я никогда не плакал в своей жизни. Разве что в глубоком детстве, когда разодрал себе подбородок, упав на ступеньку в подъезде. Но сейчас из моих глаз текли слёзы. Я не мог их контролировать, ручейки текли сами по себе. Видимо, мой мозг не выдержал такого напряжение и заставил слёзные железы вырабатывать эту солёную жидкость самопроизвольно. Стоило мне смахнуть слезу, как появлялась новая.

И в этот момент я понял, что мне никогда не выбраться из этого кошмара. Отчего-то была уверенность в том, что смерть здесь, в этом губительно-красивом мире, будет означать смерть там, наяву. Не знаю, почему. Это просто интуиция, предчувствие. Можно назвать это как угодно, ситуация от этого не изменится.

Я не стал закрывать глаза и ждать, пока туман поглотит меня. Но я до сих пор не мог смириться с тем, что через пару минут умру. Я был слишком молод, у меня было слишком много планов. Я ведь даже не успел жениться и завести ребёнка. Я всегда хотел сына. Я очень часто представлял, как буду играть с ним во дворе в футбол, учить его тому, чему сам учился в детстве, постоянно заниматься с ним чем-то полезным, например, объяснениями того, почему небо голубое и что такое радуга. Мой сын вырос бы умным и сообразительным. Я бы…

Рёв армии раздался в моих ушах. Они наслаждались привкусом молниеносной победы. Нечестной, несправедливой, но победы.

Я смотрел в бездонные глаза Корнэра и видел в них пламя. Он улыбался своей широкой улыбкой Чеширского Кота, только Корнэр не был таким милым. Это существо желало мне смерти. Я опустил свой взгляд ниже и увидел… пещеру. Откуда она взялась здесь?

В моей голове сразу же возникла спасительная мысль. Я должен успеть спуститься в углубление леса и проникнуть в пещеру, не важно, что там. Пусть даже там тупик и пещера завалена, попытка не пытка. Всё равно у меня нет выбора. Я пытался сделать рывок, но мои ноги бессильно дрожали. Я не мог сдвинуться с места. Я оглянулся назад и увидел, что струйка тумана обволокла мою ногу, сковала, словно самая крепкая в мире цепь. Я не мог вырваться. Сделав ещё одно усилие, я рванулся в сторону, хватка зелёного тумана ослабла. Ещё рывок и тогда я кубарем покатился вниз. Я умудрился встать на ноги и побежал к пещере. Заметив это, Корнэр отдал приказ своей армии мчаться за мной, но пещера была уже совсем рядом. С каждой секундой она приближалась, и когда вход в пещеру оказался у моих ног, я без раздумий нырнул в эту тёмную бездну.

Прощай, страшно красивый лес. Век бы тебя ещё не видел. Я больше не видел перед собой высоких деревьев, мой взгляд был устремлён лишь в беспросветную тьму. Позади гулким эхом раздавались крики великанов и злостное харканье Корнэра. Но всё это было таким далёким, что, казалось, я терял сознание. Или умирал. Тьма обманчива.

Мне трудно было даже представить себе место, в которое я попал; здесь было темно, как ночью в угольной шахте. Мои глаза никак не могли привыкнуть к этой тьме. Я просто шёл по наитию.

Единственное, что меня радовало, так это отсутствие каких-либо звуков. Никакой погони, никакого Корнэра, будто бы они не смогли пройти в эту странную пещеру. Но я отбросил мысли о своих преследователях и продолжил своё бесконечное шествие.

Я брёл, но света в конце тоннеля всё не было. Почему тоннеля? Я чувствовал под своими ногами твёрдую поверхность, больше напоминающую мне асфальт. Руками я мог нащупать холодные стены. Это точно был тоннель, а не сырая пещера. Он был просторный и невообразимо длинный. Ни единого намёка на окончание пути. Может быть, Корнэр со своим войском побоялся идти за мной, зная, что из этого бесконечного тоннеля не выбраться? Всё может быть. Но, не смотря ни на что, я продолжал упорно идти.

На секунду я задумался. Там, на поверхности, когда я приготовился к смерти, я вспомнил о том, что хочу увидеть своего сына. Это была моя мечта. Я вспомнил запах реки, который напомнил мне о том, как мы гуляли с друзьями допоздна. Я вспомнил об этом ещё когда шёл через заржавевшие гаражи. И почему я не придал всему этому никакого значения? Ведь это значит, что я вспоминал своё прошлое! Детство, мечты… По мельчайшим фрагментам мыслей и чувств я начинал вспоминать то, кем я был и кем хотел бы быть. Старик говорил, что я должен вспомнить. Он говорил, что тот панельный дом был моим домом. И это так. Теперь я вспоминаю, что именно я катался на том самом велосипеде вокруг дома и упал прямо на повороте за угол, откуда выезжала машина. Я тогда перелетел через руль (прямо как около библиотеки) и разодрал себе колено. Там, на асфальте возле панельного дома, была моя кровь. Я всё это помнил.

Но на этом мои воспоминания закончились. Я по-прежнему не знал своего имени, не помнил лица своей матери и не знал, что случилось со мной. Но ведь наверняка я спал в своей тёплой постели. Я прекрасно знал, что сейчас в реальном мире май. Ведь так… Я точно знаю…

Во всяком случае, это уже небольшой прогресс, я действительно начал вспоминать прошлое. Правда, не знаю, как это мне поможет в дальнейшем. Может быть, я найду выход отсюда? Вероятно. Но если мне так нужно вернуть свои воспоминания, то почему я бегу от, так называемого, призрака прошлого, Корнэра? Быть может, если он догонит меня, то я сразу же всё вспомню? И пусть его лицо не выражает добрых намерений, но ведь неспроста его называют «призрак прошлого». Он что-то знает обо мне. Я уверен, он знает всё обо мне. Однако мой внутренний инстинкт упорно твердит мне о том, чтобы я бежал, сломя ноги. И как бы мне не хотелось поговорить с этим монстром (если он умел вести беседу, конечно же), я должен слушать внутреннее подсознание. И старика, ведь он спас меня от этого Корнэра. Надеюсь с ним встретиться. За это время у меня накопилось ещё больше вопросов.

Я продолжал идти. По-прежнему никаких звуков. Только слышалось биение моего сердца и слабое дыхание. А ещё шарканье моих кроссовок. Сколько ещё это продлиться?

Меня удивляло то, как мне удалось избежать смерти. Прямо dues ex machine. Словно кто-то помог мне… Стоп! Одну секундочку… Пещера появилась внезапно. Лодочник со своим судном возник в самом подходящем месте. Двери в библиотеку, которая уцелела каким-то образом, были открыты и там находился старик, который подсказал мне, как выбраться из этого места. И как я раньше не замечал? Всему этому есть объяснение. На курсе психологии преподаватель читал нам лекцию о «сознательном сне». Я прекрасно её помню, потому что в тот день забыл взять свой iPad, и пришлось слушать не самого любимого преподавателя. Всё происходящее называется «осознанным сновидением». Один психолог, имени которого я, конечно же, не знаю, даже вывел некоторые способы осознания того, что ты спишь. Например, посмотреть на какие-то вещи дважды и если они меняются, значит, ты спишь; или долго смотреть на свои руки – они должны видоизменяться. Также огромные расстояния преодолеваются моментально, например, когда я из леса вышел в непонятные бесплодные земли, откуда почти сразу же попал в город. Правда, не ко всему это можно отнести. От библиотеки я летел на дельтаплане около восьмисот или девятисот метров, потом переплывал через реку и когда с берега я смотрел на проделанный путь, то он казался реальным. Возможно, мой случай исключителен. Если бы я всё ещё учился в университете, то обязательно выбрал бы дипломную работу по психологии, моему самому нелюбимому предмету. А тема была бы следующей: «Осознанные сновидения или реальная жизнь».

Но суть не в этом. Я уже давно осознал то, что я нахожусь во сне. Факт в том, что эти пресловутые «осознанные сновидения» дают человеку практически полную свободу действий в своих снах. Следовательно, я могу менять происходящее лишь одной мыслью. И почему до меня не дошло раньше? Возможно, мозг работает совсем по-другому, когда находится в состоянии сна. Библиотека, лодочник, пещера – всё это появилось из-за того, что моё внутренне подсознание кричало о помощи. Мозг не собирался созидать эти объекты, это сделали инстинкты самосохранения. Однако вопрос встаёт ребром. Когда я пытался проснуться, то у меня это не выходило. Я щипал себя, закрывал, а потом резко открывал глаза, в общем, делал всё возможное. Быть может, мой сон настолько глубок, что я совершенно бессилен в попытках прекратить его? Что ж, если это так, то мне придётся просто дождаться утра.

Дожить до утра…

Нет. Нужен более позитивный настрой. Если все возможности моего сознания заблокированы, то мне просто стоит переждать этот кошмар. Я же наверняка могу создать какую-нибудь крепость или бункер, с миллионами пушек и пулемётов, и сидеть там, пока сон не завершится. Верно, я так и сделаю. А ещё лучше, я создам себе армию, в сотню… нет, в тысячу раз превосходящую армию Корнэра. У него есть великаны, у меня будут мифические огнедышащие драконы. У него жуткие гоблины, а я создам баллисты, стреляющие связками гранат. Это же ведь мой мир, и именно я, как законный Творец, буду делать то, что хочу.

А сейчас, пользуясь своей властью, я сделаю так, чтобы этот треклятый тоннель закончился. Закрыв глаза, я представил… заставил тоннель закончиться. Я сконцентрировался на свете, на выходе и когда я открыл глаза, свет в конце тоннеля ослепил меня. Почувствовав облегчение, я прикрыл рукой лицо, чтобы не ослепнуть от этого сияния, но мне было так приятно, что свет изжигает меня изнутри.

Свобода. А что такое свобода? Это когда дышишь полной грудью, зная, что у тебя есть все шансы на жизнь. Этот шанс у меня появился только сейчас.

Казалось, я попал совсем в другой мир. Здесь была зелёная трава, красивые, пушистые деревья… Солнце было жёлтым! Оно грело меня своими раскидистыми лучами. Наконец-то мне было по-настоящему тепло. Я шёл как можно медленнее, чтобы насладиться окружающей средой, этой мягкой, словно ковёр, травой, этим влажным и чистым воздухом. Всё здесь было прекрасно.

До тех пор, пока мои мысли не были прерваны звуком, напоминающим треск стекла. Я посмотрел наверх и увидел, как в небе появилась тёмная линия. Потом она разветвилась и начала расходиться по всему небу.

Треск!

Небо прорвалось. Из чёрной дыры выглядывало белое лицо. Я был под куполом. И теперь он разрушался.

Корнэр, в несколько раз увеличенный в размерах, шагнул внутрь купола, не разрушая его наполовину. Он встал передо мной, смотря мне в глаза. Я поднял голову и ответил ему полным злобы и отваги взглядом. Теперь я не боялся этого монстра.

Я выставил перед собой руки, словно насмотревшись подростковых фильмов про волшебников. Не знаю, на что я надеялся: из моих рук вырвется могущественное заклинание или мои ладони превратятся в револьверы, и я начну орудовать ими как Клинт Иствуд в вестернах Серджио Леоне? Не уверен. Однако что-то должно было произойти, ведь я мог управлять своим сном и, соответственно, мог победить Корнэра. Я напрягся ещё сильнее, но ничего не происходило. Корнэр смеялся и ждал моих дальнейших действий, а я чувствовал себя беспомощным дураком. Я представил, как на Корнэра обрушивается снежная лавина. Ничего не произошло. Я вообразил, как из земли появляются огромные ракеты, которые атакуют моего заклятого врага. Ничего не происходило. Я надеялся на малейшую помощь, которую был способен оказать мне мой разум, но в ответ слышал лишь тишину. И бездействие.