Читать книгу: «Святые 90-е. Страна в тени», страница 3

Государство как идеальный читатель и зритель ушло

В СССР все эти как бы гонимые художники и писатели, на самом деле, я думаю, ловили кайф от этого. Сегодня уже очевидно, что Советское государство было практически идеальным потребителем искусства символического – читателем, зрителем, слушателем и т. п. Советское государство своей реакцией, своим запретительством наделяло какими-то «смыслами» и аурой даже совершенно бездарные и никчемные произведения. Это особенно ясно сегодня, когда все эти «запрещенные» произведения обнаруживают свою никчемность и ничтожность. А смешные «гонения» творцов, изображаемые советским государством, создавали шикарные творческие биографии. Помните ахматовские слова о Бродском: «Какую биографию делают нашему рыжему»?

А в 90-е годы государству как-то сразу стало плевать. Тогдашние государственные деятели увлеченно и с упоением обогащались, и им стало абсолютно параллельно на всех этих поэтишек, писателишек, художничков и прочих. Поначалу наши творцы выезжали на неубедительных байках о своей гонимости. Тогда обнаружилось, что почти все наши творцы были гонимыми при Советах. Но байки эти уже никому не были интересны. Зато не стало советских миллионных тиражей и тысячных гонораров, многомиллионной аудитории, армии критиков и прочего. Но самое главное – не стало этого потрясающего потребителя и ценителя искусства – государства.

И в 90-е годы наши творцы пошли по миру. Писатели подались в журналисты и пиарщики. Некоторым даже подбрасывали объедки с барского стола за хорошее поведение и близость. Актеры и актеришки разбрелись по жюри проституированных конкурсов красоты и прочей подобной поденщине. Куда же делись художники, я даже себе не представляю.

И все эти несчастные люди в 90-е годы, я абсолютно в этом уверен, в тайне или публично скучали о своем великом, потрясающем и очень внимательном собеседнике – советском государстве, которое они подло и бездарно предали. Впрочем, ждать верности от «творцов» – это самая распоследняя глупость. Эти часто весьма пьющие люди сдадут все. Плюс ко всему далеко не все из них умны. Не понимаю тех, кто едва ли не как мессий слушают блеяния о том, «что же будет с родиной и с нами», от лицедеев и певцом ртом.

Кирдык системе авторского права

Воистину сложно понять логику нашего либерального сообщества. 90-е годы они воспевают, как время торжества демократии, демократического проекта. Но все это происходит на уровне слов. Когда начинаешь изучать факты, институты и статистику, то получается нечто иное и очень жуткое, которое ближе скорее к Сомали периода расцвета распада.

И самое забавное, что в 90-е годы абсолютно исчезла, погрузилась в небытие система защиты авторского права. На самом деле, в СССР очень хорошая система копирайта. Популярные композиторы, художники, литераторы получали просто космические деньги. А в 90-е годы все эти рантье копирайта в одночасье обеднели.

90-е годы были временем абсолютной правовой вольницы. Точнее бесправия. Многочисленные представители малого бизнеса в регионах использовали изображения кого-угодно (от Майкла Джексона до Аллы Пугачевой) в своей рекламе. И кто это тогда проверял? Кому тогда было до этого дело?

Ну и конечно тогда торжествовало даже героическое, осмысленное, идеологически подкованное, гимновое, торжественное пиратство.

Московская Горбушка стала самым настоящим храмовым комплексом пиратства. Почти в каждом городе существовала своя горбушка.

О эти благословенные времена пиратства! Бывало здесь, в Екатеринбурге, я мог увидеть мейнстримовый голливудский фильм еще до его официальной премьеры. И, кстати, далеко не всегда это были жуткие экранные копии.

И кто же мог подумать, что вот это вот все, творившееся у нас, для Запада станет будущим? И вот уже Запад приплыл к нам. И вот уже старперы-рокеры, раньше жиревшие от продажи своих альбомов, сейчас вынуждены пускаться в затяжные концертные туры, которые только и могут прокормить их сегодня. Хотя сегодня уже и с этим большие проблемы. Но это уже совсем другая и очень грустная история.

Московская Горбушка стала самым настоящим храмовым комплексом пиратства. Почти в каждом городе существовала своя горбушка.

Не дай Бог родиться в эпоху перемен

Год моего рождения – 1975-й. Я принадлежу к очень интересному и странному поколению людей. Когда я учился в первом или втором классе, умер Брежнев. И понеслось! Андропов, Черненко, Горбачев, Перестройка, развал страны, лихие и подлые 90-е, короткий период путинского благоденствия, великая Русская весна, кризисы 1998, 2008, 2014 годов и набухающий сегодняшний кризис… И это только начало. Как я понимаю, впереди нас ждет много всего интересного.

Как видите, мое поколение живет исключительно в эпохи перемен. Спокойных лет нам выпало немного. Собственно, мы и не знаем, как это бывает, когда все предсказуемо, когда можно строить длинные и большие планы. Мы обладаем бесценным опытом транзистенции, постоянства существования в ситуации перемен, переходов и транзитов.

Нашему поколению Судьба и История отказали в праве на усталость. На наше поколение была наложена печать проклятия неутомимостью. У нас не было времени немного остановиться и собрать в горсть собственную самость. А это очень нужно и важно. Мы – поколение цивилизационных швов. Мы знаем, как это – жить в разных мирах и разных измерениях. Буквально. Именно поэтому наше поколение всячески гнобят подлые придурки и невежды, пытаются объявить нас никчемными.

Мы – поколение цивилизационных швов и шрамов, т. к. успели сложиться и стать еще в великом Красном проекте, но мы умудрились выжить и даже чего-то добиться в злой, дарвинистской капиталистической реальности и, видимо, в здравом уме и памяти, не в маразме, успеем пожить и в складывающемся на наших глазах «дивном новом мире», новых темных веках, в которые человечеству, уже даже как биологическому виду, будет очень непросто.

Именно поэтому нам просто необходимо говорить, рассказывать, делиться опытом транзистенции, вечного перехода, постоянного странничества во времени.

Собственно, мы и не знаем, как это бывает, когда все предсказуемо, когда можно строить длинные и большие планы. Мы обладаем бесценным опытом транзистенции, постоянства существования в ситуации перемен, переходов и транзитов.

О хронической реформонедостаточности

Есть у нас такой жуткий комплекс – хроническая реформонедостаточность. У нас не является предметом дискуссии и даже рефлексии имманентная, априорная недореформированность нашей страны. Уже триста лет мы так и не можем догнать, как вечно ускользающую линию горизонта, какую-то идеальную страну, которая напилась бы необходимых реформ досыта, до ручки, которую уже не нужно больше реформировать. А пока всем нашим правителям приходится крутить педали реформ. Крутите, дяди, педали!

Редко приходивший в сознание Ельцин все 90-е годы постоянно «ковал» реформы. 90-е годы – это какая-то реформаторская, реформационная тантра. Это было тантрическое изнасилование страны реформами. Интересно, возможно ли тантрическое изнасилование? Безмозглый Борька Ельцин реформировал нас во все, что можно, во всех позах. Нас реформировали, реформировали и выреформировали. Дореформировали до чертиков, дотла, до изнеможения. Вот это вот все, что с нами сделали, стыдливо называли реформами.

После 90-х годов у нас возникла идиосинкразия на реформы. У нас даже начал формироваться антиреформистский иммунитет.

А может первичны не реформы, а картина мира, а представление об общественном благе, о народном счастье? Не нужно нас реформировать, сделайте нас счастливее и богаче.

Давайте исцеляться от нашей хронической реформонедостаточности. Давайте спорить об этом. Давайте обсуждать это.

Уже триста лет мы так и не можем догнать, как вечно ускользающую линию горизонта, какую-то идеальную страну, которая напилась бы необходимых реформ досыта…

Страна в тени, или Бытование теневой экономики

В 90-е годы страну накрыла тень. Буквально. Страна погрузилась в тень. Тень укрыла непотребство тогдашней нашей экономики. Еще не все советские детские садики превратились тогда в налоговые инспекции. И, видимо, торжествовала какая-то космическая справедливость. Вся страна не платила налоги. В телевизоре раздавалось вечное чиновничье нытье о недостаточной собираемости налогов.

Случился какой-то особенный такой экономический Юрьев день. Какие кассовые аппараты? Какие официальные зарплаты? Какие налоги? Вы о чем? Это сейчас, благодаря путинской налоговой реформе, мы действительно платим налоги. Более или менее нормально. Тогда же получилось как с яйцом и курицей. Что случается раньше, или что из чего проистекает? Граждане не платят налоги, а потому государство наплевательски относится к отправлению собственных функций? Или граждане не платят налоги, потому что государство и так бездарно их потратит? Не знаю. Если говорить о наших 90-х, то скорее всего верным было бы второе утверждение. Тогдашнее наше государство было дырявым корытом. Его обирали и грабили всевозможные проходимцы.

Впрочем, тогдашний мир тени 90-х необходимо описывать более сложно. Вроде бы наша либерда декларировала строительство нового мира, но в глубинных вещах все оставалось по-старому, и даже хуже. Так, в «демократической» России население тюрем только увеличилось. И налоговое администрирование осталось прежним. Государству было выгодно собирать налоги с предприятий. Не появилось множества налогоплательщиков. Собственно демократии, которая и является тяжбой налогоплательщиков с тем, кто тратит собранный налоговый общак, в России не было. Когда кто-то лопочет сегодня о некой демократичности России 90-х, его следует окунать в глубинные факты, в то настоящее, которое часто заслоняет и замутняет событийная накипь. Россия 90-х годов – это классический пример захвата государства. Захвата и разграбления. Это если без идиотской лирики. И складывание теневой экономики тогда, а она по некоторым оценкам достигала 70 %, было глубинным сопротивлением тотальному погрому. Разумеется, это очень спорная гипотеза, но все же…

Торжество экономического фундаментализма

Это же какое-то чудо! Советскому государству до всего было дело! Советское государство очень серьезно относилось к реализации гуманитарных и культурных политик. Многое там и тогда управлялось именно ценностями. В СССР ценностная матрица действительно многое определяла.

В 90-е годы случилось непоправимое – восторжествовал экономический фундаментализм. Причем в самой злой, людоедской, дарвинистской его редакции. Случилось торжество выгоды. Случилась даже канонизация выгоды.

Мне даже кажется, что глубинная потеря нами суверенитета произошла не на уровне внешней и внутренней политики, или экономики, или в вещном мире, или даже в культуре. Корень нашей несуверенности состоит как раз в торжестве у нас этого жуткого экономического фундаментализма, который стремительно пронизал все отрасли жизни. Его постулаты стали критериями оценки права на существование буквально всех институтов.

Самое страшное – без малейшей рефлексии, критики и осознанности было принято суррогатное и тупое понимание «эффективности». Хочешь кем-то управлять? Заставь его принимать как сами собой разумеющиеся критерии эффективности его деятельности. Все остальное приложится. Хочешь управлять чьей-то экономикой? Заставь ее участвовать в тараканьих бегах ВВП. Само участие в этой идиотской гонке само по себе будет многим управлять. Ради победы в этой гонке государства рано или поздно начнут поражать монетарным вирусом все сферы жизни. Туземные царьки будут делать черную работу по ограблению подвластных им аборигенов, агрегировать большие ресурсы и тащить их потом на алтарь Уолл-стрит. Часто даже потому, что просто больше некуда.

И все эти тупые сегодняшние «эффективные менеджеры» были зачаты в подлые 90-е. И от экономического фундаментализма мы не исцелились до сих пор. Мы продолжаем сливать гуманитарные, ценностные, цивилизационного значения вопросы на трубы и прочее. Я понимаю важность всего материального, но и вижу гораздо большую важность этих глубинных вопросов.

На постмайданной Украине нам преподали урок. Мы его не выучили. Экономический фундаментализм, его искоренение или обуздание должны стать темой большой экспертной дискуссии. Нам нужно заняться приключениями эффективности в наступающем «дивном новом мире».

Корень нашей несуверенности состоит как раз в торжестве у нас этого жуткого экономического фундаментализма, который стремительно пронизал все отрасли жизни.