Пригоршня любви

Экономия

В огромном городе N, где верхушки крыш путаются в густом облаке выхлопных газов, оставленных бесконечными потоками машин, в маленькой тесной комнатке два самых счастливых человека сидели на широком потертом диване и весело болтали.

– А давай после отпуска просто не выйдем на работу? – блеснув озорными глазами цвета кофейной гущи, заговорщицки прошептала Маша.

– А давай! – улыбнулся в ответ крепко сбитый белобрысый парень, выпучив васильковые глаза. – Мы же хотели начать экономить, вот и стартанем как раз! Потому что денег-то у нас нет, а станет "совсем-совсем нет". И это, Маша, означает, что совсем-совсем нет случайных покупок, собственно, запланированных тоже нет. Ну кроме, разве что, самого необходимого.

– А-а-а, – довольно улыбнулась Маша, отчего ее очаровательные щёчки тут же украсились ямочками.

– Не-е-ет, детка, самое необходимое не включает в себя все рекомендации подруг и знакомых. Самое необходимое – это картошка и хлеб.

– Чтобы я этого хлеба у нас в доме больше не видела…– бросилась Маша строчкой популярной песни, – худеешь, худеешь, а он хлеб собрался покупать! Овощи и свежий воздух! Да здравствует ПП!!

– От твоего ПП у нас в бюджете дыра! Вот если б мы сами овощи да курей выращивали, тогда понимаю – и польза, и экономия!

– А и давай! – оживилась Маня, отбросив упавшую на лицо каштановую прядь, – поехали к бабе Нюре на дачу! Там и отдохнём, и займёмся огородничеством или фермерством – как там это называется!

– ЧуднАя ты у меня! Уже конец мая на дворе, кто ж посадками занимается в такое время?!

– А я рассаду покрупней куплю, чтоб сразу в землю посадить, крепенькую.

– Рассаду? Ну, может, прокатит. А когда отпуск закончится, кто огородом займется?

– Давай-ка решать проблемы по мере их поступления. Вот сейчас посадим, пару недель поогородничаем, а там видно будет. Может все так разрастется, что и на работы не придётся возвращаться.

– Фантазёрка!

– Уж, какая есть!

Ловко спрыгнув с дивана, Маша, пританцовывая, побежала обуваться.

– Миша-а-а! – позвала она из коридора, – денег дай!

– А твои где?

– А я ж уже, это, экономить начала. Ну, вот, свои я б легко на ерунду потратила, а твои только на полезности!

– Ну-ну, – саркастически протянул Миша, залезая в задний карман брюк, – твои прошлые "полезности" до сих пор лежат нераспакованные!

– Ой все, не беси! – чмокнув мужа в упругую щеку, Маша выпорхнула из дверей.

Через час раздался звонок мобильного.

– Да, Маш?

– Мишань, а забери меня отсюда. – зашептала она в трубку, – во-первых рассады много, и я одна все не дотащу, а во-вторых, похоже, на этот рынок я больше не приду…

– Это ещё почему? – удивился Миша.

– Да, блин, я немного с одной бабкой повздорила, а у них тут либо секта, либо клан. По-ходу, меня щас закопают в удобрениях.

– Еду! – коротко произнёс Миша и выбежал на улицу.

Подойдя к машине, похлопал себя по карманам, но ключей нигде не было. Набрав номер Маши, он спросил:

– А ты случайно не знаешь, где ключи от машины?

– Случайно, знаю, – смущенно сопя в трубку ответила она.

– И где же?

– В моей сумочке.

– А сумочка где? – без особого энтузиазма уточнил Миша, уже зная ответ.

– У меня…

– Маша, Маша… – выдохнул он устало.

– А что сразу Маша? Твои брюки упали со стула, ключи из них вывалились, и я их спрятала.

– Надёжно, причём. Ладно, такси возьмём, – обречённо закончил Миша.

Добравшись до рынка, он обнаружил Машу сидящей на тротуаре в окружении целой оранжереи! В стороне злобно шушукались старухи, изредка поглядывая в сторону его жены.

– Нормальная?? Как мы это повезём? Это "необходимое"?

– Это все нужно! Вот – помидорчики, огурчики, перец, капуста, малина, вишня, земляника…

– Стоп! Не надо мне все это перечислять, я все равно не запомню! Много потратила?

– Много, – Маша опустила глаза.

– Сколько?

– Все, – выдохнула она и вжала голову в плечи.

– Круто экономим, ага! – Миша поднял большой палец вверх. Короче, вызываю такси! Грузовое, похоже.

– Ну, ничего, – виновато улыбнулась Маша, – зато все ка-а-ак вырастет, ка-а-ак даст большой урожай!

– О, да, невиданный и неслыханный! А главное – как здорово мы отдохнём! -усмехнулся Миша.

Через несколько минут подъехало грузовое такси, и ребята отправились домой. Доехав до подъезда, Миша вдруг хлопнул себя по колену.

– Бли-и-ин! А как же это на вокзал доставить? Давай-ка, ты иди вещи собирать, а я поеду и выгружусь.

– Гениально! А полчаса назад, когда мы проезжали станцию, ты не мог выйти?

– Как-то не подумал…

Таксист развернулся, высадил Машу, и поехал в обратную сторону.

***

Скоренько собрав небольшой 35-килограммовый чемоданчик на колёсиках, она взяла спортивную сумку мужа, его кошелёк, почему-то мирно лежащий на журнальном столике, сложила одежду и зубную щётку Миши и вышла, надёжно заперев дверь на все замки.

– Экономить! – строго произнесла Маша и пошла на трамвайную остановку, громыхая пузатым чемоданом с водружённой на него сумкой.

Добравшись до станции, ребята с трудом и не без помощи трёх посторонних, загрузили своё "наследие садовода" в вагон, и, уютно устроившись на желтых лавках, облегченно вздохнули. Проехав молча почти час и сорок минут, поочерёдно проваливаясь в сон и похрапывая, Маша оглянулась, и протянула Мише бумажник.

– Зачем? – удивился он.

– Как это – зачем? Вон, контролёры идут, билеты надо покупать.

– Так там денег нет, мы же решили экономить!

Маша округлила глаза.

– А где деньги??

– На полке в шкатулке.

Одновременно они посмотрели друг на друга и хором произнесли:

– Зашибись, экономия!

Мятный чай с лимоном

Софья сидела в просторной кухне и смотрела в окно. Взгляд серо-зеленых глаз бесцельно блуждал по темным деревьям, перескакивая на небо и падая в сугробы. Муж на работе, старший сын в школе, средний гуляет во дворе, а младшая дочка мирно спит в кроватке. Это время, которое жена и мама может посвятить только себе.

Сегодня она стала ПИСАТЕЛЕМ, ведь именно в этот день вышла в свет ее первая книга.

Глядя на солнечные нити, путающиеся в узорах молочно-белого тюля, она улыбнулась и задумалась: "Как для нас всегда все неожиданно. А ведь ТАМ давно известно, кому какой путь предназначен. А есть ли выбор?».

Софья бережно взяла белоснежную фарфоровую чашку, по которой, извиваясь, ползли лазурные лианы с диковинными цветами, и налила себе душистый чай с мятой, бросив туда же дольку лимона. Присев на мягкую кухонную скамью и поджав под себя одну ногу, она сделала первый глоток обжигающего напитка. Тонкий аромат защекотал ноздри по-детски вздернутого носа, и писательница зажмурилась от удовольствия.

В десять лет, коротая каникулы в деревне, она впервые познакомилась с мятой. Тогда бабушка бросила внучке в чай несколько бархатистых листиков, и это была любовь с первого глотка! С тех самых пор старушка каждый год обрывала листочки, высушивала на летней кухне или замораживала в больших полиэтиленовых пакетах, забивая ими морозилку. Наряду с овощами, соленьями, вареньем и сушеными яблоками это был обязательный гостинец с Псковской земли.

***

Годы шли, а любовь к чаю с мятой оставалась неизменной. Лишь пару лет назад Софья стала добавлять лимон, что придавало напитку особые ноты. И теперь лучшим отдыхом для уставшей от домашних хлопот женщины стали мгновения, проведенные за чашкой любимого чая. Зимние вечера приобретали морозный вкус холодящего ментола, а сама она в такие минуты предавалась раздумьям, любуясь через оконное стекло завораживающим танцем ажурных снежинок. Тяжелые мысли покидали голову, и приходило умиротворение.

"С чего же все началось? – поддев блестящей ложечкой кусочек лимона, задумалась Софья.

Когда-то в юности впервые горячо влюбившись, она обнаружила, что ей легко удается выражать свои чувства рифмой. Так появился стихотворный дневник. Едва ли не каждый день на простые клетчатые листы толстой тетради осторожно ложились искренние строчки. Потом были тревоги, сомнения, потери, была другая любовь, иные отношения, а дневник продолжал пополняться. И в сердце Софьи поселилась мечта когда-нибудь опубликовать историю своей любви с поэтическими зарисовками. С тех пор прошло немало лет, а мечта не спешила претворяться в жизнь.

Совершенно случайно Софья узнала о начале литературного конкурса. Это и подтолкнуло ее написать автобиографический роман со своими стихами. Неожиданно издательство предложило выпустить книгу вне конкурсных рамок. Так сбылось самое заветное желание – Софья стала писательницей!

Сделав последний глоток, она вышла из-за стола и, откинув с лица каштановую прядь, гордо произнесла:

– Писательница!

Особый внутренний свет придал глазам необычайное сияние. Улыбка озарила миловидное лицо, бросив на румяные щеки две очаровательные ямочки, которые мгновенно скрыли истинный возраст женщины. Счастье, удовлетворение и вера в себя сделали ее молодой и волнующе прекрасной.

"А если бы тогда, в юности, моя первая любовь осталась рядом, жизнь сложилась бы иначе… – вдруг подумалось ей. – Не было бы мучительных лет в попытках стереть из памяти все, что произошло. Мы следовали бы чётко составленному плану и занимались только карьерой.Так у меня было бы гораздо больше времени и возможностей стать популярным автором…"

Внезапно она насторожилась – слишком долгая и пронзительная тишина квартиры пугала. Дочь давно должна проснуться, да и мальчишкам пора вернуться домой. Улыбка сползла с лица, и на переносицу легли две глубокие морщинки.

Быстрым шагом она прошла в детскую и…

Кроватки с малышкой не было. Комната, которую они с мужем любовно обклеивали своими руками, изменилась до неузнаваемости. Вместо красочных обоев с весёлыми зверятами и мягкого ворсистого ковра, похожего на зеленую лужайку, она увидела кремовые стены и холодный пол. В центре – широкая постель, заправленная леопардовым покрывалом.

В ужасе Софья побежала в комнату сыновей и остолбенела: беговая дорожка, турник, гантели, штанга с россыпью тяжеловесных дисков – все теперь было заставлено спортивным инвентарем и походило на тренажерный зал. Ни книг, ни игрушек, ни беспорядочно разбросанных футболок, исчезли даже постеры с любимыми героями мальчиков семи и семнадцати лет.

Она опрометью бросилась в гостиную, но и там царила абсолютно незнакомая обстановка. Строгий выдержанный стиль хай-тек с четко выраженной геометрией форм и узкой палитрой цветов: кожаный диван холодного серого цвета, бледно-голубые стены, фотошторы с изображением затянутого густой дымкой города; длинная тумба в тон дивану и огромный плазменный телевизор. Все пространство словно соткано из ледяных нитей, опутывающих с головы до ног.

***

Пронзившая мозг реальность подкосила ноги, и женщина упала на колени. Уткнувшись горячим лбом в ледяной пол, выложенный мраморным кафелем, она завыла. Без слез, без истерики. Долгий нечеловеческий вой, от которого кровь стыла в жилах, разорвал пронзительную тишину и разнесся по всему дому.

Счастливая семья с любимым мужем, свадьба на море, венчание морозным февральским днем; рождение троих детей, их первые слова и несмелые шаги, разбитые коленки, крепкие объятия маленьких ручек, сжимающих материнскую шею в попытке доказать свою безграничную любовь. Где все это?

– Как же? Боже! За что? Моя семья, смысл жизни… Не может быть!

Раздался звук отпираемой двери, заставивший ее вздрогнуть всем телом. Медленно поднявшись, она вышла из комнаты. Белое, как мел, лицо больше ничего не выражало. Пустой взгляд, устремлённый в прихожую, наткнулся на высокого мужчину.

– Привет, родная, как прошёл день?

Знакомые интонации, тембр голоса, черты лица… Слава, конечно, это он. Первая любовь. Первая ложь. Первая потеря…

– Все нормально? Ты не заболела, – заботливо спросил он, бросив на жену беспокойный взгляд темно-карих глаз.

– Я умерла, – тихо прошептала она.

– Что ты, котёнок?! Утром все нормально было, а теперь какие-то страсти. Я говорил, что это мероприятие высосет все силы. Дурацкая была затея.

Мужчина из прошлого кивнул в сторону комода и привычным движением откинул иссиня-черную челку, упавшую на лицо.

Софья машинально взглянула в том же направлении и увидела рекламный проспект с яркими буквами:

Всего один день!

Трехчасовая автограф-сессия автора бестселлеров «Амазонки XXII века», закрытый показ фильма, снятого по мотивам трилогии Эвы Андерс «В сетях приворота»

Книжный салон «Чеховъ»

Значит, вот она какая – жизнь известной писательницы!

– Нет, нет, нет, – словно заведённая, повторяла Софья, мотая головой, – мне это все не нужно… не хочу… не моя… это не моя жизнь! Я хочу все вернуть!

– Что вернуть? Да что с тобой, в самом деле?! Мечтала стать известной писательницей – пожалуйста! Лучший фантаст десятилетия – чем не известность?

– Почему у нас нет детей? – глядя в глаза тому, кто прежде заставлял ее сердце выпрыгивать из груди, спросила она.

– Мы же вместе решили заняться карьерой, забыла? – Слава удивленно вскинул брови.

– Семнадцать лет? – безжизненный голос холодно озвучивал вопросы.

– Одного вполне успеем, – уверенно подмигнул он.

– Я хотела троих…

– Слушай, – Слава подошёл и мягко обнял Софью за талию, отчего она дёрнулась в сторону, ударившись плечом о дверной косяк. – Я сейчас заварю твой любимый чай, отдохнёшь и успокоишься, а потом поговорим.

Опустившись на стул, писательница – знаменитая писательница, чьи произведения переводились на десятки языков – вытянулась в струну и замерла, беззвучно шевеля губами:

– Известность, признание… мастер слова… Не такой ценой… слишком высока…

Вернулся Слава, неся в руках кружку с горячим чаем. Ледяной аромат мяты с цитрусом ударил в нос, и Софья потеряла сознание.

… Она стояла посреди огромного ромашкового поля в море белоснежных цветков с солнечно-жёлтыми сердцевинами. Тишина. Не слышно пения пичужек и стрекотания кузнечиков; нет весёлого гудения шмелей и пчёл. Полное безветрие. Только в пронзительно голубом небе, до боли напоминающем глаза годовалой дочери, светит яркое солнце, обливая золотом каждую травинку.

– Ты сама этого хотела, – послышался негромкий голос.

Софья обернулась, но во все стороны до горизонта не было ни одной живой души.

– Нет! – закричала она в пустоту. – Я не хотела!

– Твоя первая любовь рядом. Известность, добытая писательским трудом – вот иной жизненный путь.

– Но я хочу назад, мне нужна моя семья.

– Это твоя семья.

– Я не смогу без МОИХ детей, без МОЕГО мужа, без МОЕЙ жизни – той, к которой я привыкла, – дорожки слез побежали по горячим щекам.

– Привыкнешь и к этой. Очнувшись, ты ничего не вспомнишь о параллельном прошлом.

– Тогда… тогда я не желаю очнуться! – в глазах вспыхнуло пламя, отражающее бурю эмоций, которые рвали ее душу. – Хочу остаться здесь и помнить. Всегда помнить о тех, кто мне дорог. Моя жизнь – та, где я любимая женщина, мама чудесных деток, хозяйка уютного дома – она прекрасна! В ней я пишу, как танцую под музыку своей души, под мелодию своего сердца; пишу, как рисую красками воспоминаний, оттенками переживаний, цветами своего существования. Мои книги – часть меня, я люблю их вне зависимости от доходности или популярности. Мне нужна МОЯ жизнь и никакая другая!

Софья стиснула зубы, отчаянно сдерживая рыдания, рвущиеся наружу. Вцепившись холодными пальцами в ткань юбки, она смотрела вдаль сквозь пелену слез, застилающих взор.