Герой – род мужской, число единственное

– Если ты дашь согласие и координаты, то можно использовать телепортацию. Не хочу тратить время на собирание сотен любопытных глаз.

– Хорошо.

Мгновением позже я поймал импульс с координатами и осуществил наш перенос в округлую комнату с большими высокими окнами. Лепнина и фреска на потолке делали обстановку богатой. Мебель тоже выглядела по-королевски изящно. Носки моих сапог утонули в пушистом ковре, положенным на дорогой лакированный паркет. Однако ощущение, что я попал в комнату безумной ведьмы, от этих деталей не исчезло. Несколько стеллажей были заставлены различными банками, чашками и склянками с чудовищными на вид ингредиентами. В остальных шкафах кое-как умещались свитки и толстые фолианты. Место камина было переоборудовано, чтобы смог разместиться котёл, а на стенах вместо картин висели чучела голов различной нечисти.

– Вон туда садись, – указала Элдри на кресло. – Сейчас принесу.

Она скрылась в смежной комнате. Я же, переложив череп с сидения на стол (где сидел понурый медвежонок Катрин), послушно присел и принялся осматривать ближайшие ко мне предметы. Взгляд сразу наткнулся на недописанную мной книгу об упрощении классических усилителей. Я усмехнулся, взял её в руки и начал перелистывать. Страницы оказались уже затёрты. Видимо, Элдри часто её читала. А затем, интереса ради, я открыл тетрадь с конца. Было видно, что один лист оттуда вырван. И подумав, что тропа для кощунства уже протоптана, я вырвал ещё одну страницу. Затем повернулся к столу, макнул перо в чернильницу и воссоздал заклинание Владмара, да ещё и переиначил его под тьму. Эх, столько лет я ломал голову, стараясь его вспомнить, а тут… озарило!

– Вот. Принесла.

Я посмотрел на Элдри. Выглядела королева теперь совсем не по-королевски. За спиной у неё висел наплечный мешок, а в руках она держала комканый плащ и меч.

– Да что ж ты всегда неряха-то такая? – тут же возмутился я, резко вставая на ноги. После чего выхватил из чужих рук любимую вещицу и начал рассматривать на свет мятую ткань. – Не постирала, не погладила, не заштопала… Ты точно меня ждала?

– Зато меч в порядке. Я его на днях вообще на тренировку брала.

– Зачем тебе мечом махать? – Элдри неопределённо пожала плечами. – Ладно, это твои увлечения. Оставь меч себе.

– Да?

Гномий меч мне точно был уже не нужен. У меня давно имелся иной клинок – и намного лучше того, с которым я изначально прибыл в этот мир. Жизнь в Стае научила меня правильно выбирать оружие. Но вот плащ… Сколько дорог я в нём исходил!

«А сколько из них пронёс его в заплечном мешке!», – поправило меня собственное ехидство.

Я усмехнулся прозвучавшему в моей голове комментарию и ощутил любопытство. Мне вдруг стало интересно, смогут ли мой плащ починить в междумирье? Сапоги, увы, пришлось выкинуть, но портных-то я ещё не пытал. Может задать им новую сверхсложную задачку?

– Да, забирай себе меч. Мне плаща хватит.

Нащупав в кармане головоломку Ужаса Глубин и шкатулку с зародышами големов‑миростроения, я переложил их в свою маленькую поясную сумку. Затем аккуратно сложил плащ и прижал к себе. Он и правда был мне дорог. Казался даже второй кожей.

– А это тебе нужно?

Девушка сняла с плеч дорожный рюкзак, раскрыла горловину и вытащила на свет мои черновики, несколько деревянных фигурок, нож, и прочие мелочи, которыми я некогда успел обзавестись.

– Нет.

– Тогда и это не надо? – последней на свет появилась шкатулка.

– Это, – сглотнул я слюну. – Это заберу.

– Тут магический замок, – сказала Элдри, передавая мне мои драгоценности. – Я в том году всё же сообразила, как его открыть, и очень удивилась. Зачем ты хранишь такой хлам, да ещё с такой защитой?

– Это не хлам, – жёстче чем следовало буркнул я и принялся проверять, не пропало ли чего.

Нет. Вроде всё лежало на месте. И пряжка Эветты, и карманные часы, и ржавый гвоздь, и девичий пояс, и каменный палец, и зеркальце, и нож, и засушенное ухо, завёрнутое в флаг Стаи, и вышивка, и наконечник стрелы, и латунное кольцо. Да. Всё на месте.

… Эх, если бы только, пока я перебирал все предметы, в моей голове не проносились яркие воспоминания, связанные с прежними владельцами этого добра!

– Знаешь, Морьяр, ты действительно странный.

– Я же на то и Странник, – через силу развёл я руками. – И как любил говаривать наш Холща – полнейший барахольщик и скотина.

– Ты не скотина, – абсолютно серьёзно ответила Элдри. – Ты человек. Ты тогда в Рейграде больше четырёх сотен людей спас, удержав заклинание воздуха. Я же потом ходила осматривать место смерти Архимага и видела звезду. Ты специально воздействие усилил, а, значит, стоял истуканом в неудобной позе ради них всех. Собой рисковал. Потому там бой и случился, что ты никуда не успел уйти. Скотина, Морьяр, так бы не поступила.

– Хм. Да, было дело.

– Тебе за это дело орден дали.

То ли рюкзак был бездонным, то ли вёл в некое подпространство, но оттуда в мои руки действительно попала серебряная многолучевая звезда с красивым бантом и надписью: «Во имя сохранения жизни и мира». На обратной стороне её обнаружились дата и имя: «Морьяру Лекруа. Страннику».

– Давай закреплю.

Не обращая внимания на мои скромные порывы отказаться, Элдри настойчиво отодвинула полу моего нынешнего плаща и закрепила орден на рубашке. Затем, подумав, отвязала лазурную ленточку. Цвет её действительно никак не подходил моему одеянию мага Тьмы, но не из-за этого я ощущал себя так, словно земля ушла у меня из-под ног.

Треклятье! Орден? Мне? Во имя сохранения жизни и мира?!

– Нет, Элдри, я не могу носить такое. Я же убийца.

– А я говорю, что можешь и станешь. Иначе навеки обижусь.

Она улыбнулась мне и поцеловала. И скажу честно, принять этот поцелуй было уже легко. И можете порицать меня сколько угодно! Я сам понимаю, что безумство любить девочку, которую считаешь своей дочерью, но мои чувства и разум пришли к решению поддаться соблазну. Элдри была нужна мне, и это было взаимно. Оставить её где-то там ещё на полсотни лет, а тем более навсегда, я не мог. Она была права. Никак не мог. И откладывая в сторону плащ да начиная с лаской снимать с девушки одежду, я думал только о том, справлюсь ли с тем, что задумал.

Сумею ли я остаться с любимой мной женщиной навсегда?

Глава 3

Стоять перед хранилищем Джух-аджха бездеятельно было нельзя. Хранитель мира основательно постарался, чтобы с поверхности никто из людей, а тем паче гномов, не добрался до него. Во-первых, углубил местоположение. Во-вторых, атмосфера вокруг теперь совсем не подходила для жизни: слишком холодно и слишком много ядовитых испарений. Из-за отравленного воздуха стены и пол мёртвой пещеры покрывал грязной плёнкой серо-жёлтый налёт. Ступать по нему мне было противно, в результате чего я просто-напросто зашагал над землёй. Однако моя скорость всё равно оказалась недостаточной. Стоило мне приблизиться к запаянным дверям, как недалеко от меня возник Арнео. И лицо его было перекошено от ярости.

– А ну стой! Чего это ты здесь забыл? – требовательно выкрикнул он, и я даже сперва растерялся.

– Ничего, просто прогуливаюсь. Надоело как-то стоять на месте.

– Так иди поищи другие тупики, их в любом другом мире предостаточно.

Наш разговор попахивал идиотизмом, поэтому я замер и, глубоко вздохнув, постарался прийти в себя. После чего сделал вывод, что мне стоит успокоить рассвирепевшего бога.

– Арнео, ты не беспокойся. Я здесь не от имени Тьмы, поэтому можешь не переживать. Твой мир и ты в безопасности.

– Для моего спокойствия здесь слишком много тебя.

Хранитель мира не шутил. Он выглядел предельно серьёзным. Все черты его лица были напряжены, он явно готовился отразить некое нападение.

– С чего ты так на меня злишься?

– У меня предчувствие и логика сработали, – вдруг совсем несерьёзно хмыкнул Арнео. – Сам рассуди, ты плюс хранилище Джух-аджха не может не равняться огромным неприятностям. А я бог скромный и стеснительный, не хочу потом перед вселенными извиняться за все последствия.

– Ну, так и не извиняйся раз не хочется, – задумчиво предложил я ему и… прошёл через плотный металл.

Мне было приятно представлять, как оторопел Арнео, и как он суетно ощупывает двери. Наверняка глупо моргал своими длиннющими ресницами, грязно матерился, а то и пинал створки носками алых сапог из кожи саламандры. Но нет, за мной ему было не пройти без ключа. Я же пошёл уже известным мне маршрутом, создав столько фонариков, что во всех подробностях разглядел стены. Мне стали видны многочисленные узкие трещины-входы в тоннели, где обитали пауки‑охранники. Эти твари беспрерывно скрежетали жвалами, скрипуче перебирали лапками по камню, но я, хоть и угрюмо косился на них, а уверенно шёл вперёд.

Зал, где некогда находился Коготь, так и не вернулся в первоначальное состояние, но яйца выглядели по-прежнему опасными. Однако уничтожать их я не стал, боясь нарваться на какую-нибудь невнятную ловушку. Мне показалось предпочтительнее создать вокруг себя плотную морозную защиту и с такой маскировкой подойти к пьедесталу. Однажды-то получилось. Вот только или Арнео как-то лучше это заклинание накладывать умел или пространство изменилось, но мои чары толка принесли мало. Пока я выкладывал в углубления зародыши големов, вокруг меня всё равно запрыгали вылупившиеся твари. Многолапые, крылатые и похожие на маленьких приплюснутых креветок они не показались мне особо страшными существами, покуда не начали прогрызать в моей защите дыры. Подобные способности впечатляли. И всё же у меня имелось достаточно сил, чтобы уплотнить контур и продолжить своё занятие.

Руки сжали многогранник. Пальцы у меня подрагивали. Я не был особо уверен в правильности дальнейших действий, а тем более в их результате, но к другому выводу за годы размышлений прийти не удалось. Тем более, с проходом через дверь-то сработало. Хватит трястись. Чего бояться?

«Чего бояться?» – мысленно поддел я сам себя ещё раз.

Ну да, пожалуй, было чего. Я собирался полностью изменить своё физическое и энергетическое тело. Я намеревался совершить обращение и навсегда расстаться со своей сущностью человека. Что поделать, такова плата. Я ведь не зря говорил Элдри, что невозможно выйти за свои пределы. И да, пусть я был одарён, но пока я оставался тем, кто есть, большего мне было не достигнуть.

А я хотел недостижимого могущества. Я хотел стать равным своим Хозяевам.

«Что же, – прошептал внутренний голос, – по крайней мере я избегу общепринятой судьбы служителя Тьмы. Я не стану каким-то призраком или личем. Нет, мой путь всегда был особенным. Особенным он и останется».

Выбор был сделан, но совершить самый последний шаг всегда сложно. Поэтому я постарался подумать о том, что смогу сделать для Элдри. И мечтая о наших совместных с ней путешествиях в междумирье, я с куда как более спокойной душой наконец-то использовал многогранник. Куб с лёгкостью встал на положенное ему место, и я начал поворачивать до этого недвижимые грани.

Могу сказать, что действия были правильными. Иначе моё тело развоплотило бы как‑нибудь иначе, уж наверняка. А так, весь хлам, что был на мне, упал на пол, а я перестал существовать на материальном плане. Ощущения при этом оказались странными и вместе с тем нет. Их как будто не существовало. И всё же я не стал привыкать к новому состоянию. Вопреки настойчивому желанию я даже не растёкся по всему пространству, становясь его неотъемлемой частью и сливаясь с ним, а, напротив, «уплотнил» своё сознание. Затем я медленно переместил его внутрь куба, оставшегося лежать на положенном ему месте. «Креветки» с жужжанием тут же устремились прочь в разные стороны, а плиты пола плавно поднялись и сложились вокруг меня в сферу. Внутри перламутровых шариков задёргались зародыши. От них принялись расти отростки, словно это прорастали семена. Но их было много и вскоре они удлинились так, что стали походить на многочисленные пуповины. Эти пульсирующие красные нити пронзали монолит камня и, скорее всего, проходили через панели, которые Арнео в своё время называл дверьми. Я мог только предполагать, так как не имел право сместить своё восприятие и увидеть всё воочию. Потеря концентрации могла стоить мне моего «я», да и не было мне любопытно, что вокруг происходит. Я уже изменился. Я стал чем-то похожим на процессор компьютера. Вокруг меня была информация, и я должен был решить, какую запустить команду. Выбор действия ‑ вот первоочерёдная задача.

Так, что же дальше?

«Я ваш новый носитель. Я пришёл забрать вас в себя», – наконец увидел я наиболее приемлемый вариант, и алые нити острыми иглами принялись воссоздавать в пространстве моё новое тело.

***

«Что за чудовище», – горько подумал я, оглядывая свою новую руку, никак не влезавшую в рукав рубашки. Всю её покрывали червеобразные отростки и ещё пара «креветок». Насекомые перестали вести себя агрессивно по отношению ко мне. Скорее они теперь ластились, как домашнее животное, искренне соскучившееся по хозяину.

– Нет-нет, ребята. Никакое зверьё я у себя держать не привык, отвяньте, – озвучил я, прежде чем стряхнул с себя очередную прилипчивую «креветку». Насекомые обиженно зажужжали, но понятливо отлетели и отползли подальше.

Я же отбросил бесполезную рубашку в кучу прочей одежды и попробовал пройтись по комнате. Это у меня получилось легко, так как я обладал гуманоидным телом. По сути, мой облик остался таким как был, наощупь даже черты лица не изменились, но… эти наросты, они облепили каждый уголок кожи!

М-да. Такого эффекта «о, красавчик» я не ожидал. Нет, я понимал, что некоторые присущие мне физиологические особенности навсегда останутся в прошлом, но всё же не верил в такие яркие внешние последствия.

Вынужденно я провёл диагностику, которую откровенно боялся делать (а кто бы не испугался, увидев всего себя в червеобразной шерсти?!). И не знаю, зря меня сковывал страх или нет, но выходило, что физически не так уж сильно я стал отличаться от обычного человека… для магического восприятия. Вот энергетически да. На свои энергоцентры мне было страшно смотреть. Хотелось позорно шептать, как полнейшему идиоту: «Ох ты, Господи, это что я? Я это, да? Точно?». Аура, однако, осталась прежней. Пока ещё во мне не было всей той энергии, что могла быть, и поэтому она почти не изменилась.

– Так, успокойся, – потребовал я сам от себя и, скрепя сердце, создал волшебное зеркало.

Отражение мне откровенно не понравилось. Нет, можно было бы равнодушно пожать плечами и сказать, что это дескать дело вкуса и привычки, но… Я любил свои привычки. Вообще обожал! Поэтому-то с два часа кряду пробовал разные варианты выправления внешнего вида. Однако иллюзию было хорошо видно, а все магические попытки уничтожить наросты приводили к их новому, причём усиленному росту.

«Влип», – осознал я, представляя перекошенное от ужаса лицо Элдри.

Не зная, что мне теперь делать я, бессовестно могущественное создание, сел на пол и ухватил руками вмиг разболевшуюся голову. Вот на ровном месте проблемищу схлопотал! И ведь, наверняка, она решается проще некуда.

Едва не всхлипывая от обиды и мысленно коря себя (право, любой нормальный маг счёл бы бредом страдать перед лицом открывшихся мне возможностей из-за красоты, причём красоты по человеческим меркам), я уставился на копошащихся вокруг меня тварей. Вот они нисколечко не страдали из-за своего паршивого внешнего вида! И это так раздражило меня, что я принялся их отстреливать.

Бедные «креветки» не сопротивлялись. Они, конечно, засуетились, но напасть на меня отчего-то не посмели. Лишь разбежались и разлетелись по углам. На плиточном полу остались теперь только обгорелые трупики и ещё одна шевелящаяся особь. Подумав, я не стал добивать её магией. Мне захотелось большей жестокости, так что я поднялся на ноги и подошёл ближе к «креветке», чтобы то ли оторвать ей лапки, то ли раздавить.

Несчастное насекомое лежало и пыталось избежать моего гнева. Крошечные фасеточные глаза с испугом смотрели на моё злое лицо. Носик-хоботок, дрожа, то вытягивался, то втягивался внутрь…

Я присел и присмотрелся.

Хоботок втягивался внутрь тела и вытягивался из него. Втягивался и вытягивался.

Отойдя от «креветки» на пару шагов, я кинул взгляд на волшебное зеркало.

Втягивался и вытягивался.

Слова помогли мне собраться с мыслями и силами. В принципе, таковые мышцы у меня имелись. Просто я ещё не умел пользоваться ими.

– А если что-то не умеешь, то надо что? – осведомился я сам у себя и, с ухмылкой глядя на валяющуюся на полу одежду, ответил. – Конечно же пробовать!

***

Оказывается, Арнео никуда не ушёл. Он терпеливо ожидал моего появления – сидел с крайне мрачным видом на валуне, и первым делом воззрился на меня, стараясь выявить какие-либо нюансы, по которым он смог бы понять произошедшее внутри хранилища. И он действительно сумел. Конечно, я и сам с трудом различал физические отличия своего нынешнего состояния от прежнего, а свой собственный организм-то я знал прекрасно! Другое вот дело энергетические. Бог нахмурил брови, разглядывая изменения моих энергоцентров. Он обладал достаточно редкой способностью видеть не только ауру, но и их.

– Тебе больше не нужно его прятать, – сказал я ему и, наверное, больше из желания действовать напоказ, чем по необходимости, сжал хранилище до мельчайшей горошины, прежде чем швырнул её богу.

Тот не стал даже пытаться ловить.

– Ты решил поиграть с очень и очень опасными силами, мой мальчик, – сухо предупредил он меня. – Я не знаю да и знать не хочу, что у тебя там вышло и как, но Джух‑аджха мы не просто так уничтожали. Они собирали энергию, действуя вопреки природе бытия, и преображали пространство немыслимыми путями. Даже первозданный Хаос понятнее их возможностей и стремлений.

Неприятный холодок пробежал по моей спине.

Вот не любил я, когда Арнео ведёт себя так серьёзно!

Неприятный холодок пробежал по моей спине.

Понять возможности и стремления, называющего себя Пророком, наверное, было не менее сложно, чем понять намерения Джух-аджха. Во всяком случае, я не отыскал смысла ни в его, ни в их поступках.

С Пророком мы создавали мир вместе, но… этот чудак словно ставил земную твердь из своей собственной плоти, а я разукрашивал её выпитой из него кровью. Всё создаваемое нами мироздание держалось на одном – безграничном самопожертвовании. Я видел, как чахнет и теряет силы самый странный бог во вселенных.

Он творил нематериальный мир и связывал себя с ним нематериальным чудовищным обязательством. В конце концов ему суждено было раствориться в своём творении, как куску сахара в воде. От него осталась бы только сладость, привкус и ничего более.

Хм. Для тех, кто привык не к образным, а к техническим сравнениям, могу переиначить. По итогу он стал бы похож на некую важную программу, хранящую в себе память обо всех объектах системы, и не дающую никакому «вирусу» до этой системы добраться.

Для моего эгоизма принять подобное было невозможно. Нет, моё «Я» могло решиться на некоторые жертвы ради тех, к кому я испытывал симпатию, но… стереть свою личность? Стать неким «местом для жительства»? Неким выверенным автоматом?

Да ещё по собственной воле?!

Однако я благоразумно молчал, считая неправым лишать себя возможности увидеть конечный результат столь странного деяния. Ведь цели её я не видел. Дать жизнь миллиардам вымышленных тварей? Да их и настоящих-то как мусора во всех вселенных полным-полно!

– Нет, – вдруг услышал я.

Мы не разговаривали, а потому это слово, произнесённое категоричным тоном, заставило меня удивиться. На всякий случай я даже проверил корректируемую мной часть пространства и, более чем удовлетворяясь ходом собственной работы, переключил внимание на своё тело, обитающее на Грани. Созданный Пророком помощник и раб того места тоже не вытворял ничего предосудительного. Поэтому оставалось только спрашивать.

– Что нет-то?

– Я хочу жить. Я не могу закончить.

Ого! Какого тогда мы тут столько впахивали?!

И всё же его желание показалось мне более понятным нежели то, чем мы занимались ранее, поэтому осудить бога за переменившийся настрой я не смог. В конце концов, люди изо дня в день занимаются всякой ерундой и в жизни нет правильных или неправильных действий. Есть только произошедшие события и их итог. Люди ли, боги или ещё кто – все мы пылинки, которые играют в жизнь.

– Быть настоящим очень неплохой выбор. Давай тогда объясню твою предыдущую ошибку в создании облика.

Я давно сделал вывод, что мне крайне не нравится, когда Пророк смотрит на меня так невыразительно. Но он смотрел именно так.

– Я должен создать Фантазию.

– Погоди. Пару секунд назад ты же сказал, что хочешь жить. Так?

– Хочу.

– И как ты совместишь своё «должен» и «хочу»? Не то, чтобы я говорил, что это невозможно, но, позволь напомнить, – ехидно произнёс я, – если ты будешь в том же сознании, что сейчас, то в твоей Фантазии ни одного живого существа кроме меня не окажется. И поверь, надолго быть единственным обитателем меня не хватит. Я предпочитаю Реальность.

Пророк начал нервничать. Лицо его по-прежнему оставалось беспристрастной маской, но то, как он начал ходить взад-вперёд, позволило мне сделать такой вывод. Движения бога при этом выглядели настолько деревянными, что он снова стал напоминать мне некий механизм.

– Я должен создать Фантазию. И в этом я себе помогу, – наконец сообщил беловолосый бог с бирюзовыми глазами.

– Весь во внимании, – понуждал я его озвучивать мысли вслух.

У этого существа имелась непонятная для меня особенность открывать рот только по мере необходимости. Пророк говорил крайне мало, но думал явно очень много. И понять сделанные им выводы без информации о проделанных до этого размышлений было порой невозможно.

– Мне нужно хорошее напоминание о моих обязательствах. Тогда, если я даже приму воплощение сродни нынешнему, то справлюсь с соблазном уйти в Реальность.

– И это будет…

– Последним в этом мире мы создадим моё воспоминание о погибшей Фантазии. Я населю мои небесные острова теми, кто сумеет причинить мне боль и кто снова столкнёт меня в бездну.

«Мазохист», – мгновенно заключил я.

– Мне не так уж интересно, что убивает в тебе интерес к жизни, но я хочу уяснить для себя проект в большем объёме. Или ты не заинтересован в моей помощи в нём?

– Напротив, – бирюзовые глаза заволокла некая мечтательная дымка. – Эта память станет прекраснее всего сущего.