На неделе у меня были сплошные проколы: звонила в Суриковский институт насчет «Творца», которого сотворил Н.А., а я перевела в стеклопластик. Секретарша дала мне отлуп па полной программе, когда я спросила, когда можно попасть на приём к ректору. Узнав, по какому я вопросу, она заявила мне, что у них есть свои скульпторы, а ректор не депутат и по личным вопросам не принимает. И бросила трубку. Кажется, у них в институте все вопросы решает секретарша. Потом я звонила в Муром по поводу отправленного туда письма об установке в Карачарово скульптуры Ильи Муромца, безвозмездно переданного в дар городу. Дозвонилась с третьего раза архитектору, которому глава администрации расписал письмо. Тот, не моргнув глазом сказал, что первый раз слышит и знать ничего не знает. В общем, порадовать Н.А. сегодня было нечем.

В церкви батюшка в проповеди вспоминал расслабленного, который на Овчей купели тридцать лет безуспешно пытался получить исцеление и был исцелён Иисусом Христом. Когда Н.А. выехал на коляске из храма, я ему сказала:

– Сегодня батюшка говорил о вас, вы ведь тоже расслабленный, и вы тоже сможете выздороветь, если у вас будет вера в это.

– Как Бог решит, пусть так и будет, – слабо махнул рукой Н.А.

– Наверное, если бы вы встали на ноги, опять помчались бы в свою мастерскую? – предположила я. – Ну как ещё можно было бы заставить вас отдохнуть?

– Зачем мне такой отдых? – с горечью сказал Н.А. – Уж лучше было бы плохо, тяжело, но всё же ходить на своих ногах, чем так ездить, как я сейчас, на инвалидной коляске.

– Не говорите так. Уж лучше плохо, но все-таки жить, чем даже хорошо, но умирать.

– Я и жив-то только наполовину, а вторая половина уже там. Лежу дома, как кулёк, – грустно сказал Н.А.

– А как Матронушка – она почти всю жизнь просидела на кровати, да ещё слепая была от рождения, – напомнила я. – А когда ей говорили «бедная Матронушка», она удивлялась «Это я-то бедная? Это вы бедные!». И всем помогала, несмотря на свою немощь. Может быть, вам тоже Бог дал под конец жизни, чтобы вы достигли святости, как Матронушка? Чтобы вы не отвлекались на всякую суету. Мне всегда казалось, что вы имеете в душе святость. Говорят, что все мы проходим здесь на земле испытательный срок. Русские часто падают, но они же и поднимаются очень высоко. И вообще из всех людей, которых я знаю, вы самый мудрый. Поэтому я всегда советуюсь с вами, и вы всегда даёте мне дельный совет.

Н.А. слушал меня скептически, но не стал возражать. Видимо, я не первая, кто говорит ему об этом. Безусловно, он человек незаурядный. Все это чувствуют и тянутся к нему, как к магниту. Я имела возможность неоднократно в этом убедиться, да и сама неслучайно так привязалась к нему. Может быть, это и есть та самая загадочная и непостижимая русская душа, о которой так много говорят? Но если она действительно существует, то Н.А. – её воплощение.

22 мая 2011 года, воскресенье

Сегодня празднуют перенесение мощей Святителя и Николая-чудотворца из захваченного турками города Миры Ликийские, где он в первом веке нашей эры служил архиепископом, в итальянский город Бари. Большой праздник. Это считается «весенний Никола». Н.А. считается «зимним», он родился в декабре. А те Николаи, которые родились весной, празднуют день своего Ангела-хранителя 22 мая. По старому стилю это 9 мая. Какие-то мистические совпадения дат. Но Никола-то один. Поэтому я поздравила и Н.А. тоже с праздником его святого покровителя.

– На этой неделе в понедельник праздновали юбилей Николая Никифоровича Лукьянчикова, – сообщила я Н.А.

– Сколько ему стукнуло?

– Семьдесят пять лет.

– Ну, по сравнению со мной он молодой человек. Мне уже 87-й год пошёл.

– А вы помните, как отмечали ваше 75-летие? – спросила я. – В Государственной Думе была выставка ваших работ во главе с Сократом. Скульптура Сократа и после закрытия выставки ещё долго оставалась в Государственной Думе. Её несколько раз показывали по телевидению, а Проханов опубликовал в своей газете «Завтра» фотографию депутата Василия Шандыбина в Государственной Думе рядом с Сократом.

– Да, я помню Шандыбина. Он и сейчас работает в Государственной Думе?

– Нет, недавно он умер. Очень жаль, это был единственный депутат-рабочий. В последнюю Госдуму он уже не был избран, так как поссорился с Зюгановым и тот не включил его в избирательный список КПРФ. Да что там Шандыбин! Всю московскую партийную организацию исключили из партии.

– Вот это да! Из-за чего?

– Какие-то партийные разборки. Они считают, что Зюганов только притворяется оппозиционером, а сам подыгрывал на выборах Ельцину, а теперь подыгрывает Путину и Медведеву.

– А я всегда голосовал на выборах за Зюганова, – признался Н.А.

– Николай Никифорович просил передать вам книгу, которая издана к его юбилею, – сообщила я Н.А.

– Это он написал?

– Нет, это о нём написал книгу один очень хороший журналист. Он описал весь жизненный путь Николая Никифоровича как борца за экологию. Всё это он изложил в виде его воспоминаний на больничной койке перед операцией. Получилось очень оригинально и интересно.

– Я молился за Николая Никифоровича, когда однажды мне приснилось, что он тяжело заболел, – вспомнил Н.А.

– Он действительно тогда был практически не жилец. В 1-й Градской больнице, куда его сначала отвезли, считали, что его дни сочтены, потому что ему нужна была срочная операция, но в Москве ни один хирург не брался её делать. Слишком много сопутствующих заболеваний: и сердце, и диабет, и тромбы. Но ректор института, где мы работали вместе с ним в последнее время, сказал, что в Балашихе у него есть знакомый уникальный хирург, который может помочь. Шансов на успех операции было один к 99, но доктор решил рискнуть. Перед операцией ректор приехал в больницу и сказал Николаю Никифоровичу: это ещё не последняя инстанция. Он привёз с собой местного священника, отца Владимира Бороздинова, который прямо в больничной палате провёл молебен и так воодушевил Николая Никифоровича, что тот без всякой боязни лёг под нож. И представьте себе, всё прошло благополучно. Это было настоящее чудо! Я тоже познакомилась с этим необыкновенным доктором и предложила ему посмотреть вас. Но для этого придётся положить вас в больницу.

– Ещё чего не хватало! – возмутился Андрей и, круто развернувшись, увёз Н.А. Я озадаченно посмотрела ему вслед. Наверное, он решил, что я не теряю надежды под каким-то предлогом всё же увезти Н.А. к себе в Москву.

29 мая 2011 года, воскресенье

Не без опаски подошла после службы к Н.А. и Андрею. Но Андрей, видимо, уже забыл об инциденте в прошлое воскресенье. За оградой церкви, пока Аида надевала Н.А. головной убор, к нам подошёл местный лохматый мужичок.

– Я знаю, где вас могут вылечить, – сказал он и протянул какой-то листок. Я заглянула в него и сразу вернула ему бумажку.

– Да это реклама секты сайентологов!

– Никакая это не секта, – окрысился лохматый.

– И не просто секта, а сатанинская секта. Я и вам не советую туда ходить, – сказала я.

– Ну раз не хотите, так и сидите всю жизнь на инвалидной коляске, – прокричал вслед лохматый.

– Лучше сидеть всю жизнь на инвалидной коляске, чем быть в этой секте, – ответила я ему.

– А что это за секта? – поинтересовался Н.А.

– Да они вовсе и не лечат, – сказала я. – Они обучают делать карьеру и добиваться жизненных успехов с помощью каких-то мистических ритуалов. Говорят, что это действительно помогает. Многие из тех, кто учился у сайентологов, стали богатейшими людьми.

– Мой отец в таких случаях говорил: отдай душу в ад и будешь богат, – философски изрёк Н.А.

– Вы все правильно понимаете, – ответила я. – Даже если бы они и могли вылечить, не стоит к ним обращаться. Как и к экстрасенсам. Православная церковь обращение к таким знахарям и экстрасенсам считает большим грехом, в котором надо каяться на исповеди, потому что это нарушение первой заповеди: «Поклоняйся одному Богу и ему одному служи». Нельзя вступать в контакт с тёмными силами даже ради того, чтобы вылечиться. Да никакие экстрасенсы и не могут вылечить, они могут дать только временное облегчение, а по-настоящему исцелить может только Бог.

5 июня 2011 года, воскресенье

Н.А. был сегодня в храме только с Андреем, без Аиды.

– А где Аида? – спросила я.

– Она спит. Очень устала, – сказал Андрей.

– Ну конечно, она же и готовит, и убирает, на Н.А. ей уже и времени не остаётся. И вообще она не столько сиделка у Н.А., сколько прислуга у Светы с Егором.

– Егор вообще не подходит ко мне, – пожаловался Н.А. – Даже вниз не спускается.

– Может быть, он заболел? – встревожилась я. Когда я его видела в последний раз, он выглядел очень нездоровым, каким-то раздувшимся, с мутными глазами. Со мной он категорически отказывается даже здороваться, после того как вышла та скандальная статья в газете «Подмосковье», в которой я написала, что он никого не пускает к больному отцу.

Я рассказала Н.А. о своих последних хлопотах в связи со скульптурой Василия Сурикова.

– Вчера я была на дне открытых дверей в Суриковском институте и познакомилась с заведующим кафедрой скульптуры Максимом Малашенко. Подарила ему ваш альбом и рассказала о нашем предложении установить скульптуру Василия Сурикова в их институте. Он рассказал, что какой-то скульптор – бывший преподаватель уже завещал свои скульптуры институту и их не знают, куда девать, предполагается, что после реконструкции Суриковского института появится выставочный зал и галерея, может быть там можно будет поставить скульптуру Василия Сурикова работы Н.А. Но поскольку сам Малашенко не имеет большого влияния на нового ректора Белавина, он посоветовал мне обратиться к Александру Рукавишникову – проректору института по скульптуре. По его словам, к его мнению ректор может прислушаться. Малашенко сказал, что Рукавишникова поймать трудно, но скоро он будет на защите дипломных работ в филиале института.

– А, Сашка Рукавишников? – оживился Н.А. – Я его хорошо знаю, и отца его Иулиана тоже хорошо знал. Они бывали у меня в мастерской. Когда увидишь, передай ему от меня привет. Я думаю, он поможет.

– Вы не настраивайтесь на быстрое решение вопроса, – скептически заметила я. – На это уходят годы, а иногда и десятилетия. Вот скульптор Георгий Франгулян в конце мая наконец открыл памятник Нобелевскому лауреату – поэту Иосифу Бродскому в Москве. А знаете, сколько лет он на это угробил? Уже готовый, отлитый в бронзе за свой счет памятник простоял у него в мастерской больше пяти лет. Все эти годы Франгулян поил и кормил журналистов, чтобы они не переставали писать об этом памятнике. И только сейчас его наконец установили.

– А кто был на открытии памятника Бродскому? – поинтересовался Н.А.

– Говорят, что присутствовало довольно много людей. Человек сто, а может быть, двести или триста. Среди них были замечены скульптор Зураб Церетели, актер Сергей Юрский, врач Леонид Рошаль и министр культуры Авдеев. Я недавно читала очень едкую статью Владимира Бушина по этому поводу.

– И что он пишет? – заинтересовался Н.А.

– Пишет, что Пушкину поставили памятник в Москве через 45 лет после его гибели, Есенину в Москве – спустя 70 лет после смерти, Шолохову – тоже Нобелевскому лауреату – спустя 18 лет, да ещё где-то на задворках Москвы, в Текстильщиках. А вот Бродскому, который полжизни прожил и умер за границей – в Санкт-Петербурге всего через пять лет. Теперь поставили памятник ещё и в Москве, где он никогда не жил, – через 10 лет. Бушин советует поставить монумент в деревне, где он отбывал ссылку. Как Пушкину в Кишинёве и в Михайловском. И открыть там музей Бродского. А директором в этот музей назначить нынешнего министра культуры Авдеева.

– А где в Москве поставили памятник Бродскому? – поинтересовался Н.А.

– На Новинском бульваре, недалеко от американского посольства. Примерно там же, где установил свой памятник возлежащему Федору Шаляпину хорошо известный вам Вадим Церковников. Церковников с этим памятником Шаляпину тоже намучился. Помните, как он его поставил? Ему не разрешали, а он нанял рабочих, и они за одну ночь этот памятник самовольно установили. Утром разразился скандал, приехал Лужков, осмотрел памятник и махнул рукой – пусть стоит. Всё-таки памятник Шаляпину неплохой и довольно оригинальный.

– А памятник Бродскому?

– В общем-то тоже оригинальный, но он, по-моему, больше похож на самого Франгуляна, чем на Бродского.

12 июня 2011 года, воскресенье

День Святой Троицы Пятидесятницы. Священник в украшенном зеленью храме читал длинные коленопреклонённые молитвы на принятие Святого Духа, которые читаются один раз в году. С сегодняшнего дня уже можно делать земные поклоны, которые отменялись только на время между Пасхой и Троицей.

Н.А. выглядел неплохо, я его поздравила с праздником, когда вышли из храма.

– А завтра, 13 июня, исполняется ровно три года с тех пор, как с вами случился инсульт, – вспомнила я. – В этот день я в своём университете принимала экзамены, но почему-то очень беспокоилась и решила вечером заехать к вам. Как только зашла в мастерскую, сразу почувствовала неладное. Стол был весь разворочен, видимо вы пытались встать, опираясь на него. На столе стояла начатая бутылка шампанского и коробка конфет, которые вам накануне принёс один ваш знакомый. Дело было в пятницу, звонить вам домой я не решилась и только в воскресенье узнала о том, что с вами случилось, когда мне позвонил Егор и сказал, чтобы я приехала к вам в больницу, так как вы находитесь в тяжелом состоянии. Я сразу же поехала туда и домой вернулась уже только в конце августа, когда вас после двух с половиной месяцев мытарств по больницам привезли наконец в Клязьму. Я не могла вас оставить в таком состоянии, и подменить меня было некому: у Егора больная спина. Как же всё это случилось?

– В тот день с утра ко мне в мастерскую, как всегда, пришёл скульптор Гриднев, который живет по соседству, я угостил его шампанским и конфетами, которые мне вчера принесли. Что было потом, я уже смутно помню. Кажется, Гриднев ушёл. У меня отнялась сначала рука, потом вся левая часть тела, я кое-как позвонил Трулову, который тогда отливал для Мурома Петра и Февронию, он прислал машину, меня довезли до Ярославского вокзала. Как-то я доехал, сумел выйти на своей остановке в Клязьме и добраться до дома.

– Так машина Трулова довезла вас только до вокзала? – ужаснулась я. – Как же вы смогли добраться домой в таком состоянии на электричке?

– Сам не знаю. Но как-то добрался с Божьей помощью. Дома немного отлежался и даже встал, чтобы посмотреть телевизор, тут мне стало совсем плохо. Егор с Верой вызвали «Скорую помощь», и она меня увезла в нашу пушкинскую больницу.

– Боже мой! – схватилась я за голову. – Вам надо было сразу, еще в мастерской, вызвать «Скорую помощь»! Тогда вас хотя бы положили в какую-нибудь московскую больницу, а не в эту районную душегубку! Наверняка у вас тогда бы не было таких серьезных последствий. И надо же так случиться, что именно в этот день меня не оказалось рядом с вами и вы не могли мне позвонить! А ведь последние дни перед этим я старалась каждый день заходить к вам в мастерскую и провожать хотя бы до электрички. Как будто предчувствовала, что с вами может что-то случиться!

– Видимо, так было суждено, – обреченно сказал Н.А.

Я передала Н.А. популярную брошюру о трех способах лечения больной спины.

– Это для Егора. Только не говорите, что это от меня, а то Света выбросит, – попросила я.

– Как я ему передам, если он ко мне не подходит, даже когда я его зову? – вопросительно посмотрел на меня Н.А.

– Ну тогда, может быть, вы передадите эту брошюру своему брату? Спину надо лечить, это очень серьёзно, – обратилась я к Андрею.

– Я его тоже не вижу, – сумрачно ответил Андрей и добавил: – Да и незачем его лечить, никакой он не больной, жив-здоров, всё с ним нормально, говорят, он недавно к юристу ездил консультироваться.

– Вот как? А вы не интересовались, почему он ездил консультироваться к юристу? Уж не решил ли он разводиться со Светой? – предположила я.

– Да разве ж она его теперь так просто отпустит? – хмыкнул Андрей и отвернулся.

19 июня 2011 года, воскресенье

На неделе, во вторник, я побывала в филиале Суриковского института на приеме дипломных работ. Были ректор Белавин, проректор по скульптуре Александр Рукавишников и уже знакомый мне декан скульптурного факультета Максим Малашенко, который сказал мне, где я смогу найти Рукавишникова. Я подошла к Александру Иулиановичу Рукавишникову, сказала, что сейчас переводится в стеклопластик большая скульптура Василия Сурикова, и передала просьбу Н.А. об её установке в Суриковском институте. Рукавишников отнесся к этому предложению довольно благосклонно и обещал поговорить с ректором. Можно было бы поговорить тогда и с самим ректором, но я почему-то не решилась к нему подойти. Всё это я сообщила сегодня Н.А.

– Я была на защите дипломных проектов в Суриковском институте. Рукавишников ходит там как король, даже новый ректор Белавин смотрит на него снизу вверх. Рукавишников мне пообещал похлопотать, сказал, что, когда будет готов Суриков в стеклопластике, надо будет мне сделать хорошие фотографии и подготовить письмо на имя ректора.

– Рукавишников меня помнит? – спросил Н.А.

– Да, он сказал, что знает вас.

– Он приходил ко мне в мастерскую со своим отцом, когда тот ещё был жив. Я хорошо знал его отца Иулиана Рукавишникова.

– Он оставил сыну хорошее наследство – мастерскую на Новом Арбате, а самое главное – связи. Сейчас почти все крупные заказы в Москве достаются Александру Рукавишникову: я читала, что сейчас он делает памятники Мстиславу Ростроповичу и Муслиму Магомаеву, которые ему заказали диаспоры. Он ещё такой молодой, а у него уже столько памятников в Москве: памятник Александру II у храма Христа Спасителя, памятник Шолохову на Гоголевском бульваре, памятник Достоевскому у Библиотеки имени Ленина. Кстати, Рукавишников, когда приходил к вам в мастерскую, видел вашего Сократа? Мне кажется, что фигура его Достоевского немного напоминает вашего Сократа, – заметила я.

Н.А. пропустил это мимо ушей и поинтересовался, какие дипломные работы мне понравились. Я сказала, что этим работам далеко до той скульптурной группы, которую Н.А. в своё время сделал для защиты своего диплома в начале 1950-х годов. Да и темы довольно банальные: застолье, кувыркающиеся дети, мифологический сюжет с сидящим на корточках рыбаком, поймавшим русалку. Последняя скульптура привела меня в смущение неправдоподобно большим мужским достоинством, болтающимся между ногами. Ну и в чем тут мораль? А вот Н.А. взял для своей дипломной работы героическую тему защитников Севастополя. На защите дипломная работа Н.А. была особо отмечена, получила единогласно отличную оценку, а председатель государственной дипломной комиссии напутствовал Н.А. такими словами: «Большому кораблю – большое плавание».

26 июня 2011 года, воскресенье

Показала Н.А. обложку книги о Фальконе, которая готовится к переизданию.

– Я заменила старое название «Милон Кротонский» на «Жизненный путь Этьена-Мориса Фальконе», – сказала я. – И теперь на обложке изображена не скульптура Милона Кротонского работы Фальконе, а бюст Фальконе работы его ученицы Мари Анн Колло. Рядом – силуэт Медного всадника – памятника Петру I в Санкт-Петербурге. Я решила вынести на обложку название серии: «Коллекция биографий». Второй в этой серии я хочу выпустить книгу о Константине Юоне, музей которого я собираюсь организовать в своей квартире: там до революции 17 лет была учебная студия Юона. На обложке этой книги будет помещён автопортрет Юона и рядом – скульптура «Рабочего и колхозницы», сделанная его ученицей Верой Мухиной. Она сама в письме к своему учителю писала, что всё, что ей удалось сделать в искусстве, – это то, что она получила от него в свои молодые годы. Ну а третья книга, я надеюсь, будет о вас, и я уже решила, что на обложке будет ваша фотография на фоне Клязьминской церкви, а рядом – скульптура Сократа.

– Когда выйдет книга о Фальконе? – поинтересовался Н.А.

– Надеюсь, что до 1 декабря нынешнего года, когда исполнится 195 лет со дня его рождения. Тираж пока небольшой – 500 экземпляров. Если моё сотрудничество с этим издательством будет удачным, в 2016 году, через пять лет, к его 200-летию я попробую выпустить эту книгу коммерческим тиражом.