Иногда я слышу, о чем ты молчишь…

– Да, не отстанем, – все-таки поддержала Ева Карину.

– Хорошо, хорошо – говорила я, уже поворачиваясь к выходу.

Я вышла на улицу, дождь усилился, и теперь не моросил, как пару минут назад, а лил, как из ведра. Но мне не хотелось брать такси. Вечер выдался теплым, и я решила прогуляться – немного подумать. Тем более, дождь, как и полумрак, я очень любила.

Я медленно зашагала по направлению к дому. У меня целых два часа и я смогу все хорошенько обдумать. С каждым шагом одежда промокала все больше. По волосам струилась вода. Туфли я сняла, не хотелось превращать их в месиво.

Как он собрался ко мне прийти? Просто постучать и войти? Почему люди в клубе расступались, когда он вел меня к выходу? Почему на танцполе возле него тоже никого не было? И откуда мне так знаком его голос, как будто я его уже где-то слышала? Этот вопрос не давал мне покоя.

«Может он из разведки?», – мелькнуло у меня в голове. Но это все ерунда, такого не может быть. Я мысленно посмеялась над собой. Мы же не в фильме, это ведь моя жизнь, реальная, и в данный момент я босиком шагаю по улице, мокрая насквозь, и иду непонятно к кому и чему навстречу.

Может, стоило остаться в клубе и никуда не ходить? Но на этот вопрос я знала ответ. И он был, наверное, единственным, который оправдывал сейчас все мои действия: я любопытна – это раз, во-вторых меня тянуло, как магнитом, к нему, и в третьих, если бы он хотел сделать мне больно, он бы сделал это еще тогда, в коридоре офиса.

И сегодня он, скорее всего, не стал бы подходить к нашему столу. Тем более, он представился, и по-моему был очень дружелюбным. Так что, какой бы сюрприз не ждал бы меня через два часа, я хочу это видеть и знать. И останавливаться на полпути не желаю.

Где-то минут через сорок я дошагала до дома, мокрая, и дрожа, как осиновый лист. Одно дело гулять под дождем, когда на улице плюс тридцать, и другое – когда плюс пятнадцать. Все-таки еще не лето.

Я подошла к двери собственной квартиры, достала из кармана ключ и начала медленно его вставлять в скважину. Не знаю, почему я так осторожно и медленно все это делала, и чего ожидала увидеть в своей квартире, но дверь я тоже открывала очень тихо, как будто боялась кого-то разбудить. Смешно, наверное, это выглядело со стороны.

Я вошла в коридор крадучись, как вор, и нащупала в темноте выключатель.

Зажмурилась, включила свет, а потом открыла глаза. И если честно, даже расстроилась, что не увидела у себя Власа.

Он казался мне таким загадочным, что я могла поверить даже в то, что он может проходить через стены и летать. Смешно, конечно, но я еще не совсем могла понять, какие чувства испытываю по отношению к нему. В нем было то, что заставляло бояться, опуская при встрече глаза. Что-то пугающее и звериное во взгляде. Но отрицать, что меня к нему тянуло, бесполезно. И плевать я хотела на страх.

У меня оставался целый час, так что я решила принять душ. В таком виде встречать Власа мне не хотелось.

После душа у меня еще оставалось немного времени до двух, и я решила почитать. Легла на кровать и погрузилась в книгу, чтобы хоть как-то себя отвлечь. Но отвлечься не удалось, мысли так и бегали в моей голове, и я все время поглядывала на будильник. Уже час пятьдесят восемь, еще две минуты и он постучит, думала я. Но шли часы, и минуты тянулись как никогда медленно, он так и не приходил.

Может, передумал, – мелькнуло у меня в голове, а может, что-то случилось. Я не знала, а ждать было невыносимо. Я бросила подруг в клубе, а он не пришел. Еще раз посмотрела на часы: два тридцать пять. Зевнула и прилегла на подушку. Веки потяжелели и закрылись, я провалилась в сон.

«Опять я ошиблась», – было последней мыслью перед тем, как я окончательно ушла в мир морфея.

Не знаю, сколько я проспала, но проснулась от того, что кто-то пытался вытянуть книгу у меня из рук. Я открыла глаза, и сначала даже собралась закричать, но передумала, увидев знакомые черты.

Он тихо сидел на краю кровати, смотря на мою реакцию. Я села и интуитивно подобрала коленки, обняв их руками.

– Привет. Извини, что опоздал. Не хотел тебя будить, – так спокойно, нежно и почти шепотом проговорил он.

– Привет, – тоже переходя на шепот, сказала я.

– Боишься?, – глядя мне прямо в глаза, спросил он.

– Нет, – уверенно произнесла я, – но сейчас ты у меня дома. И я не знаю, как ты сюда попал.

– Мне кажется, тебе надо выспаться, а после мы поговорим, хорошо?

– Ну да, конечно, ты вытащил меня из клуба, я оставила подруг, и шла сюда под дождем, почти час. А сейчас ты говоришь, что просто хочешь уйти?! Нет, раз уж пришел, постарайся мне ответить на интересующие меня вопросы. И поверь мне, их много, – так же шепотом возмутилась я.

– Ты шла сюда под дожем целый час, зачем?, – уже не шепотом спросил он.

Беседа напоминала ту, что происходит между давними друзьями, которые давно не виделись. Я его не боялась, но боялась думать о том, что испытываю к нему. Я опустила глаза.

– Мне нужно было время подумать, а ехать на такси – очень быстро. Тем более я люблю дождь.

– Надо же, как интересно, – уже с улыбкой произнес он, – я тоже дождь люблю. Особенно, сидя где-нибудь на крыше, чувствовать, как капли ударяют по лицу.

– Как это, на крыше?, – не поняла я, – на крыше какого дома? Своего?

– Да, нет. На любой крыше, но об этом потом. Давай все-таки по порядку. Что ты хотела узнать, еще тогда, в клубе? Я знаю, что ты любопытная, и пока своего не добьешься, не перестанешь искать и спрашивать, – он улыбался.

– Откуда ты знаешь мое имя и имена подруг?, – задала я первый вопрос.

– Как я уже говорил, я знаю практически все, что связано с тобой и окружает тебя. Я знаю поименно всех твоих друзей, я знаю, как зовут твоих родителей, и я знаю, что ты любишь. Неважно, чего это касается. Будь то цветы или одежда, спорт или предпочтения в еде. Знаю, когда и кто был твоим первым парнем. Знаю, когда и почему ты уехала в Китай.

Упоминание о парнях мне не понравилось. Но я решила не заострять на этом внимание. У меня есть о чем спросить, помимо темы о парнях. Да и вспоминать не очень хотелось.

– Ты что, получается, следил за мной с самого детства?

– Ну, не совсем так. Хотя, наверное, можно и так сказать.

– Зачем?

– Только не пугайся меня, я попробую все объяснить.

– Как странно, ты обо мне знаешь все, а для меня ты остаешься загадкой. Значит, от тебя можно ждать все, что угодно. И почему именно сейчас, почему не пять лет назад? И еще последний вопрос, как ты сюда попал?

– Погоди, все по порядку. Хорошо? И я почти уверен, что ты знаешь, кто я. Ты уже видела меня и даже слышала в снах.

И тут он сделал то, чего я больше всего боялась и чего ждала очень долго. Он зашептал громко и пугающе, как в том сне, когда я шла по белому коридору.

– Веста, иди ко мне. Веста, ну иди же сюда, не останавливайся. Перестань убегать, я всегда рядом, я повсюду и ты не спрячешься.

Я не знаю почему, но слезы сами хлынули из глаз, теперь мне стало страшно. Я боялась этого шепота и не хотела услышать его, вот так близко. Я не могла поверить своим ушам. Это был он. Он, которого дико боялась во сне, а теперь сижу с ним на одной кровати.

Наверное, на моем лице отразилось что-то ужасное, потому что он очень резко отодвинулся от меня.

– Это ты? – начала я дрожащим голосом, – это все время был ты?

Он склонил голову набок, как будто изучая меня и заговорил, очень нежно и ласково:

– Извини, я не хотел тебя пугать. И если дашь мне возможность, я объясню.

Слезы продолжали литься, как бы я ни пыталась собраться. Как же я сразу не догадалась. А ведь я на протяжении всей дороги домой размышляла над этим.

– Как ты делаешь это? Зачем ты здесь? Кто ты?, – осторожно отодвигаясь на угол кровати, задала я опять миллион вопросов.

– Не бойся меня, я не причиню тебя зла. Обещаю. Я здесь не для этого. Перестань отодвигаться, пожалуйста. Я не сделаю тебе больно. Я могу просто уйти, если ты не готова поговорить. Я знаю, что ты чувствуешь сейчас, но если честно, то не ожидал такой бурной реакции.

– А чего ты вообще ожидал? Что я кинусь к тебе с распростертыми объятиями и буду говорить, как долго я тебя ждала?, – негодовала я, – кто ты, и что тебе от меня нужно?

– А ты как думаешь?, – полуулыбка тронула уголки его губ.

Я смотрела на его лицо, заглядывала ему в глаза и боялась ответа, который так настырно вертелся у меня на языке. Я боялась произнести это вслух. Но было поздно, слова слетели с губ прежде, чем я додумала мысль.

– Кронпринц ада?!, – вопрос и утверждение прозвучали в моем голосе.

– Не совсем, хотя очень близко, – уже не скрывая улыбки, ответил он, – а что, похож на принца?

– Тебе весело?, – обозлилась я.

Он протянул ко мне руки.

– Иди сюда, – позвал он меня.

Я смотрела на него и не верила в то, что происходит. Вот он, протягивает ко мне руки, а я не могу двинуться с места, хотя знаю, что он не причинит мне вреда. Блуждала в его глазах, как в снегах северного полюса. Мурашки так и плясали по спине, предаваясь непонятному мне ритуальному танцу. Когда я все-таки двинулась с места, то чуть не улетела с кровати, так как ноги предательски затекли и перестали слушаться. Влас с неимоверной скоростью подлетел с другой стороны кровати и, поймав в руки, обнял, что стало для меня полной неожиданностью. Он разом лишил меня защитной позиции и завладел мной. Он разом поднял меня на руки и пересадил поудобнее напротив себя.

– Как такое возможно? Как ты умудряешься так быстро двигаться?, – задала я вопрос, немного придя в себя.

Он молча продолжал смотреть на меня, а я, наконец, все поняла. Я смотрела на него и пыталась уговорить себя, что это неправда.

– Вампир!, – сорвалось у меня с губ.

– Да, – как-то уж очень печально произнес он.

Я машинально отодвинулась, но потом остановилась. Я не хочу бояться. Хотел бы убить, уже давно разорвал меня на кусочки. Надо же, ко мне даже рассудок вернулся, и я могу почти здраво мыслить. Конечно, я была напугана, и даже очень, но не хотела выпускать страх наружу.

– Я знаю, чего ты испугалась, это нормально, поняв, кто я. Но я не собираюсь искусать тебя тут до смерти. Я же сказал тебе, что пришел сюда совсем не за этим. Я пришел поговорить.

Я все-таки осталась на своем месте. Решила не искушать судьбу. Он не возражал, и я продолжила очередным вопросом.

– Но ты теплый. Как такое возможно???

– Да, я теплый, но не совсем. Попробуй.

Он вновь притянул меня к себе. Провел рукой по моей щеке. А потом положил свою ладонь мне на шею. И я почувствовала прохладу. Рука была не ледяной, но и не теплой.

Он провел пальцами от уха к ямке на шее и вытащил цепочку с кольцом. Я машинально схватила его за руку и не дала притронуться к кольцу, защищая. Но я знала, что это его кольцо, и он вполне может его у меня забрать. А я так привыкла к нему.

– Этому кольцу, Веста, более трехсот лет.

– Сколько???, – ошеломленная, спросила я.

– Да, у него своя история и я оставил его в отеле, зная, что ты его найдешь.

– Так это не просто так? Но откуда ты знал, что я найду его? Я тогда даже не знала, зачем в комнату к тебе пошла.

– Я не заберу его у тебя. Хотел удостовериться, что оно у тебя. Теперь это кольцо твое. Это кольцо моего отца, это сапфир, белое золото. Кольцо раньше принадлежало моему отцу. И это его имя выгравировано на кольце.

– А как переводится сама надпись и что это за язык?

– Это латынь: Aetate fruere, mobili cursu fugit⁶

– Отец всегда ценил время, хотя и был бессмертным вампиром.

Зато я знал, что ты туда пойдешь, что ты увидишь кольцо. Но все равно следил за тобой до тех пор, пока ты не вошла в комнату и не нашла кольцо. Подстраховался.

– Спасибо, – поблагодарила я за кольцо, – но я все равно не понимаю, почему ты оставил его мне. Расскажи, наконец, о себе и о кольце. Сколько тебе лет?

Я считала, что это почти главный вопрос, который я должна спросить. Выглядел он чуть старше меня, но я прекрасно понимала, что раз уж он вампир, ему может быть и несколько сотен, а может и тысяч лет.

– Мне – сто сорок.

– Ого!, – вырвалось у меня.

– Давай по порядку, я все тебе сейчас расскажу.

Я не могла оторваться от его лица, глаз. Как же все в нем было идеально правильно. Он сидел, как глыба, на кровати, создавая ощущение крепости, которую обтесал ветер за сотни лет, но так и не сломал. Я даже в какой-то момент забеспокоилась, как бы он не проломил мне ее.

Молодое лицо, а в глазах мудрость и какая-то неземная печаль. Сколько же всего он пережил за эти годы…

– Да – ответила я, уже окончательно пришедшая в себя и готовая слушать. И Влас начал рассказ.

VII Другой мир

– Там где я живу, есть свои законы и порядки, которым нужно подчиняться. Я не исключение. Мне было восемнадцать, когда я узнал об этих законах. Но история началась задолго до моего рождения. Моего отца звали Демир. Он родился в 1785 году, в Болгарии.

«Так вот чье кольцо сейчас у меня шее», – подумала я, уже внимая каждое его слово.

Он закончил школу и поступил в университет на русский язык. По окончании университета, остался там преподавать. Он был женат, но у него не было детей. Долго они не прожили.

А в 1818 году, в обыкновенный майский день, после работы Демир возвращался домой. Было тепло, и он решил прогуляться по набережной. Он шел не спеша, наслаждался морским воздухом, слушал проносящихся мимо чаек. И настолько увлекся прогулкой, что не заметил, как стемнело, и набережная опустела. Но он не торопился, продолжая свою прогулку спокойным шагом. До дома оставалась совсем немного. Он сошел с набережной и стал подниматься по мосту. Тучи над головой сгустились, стал накрапывать дождик, и он заспешил. Ветер усиливался, и уже через несколько минут Демира отрывало от земли. Он уже еле шел, хватаясь за перила моста. И в этот момент кто-то подлетел к нему сзади и ударил чем-то тяжелым.

Я была поглощена рассказом Власа и уже очень ярко представляла себе его отца и сумрачные улицы Болгарии. Все вдруг ожило, как в фильме, давая мне рассмотреть все детали, как будто я сама там находилась.

– Очнулся он в какой-то огромной мастерской, где были высокие белые потолки. Мольберты и картины раскиданы тут и там. В дальнем углу стоял стол и на нем валялись масляные краски. Рядом стояли стеклянные банки с кистями и тряпки, испачканные красками. Он приподнялся на локтях, чтобы оценить обстановку, но дикая боль пронзила тело от головы до поясницы. Было ощущение, что у него все кости переломаны, но на самом деле все было не настолько плохо, как казалось. Никаких ушибов и ссадин он на себе не обнаружил, кроме какого-то странного бугорка на затылке.

Демир встал с кровати и пошел к полотну в дальнем углу, на котором маслом была нарисована мертвая девушка в воде. У девушки были связаны руки, а над головой сиял нимб. Он присмотрелся внимательнее и увидел гору, из-за которой выглядывал дьявол. Картина была выполнена в синих тонах и навевала беспокойство и тревогу.

– Это одна из моих лучших работ, – неожиданно раздался голос позади него. Он вздрогнул и повернулся к говорящему. Перед ним предстал мужчина лет сорока пяти, одетый в длинный балахон из льна, рукава закатаны до локтей, карие глаза и черные, как смоль, волосы, падающие на плечи. Высокий и загорелый. Брови домиком делали его взгляд серьезным и каким-то уж очень жестким. Хотя мимика его было настолько разнообразной, что время от времени он казался и злым и добрым одновременно.

– Кто вы? И где я нахожусь? – начал Демир.

– Меня зовут Валко,⁷ – демонстративно сделал он неглубокий поклон. И эта мастерская принадлежит мне. Мы находимся в Софии.

– Так далеко?, —спросил Демир, пребывая в шоке.

Он был родом из города Русе, а это далековато от Софии.

– Сколько я здесь пробыл?

Художник казался добродушным и милым, но это только на первый взгляд. Демир осмотрел медленно комнату, в поисках того, чем бы в дальнейшем мог защищаться, но ничего не попадалось. Ни ножей, ни чего-то напоминающего средство обороны.

– Ищете оружие? – спросил неожиданно Валко.

«Откуда он узнал?», – подумал Демир, но вслух произнес:

– Не понимаю, что я здесь делаю и зачем вы…

Не договорив фразы, он снова потянулся к заболевшей внезапно шее и потер рукой тот злосчастный ушиб.

– Что вам от меня нужно?

– Я ждал, когда же вы, наконец, зададите мне этот вопрос, – ехидно улыбаясь, ответил Валко.

– Ушиб беспокоит?, – продолжал он, как ни в чем не бывало.

Демир не мог увидеть место ушиба, но с каждой минутой ему становилось хуже. Хуже от того, что ушиб, как ему казалось, не уменьшался, а наоборот, рос с прогрессирующей скоростью.

– Это всего лишь небольшой шрам от пореза, – продолжил тихо Валко, – и да, это я вас похитил с моста и принес сюда. Я уже давно за вами наблюдаю.

Он посмотрел на Демира почти вызывающе, ожидая, что тот вновь начнет задавать вопросы, но он молчал и Валко продолжил:

– Вы живете один, семьи нет, родители умерли уже давно. И если вас вдруг не станет, никто и не заметит. У вас друзей и тех-то нет. Я уже не говорю про домашних животных. Вы никогда не задумывались, для чего вы живете? Нет, даже – существуете? Вам самому-то интересно каждый день бегать в университет, преподавать русский, который, в принципе, и не нужен никому, а после возвращаться домой, в четыре стены съемной комнаты и слушать тишину?

Демир задумался, ведь это действительно было так, но он никогда и никому ранее не позволял с собой так разговаривать. Он стоял и не понимал, почему до сих пор слушает этот бред и ничего не предпринимает. Внутри шла борьба – уйти или дослушать. Но что-то подсказывало, что Валко не отпустит его просто так. Не зря же он тащил его из Русы.

– Ну раз моя жизнь так ничтожна, что же вас так привлекло в ней, раз вы меня аж в Софию притащили?, – очень жестко спросил Демир.

– Да, у меня есть к тебе предложение, – Валко улыбнулся, вдруг перейдя на ты, – оно из тех, от которых невозможно отказаться, даже если очень хочется.

Намек на улыбку тронул губы художника.

– Я бы не хотел тебя принуждать.

У Демира в голове завертелся миллион мыслей. Почему он? Почему сейчас? Может, стоит выслушать, что хочет Валко и любезно отказаться? Но, почему-то, он уже понимал, что отказаться не сможет. Значит выбора два: либо согласиться со всем и выслушать, либо бежать. Но как убегать из этой крепости он не знал, что-то говорило ему, что старик не так уж бессилен, как кажется.

– Как вы меня сюда доставили? – спросил Демир.

– Перелетел.

– Как это?, – он непонимающе уставился на него.

Вдруг Валко взял и поднялся в нескольких сантиметрах над полом. Демир инстинктивно попятился назад, испуганный донельзя.

– Кто вы?

– Я вампир, ты ведь слышал о таковых?, – опять полуулыбнулся художник.

– Это что, шутка? Как вы это сделали только что?

Валко будто нравилось издеваться над гостем, и он вновь поднялся в воздух, только теперь выше. Резко дернулся вперед и быстро подлетел к Демиру.

Демир не сдвинулся с места, хотя и испытывал дикий ужас. Нельзя было врагу дать понять, что он в отчаянии, в котором пребывал последние десять минут.

– А вот и мое предложение, – все еще возвышаясь над «жертвой», сказал Валко, – я хочу сделать тебя таким же, как и я – бессмертным, быстрым, ловким и сильным.

Медленно, он, наконец, стал опускаться на пол.

– Понимаешь, мой род принадлежит к известной фамилии людей. Но как бы я ни старался, продлить жизни тем, кого любил, у меня не выходило. Многие умерли, кто из-за чумы и разных болезней, кого-то убили. Нас осталось совсем мало, и я не успеваю всех обращать. Потому что обращение может состояться только в том случае, если кровь обращаемого чиста, в ней нет никаких болезней или заражений.

А еще есть те, кто старается истребить мой род, моих приверженцев. Война идет уже слишком долго, и я даже не помню, когда она началась. Потому я подбираю людей, которые могли бы помочь мне в сражении с другими. Я бы хотел, чтобы они шли со мной рука об руку, и со временем стали бы моей семьей. И как ты уже понял на своем примере, это не так уж просто. Не все слушают меня, не все хотят становиться такими, как я, потому что для них это ново, слишком непонятно, и они не могут смириться и пережить это. Для меня странно то, что ты так спокойно стоишь и слушаешь. Я не обращаю семейных людей и тех, у кого есть дети. Не обращаю детей. Я выбираю таких как вы, одиноких, никому ненужных и жалких, уж прости за прямоту. Ведь, по сути, ты никому не нужен. Но ты полностью здоров и очень силен, а это два самых важных критерия для отбора. В принципе, первый этап обращения уже пройден и…

Не успел Валко договорить до конца, как Демир схватил что-то тяжелое, и удар последовал незамедлительно, но совсем не туда, куда он хотел, потому что Валко переместился в сторону с неимоверной скоростью, а Демир замер от неожиданности.

– Я уже понадеялся, что все пройдет спокойно в кои-то веки, – раздался голос где-то над Демиром, – но вы все одинаковы, сначала за палку хватаетесь, потом пытаетесь убежать. Только я быстрее и сильнее!

Валко уже орал. И вдруг опять перешел почти на шепот:

– Я не пытаюсь тебя запугать, я вообще никого не принуждал и не пытал, я пытаюсь рассказать, донести до тебя, но теперь понял свою ошибку, что чем добрее пытаешься казаться, тем хуже ваша реакция. У тебя нет выбора, и ты должен это понять. Я уже решил твою дальнейшую судьбу, когда в твою рану попала моя кровь!

Демир моментально схватился за рану, о которой уже почти забыл, но она стала чесаться.

Валко приблизился, схватил его за голову и укусил в шею.

– Второй этап тоже пройден, – отрываясь от шеи, произнес Валко, – остался третий, но я думаю, ты сам уже справишься.

Валко перенес Демира, бьющегося в судорогах, на кровать, а сам вышел из комнаты и на прощание крикнул:

– И да, будет немного больно – это твоя душа умирает. Потерпи, через пару дней все будет хорошо.

Так, в мучениях и боли, Демир пролежал два дня, и когда боль стала понемногу утихать, наконец, смог открыть глаза.

Мир как будто стал в миллион раз ближе, чем был. Комната уменьшилась до неимоверных размеров, и он смог увидеть даже буквы на какой-то записке, которая валялась в дальнем углу.

Так он стал вампиром. И после обращения, он, как и все вампиры, приобрел скорость, силу, а также стал обладать еще одним даром, который приходит к вампирам после обращения, но у каждого свой. Он стал запоминать разные языки и наречия, как только слышал первые фразы. С годами развил феноменальные способности и стал запоминать не только языки, но и карты, книги, и вообще все, что когда-либо видел или читал.

Валко научил Демира всему, что знал сам, и, как ни странно, но мы стали не только партнерами, но и друзьями, понимая друг друга с полуслова. Вместе стали создавать клан вампиров, которые могли бы армией выдвинуться против затеявших войну Первой ветви вампиров. Их еще называют Гибуры.

Когда Валко понял, что Гибуры – злые и беспринципные твари, он ушел от них.

Так Демир и Валко ездили по миру, и благодаря, во многом, отцовским познаниям в языках, набирали людей не только в Болгарии, но и за пределами страны, которые в последствии присягали Валко на верность и становились одними из нас.

Гибуры, как потом рассказал Валко, это такие же вампиры, как они, но намного старше. Древний род, с которого зародилась жизнь вампиров и которые со временем решили, что они выше людей и не должны прятаться в темноте. Потому вышли в свет. Стали ходить на разного рода мероприятия, где, не боясь себя выдать, вели разгульный образ жизни. Людей убивали, не опасясь последствий, увеличилось число изнасилований молодых девушек, а иной раз и их исчезновение. А в те времена девушка, лишенная девственности, замуж уже выйти не могла. Не все родители могли вынести такой позор семьи, и часто девочек отправляли работать в публичные дома, чтобы получать хоть какой-то доход для семьи.

Возглавлял Гибуров – Драгомир. Вампир огромных размеров и небывалой силы. Его боялись все и даже те, кто был приближен к нему. Он так же, как и Валко, мог передвигать предметы, но силы их были не равны. Драгомир был старше и сильнее Валко. Хотя когда-то Валко тоже принадлежал к ветви Гибуров.

Драгомир был одним из самых древних вампиров. Далеко не все знали, сколько на самом деле ему лет. Его боялись и уважали, не осмеливаясь спорить. Некоторые говорили, что ему более тысячи лет, кто-то предполагал, что и больше, но с уверенностью сказать не мог никто.

Поэтому, когда Драгомир решил развязать войну против людей и подчинить их своей власти, те вампиры, которые были против этого, решили бежать. Все прекрасно понимали, что бороться с ним – все равно, что двигать китайскую стену в одиночку.

Когда вампиры, отделившиеся от Драгомира, все-таки смогли бежать, тот пришел в дикую, необузданную ярость, дав приказ уничтожить всех беглецов, до единого. И многочисленная армия Драгомира, состоявшая из сильнейших вампиров, погналась уничтожать своих же. Завязалась кровопролитная война, и впервые, за всю историю существования вампиров, они дрались со своими же.

Это длилось очень долго, так как каждый из вампиров обладает сверхъестественными способностями, битва казалась нескончаемой, практически все дрались наравне. Беспрерывная война, днем и ночью, длилась на протяжении почти месяца. Бежавших было меньше, чем нападавших и, конечно же, почти всех бежавших Гибуров уничтожили, в живых остался только Валко и еще шесть вампиров из древних. Они и стали создавать новый клан. Но приверженцы Драгомира не успокоились на этом. По указке Драгомира они выслеживали оставшихся и убивали по одному, а тех, кого Валко обращал, были слабее, и найти их было легче. Потому вся идея возобновить клан посыпалась прахом. Гибуры убивали и убивали, как бы Валко не был осторожен. Но, в конечном итоге, ему все-таки удалось скрыться. Он бежал из города в город, пока не понял, что уже находится в России. Там он прятался очень долго, но тешил себя надеждой когда-нибудь вернуться и отомстить за столь жестокое обращение и предательство своих же.

Он ждал почти сотню лет, перед тем, как вернуться обратно в Болгарию. Шел 1818 год.

Тихо и незаметно он все-таки нашел место, где мог восстановить поиски одиноких и никому не нужных людей, чтобы обращать их. Это был заброшенный замок, затерявшийся в глубокой чаще леса, куда еще не ступала нога человека.

Так он смог набрать около сотни человек и обратить их, обучая и подготавливая к войне.

Среди этой сотни была восьмерка самых сильных, очень способных и легко обучаемых вампиров. Позже в эту восьмерку вошел и Демир, несчастный и одинокий, похищенный с моста и приобретший впоследствии невероятные возможности и силу.

После обращения на его подготовку ушло почти три года. И только в 1821 году они смогли добраться до Драгомира и разгромить его армию. Но Драгомир имел огромную власть и смог улизнуть от них снова. И как будто растворился в воздухе. Команда Валко искала его на протяжении многих лет, но Драгомир как сквозь землю провалился.

И тогда Валко решил оставить эту затею, так как после разгрома армии Драгомира, пришлось улаживать все проблемы, которые он натворил за годы своего правления. Нужно было что-то делать с тем, что люди стали охотиться на вампиров. Они сильно озлобились.

Когда у власти был Драгомир, он считал, что люди должны подчиняться вампирам или умирать в утеху ему.

Он устраивал охоту на них, собирая по несколько вампиров в группы и загоняя человека, как зверя на охоте. Мог забирать в плен, долго издеваться, кого-то обращал, а кого-то просто использовал, как еду. А когда Драгомир исчез, люди ополчились против вампиров, и теперь стали охотиться на них, как когда-то это делали они сами.

Договориться было бесполезно. Люди, разъяренные, как звери, на улицу выходили только с мачете. Хотя вампиры сильнее и быстрее людей, Валко больше не хотел причинять вред людям. Сначала они перестали выходить в города, потом покинули свои дома и ушли вглубь леса. Но так долго продолжаться не могло. Люди их находили по отдельности и уничтожали, заставая врасплох. Однажды на поселение вампиров, в глубине леса, напали и, что самое неимоверное, напали опять же свои, и они были вместе с людьми. Оказывается, они заключили с людьми договор – они сдают клан вампиров Валко людям, и те отпускают их.

Так не стало Валко, одного из старейшин вампирского рода, в тот злополучный день, когда Демир и сам был на волоске от смерти, чуть не погибнув от рук Гибура. Он напал сзади и мог на расстоянии задушить кого угодно. Демир уже начал задыхаться, вися над землей, спиной к огромной шероховатой сосне, но Валко успел отрубить его врагу голову. И через несколько мгновений сам погиб. На него напал гибур, который разодрал ему грудь в клочья. Раны были слишком глубокие, не успевали затягиваться, а вампир, как озверевший все вырывал и вырывал куски из груди Валко.

Валко умирал на руках Демира. Последними словами его были: «Не сдавайся, продолжай мое дело, борись. А сейчас уходи! Беги!» Демир так и сделал, когда Валко издал последний вздох.

Он убегал, а за плечами полыхал огонь, раздавались дикие звуки от разрываемых тел вампиров и страшные крики. За ним устроили погоню те, кто предали, те, с кем он обучался, с кем делился всем. А теперь гнались, чтобы убить. Они долго следовали за Демиром. Но он входил в девятку лучших из клана Валко, как впоследствии стали звать тех, кто служил Валко и, потому развил необычайную скорость и смог уйти от преследования. Бежал он так почти неделю, не останавливаясь. Но затем силы стали покидать Демира, его уже мучали голод и жажда, он сильно ослаб.

Хотя шаги преследователей стихли уже сутки назад, он бежал все с той же скоростью, и только через сутки тишины за своей спиной стал сбавлять темп. Когда бежал, вокруг ничего не было видно, все сливалось в один какой-то серо-зеленый фон, а сбавив темп, Демир даже не понял сначала, где находится, вокруг были деревянные дома, ночь, небо и мириады звезд. В окнах домов кое-где горел свет, и он побрел вдоль по улице, сам не зная куда. Некоторое время спустя Демир набрел на дом, у которого не было забора. И ничто не преграждало ему путь. Вокруг было тихо и безлюдно. Казалось, будто дом стоит без ухода много лет. Демир затих и прислушался, нет ли внутри людей, но ничего не услышав, стал потихоньку пробираться к двери. А когда подошел к ступенькам, готовый уже подняться и войти внутрь, в спину что-то вонзилось, острое и холодное, потом еще раз и еще. Кровь резко прилила к голове, а после потоком хлынула из ран, кожа не успевала срастаться, а удары наносили вновь и вновь, каждый раз стараясь разрубить пополам. И после удара в шею – все потемнело и погасло.