Исповедник веры протоиерей Григорий Пономарев. 1914-1997 гг. Жизнь, поучения, труды. Том 2

Матушка же еще подарит что-то из постельного белья или материал на платье.

Последний раз я была за год до смерти батюшки и матушки. Я знала, что они оба очень болеют, и сильно волновалась, смогу ли повидать их. Очень молилась Господу, чтобы встреча наша состоялась, и Господь услышал мою молитву. Звоню к ним в ворота – и открывает сам батюшка. Так и выполнил Господь мою просьбу.

Поговорили мы в последний раз, он мне подарил книжечку с молитвенными наставлениями, благословил меня. Больше мы уже не виделись, а все, что он дарил мне в течение жизни, храню, как самую драгоценную святыню.

По молитвам отца Григория дети мои стали верующими. Дочь окончила регентский класс при Тобольской Духовной семинарии и по благословению отца Григория вышла замуж. Сын, закончив семинарию, тоже в Тобольске, теперь учится в Духовной Академии в Сергиевом Посаде. Все – по молитвам батюшки. По его святым молитвам у меня разрешились самым лучшим образом многие бытовые вопросы, казалось, неразрешимые.

Светлый образ батюшки Григория и матушки Нины Сергеевны всегда будет для нас примером чистоты и святости.

Воспоминания Людмилы Серовой.

У Господа нашего Иисуса Христа не может быть случайностей. Все происходит по Его святой воле и по промыслу Божиему.

Я родилась в день блаженной Ангелины Сербской и невольно стала выделять эту святую. В день памяти святых Косьмы и Дамиана и святой Ангелины Сербской (летней) Господь привел меня в дом к батюшке Григорию.

Какие это яркие и светлые воспоминания!

Батюшка расспрашивал меня про мою жизнь, про мои нужды… Давал мне советы, наставления. Как сейчас вижу его светлое лицо, полузакрытые глаза при беседе. Было видно, что он очень сосредоточен и каждое слово его обдумано. Шла от него такая теплота и доброта, что даже не высказать.

Раньше я несколько раз бывала у него на исповеди. Он тщательно записывал имя, чтобы потом помолиться еще раз о нас, грешных, и в алтаре, и дома. Поражало и то, как он, как бы ненароком, подводил тебя к осознанию и раскаянию именно в твоем грехе. Несколько его слов – и ты вдруг так ясно и четко осознаешь свое прегрешение и радуешься, что батюшка поможет чистосердечно раскаяться в нем.

В беседах отец Григорий большое внимание уделял режиму дня, а также чтению молитв: Иисусовой, Богородичной. Советовал, как лучше и удобнее совершать Богородичное правило. Даже сейчас, когда у меня не идет это молитвенное правило, я мысленно восклицаю: «Помоги же мне, батюшка, не отвлекаться житейскими делами, не забывать творить этой нужной молитвы!».

К сожалению, я нечасто бывала в доме у отца Григория, боясь его беспокоить. Я знала, что здоровье у него уже слабое, а поток людей к нему на прием – нескончаемый, но он принимал всех, пока у него были хоть какие-то силы. Так и догорел, как Божия свеча, давая всем тепло и свет.

Вспоминает Плюхина Валентина Васильевна.

Дорогой наш пастырь, дорогой наш батюшка, отец Григорий! С тех пор и доныне печаль на душе. Порой бывает так тяжело, даже тяжко – большая у нас потеря случилась, не знаем, куда причалиться и как разрешить душевную печаль…

Когда в 1975 году я вышла на пенсию, то стала ходить в церковь почти на каждое богослужение. Была я неграмотная (в первые годы советской власти нашу семью раскулачили, меня выгнали из первого класса), но память у меня была хорошая, знала наизусть много молитв, псалмов.

Однажды на исповеди отец Григорий, расспросив меня, с кем я живу и какое у меня образование, предложил мне:

– Вы бы не могли у нас поработать?

– Здоровье у меня неважное, отец Григорий.

– У нас у всех со здоровьем неважно, но, с помощью Божией, работаем, – ответил он.

Так я стала работать в просфорне Свято-Духовской церкви в Смолино, прислушиваясь к каждому слову, к каждому наставлению отца Григория.

Когда из Смолино отца Григория перевели в Усть-Миасс, я поехала туда вместе с другими клириками.

Храм был сильно осквернен. Раньше в нем размещался зерносклад: везде – грязь, стекла в окнах выбиты, печные дымоходы завалены галочными гнездами, в алтаре – всякий хлам и птичий помет.

Церковь приводили в порядок своими силами, ремонт делали по молитвам батюшки во славу Божию – лишь бы Богу угодить. Послушник Федор Николаевич вычистил дымоход, подправил печи, вставил стекла в окнах. Женщины мыли, скребли, белили. Александра Александровна Верченко сшила омофорики на иконы. Много было труда положено на благоустройство Усть-Миасского храма. Только купол в храме оставался грязный, не смогли помыть – высоко.

В праздник Крещения Господня отец Григорий служил первую после многих лет запустения всенощную в этом храме Божием.

Как-то раз, еще во время ремонта храма, отец Григорий поставил у правого клироса большую темную икону старинного письма. Икона была настолько темна, что невозможно было различить изображенного на ней святого.

Божественную литургию тем временем начали уже служить. Служил отец Григорий один, без дьякона, без алтарника.

Однажды захожу рано утром в храм, смотрю – темная икона, что была поставлена отцом Григорием у правого клироса, стала обновляться, а через несколько дней ясно выступил на ней образ святителя Николая. Икона была написана в золотистых тонах.

А через некоторое время засверкала яркими красками и заблестела под куполом храма большая икона «Рождества Христова». Она тоже обновилась.

– Отец Григорий, иконы в храме обновляются, – говорю я с большим волнением батюшке.

– Это оттого, что стали топить. Тепло стало в храме, – ответил он, хотя всем было ясно, что по молитвам отца Григория благодать Божия снизошла к нам. Ведь купол-то мы не смогли отремонтировать, а иконы стали обновляться именно там.

Однажды к нам в Усть-Миасс приехал Владыка Платон. Он знал, в каком состоянии была эта церковь раньше. А тут такая благодать – чистота, уют. Блестят и сверкают обновленные иконы. Владыка Платон радуется, ходит по церкви, поет, благодарит Бога.

Отец Григорий был мудрый наставник, добрый и в то же время строгий и требовательный. Он давал нам духовные наставления по христианскому уставу. Советовал ежедневно читать Святое Евангелие, Псалтирь Давида и Псалтирь Божией Матери. В Великий пост советовал прочитать полностью Святое Евангелие и весь Псалтирь Давида, а в Успенский пост – Псалтирь Пресвятой Богородице. От Святой Пасхи до Святой Троицы благословлял обязательно прочитать Деяния Апостолов и Послания святых Апостолов Иакова, Петра, Иоанна, Иуды (кроме Посланий святого апостола Павла). Сейчас мне уже девятый десяток лет, но я все это соблюдаю и по сей день.

Отец Григорий всегда интересовался, как идет молитвенное правило, как идут дела с чтением. Говорил, что очень полезно читать Псалтирь на церковнославянском языке. У меня было очень большое желание научиться читать на церковнославянском языке. Перед тем, как осваивать его (мне было тогда почти семьдесят лет), я попросила благословение у отца Григория. Он ответил:

– Слава Богу, что Он дает такое желание. Да благословит тебя Господь.

Отец Григорий всегда советовал читать Псалтирь за новопреставленных: «Если кто-то умер, кто бы он ни был, свой или чужой человек, грешный или негрешный, не ждите, пока вас пригласят, берите Псалтирь и читайте сорок дней подряд, сколько можете – по одной-две “Славе” или одну кафизму. И своей душе приобретешь, и душе усопшего поможешь».

Навсегда в памяти у меня останутся наставления отца Григория:

«Где бы ни находилась, где бы ни была, помни о Господе и читай 50-й псалом (“Помилуй мя, Боже…”)»;

«Едешь в автобусе, не в окно смотри, а опусти очи вниз и читай 50-й псалом»;

«Чтобы легче было бороться с лукавым, читай 90-й псалом (“Живый в помощи Вышнего…”) – утром, в полдень и на ночь, перед сном»;

«Никогда не гордись, считай себя хуже всех, и тогда пойдет у тебя все, как положено у христианки. Никогда не возвышайся, это подвиг очень хороший для христианина»;

«Удерживай язык свой».

Отец Григорий учил всегда избегать многоречия, уметь управлять своим языком. Однажды он подарил мне своей рукой переписанные «Духовные наставления святого Дмитрия, архиепископа Херсонского». Крепко мне запомнились слова из этой тетрадки: «Язык – скопище неправды… Ни в чем так часто и так много не согрешаем мы, как языком». В конце духовных наставлений о воздержании языка батюшка переписал стихотворение «Слово»². Его я выучила наизусть. Автора, правда, не помню.

Как много в жизни слово значит,

Простое слово, без прикрас.

Оно в час горькой неудачи

Из бездны поднимает нас.

Оно больных на ноги ставит,

В делах спешит нас поддержать.

А злое слово душу ранит

Порой коварней, чем кинжал.

Со словом будьте осторожны.

И взвесьте, прежде чем сказать.

Сказав, потом уж невозможно

Нам возвратить его назад.

Пусть будет слово в человеке

Лишь выраженьем добрых чувств,

А злоба никогда, вовеки

Пусть не коснется наших уст.

В те годы не было в продаже духовной литературы. Даже молитвослов было трудно достать. Для своих духовных чад отец Григорий печатал на пишущей машинке и писал от руки духовные наставления святых отцов, акафисты, каноны, молитвы. Он дарил свои книжечки не только верующим и нам, своим духовным чадам, но и всем нуждающимся. Он знал, кому и какую книжечку или тетрадку подарить. Часто сам просил переписать кого-либо духовные наставления святых отцов и даже многотомные исторические книги про древних христиан-мучеников или про земную жизнь Пресвятой Богородицы.

Много разных книг у святых отцов, но батюшка выбирал, писал и печатал самое для нас необходимое.

Сейчас у меня дома хранится целая библиотечка такой духовной литературы.

Рукописный «Псалтирь Пресвятой Богородице» отец Григорий подарил мне в день Ангела. Подарил, а позднее спросил:

– Читала?

– И читала, и радовалась, и плакала.

– Я так и знал.

«Псалтирь Ефрема Сирина», напечатанный на машинке, тоже подарен отцом Григорием. Позднее были подарены и другие самодельные книги: «Альбин» (рукописная книга в 3-х частях – повесть из первых времен христианства); «Любовь по учению Нового Завета»; «Беседа о бессмертии»; «Смерти нет. Вторая жизнь человека» (психологический очерк о нашей будущей жизни В. Молчанова); «Как вести себя в Церкви»; «Поучения старца Силуана»; «Духовные наставления Иоанна Кронштадтского»; «Чудо Архистратига Михаила»; «Поучения преподобных Варсонуфия и Иоанна о молитве и трезвении»; «Поучения Тихона Задонского»; «Наставления Марка подвижника»; «Путь в Царство Небесное» и так далее. Множество акафистов и канонов переписал батюшка и подарил своим духовным чадам в память о церковных праздниках и для чтения келейного правила.

* * *

Он строго нас всегда держал, был требователен к своим духовным чадам и в то же время ласков. Всегда при встрече первым делом спросит о молитве и как идет правило.

Самое главное, что он нам, своим чадам, дал духовные наставления и правила по христианскому Уставу на протяжение всей нашей жизни. Эти правила, которые он советовал никогда не пропускать, мы с помощью Божией и по его святым молитвам доселе помним и исполняем как надлежащее послушание. И до конца дней своих мы не забудем своего дорогого пастыря и матушку Нину.

Вечная Вам память и вечный покой!

Вспоминает Верченко Александра Александровна.

Последняя служба в Смолинском Свято-Духовском храме была отслужена отцом Григорием (как настоятелем – ред.) 6 апреля 1980 года, в Прощеное Воскресенье. После службы объявили, что отца Григория перевели в другой приход. Куда точно, не сказали. Женщины сразу заплакали, и из храма никто не выходил. Все очень переживали за отца Григория и не хотели его отпускать. Впоследствии узнали, что батюшку перевели в Каргапольский район, село Усть-Миасс.

Много курганцев поехало за отцом Григорием. Храм большой, двухпрестольный. Главный придел был закрыт, окна без стёкол. По церкви летают голуби, печи не топятся, в храме холодно, как на улице.

И вот в таких условиях отец Григорий начал служить. Службы проходили в первом приделе. Вначале на службы приходило две-три старушки.

Когда узнали его духовные чада, где он служит, все поехали к нему. Но ехали к нему не только духовные чада, но и просто прихожане – из Кургана, Свердловска, Нижнего Тагила, Челябинска, Шадринска, Петропавловска, с Дальнего Востока и из близлежащих деревень… Да разве всех перечислишь.

И вот начали приводить в порядок главный придел: вставляли стекла, белили, красили, мыли, – все делалось силами прихожан. Каждый хотел чем-нибудь помочь. Даже когда не ходил автобус (а от Каргаполья до Усть-Миасса около 12 километров), прихожане во главе с отцом Григорием пешком шли на службу и несли на своих плечах стройматериалы. А отец Григорий старался взять в руки ношу потяжелее, чтобы кому-нибудь облегчить путь.

С Божией помощью и по молитвам батюшки приход Усть-Миасской церкви стал многочисленнее. Была нанята бригада мастеров, которые полностью завершили ремонт храма внутри и снаружи.

Вначале в храме был такой же холод, как и на улице. На службе стояли в варежках и в валенках – и даже в валенках мерзли ноги. А отец Григорий – только в ризе, и казалось, что он не замечает мороза.

С большими трудностями добирались до Усть-Миасса. В снегопад и метель, весной (в распутицу) и осенью (из-за грязи и дождей) автобусы не ходили. Приходилось добираться пешком, и ни одного раза отец Григорий с Ниной Сергеевной не пропустили службы.

Зимой в пустом деревенском доме, где располагался отец Григорий, приезжая на службы, пока он неделю отсутствовал (ведь в это время в доме никто не жил и печь не топилась), замерзала вода.

И вот, пройдя 12 километров пешком, нужно было натопить печь в этом остывшем за неделю доме, а затем идти в холодный храм и там в алтаре тоже растапливать печь. Когда привозили дрова для храма, отец Григорий наравне со всеми носил их во двор храма, укладывая в поленницу.

Ни одна работа в храме не проводилась без отца Григория. И вот храм засиял. Запущенный церковный двор был приведен в порядок, кусты сирени подстрижены, вычищены от старой листвы, насажены кругом цветы, дорожки подметены. Радостно было смотреть, как восстановился заброшенный храм.

Весной, когда зацветала сирень, вокруг храма было такое благоухание и неописуемая красота!

В ограде храма отец Григорий обнаружил могилы когда-то служивших в этом храме иерея Алексия и диакона Михаила. Весной первым делом были восстановлены эти могилы. На них поставили кресты и посадили цветы.

Народа приезжало все больше. Негде было остановиться на ночлег, и отец Григорий в церковной ограде, на месте сарая, решил сделать гостиницу. И вновь началось строительство. Построили просторный дом. Для ночлега сделали двухэтажные нары. Теперь можно было отдохнуть между службами и переночевать. А отец Григорий обязательно зайдет вечером в гостиницу проверить, все ли хорошо разместились.

Кто приедет из духовных чад отца Григория – он с каждым поговорит, расспросит обо всем; помнит всю семью даже по именам, знает все заботы, все тревоги каждого, всегда даст совет, укрепит, помолится. И сразу обретешь душевное спокойствие. И льется от дорогого батюшки источник тепла и благодати. И откуда у него хватало на все сил и времени?

Спал отец Григорий всего три-четыре часа.

Все, бывало, лягут спать поздно вечером, а у него все свет горит. Проснешься другой раз в час, в два ночи – отец Григорий все молится. Утром в шесть часов он уже уходит в храм. Служил один – и за диакона, и за алтарника. И уборкой в алтаре сам занимался, и печи топил.

А какие отец Григорий читал проповеди!

Остались они в душе на всю жизнь. На исповеди записывал каждое имя, хотя на исповедь приходило по 100 и более человек, особенно по большим праздникам, а потом молился за всех перед жертвенником и у Престола Божия.

Раньше достать молитвослов или религиозную книгу было невозможно. Отец Григорий печатал книги на пишущей машинке, писал от руки. У каждого духовного чада есть тетради, написанные рукой отца Григория.

Батюшка знал День Ангела каждого своего духовного чада и обязательно поздравлял его и дарил свои рукописи. Здесь, в Усть-Миассе, отец Григорий был награжден епископом Платоном митрой. Конечно, это была большая радость – и для отца Григория, и для духовных чад его.

Какие были вечера, проведенные с отцом Григорием! После ужина длились беседы. Каждый задавал вопрос отцу Григорию, и он отвечал на него. Все ответы строились на примерах из жизни. От батюшки во время бесед шли такие тепло и благодать, что хотелось, чтобы этот вечер не кончался никогда.

Мы много раз с отцом Григорием вспоминали здесь, в Кургане, Усть-Миасс. Как было там хорошо. Тишина, любовь, благодать. Хотелось, чтобы это никогда не кончалось. И этого мы никогда не забудем. Трудностей было много, но, преодолевая их, как будто отрываешься от мира – и все с любовью ехали к отцу Григорию и трудились. Силы и настроение нам давал батюшка своими молитвами.

* * *

Отец Григорий служил тогда в Усть-Миассе.

Как-то раз мы (нас 4 человека и батюшка) поехали в Свердловск, в епархию, за товаром для церкви. Отец Григорий зашел в бухгалтерию, а мы остались ждать его в коридоре. Через некоторое время он вышел и спросил меня:

– Как твое здоровье?

Я ответила:

– Нормально.

Через десять-пятнадцать минут он вышел и опять спросил о моем здоровье. Все удивились, почему именно у меня он спросил. Так же и в третий раз. После этого прошло несколько минут, и у меня начался сильный приступ желчнокаменной болезни. О том, что у меня бывают такие приступы, отец Григорий не знал. По молитвам батюшки приступ у меня прошел быстро. Многие из нас считали отца Григория прозорливым.

Моя дочь плохо жила с мужем. Он постоянно пьянствовал, и в семье из-за него не было покоя. Обратилась я к отцу Григорию за помощью, и, по молитвам батюшки, случилось чудо. Зять внезапно уехал из Кургана, оставив семью в покое, и больше не вернулся.

Как-то собралась я по святым местам и попутно решила сделать в Москве дефицитную покупку. Благословилась у отца Григория на поездку, а про покупку умолчала. И, как ни старалась, покупку сделать не смогла.

Через некоторое время я вновь собралась в Москву за этой покупкой. Благословилась у батюшки, он помолился, и я поехала. Приехала в Москву и прямо с поезда пошла в первый магазин. И тут в отдел занесли нужную мне вещь. Я оказалась первой у прилавка. Здесь сразу набежал народ. Вещь в продаже оказалась всего одна. Я ее купила и сразу пошла на вокзал, чтобы вернуться домой.

Вот еще один случай.

В 1982 году собралась я с двумя женщинами поехать по святым местам. Поездка рассчитывалась не меньше чем на месяц. Мы пошли благословиться к отцу Григорию, но он меня не благословил, сказав, что я буду нужна дома. И вторую женщину не благословил, сказав: «Поедете позже».

Через неделю моего мужа положили в больницу, и через десять дней он умер. Вот почему отец Григорий сказал, что я нужна буду дома. А у второй моей попутчицы, которую батюшка тоже не благословил, муж упал и сломал позвоночник. Вот что значат благословение и молитва отца Григория!

Он собрал вокруг себя как пастырь большое духовное стадо «овец». Кто у него побывал хоть раз, уже не могли забыть ни его заботы, ни ласкового слова и тянулись к нему. Без совета и духовного благословения отца Григория его чада не выполняли ни одного дела. Многих и многому он научил своими духовными наставлениями. Как нам сейчас недостает отца Григория, его поучений, его молитвы!

Воспоминания Нины Ивановны, старосты церкви Михаила Архангела села Житниково.

Мое знакомство с отцом Григорием произошло в городе Куртамыш. Незадолго до этого я приняла Святое Крещение. Раньше я много болела, и физически, и духовно, и в храме не могла долго находиться. Дома у меня были большие беды, и все кругом не ладилось. Вот знакомые женщины и посоветовали мне обратиться за помощью к отцу Григорию.

В Куртамышском Петро-Павловском храме я впервые увидела батюшку. Как взглянул на меня своими синими глазами – словно в душу заглянул. С тех самых пор он стал для меня первым человеком на земле. Его и матушку Нину Сергеевну я уважала и была бесконечно предана им. Каждое слово батюшки я ловила, как голодный человек крошку хлеба.

При первом же разговоре в Куртамыше он сказал:

– Ты, Нина, теперь окрестилась. Тебя Господь в Книгу Жизни записал, и все твои прошлые грехи прощены. Ты теперь жизнь начинаешь с белого листа – смотри, чтобы дела твои его не затемняли.

Давал тут же наставления: чтобы я с мужем не ругалась. Видно, уже тогда предвидел, что будут у меня с ним сильные ссоры…

Запало мне в душу поработать в церкви Божией, да и чтобы поближе к батюшке быть, каждое его слово ловить… А попроситься не смею. Все же постепенно я, бывая в храме, лучше стала разбираться в уставе православных христиан: в укладе, в порядках православной жизни. Стала заходить домой к батюшке за его благословением и наставлениями. А в 1988 году по его благословению начала хлопоты по возвращению нам храма в селе Введенское. Было очень много трудностей и препятствий, но в 1989 году, в июне, храм нам отдали. Я принимала участие в его ремонте, приведении в порядок.

В 1990 году в моем родном селе Житниково удалось вернуть верующим храм Михаила Архангела. Батюшку к этому времени прооперировали, и он был очень слабенький здоровьем. Но службы все-таки в Смолинском храме иногда проводил. И вот я приехала попросить у него благословения на сбор денег для восстановления нашего житниковского храма. Он долго обдумывал мою просьбу; наверное, молитвенно обращался ко Господу, а потом сказал мне:

– Стой тут, с тарелкой.

И вот на литургии, когда пропели «Отче наш», он обратился к верующим со словами, что приехал человек за помощью на восстановление храма Михаила Архангела в селе Житниково. Так и сказал:

– Давайте поможем, кто сколько может, осуществить это благое дело.

Я иду с тарелкой, слезы просто душат меня, а люди все передают и передают помощь…

Потом долгое время я не видела батюшку – была занята ремонтом храма. Мы провели тогда огромную работу: оштукатурили стены, построили новое крыльцо, провели большие работы по восстановлению алтаря. Потом стали иконы собирать, церковное облачение. Много помогали – и делали, и советовали – Валентина Васильевна Плюхина, Александра Александровна Верченко, Тамара Георгиевна и другие чада отца Григория, а уж Николай Сергеевич Костин – просто труженик и первый помощник. Ночами работали, а к утру – и работа сделана, и убрано к службе все.

Первые службы отслужил у нас отец Владимир из Каргаполья, и все было хорошо, слава Богу, но… душа моя рвалась к отцу Григорию.

В 1992 году я набралась смелости и поехала к батюшке попросить, чтобы он хотя бы просто посмотрел храм, походил по нему. Я ему сказала честно:

– Отец Григорий, нам пока батюшку не дают, говорят, что нет. Но если Вы побываете у нас в церкви, то все у нас наладится. Вот такая моя вера в Вас.

Он подробно расспросил меня, где храм, сколько километров от города, как добираться и так далее.

Я ответила:

– Вы только дайте согласие, а я и машину достану, а нет – так на руках донесу.

Ведь батюшка недавно перенес операцию и едва остался жив.

Посмотрел он на меня своим ясным взглядом, потом на матушку и говорит:

– А что, Ниночка, может, и правда съездим к Михаилу Архангелу, но только не просто походить по храму, а послужить?

Матушка спрашивает:

– А сможешь ли ты, хватит ли сил?

– Смогу, смогу, ведь он, Михаил Архангел, мне жизнь спас.

А мне говорит:

– Иди, спроси благочинного. Если он благословит меня к вам на службу, я согласен.

И вот на Пасху, по благословению благочинного, приехали батюшка с матушкой, приехала и Валентина Васильевна Плюхина, и Тамара Георгиевна.

Какая была служба! Мне кажется, что батюшка не просто ходил по храму, а ангелы небесные его носили.

Уезжая, он сказал:

– Нина, поедешь в Свердловск к Владыке, проси у него благословения на службу мою у вас. Будем ездить.

Так и прослужил еще отец Григорий с матушкой Ниной в Житниково целых три года во славу Божию.

Вспоминает иерей Сергий Глущенко (ныне иеромонах Симон).

Об отце Григории я узнал в 1995 году, когда служил алтарником в Свято-Духовском храме поселка Смолино. Там я имел радость и счастье познакомиться с ним и матушкой Ниной поближе.

В те дни, когда была служба, около восьми часов утра батюшка приходил в алтарь и во время проскомидии доставал из кармана своего старого подрясника многочисленные книжечки, листочки с именами и вынимал частички. В это время он был очень сосредоточен, все делал не торопясь и, произнося имена людей, как бы представлял их перед собой. Когда же он не появлялся в назначенное время в алтаре, то все знали – батюшка заболел.

Нередко отца Григория, не стоящего больше в череде богослужений, просили отслужить Божественную литургию в смолинском храме, и он, даже если и был нездоров, никогда не отказывал.

Службу он вел размеренно и плавно, молитвы произносил медленно, проговаривая каждое слово. Чувствовалось, что он понимает глубинный смысл происходящего, и оттого сердца молящихся приходили в умилительное состояние. На душе становилось радостно и спокойно.

Один раз я и родственник отца Григория Александр Шумаков чистили у батюшки колодец. Вытащили из него большую кучу мокрого песка и глины. Кто чистил колодцы, знает, какая это тяжелая, плотная масса.

Через два дня я пришел к батюшке и не обнаружил этой большой кучи земли. На мой недоуменный вопрос батюшка ответил, что с Божией помощью он все вывез на тележке. Куда вывез он этот грунт, осталось загадкой. Ни в огороде, ни вблизи дома глины не было.

Как-то батюшке привезли машину угля и высыпали около ворот, пообещав на следующий день перетаскать уголь во двор. Когда же вечером я привез батюшке воду, то застал его за работой. Не сразу батюшка согласился на предложение помочь ему, но потом благословил меня.

Я взял его тележку, а он стал грузить в нее уголь, и делал это так быстро, что я сильно запыхался, перевозя уголь во двор. Меня тогда поразила его сноровка, а ведь ему было уже за восемьдесят лет. Тут проявлялась, видимо, суровая школа северных лагерей. Хочу добавить, что вода в колодце так и не появилась, и я возил отцу Григорию и матушке Нине воду вплоть до самой их блаженной кончины.

В последние полтора года батюшка сильно болел, и не всем удавалось благословиться у него, а так как я возил воду два-три раза в неделю, то почти каждый раз благословлялся и даже беседовал с ним – это было большой радостью для меня.

Вспоминаю, как первый раз я пришел к батюшке и попросил его помолиться за меня и мою супругу. Он внимательно выслушал меня, успокоил, благословил, а вечером того же дня меня вдруг охватил как бы огонь; приятная теплота и благость наполнили мою душу, из глаз полились слезы, и я понял: «Это батюшка молится за меня». Никогда более я не испытывал таких радостных ощущений, хотя позднее был рукоположен в саны диакона и иерея.

Когда я приходил к отцу Григорию, то видел, что у него почти всегда были какие-то посетители. Они приходили со своими скорбями и бедами. Одни выходили – и тут же заходили другие, и так целый день.

Мне было жаль батюшку, ведь часто он был болен и с трудом сидел на стуле, но он всех принимал, всех успокаивал и тихо наставлял. Люди уходили от него духовно окрепшие и довольные. И только тогда, когда батюшка уже не мог вставать, он не принимал людей.

Теперь я уже знаю, что значит беседовать с людьми, угнетенными скорбями и бедами. Как непросто бывает молиться за них. Теперь, когда я сам стал священником, то понимаю со всей очевидностью, какой подвиг ежедневно совершал батюшка.

Воспоминания Юкова Владимира Михайловича, старосты Петро-Павловского храма города Куртамыш.

Батюшку Григория Александровича Пономарева, митрофорного протоиерея, я впервые увидел в Свято-Духовском молитвенном доме поселка Смолино, где бывал иногда, приезжая из Челябинска в гости к родным в Курган.

Вначале я ничего особенного в нем не замечал – такой же батюшка, как другие, каких я видел в храмах Челябинска, Копейска, Еманжелинска и Куртамыша.

При общении с верующими я понял, что есть такие люди, не потерявшие совесть, которым по их молитвам и праведной жизни помогают ангелы святые и Сам Дух Божий. Вот таких-то людей и называют духоносными, к ним стремятся попасть на беседу, на благословение. Людей, нуждающихся в таком старце, верующие направляли к отцу Григорию.

При дальнейшем общении с отцом Григорием я сам лично и по людям, которые стекались к нему целыми потоками, убеждался в необыкновенной силе его молитвы. Особенно это ощущалось на исповеди. Он был настоящим ангелом-помощником: буквально несколькими словами подводил меня именно к моим грехам и помогал еще лучше осознать их и раскаяться. Я часто удивлялся, что, нисколько не обидевшись на него и даже неожиданно для самого себя, раскрывал ему все свои дурные помыслы и дела, о которых забыл или, по лукавому навету, утаил. Отец Григорий помогал мне обнажать все забытые или неосознанные грехи и вел к полному и абсолютному раскаянию, о котором я даже и не догадывался раньше. После такой исповеди и причастия ты был как новорожденный. Радость, свет и легкость в душе хотелось удерживать постоянно.

Господь сподобил меня пообщаться и поработать со многими батюшками, но отца Григория я ставлю на особое место. У него был редкий, потрясающий дар – умение внимательно и доброжелательно слушать собеседника. Казалось, он давно знает, что ты хочешь сказать, но несколькими точными словами помогает человеку самому осмыслить, сформировать и наилучшим образом изложить свою мысль.

Во время новых гонений отца Григория постоянно переводили с прихода на приход, но при этом за батюшкой следовали и его духовные чада, и прихожане старого прихода.

Круг людей, следующих за батюшкой повсюду, постоянно расширялся. Не всем это нравилось. Были и недоброжелатели, писавшие кляузы или владыке, или управляющему по делам церкви. Батюшка на это только говорил: «Господь терпел и нам велел».

По молитвам отца Григория со мной произошло чудо исцеления. От сильного переохлаждения после тяжелой физической работы у меня произошло воспаление седалищного нерва. Боли чудовищные и полная неспособность двигаться без посторонней помощи.

Меня привезли к отцу Григорию. Он внимательно выслушал меня, благословил, сказал, что будет молиться. Домашние обстоятельства требовали моего пребывания в Челябинске. Родственники в Куртамыше посадили меня, больного, на поезд, а в голове моей все звучали слова батюшки, где он привел фразу из Святого Евангелия: «Просите, и дано будет вам».

Продолжая оставаться в этом беспомощном состоянии, я приехал на Благовещение Пресвятой Богородицы в храм города Копейска. В храме была такая теснота, что невозможно было даже перекреститься, и я стоял только потому, что меня держала со всех сторон толпа, а я периодически, очевидно, терял сознание. Когда стал подходить ко Кресту, толпа понесла меня к амвону, а протодиакон Георгий, не зная о моей болезни, попросил меня подержать аналой с иконой Божией Матери, чтобы толпа не уронила его. Я уцепился за него, а в глазах уже пошли разноцветные круги, но я стоял, уповая на помощь Пресвятой Богородицы, и не чувствовал, что происходит вокруг. Когда я очнулся, храм был почти пуст, и вдруг я ощутил в своем теле легкость и блаженную радость. Я подумал, что что-то произошло, и бессознательно обошел вокруг аналоя и приложился к иконе. И тут только понял, что боли нет, словно никогда и не бывало.