Девочка бандита

Глава 6. Дамир

Я не знаю, на хрена реально тащу эту девку с собой. Это точно не является жалостью, мне вообще плевать давно и на всех. Скорее это жадность, похоть банальная, голод даже. Не могу не признать, что ее юное тело подействовало на меня словно наркотик, и одного раза с ней мне оказывается чертовски мало.

Вспоминаю нежную кожу куклы с розовыми чувствительными сосками, и член моментально встает колом. Хреново только, что заставили ее, силой принудили, поэтому ей было явно не фонтан в первый раз. Если бы она сама захотела, была бы мокрой, тогда бы я кончил еще раньше, только от одного ее запаха. Давно мне не было так хорошо, даже наличие свидетелей нисколько не смутило. Шлюха… Ха, да она такая же шлюха, как я учитель русского языка.

Снова и снова прокручиваю в голове, как сегодня буду раскладывать эту девочку. О да, малыш, одного раза мне явно мало. Я хочу попробовать тебя по-разному, всю целиком сожрать, убить, а потом воскресить снова.

Разгоняя машину на невероятную скорость, я прокручиваю план действий и не могу придумать ничего лучше, чем отвезти девку к себе домой.

Всю дорогу кукла спит на заднем сиденье моей машины или же просто лежит в отключке. Моя куртка немного сползла с ее плеча, поэтому я отчетливо мог видеть верхушку ее молодой груди, острую ключицу и соблазнительное бедро.

Наблюдая за ней через зеркало заднего вида, я снова и снова вспоминаю, как брал ее. Так, стоп, если так пойдет и дальше, до дома мы не доедем.

Как ее там зовут, Стася, кажись? Странное имя, да в целом мне похер. Она совсем не двигается, только ее ресницы, точно как у куклы, все время подрагивают, а тело непроизвольно трясется, словно в дикой лихорадке.

Я понимаю, что дела плохи. Так и окочурится раньше, чем я ее трахну во второй раз, уже без свидетелей. Ненавижу зрителей, всю охоту сбивают.

Я выкручиваю печку на всю мощность, хотя сам уже просто плавлюсь от жары. Да уж, не май месяц, вторая половина января как-никак, а на девчонке не то что носков, даже белья нет. Только накинутая моя куртка, которая вряд ли сможет ее согреть, особенно после случившегося.

Я не знаю, сколько девчонку там удерживали, но не думаю, что больше часа, ведь иначе бы она сейчас не сопела у меня в машине, а была бы закопана где-то под первой сосной.

В голове невольно всплывают картинки, как братки играли с девушкой. Они бы ее драли во все щели, а потом бы просто выкинули, и это в лучшем случае. Я знаю их как облупленных, и честно, мне было абсолютно плевать ровно до того момента, как увидел, какую «шлюху» они притащили для развлечений.

Юная, прозрачная от страха малышка, и только огромные голубые глаза, которые молили о помощи. Это не была игра похотливой шалавы. Это был реальный животных страх и настоящие, мать их, слезы, настоящая дрожь и отвращение. Только я ничем не лучше этих тварей, даже хуже. Давно уже такой и не чувствую ничего, кроме звериной похоти и жажды.

Особенно сильно меня накрывает, когда моего реального брата подрезают лезвием, а я сажусь за месть на четыре года. Выхожу из тюрьмы я уже совсем другим человеком. Гораздо злее и хуже, чем был до того. Я ненавижу всех и каждого, безумно хочу крови и мести за потерянное впустую время. Хотя нет, вру, тюрьма все же сделала из меня того, кем я являюсь сейчас. Перегрызу глотку любому, кто посягнет на мое.

Когда увидел, как девчонка брыкалась в руках братков, конечно, не поверил в этот галимый спектакль. Только позже, вглядываясь в проступающие синяки от жестких захватов рук, засомневался в том, были ли эти игры по обоюдному желанию. Ее буквально подкидывало от страха. На лице проступал синяк от удара, но даже это не могло испортить ее красоту.

Детка буквально сводит меня с ума своим телом, своим запахом и тонким нежным голосом. Нет, я не целовал ее, но многое бы отдал за то, чтобы ощутить вкус ее юных пухлых губ.

Паркую машину у входа, подхожу к двери, за которой находится кукла, и открываю ее. Все еще спит, даже на шорох не реагирует. Вытаскиваю ее из салона и направляюсь в дом, предварительно убедившись, что за нами нет слежки.

Кладу девку на диван. Она такая легкая, словно перышко, и совсем не шевелится. Мне не нравится такое ее поведение. Откинет копыта еще, а мне потом думай, куда ее девать.

Хлопаю ее по щеке, несильно, так чтобы очнулась.

– Эй, просыпайся.

Никакой реакции.

– Слышишь меня? Кукла!

В какой-то момент ее веки открываются, и взгляд медленно начинает обретать осознанность. Она узнает меня, и в ее глазах мелькает вселенский, блядь, ужас. Ее пересохшие губы размыкаются в немом крике. Девчонка вскрикивает и начинает отбиваться от меня, как от прокаженного.

Удары Стаси приходятся невпопад, так как она не контролирует себя. Они неточные и слабые. Смеюсь про себя: именно так и дерутся девчонки, которые никогда в жизни не участвовали в драках. Попади она в такую ситуацию в реальности, ее бы вырубили в первые же пару секунд. Мне ее удары кажутся комариными поцелуями, они лишь дразнят меня, заводят с полуоборота. Тише, девочка, не так быстро.

Перехватываю ее руки одной своей, а она, словно змея, извивается и пытается мне выцарапать глаза, хотя едва ли достает мне до груди. Смешная. Видно же, боится до чертиков, но набрасывается. Да что с ней такое? Дикая кошка.

Смотрю в ее безумные напуганные глаза. Понятно все. Зрачки расширены, не моргает, дыхание прерывистое, дерганая вся, трясется. Ее движения становятся плохо скоординированными, она словно теряется в пространстве.

Так, все, пора прекращать эту истерику, а то вон гляди, снова в обморок завалится. Трахать полумертвую девку уж точно не хочется.

– Так, а ну, перестань… Тихо. Тихо, я сказал!

Прижимаю ее к дивану, навалившись всем телом, не давая вскочить с места. Все равно голая, далеко не убежит, а куртка уже не спасет.

Рычу. Мой повышенный голос наконец действует на нее, но не так, как мне бы того хотелось. Затихает. Сидит как в прострации, только глазами моргает и ресницами этими своими длиннющими, кукольными.

Делает первый глубокий вдох – уже лучше. Переводит затравленный, болезненный взгляд на меня. Наконец-то осознанный. Узнала. Блядь, не такой реакции я ожидал. Следом за первым узнаванием льются слезы. Много слез, всхлипываний и страха. Стася пищит, вся скукоживается и закрывается от меня руками. Опять двадцать пять…

Смотрю в ее глаза, пристально вглядываясь в их бездну. Сдохнуть можно просто. Море, а не глаза.

– Ты сейчас спокойно встанешь и пойдешь в душ. Ты в крови вся, нужно смыть. Потом вернешься и оденешься в чистую одежду. Эй, кукла, ты поняла, что я тебе сказал?

Щелкаю рукой перед ее глазами, стараясь вывести девку из прострации, куда она снова, по ходу, свалилась. Медленно переводит на меня затуманенный взгляд. Смотрит пристально так и ресницами своими хлопает. Боится. Меня. Сжимаю кулаки. Хреново.

Осматриваю девочку еще раз. Сидит неподвижно, только сопит и всхлипывать продолжает, глаза уже красные от слез, губы дрожат. Да сколько можно? Мне вот вообще не нравится ее состояние. Она как заторможенная вся, видимо, еще не отошла от шока.

Тяжело вздыхаю, рукой провожу по лицу. Нет, так дело не пойдет. Если она так и будет продолжать сидеть истуканом, я с ней провожусь до самого утра, хотя сам еще планировал трахнуть ее хотя бы разок за сегодня.

– Так, а ну, иди сюда.

Хватаю ее за талию, пытаясь поднять, но малышка начинает снова выворачиваться и даже умудряется укусить меня за руку. Больно, мать ее. Зубки-то острые.

– Да тихо ты! Да не кусайся, Стася, прекрати!

Услышав свое имя, она словно приходит в себя. Ее тонкий, тихий голосок пробирает меня до костей:

– Нет, пожалуйста! Остановитесь, я сама, сама!

Отпускаю ее. Отхожу даже на шаг.

– Даю тебе десять минут. Если после этого ты не выйдешь чистая из душа, я сам приду, помогу тебе.

Она вся подбирается. Потом, видимо, представляет, что я могу с ней сделать в душе, и все же кое-как встает с дивана. Продолжая все так же кутаться в мою куртку, которая достает ей без малого до колен, плетется в сторону показываемой мной двери душа.

Я честно жду ее десять минут. За это время успеваю откопать свою чистую футболку и шорты. Возвращаюсь, но из душа никто не выходил, а вода так и продолжает звенеть из-за двери. Какое-то липкое чувство поселяется во мне. Подхожу к двери.

– Кукла, время вышло, выходи.

В ответ ни звука. Уснула, что ли, там? Нервы ни к черту. Выбиваю дверь в ванную одним ударом и просто охреневаю от увиденного.

Глава 7. Стася

Открываю глаза: снова незнакомое место. Как я оказалась тут? Совершенно не помню дороги и того, как покинула прошлый дом. Это вовсе не похоже на больницу. Напротив, красиво обставленная комната, дорогая мебель и камин посередине создают впечатление роскоши.

Мне кажется, что на мои веки насыпали тонну песка, а по телу без малого проехался танк. Болит буквально все. Щека все еще горит от удара, ноги и руки ломит от жестких захватов, но особенно сильно саднит там, между ног.

Мне становится плохо. Подсознательно я все еще ощущаю ЕГО член, как он был во мне, хотя я все бы отдала, чтобы навсегда забыть об этом. Я проклинаю свою судьбу за случившееся, но и на себя зла не меньше, ведь в конце этого кошмара мое тело предало меня и я почувствовала что-то, похожее на удовольствие.

Наверное, я пребываю в каком-то трансе, из которого меня выводит чье-то грубое тормошение по плечу. Вздрагиваю и поднимаю взгляд: передо мной снова эти проклятые зеленые глаза хищника. Они светятся золотом, точно как у змеи, и обрамлены в черные длинные ресницы.

Кажется, его зовут Дамир, и сейчас он мне что-то отвечает… Или спрашивает? Не могу разобрать слова, только приятный бархатный голос, слившийся в какую-то далекую, туманную мелодию для меня. Это он, зверь, который сегодня жестоко изнасиловал меня при свидетелях. Я тогда думала, он пощадит меня. Ну почему я такая дура? Беспросветная просто.

В голове то и дело роятся мысли. Они галопом проносятся мимо меня, и я не могу ничего с ними сделать. Зачем зверь не убил меня еще тогда? Ему показалось мало и он решил продолжить?

Жуткий страх новой волной захлестывает мое сознание. Все правильно, эти бездушные твари решили продолжить пиршество, и сейчас все снова повторится. О нет, нет, нет!

Пытаюсь вскочить с дивана, но грубые руки тут же возвращают меня на место. От его прикосновения меня пробирает током, на коже словно ожоги остаются. Я боюсь его. Мужчина пристально смотрит мне в глаза, сжимая руки в кулаки. Желваки играют на его скулах, злится. Он точно раза в три меня шире и на две головы выше. Если бы он захотел, то мог бы свернуть мне шею двумя пальцами, даже не напрягаясь. Чего же он медлит? Не наигрался…

Не понимаю, чего он хочет. Зверь пришел закончить начатое и убить меня, чтобы не оставлять свидетелей? Так же обычно поступают бандиты? В том, что он связан с криминалом, у меня уже не было никаких сомнений.

Перед глазами пляшут черные пятна, а сердце бешено колотится в груди, когда мужчина говорит про душ. Зачем это ему? Ах да, наверное, брезгует пользоваться мной, когда я вся в крови. Чистенькую захотел. Подонок! Но вариантов у меня нет, я и правда чувствую себя невероятно грязной, а если бы он еще и мыть меня начал, я бы этого точно не вынесла. Уж лучше утопиться.

Еле поднимаюсь с дивана, перед глазами тут же все плывет. Еще меня сильно подташнивает. Шатаясь и придерживаясь за стену, на ватных ногах направлюсь в душ. Меня всю водит из стороны в сторону, перед глазами вижу лишь расплывчатые круги.

Задерживаю дыхание, когда прохожу мимо Севера, глаза опускаю в пол. Не могу я смотреть на него, просто не могу. Мне надо остаться одной, чтобы подумать, как выбраться живой из его лап.

Оказавшись внутри ванной, сбрасываю на пол эту чертову куртку, которая напрочь пропитана ЕГО запахом. Нет, как ни странно, он не отталкивал меня и казался даже приятным, но в голове уже зацементировалась ассоциация, кому принадлежит этот аромат.

Первым делом подхожу к зеркалу и просто ужасаюсь. На меня смотрит уже не я. Не могу я выглядеть настолько жалко. Взъерошенные волосы, опухшие, заплаканные глаза и искусанные губы. На одной скуле уже отчетливо проступает синяк от удара одного из тех сволочей. Кажется, его зовут Чика. Да, точно, именно ему Дамир прострелил ногу. Жаль, что не голову.

Тяжело вздыхаю и перевожу взгляд на свое тело. От увиденного у меня перехватывает дыхание. Подношу руку ко рту, чтобы не завыть в голос, ведь зверь стоит за дверью и наверняка все слышит. Господи, я вся в синяках и ссадинах! На ребрах, бедрах и даже руках виднеются красновато-желтые следы от чужих лап. Некоторые уже начали синеть. На бедрах следы уже засохшей моей крови.

Я чувствую себя такой грязной, больной, обиженной. Мне трудно сдержаться, чтобы снова не зарыдать, уже который раз подряд за сегодня. Выглядываю в маленькое окошко ванной: темно. Интересно, сколько уже времени нахожусь в этой преисподней?

В голове вспышками проносится все, что они творили со мной, все, что ОН со мной сделал. Я больше никогда не смогу полюбить. Мой первый раз с мужчиной оказался адом. А возможно, они все такие и я раньше просто этого не замечала. Но хуже всех был Дамир. Он осквернил мое тело и исполосовал душу. В том, что он дьявол, я уже нисколько не сомневаюсь.

Мне кажется, что все слезы я выплакала сегодня, но мое лицо снова становится мокрым. Я со всей силы бросаю какой-то флакончик в зеркало, отчего оно покрывается мелкой паутиной трещин. Подбегаю к крану и откручиваю воду на максимум.

Выливаю все содержимое баночек, которые стоят на бортике ванны, в воду. В нос ударяет запах мужского геля для душа. Пахнет свежестью и мятой, но мне кажется, и этого мало. Мало чистоты, ведь никакое мыло не способно смыть с меня чужие прикосновения.

Не знаю, что со мной происходит, но я хочу буквально содрать с себя кожу, чтобы уничтожить из мыслей те прикосновения, которые причинили мне столько боли.

Я тру себя мочалкой снова и снова, но это не помогает заглушить мою боль. Я плачу и продолжаю это делать. Постепенно прозрачная вода окрашивается в алый цвет. Вот она, краска моей первой близости.

В какой-то момент мне становится очень жарко и жутко хочется спать. Я как будто расслабляюсь и даже чувствую облегчение. Все закончилось, а может, только приснилось мне и всего этого кошмара не было на самом деле.

Веки становятся тяжелыми, а мысли, словно жвачка, слипаются в одну кучу. Сил нет подняться из ванны и остановить продолжающую литься воду. Я даже не замечаю, как опускаюсь под воду всего на секунду, всего лишь на миг…

Глава 8. Дамир

Выбиваю эту чертову дверь с одного пинка. Она падает на пол, разлетаясь в мелкие щепки. Куклы нигде не видно. Нет, она не могла вылезти в это окно. Даже с ее точеной фигурой не пролезла бы. Что за чертовщина?

Вода из крана продолжала литься и уже переливается через бортики ванны. В воздухе стоит густой пар, из-за которого образовалась плохая видимость.

Подхожу к ванне ближе и охреневаю просто: девчонка лежит под водой. Полностью. Кажется, что она просто спит, ее глаза плотно закрыты, выражение лица спокойное, мертвенно спокойное. Темно-русые волосы волнами развеваются под водой и пеной. Красивая, как русалка, блядь.

Это зрелище завораживает меня лишь на миг. Она такая молоденькая и весьма манящая. В штанах снова пульсирует член, мать его! Точеная талия, тонкие худые ноги, аккуратная небольшая грудь с розовыми сосками. Взгляд невольно падает на ее губы – синие. Черт.

– Дура!

Бросаюсь к ней, протягиваю руки под колени и лопатки. Мигом вытаскиваю девочку из ванной, прижимая к себе. Вода стекает с ее тела и волос на пол и на меня. Ее кожа приятно пахнет, она чистая и распаренная. Трясу малышку. Никакой реакции, словно тряпичная кукла, только вся в уродливых синяках и ссадинах. Ее грудь не поднимается. Она не дышит.

– Сука, ты что творишь?!

Понимаю, что счет идет на секунды. Неизвестно, сколько минут Стася пролежала под водой. Утопленница, блядь! Укладываю ее на плитку пола. Сцепляю руки вместе и принимаюсь неистово нажимать ей на легкие, параллельно делая искусственное дыхание. Как только прикасаюсь к ее губам впервые – охреневаю просто. Какие же мягкие и вкусные они, только холодные, точно как у трупа.

– Дыши! Ну же, дыши, мать твою!

Я повторяю это снова и снова, пытаюсь вернуть ее, но нет никакой реакции. Она все еще не дышит. Дурочка, топиться тут мне вздумала. Нет, малыш, так легко от меня никто не уходит. Рано еще, слишком рано.

Снова прикасаюсь к ее губам, вдыхая свой воздух в ее легкие. Ну, давай же, блядь!

Наконец она хрипит и закашливается, открывает глаза. Расфокусированный взгляд, растерянный, дикий. Принимается судорожно хватать ртом воздух, выплевывать воду из легких.

Тяжело вздыхаю. Еще один чертов день. Стоило ли ее тащить с собой, чтобы теперь возиться? Определенно стоило, ради такой-то фигурки и личика кукольного.

Поворачиваю куклу на бок, достаю полотенце и накрываю ее. Девочку буквально трясет от шока.

– Спокойно, тихо, просто дыши. – Приподнимаю ее и усаживаю на пол. – Пришла в себя? Отлично. Что ты творишь, твою мать? Я что, сказал тебе тут топиться?

Переводит на меня затуманенный взгляд. Ну точно не с сей планеты девочка. Пару секунд спокойствия, а потом она узнает меня и тут же забивается в панике под раковину. Голой спиной прижимается к стене, прикрываясь полотенцем чуть ли не до самых ушей. Дуреха, думает, что так я ее не замечу или что полотенце ее хоть как-то защитит? Как маленькая, ей-богу.

– Не надо, умоляю. Не прикасайтесь ко мне…

– Да не дрожи ты, не буду я тебя трахать. – Про себя: «Пока не буду».

Девчонка громко сглатывает и обнимает себя руками, стараясь прикрыться.

Чертыхаюсь. Снимаю с крючка халат и заворачиваю куклу в него. Как только дотрагиваюсь, она вся сжимается, словно в камень превращаясь. Дышит громко, сопит, вздрагивает. Да уж, приволок проблему на свою голову.

– Не нравлюсь, да? Придется потерпеть.

Поднимаю ее на руки, выношу из ванной и усаживаю на диван. Взгляд падает на ее острые коленки и тонкие лодыжки. Красивая, сучка. Одергиваю себя. Не о том сейчас надо думать, Север, не о том.

– Как ты себя чувствуешь, болит что-нибудь? – гаркаю, не умею иначе. Девушка вся сжимается, кажись, даже дышать перестает.

– Не… нет…

Так яростно мотает головой, что у меня даже не остается сомнений: не хочет, чтобы снова касался ее, а придется.

Беру стул и сажусь напротив нее. Провожу ладонью по своему лицу: такого хренового дня у меня давно не было, хотя нет, вру, у меня каждый день хреновый в последнее время.

В голове крутятся сотни мыслей. Куда ее деть? В больничку скинуть нельзя, заметут сразу же. Выкинуть тоже не вариант: ментам настучит, по-любому. Вот что с ней делать?

Достаю пачку сигарет и глубоко затягиваюсь. О да, хоть какое-то облегчение на сегодня. Густой дым сразу же заполняет комнату седым облаком.

– Значит, так. Сейчас ты спокойно ложишься на диван и снимаешь себя полотенце, скидываешь халат.

Она переводит на меня свои глаза – точно блюдца. Море, не меньше. Яростно мотает головой и лишь сильнее сжимает полотенце у себя на груди.

– Не трясись, я просто осмотрю тебя. Можешь закрыть глаза, если хочешь.

Девчонка медлит, и меня это выбешивает.

– Если сама не снимешь, сделаю это сам, мне-то похер, но поверь, тебе это не понравится.

Сжимается. Кидает мимолетные короткие взгляды на меня. Точно звереныш, боится смотреть прямо. Ну же, девочка, шевели мозгами. Наконец принимает правильное решение. Поджимает свои пухлые губы и трясущимися руками медленно разворачивает на себе полотенце.

– Хорошая девочка, а теперь не двигайся.

Ладонью притрагиваюсь к ее коже. Какой контраст. На моем фоне она выглядит белоснежкой. Нежная, ранимая, нетронутая. Была. Сжимаю челюсти.

Начиная с пальцев ног, прохожусь руками к коленям, ощупывая ее на предмет переломов или вывихов. Медленно поднимаюсь выше, но, как только приближаюсь к бедрам, малышка начинает дрожать, закрывает глаза. Хмурится и отворачивается от меня. Чертыхаюсь про себя. Боится.

Пропускаю зону промежности и перехожу к ребрам, стараясь не задеть грудь, а то член уже и так колом стоит. Не надо ей этого видеть – пока. Грубо прощупываю каждое ребро. Прохожусь по выпирающим позвонкам. Нет, вроде ничего не сломано. Только ссадины везде, много ссадин, особенно на шее и руках. Есть ушибы, одна гематома и синяк на скуле.

Взгляд невольно падает на ее промежность. Аккуратная розовая кожа, и такая сладкая, что я еле сдерживаюсь, чтобы снова не наброситься на нее. Сука! В голове крутится вопрос, который надо задать, и лучше сделать это сейчас:

– Стася, болит «там» что-нибудь? Кровит?

Киваю на ее промежность. Это уж я постарался, но, черт, повторил бы снова, даже не задумываясь. В ответ уж слишком резкое, но молчаливое качание головой: «нет».

Молись, чтобы и правда не было разрывов, не то тебе уж точно не до смеха будет.

Поднимаюсь, беру со стола пузырек с заживляющей мазью и быстро обрабатываю ее ссадины. Царапины на коленках смазываю йодом. При каждом моем прикосновении девушка вздрагивает. От боли ли одной только? Не думаю.

Бросаю на диван свою чистую одежду.

– Надень это и давай на боковую. Завтра поговорим.

На деле уже два часа ночи, скоро вставать надо, а я не спал больше трех суток. Новая сделка вылилась в криминальную сходку, пора с этим завязывать.

Увидев шмотки, девчонка сразу же берет их и поспешно натягивает на себя. И футболка, и шорты оказываются ей просто огромными, но сгодится и так. Даже это ее не портит.

Липкое чувство поселяется в груди, когда смотрю на ее повадки и точеную фигурку. Слишком молодое тело, юное даже. Неопытна она, оказывается, совсем.

Хриплю, в горле чего-то дерет:

– Сколько тебе лет, девочка?

Очень тихо, глядя куда угодно, только не на меня:

– Восемнадцать. Вчера исполнилось.

Выдыхаю. Нет, я видел, что она молодая, но не настолько же. Шестнадцать лет разницы. Приехали, блядь.

Глава 9. Стася

Этот огромный страшный мужчина выходит из комнаты, и я слышу двойной щелчок, как от… ключа. Сволочь, он закрыл меня на замок! Мне точно не выбраться. Вот и взрослая жизнь началась, хуже быть просто не может.

Мне надо бороться, надо защищаться от этого зверя, вот только чем? Оглядываю комнату: ни ножей, ни оружия тут нет. В полутьме она кажется полупустой, словно и не живет никто уже очень давно.

Не найдя ничего лучше простой металлической ручки, крепко сжимаю ее в ладонях и подношу к груди. Вряд ли это хоть чем-то поможет мне, напади зверь снова, но так я чувствую мнимую защиту и спокойствие.

Отворачиваюсь от всего мира и забываюсь беспокойной дремотой на все том же диване. Он кожаный и похрустывает при каждом моем движении, но меня это сейчас волнует меньше всего. Сильная усталость и шок высосали все мои силы. У меня не осталось энергии даже на то, чтобы просить мужчину меня отпустить. Да и есть ли в этом смысл? В том, что этот бандит просто так меня отпустит на свободу, я сильно сомневаюсь.

Мужчина был зол, словно изголодавшийся хищник, который не насытился добычей и явно хотел продолжения. Я это видела в его похотливых взглядах и, конечно, по огромному бугру в джинсах. Молилась только об одном – чтобы Дамир не тронул меня сегодня еще раз. Второго насильного секса я точно не вынесу. Уж лучше пусть прикончит меня на месте или утопит, как котенка, чтоб уж наверняка.

Я все еще не верю до конца, что все это происходит со мной, ведь я обычная девчонка, ничем не примечательная. Со мной просто не могло такого случиться. Я не заслужила такого обращения, ничем не заслужила. Обычная студентка-первокурсница, будущий врач, простая девушка, которая росла без родителей и всего пыталась добиться сама.

Глаза снова становятся мокрыми. Нет, я жить хочу, рано мне умирать, у меня вон бабушка живая, ждет меня, волнуется. Да и не видела мира я еще, не жила, можно сказать. Всегда скромно, незаметно даже, словно и не было меня никогда.

Пропади я, бабушка не переживет, я это точно знаю, она сына с невесткой уже похоронила когда-то, не вынесет, если и меня не станет. Завтра все пройдет, это просто страшный сон, и ничего не будет. Мне надо поспать, хоть немного.

Я ворочаюсь на этом злосчастном диване, где ОН осматривал меня. Где касался своими огромными загорелыми ручищами, проводил ими по моей израненной коже. Подонок, я никогда его не прощу за то, что он сотворил со мной.

Я не замечаю даже, как начинаю проваливаться в тревожный, беспокойный сон. Сначала мне становится холодно. В комнате явно нет нормального отопления, даже зубы стучать начинают. Тонкая хлопковая футболка и шорты, которые оказываются мне ниже колен, нисколько не согревают. Одеяла мне никто не предложил, а я побоялась мужчину о чем-то просить и лишний раз привлекать к себе внимание. Я лучше сдохну тут от холода, чем обращусь к нему с просьбой.

Не знаю, сколько проходит времени, но я все никак не могу согреться. Ежусь от холода, обнимая себя руками. Странно, я точно чувствую, что в комнате стало теплее, но дрожь в теле не унимается. Такое бывает только тогда, когда я болею.

Совсем скоро меня буквально подкидывает от судорог, но в какой-то момент я чувствую долгожданное тепло. Жар, словно раскаленная лава, медленно расходится по всему телу, окутывая меня в свои объятия. Жутко, просто невероятно болит голова, в висках сильно пульсирует.

Перед глазами то и дело проносится сегодняшний день. Бабушка! Я же не позвонила ей сегодня, не предупредила, что не вернусь! Она ж переживает там одна, а я… Снова проваливаюсь в сон.

Не знаю, сколько я нахожусь в таком полубессознательном состоянии, но прихожу в себя оттого, что меня кто-то качает на руках, крепко прижимая к горячему телу. Мама? Она часто так делала, когда я была еще совсем крошкой и не хотела засыпать.

– Мама…

Затихаю. Нет, это не может быть она. Мама давно умерла, я еще даже в школу не ходила. Я почти забыла, как она пахла и выглядела. Только образ ее помню, прозрачный и уже такой далекий.

Где же тогда я и кто меня качает? Я ничего не понимаю. Спутанное жаром сознание оказывается похожим на тягучую реку, по которой я несусь. Иногда я погружаюсь слишком глубоко, а затем снова выныриваю обратно. Мне больше не холодно, наоборот, становится тепло и даже жарко от соприкосновения с кем-то очень горячим.

Я ощущаю знакомый аромат. Глубокий, сильный, манящий. Я его слышала уже, вот только где? Слишком близко ко мне, слишком запретно.

Щекой ощущаю гулкое сердцебиение. Размеренное, басистое, чужое. Точно не мое. У меня-то умерло сегодня сердце, рассыпалось на мелкие острые осколки. Кто же тогда касается меня? Кто перебирает мои волосы, убирая их с глаз?

В комнате царит непроглядный мрак, не светит даже свет от луны. Стоит глубокая ночь. Меня явно лихорадит, и совсем нет сил вырываться или даже открыть глаза.

Я помню только то, как мне что-то дают выпить, после чего вскоре судороги проходят, и я, наконец, начинаю засыпать, наслаждаясь ароматом, который определенно нравится мне.

Глава 10. Дамир

Этот гребаный день мне кажется просто бесконечным. Я сижу в кресле и потягиваю коньяк, глубоко затягиваясь крепкой сигаретой, не помню, какой уже по счету за сегодня. Седой туман пропитывает каждую мою клетку, но не помогает унять усталость.

При каждом воспоминании об обнаженной девчонке, лежащей буквально за стеной, у меня колом встает член. Не помню, когда последний раз меня так пронимало. До мозга костей хочу ее всю и по-разному. Максимально грязно и пошло лакомиться ею.

Я закрываю куклу на замок скорее от самого себя, нежели от нее, да и не сбежит она никуда. Когда выходил, уже практически отключалась. Хотя кого я обманываю, меня этот хилый замок только раззадорил. Ощущение того, что уже сейчас я могу вернуться и разложить эту малышку на диване, приятно согревает душу. Я сдерживаюсь из последних сил, чтобы не вернуться к ней и не трахнуть ее снова.

Эта девочка с каштановыми волосами и глазами цвета моря беспощадно манит меня к себе. Ее тело слаще любого меда, и я понимаю, что нисколько не насытился ею, только самого себя раздразнил. У меня были девственницы, но они сами прыгали ко мне в койку, и не было с ними никаких проблем. А с этой все не так вышло, вот совсем не так.

Не ожидал я, что кукла целкой окажется. Как же не трахнул ее еще ни один зеленый сверстник? С такой-то внешностью это просто парадокс. Когда рвал ее, ощущал поистине райское наслаждение. Такая тугая, юная, трепетная. Делить ее ни с кем не собираюсь.

Что делать дальше с куклой, еще не решил. По-хорошему бы отпустить ее, но нет, я еще слишком голоден, чтобы так просто вернуть девчонку.

Кажется, я вскоре наконец отключился, но из пьяной полудремы меня выдергивает какое-то едва уловимое пищание. Улыбаюсь. Не спит малышка, меня ждет. Видать, не умаялась за сегодня, еще хочет. Потерпи, девочка, я уже иду.

Выхожу из кабинета и направляюсь к Стасе. Хм, странное имя, не звонкое, не примечательное, но уже успело забетонироваться у меня в мозгу. Достаю ключ из кармана и открываю двери. Оглядываю комнату. Вокруг царит тьма, едва заметны очертания предметов. Вполне привычно для меня, нравится даже. Я вообще ненавижу включать свет, привычка уже.

Вплотную подхожу к кукле. Чего она пищит тут? Неужели еще хочет? Так мы это быстро поправим. Прислушиваюсь. Нет, она просто беспокойно спит, все бормочет тихо чего-то. Стоп. Что за бред она несет? Прикасаюсь рукой ко лбу. Горит вся. Испарина вон уже выступила, футболка тоже вся мокрая. Сука! Ну на хрена оно мне надо?

Быстро стягиваю футболку с малышки, придерживая ее за спину, и надеваю новую. Случайно задеваю рукой ее голый сосок, и всего аж перетряхивает от возбуждения. Хоть ее грудь и небольшая, но очень аппетитная. Возбуждение накрывает с новой силой, и я едва сдерживаюсь, чтобы не послать все к черту и не взять ее прямо сейчас.

В голове роятся дурные мысли. Кукла заболела, у нее жар. А если не дотянет до утра, что мне делать потом с ней? Приволок головняк себе, блядь! Роюсь в аптечке и, наконец, откапываю сильное жаропонижающее. Даю выпить его девчонке. Она с трудом, но все же выпивает, жадно глотая воду. Лекарь, блин. Смешно от самого себя.

Минуты тянутся слишком долго, но Стася продолжает вздрагивать. Не пойму ни хрена, она то ли во сне еще, то ли просто бредит, все маму зовет. Ребенок, ей-богу. И на хрена я вообще к ней полез? Уже жалею даже, ведь силой никого еще не брал, бабы всегда сами с радостью ноги расставляли. Насильников на дух не переношу, а теперь, можно сказать, тоже в их ряды записался.

Черт попутал ее за шлюху принять. Понятно, что она бояться теперь меня будет, а отмотать все назад уже не получится. Не выйдет, как ни крути.