Сердце терновника, или Фаворитка эльфийского императора

Глава 2. Феликс, или Преступление и искупление

На следующий день

Тронный зал Селестара прекрасен – особенно, когда идешь меж мраморных колонн поступью хозяина. Шаги по черному фаргонскому мрамору с белыми прожилками отдавались гулким эхом, големы из ниш через каждые два ярда ловили блики из узких стрельчатых окон. Впереди сиял трон – в короне рассветных лучей и вправду казалось, что сиял на своем возвышении из двенадцати ступеней. Словно монолитная скала, он копировал форму Селестарского пика – почти отвесного на востоке и ощетинившегося двумя зубцами на западе. Искусно вырезанные ветви циклонии увивали подлокотники подобно живому растению, символу императорской власти.

Это мой престол. Данный по праву рождения, возвращенный по праву силы и мудрости. Скорее, хитрости, что звучит не так пафосно, но хотите узнать мое мнение – она достойна уважения не меньшего. Благодаря ей империя не утонула в крови.

Взгляд вернулся к рядам безмолвных металлических стражей. Зачем развязывать бесперспективную войну, если можно лишить соперника главного оружия? Истинное искусство войны не в скорости засевания поля вражескими телами. Лучший воин – тот, кто побеждает не сражаясь. Третий постулат монахов Призрачного ордена, где я провел вторую сотню лет после ухода. Позорного бегства, видит Солнце, но что было взять с зеленого юнца, совершенного не готового к правлению? Раздавленного и преданного?

Выйдя из камеры пыток, я искал способ никогда больше не испытывать боли, и он нашелся.

Я Феликс Элвелор, двенадцатый император первой и единственной династии Сияющих. По легенде, от моего предка когда-то пошел род солнечных эльфов. А я – тот, кто едва не прервал династию. И тот, кто умудрился создать новую расу, которую спустя годы нарекут «детьми ночи». Вот уже год, каждую ночь вижу смерть снарров от их рук.

Вампиры. С лицами, не знающими ласки солнца, с клыками, созданными убивать. Сложно в это поверить, глядя на невинного младенца в колыбели, но жрица подтвердила мои видения.

Как все-таки изменился мир за сто лет. В застенках монастыря, учившего презрению к любой боли, я был в блаженной изоляции. Потом наставник решил, что я познал все, что мог познать, и передо мной распахнулся когда-то покинутый мир. Мы оба изменились, я почувствовал в себе зрелость. Она незаметно взращивалась во мне каждый день, выстраивалась камень за камнем, и теперь я был неприступной крепостью, готовой выдержать любое испытание. Я так считал.

…Но даже крепость может рухнуть, если строить на болотистой почве. Я же мог обойтись без кровной связи с «марионетками», как их называла Сайерона, определенно мог, но слишком боялся довериться. Слишком часто меня предавали. Женщина, заменившая мне мать, первый советник, единственный друг, даже жена, которую мне навязали обманом. Опять обман – весело, не правда ли? Надеюсь, хотя бы она сейчас счастлива.

А я… счастлив ли, снова став императором? Сложно сказать. Что может чувствовать эльф, наследник великого рода… раз за разом совершающий ошибки? Вот тебе кажется, что ты повзрослел, стал сильнее, но всякий раз находится то, что не замечал. К чему не готовился. Не знал я и о том, что никакой Призрачный орден не научит терпеть душевную боль – хотя монахи предупреждали, конечно. Но я не подозревал, как может кромсать сердце простая человеческая женщина.

Моя первая жена, императрица Лидия, нежная Дия из Хелии… она тоже была простой смертной. Пожалуй, даже тогда, будучи взбалмошным отроком, я проявлял больше благоразумия. Не приближал ее к себе. Знал, что если полюблю, то буду страдать всю оставшуюся вечность – если, конечно, меня не убьют в какой-нибудь стычке, как отца.

Сайерону я тоже не приближал. Она была простой марионеткой, одной из многих. Ничто не предвещало опасности от обычной, пусть и талантливой выпускницы, но это просто случилось. Жгучая отрава обожгла сердце уже на второй день после нашего «знакомства», когда Сай чуть не поцеловалась с тем простаком. Я не сдержался и израсходовал энергетический импульс из амулета, раскрошив свою статую. Все равно она мне не нравилась – подозреваю, Совет наместников воздвиг эту образину исключительно из мстительных соображений.

И каждый день, который для Сай был последним, привязывал меня к ней сильнее цепей или заклинаний. Я тоже жил последним днем, неосознанно переживал за нее, как за судьбу какой-нибудь героини из книг Алиссана.

Однажды я понял, что еще немного – и сорвусь, потому решил прибегнуть к старому проверенному средству – отдать ее другому. Майлерису, гхар дери его папашу-военачальника, запрятавшего код от големов прямо у меня под носом. Этот злосчастный код и должна была бы разузнать Сайерона, но я справился сам. Хах, совершенно другим способом, но лицедейство имело место быть.

«Справился». Как смешно звучит это слово рядом с картинами разрушений, способными поразить Ниарис по моей вине. В юности, читая жизнеописания предшественников, никогда бы не подумал, что жизнь императора может быть настолько… непростой.

– Снова грустите, мой император? – Клериен, мой первый советник и просто хорошая подруга, по-эльфийски неслышно прошла к трону и остановилась, положив изящные пальцы на резьбу. Когда я того хотел, никто не мог войти, кроме нее да пары других доверенных лиц, появившихся за время моего правления. Во многом именно этой златовласой снаррит я был обязан успехом Тихого переворота, она естественно и незаметно завоевала доверие и пока лишь подтверждала, что ей можно доверять.

– Ты слышала, что сказал посол раджи, – я откинулся на алый бархат, – они требуют младенца.

Ребенка Сайероны и простака Роба, упокойте Серебряные поля его душу. Ревность к мертвому человеческому мальчишке так и не улеглась – я это понял вчера ночью, встретившись лицом к лицу с той, кого пытался отпустить три долгих года.

– И что Вы решили, мой император? – осторожный вопрос вернул из полутемной комнаты, наполненной ее теплом, в тронный зал.

– Нет никакой гарантии, что ридгийцы не используют вампира для своих экспериментов. С ковеном магов мы предоставим ребенку абсолютную защиту, подключим гильдию лекарей. Кем бы он ни был, сейчас это просто ребенок, его эйши² чиста, как белый лист.

– И его матери, я полагаю? – даже сидя спиной к эльфийке, я уловил едва заметное напряжение.

– Естественно.

Я поступал единственно верно и в то же время подписывал себе приговор – странное двойственное чувство. Она будет в моем дворце, слишком близко…

– Мой император, Ваше бремя тяжело, – Клериен скользнула к подлокотнику. Ее волосы как всегда были туго заплетены от висков, но все равно пушились непослушным золотистым ореолом, – однажды я услышала строки, спасшие меня от отчаяния. Позвольте их спеть.

– Пой, – я кивнул не глядя. Все солнечные эльфы прекрасно музицировали, и можно было не опасаться крови из ушей. Особой радости, впрочем, тоже не было. Только усталость и желание поскорее остаться в одиночестве.

Но вот снаррит запела, и тихая мелодия удивительно срезонировала с моим состоянием души.

Просто неси свет.

Ну и что, что в душе – боль,

Ну и что, что пути – нет,

Ну и что, что он не с тобой?

Просто иди вперед,

Ну и что, что в терниях путь,

Ну и что, что не знаешь,где брод,

Ну и что, что не отдохнуть?…

Просто учись прощать,

Ну и что, что на сердце шрам,

Ну и что, что порой не понять,

Что всегда виноват сам…³

Виноват сам. Признать тяжело, больно, как бывало от прижигаемой раны до обучения в Ордене… Но потом становилось легче.

– Мой император, – личный помощник Мелдон быстрым шагом вошел в залу и преклонил колени перед троном. Металлическим стражам у входа был отдан приказ впускать и его. Когда-то простой столичный житель и талантливый студент, а ныне мой верный пес, этим утром был особенно желанным гостем.

Движением руки отослав Клериен и уловив едва заметное огорчение эльфийки, я велел слуге подняться.

– Какие вести?

Он расправил плечи в белом форменном камзоле – безмерно гордый за возможность служить императору. Марионетки в прошлом, да и зачем, если есть такие, как Мелдон? Я проверял его зельем откровения и мог не опасаться лжи.

– У меня несколько важных новостей. Позвольте начать с того, что ковен магов выражает недовольство.

Не то, что я ожидал в первую очередь от исполнительного смертного, но выслушать стоило. На ковене держалось энергообеспечение големов. Я не боялся, что маги нарушат клятву, данную перед богами, но даже небольшое волнение нельзя игнорировать – как знать, не перерастет ли оно в шторм.

– Говори.

– На сегодняшнем малом совете снарры сетовали на нехватку синергии для погодной башни.

Всего-то? Даже не для золотоносных шахт и не для теплиц с редкими ингредиентами. Для простой погодницы, регулирующей количество осадков, в чем необходимость возникала нечасто. Я мог бы подумать, что башня для отвода глаз, а причина глубже – в маленьком вампире, например, но свидетелями вчерашнего визита послов были только Клериен да молчаливые големы.

– Что предлагали?

– Сократить численность стражей, – человек опустил глаза, – перенаправить часть ресурсов, а охрану дворца и Вашего Величества компенсировать гвардейцами из новооткрывшейся военной академии.

Интересно. Веет запахом казарм снарра Вилериса и желанием использовать синергию в личных целях. Под благовидным предлогом…

– Чья идея?

Мелдон назвал имя одного из «нейтральных» лордов – после моего возвращения для меня они делились на «союзных», «нейтральных» и «скрыто враждебных». И вот всплыло новое имя. Ничем не примечательный наследник ничем не примечательного рода. Скромный и прилежный ученик, не так давно принятый в ковен.

– Присмотрись к нему, пусть твои щенки следуют за ним по пятам.

– Слушаюсь, мой император.

Любопытно, вынесут ли вопрос о башне на большой совет. Малый, закрытый совет ковен издавна проводил обособленно, но явно не в медитациях над тонкими магическими материями. Помню, отец хотел его упразднить, но куда лучше держать возможных заговорщиков на виду.

Я обвел взглядом два полумесяца кресел, обитых белым атласом – по обе стороны от трона, по шесть с каждой. Совет двенадцати снова стал имперским советом. Хорошая все-таки была идея с грифоном и похищением яйца. Многие так устали от грызни, что были рады законному правителю. И мест не потеряли, что немаловажно.

Но с простой смертной я прогадал…

– Что ответила лиронна Мастерс? – я наконец перешел к главному. Фамилия мертвого мальчишки уже не резала слух, как раньше. Разве важен набор букв и звуков по сравнению с тем, что решила Сай… Сайерона?

– Она согласилась на Ваше предложение.

Согласилась. Она согласилась! Я вспомнил, как дышать. Что ж, пора отдать пару новых распоряжений.

Глава 3. Сайерона, или Прощай, старый мир

Немного раньше

– Что ты решила? – мягкий вопрос жрицы прервал затянувшееся молчание.

Я вынырнула из раздумий, жадно хватая воздух. Мало, слишком мало времени, и слишком сложен выбор. Можно ли доверить эльфу судьбу сына, и насколько опасно остаться в неизвестности одним? Уста жрицы не может очернить ложь, но был ли честен солнечный эльф? Теоретически, даже со жрицей возможен обман – что стоит надеть иллюзию с образом Смеи на любую комедиантку, не связанную божественными запретами. Но тогда ложь могла быть и послаще.

Как Дана перед назначением спорного снадобья, я замеряла соотношение пользы и вреда. Если бы дело касалось только меня… Слабая душа уже пела бы от радости, что будет видеть величественную красоту снарра, слышать его голос… Даже понимая, что эта песня может оказаться сродни смертоносному зову мифических русалок. Я имела право рискнуть. Все равно не ждала ничего нового после трех лет в пустоте, в декорациях, что так и не стали моей жизнью. Нет, я не забыла о друзьях – было бы несправедливо умолчать об их участии, но у каждого своя семья, свои заботы. Каждый катил свою телегу, на которой я была пятым колесом. Как бы ни любила деда, что бы нас ни связывало с Данари и Лилиенной, рано или поздно я оставалась наедине со своим трауром. И если бы только по Робу… Признавая последнее, не было и шанса отказаться.

Но я отвечаю не только за себя. Не представляю, как новый император держит на плечах всю империю, если мне порой сложно решить за одного маленького человека. Или не совсем человека, благодаря Филу. Злость на эльфийского шантажиста разгорелась с новой силой, и я произнесла без тени смущения:

– При всем уважении, Мудрейшая. Вы повторите то, что я скажу, в присутствии свидетеля. Только тогда я смогу дать ответ.

Думала ли ученица Сайерона Коул пять лет назад, что будет дерзить верховной жрице Снартари? Но старуха довольно кивнула, ни грана не удивившись. Видела? Знала?

Меня отпустили на все четыре стороны, просто взяв обещание вернуться через два часа. То ли жрица снова знала, что я вернусь, то ли за мной следовала незримая стража. В любом случае, стоило соблюдать осторожность.

Рынок среднего города просыпался рано. Я зайцем попетляла по цветастым рядам для отвода глаз, здороваясь со знакомыми и даже сделав пару мелких покупок. Одного такого знакомого торговца, давнего приятеля еще со времен Школы, я попросила сбегать за Даной и привести к главным рыночным воротам. Особый акцент сделав на то, чтобы ее плащ скрывал фигуру и лицо.

Данари постаралась на славу – когда ко мне грузным шагом подошла незнакомая женщина, я не сразу поняла, что это подруга.

– Сай, что-то случилось? – только голос оставался неизменным – бодрым и по-настоящему счастливым, – говори, для чего я надела две лишних шали?

Фил со мной случился. И до чего не хотелось вмешивать в нашу историю кого—то еще… Но, похоже, настал момент, когда в одиночку мне не справиться.

– У меня к тебе просьба, – я благоразумно отказалась от дружеских объятий, и Дана это поняла, – можешь послушать кое-кого и дать знак, если этот человек солжет?

Через полчаса Данари стояла в беседке откровений за черной ширмой для робких – или особо грешных прихожан, мнящих, что кусок бархата защитит от праведного жреческого гнева. Я восседала на циновке и ждала Смею.

«Ты правильно поступила, что позвала меня», – говорила подруга по дороге в храм, – «скажу больше – я бы тебе не простила, утаи ты от меня ТАКОЕ. Клянусь Солнцем, не простила бы!»

Ее поддержка значила многое, очень многое. Но я не переставала бояться. Достаточно ли нашей уловки для магов и жрецов, придадут ли они значение внезапной прихоти?

В арочном проходе уже белела мальда⁴ – жрица вернулась.

– Это мой юрист, из понятных соображений пожелавший соблюдать инкогнито, – начала я спектакль. В последние годы очень многие высокородные (и не очень) дамы взяли за правило иметь своего юриста, что записывал каждый их шаг, – все важные решения я принимаю в его присутствии.

Не знаю, обмануло ли это верховную жрицу, маскировка была рассчитана на других возможных свидетелей – стражу под иллюзией невидимости, например.

Верховная повторила все, что касалось вампиризма и моего сына. Я с замиранием сердца ждала условного чихания на ложь, но так его и не услышала – только тихий выдох, когда Дана не сдержала удивления.

Я подняла глаза к отверстию в куполе, из которого вырастал столб холодного осеннего света. В кое-то веки Фил не солгал.

Бросив взгляд на ширму, за которой тенью стояла Данари, я вознесла безмолвную молитву Солнцу. Только бы ее не зацепило случайной стрелой в политической войне снарров. Дана, конечно, осознавала всю ценность своего дара – для них, и соблюдала осторожность, но моя просьба могла поставить ее под удар. Нет, нет. Если жрице суждено что-то увидеть, она это увидит в любом случае – если верить храмовному учению, видения исходят от богов. Пока боги хранили Данари Вейден, и хорошо бы так оставалось и дальше.

Перед глазами встало лицо маленького Ленса, немного успокоив угрызения совести. Он совершенно беззащитен, я не могла поступить иначе. Было бы полнейшим безрассудством довериться снарру из-за сладких слов и совершенной внешности – уж я-то знала, что за ними могло скрываться. И жрица… три года назад именно она подсказала, как излечиться от яда мантикоры. Наверное, поэтому я верила, что верховная никому ничего не скажет, даже если будет знать.

– Я принимаю предложение, запишите, – кивнула Дане через плечо и устремила взгляд на Смею, – когда оно вступит в силу?

Старуха понимающе, слишком понимающе улыбалась, словно давно разгадала мою уловку, но не имела ничего против.

– У тебя есть время на сборы до полудня, после Фил лично перенесет вас в Селестар с помощью кристалла.

Я понимала, почему он явится лично – никого другого я не знала и не могла проверить, что этот другой будет от него.

– Но ты же понимаешь, что, возможно, обрекаешь вас обоих на многолетнее заточение в стенах дворца! – вскричала Дана час спустя у меня в гостиной.

– У меня нет другого выбора.

– Ты можешь остаться там на всю жизнь, – с безжалостностью скальпеля лиронна Вейден продолжила озвучивать мои потаенные страхи.

– Если и так, – меня передернуло от ужаса, – нам должны позволить видеться на территории Селестара. Я не могу рисковать жизнью Ленса. Ты слышала, что сказала жрица!

Звуковая иллюзия на новом замке-артефакте в виде львиной головы оглушительно зарычала, прерывая зарождающуюся дискуссию и возвещая о приходе Лили. Ей с Бреттом я отправила голубя. Чтобы попрощаться.

Супруги Виллинс в форменных костюмах мастеров-погонщиков ворвались в дом ураганом. Про снарровы интриги они знали, после смерти Роба я рассказала все… потому между отправкой письма и приходом друзей прошло меньше четверти часа.

– Зато увидишь Селестар глазами снарров, – Лили, как всегда, старалась находить ложку меда даже в бочке с дегтем, – увидишь то, что никогда не дозволят простым мастерам.

– Будь осторожна, – только и сказал Бретт, и новый рев огласил дом от крыльца до чердака – пришел дед, а за ним Кора с Ленсаром на руках.

Признаюсь, раньше я была несправедлива, называя деда стариком. Для ученицы школы все взрослые – музейные экспонаты разной степени древности. Нет, Сэмверан Фрайт был широк в плечах и силен, как раньше – когда кулаком защищал непутевую внучку от выродков нижнего города. Нити седины серебрились в короткой бороде, но, судя по глазам Коры, ничуть не портили своего обладателя в женских глазах. Сколько ему лет, я не знала – дед всегда шутил, что помнит бывшего императора. В Снартари не принято выспрашивать возраст – вероятно, из-за почти бессмертных эльфов, чтобы лишний раз не подчеркивать разницу между нами и долгоживущей расой. И сейчас я дала бы ему не больше сорока, с молодой женой он будто сбросил груз прошлых лет, был оживлен и весел. Но не в этот раз....

– Сай, во что, ради Солнца, ты вляпалась?!

Дед рванулся вперед, сбросив руку Коры с плеча.

Я приняла сына из рук лиронны Фрайт и прижала к груди. Ленс серьезно смотрел своими каре-зелеными глазами с золотистыми крапинками – как же мне хотелось оградить его от жестокого мира со всей гхаровой несправедливостью!

Это был долгий рассказ… Непросто сказать близкому человеку, что он не смог тебя защитить. Спектр эмоций деда сменялся подобно буре за темными зрачками – не требовалось быть Даной, чтобы все понять.

– И кто этот Фил при дворе? – деловито осведомился Фрайт на новом этапе переговоров.

– Кто-то из Совета Двенадцати, – вспомнила я печатку, радуясь отходчивости родственника, – точно не маг, косы он не носит и пользуется телепортационными кристаллами.

– Я знаю всех великих лордов поименно, – Кора выступила вперед, и я припомнила, что в последние годы она увлеклась политической жизнью, – опиши его, попробуем разгадать твоего «Фила».

Я невольно залюбовалась бывшей лиронной Вейден – черноволосая сияла жизнью и больше не была тенью брата, что явно ее тяготило. Она выглядела человеком, который в полной мере находится на своем месте.

– Фил, как и все снарры, красив, – я проглотила ком в горле, – но у него нетипично теплый оттенок волос и зеленые глаза.

– Хм… – Кора свела брови, все взгляды устремились на нее, – мне нужно проверить семейные древа некоторых родов. Возможно, он не из Совета.

– Только члены Совета могут отдавать приказ верховной жрице, – задумчиво произнесла Дана, – Фил, должно быть, чей-то родственник.

– Мы это выясним, – мрачно пообещал дед, – к тому же он явится сюда сам, говоришь? Поглядим на подонка.

– Я не хочу вас впутывать! – перспектива встречи эльфа с моей, ни много ни мало, семьей пугала. За покушение на снарра казнили без суда и следствия, а дед мог не сдержаться… Да он уже смотрел так, будто мысленно распинал эльфа на жертвенном алтаре. А этого мне, несмотря на все доводы логики, хотелось меньше всего. Хватило трех лет неведения и страха, что он мертв. Сердце предательски екнуло, стоило вспомнить его изумрудный взгляд, полный тайны и безмолвного обещания, изгиб чувственных губ в полуулыбке, шепот из снов, настигающий в реальности…

– Можно повторить трюк с ширмой, – предложила Дана, и для остальных мне пришлось пояснить о сцене в беседке откровений.

– Неужели он не заметит ряды глаз в дверной щели? – благо мы не ридгийцы, таких пауков у нас не водится. Словно соглашаясь с моими мыслями, с насиженного места чихнул грифон.

– Мы будем тише мухоловки на охоте, – пообещала Данари со знанием дела.

Так вопрос был решен. Только сборы помогли удержаться от падения в панику.

В четыре женских руки мои вещи были упакованы и сложены посреди комнаты небольшой горкой, стрелки часового механизма верно приближались к полудню, когда окна очертила фиолетовая вспышка.

– Я проверю, оставайтесь на местах! – командный тон деда пригвоздил всех к креслам, но лишь на мгновение – друзья сорвались вслед за ним. А мне под ноги упал лазурный кристалл.

– Не спеши, – шепот коснулся уха, выбивая опору из-под ног, – бери ребенка, грифона возьми за ошейник, переносимся.

Мне дозволено взять с собой Гришу!

– Подожди, а как же… – синяя вспышка вокруг нас стремительно сужалась, – вещи…

– Гхар с ними, я тебя одену в шелка и золото.

Вокруг уже сияло золото – или то избыток солнечного света, обнимающего каждый предмет мебели в просторной круглой гостиной. Гриша тут же устроился на меховой шкуре у камина.

Нечего злиться из-за вещей, повторяла я про себя, против воли восхищаясь изящной работой селестарских мастеров. Энергия кристалла бесценна, а мои тряпки можно перевезти и вручную. Если останутся уместны для дворца…

– Ленс, это Селестар, – с сыном на руках я подошла к белому резному балкону, разрезающему море облаков подобно носу корабля. Ирисса лежала далеко внизу, остальная часть дворца плохо просматривалась из моей башни – будто и не было ничего кроме бесконечного пенного покрывала да синего неба. Пока я не знала, как к этому относиться. – Фил? – наконец набралась смелости и взглянула в лицо снарра, одетого по-эльфийски изысканно, не как в нашу прошлую встречу, – ты так боялся встречи с моей семьей, что решил уйти не прощаясь?

– Долгие проводы – лишние слезы, – эльф явно был доволен, – и, предвосхищая следующий вопрос – вы сможете видеться. Не сразу, но сможете. Почтовый ворон в той клети, пиши хоть каждый день по роману.

Элитная почтовая птица действительно восседала на жерди и тут же подала голос, заставив вздрогнуть. Непривычно после голубей, но на тех воронов наверняка тонну заклинаний накладывают, чтобы даже стрела не сбила с правильного курса.

До чего здесь все другое. Камень, дерево… Двери, ведущие в смежные комнаты апартаментов. Надеюсь, там найдется костюм укротителя.

– Благодарю. Я смогу продолжить работу?

Эльф вскинул пшеничную бровь, и мне пришлось повторить вопрос – уже немало волнуясь. Когда Ленсару исполнилось полгода, я вернулась к любимому занятию и числилась в ариэтаре⁵ придворного погонщика снарра Майлериса. Фил не мог не знать.

– Ты ни в чем не будешь нуждаться, – тон прохладнее на градус и снисходительный, как если бы я была малолетней дурочкой – а может, до сих пор являюсь такой в его глазах, – зачем тебе это? Из твоих покоев есть выход в закрытую часть Садов, что только для тебя – предоставлю тебе виверну, да и с грифоном сможешь полетать без иллюзии.

Гриша никогда не выражал желания взлететь из-за магии ошейника – и из-за нее же вел себя как разнеженный кот, так что сейчас предложение снарра звучало верхом щедрости. Нереальной щедности! И все-таки…

– Я люблю свою работу. Я хочу приносить пользу людям, общаться… – как он не понимает! – Жить как раньше…

На этих словах я и сама поняла всю бессмысленность своей просьбы, но надежда слабо трепыхала плавниками, пока вода не превратилась в изумрудный лед.

– Пока над нами висит угроза, о «как раньше» можешь забыть, – справедливые слова, но как больно, когда их вырезают на сердце, – тебе будут прислуживать две девушки. Они объяснят, что можно, а что нельзя.

И он ушел. Только взметнулись полы удлиненного белого камзола с мелкой золотой вышивкой. Ушел! Оставил меня на новом месте в одиночестве. Нет, с Ленсом и грифоном, конечно же, но вы поняли, о чем я. Нас разделяли три года разлуки, а он просто ушел. И чего я, собственно, ждала?

Надо было молчать про работу. Ведь ясно же как день, что появляться на людях опасно. Ридгийцы начали охоту. И стоило позаботиться о защите родных, а я все о себе да о себе. Эгоистка гхарова.

Чмокнув заснувшее дитя в нос, я пошла искать детскую. За первой дверью обнаружилась роскошная опочивальня – иначе не назовешь, за шелковыми занавесями цвета зари – деревянная люлька с периной.

Гриша устроился сам, задремав на облюбованном ранее ковре.

Короткий стук в дверь пробудил робкую надежду, пробившуюся сквозь страх— снарр вернулся!

Но нет, после моего одобрительного приглашения на пороге возникли две девицы в длинных воздушных платьях по эльфийской моде.

– Госпожа Сайерона, – они склонили по той же моде заплетенные темноволосые головы. Наритянские приграничницы, вроде Лили. Вот только Лилиенну я за годы дружбы научилась отличать, а эти служанки были для меня близнецами.

– Нас прислали Его Величество в Ваше распоряжение, – сообщила та, что с родинкой на правой щеке – вот так и буду их различать, – Я Макра.

– Вериенна, – подруге «родинки» не повезло щеголять эльфийским именем, как и мне.

– Очень приятно. Вы будете здесь прибирать? – без стеснения осведомилась я. Прислуги в моем новом доме так и не завелось – нянюшка для Ленса не в счет.

– Госпожа, – «родинка» потупилась, – я Ваша камеристка.

– Я няня, – пискнула Вериенна.

Камеристка – не слишком хорошая новость, я привыкла заботиться о своем туалете самостоятельно, но кто знает, какие наряды или прически придется носить. Няня порадовала больше. Хотя их поведение пока совсем не радовало – девушки тряслись от страха, боялись не угодить? Где вообще берут таких затюканных? Рабство в провинции Нари'и упразднено сотни лет назад, а эти словно прямиком оттуда.

– Присядете? – я пригласила Макру и Вериенну на мягкий угловой диванчик. Как две куклы, девушки синхронно сели и сложили руки на коленях, – хорошо. А теперь говорите, почему вы меня боитесь.

– Госпожа, – обе впервые посмотрели мне в глаза, и то лишь от неожиданности.

– Мы просто выражаем почтение… простите…

– Нашему магистру мы тоже почтение выражали, но как розолист на ветру не тряслись. Вы впервые меня видите, так в чем дело?

– В Вашем статусе, – наконец призналась Вериенна под моим особо настойчивым взглядом – по словам очевидцев, способным раскалывать грецкие орехи, – нам впервые доверили прислуживать столь знатной особе… такая честь…

Это я знатная? Насмешили гхарову шкуру.

– Не обессудьте, ежели чего, – быстро добавила Макра и отвела глаза, – Вы фаворитка его Величества, мы простые служанки.

Хорошо, что обе снова потупились, потому что челюсть я подобрала не сразу. Веселая бы картинка им предстала. Но правильный ответ нашелся быстро – молоденькие дурочки что-то со страху напутали. Таких благообразных выпускниц пансиона за лигу видно, но нельзя же быть настолько… раболепными.

– Вериенна, – обратилась я к темнокожей без родинки, и та испуганно вскинула большие глаза глубокого кофейного цвета, – ты можешь идти.

– Но как же…

– Это приказ.

Она покинула комнату, пятясь и кланяясь, сложив руки у груди. Вот же ее надрессировали, и вторая была не лучше. Оставшись одна, приграничница лишилась последней поддержки и, кажется, была на грани обморока.

Отдав Грише ментальный приказ следить за колыбелью, я поманила девушку за собой. Большая круглая гостиная имела пять дверей, и я толкнула первую попавшуюся, открывшую проход в белокаменный коридор.

– Что там? – разумеется, я могла исследовать покои самостоятельно, но требовалось отвлечь свою «жертву» и успокоить, введя ее в привычные условия. Так нас учил Карлион по отношению к вивернам, но с людьми должны работать те же законы.

– Там сад, госпожа, позволите?

Я кивнула, она потянула на себя тяжелую дверь. В ноздри ударил одуряющий аромат розового сорта циклоний, что считался особенно модным среди дам всех сословий в нынешнем сезоне. У Лили насчитывались целых три драгоценных бутылочки. Но духи духами, а настоящие живые цветы ценились куда дороже. И тут их было не счесть… Они обвивали колонны, змеились по заграждениям у крутых каменных лестниц. Фил хотел меня поразить? Или во дворце это типичная вещь?

Конечно, лестно думать первое, но… даже в этом случае не стоит радоваться раньше времени. Если хотел уделить внимание, то почему ушел быстрее, чем студиозы из аудитории после звука гонга? Впрочем, разглядывание сада настолько меня увлекло, что мысли о снарре ненадолго меня оставили.

Помещение был трехъярусным – на каждый вела лестница, жмущаяся у стены из грубого камня. Прямо на стенах, так напоминающих скальный пласт, цеплялись орхидеи и другие растения, коим я не знала названия. Посредине лиственного великолепия сверкал бликами рукотворный бассейн с водопадом. Наметанным взглядом я оценила пространство и уютные лужайки для грифона. Пожалуй, здесь Гриша смог бы снять ошейник и впервые взлететь…

Также от меня не укрылось неприкрытое восхищение Макры. Значит, даже для верхнего дворца это зрелище не из рядовых, и в Селестаре меня приняли как знатную особу. Не удивительно, что прислуга приняла за фаворитку или кого там еще.

– Макра, это тебе, – из бархатного поясного мешочка я достала золотой, – будешь служить верно, не обижу, – словно приручаю пугливую лиграссу, похищенную в яйце на далеких островах.

– Благодарю, госпожа, – блеск в кофейных глазах подсказал, что я поступила верно. Теперь пора перейти ко второму шагу. Только бы не ошибиться…

– Пойдем, тут так красиво, – жестом я пригласила девушку к водоему и, расправив юбки, первая присела на плоский камень в окружении листвы, – хочешь жить в таких покоях?