Обручённые небесами

– Пошёл вон! И чтобы духа твоего здесь не было! – бешено сверкнув глазами, выкрикнул Нестор так грозно, что я вздрогнула: настолько сильно он напомнил мне в эту минуту Виссариона.

– Что ж, прощайте, – насмешливо бросил главный приказчик и спустился вниз.

Мы вновь остались вдвоём, но прежнего покоя и любовной безмятежности как не бывало. Нестором не овладел страх, но неприятный разговор с управляющим опустил его с небес на землю. Мы оба осознали, что между нами по-прежнему стоит исполинская и страшная тёмная сила, только теперь не в образе безликой смерти, а в лице сумасшедшего Чёрного князя.

– Поликарп всё расскажет, – не покидая его объятий, негромко поделилась своим опасением я.

– Бог с ним, пусть доносит, – произнёс Нестор. – Мы не сможем прятаться вечно. Я сделал выбор, и чем раньше отец узнает об этом, тем быстрее он с этим смирится.

Тут дверь осторожно приоткрылась, и перед нами появился Варфоломей. Какое-то неведомое предчувствие подсказало мне, что именно этот мужчина неоднократно прилетал к моему окну в обличье крупной чёрной птицы и что именно он принёс мне однажды драгоценное кольцо.

Меня поразило лицо Варфоломея, на котором, несмотря на исправную многолетнюю службу жестокому тирану, не появилось ни маски озлобленности, ни печати безразличия. Спокойное и добродушное, оно было озарено ровным пламенем зрелой размеренной жизни. Каштановые с лёгкой проседью волосы, небольшая благородная бородка, сеточки неглубоких морщин на лбу и во внешних уголках глаз, ясный и мудрый, исполненный какой-то отеческой доброты взгляд…. Во внешности Варфоломея не было ничего, что могло бы вызвать подозрение, отвращение или страх.

– Пожалуйте отобедать, барин, – поклонившись, сказал слуга и дружелюбно улыбнулся мне. – Рад видеть вас в добром здравии, барышня.

– Спасибо, что были со мной в трудный час, – поблагодарила его я. – Если бы не вы, я бы вовеки не очнулась.

– Не стоит благодарностей, Юлия Александровна, – сдержанно ответил Варфоломей.

Нестор галантно пропустил меня вперёд. Я вошла в незнакомую комнату и осмотрелась.

Узкие окна были завешены тяжёлыми шторами, и поэтому в комнате царил загадочный сумрак. Даже в спальне Нестор держал много книг: десятки корешков коллекционных изданий заманчиво поблёскивали на полках шкафов. Горящие свечи озаряли мягким золотисто-оранжевым светом обитый тёмным бархатом диван и небольшой квадратный столик, накрытый на двоих.

Уже на пороге меня охватило приятное головокружение от запаха свежеприготовленной пищи. Белоснежная фарфоровая супница, два глубоких блюда с ароматным бульоном, сухари из белого и ржаного хлеба, соусница со сметаной и два серебряных прибора ждали нас на столе.

В глубине спальни, за двумя величественными колоннами угадывались очертания старинного комода на изогнутых ножках, высокой интерьерной ширмы в углу и роскошного дворянского ложа с тяжёлым тёмным балдахином, слишком просторного для того, чтобы спать на нём в одиночестве.

– Здесь уютнее, правда? – негромко спросил Нестор, и мне в глаза бросился ярко-красный предмет, который валялся рядом с ножкой дивана.

– Откуда здесь это? – подняв украшенный крупными алыми перьями женский веер, спросила я.

На помрачневшем лице Нестора изобразилось сначала удивление, а затем неприязнь. Он поспешно забрал у меня странную находку.

– Откуда это здесь? – с недовольством взглянув на Варфоломея, раздражённо спросил Нестор.

Преданный слуга только пожал плечами:

– Не гневайтесь, барин. Ей-Богу, не знаю. Бьюсь об заклад: никто не заходил. Да и как ему было зайти? Окна завешены, дверь заперта. Быть может, опять Маргарита?

Нестор уже был не в духе, но опрометчиво произнесённое Варфоломеем имя ведьмы просто взбесило его.

– Не произноси при мне и моей невесте это имя! – выкрикнул он и попытался сломать складную вещицу, но веер, как ни странно, не поддался.

– Слушаю, барин, – виновато опустил голову Варфоломей.

«Почему Нестор так злится, когда кто-то напоминает ему об этой ведьме? – подумала я, вспомнив его недавний разговор с Виссарионом и с главным приказчиком. – Если бы Нестор забыл о ней, все его разрушительные чувства, верно, давно бы уже улеглись. Значит, он всё ещё помнит её…. Да и возможно ли забыть свою первую любовь?»

– Юля, что с тобой? – взволнованно спросил он. – Юля, ты в чём-то подозреваешь меня? Не делай поспешных выводов. Я готов тебе всё объяснить!

– Нестор, я знаю, что ты жил с этой женщиной, – вспомнив старую историю о порочной обольстительнице, наконец, сказала я. – Но ведь ты рассказывал мне, что вы давно расстались, что она изменила тебе….

– Так оно всё и было. Но теперь она ничего для меня не значит.

– Тогда почему её вещи до сих пор в твоём доме? – стараясь не показывать своего волнения, спросила я.

– Я избавился от всех её вещей, которые она не забрала, – ответил он.

– Но этот веер…. Как он здесь оказался?

Нестор глубоко вздохнул, нахмурил брови и немного прошёлся по комнате, собираясь с мыслями.

– Мы расстались год назад, но её чувства ко мне до сих пор не остыли. То и дело она так или иначе напоминает о себе, – яростно сминая пальцами алые перья, признался Нестор. – Однажды я едва не сломал зубы об её заколку-змейку с рубиновым глазом, спрятанную в пироге. Другой неприятный случай произошёл на балу в Петербурге. Я запустил руку в карман, но вместо белоснежного платка извлёк оттуда её алую шёлковую утирку с кружевами.

– Отчего же ты раньше не рассказывал об этом? – спросила я.

– Я надеялся, что с твоим появлением в этом доме всё изменится, что она поймёт, что я люблю другую, и отступит, – признался Нестор. – Однако эта женщина очень упряма. Две недели я не знал покоя по ночам. Стоило мне забыться сном, как она являлась ко мне как наяву и вела себя со мной как самая неисцелимая блудница. Некоторые друзья завидовали мне, но эти сны не доставляли мне никакой услады. Проснувшись, я не мог есть от отвращения. Я ходил в церковь, исповедовался и причащался, пытался усерднее молиться. Но всё закончилось только тогда, когда я случайно обнаружил в своей подушке её рубиновый гребень и сжёг его. Теперь ей вздумалось оставить здесь свой веер. Ей явно захотелось посеять зерно сомнений в твоём сердце. И она вряд ли успокоится на этом.

– Ты хочешь сказать, что она подбросила его, чтобы заставить меня ревновать? – стараясь рассуждать трезво, предположила я.

– Я рад, что ты поняла всё правильно, родная, – вздохнув с облегчением, улыбнулся Нестор. – У каждой ведьмы есть особый дар, и она не исключение. Не существует стены, сквозь которую эта ведьма не смогла бы пробраться!

– Так значит, Маргарита может когда угодно прийти к тебе в спальню? – теряя контроль над собой, воскликнула я. – Даже когда ты спишь? Господи, зачем ты мне об этом рассказал?

– Юля, я клянусь тебе…. Я больше не посмотрю на неё! – прижимая меня к груди, пообещал Нестор.

– Но она ведьма! Она может опоить тебя, завлечь, околдовать! – выкрикнула я, чувствуя, что уже не принадлежу себе, а бессильно погибаю в плену горькой ревности и отчаяния. – Ведь когда-то Маргарите удалось сделать это! Может быть, удастся и сейчас!

– Раньше сердце моё было ветрено, необузданно, одержимо порочными страстями, – с ненавистью к себе прежнему произнёс он. – Теперь всё изменилось. Теперь оно любит, Юля. Любит только тебя. Не позволяй ей красть покой и радость из твоей души. Эта женщина не стоит твоих чистых слёз.

– Нестор, я верю тебе, – глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, призналась я.

– С ней покончено. Как с этим веером. Раз и навсегда! – жёсткий веер громко хрустнул в его руках, и на паркетный пол упало несколько алых перьев.

– Ступай в гостиную и брось его в огонь. Немедля! – обратившись к слуге, распорядился Нестор.

– Слушаю, барин, – Варфоломей удалился так поспешно, будто веер уже горел и невыносимо жёг его руки.

Только сейчас я заметила, что поодаль, у неосвещённой стены просторной спальни сидела Груня. Подле неё, на круглом подносе стоял изысканный чайный сервиз и трёхъярусная вазочка со сладостями и фруктами.

– Угощайтесь, сударыня. Ваш бульон вот-вот остынет, – усадив меня на диванчик, Нестор расположился рядом.

– А как же Груня? – напомнила ему я. – Мы ведь накормим её?

– Безусловно. Налей себе супа, любезная, – сказал служанке Нестор. – Здесь и на троих более чем достаточно. Налей да садись подле нас.

– Спасибо вам, барин! – поблагодарила Груня и нерешительно открыла супницу. – Ох, тут на двух господ бы ещё хватило! Да вот только за барским столом мне не место.

– Нет, любезная, ты перечить не изволь, – забавляясь поведением Груни, настоял Нестор.

– Юлия Александровна… – обратилась ко мне Груня, и я поняла, что она не может послушать Нестора без разрешения хозяйки. – Можно?

– Конечно, садись! – разрешила я и с наслаждением проглотила первую ложку горячего и ароматного бульона, а после закусила её белым хлебом.

Груня несмело опустилась на стул, но долго не решалась приступить к обеду, смущённо улыбаясь и разглядывая дорогую посуду.

– Кушайте вдоволь, сударыня. Вам необходимо как можно быстрее поправиться, – заботливо произнёс Нестор и перевёл взгляд на Груню. – А ты что робеешь, любезная?

– Да вот, ваше сиятельство, любуюсь. Как у барышни, тарелочка своя фарфоровая, золотом расписана, ложечка посеребрённая, – восторженно ответила Груня, однако вскоре преодолела смущение и принялась за еду.

Ощущая приятную тяжесть в животе от вкусной и полезной пищи, я чувствовала, как меня клонит в сон. Управившись с бульоном, я прилегла на мягкую спинку дивана рядом с Нестором, а немного погодя и на его плечо.

– Спасибо, барин. Прикажете чай подавать? – спросила повеселевшая после обеда Груня.

– Сделай милость, – ответил Нестор и, улучив момент, когда служанка отвернулась, нежно коснулся моей щеки устами.

Горячий ароматный чай с мятой немного взбодрил меня, а поданные к нему сладости быстро подняли настроение. Во время чаепития раздался осторожный стук в дверь.

– Прошу прощения, барин, – учтиво поклонился Варфоломей и затворил двери. – Нынче субботний день. Не угодно ли вам будет выпариться в баньке?

– Да, распорядись затопить! – не раздумывая, повелел Нестор.

– Слушаю, барин, – учтиво поклонившись, пообещал Варфоломей.

– Вам тоже не помешает искупаться, сударыня, – посоветовал Нестор, нежно касаясь моего лежащего на подлокотнике дивана запястья. – Можете взять с собою и вашу защитницу, если будет угодно.

– Я не против, – не отнимая руки, улыбнулась я. – Мы пойдём вечером?

– Да, после вечерней прогулки, а сейчас… – он таинственно понизил голос. – Нам нужно остаться наедине и поговорить о нашем будущем.

Тем временем, Варфоломей, захватив поднос с грязной посудой, бесшумно удалился.

– Агриппина, – обратился к моей служанке Нестор, – мы не хотим больше задерживать тебя. Наверняка ты устала и хочешь отдохнуть. Как только твоей барышне что-то понадобится, она тебя позовёт.

– Но как же так, Юлия Александровна? – замялась она. – Как я в чужой опочивальне с мужчиной вас оставлю?! Нина Алексеевна наказывали от вас ни на шаг не отлучаться!

– Груня, я прошу тебя… – заговорила я, и, к счастью, Нестор вновь пришёл мне на помощь.

– Твоя преданность графине похвальна. Однако я уверен, что личное счастье Юлии Александровны тебе тоже не безразлично. Я думаю, это поможет тебе принять правильное решение, – он завернул в бумагу горсть засахаренных орехов, несколько воздушных пастилок и два пирожных.

– Да что вы, ваше сиятельство? Как можно? – восторженно разглядывая диковинные лакомства, воскликнула Груня. – Я такого прежде и в рот не брала!

– А это чтобы ты уж слишком не скучала, – Нестор положил на Грунину ладонь несколько блестящих монет. – Скоро зима. Ступай на базар, купи себе новую душегрею, валенки, шерстяные рукавицы да меховой платок потеплее.

Я всё больше удивлялась щедрости и находчивости Нестора. При виде денег Груня растерялась, и я поняла, что мне следует разрешить ей принять их.

– Бери, всё бери, не бойся, – простодушно сказала я.

– Правы вы, лишняя я здесь. Какая уж нам, крестьянским девкам, любовь…. – обернувшись у двери, грустно улыбнулась Груня. – Кто первый посватается, за того родители и выдадут. Не старик бы да не пьяница. Уж и тогда вся деревня завидовать будет. Что ж, побегу. Только будьте благоразумны, Юлия Александровна.

– Вот и правильно. Ступай себе с Богом! – сказал ей на прощание Нестор.

– Спасибо, князь, – сказала Груня и послушно удалилась, оставив нас наедине.

Глава 3. Вопреки всем ветрам

Нестор несколько раз повернул в замочной скважине ключ, и это немного успокоило меня. В то же время осознание того, что мы оказались наедине, стеснило томительно-сладким волнением мою грудь.

Даже в присутствии Варфоломея и Груни я не могла не замечать того, как Нестор неотрывно любуется мной, хотя и держит в тугой узде свои чувства. Теперь, когда мы остались вдвоём, внешняя сдержанность несколько уступила врождённой пылкости его натуры.

– С вашего позволения, сударыня, – с интонацией извинения произнёс Нестор и снял богатый камзол. – Надеюсь, мой домашний вид не оскорбит вас.

Он остался в белоснежной рубашке с широкими рукавами и перламутровыми запонками на кружевных манжетах и в чёрных кюлотах.

– Что вы, сударь… – смущённо улыбнулась я, виновато окинув взглядом свою лёгкую ночную сорочку. – Скорее мой вас оскорбит.

Нестор поспешно вернулся ко мне и уселся на прежнее место, не сводя с меня бесконечно нежного взгляда:

– Да, сударыня, само ваше нахождение в моей спальне в таком виде обязывает меня жениться на вас.

– Вас так расстраивает это обязательство? – спросила я.

– Оно возносит меня на вершину блаженства, сударыня, – честно ответил он, нетерпеливо и властно заключая меня в согревающие до самого сердца объятия. – Как вы прекрасны сейчас…. Я просто потерял бы голову, будь вы моей женою.

Он слегка наклонился и, дотянувшись до моей шеи, осторожно напечатлел на ней недолгий обжигающий поцелуй. Неведомый тонкий огонь пробежал по всему телу. Моё неопытное сердце, опалённое им, забилось в грудной клетке как пойманная птица. Шумный выдох сорвался с моих губ.

Я не испытывала подобного прежде. Мне всегда казалось, что любовные страсти далеки от меня. Между тем, в это мимолётное мгновение я почувствовала, что Нестор – тот единственный человек, которому я готова отдать всё на свете.

– Нам ещё рано говорить об этом, – осторожно освобождаясь из его объятий, смущённо улыбнулась я.

– Будь по-твоему, Юля, – нехотя отпуская меня, уступил Нестор. – Но обещай, что согласишься говорить со мною обо всём после нашего венчания.

– Тогда, конечно же… Я обещаю, – произнесла я и попыталась отвлечься от непривычных душевных волнений разговором. – Нестор, мне очень нравится, как ты обращаешься с крепостными. Ты говоришь с Варфоломеем как с лучшим другом и вежливо обходишься с Груней. Мне кажется, что после приглашения за стол и всех этих подарков Груня просто влюбилась в тебя….

– Вам не о чем волноваться, сударыня. Я всегда был равнодушен к крестьянским девушкам, – очевидно, желая предупредить мою неоправданную ревность, признался Нестор. – Да, они славные работницы и хозяйки. Но в них нет той утончённости и хрупкости, той особой красоты и грации, что есть в благородных барышнях. Я считаю, что истинная женщина должна быть подобна величавому белому лебедю: бархатистая светлая кожа, длинная тонкая шейка, царственная осанка, изящная линия плеч. Её взгляд должен быть приветливым и кротким, движения – спокойными и плавными, а голос – мелодичным и тихим. Она должна быть застенчива, почти неприступна, но в то же время добра и ласкова….

– И много, по-твоему, таких женщин?

– Увы, немного. Но одна из них сейчас передо мною.

– Спасибо, Нестор, мне очень приятно, – поблагодарила я. – А ведь многие помещики находят крестьянок привлекательными и пользуются своим положением.

– Я никогда не понимал таких господ, – покачав головой, продолжил Нестор. – К тому же, женщина должна быть образована. Даже если взять из деревни стройную и опрятную девицу, переодеть её дворянкой, то в свете она сразу выдаст себя походкой, манерами, речью. Встретив крестьянку, не знаешь, о чём с нею и говорить. Литература, музыка, живопись, бальные танцы, иностранные языки – всё это чуждо им. Вместе с тем я уважаю крестьян и всегда стараюсь быть справедливым с ними. Мы обязаны им своим хлебом, самим своим существованием. Отец не даёт крепостным поднять головы, изнуряет их непосильным трудом, постоянными поборами. Будь моя воля, я сократил бы барщину, а то бы и вовсе перевёл крестьян на оброк. А впрочем, время ли сейчас для разговоров о хозяйственных делах?

– Нестор, я и не думала ревновать тебя к Груне. Мне просто захотелось поблагодарить тебя за то, что ты так великодушно поступил с ней. Я думаю, она никогда не забудет этот обед, – вспоминая изумлённые и благодарные глаза Агриппины, улыбнулась я.

– А вы? Вы остались довольны обедом, сударыня? – спросил Нестор, продолжая любоваться мною как высеченной из гипса резцом талантливого мастера античной грацией.

– Конечно! – ответила я, ничуть не слукавив, и допила несколько глотков душистого мятного чая, оставшихся на дне фарфоровой чашки. – Я поела, и у меня сразу прибавилось сил.

– Рад, что скромная трапеза пришлась вам по душе. Ваш следующий обед будет ещё вкуснее, если вы любезно согласитесь остаться у меня, сударыня, – неожиданно, но весьма заманчиво произнёс Нестор.

– Но твой отец будет против! Ты же понимаешь, что он не даст нам покоя. К тому же, эта женщина.… Я представить боюсь, что тут начнётся, когда она приедет. Моё присутствие вряд ли ей понравится.

– Это не имеет значения, Юля. Сейчас важно другое.

– Что же?

– Важно, готова ли ты сделать этот взрослый и ответственный шаг, – ответил он. – Я понимаю, что внезапная перемена эпохи не прошла для тебя бесследно. Тебе понадобится время для того, чтобы привыкнуть к новому месту в обществе, к иному укладу жизни. Однако меня очень беспокоят твои страхи. Ты панически боишься моего отца, Поликарпа и прочих. Страх постоянно гложет твоё сердце, не пуская в него ни радость, ни покой….

– Ты прав, страхи, действительно, постоянно истязают меня. Но мне уже, наверно, никогда не избавиться от них, – восхищаясь его удивительной проницательностью и чуткостью, тяжело вздохнула я.

– Ты напрасно так считаешь, Юля, – покачав головой, возразил Нестор. –Ты избавишься от своих страхов, и я готов рассказать тебе, как. Ты жива, здорова, молода и прекрасна. Господь даровал тебе титул дворянки, а вместе с ним и свободу. Тебе открыты все пути, родная. Известные салоны Петербурга, великолепные дворцы и театры готовы распахнуть перед тобою парадные двери. Ты вольна надевать пышные и модные наряды, дорогие драгоценности, веселиться на балах. Ты можешь лакомиться изысканными блюдами, пить заморские вина. У тебя есть возможность путешествовать, читать интересные книги, слушать симфоническую музыку. Мир прекрасен и полон самых разных удовольствий, помогающих забыть о бедах и несчастьях. Но наслаждение, которое могут подарить друг другу два любящих сердца, ни с чем не сравнимо. Ещё совсем недавно оно было бесконечно далёким от нас, но теперь нас отделяет от него один только шаг – к алтарю.

Чувство невыносимого жара в груди затруднило моё дыхание. Я опустила голову. Нестор заметил моё смущение, однако всё же не прерывал своей речи.

– Да, наверно, ты прав, – еле унимая в голосе мелкую дрожь, с застенчивой улыбкой вымолвила я и закрыла ладонями раскрасневшееся лицо.

– Мы обвенчаемся, и ты забудешь обо всём, что терзало тебя. Я обещаю быть внимательным и любящим мужем. Да, мы ещё молоды, но земная жизнь быстротечна и коротка. Поэтому я готов сегодня же поклясться тебе перед алтарём в вечной любви и верности. Но готова ли ты стать моей женой?

Он поднял крышку маленькой, отделанной причудливым перламутровым орнаментом шкатулки. Я на несколько мгновений замерла, завороженная волшебной игрой нежного розового света в бесчисленных гранях знакомого камня. Это был мой перстень – тот самый, что когда-то утром принёс мне Варфоломей, мой бесценный оберег….

– Мы оба живы и здоровы, принадлежим к одному сословию, исповедуем одну религию, – взволнованно и сбивчиво заговорила я. – Мы уважаем и любим друг друга. Зачем же откладывать венчание? Ты и без того так долго ждал меня! Подумать страшно…. Двести с лишним лет! Нестор, я готова выйти за тебя, как только у нас появится всё необходимое.

– О чём это вы, сударыня? – уточнил Нестор, с удовольствием наблюдая, как я вновь надеваю изящный перстень с необыкновенным камнем.

Его глаза светились от счастья, и я просто не могла не любоваться их чарующим фиолетовым пламенем. Я чувствовала, как это чудотворное пламя медленно, но неуклонно сжигает всё то, о чём мне так хотелось забыть.

– Например, нам будут нужны обручальные кольца, – пояснила я.

– Кольца не проблема. Через пару дней они будут у нас.

– Но это ещё не всё. Мне понадобится свадебное платье….

– Не волнуйся об этом. На тебе будет пышное белоснежное платье из лучшего петербургского муара со складным кринолином и тончайшими кружевами, прелестная фата и длинные перчатки, – мечтательно произнёс Нестор. – Нынче уже похолодало, так что нужна будет и тёплая накидка. На твоих ножках будут изящные атласные туфли на каблучках, а в твои чудесные волосы вплетут восхитительные живые цветы….

– Но на улице осень. Наверно, уже ничто не цветёт, – бросив взгляд на зашторенные окна, с сожалением заметила я.

– Осень? Да хоть бы и зима! Все цветы на Земле зацветут в тот день, когда ты станешь моей женой,– его щёки окрасились живым румянцем, а глаза ослепительно засияли от расплескавшейся по лицу улыбки.

Нестор придвинулся ближе, откинул тёмный вьющийся локон с моей щеки и ласково пригладил его, но непослушная прядь вновь упала на его руку. Слегка нахмурившись, он вновь попытался усмирить мою шаловливую прядь, однако и эта попытка не увенчалась успехом.

– Очевидно, он хочет ко мне в медальон, на смену прежнему, – нежно разгладив мой непокорный шелковистый локон на своей ладони, предположил Нестор. – Ты позволишь мне отстричь его?

– Нет, что ты, это будет слишком заметно, – не согласилась я. – Может, какой-нибудь другой?

– Нет, я хочу именно этот локон, – настойчиво произнёс Нестор, однако я видела, что мой любимый еле сдерживает смех. – Он упрям и своенравен, не похож на другие…. Этот проказник совершенно равнодушен к моим прикосновениям. Кажется, что он и вовсе не влюблён меня!

Поддавшись игривому настроению, я попыталась вскочить и убежать, но Нестор обнял меня так крепко, что у меня перехватило дыхание.

– Вам следует учиться быть покорной своему мужу, сударыня, – его чарующий голос был строгим, но одновременно мягким и вкрадчивым. – А ещё – совершенно ему доверять.

– Я доверяю вам, Нестор Виссарионович… – улыбнулась я, но тут же, испугавшись своей чрезмерной откровенности, внесла небольшое уточнение. – Может быть, ещё не совершенно, но всё же доверяю.

– Доверяете? А вы готовы это доказать? – забыв о намерении украсть мой локон, загадочно спросил он, и только тогда ко мне пришла ясная мысль о том, что дело уже далеко не в моих волосах…

Я поняла Нестора с полуслова, уловив его пристальный взгляд из-под ресниц, прикованный к моим смеющимся устам, и безмолвно кивнула в знак согласия. Первый урок покорности не заставил себя ждать. Окрылённый каким-то неведомым порывом, Нестор стремительно приблизился ко мне. Жар его дыхания мягко коснулся сначала моей щеки, а после – уголка моих дрожащих от волнения губ. Почувствовав неминуемую близость долгожданного поцелуя, я с замиранием сердца закрыла глаза.

Он приник к моим устам словно измождённый жаждой путник к чистому холодному ключу, но его поцелуй не обжёг, а лишь до глубины души согрел меня как чашка сладковато-горького кофе после прогулки в ветреный морозный вечер. Моё лицо податливо расслабилось, веки отяжелели, а руки сами собой потянулись к его могучим, готовым заслонить меня от любой опасности плечам.

Любовь…. Что мне было известно прежде о её бесценных радостях, о том, каково это – чувствовать себя любимой и желанной и каково это – беспрепятственно прикасаться к человеку, душа которого уже стала роднее своей?! В какой-то миг я замерла, почувствовав ладонью сквозь ткань белоснежной рубашки, как сильно бьётся его молодое сердце. Я вспомнила, как отдала жизнь за то, чтобы услышать этот стук, и мои глаза наполнились слезами. Страх отступил: в эти минуты мы не испытывали ничего, кроме тихого беззаботного счастья. Я не сетовала на судьбу, не изводила себя мыслями о Виссарионе и Маргарите. Я позабыла о том, где нахожусь, потеряла счёт времени и только благодарила Господа за то, что Он вновь подарил Нестору жизнь.

Я опомнилась только тогда, когда почувствовала под собою мягкую перину. Приоткрыв глаза, я поняла, что княжеское ложе приютило нас под своим роскошным балдахином. Мы лежали рядом, держась за руки, и гладкий чёрный шёлк, струящийся под нами, переливался в тусклом свете свечей.

– Ты ещё слаба, тебе нужно отдохнуть, – улыбнулся он. – Укройся как следует. Будет очень хорошо, если ты немного поспишь.

– Я и представить не могла, что ты можешь быть таким, – негромко призналась я и покорно укуталась одеялом. – Неужели всё это не сон? Нестор, неужели ты останешься таким навсегда?

– Каким же?

– Живым! – тихо смеясь от счастья, ответила я и робко провела кончиками пальцев по его тёплой и мягкой, немного колючей щеке.

Он чуть прикрыл глаза от удовольствия и не позволил мне отнять руки, надолго задержав её в своей большой ладони.

– Жизнь не даётся навсегда, мы получаем её на один только век, – грустно улыбнулся Нестор. – Век, Юленька…. Как же этого мало!

– Нет, пожалуйста, не говори о смерти! – с невыносимой горечью представив день, когда одного из нас не станет, остановила его я.

– Скоро наше венчание, так что тебе не о чем волноваться и переживать. Согласившись выйти за меня, ты просто обрекла себя не только на короткое земное, но и на вечное небесное счастье со мной. Там наши души будут вместе, их ничто не сможет разлучить.

– Ты прав, – согласилась я. – Всё так смешалось в голове. Ещё и дня не прошло, а уже столько впечатлений…. Ещё немного, и я сойду с ума.

– Ты устала, Юля, – с пониманием произнёс Нестор.

– Да, меня невыносимо клонит в сон, – с трудом разлепив веки, призналась я и тотчас же сомкнула их.

– Сладких снов тебе, любовь моя, – поправляя под моей головой подушку, прошептал он и встал с постели.