Заметки непутевого туриста

Молодые темнокожие удальцы истошным голосом зазывали отведать шашлыка, плова, лагманов и предлагали отведать прочие кавказские блюда. Есть действительно хотелось, и не только есть – организм требовал подкрепить естественные положительные эмоции коньяком. Всё было бы хорошо, но местные зазывалы своим хамством переплюнули даже арабов возле пирамиды Хеопса, которые нагло втюхивали по тройной цене дешевые сувенирчики.

Зазывалы горы Ай-Петри фактически застывали в прыжке и кричали тебе в ухо о том, что у них «самый лучший шашлык». Если потенциальный клиент не реагировал, то они практически ложились поперек дороги и, хватая за ноги, доказывали, что больше такого мяса я не попробую, даже если стану профессиональным поваром. После десятой попытки насильно затащить покушать ответил зазывале что-то резкое. В ответ получил какой-то хамский выкрик.

Коньяк, 130 килограммов боевого веса и неплохая физическая подготовка заставили остановиться, взглянув в глаза невоспитанному торговцу мясом. Из моих уст прозвучало что-то еще более грубое. Высказываю на понятном языке что я думаю о их бизнесе и их навязчивом поведении. Однако торговцы, которые, как оказалось позже, все являлись татарами, быстро начали сбиваться в стаю для проведения акции воспитания занесшегося верзилы.

Позже, оценивая ситуацию, я не держал обиду на татар, у которых своя правда и своя нелегкая жизнь. А тяжелые будни у них началась так это примерно 18 мая 1944 года, когда вождь всех народов за неземную любовь к фашистской Германии в одночасье вытурил всех татар с Крымского полуострова. В наше время жизнь крымских татар проходит в постоянной войне с местными властями за каждый участок земли на их исторической родине. Их не любят ни власти, ни местные, ни туристы. Они одиноки, никому не нужны и от этого слегка агрессивны. Окружающая обстановка заставляет вести стайный образ жизни и быстро давать отпор любым попыткам отбить уже завоеванное или совестно реагировать на конфликтные ситуации.

Разлад с татарами, не сулил мне ничего хорошего и динамично накалялся. Меня уже окружало около 30 человек, похожих друг на друга и хаотично выкрикивавших завуалированные угрозы. В свою очередь заднюю не сдаю – на меня смотрят 2 сына и туристы, ни один из которых, кстати, даже не попытался вмешаться в ситуацию.

От пустых угроз перешли к более выверенным и обидным заявлениям – начал снимать майку, часы и цепи, готовясь к схватке. Попытался обвинить собравшихся в барыжничестве и наглом, навязчивом ведении бизнеса. На что получил ответ, что барыги – это продавцы наркотиков, а активное зазывание покушать – это их бизнес. Логично.

Обстановка приближалась к фронтовой, количество воинствующих татар приблизилось к 70-ти. На увеличение числа противников заявляю, что сдохну под их мангалами, но не отступлю, и предложил, ссылаясь на общепринятые мужские устои, устроить кулачный поединок один на один.

Базарное татарское войско тут же выставило пару бойцов на выбор, один из которых был чемпионом Крымской области по боксу, а второй, как оказалось позже, – бывшим спецназовцем. Большая часть татар была вооружена оружием пролетариата – палками и камнями, в глазах горела ненависть. Меня не пугали угрозы, спортивные статусы бойцов и их желание поквитаться за мои обидные слова: я был как минимум в 2 раза больше каждого из них, жал от груди 150, имел неплохую «двойку» и ломающий лоу-кик.

Однако подсобные орудия боя и количество желающих набить мне морду настораживали. Предлагаю устроить гладиаторский бой прямо между их торговыми рядами. Однако меня вежливо попросили «пройти в горы, так как здесь – туристы и бизнес».

Стало слегка некомфортно, спрашиваю: «А в горах для меня яму уже вырыли?» Шутя-смеясь, попытался съехать от поединка в горнолесном массиве и возможных негативных последствий в виде сбрасывания меня с горы Ай-Петри или массового забивания камнями и палками. Пытаясь ретироваться, слышу в спину обидное: «Ну что, обоссался?» Передернуло… Молча развернулся и обреченно побрел в горы. Татарские массы хлынули за мной в ожидании зрелища. По дороге на всякий случай я упомянул, что я не обычный урка, а военнослужащий, служивший в Чечне и прочих горячих точках. На этой почве со спецназовцем у нас завязалась беседа касаемо мест службы и прочего…

Несмотря на легкий позитив в отношениях с одним из 100 человек – не поверите, но их количество достигло примерно этой цифры, вариантов у меня не было. В случае моей расправы с бойцами меня ждала еще максимум победа над парой-тройкой татар, а потом – позорное забрасывание камнями, так как эти предметы ближнего боя из рук возбужденной толпы не выпускались. Тем не менее на ближайшей поляне я снял с себя шлепки и вступил в бой с боксером, который занял профессиональную стойку и выбрал приличную дистанцию.

Бой – это слишком серьезное определение того, что происходило в действительности. Я напоминал медведя, объевшегося бродящих яблок, который пытается укусить охотничью лайку. На все мои попытки сблизиться и тем более ударить татарин-боксер отвечал профессиональным увеличением дистанции и другими уходами из ринговых схваток. Не знаю, сколько бы продолжался этот уморительный бой, который был больше похож на цирковое представление, если бы в круг не вбежала моя супруга, вооруженная моими шлепанцами.

Всё это время супруга ждала нас в одном из кафе, куда она нас пригласила, но мы ее не услышали из-за галдежа зазывал и побрели дальше. Когда между торговцами начались суета и ажиотаж, она сопоставила происходящее с моим взрывным характером и возможностью беды. Выдвинувшись на поле брани, супруга быстро надавала по физиономиям шлепками мне и боксеру, устроив моментальный брейк. Надо отдать должное татарам: женщину они не тронули, и ситуация начала сходить на нет… От противника поступило предложение выпить. Я моментально согласился.

Супруга, чтобы исключить эскалацию конфликта, проследовала вместе с нами в душное помещение. Далее она нетерпеливо наблюдала, как я с парой-тройкой татар пил за дружбу народов теплый самодельный коньяк. Когда на старые дрожжи и психологическое напряжение легло 250 местной чачи, я поплыл, как парусник по волнам.

Позже любимая и водитель, который, кстати, не уехал в этой полукриминальной возне, засунули меня в машину и повезли в санаторий. В дороге я пел «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…» и угрожал кулаками невидимым врагам.

На следующее утро сидя в баре за кружкой пива беседовал с знакомыми украинцами по санаторию, упомянув вчерашний конфликт. В свою очередь собеседники рассказали мне, что на Ай-Петри часто находят трупы и там постоянно происходят криминальные разборки. Татар они охарактеризовали как подлых людей, бьющих исподтишка и захватывающих их земли. Но мне казалось, что это не так, несмотря на вчерашний конфликт, поскольку, у каждого своя правда, и это касается как отдельных лиц, так и целых народов.

В Москве я обнаружил в кармане визитку: «У Энвера – лучшее! +380674574347» с фотографией усатого мужчины, в руках у которого был ненавистный шашлык. На обратной стороне визитки от руки был написан телефон некоего Арсена, который в моей памяти смутно ассоциировался с одним из активных участников стычки на горе Ай-Петри.

Шамони, Франция

В начале января 2013 года наша семья из двух активных и одного пассивного горнолыжника решила поразить своим мастерством французский курорт Шамони. Пассивным туристом выступала моя супруга, которая около года назад на курорте Буковель, расположенном в украинских Карпатах, получила 3 килограмма гипса на правую ногу и кучу проблем. Проблемы заключались в виде регулярных посещений московского ЦИТО и других клиник, при которых тратилось время, деньги, а главное, часть жизни, которая в это время была ограниченна и скучна.

Берегите себя, горнолыжники!!!

В указанном составе выдвигаемся в аэропорт Домодедово, который стал походить на восточный рынок со всеми сопутствующими признаками. Гастарбайтеры улетали – прилетали – работали в аэропорту, прямо Ташкент, а не Московская область. Мест не было ни в одном из кафе, не было и просто сидячих мест в зале. Наша банда тоскливо наблюдала за стрелкой часов ожидая вылета.

Туристический марш-бросок во Францию проходил с посадкой в международном аэропорту Женевы, который расположен на расстоянии вытянутой руки от Шамони. Аэропорт из «старинных» невысокий темноватый, между туристами носятся ниггеры на скейтах, и.… реклама часов – везде, даже в туалетах. Так как покупка хороших часов не входила в наши планы, а брать дешевые не позволяла зарождающая дворянская гордость, мы пошли в известную компанию Europcar за зарезервированным автомобилем. Увидел очередь, похожую на гигантскую змею, состоящую из разно говорящих раздраженных людей, огорченно пискнул и присел в кафе, наблюдая за воробьями, летающими в аэропорту. Птички весело чирикала и рассматривали людей своими бусинками – глазами.

Полтора часа ожиданий и под нами «шкода», которая, чихнув дизелем резво помчалась, следуя подсказкам навигатора. Пролетев пару поворотов, мы с женой, шипя друг на друга, выяснили, что это «чудо техники» было, наверное, 10-летней давности. Команды подавались с большим опозданием, при этом скрипучий голос выдавал кучу ненужной информации – тут потеряется любой. Разобравшись со стариком-навигатором, мы степенно выехали из Женевы по ее узким улицам. Женева ночью была ярко освещенная, спокойная и немного мещанская.

Поразила граница между Францией и Швейцарией, которая была обозначена белыми буквами на хорошем асфальте. Ни полицейских, не таможенников мы не наблюдали. Это явно был не таможенный пункт между «дружественной» Украиной и Россией в Белгороде, где летом можно простоять 12–16 часов, если нет лишних 100 долларов на взятку.

Вспоминаю неприятную ночь с 7 на 8 мая 2013 года, когда я пересекал границу РФ и Украины через Керченский пролив. Очереди, нервы, грязный туалет за 20 рублей, наглые гаишники, регулярно «протаскивающие» за мзду машины без очереди. Ну, не об этом. Поразили нас 2 девушки-пограничницы, сидящие на паспортном контроле, которые были похожи на плохо сделанных роботов. Время 3 часа ночи. Водитель остался с машиной, пассажиров попросили зайти внутрь помещения и пройти паспортный контроль. Передо мной стояли семьи с маленькими детьми, которые плакали и не понимали, что происходит. Пограничница задавала детям вопросы: «Как зовут маму?», «Куда ты едешь?», «Сколько тебе лет?», заставляла поднимать детей выше, чтобы увидеть их лицо. Не преувеличивая, скажу, что некоторые маленькие дети были в истерике. Повторюсь, время было 3 часа ночи. В конце это «зеленый манекен» сказал: «Ну что вы плачете, так проспите весь отпуск».

Отвлекаюсь от неприятных мыслей и смотрю по сторонам. В темноте стеной стоят Альпы, которые поражают своей массивностью и величием. Горы угрюмо нависали над дорогой, будто рассматривали проезжающие машины.

Транспорта мало, и мы за час доехали до Шамони. При поиске точного адреса в Шамони навигатор «кинул» нас еще пару раз, но это не испортило настроения, тем более на помощь пришла семья наших друзей, которая приехала на день раньше и «вела» нас по телефону.

Располагаемся в достаточно скромных апартаментах на третьем этаже, который по своему температурному режиму был похож на нижнюю полку холодильника. Французы, не имея газовых месторождений, явно экономили на отоплении дома для русских туристов. Одев термобелье устало падаем в холодные кровати, оставив все разборки насчет отопления до следующего дня.

Утро разорвало «равнинный» мозг: яркое солнце освещало горы, которые уходили далеко в небо, как манхэттеновские небоскребы. Насупившись, стоял Монблан, могучий как вожак стаи. Хотелось кричать от восторга и валяться в белоснежном снегу. Я крутил головой, наслаждаясь видами Шамони, старейшего горнолыжного курорта Франции.

Именно Шамони дал толчок развитию горных лыж как вида спорта и «толкнул» их в массы. Это связано и с проведением в Шамони первых зимних Олимпийских игр в 1924-м, и с нахождением там почти 5-километрового Монблана, и со множеством других трасс, которые почти все расположены на высоте более 2 000 метров.

Наша русскоговорящая компашка, не спеша пошла в местный прокат для примерки снаряжения. Напуганный отзывами русских туристов о хамоватых, высокомерных французах, которые презрительно относятся даже к английскому языку и признают только французский, я, как испуганный щенок, жался к супруге, которая могла изъясняться по-английски. Однако в прокате встречаем приветливых французов, которые даже пытались говорить на русском. Шутя над своими размерами (к слову, во мне 190 сантиметров и уже 140 килограммов), вместе с обслуживающим французом подобрал довольно приличное оборудование и даже купил пару ярких, интересных вещичек.

В дальнейшем при посещении магазинов и ресторанов наблюдали доброжелательное отношение местных жителей к русским. Нередко в общественных местах работали русские или французы, знающие «великий и могучий». И куда им деваться? В один из вечеров с супругой решили купить себе по куртке Монклер. Все 30 минут примерки французы носились вокруг как мухи, пытаясь найти 60–62-й размер Монклера. Их старания и мое терпение были вознаграждены – становлюсь обладателем фирменного пуховика, похожего на парашют. Так вот, за эти 30 минут в магазине я увидел только одного француза, который испуганно примерил джемпер и быстро ретировался между тюками вещей, купленных многочисленными «рашами». Ну, фиг с ним, с этим горным шопингом.

Самое главное – это трассы Шамони… Подъемники уходили куда-то далеко в небо, трассы были похожи на гигантские лианы, пересекающиеся между собой и теряющиеся в лесах. От яркого снега слепило глаза, горнолыжники как разноцветные мухи носились по склонам.

После приобретения скипассов, решили восстановить горнолыжные навыки на горке для новичков, где с криками и визгами катались подростки и дети. Поднявшись, казалось бы, на небольшую горку посмотрел вниз, где-то в глубине живота появился легкий холодок и возникло желание смешаться с толпой, сидящей в кафе. Сын внимательно смотрел на меня и дабы он не отфиксировал на лице зарождающие признаки страха, отталкиваюсь и набирая скорость по прямой лечу вниз. Через 100 метров мужественно падаю под насмешливыми взглядами интернациональной команды детей.

Пара спусков с детской горки – мышечная память восстановилась вместе со скромным опытом, наработанным в Сорочанах, Буковеле и Волене. Переоценил свои возможности полез на красный спуск, набрал скорость, перестал маневрировать, стал похож не летящий неуправляемый бильярдный шар и как результат жесткое падение. В голове брызнул фейерверк, жизнь курьерским поездом пронеслась перед газами.

Премного благодарен тому французу, который при подборе экипировки настоял на том, чтобы я взял себе шлем. Мое снаряжение разлетелось по горе метров на 20-ть. Начали останавливаться люди, позже меня собирала интернациональная команда, которой я и сейчас говорю «спасибо».

Реально оценив свои невысокие горнолыжные навыки, перемещаемся на спуски Ля Туз, которые были пологими и длинными. Для полной страховки на пару с другом взяли себе инструктора-француза, который за 200 евро готов был совершенствовать наши навыки. Услышав цену за услуги, завизжал диким кабаном и заявил, что за такие деньги готов хоть каждый день повторять свое многометровое падение. Посмеявшись, трогаемся с загорелым французом в тренировочный спуск.

Смотрю как виртуозно катается наш инструктор и другие французы и думаю, что новорожденных этой прекрасной страны сразу после роддома родители ставят на горные лыжи. Отработав технику, сталкиваюсь с другой проблемой: мои, как казалось, крепкие ноги не выдерживают специфических горнолыжных нагрузок. То есть, спустившись 3 раза с достаточно спокойной горы, чувствую в ногах так называемую «вату» и вялость. К счастью, мой друг также не страдал профессиональным подходом к горным лыжам, и мы коротали оставшееся время в горных кафе, беседуя на отвлеченные темы под «егермейстер» и «женепи»…

Погода баловала практически все дни. Небо было высоким, василькового цвета, а воздух таким прозрачным, что им хотелось напиться допьяна. Сидя на высоте 3–3,5 тысяч метров над уровнем моря, мы принимали солнечные ванны и вдыхали разряженный воздух, от которого кружилась голова. Хотя, возможно, на головокружение влияли местные национальные напитки и ощущение полной физической и духовной свободы.

Вслед за первооткрывателями Монблана – Бальмой и Паккаром – мы решили покорить Белую гору. Запланированную поездку на Монблан откладывали неоднократно – до последнего дня. Великая гора, по всей видимости, на нас обиделась и на момент нашего посещения покрылась мрачными тучами. Ветер кружил миллиарды больших снежинок. Они медленно падая нам на лицо, веки, губы. Молчаливо таяли, оставляя холодные капельки, словно это остатки их сердец.

Монблан – первая из гор, кто здоровается с солнцем и прощается с ним, на ней около сотни ледников, а внизу расположено 6 долин. Подъем на фуникулерах занимает около 20 минут с одной пересадкой. Выйдя на последней площадке, которая расположена несколько ниже пика Монблана, ощутил легкое головокружение и понял, что космонавтом мне не быть. Судя по белизне лица моей супруги, в покорители Марса она также не годилась.

От недостатка кислорода окончательно теряем ориентацию в пространстве, возникло ощущение, будто земля уходит из-под ног. Чтобы удержаться в вертикальном положении, мозг запускает каскад реакций, призванных вернуть чувство равновесия. Неприятные ощущения.

Захотелось в туалет. Эту пикантную подробность озвучиваю с целью описать французский туалет на высоте более 4 000 метров. Он был исключительно чист и современен. Хорошо пах и мог соперничать со своими собратьями в центре Москвы. Вспоминаются подъем на Ай-Петри и тамошние отхожие места…

Смотреть было не на что и некуда: внизу и вверху облака, в глаза сыпал снег в виде режущей крошки. Удивили вороны, которые проворно прыгали по ограждениям, каркали и разглядывали мерзнущих туристов. Однако понимание того, что ты находишься рядом с пиком самой высокой горы Альп, делало момент торжественным и ярким, несмотря на отсутствие видимости.

На следующий день – дорога в аэропорт. Уезжать не хотелось, в дороге подбадривали себя разговорами о том, что обязательно вернемся в эти волшебные места.

Вьетнам, Камбоджа, февраль 2013

Любое путешествие начинается с приключения. И это не исключение…

Билеты бизнес-класса в Хошимин с целью экономии финансов покупались задолго до вылета. Электронный билет за давностью времени был потерян, и в памяти осталось лишь число вылета. Супруга, явно не обрадованная восстановлением билета, уткнулась в Инет. Дружно вспоминали время вылета, рейс, аэропорт. В ходе диалога любимая упомянула – о каком-то «рейсе из Внуково». Деталей не запомнил, но аэропорт Внуково врезался в память, как шуруп в доску. Распечатали электронный билет на том и остановились.

Итак, день вылета – сборы, суета, последние наставления остающимся в холодной Москве партнерам. Напряженности прибавило сообщение, полученное за 8 часов до вылета от моих друзей из Вьетнама. Дословно: «Если не сложно, купи, пож., 7 буханок черного хлеба, 10 банок шпрот, 10 банок красной икры, 10 вакуумных упаковок красной рыбы и палтуса, 5 кг шоколадных конфет». Подумал, что это шутка, однако, получив подтверждение, с грустью начал собираться в магазин, вспоминая, есть ли у нас статья за контрабанду черного хлеба.

Сев в машину, уверенно заявляю водителю: «Внуково». Доехали достаточно быстро к 18.00, когда вылет в 23.00. Смакую предстоящую бесплатную выпивку в зале бизнес-класса, активно выделяю слюню. Табло – рейса указанного в билете нет… Справочная ударила меня, как плетью: «Ваш рейс из Шереметьево». Организм на несколько секунд парализовало, но, собравшись с духом, позвонил водителю, невысокому жизнерадостному парню из подмосковья по имени Николай, и сообщил о новом маршруте. Шансов было немного, точнее, когда мы выехали на МКАД, я понял, что их нет: кольцевая стояла стеной.

Сказав Николаю одну фразу – что Вьетнам зависит только от него, я упал на заднее сидение микроавтобуса «фольксваген», закрыл шторки и приготовился к гонкам. Водитель цеплялся на хвост различных машин со спецсигналами, которые «расчищали» себе МКАД, – от ГИБДД до скорой помощи. Московские автовладельцы, ненавидящие все машины со спецсигналами, от депутатских до президентских, пытались «отрезать» наглый «фольксваген», идущий в 30 сантиметрах от заднего бампера скорой помощи, около сотни раз. На момент выезда на Ленинградку я хватанул сколько адреналина, что можно было никуда не лететь.

Шереметьево, бизнес-класс, уныло глядел на меня 2 сортами коньяка, дешевым виски и незамысловатыми закусками. Плеснув себе «два по 100», прихожу после гонок на МКАДе в себя и расплываюсь в мягком кресле. До отлета был целый час, напиваться не хотелось, так как впереди – пугающие 11 часов перелета, пошел бродить по дьюти-фри. Единственной покупкой была пластмассовая бутылка 0,5 виски. Много значит интуиция… Как сказал юморист Шестаков, «интуиция – это способность головы чуять жопой». Покупая американскую самогонку, думал: зачем? У меня же «бизнес» – «всё включено», наливай, гуляй. Но подсознание говорило: подстрахуйся, подстрахуйся…

Бизнес-салон встретил хмурыми немолодыми стюардессами, выжимающими из себя улыбки, как пасту из тюбика. Дежурный стакан кислого советского шампанского. Алкогольного экстремизма на борту не планировалось, мои просьбы налить виски воспринимались без энтузиазма – «готовились к взлету». Увидев мой американский шкалик, старшая проводница, особо усталая, сказала: «Свое нельзя». Нельзя так нельзя – и я отложил американский самогон в сторону, пытаясь найти выход из ситуации.

Ужин обычный, без красной икры и деликатесов, положенные 2 стаканчика по 50 миллилитров виски. Что такое 100 граммов для крупногабаритного тела, закаленного на деревенской самогонке и домашнем вине? Набираюсь наглости, прошу третий. Старшая стюардесса недовольно посмотрела, но свой служебный долг выполнила. Понимаю, что это последняя рюмка на халяву, и начинаю высматривать среди снующих стюардесс, союзника.

Подзываю стюардессу по имени Люба, невысокую блондинку с правильными, но увядающими чертами лица – прошу наклониться. Излагаю просьбу – взять у меня виски и наливать его как сок – за этот «подлог» предлагаю 50 долларов. Бутылка и 50 баксов исчезают профессионально, когда старшая стюардесса находится в конце бизнес-класса. Через 10 минут получаю действительно качественное обслуживание: как только я просыпаюсь, мне дают «сок», и я опять проваливаюсь в сон. Так меня «убаюкивали» до самого Хошимина.

Через 11 часов поблагодарив понимающую стюардессу, за сотрудничество, выхожу в аэропорту Таншоннят, где таможня бьет колотушкой по паспортине и дает мне право находиться в социалистической республике 15 дней без визы. Встречают ребята из «Зарубежнефти», Дима невысокий плотный шатен и худощавый высокий Олег, с усталым взглядом. Дима и Олег были организаторами моего досуга на Индокитайском полуострове. Заезжаем перекусить в бар, где владелец – чех. Хорошее пиво и закуски, если закрыть глаза и уши, кажется, что находишься в Праге. После пары бокалов пива потек разговор, в ходе которого интересовался историей ВСР.

Сайгон, а с 1975 года – Хошимин, ранее был портом Камбоджи, после Второй мировой войны, город контролировался французами и, как известно, американцами. С 1955-го по 1975 год он являлся столицей Южного Вьетнама, где обосновались американцы в рамках борьбы с коммунистическим режимом, за что поплатились жизнями 50-ю тысяч молодых парней. Американцы контролировали незначительные территории Южного Вьетнама, осуществляя вылазки вглубь страны. Однако, даже под Сайгоном были многокилометровые туннели, откуда вьетнамцы атаковали американский военный контингент. После завоевания Сайгона, северными вьетнамцами город был переименован в честь первого президента Вьетнама – Хо Ши Мина.

История Вьетнама после 11-часового перелета и пива перестала меня интересовать достаточно быстро, и друзья повезли меня в Вунгтау, который находится в 120-ти километрах от Хошимина и считается элитным курортом республики. На дорогах немыслимое количество мопедов, их лихие маневры перед капотом нашего автомобиля доводили до исступления. Дима уворачивался от летящих под колеса вьетнамцев и меланхолично сигналил, поправлял очки. Дипномера давали возможность двигаться несколько быстрее ограничения в 50-ть километров по всем трассам Вьетнама!!!

Вунгтау встретило нас богатыми виллами, ресторанами и пансионами. Заселение в шикарный отель «Империал» произошло быстро, по приходе в прохладный номер проваливаюсь в тревожный сон.

Утром звенящим колоколом ударило по голове, слава Хо Ше Мину – мини бар был набит выпивкой. Через пол часа зайчиком скачу по надземному переходу на пустынный пляж «Империала», где располагаюсь на уютном шезлонге в окружении чаек и услужливых официантов. Отдыхающих почти не было, за исключением «семьи якудзы» – папы и сына – до пят в татуировках. Море слегка расстроило: оно было мутное, а временами просто грязное. Муть образовалась от волн и песка, а грязь – от буровых установок, расположенных недалеко в море. Легкое недовольство качеством несвежей пучины, скрашиваю употреблением пива и закусок из морепродуктов. День закончил ужином в «Империале», цена за который дотягивала до московской. Дни потекли и были похожи один на другой…

На четвертое утро в Вунгтау, двигаясь по знакомому переходу, увидел справа от себя статую Христа с распростертыми руками, как в Рио-де-Жанейро… Потея, я начал анализировать ситуацию. Белую горячку отмел – слишком рано, перемещение меня в Рио-де-Жанейро, как и перемещение статуи в Вонгтау, – также. Помог звонок другу-товарищу из «Зарубежнефти» – Дмитрию. Тот велел мне успокоиться и рассказал, что статуя стоит на вершине Малой горы, она действительно похожа на статую Христа в Рио-де-Жанейро – в виде Иисуса с распростертыми руками, только несколько меньше – 36 метров. Иисус устремляет взгляд на Южно-Китайское море. В конце телефонной лекции мой друг предложил подняться к статуе и насладится видами. Жара, влажность и пиво не дали осуществится туристической задачи, ограничились рассматриванием изваяния издалека.

Позже узнаю, что подобных статуй более 10-ти по всему миру, 2 из нихнаходятся в воде (Италия и Мальта). Удивили поляки – возведя в 2010 году, обелиск Христу – высотой аж в 51 метр! Переплюнули весь мир, Церетели укуси их зайц.

Мой незамысловатый тюлений отдых через 5-ть дней был прерван жестким приказом товарищей из «Зарубежнефти» – труба зовет в Камбоджу. Начал косить, ссылаясь на незнание английского и возможный абстинентный синдром в дороге. Аргументы встречающей-провожающей стороны были неумолимы: дашь стюардессе 5 долларов, «она заполнит карту», «прямых рейсов между Россией и Камбоджей нет, и специально ты в Камбоджу не прилетишь», «лететь 1 час», «там есть на что посмотреть», «всего 3 дня» и т. д. – я сломался…

И вот знакомый аэропорт Таншоннят, и через час – камбоджийский Сим Рип. Следуя совету товарищей, дал стюардессе 5 баксов, она радостно пискнула и заполнила какую-то бумажку. Складывается впечатление, что въезд в Камбоджу происходит по миграционной карте наподобие той, которую мы заполняем при въезде на Украину. Как я ошибался… Подойдя к пограничнику, даю ему паспорт и филькину грамоту, заполненную кем-то на высоте 10 000 метров. Пограничник что-то устало ответил по-английски и показал в сторону второй очереди.

Присмотревшись, вижу, что у народа в руках фотографии и несколько листов исписанной бумаги, касающихся их автобиографических данных. Застыв в прыжке минут на 5-ть, понимаю: чтобы пересечь заветную границу, мне надо получить практически полноценную визу. Заскулив, подбегаю к стойке, где сдавались документы на получение визы, что-то испуганно пролепетал на смеси русского и… неизвестного мне языка, кхмер ответил на английском и показал на аппарат, где можно сделать фото. Аппарат неумолимо взирал на меня инструкцией на английском языке… захотелось плакать.

Собрав всю свою волю, прикидываю, что делать – разыграть острый сердечный приступ или притвориться душевнобольным. Решил идти сложным путем – собрать в кучу все знания английского языка. Вышло следующее: «Айм рашен турист, ноу инглиш, хелп ми», для полного понимания я сунул в паспорт 50-долларовую купюру. Смышленый кхмер всё понял, что-то начал заполнять в документах, сделал ксерокс паспорта и заплатил пошлину. В результате у меня в паспорте появилась виза на весь лист, да еще некрасиво скрепленная скобкой степлера. На Сейшелах я удостоился маленькой печати в виде попы, а тут почти камбоджийский «шенген».

Экскурсовод, женщина около 45 лет, озабоченно выглядывала русского туриста возле выхода с табличкой, где была написана моя фамилия. После знакомства я стал называть ее Леной, а она меня – «большой Эдуард». В машине Лена начала выполнять свои обязанности и с вожделением рассказывала, что Камбоджа – государство с многовековой богатой историей, берущей начало в VII веке. Когда-то Камбоджа была сильным государством. Название города Сим Рип, куда мы ехали, переводится как «победа над тайцами». Население Сим Рипа – 10 000 человек, практически все жители занимаются обслуживанием туристов, приезжающих в храмовый комплекс Ангкор – символ и душу Камбоджи…

История Камбоджи повторяет историю всех могущественных государств: развитие – завоевательные воины – правление – упадок – завоевания в обратной последовательности. Королевство Ангкор в XII веке расширило свои владения за счет Бирмы, Таиланда, Лаоса, Вьетнама и Малайзии. Однако позже вьетнамцы и тайцы, которые раньше подносили рис кхмерам, завоевывали Камбоджу и «откусывали от нее куски».

В настоящее время Камбоджи является слаборазвитым аграрным государством. Большинство промышленных предприятий занимается переработкой сельскохозяйственной продукции, народ работает в сфере туризма, сельского хозяйства, занимается рыбной ловлей и производит дешевую одежду. Любовь к недорогому хлопковому трикотажу с национальной символикой, желание порадовать друзей и немного рисовой водки на борту, превратили меня в матерого шопоголика. За 3 дня набрал на рынке в Сим Рипе 2 внушительные сумки с майками, шортами и сувенирами.

Первый день проходит в снятии стресса путем приема пищи в виде вкусного обеда с морепродуктами и рисовой водкой. Причем приглашенный к столу водитель пил на ровне со мной, ГАИ по ходу в государстве напрочь отсутствует, Елена ограничилась бокалом белого вина. Счастливые приезжаем в отель, где меня оставляют в покое до следующего дня. Выглянув в окно, увидел бирюзовый бассейн с шезлонгами, но жара, влага и рисовая водка убаюкали меня, как любящая мама младенца.