Эволюция духа

Не так-то просто, конечно, объяснить низвержение Семаила, очень важного лица среди ангелов, судя по тому, что у него было двенадцать пар крыльев, а у священных животных и у серафимов всего по шести, но между его падением и этими разногласиями существует прямая связь. Именно Семаил всегда подзуживал ангелов против человека или, вернее, против того пристрастия, какое бог питал к человеку; и когда однажды господь повелел рати небесной поклониться Адаму за его разум и за то, что он назвал вещи их именами, все, хоть и пряча усмешку или насупив брови, повиновались этому приказу, и только Семаил его ослушался. С безумной откровенностью он заявил, что это нелепость, что незачем сотворенным из сияния славы божией падать ниц перед тем, кто создан из праха земного, – и тут-то как раз он и был низвергнут, что издали походило на паденье звезды. Хотя остальные ангелы, разумеется, испугались и с тех пор зарубили себе на носу, что с человеком нужно держаться крайне осторожно, все-таки совершенно ясно, что всякое усиленье греховности на земле, такое, например, как перед потопом или в Содоме и Гоморре, – это очередное торжество для святой рати и очередная незадача для творца, который вынужден в таких случаях производить ужасную чистку – не столько по собственному почину, сколько под моральным давлением небес.

Но если все эти догадки справедливы, как же обстоит дело с задачей "второго посланца", духа? Действительно ли он послан затем, чтобы уничтожить материальный мир, освободив из его плена душу и вернув ее в родные пределы?

Можно предположить, что это не входит в замысел бога и что на самом деле, вопреки своей славе, дух был послан к душе вовсе не для того, чтобы стать могильщиком мира форм, созданного ею при дружественном пособничестве бога. Тайна тут, возможно, другая, и ключ к ней, возможно, дают слова учения о том, что второй посланец – это все тот же посланный прежде на борьбу со злом светочеловек. Мы давно знаем, что тайна вольно обращается с грамматическими временами и вполне может употребить прошедшее, имея в виду будущее. Слова о том, что душа и дух были едины, возможно, должны означать, что некогда они будут едины. Да, это тем более вероятно, что дух сам по себе представляет собой в основном принцип будущего, утверждение "будет", "должно быть", меж тем как душа, находясь в плену форм, благочестиво верна прошлому, священному "было". Где тут жизнь и где смерть, трудно сказать; обе стороны – и слившаяся с природой душа, и находящийся вне мира дух, принцип прошлого и принцип будущего, – обе стороны, каждая по-своему, претендуют на званье живой воды и обвиняют друг друга в содействии смерти – и обе правы, потому что ни природу без духа, ни дух без природы, пожалуй, не назовешь жизнью.

Тайна же и тихая надежда бога состоит, вероятно, в их слиянье, в настоящем приходе духа в мир души, во взаимопроникновенье обоих начал, в том, что они, оставив друг друга, станут человечеством, благословенным свыше благословением неба и снизу благословением бездны.

Вот, быть может, каков тайный, сокровеннейший смысл этого ученья, хотя сомнительно, чтобы уже известное нам, самоотверженно-угодливое поведение духа, вызванное чрезмерной его чувствительностью к упреку в служении смерти, было верным путем к вышеобрисованной цели. Сколько бы дух ни старался наделить немую страсть души своим остроумием, чтя могилы, называя прошлое единственным источником жизни, а себя самого выставляя злодеем-фанатиком, губительно притесняющим жизнь, – кем бы он ни прикидывался, он все равно остается самим собой: напоминающим гонцом, тем принципом осужденья, противоречия, непоседливости, что, выбрав среди довольных и ублаженных кого-то одного, родит в его груди тревогу сверхъестественно огромной беды, гонит его из ворот состоявшегося и данного в авантюрно-неведомое и уподобляет камню, который, покатившись, кладет начало необозримому множеству перемен и свершений.

Приведенные выше рассуждения Т.Манна, поражают не только своим высокохудожественным изложением, исключительно тонким чувством юмора, но также глубиной проникновения в сущность проблемы. Здесь прослеживается и двойственность Духа, и его миссия, как цель задуманная богом, и сложность осуществления этой цели из-за «упрямства» материи.

Естественно, с точки зрения Науки, данные рассуждения надо воспринимать как метафорическое представление истинного состояния космогонической проблемы – причины Всего Сущего. В этом смысле, подход Т. Манна роднит его, с одной стороны – с буддизмом, а с другой – с современными представлениями космологии. Было бы очень полезным обратить внимание выдающихся писателей (если они еще остались) на возможность аналогичной попытки художественно (а не научно-популярно) описать ситуацию в современной науке.

1.3 Религия и Наука

Проводя анализ, рассмотренных выше религий, мы пытались уловить элементы эволюционного развития представлений религии о Духе. К сожалению, такого элемента эволюционности в религиозных учениях мы не обнаружили, поэтому прогресса в понимании сущности Духа здесь не наблюдается, а значит, в них нет главного связующего звена, позволяющего понять цель Религии.

Основные идеи о природе Духа уже были заложены в самых древнейших религиях, а более поздние религии приспосабливали эти древние знания под свои, чаще всего политические, задачи. К сожалению, полное содержание индуистско-буддистской философии до сих пор нам не известно. Отдельные попытки приоткрыть завесу над этой интригующей тайной, пока не дали ощутимых результатов, но все же производят определенное, на уровне мистики, впечатление. Например, вызывает искреннее изумление способность Е.Блаватской, обыкновенной женщины без особых природных задатков и образования, самостоятельно написать солидные религиозно-философские трактаты по буддизму, содержащие огромный объем знаний из разных областей науки и религии. Сама Е.Блаватская признавалась [3], что все ее книги продиктованы ей Свыше. Хотя понятие Духа у Е.Блаватской занимает центральное место, но его сущность так и осталась нераскрытой (с точки зрения современной науки). К тому же, религиозно-философские представления буддизма находятся в резком антагонизме с монотеистическими религиями.

Серьезные попытки найти точки соприкосновения Религии с Наукой неоднократно предпринимались в христианском учении. Причем аргументы в пользу Религии менялись в прямом соответствии с добытыми наукой, все новыми и новыми фактами. Эту тенденцию нетрудно проследить даже на небольшом отрезке времени, связанным с фундаментальными научными открытиями в 20-ом столетии.

Например, архиепископ Лука (в миру – В.Ф.Войно-Ясенецкий) в своих лекциях «О Духе, Душе и Теле» (начало 20-го столетия) так представлял «победу» Религии над Наукой: в 19 веке царила безусловная вера в догматы науки и только избранные умы видели трещины в величественном здании классического естествознания. Но вот великие открытия в самом конце 19-го и начале 20-го столетия неожиданно раскачали устои этого здания. И далее Лука все, действительно революционные, научные открытия приписывает пророческим откровениям Библии. При этом, оставаясь на уровне достижений науки (физиологии) того времени, он представляет сердце, как орган высшего познания: «концепции, изобретенные разумом, работающим попусту и в пустоте, не могут быть ничем иным, как пустыми химерами, годными лишь для удовлетворения «профессоров философии»; мозговая кора анализирует не чувства, а ощущения».

Справедливости ради следует отметить, что рассуждения Луки о Духе и Душе более соответствуют современным воззрениям: «Дух человеческий есть дыхание Духа Божьего и уже поэтому он бессмертен, как все бестелесые, ангельские духи. В ряду земных существ человек первое и единственное духовное существо, и были люди, являвшие очень высокие степени духовности, почти достигшие при жизни освобождения духа от тела. Весь мир живых существ, даже вся природа, являет великий закон постепенного и бесконечного совершенствования форм, и невозможно допустить, чтобы высшее совершенство, достигнутое в земной природе, духовность человека, не имело дальнейшего развития за пределами земного мира. Что мешает допустить, что небесные тела служат местом обитания бесчисленных живых и разумных существ, высших форм интеллектуальности – это бесплотные духи не нуждающиеся в физических условиях жизни. Существование различных существ, отличных от людей, имеющих совсем иной тип организации, чем человеческий – это не только возможно, но и в высшей степени вероятно».

Сравним эти, где-то даже пророческие, высказывания Луки с современными представлениями профессора Московской Духовной Академии А.И.Осипова (лекции «Путь разума в поисках истины»): «теперь, когда естественные науки убедительно свидетельствуют о том, что все уровни микро-, макро– и мега-мира: материальный, биологический, психический, нравственный и духовный – все вместе и каждый в отдельности настолько разумно организованы и так соотносятся между собой, что фактически не остается сомнений в антропном принципе устройства мира – естественнонаучная апологетика как никогда достигает своей цели, показывая, что наука и религия не только не враги, но каждая из них своими средствами открывает человеку существование высшего Разума – Бога. Таким образом, религия ставит своей целью такое раскрытие христианской веры, которое позволило бы каждому человеку, ищущему смысла жизни, увидеть, что христианство это не слепая вера, но религия действительно отвечающая основным жизненным запросам человеческого бытия. Этим объясняется и специфика богословской науки, заключающаяся, прежде всего в том, что она обращается не только к Библии и святоотеческому учению, но и к нехристианской религиозной и философской мысли, к достижениям естественных и гуманитарных наук, к истории, искусству – культуре в целом».

А.И.Осипов так определяет основные истины религии: Первая – это исповедание духовного, совершенного, разумного личного начала – Бога, являющегося Источником (Причиной) бытия, всего существующего, в том числе человека и всегда активно присутствующего в мире. По христианскому учению Бог есть Любовь. Он наш Отец, мы Им живем и движемся и существуем. Бог есть реально существующий и неизменный, личностный идеал добра, истины и красоты и конечная цель духовных устремлений человека. Этим, в частности, христианство, как и другие религии, принципиально отличается от иных мировоззрений, для которых высший идеал реально не существует, а является лишь плодом человеческих мечтаний, рациональных построений и надежд.

Вторая – это убеждение в том, что человек принципиально отличается от всех других видов и форм жизни, что он есть не просто существо биологически высшее, но и в первую очередь духовное, обладающее не только телом, но и душой, носительницей ума, сердца (органа чувств), воли, самой личности, способной вступать в общение, единение с Богом, с духовным миром. По христианскому учению, человек есть образ Божий. Эта истина религии неразрывно связана с более или менее развитым в отдельных религиях учением о посмертном существовании человека. В христианском Откровении находим большее – учение о всеобщем воскресении и вечной жизни человека (а не одной лишь души), благодаря чему его земная жизнь и деятельность приобретает особенно ответственный характер и полноценный смысл.

Третья – это вера в Откровения Бога и необходимость для человека праведной жизни, соответствующей догматам и заповедям религии. Также вера в бытие мира сверхестественных ангелов и демонов (бесов), вступая в контакт с которыми (своими поступками) человек в большой степени определяет свою жизнь.

Очевидным элементом любой религии является культ, то есть совокупность всех его внешних богослужебно-обрядовых форм действий и правил».

А.И.Осипов признает, что спор Религии с Наукой сводится к одному, главному вопросу: есть Бог, или Его нет? Аргументы Религии в пользу существования Бога следующие:

а) космологический аргумент – основан на причинности, как всеобщего закона бытия. Исходя из этого закона, делается вывод, что должна быть первопричина и самого бытия. Таковой причиной, естественно, может быть лишь сверхбытие, которое ничем не обусловлено и существует вечно. Это сверхбытие и есть Бог.

б) телеологический аргумент – основан на разумности, совершенстве наблюдаемого мира – устройство мира, как в отдельных частях, так и в целом (познанном) поражают своей гармоничностью и закономерностью, свидетельствующими о сверхразумности и всемогуществе силы, его создавшей. Таковой может быть только Бог. Ценность телеологического аргумента состоит прежде всего в том, что он ставит человеческое сознание перед альтернативой: признать ли Разум источником целесообразно устроенного мира, или же, – «что-то пока неизвестное»? Первое открывает человеку высокий и святой смысл жизни. Второе оставляет его в полной внутренней растерянности и безысходности.

Заметим, что когда аргументы религии выходят на эмоциональный уровень – «верю не верю», ссылаются на общепризнанные авторитеты, например, А.Эйнштейна: «моя религия – это глубоко прочувствованная уверенность в существовании Высшего Интеллекта, который открывается нам в доступном познанию мире».

в) психологический аргумент – поскольку идея Бога как Существа всесовершенного, вечного присутствует в человеческом сознании, а таковая идея не могла ни от впечатлений внешнего мира, ни как результат чисто мыслительной деятельности человека, его психики – следовательно, источник ее принадлежит Самому Богу.

г) исторический аргумент – нет племени столь дикого, нет человека, настолько потерявшего сознание о нравственных обязанностях, душу которого не освещала бы мысль о богах. Истории не известно ни одного атеистического племени.

д) нравственный аргумент – исходит из факта присутствия в человеке нравственного чувства и из идеи нравственного и духовного совершенства человека, как высшей цели, к которой стремится нравственное существо.

В итоге, не смотря на то, что практически все аргументы взяты из арсенала Науки, Осипов утверждает, что Религия и Наука – это две принципиально разные области человеческой жизнедеятельности. У них разные исходные посылки, разные цели, задачи, методы. Эти сферы могут соприкасаться, пересекаться, но не опровергать одна другую.