Михаил Ефремов. Последняя роль

Форс-мажор

В этой нашей беседе мы прошлись по темам, без коих не обходится ни одно пространное интервью Михал-Олегыча.

Ты ведь был всегда этаким мажором.

– Я был форс-мажором. Ну, как? У меня прапрадедушка перевел Библию на чувашский. Дедушка – главный режиссер Большого театра. Папа – понятно.

NB Иван Яковлевич Яковлев, просветитель, православный миссионер, педагог, организатор народных школ, создатель современного чувашского алфавита и учебников чувашского и русского языков для чувашей, писатель, переводчик, фольклорист. В университете Яковлев знакомится с ученым-ориенталистом профессором Н. И. Ильминским, консультируется у него по «инородческому» (национальному) вопросу. При содействии Ильминского к концу 1871 года Иван Яковлев составляет на основе русской графики первый вариант нового чувашского алфавита, поскольку старый, созданный на основе древнебулгарского (тюркского) языка в начале текущего тысячелетия, был основательно забыт. В дальнейшем яковлевский алфавит совершенствуется. В 1872 году на нем был издан букварь. Первые два выпуска букваря Яковлев, сам испытывая материальные затруднения, издал на собственные средства. Тогдашними консерваторами букварь был встречен в штыки: «Пылкость молодой натуры, с которой он принялся за дело, была причиной того, что он встал на неправильный путь в инородческом деле. Г-н Яковлев в деле образования чуваш задался мыслью чувашский язык сделать книжным…»

Нет, ну, я помню: в школе учились с внучкой Промыслова…

– И с внучкой маршала Устинова.

Вы с Антоном Табаковым – в одном классе?

– Нет, нет. Это Промыслова и Устинова. Там в классе А училась внучка Промыслова, а меня переводили из А в Б.

А почему переводили?

– За плохое поведение.

Я, как это, «развратил один класс» и меня перевели развращать другой.

Из интервью Михаила Ефремова Станиславу Кучеру, RTVI (2019):

Я учился в 31-й школе. Это за МХАТом на Тверском бульваре. Это серьезное было у меня потрясение. Когда я учился в 60-й школе до 4 класса, в 4 классе совершил хулиганский поступок. Меня назвали фашистом, выгнали из пионеров и из школы.

Я с мальчика трусы сдернул и в раздевалку девочкам его затолкнул. Мальчика без трусов. Раз – к девочкам в раздевалку! «Ха-ха-ха». И сказали, что «все, он теперь заикаться начнет». Но он не начал, все нормально. И оттуда меня родители забрали и отдали как раз за соседний дом с папиной работой, чтоб… тоже был. Уже в этой школе я увидел, что ребята ходят не в школьной форме, а в джинсах, что ребята пишут «Паркерами», что у всех какие-то сумочки.

У меня были классы «А» и «Б». У меня в одном классе училась внучка Промыслова, а в другом – внучка Устинова. Промыслов – это тогдашний Собянин, а Устинов – тогдашний Шойгу. Ну и как? Там утром в 8:30 подъезжало до хрена черных машин. Привозили детей в школу. Там все было…

Когда я перешел туда учиться и там меня встретили так – «ну и что там?». И, в общем, туда пришел Антон Табаков, который учился на три года старше меня, но в этой же школе. Он пришел и сказал: «Если кто-чего, со мной дело иметь будете…» Потом я так же приходил в классе 9-м, когда уже подрос, в 6 класс к Феде Бондарчуку и Стёпе Михалкову и говорил всему классу, что «если кто их тронет, то…» Такая мажорская среда у нас была.

По-моему, с Антоном в классе учились Никита Хрущёв (внук Хрущёва) и Серёжа Аллилуев, внук Сталина. Представляешь, какая школа, какие там вообще вот эти все штуки были? На мой взгляд, у нас была демократия.

Родителями не мерялись. Но мерялись все время какими-то типа машинками, потом чуть постарше стали – сигаретами. Когда я туда пришел, уже даже в 5 классе меня спросили: «Salem будешь?» Я говорю: «Я есть не хочу». Потому что я подумал, что это салями имеют в виду, колбасу. А уже покуривали. Никто даже не знал о существовании таких сигарет в СССР тогда…

Когда-то какое-то интервью я давал. И я, перефразируя Пушкина, сказал: «С моим умом и талантом родиться сыном Ефремова!».

Это такая штука, которая с тобой всегда. Ты с ней ничего не можешь сделать. И отношение людей такое. Когда я в институт поступал, конкурс прошел (на удивление) в школу-студию МХАТ, когда объявляли фамилии, кто прошел, объявили мою, сзади девочка девочке сказала: «Ну, я тебе говорила!» Я слушаю это за собой всю жизнь. Я так понимаю, что и дети мои это слышат.

Из интервью Михаила Ефремова журналу «Интервью» (2013):

Я воспитываю детей… невмешательством. Особенно сыновей – они у меня уже взрослые, состоявшиеся личности. Однажды мой второй сын Николай попал в милицию – я его подверг на месяц остракизму. И что? И ничего. Он сам вне зависимости от моего с ним общения сделал все необходимые выводы. Уверен, что правильные. С парнями вообще не надо церемониться. Не думаю, что навязывать им свой литературный вкус, в котором и сам, признаюсь, сомневаюсь – правильное решение. Главное, чтобы они прочли Библию, Тору и Коран. Это не религиозные книги, это духовная литература, которая многое объясняет. Она освящает.

Родители читали много и со вкусом. Если посмотреть на нашу библиотеку, то можно было увидеть много закладок в книгах. Но у нас не практиковались советы в части книг – каждый читал то, что хотел. Не припомню, чтобы отец мне говорил: «Миша, читай то-то, делай то-то». Разве что мама пыталась развивать мой литературный вкус, часто говорила: «Мальчик из такой хорошей семьи, а такой серый. Неудобно». А воспитание со стороны отца было другим – ни напутствий, ни советов, даже не могу сказать, чем именно, но он меня воспитывал, это точно. Наверное, тем, что он просто был рядом. Я думаю, что литература соответствует времени, в котором ты читаешь книги. Конкретный, отдельно взятый момент, когда у тебя в руках появилась эта книга. Хорошее у тебя настроение, плохое, пьяный ты или в депрессии, хочется ли тебе полежать или поплясать – вот при разном настроении любима разная литература. Например, в армии я нормально служил только первые полгода, а вторые полгода не знали, куда меня «пришпандорить». Вот я и взялся читать – Тургенева, Лескова, Гоголя. Тогда у меня были обстоятельства и настроение такое – подходящее чтению классики. В какие-то моменты мне очень помогло «Откровение Иоанна Богослова». Как ни странно, в определенный жизненный момент, достаточно сложный, я читал не самую легкую часть библейских сказаний. И она меня укрепила.

Из интервью Михаила Ефремова «Новому времени» (2015):

Я никогда с отцом не говорил о том, что происходит в стране, потому что и так все понятно было. Ведь именно из его книжного шкафа я впервые достал «Архипелаг ГУЛАГ» и другие запрещенные книги.

Отец никогда в школу не ходил?

– Дед один раз пришел, Борис Александрович Покровский, с этой, со Звездой Героя соцтруда на груди.

NB Борис Покровский – оперный режиссер, педагог, публицист; народный артист СССР, лауреат Ленинской премии, четырех Сталинских премий и двух Государственных премий России. Кавалер двух орденов Ленина. Осуществил первую постановку оперы «Война и мир» С. Прокофьева в Ленинграде (1946, Ленинградский академический Малый театр оперы и балета). По его просьбе С. Прокофьев написал вальс Наташи Ростовой, ставший символом этой оперы. В 1947 году постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) о формализме в музыке была осуждена поставленная им опера «Великая дружба» В. Мурадели, однако каких-либо мер по отношению к режиссеру не последовало. В 1972 году основал Московский камерный музыкальный театр (ныне Камерный музыкальный театр имени Б. А. Покровского), получивший в 1997 году к 25-летию звание академического. Поставил здесь 75 произведений, из них – древнейшую русскую оперу XVII века «Ростовское действо» (1982) и одну из первых итальянских опер XVI века – «Эвридику» Я. Пери (1994), а также «Похождения повесы» И. Стравинского – первая постановка в России, «Дирижер оркестра» Д. Чимарозы, «Жизнь с идиотом» А. Шнитке и другие. Много работал за рубежом. Был первым постановщиком опер С. Прокофьева, получивших всеобщую известность, – «Война и мир» в Софийской народной опере (1957), «Огненный ангел» в Праге (1981).

Михаил Ефремов когда-нибудь ходил в школу?

– Да, недавно (беседа 2019 года. – Е.Д.) ходил на «последний звонок» к дочке своей старшей.

NB Анна-Мария Михайловна Ефремова – единственный ребенок, которого актеру подарила (14 октября 2020) жена № 4 Ксения Качалина. И, опять же, единственный, что не избегает общения с прессой, в интервью после ареста родителя призналась: «Неприятно было посещать отца в первый раз с момента трагедии из-за огромного скопления журналистов у дверей. Отца в тот момент не было дома, его увезли на допрос, так что нас встретила Соня, его жена. Мы приехали туда с моей крестной Ренатой Литвиновой – она хотела поддержать меня и передать слова поддержки отцу, а уехала минут через 20−30 после того, как узнала, что конкретно ей посещать его нельзя. Хорошо, что это пришлось на тот момент, когда его не было дома: Рената не близкий родственник, так что это могло бы привести к серьезным проблемам… Гендерные стереотипы окружают каждого человека с младенчества – начиная с цвета детской комнаты и заканчивая тем, что твоя мама заставляет тебя надевать эту чертову юбку на детский праздник, когда так хочется повозиться с другими детьми. Испортишь одежду – будут ругать. “Ты же девочка. Сиди ровно!” Это капает на мозг раз за разом: ты же девочка, не ходи туда, не делай это, красивая, уберись, замажь, переоденься, видно соски, маленькая попа, ты же девочка, нормальные трусы, лифчик режет плечи, некрасивая, нет карманов на платьях, нужно брить все. Девочка, девочка, девочка… Все эти маленькие детали складываются в одну большую картину, как частицы пазла, – и в определенный момент тебя начинает это настолько раздражать, что ты посылаешь все на девятый круг к дьяволу или куда подальше. Потом, естественно, проходишь через период бунта: я, наверное, мальчик, раз мне это не нравится. Но обнаруживаешь, что и там, по сути, то же самое». Режиссер Валерий Сергеев заявил про мать девушки: «Всех своих жен Ефремов подсаживал на выпивку. Ася Воробьёва настрадалась от него и сбежала. На его третью жену Евгению Добровольскую достаточно посмотреть – все на лице написано. Четвертая жена Ксения Качалина спивается».

А школа все та же?

– Нет, это «Класс-Центр» Сергея Зиновьевича Казарновского, известная такая школа.

Многие отправляют сейчас за границу детей получать образование…

– Ну, это, я думаю, происходит потому, что за границей лучше образование.

У меня пока нет такой цели, но мысли были.

А вот эти решения – отправить за границу, оставить здесь – решения коллегиальные или это всегда решения отца?

– Нет, это коллегиальные, конечно. Коллегиальные. Должна мать принимать в этом участие и сам человек, которого посылаешь.

Из воспоминаний Софьи Кругликовой:

«Детей заводить я не очень торопилась. Мне было больше тридцати, и понимание ответственности поднялось уже выше среднего уровня. Я плохо представляла себе, как и на что мы стали бы существовать, ведь в то время Миша зарабатывал совсем немного, от спектакля до спектакля. Деятели кинематографии не стояли в очереди, чтобы вписаться в его график занятости. Мало кто решался связаться с артистом, который до конца смены может не додержаться. Плюс к тому, когда мы познакомились, Анне-Марии, Мишиной дочке от предыдущего брака с актрисой Ксенией Качалиной, едва исполнилось два годика. Я бесконечно пытала Ефремова вопросом: “Может, вернешься? Ради ребенка? Если сумеешь наладить отношения с Качалиной, иди. Не волнуйся, я справлюсь”. Но Миша такой вариант не рассматривал, он был страшно обижен на бывшую жену за измену. В таких вопросах он строг, и в этом мы похожи. Даже не вспомню, кто придумал, но оказавшись под одной крышей, мы решили обменяться мобильными телефонами. Он взял мою трубку, а я – его. И соответствующим образом отвечали на звонки, отсекая те контакты, которые нас не устраивали.

Миша часто повторяет: “Какое счастье, что ты не актриса!”. Я действительно не умею врать, обманывать. Только попытаюсь слукавить, сразу заливаюсь румянцем, как маков цвет. Мы строго блюдем друг друга, помогая не совершать глупостей, которые потом не исправить.

Когда спустя два года Бог даровал нам первенку, поразмыслив, пришла к выводу, что бояться мне нечего. Я ведь знала, как Миша заботится о старших детях. Даже если бы в наших отношениях что-то не сложилось, он, как преданный друг, не оставил бы ребенка без заботы… Почти месяц наша дочка прожила без имени. Поводом для долгих сомнений стал шедевр отечественного кинематографа “Маленькая Вера”, бросивший длинную тень на прекрасное женское имя. Но потом мы плюнули на предрассудки и назвали, как хотели с самого начала. Вера – главное, что есть в жизни. Следующей на свет появилась Надежда. Официальный брак мы оформили, когда я была на сносях третьим ребенком.

Мы не слишком заботились о формальностях. У Миши уже случились два развода. Ему без разницы было – жениться или нет, зашиться или расшиться. Да, он такой: “неправильно” относится к жизни. Я же уверена, что все надо делать осознанно. Например, не даю Мише зашиваться, считая эту процедуру насилием над личностью и над телом. Если хочется, почему не выпить? Важнее настроить мозг на посыл “Мне этого не надо!”, чем испытывать физический страх перед алкоголем. Человек способен справляться со своими желаниями, нужно лишь ему в этом помочь».

Горбачёв

Ты всегда был человеком, который советуется и соизмеряет свои решения с кем-то?

– Не всегда. Да и сейчас не всегда. Это, кстати, и плохо. Это, кстати, очень плохо. Ну, по-хамски, по-жлобски…

Ты ведь говоришь, что у нас «жлобская страна», что мы все жлобы.

– Я плоть от плоти своей страны.

Страна, она сейчас не та, в которой мы с тобой родились?

– Не та, конечно. Она лучше. Она просто переживает проблему перехода из одной, как это говорилось в школе, общественно-экономической формации или политико-экономической формации – в другую.

Оказалось, что в феодализм?

– Ну, из социализма, как мы надеялись, в капитализм, но через империализм.

Какой феодализм? Феодализм здесь как был, так и останется всю жизнь. Тут это не вытравишь.

Почему? Потому что «жлобы»?

– Потому что жлобы, конечно. Завистливые. Очень. Конечно.

???

– Ну, как? Про что у нас главные темы сейчас по телевизору? Ну, про США всегда, потому что это зависть неизбывная. А так – про Украину.

Мы завидуем Украине?!!!

– Конечно. Как это вы не с нами? Как это вы самостоятельно? Прямо слюней брызжем. Как вот этот, как его фамилия, человек такой – Делягин есть. Не помню я, как его зовут. И он, ну, жлоб абсолютный. Потому что он даже, по-моему, во внуки не годится Михаилу Сергеевичу Горбачёву, который для меня святой человек, и так по-хамски про него говорил. Вот если бы я имел руку в телевизор, то я бы там ему по мордасам-то надавал, конечно. Чтобы не смел больше про Михаила Сергеевича так никогда говорить. Это я предупреждаю: Делягин, встречу…

Про Михаила Сергеевича многие отзываются не самым лестным образом.

– Вот, «многих» прошу ко мне на шашлыки отравленные.

Ну, потому что как бы считается, что он, скажем мягко, страну проебал.

– Нет, на мой взгляд, он Россию спас. Потому что, если до 2000-го «совок» бы дотерпел, то мир бы, боюсь, разорвался.

NB В качестве коды этого фрагмента – репортаж с последнего дня рождения Олега Ефремова (из МК):

На этом дне рождения в доме на Тверской, что напротив МХТ, за небольшим столом не так уж много людей. Михаил Горбачёв, Вячеслав Ефимов, тогда директор театра, его заместитель Ирина Корчевникова, одноклассник именинника – Николай Якушин, мхатовский фотограф Игорь Александров, Валентина Брейбурт, сотрудник театра – секретарь Ефремова Горячева. Из актеров: Андрей Мягков, Виктор Гвоздицкий, Владлен Давыдов, Татьяна Лаврова. Ефремов сидит между Горбачёвым и доктором МХТ Сергей Тумкиным. Позже подойдут президент Чеховского фестиваля Валерий Шадрин, Анатолий Смелянский и сын Михаил с (тогдашней. – Е.Д.) женой – актрисой Ксенией Качалиной.

Олег Николаевич Ефремов: Я считаю, что Раиса Максимовна была умницей, совершенно замечательным человеком. Вот он (показывает на Горбачёва) не плакал. Ну там один раз. А я плакал. Михал Сергеич, мы все атеисты и так далее, все понимаем, главное – помни: ты среди нас находишь своих друзей и как хочешь вообще распоряжайся нами.

Горбачёв: Я вам должен признаться, что все эти дни… Очень тяжело мне… Состояние просто невыносимое, как будто свинец разлился по всему телу – ну ничего не могу делать… Назначали ей всякое лечение там… Все было бессмысленно… Поднимались с ней на второй этаж, где там все у нас было с ней – и библиотека, и кабинет, – это мы делили на двоих. И она говорила, о чем болит сердце… Я не мог ее сохранить. Ученые не знают причины, отчего происходит эта болезнь страшная – лейкоз.

<…>

Вы поймите, ничего бы не было: ни Горбачёва, ни перемен, если бы не было этого, вот вас всех.

Олег Николаевич Ефремов: Речь шла только о власти. И больше ни-че-го!

Я помню, Михал Сергеич, как ты им сказал, когда все орали: «Рыночная экономика, рыночная экономика!» – тихо так сказал: «Рыночная экономика? Ну попробуйте». Это я слышал сам.

Все-таки странное впечатление оставляет этот последний в жизни день рождения Олега Николаевича. И не похож он на день рождения, скорее, политическая сходка, дискуссия. Даже за именинника мало поднимают тостов.

Горбачёв: Один мой дед, Пантелей, самый любимый, идет создавать колхозы. А дед Андрей, отец отца, до 35 лет не вступает в колхозы, остается единоличником. И вот между ними идет разлом. Потрясающе! Более того, когда отец мой идет на сторону тестя, становится механизатором, у них с отцом начинается разлад – они не могут разделить урожай. И он душит отца моего! Бабушка моя, Степанида, кричит: «Мария! Скорей сюда! Батька Серегу убивает!» (Смех.)

Олег Николаевич Ефремов (тихо спрашивает): Как же быть с Россией?

Горбачёв: Россия будет.

Олег Николаевич Ефремов: Я знаю, что будет.

Горбачёв: Вот я думаю, Олег, что программ много, но главный пункт – надо уберечь народ… Вот как? Кормить можно – продукты есть.

Из интервью Олега Ефремова «Независимой газете» (1997):

Я стараюсь быть справедливым, а не то чтобы верным. Я справедлив – не было бы никакой этой жизни, если бы не Горбачёв. Я видел, как он тыкался то туда, то сюда, движимый каким-то своим чувством – тоже справедливости. Поэтому я искренне не понимаю, почему интеллигенция так его отбросила от себя. Я не говорю, что таким именно и должен быть руководитель, я говорю о том, что он совершил и сделал у нас в стране. А во что это вылилось… Он уже тут ни при чем. Не он виноват в том, что демократы-то, грубо говоря, оказались жиденькими – все, к сожалению. И вороватыми, хотя это, конечно, недоказуемо.

Ситуация перестройки или постперестройки, когда идет борьба за власть, время – оно всегда так качается. И анпиловские призывы, и наша всегдашняя боязнь гражданских столкновений… Отголоски этого должны быть.

Из интервью Михаила Ефремова изданию «Афиша Daily» (2015):

Дело не в перестройке, и без нее было понятно, что все это долго не проживет, потому что это вопрос распространения информации – а тогда она уже начала поступать с Запада, и люди задумывались понемногу. А Горбачёв… Мог бы быть другой человек на его месте. Могло быть и намного хуже, будь это человек с другим воспитанием. Спасибо Раисе Максимовне – он и на Таганку ходил, и Вознесенского читал, и Окуджаву слушал. А это же была не кромешная какая-то оппозиция, а вот просто люди говорили про то, что давайте по-честному, давайте, чтобы без вранья было. Но это единственное, что может в России что-то изменить, – вот такой запрос, запрос на честность.

И, кстати, он удовлетворяется, все-таки время уже не то. Есть ощущение, что мы с жиру бесимся. Ну это давнее, еще при Ельцине началось. Когда начали появляться первые столики на улицах при кафе, году в 1997–1998-м.

Мой отец смотрел программу «Время», теперь я вот иногда ее смотрю. Я пожилой человек, как иначе. И я не могу сказать всем людям в стране, мол, не смотрите телевизор. А что им еще делать? Слава Богу, что там помимо великих пропагандистов есть еще и неплохие профессионалы своего дела. У нас телевидение интереснее, чем за границей, на самом деле. И каналов масса, найдешь всегда что посмотреть. А в СССР смотри, сука, «Спокойной ночи, малыши» – и спать немедленно.

Е-мое, мы семьдесят четыре года жили при коммунизме. Ты-то ни фига не помнишь, а у меня полжизни там прошло. И при всем моем критическом отношении к современному строю – тогда было гораздо хуже, просто нах забыли. …, вообще Северная Корея была. Я-то ладно, я мажор, хрен бы мне что сделали, но я помню все эти колбасные очереди, бомжей, грязь на улицах. Вы просто не понимаете, как жизнь изменилась. Да, все эти сериалы ностальгические, я тоже принимаю там участие, но это…

Как объяснить-то? Это как с армией – я об армии тоже вспоминаю с радостью, хотя это два года, выкинутые из жизни. Но вспоминаю с радостью. Чему я там научился? Ничему, ну прочитал много разве что. Я сам писал: отправьте меня в Афганистан. Все писали, и я писал. Не было такого, как сейчас: «Вот же, бля, наша страна напала на другую страну». Но ностальгии по всему советскому у меня нет. Я в седьмом классе побывал в Чехословакии и вернулся сюда с одним вопросом – почему грязь такая на улицах? А потом отец привез из Японии видеомагнитофон, телевизор и три кассеты – «Братья Блюз», «Melody in Love» (такая мягкая эротика) и «Deep Throat» с Лавлейс, классику порно. Я это дело посмотрел и понял – пиздец коммунизму.

Из интервью Михаила Ефремова Станиславу Кучеру, RTVI (2019):

Половина этого поколения не догнала, а половина этого поколения догнала. И поэтому поколение такое расколотое. Много из этого поколения людей, которые не понимают других людей в этом же поколении. Кто-то не сумел принять… Сначала, пожалуйста, Горбачёва, потом Ельцина, потом чеченскую войну. Потом чего там только не было. Но зато понравилось, что Крым. А кто-то, наоборот, вот это все не принимал, и Крым не нравится. Таких тоже очень много. Это все вот эти восьмидерасты, которые попробовали больше, чем другие поколения, не говоря уже о молодежи, которая родилась в конце 1990-х. Мы же увидели все практически. Мы видели Советский Союз, мы его помним. Мы помним это время. Я в армии служил… это Советский Союз. А потом, когда Горбачёв и понеслась вся эта штука… Но мы еще, конечно, театр-студию создавали на этом всем. Понятно, что время было идеалистическое, романтическое, как угодно назови. И, конечно, в Гениных этих словах есть немало сарказма и иронии. Но все равно это такое, как мне кажется, поколение, которое видело и демократию, и свободу, и жуткую рыночную свободу, и войну, и даже несколько войн сейчас…

Одни говорили, что «мы очень крутые, не допустим авторитаризма». А вторые сидели, думали «скорей бы авторитаризм пришел». Что вот это раздражает… И именно этот водораздел. Кто-то хочет более вперед, а кто-то – как было. Везде этот раздел есть. Кто-то более прогрессивен, кто-то, наоборот, реакционен.