Варвары и Рим. Крушение империи

Глава 3
Столкновение римлян и варваров

Население империи

В предыдущей главе я объяснил общий характер военных реформ Диоклетиана и Константина – их самым важным результатом стало создание мобильной армии. Теперь рассмотрим мощь вооруженных сил империи – и мобильной армии, и стационарных пограничных сил, стоящих вдоль границ и на самых уязвимых и опасных территориях. Ее следует сравнить с силами, которые уже угрожали и в ближайшем будущем готовились стать серьезнейшей угрозой для империи.

Вопросы о численности армии и населения связаны самым непосредственным образом. И сложность в том, что достоверными данными об этом мы не располагаем. Дело в том, что во времена Древней Греции и Рима численность населения сильно преувеличивалась. Впервые этот факт отметил еще в XVIII веке Дэвид Юм, указавший в своем труде на невероятность многих цифр, приведенных древними авторами. Гиббон, полностью согласный с выводами Юма, произвел оценку численности населения Римской империи в I веке н. э. и пришел к выводу, что она составляла около 120 миллионов человек. Сегодня уже никто не думает, что жителей империи было так много. По современным подсчетам, численность населения Римской империи не превышала 54 миллионов человек, то есть была более чем в два раза меньше указанной Гиббоном. Есть основания предполагать, что в период между I веком н. э. и эпохой императора Константина наблюдался рост населения. Рост городов и развитие цивилизации в Галлии, Испании и Дунайских странах, естественно, повлек за собой увеличение числа людей. Я склонен думать, что мы не слишком сильно уклонимся от истины, если скажем, что во времена Константина численность населения составляла около 70 миллионов человек.

Принимая во внимание эту цифру, которая, кстати, представляется мне весьма умеренной, можно ожидать наличия многомиллионной армии. В современном государстве, в котором существует воинский призыв, обычно считается, что в случае необходимости одна десятая часть населения может быть набрана в армию. Так, в последней войне (автор имеет в виду 1-ю мировую войну 1914–1918 гг. – Ред.) Германия с населением более 65 миллионов человек (67,5 млн в 1914 г. – Ред.) смогла выставить 6—7-миллионную армию. (В начале войны Германия мобилизовала 3 млн 822 тыс., к концу войны численность германской армии достигла 7,6 млн. Всего Германия в 1914–1918 гг. мобилизовала в армию 14 млн чел., или 20,7 % населения. – Ред.) Но современная война существенно отличается от военных действий в древности, потому что большое количество мужчин, которые могли бы принимать участие в военных действиях, должны оставаться дома, чтобы производить боеприпасы, технику и т. д. В древности все было не так. Для вспомогательных работ не нужно было много сильных и здоровых мужчин. Поэтому государство с населением, к примеру, миллион человек могло мобилизовать большую часть населения.

На первый взгляд может показаться удивительным то, что численность вооруженных сил Римской империи (с населением 70 миллионов человек – или, если взять минимальную цифру – 55 миллионов человек) никогда не достигала миллиона. Чтобы объяснить это, прежде всего следует вспомнить, что в старых цивилизованных странах вокруг Средиземного моря население стало бесполезным для военной службы. Мужчины там были цивилизованны и развиты духовно, зато слишком слабы физически, чтобы вступать в рукопашную схватку с нецивилизованными варварами^[4]. Таким образом, большие территории – причем густонаселенные территории – империи приходится полностью исключать из расчета, поскольку они не вносили практически никакого вклада в усиление военной мощи Рима. Дело дошло до того, что единственными внутренними имперскими провинциями, которые обеспечивали постоянное снабжение рекрутами армии империи, были нагорья Балканского полуострова и горные районы Малой Азии – например, Исаврия. В остальном армия по большей части набиралась из пограничных провинций, где население было с изрядной примесью варваров.

В III веке армия была в значительной степени иллирийской. Диоклетиан и Константин были выходцами с Балканского полуострова – их семьи возвысились благодаря военной службе. В древности иностранцы обычно не служили в армии – туда набирались только римские граждане. Но в конце III века от этой практики отказались. Чужеземцы свободно становились рекрутами; одновременно перестал соблюдаться на практике принцип всеобщей военной обязанности граждан.

Изучая способ набора армий, мы обнаруживаем, что существовало четыре класса рекрутов, иными словами, четыре источника, из которых они набирались.

1. Сыновья солдат: военная служба была наследственной, и сын был обязан идти по стопам отца.

2. Рабы: государство обязывало землевладельцев поставлять определенное количество рекрутов из числа рабов.

3. Поселенцы-варвары: некоторые войска формировались рекрутами из общин чужеземцев-варваров, которые уже обосновались в отдельных провинциях – в первую очередь на востоке Галлии и на севере Италии.

4. Авантюристы: самый главный источник – многочисленные бедные авантюристы, и местные уроженцы, и чужестранцы, добровольно предлагающие свои услуги вербовщикам. Из них самыми полезными и эффективными были варвары. Германцы, которые предлагали свои услуги армии, привлеченные платой или возможностью сделать военную карьеру, постепенно вытеснили жителей Иллирии, став господствующим элементом в вооруженных силах. При римской муштре и строгой дисциплине они быстро становились великолепными солдатами и возвышались до офицерского чина. Очень многие военные, занимавшие высшие посты в армии в конце IV века, происходили из германцев. Это очень важный момент. В IV веке активно шел процесс германизации, представлявший собой огромную опасность для Римской империи. Оглядываясь назад, мы видим, что императоры проводили слишком либеральную политику, позволяя германцам занимать высшие командные посты. Эта либеральность была вызвана желанием привлечь лучших людей на службу в имперской армии. Император Константин всегда отдавал предпочтение германцам, и Юлиан упрекал его за это. В армии стали прививаться германские традиции. В общем, начиная с первой четверти IV века германская звезда начала неуклонно восходить.

Силы империи и варваров

Я только что объяснил, почему фактическое население империи практически не имело отношения к силе ее сопротивления и к делу защиты от врагов. Только отдельные части населения вносили более или менее заметный вклад в фактическую обороноспособность государства. Люди, которых можно было собрать на Балканском полуострове, в горных районах Малой Азии, на границах Аравии и Африки и в низинах Батавии (совр. Нидерланды), должны были дополняться рекрутами, которые в изобилии приходили из-за Рейна и Дуная. Теперь мы можем поговорить о цифрах.

Изучение армии после ее радикальной реорганизации Диоклетианом и Константином показало, что ее размеры составляли 600 000–650 000 человек. Сюда входили и соmitatenses, и limitanei, мобильная армия и стационарные силы, стоящие гарнизонами в пограничных и уязвимых провинциях. По нашим оценкам, примерно треть – 200 000 человек – составляла мобильную армию, остальные – гарнизоны. Если принять во внимание протяженность границ, которые следовало защищать, – Рейн и Дунай, северную границу Британии на западе, длинные африканские границы на юге, Евфрат и Сирийскую пустыню на востоке, – численность армии представляется очень маленькой. Помимо протяженности границ, следует принять во внимание, что больше войск требовалось на востоке, где врагом было могущественное и прекрасно организованное государство – Персидская империя Сасанидов. На западных и северных границах империи опасность представляли независимые племена варваров, которые временами действовали совместно, однако им не хватало боевой подготовки и дисциплины римских легионеров. Правда, обычно предполагалось, что более низкое качество войск варваров компенсировалось их количеством. По крайней мере, это относилось к восточным германцам, в армии которых, как считалось, входило много сотен тысяч человек. Эта идея ошибочна по своей сути, что необходимо четко усвоить при изучении вторжения варваров. Цифровые данные о численности германских армий, которые приводят многие хронисты того времени, абсолютно недостоверны: они не только а priori невозможны, но также несовместимы друг с другом и противоречат утверждениям тех, кто это должен знать наверняка. Сравнивая цифры, которые мы имеем все основания считать достоверными, можно прийти к выводу, что общая численность самого многочисленного германского народа составляла 80 000–120 000 человек, а мелких народов – 25 000—50 000. Это с учетом женщин и детей. Из этого числа германцы могли отправить в армию больше людей, чем цивилизованные государства. Призывной возраст тогда был меньше, и служба в армии продолжалась дольше. Германская армия могла включать пятую часть или четверть населения. Получается, что армия одного из крупных восточногерманских народов, таких как вестготы, остготы или вандалы, могла иметь численность 20 000—25 000 человек, максимум 30 000. И в большинстве сражений между имперскими войсками и восточными германцами в IV–VI веках участвовало примерно 20 000 солдат с каждой стороны. Эти факты придают иной характер всей истории германских завоеваний. Они показывают, что проблема обороны вовсе не была ни безнадежной, ни даже сверхсложной. Если бы не прочие сопутствующие факторы, не было бы никаких причин для раздела империи. Численность германцев не делала его неизбежным.

Проникновение германцев в империю

Факты, касающиеся относительного размера римских армий и противостоящих им воинств германцев, чрезвычайно важны, чтобы правильно понять ход германского вторжения. У многих авторов они или обойдены вниманием, или искажены. Другой важный факт, который необходимо подчеркнуть, – постепенно растущее влияние германцев в армии, что первоначально императоры не считали опасным. Это на самом деле было нечто вроде мирного проникновения.

Я могу добавить, что германский элемент просачивался в империю разными путями. Во-первых, следует помнить, что западные области территории проживания германцев были включены в состав империи – в двух германских провинциях Галлии (Германия Нижняя и Германия Верхняя. – Ред.). Имперские города Кёльн (колония Агриппина, основана как военный лагерь в I в. до н. э.), Трир (римская колония Августа Треверов, основан в 15 г. до н. э.) и Майнц (Могонтиак, на месте военного лагеря, основанного в I в. до н. э.) были германскими. Во-вторых, после войн Марка Аврелия во II веке многие германцы были вынуждены стать фермерами и обосноваться в удаленных и малонаселенных уголках империи. Были также подобные поселения и в провинции Белгика, где германцы, которые пришли из-за Рейна, получили землю в обмен на военную службу. Они жили общинами и назывались laeti. Также значительное германское население было во многих пограничных провинциях. Поскольку земля выделялась солдатам, которые защищали границы (limitanei), а в армии в это время появлялось все больше германцев, население в пограничных районах постепенно становилось германским.

Германарих и Вульфила

Теперь мы можем вернуться к готам, и прежде всего к остготам. К середине IV века у них появился великий король-воин по имени Германарих (Эрманарих), который создал готскую империю, просуществовавшую несколько лет и обеспечившую ему место в германской истории. Утверждают, что он расширил свои владения на восток до Дона и завоевал славянские народы – вендов и словен, живших на обширной территории от верхней Вислы до Днепра. Говорят, что его власть достигла даже берегов Балтийского моря, где раньше жили готы. Я не могу гарантировать, что империя Германариха простиралась от Балтийского моря до Черного и от устьев Дуная и Днепра до Вислы. Но в общем-то нет ничего невероятного в утверждении, что он сформировал одну из временных варварских империй, которых в Европе было еще несколько. Это были структуры, которые быстро развалились, потому что не имели организации и не могли быть усилены, а были обязаны своим существованием преходящим условиям.

А тем временем у вестготов происходило нечто более важное, чем создание мимолетной империи. У них появилась более значительная фигура, чем Германарих. Первое знакомство германцев с христианством и первый перевод Библии на немецкий язык означал наступление новой эры в истории германского мира. Человек, выполнивший эти задачи и, таким образом, ставший, без преувеличения, творцом истории, не был чистокровным готом. Он был выходцем из семейства, жившего в Каппадокии и уведенного в плен во время готского набега во времена Деция или Клавдия. Но он был воспитан как гот, говорил на языке готов и носил готское имя – Вульфила. Он родился во втором десятилетии IV века, еще мальчиком отправился в качестве заложника в Константинополь, где попал под влияние арианских христиан и был посвящен в духовный сан. В возрасте тридцати лет он уже был епископом при великом арианском лидере Евсевии Никомедийском. Его целью было распространение христианства и организация христианской церкви у готов. Он работал в Дакии и обратил многих в новую веру, но лидеры готов были враждебны христианству, и их преследования толкнули епископа на путь, следуя которым он заслужил титул нового Моисея – так назвал его император Константин. Вульфила увел группу обращенных в христианство готов с земли язычников и провел их за Дунай в империю. Им разрешили поселиться в Мёзии, недалеко от древнего города Никополь, примерно там, где впоследствии вырос болгарский город Тырново (Велико-Тырново). Их называли «малыми готами» – Gothi Minores. Арианизм Вульфилы очень важен, поскольку он определил форму, в которой в конце концов готы приняли христианство. Можно предположить, что эта форма была проще для их понимания, чем сложная никейская доктрина. Хотя работы Вульфилы, безусловно, были важны для обращения готов, этому человеку не удалось бы достичь такого успеха, если бы не два дела, чрезвычайно важные и послужившие средствами для осуществления его миссии. Одним стало создание готского алфавита, другим – перевод на язык готов Священного Писания. До нас дошли отдельные части готской Библии: более половины Евангелий, существенная часть посланий, небольшие отрывки Ветхого Завета. По стечению обстоятельств древний манускрипт, содержащий части Нового Завета, древнейший литературный памятник германцев, сохранился в Швеции, то есть в Скандинавии, на легендарном «острове Сканция (Скандза)», который готы считали своей родиной. (Некоторые исследователи считают родиной готов о. Готланд. – Ред.)

Алфавит, созданный Вульфилой, был основан на греческом, но также частично на руническом алфавите. Этот факт доказывает, что руны использовались готами. Мы имеем еще одно интересное свидетельство использования готами рун в дакийский период. В 1838 году в Петрошани – в Малой Валахии – было найдено золотое кольцо, которое сегодня можно видеть в музее Бухареста. На нем сохранилась посвятительная руническая надпись: ученые разобрали слово hailag – «святой», однако относительно других слов имеются сомнения. Надпись переводили по-разному: «святой для храма готов» или «Скифия свята для Вотана^[5]». В любом случае это памятник языческого периода готской истории и готского периода истории Дакии.

Серьезный конфликт с империей у готов возник во время гражданской войны, которая началась после смерти императора Иовиана в 364 году (правил в 363–364). Они оказали помощь Прокопию, неудачливому претенденту на трон, и после его поражения навлекли на себя месть его противника Валентиниана I (правил в 364–375), который (вместе с назначенным им августом Востока Валентом, своим братом, правившим в 364–378 гг. – Ред.) выслал против них армию, несмотря на отчетливое желание готов умиротворить его. Война завершилась триумфом империи и почетным миром; все указывало на то, что теперь граница на Дунае надолго будет в безопасности.

Тем временем беспорядки начались среди самих вестготов. Они как раз проходили через болезненный кризис, который случается, когда старая религия пытается удержаться в столкновении с новой, распространяющейся очень быстро. С исходом Вульфилы и его команды христианство на земле готов не умерло, но языческие жрецы, среди которых был такой выдающийся деятель, как Атанарих, всячески старались его убить. Они негодовали, видя, как представители их народа отказываются от жертв национальным богам, оскорбляют идолов и даже сжигают священные рощи. И в Дакии полилась кровь мучеников. Была введена религиозная проверка. В праздничные дни статуи носили вокруг деревянных строений в каждой деревне, и те, кто отказывался им поклоняться, сжигались заживо. Об этих преследованиях можно прочитать в Деяниях святого мученика Саввы, где дана общая картина происходящего. Кроме религиозных споров были и политические конфликты, вызванные завистью между Атанарихом и другой выдающейся исторической личностью – Фритигерном, чье имя стало известно в 70-х годах IV века.

Пришествие гуннов

Это был момент, когда готам следовало объединиться, – вестготы должны были объединиться с остготами. В результате два народа стали бы одним. До сих пор их войны были по большей части агрессивными. Теперь им предстояло перейти к обороне, потому что на горизонте появился новый враг, подобный тевтонцам и римлянам. Орды кочевников, известные в истории как гунны, во время правления римского императора Валентиниана I, а также его соправителя в восточной части империи императора Валента пришли из степей, расположенных к западу от Каспийского моря, и наводнили юг России.

Гунны принадлежали к монгольской части большой группы народов, куда также входят тюрки, венгры и финны^[6]. Ее можно назвать урало-алтайской расовой группой и разделить на две большие части – уральскую и алтайскую. Уральская часть, в свою очередь, делится на три класса: финский, пермский и угорский. Самыми известными представителями последнего класса являются венгры. Алтайская часть также разделяется на несколько классов, одним из которых является тюркский, другим – монгольский. Классификация основана на сравнении языков этих народов.

1. Уральская группа^[7]

2. Алтайская группа^[8]

Вероятно, на протяжении многих поколений гунны устраивали пастбища возле Каспийского и Аральского моря^[9]. Можно считать установленным, что их западная миграция в Европу была вызвана политическими событиями в Северной и Центральной Азии, которые подтолкнули новые перемещения кочевников. Сегодня мы знаем о великой политической революции в Азии в IV веке, которая является возможным объяснением миграций гуннов. Наши теперешние знания ранней истории Центральной Азии почерпнуты из китайских источников. Из них нам известно, что в конце III и начале IV века господствующим народом в этих регионах был сяньби (тунгусо-маньчжурские кочевники. – Ред.). Но к середине IV века его власть была свергнута народом жужжу (жужани), который и занял доминирующее положение в татарской (Центральной. – Ред.) Азии и в конце концов создал великую империю, раскинувшуюся от Кореи до границ Европы. Можно предположить, что именно события, связанные с приходом к власти жужаней, потревожили гуннов и заставили их двигаться на запад.

Считается, что название гунны (греч. ounnoi) есть искаженное Hiung-nu («хунну»), что означает «общие рабы» – имя, которое китайцы давали всем кочевым народам Азии. Важно понять, что такое кочевая жизнь в истинном значении этого слова, которое часто используется свободно и неточно, применительно к бродягам и просто беспокойным людям. Этимологически кочевник – пасущееся животное. В строгом и правильном значении слова кочевники – это народы с пастушескими традициями, которые имеют две территории, расположенные далеко друг от друга, и мигрируют между ними дважды в год, как перелетные птицы. В северной части Центральной Азии степные пространства, зеленые летом, не обеспечивают скот подножным кормом зимой, а степи в южной части региона, необитаемые летом из-за засухи, дают стадам корм зимой. Отсюда возникает необходимость иметь два дома.

Эти кочевники не являются народами, которые беспорядочно странствуют по континенту. Они – скотоводы с двумя фиксированными обиталищами, летними и зимними пастбищами, между которыми они могут перемещаться вечно, если, конечно, не изменятся климатические условия и их не будут беспокоить соседи. Миграции к новому месту жительства, как правило, имели место, только если другое племя вытесняло их с пастбищ. Успешная иммиграция кочевников в Европу – древних скифов, гуннов и всех, кто пришел после них, – была обусловлена, как уже говорилось, борьбой за существование в азиатских степях и вытеснением слабейших. О тех, кто был вынужден мигрировать, можно сказать следующее: «С энергичным ханом во главе, который организовал их на военных началах, такая орда превращалась в непобедимую армию, движимую инстинктом самосохранения и потому вынужденную держаться насмерть даже в самом враждебном окружении, которое она в конце концов подчиняла себе. Пусть в степи центральное правительство никому не нужно, оно жизненно необходимо для орды кочевников-поработителей за ее пределами»^[10]. Таких орд было не так много, причем перепуганные враги считали их куда более многочисленными, чем они являлись в действительности. «Но недостаток алтайских армий в численности компенсировался их умением действовать внезапно, а также злостью, хитростью, подвижностью и неуловимостью. Людей, узнававших об их приближении, охватывала паника, у них стыла кровь в жилах, мешая организовать достойное сопротивление. Их удивительно подвижные всадники могли преодолевать гигантские пространства за очень короткое время, а разведчики снабжали точной и своевременной информацией. Добавьте к этому еще одно огромное преимущество – среди них даже второстепенные новости распространялись от аула к аулу со скоростью лесного пожара при посредстве добровольных курьеров, превосходящих любое разведывательное подразделение противника, как бы хорошо оно ни было организовано»^[11]. Покоренные народы частично истреблялись, частично обращались в рабство. Иногда их переселяли на другую территорию, а женщин оставляли как добычу завоевателей. Земледельцев систематически грабили, и они нередко были вынуждены отказаться от выращивания скота вообще, переходя к вегетарианству. Судя по всему, так было со славянами.

Такова была орда, захлестнувшая Европу в IV веке. Расположившись лагерем в Дакии и на территории между Тисой и Дунаем, она властвовали над народами, населявшими юг русских степей, – вестготами, герулами и аланами. (Первые два народа германские, аланы – иранцы. – Ред.) В течение пятидесяти лет после воцарения гуннов к северу от Дуная мы почти ничего о них не слышим. Они совершали редкие набеги в римские провинции, иногда поставляли империи наемников. После смерти Феодосия (Феодосий I, р. ок. 346, император в 379–395. – Ред.) их, вероятно, считали очередным врагом-варваром, не более и не менее грозным, чем германцы, которые угрожали дунайской границе. Мы можем предполагать, что, после того как гунны осели в Европе, орда распалась на части. Тогда никто не мог предвидеть, что через поколение Риму будет противостоять крупная и крайне агрессивная империя гуннов.