Сила павших

Ну все, достал. Я свел руки ладонями вперед, сделал круговое движение ими перед собой и ударил в землю. Под инком появилось жерло вулкана и окатило его потоком лавы снизу-вверх. Крик боли и запах горелой плоти появился в воздухе.

– А ты разошелся, – весело прокомментировал Кол. – Я же говорил, будет весело. Жаль, что ненадолго – я запрограммировал только на один бой в раунде. Знал бы, что будет такое шоу, сделал бы по стандарту.

Значит, у меня есть один бой, вместо двух или трех. А пораньше нельзя было это сказать? ХП, что у меня, что у инка меньше половины. Все близилось к фатал блоу. Если инк его сделает, то я проиграю – нельзя ему этого позволить. Но сам я не хочу применять фатал блоу.

Виар очень приближен к реалу. Когда ты делаешь фатал блоу, ты будто убиваешь своего противника в реальной жизни – для меня не самые приятные ощущения.

Я подбежал к инку и ударил ногой с разворота – верзила буркнул и нахмурился. Он задумал фатал блоу? Он взял меня за ногу, поднял мое тело в воздух и ударил меня о землю. Бам. Еще раз бам. Боль пронеслась по всему телу. Нога все также в заложниках в руках инка. Он еще раз поднял меня в воздух и швырнул вдаль поля. Я не умер – хорошо, что это было всего лишь комбо.

Под моим ХП высветилась надпись: «Фатал блоу». Если я его сейчас сделаю, то выиграю. Но… я не могу.

Последний шанс – нельзя, чтобы он меня ударил. Я подпрыгнул в воздух. Огненный удар ногой прилетел по макушке инка сверху – его голова будто впечаталась в плечи. Вертушка сбоку. От меня прилетел удар снизу кулаком в разноцветную морду инка. Я подпрыгнул и мои ноги охватило огненным смерчем – комбо-атака прилетела в грудь инка. Верзила отлетел.

Инк разозлился – он пыхтел, как бык. Мы побежали друг на друга. Я замахнулся, чтобы нанести удар. Инк опять пропал. Не в этот раз. Я развернулся и сделал хук справа. Полоса ХП инка стала пустой – все его тело качалось. Я подошел к инку и легко толкнул его рукой – он упал. Бой окончен.

«Вы получили двадцать три тысячи очков», – оповестила меня игровая система.

Перед глазами появилось меню с выбором: сыграть заново или выбрать новую игру.

– Мэри, выходи из игры.

– Хорошо, мистер Майк, – без эмоционально ответила робот-девушка.

Данжи состояли из внешней системы, которой управляла Мэри и игровой – это усиливало защиту. При неполадках в игровой системе, можно было обратиться к Мэри, и она вытащит твое сознание из игры.

В глазах все потемнело, и появились звуки одиноких аплодисментов, раздаваясь громким эхом по пустому пространству. Я снял очки и положил на вновь появившуюся около меня стойку. Перед глазами высветилось уведомление: «Вы получили 1 237 очков опыта. Выносливость повышена на один». Я со вздохом скипнул уведомление и направился в зону отдыха.

– Хороший бой, – все также хлопал в ладоши Кол. – Красавчик!

На столе уже стоял мой кофе и дымящийся красный коктейль в бокале странной формы.

– Присаживайся, чемпион, – хлопая по сиденью, говорил Кол.

Я сел на диван и взял остывший кофе. После такой катки, хотелось чего-то прохладительного. Такие проверки выматывают, но я здесь ненадолго – возьму по дороге.

– Прекрасный бой, – никак не мог угомониться Кол. – Но почему ты не сделал фатал блоу?

Его лицо стало серьезным – он пристально смотрел на меня в ожидании ответа. От его взгляда я чувствовал себя не в своей тарелке – было опасно проявлять свою слабость перед ним и говорить правду.

– Не захотел, – с легкой улыбкой сказал я, водя указательным пальцем по ободку кружки. – Весело же, когда есть риск в игре.

– Да, понимаю. Риск – это весело, – Кол улыбнулся мне в ответ и опять развалился на диване – похоже, прокатило. – А ты не был таким раньше, – продолжил рассуждать он, попивая свой дымчатый коктейль.

– Даа, раньше я был тем еще занудой, – глупо улыбнулся я.

– Помнишь, раньше как ты фанател от старых времен в истории. Вроде, двадцать первого века? Говорил, что хочешь жить в то время, что там лучше.

– Я и сейчас так считаю, – непринужденно отвечал я, попивая кофе.

– Ты на самом деле так думаешь? – удивился Кол. – Ты бы не выжил с такой медициной, которая была там. Сейчас и другие технологии – намного лучше. Можно развиться быстрее и лучше.

– Только эти технологии не у нас. Да и в те времена не было такого разрыва уровня жизни в обществе – у одних есть все, а другие, чуть ли не помирают от голода. Это нам повезло, что у нас есть такая работа – может и опасная, но денежная.

В воздухе повисла тишина. Кол поставил свой коктейль на стол – в тишине пронесся звук стекла. Его лицо стало серьезным. Кол оторвал свою спину от мягкой спинки диванчика и нагнулся ко мне.

– Майк, есть одно дело. Это совсем другое, чем те квесты, которые были раньше, – Кол говорил тихо и пристально смотрел на меня, в ожидании какой-нибудь реакции. – Нужно попасть в барьерный купол.

– Да это самоубийство! – громко возмутился я.

Я не мог поверить своим ушам – это было безумием. Я не мог даже двинуться от шока, мог только широко открытыми глазами таращиться на Кола. Мне есть чего сказать об этой гениальной идеи, но мой рот онемел и не хотел меня слушаться.

Мы всю жизнь прожили в Нью-Йорке – сейчас город не такой как прежде. Барьер или купол, о котором говорил Кол, находился недалеко от Бронкса, где мы жили. Он был возведен первым в истории и считался самым главным в мире. Купол занимал земли бывшего Манхеттена и Бруклина. Добраться до барьера не было большой проблемой – это можно было сделать по суше. Но даже появления кого-то рядом с барьером жестоко каралось. Барьерные жители считали трущобы своей собственностью – мы были подчинены жестким правилам.

В девять лет мальчишки пытаются постоянно ввязаться в мелкие неприятности, в попытках узнать что-то новое. Так мне мои приятели со школы предложили сходить и посмотреть на барьер. Я отказался, за что получил кучу неприятных комплиментов в мой адрес от них, и они пошли без меня. На следующий день их не было в школе – ребята пропали. Через пару дней взрослые допрашивали меня. После моего рассказа родители ребят плакали, а полицейские разводили руками. Я не понимал, что происходит – только начал больше бояться баек о том, что люди, попытавшиеся посмотреть на барьер, больше не возвращались.

Со временем, я узнал, что есть правила, которое не жалуют даже детей. Приближение к барьеру, был один из запретов, которое каралось смертью, поэтому у хакеров в трущобах даже не было возможности изучить вблизи программу барьера для будущего взлома. Многие пытались сделать это дистанционно, но за ними быстро прилетали и забирали и они не возвращались.

– Это только на первый взгляд похоже на безумие, – Кол слегка улыбнулся одним уголком рта. – Но у нас есть хакер, который успешно проник за барьер несколько раз. У нас уже собран отряд из профессионалов. Не хватает только тебя.

Странно слышать середнячку это, а я, как раз, им и был. У меня нет уникального навыка. Зачем я им? Возможно, это только мое мнение. Я слегка улыбнулся.

– И зачем вам все это? – спросил я, отпив немного кофе.

– Около границы есть база ТиНСи.

– Ты серьезно? Обокрасть самую могущественную корпорацию в мире? Это точно самоубийство! – воскликнул я.

– Да брось, – возразил Кол, откидываясь на спинку диванчика. – Ты думаешь, они поставят самую лучшую систему зашиты на базу, которая находится на отшибе? – в его словах был смысл. В таких местах ставят меньше охраны и более слабую защитную систему, только если там не разрабатывают секретное оружие. Но было бы странно создавать такую важную базу вблизи от границы с трущобами. – Тем более на базе уже был наш хакер. Любит он такие места, – с лисьей улыбкой продолжил Кол.

– И что вы там хотите найти?

– По данным, на этой базе хранятся инъекции для подготовки, предназначенные для нашего района. Ты же помнишь, как проходил проверку и эти инъекции?

– Да, такое не забудешь, – в памяти возник образ доктора Грига, который говорил, что мы все мусор. – И что вы собрались с ними делать?

– Нее, не с ними. Нам нужно другое – капсулы улучшения, – размахивая руками, объяснял Кол. Выглядит будто мальчишка, рассказывающий об аттракционе. – Ты понимаешь, сколько денег мы за них получим? Да мы будем богаты! Капсулы улучшения держат на складе для персонала, их там не много, но нам и этого хватит, – лыбился он. – Можно даже оставить парочку себе. О, еще я слышал, что там есть капсула, которая повышает уровень жизни.

– Уровень жизни? – ошарашено спросил я.

– Даа. Говорят, она лечит все болезни, – Кол нагнулся ко мне. – Даже патологии, которые есть с рождения. Их даже можно программировать. Не знаю, как они это делают, но… знаешь сколько за него бабла можно получить? – радостно воскликнул он.

– Какие расценки?

– 50% компании, 50% – тебе, от улова, который ты принесешь.

– Хорошее предложение, – потирая подбородок, заключил я.

– Ну что? Ты в деле? – Кол протянул свой причудливый бакал с коктейлем, в ожидании согласия.

Но я не мог решиться. Желание изменить свою и жизнь моей семьи, было велико, но если это будет провал, то… я никогда больше не увижу свою маму и сестру. Лучше зарабатывать понемногу, чем ввязываться в эту авантюру.

– Нет, – чокнулся я своей чашкой о бокал Кола. – Как-нибудь в следующий раз.

– Нет? – удивился Кол. – Да ладно тебе. Такой шанс бывает только раз в жизни.

С его лица не ушла улыбка, но в его глазах читалось недовольство. Я одним глотком допил кофе и собрался уходить.

– Мне уже пора, – похлопал я по плечу Кола и направился к выходу.

– Подумай о моем предложении, Майк, – услышал я вдогонку слова Кола.

На улице около входа стояла моя машина. Она была обтекающей формы в космо-стиле, как и многие другие машины в наше время. Моя малышка, может, и была старой, но по характеристикам хороша, даже при не великом выборе в трущобах – на хорошем уровне, по сравнению с другими. Питалась машина электричеством. Белые колеса чуть выпирали по бокам за корпус. Они были без шин, вместо них было множество белых веревочек, сплетенных между собой в причудливые узоры. Такие колеса сами восстанавливали стертый протектор – надо было только вставить чудо жидкость в середину колеса. Машина была серебристой с синей подсветкой, половина которой уже не горела.

Я сел в машину и положил ладонь на сенсорную панель, которая немного приподнялась и загорелась синим. Основное управление машины происходит через эту сенсорную панель, а дополнительные функции можно было вызвать с помощью определенных жестов рукой в воздухе или голосовых команд. Машина завелась, считав мою личность и начала движение. Я щелкнул пальцами, и заиграла музыка. Теперь поехали.

– Проложи дорогу домой, – указал я машине.

На панели передо мной ниже лобового стекла появился экран с обозначенным маршрутом, которому я последовал. Сейчас был разгар июля, но не смотря на это много людей куда-то торопились по делам. Компашки из подростков разгуливали по тротуарам, о чем-то болтали и смеялись. Высотные здания были старыми и обветшалыми – не знаю где подростки добывали краску, но стены в закоулках были разрисованы баллончиками. Есть и новые чистенькие здания, но они сделаны по старым технологиям. Строители применяют экзоскелеты, редко роботов – они здесь дорогие. По этой же причине у нас постоянно валяется много мусора на улицах – маленький штат механических уборщиков не успевают сделать свою работу.

Вверху над машинами пронеслась летающая машина угольного цвета. Она была каплевидной формы, а вверху у нее были небольшие турбины в виде изогнутых труб. Этой ласточкой владела одна шишка из организаций подобно нашей и у нее была своя кровавая история.

Одна из самых крупных организаций решили грабануть летающую машину у сотрудников ТиНСи. Операция прошла успешно, но кататься на этой красавице оставалось им не долго – утром все члены этой группировки были перебиты охраной барьера. Летающую машину барьеровцы оставили в трущобах. Крупные группировки начали борьбу за нее, средние и мелкие даже не влезали в эту войну – все понимали, что этот лакомый кусочек нужно не только завоевать, но и еще удержать у себя. Со временем, машина нашла своего хозяина и находиться у него по сей день.

Говорят, летающая машина работала на водородном топливе. Не знаю, где они его находили, но она была на лету. В трущобах было множество заводов, которые работали на нужды барьеров, а не трущоб. Там работали, в основном, роботы – редко кто мог достать материалы, как водородное топливо, с таких заводов, а кого ловили за попыткой сделать это, убивали.

Дверь машины, будто крыло птицы, поднялось вверх, и я вышел из машины. На меня смотрела привычная обшарпанная двенадцатиэтажка. Я поднялся по лестнице к парадной и прислонил ладонь к сенсорной панели. Изрисованная дверь открылась. Запах сырости. Я нажал кнопку вызова лифта – опять не работает. В таком прогрессивном мире и такие поломки.

– Написать письмо, – мысленно дал команду я. – Черновики, – высветились письма, я выбрал нужное письмо и отправил – теперь должны починить лифт, еще раз.

Ничего не остается – только лестница. Мимо меня на стенах мелькали надписи, грязные разводы и пятна – опять подростки взломали домофон. Вот, мой этаж. Я приложил ладонь к сенсорной панели – она одобрительно прозвучала и загорелась зеленым. В квартире меня встретил резкий запах медикаментов.

– Майк, это ты? – услышал я голос из кухни.

– Да, мам.

Я прошел вглубь коридора и зашел в комнату сестры – чиста и порядок царил здесь. Все вещи лежали на своих местах. На стенах висело много фотографий в рамках. На них были запечатлены незнакомые люди, пейзажи, здания, птицы. Все эти фотографии сделала моя сестра.

На полке лежал зеркальный фотоаппарат, купленный мной на барахолке в подарок сестре на день рождения. Не думал, что он ей так он понравиться. Зеркальный фотоаппарат был труден в эксплуатации. Для него пришлось специально искать и приобретать компьютер старого образца для переноса фотографий – сейчас информацию все хранят в облаке. Но хуже было найти, того, кто смог бы распечатать эти фотографии – сейчас мало выпускают продукцию в бумажном виде. Экология!

В середине комнаты стояла кровать, возле которой была капельница. Сестра спала. Бледность ее кожи показывало состояние ее здоровья. Сестра была младше меня на семь лет, и мне было больно видеть ее в таком состоянии. Когда все восемнадцатилетние девушки гуляли, думали о будущем и ходили на свидания, моей сестре приходилось сидеть дома. Было время, когда она могла жить нормальной жизнью, но это был всего лишь на короткий период. Тогда летом часто ездили за город – она любила фотографировать природу и птиц.

– Брат? Ты пришел? – приоткрыв глаза, тихо спросила сестра.

– Да, я уже вернулся, Хлои, – с мягкой улыбкой ответил я. – Как твое самочувствие?

– Брат, – недовольно произнесла сестра. – Сколько раз в день можно это спрашивать? Со мной все в порядке.

– Дай, тогда, посмотреть на твои характеристики здоровья.

Я увидел небольшой страх в ее взгляде – глаза бегали из стороны в сторону. Здесь было что-то не так. Я моментально отправил запрос на просмотре ее параметров. Хлои колебалась, но подтвердила. Передо мной появился экран с характеристиками сестры. ХП была меньше половины и окрасилась в оранжевый – мне не пришлось залезать внутрь здоровья, чтобы понять, что надо же завтра посетить больницу.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросила меня сестра, увидев мое нахмуренное лицо.

– Да, все хорошо.

Я погладил ее по голове. Хлои смотрела на меня большими голубыми глазами. Ее красивое лицо портили черные подглазины и болезненно впалые щеки. Я не мог без грусти наблюдать за всем этим.

Все началось, когда Хлои было пять. Мы с ней играли во дворе в догонялки. Она постоянно не могла меня догнать из-за разницы в возрасте, и постоянно на это злилась, а я дурачился и дразнил ее – тогда она еще больше злилась и, сжав кулаки, пыталась меня догнать.

Хлои была способной и ее скиллы быстро росли – я считал своим долгом натренировать ее, чтобы она могла попасть за барьер, раз мне не удалось. Сейчас я понимаю, что хотел реализовать свои детские мечты через мою сестру. Я бегал и подшучивал над ней, чтобы она развила более высокую скорость, но шагов сестры было не слышно. Я обернулся – она лежит на земле без сознания. Мое тело онемело. «Что случилось?» – лишь одна мысль крутилась у меня в голове. Я побежал к сестре и упал на колени. «Хлои, Хлои…» – мог кричать лишь я. Кто-то из прохожих услышал мои крики и вызвал скорую. Так моя сестра в первый раз попала в больницу.

– Брат, ты обещал отвезти меня за город, – недовольно пробурчала Хлои.

– Когда поправишься, отвезу.

– Ты мне постоянно это говоришь. Я уже устала здесь находиться. Я хочу на природу, на свежий чистый воздух, – капризничала она.

– Ладно. После операции отвезу, – пообещал я ей. Но она погрустнела и ее взгляд стал пустой.

– Ты, правда, думаешь, что на этот раз она поможет? – сказала Хлои, грустно смотря в потолок. – Я уже на это не надеюсь. Брат, пожалуйста, свози меня до операции, – умоляюще она смотрела на меня. Мне было больно слышать, как она хоронит саму себя и моя душа разрывается даже от одной мысли о ее смерти – я не могу этого принять. – Я хочу увидеть закат, в том месте, как пять лет назад. Помнишь?

– Да, – не могу ей отказать. – Хорошо. После того, как мы завтра посетим больницу, я выбью нам пропуск. Но ты будешь жить – твой старший брат позаботиться об этом, – твердо сказал я. Хлои кивнула головой и улыбнулась.

Я слегка потрепал ее за волосы и пошел к себе в комнату. Несколько дней уже здесь не был. В комнате все было, как обычно – небольшой беспорядок. Или мне он казался небольшим – мама постоянно высказывает мне по поводу беспорядка. На стенах висели пластинки старых музыкальных групп и одиночных исполнителей. В комнате был спертый воздух – я открыл окно. Повеяло свежим воздухом, и я вздохнул полной грудью.

На столе стоял проигрыватель пластинок – весь в царапинах, но в рабочем состоянии. Его я откопал тоже на барахолке. Мне нравились старинные вещи, поэтому я был частым гостем таких местечек. Но найти барахолки было трудной задачей – они часто банкротились или переезжали, да и находились на окраине города, где было не безопасно. Но для меня каждый поход туда был маленьким приключением.

Я поставил пластинку группы Квин и развалился на кровати – приятный шуршащий звук разнесся по комнате. Мне были не известны исполнители, пластинки которых были у меня, но, послушав их творчество, сразу полюбил – сейчас такую музыку нигде не услышишь. Звук шуршания и музыки теплом отзывались в моей груди – это расслабляет. «Я хочу быть свободным…» – пропел певец. Как же я тоже хочу быть свободным. Как же я устал от этой барьерной диктатуры, от постоянного поиска денег, от мыслей о болезни сестры. Вылечить бы сестру и уехать куда-нибудь далеко от всего этого. Но сейчас это невозможно – тебя везде могли найти и вернуть обратно, а может даже и прибить. Слышал, что раньше были люди, которые не сделали эту инъекцию на проверке и сейчас живут особняком где-то далеко-далеко. Но это были только слухи и звучали как небылицы.

Я открыл свое окно характеристик – в углу справа был банковский счет. На нем было пара миллионов долларов – не такая большая сумма, после последних инфляций, но мне осталось накопить совсем немного на операцию. Возможно, завтра я смогу договориться с врачами на небольшую рассрочку на недостающую сумму.

Уровень 41 – высокий для трущоб. Если бы у меня была уникальная способность, я был бы высокого класса в компании. Сейчас мое место среди середнячков. Я был ни туда, ни сюда – универсалом, что было одновременно и преимуществом, и проклятьем. У меня все прокачано равномерно, что удается не многим, но другие вкачнули во что-то определенное, и эти характеристики у них были намного выше, чем мои.

Так что дальше? Зеленая полоска снизу ХП и пустая полоска МП. Что означает последняя, я так до сих пор не смог разузнать, кого бы я не спрашивал о ней – говорили, чтобы не забивал этим свою детскую голову, что я со временем и сделал.

В середине были статы: физическая сила, инта, мудрость, интуиция, удача. Под ними были скиллы и уникальная способность, у которой, по-прежнему, стоял знак вопроса – кому бы я не показывал свои характеристики, все видели только пустое поле около уникального навыка.

Я нажал на способности физической силы – на экране статы пропали и появилось дерево со стволом из характеристики «физическая сила». Ветви древа разрастались в разные стороны, на них висели, как фрукты, кружочки. Это были подуровни стата «физическая сила».

Так, что надо подкачать? Выносливость сегодня подкачал на данже – неудивительно, если вспомнить, как меня этот верзила лупил. Ловкость можно подкачать – это легко сделать, при помощи маневрирования, которое было бы тоже не плохо апнуть на несколько уровней.

Я свернул древо физической силы. Перейдем к инте. Она бала на хорошем уровне. Очков немного больше, чем у физической силы – инта была 53 уровня, а сила – 45. Чем больше прокачаны статы, тем больше можно было выучить и открыть скиллов.

Мудрость бы подкачать, всего лишь 31. Только как? Этот стат даже не открывается, как и остальные два тоже: интуиция и удача. Хотя недавно интуиция открылась. Там была одна ветка с кружком, на котором было написано «предвидение». Но как это качать ума не приложу. И зачем она вообще нужна? Гадалкой стать? Интересно у кого-нибудь есть такая уникальная способность «Великая гадалка»? Но если все статы хоть как-то растут, то удача как была 20 уровня на проверке, так и осталась – странная характеристика. И как программа может просчитать такое? Неужели это тоже прописано в нашем ДНК-коде?

Я смотрел и разбирался в своих умениях и характеристиках. Но меня мучил знак вопроса, который стоял у уникального навыка – я пытался на него нажать, чтобы посмотреть его описание, но это ничего не давало.

Бах. Дверь раскрылась на распашку – в проеме стояла взъерошенная мама. Ее полные глаза страха пугали меня.

– Майк! Хлои… – дрожащим голосом кричала она.

Я тут же вскочил с кровати – беспокойство охватило меня. Мы побежали в комнату Хлои.

– Полоска, ее полоска, – в слезах пыталась объяснять мама, показывая указательным пальцем на сестру.

Хлои лежала в постели – с первого взгляда можно подумать, что она просто спит. Я посмотрел удивленно на маму. Как она смогла посмотреть характеристики без разрешения Хлои? Такое только возможно только при коме или обмороке – так было настроено для безопасности младшей сестры. Черт. Только не говорите мне…

Я протянул дрожащую руку в воздух над сестрой и появилось уведомление: «Вы хотите посмотреть характеристики Хлои Тресс?»

– Да, – осторожно тихо произнес я.

Передо мной появился экран с параметрами Хлои. Хепешка… она была красной.

– Быстро! Скорую! – в панике закричал маме я.

– Я уже вызвала, – моргая носом, тихо сказала мама.

– Черт! Так, где же она? – то на маму, то на окно смотрел я.

За окном послышались сирены машины скорой помощи. Ну, наконец-то. Приехали роботы санитары и забрали Хлои в больницу. Мы с мамой направились на моей машине следом.

Привычный медицинский запах, но теперь он раздражал и пугал. Мы сидели на мягкой лавочке в коридоре больницы и ждали. Ходили люди в халатах и ездили белые роботы. Все вокруг суетились, несмотря на то, что уже был вечер – пред глазами только и мелькали белые силуэты, а нам ничего не оставалось – только ждать.

Дверь палаты открылась – из нее вышел доктор Джен. Мы встали и подошли к нему. Глаза доктора, как всегда, были уставшими, под ними виднелись темные круги. Он не смотрел на нас – его спокойный взгляд был устремлен на пол. Нельзя было сказать, что доктор нервничал – его кисти были сложены в замок, и он поглаживал большим пальцем руку, успокаивая себя.

– Пойдемте, – сказал доктор спокойным голосом.

Он повел нас в комнату для совещаний, дорога к которой была знакома мне. Доктор шел неторопливо, а меня сжирало беспокойство. Я знал, что если спрошу доктора что-либо о Хлои, то получу от него вежливый отказ – он ничего сейчас не скажет, все обсуждения проходят только в комнате для совещаний.

В комнате стоял деревянный овальный стол, а вокруг него – офисные стулья. Я сел на привычное мое место – сбоку. Мама села рядом. Я положил руки на стол и скрестил кисти в замок около подбородка. Доктор Джен нервно кружился около стула и никак не мог сесть на него.

– Доктор Джен, садитесь, – не выдержал я. Доктор послушался и сел на стул. – Скажите, что с Хлои?

Доктор сделал жест рукой и над столом появилась модель тела человека. 3-д модель была полу прозрачной. Внутри нее можно было видеть очертание органов.

– Смотрите, – указал доктор на модель. – Хлои в первый раз попала в больницу в пятилетнем возрасте. Был диагностирован рак поджелудочной железы, – на 3-д модели верхняя точка на органе окрасилась в красный. – Позже, мы обнаружили небольшую опухоль мозга, которую мы удалили с помощью лазера, – на периферийной части мозга появилась красная точка. – Рак поджелудочной железы был купирован препаратом.

В комнате повисла тишина – даже слышно, как мотылек бьется о лампочку. Доктор Джен наблюдал за протеканием болезни Хлои на протяжении всего этого времени. Он нервно поправил халат, как будто собираясь с мыслями.

– В последний раз Хлои поступила к нам пять лет назад. Препарат купирующий рак опять перестал действовать, по причине впадения в анабиоз раковых клеток, – доктор тяжело вздохнул. – Мы сделали еще одну инъекцию, нового образца, что стабилизировало состояние и перевело на стадию ремиссии. После этого было сделано решение об операции. Вами была внесена первая часть оплаты, и мы начали выращивать новую поджелудочную железу для Хлои.

– Да, доктор. Мы скоро будем готовы. Мы собрали почти всю сумму для второго. Вы говорили, что уже выращена поджелудочная железа для Хлои, – с надеждой сказала мама.

– Миссис Тресс… – мялся доктор. – К сожалению, рак тоже может адаптироваться и впадать в анабиоз, из-за чего его бывает сложно обнаружить. При последнем осмотре было выявлено множество метастаз по всему телу: поражены легкие, головной мозг и кишечник. После консультации с коллегами было принято решение в отказе в данной операции – очень маленький процент успеха в ней. Даже при положительном исходе – Ваша дочь долго не проживет.

– Но… Доктор… – воскликнул я. – Есть же другие способы спасти ее – можно удалить или купировать другие опухоли. Должен же быть выход!

– Тело Хлои не выдержит таких манипуляций – она сейчас очень слаба. Я сожалею. Мы можем провести несколько маленьких операций, но это только отсрочит ее кончину.

Я посмотрел на маму. Она всхлипывала и заливалась слезами. Я не мог поверить в слова доктора – ощущение, будто я нахожусь во сне, но, к сожалению, это было все реально.

– Сколько осталось Хлои, – собрав силы, спросил я.

– Около месяца. Можно попытаться купировать некоторые опухоли, но повторюсь, это только продлит жизнь Хлои на несколько месяцев, а не спасет ее.

Месяц? Как мне спасти ее? Я столько сил потратил, чтобы сделать эту операцию – все было зря. Нет! Я не могу этого принять! Остается лишь одно – придется согласиться на авантюру Кола. Один квест с минимальным процентом на успех, но все же он есть.

– Мы можем навестить Хлои сегодня? – спросил я у доктора.

– Сейчас Хлои спит и восстанавливается после экстренного лазерного удаления опухоли головного мозга, – доктор вздохнул. – Но вы можете навестить ее завтра.

– Хорошо. Тогда мы придем завтра.

Я помог встать маме со стула – она была без сил. Ее ноги были ватными – еле-еле передвигала ими. Мы пошли под ручку, чтобы она не упала. Мама всю дорогу плакала и не могла остановиться, а я ехал с мыслями о сделанном выборе. Этим вечером Кол услышал заветные для него слова: «да, я в деле».