Без тормозов. Мои годы в Top Gear

День рождения Jaguar

Этим летом в Риме Ferrari отмечает пятидесятилетие и закатит такой праздник, что недавний юбилей Элтона Джона покажется сборищем старикашек за доминошным столом.

Говорят, парад 10 000 Ferrari остановит в Риме все движение, и что на тусовке будет сам папа. Силы небесные, сам папа! Папа римский идет на день рождения автомобильной компании.

Загляните в афишу в журнале Q: я сомневаюсь, что в тот вечер кто-нибудь из рок-звезд дает концерт. Эрик Клэптон, Крис Ри, Джей Кей, Род Стюарт: все они обзавелись пятьсотпятидесятыми Ferrari, и, по слухам, будут в Риме – чесать языки об Армани и четырехкамерных движках.

А вот я – нет, не поеду. Я решил, что в это время буду в Ковентри, в резиденции Королевского британского легиона, где Jaguar отмечает свой не полувековой, а семидесятипятилетний юбилей.

Так несправедливо. Бал по-настоящему будет на заводе Brown Lane, и соберется тысяча человек, в том числе… э-э… Дэвид Платт^[43]… или нет? Королева – наш эквивалент папы, – увы, появиться не сможет, потому что в этот день открывает компьютерный парк в Телфорде. Не то фабрику собачьей еды в Кумбране.

Картина жалкая, кто спорит, но тут нет вины Jaguar. Они-то как раз отлично поработали и наскребли тысячу добровольцев, готовых прийти и отпраздновать рождение машины, про которую нам говорят, что это лишь пучок проводов, горсть «циклона Б» и лист-другой металла.

Занятно. С тех пор, как British Aerospace отдал немцам Rover, я получил сотни писем от отставных майоров из Богнор-Реджиса, которые пишут, что все это прискорбно и ради чего воевали… и т. д. и т. п.

Но в Великобритании публике говорят, что машины коптят и что британцы ничего не умеют делать, так что мы пожали плечами, да и утерлись. Как всегда.

Несколько лет назад Европейский совет, как он тогда звался, решил ввести стандарты чистоты для всех европейских пляжей: не самое идиотское из его решений.

Само собой, Британия тут же пустила на свои самые опесоченные берега бородатых субъектов в «алясках», но, к нашему ужасу, требований не выдержал ни один пляж. Поройтесь в заголовках Daily Mail, на все лады срамившей Британию – главного европейского засранца.

Однако, согласно моим источникам, картина-то не вполне объективная, потому что представители других стран, разъехавшись по домам, не стали делать ровным счетом ничего. Никакие бороды никуда не доехали с проверкой – правительства просто отрапортовали: «Наши пляжи чистые». Ага, это выходит, на девственно-диких берегах северной Шотландии грязно, а нехило унавоженные поля перемешанной с мусором гальки, именуемые Грецией, свежи, как утренняя роса!

На континенте к правилам относятся с разумной долей презрения. У Италии в текущем тысячелетии было столько властителей, и столько правительств сменилось после войны, что итальянцы привыкли смотреть на государство, как на прах под ногами.

Какой смысл исполнять новый закон, если через неделю из-за гор придет Ганнибал со слоном – и с новым сводом законов?

Там вы можете сколько угодно носиться и, размахивая руками, кричать, что Ferrari – это квинтэссенция звериного обличья капитализма и что автомобили убивают детей. Никто и ухом не поведет.

То же самое во Франции. Когда правительство захотело обложить дальнобойщиков новыми налогами, те не ограничились чинной забастовочкой. Нет. Они перегородили все шоссе и стояли, покуривая Gitanes, пока здравый смысл не восторжествовал.

И даже бельгийцы сейчас вышли на улицы и швыряются камнями, недовольные закрытием тамошнего завода Renault.

Но у нас никто и не пискнет, кроме кучки патлатых чмошников с подозрительными пятнами на штанах.

Вот поэтому в Италии вся страна веселится на улицах в день рождения Ferrari, а в Британии день рождения Jaguar отметит один человек из 56 000.

И на большее нам рассчитывать никак не приходится, потому что едва ты выйдешь на улицу с флагом, появится чиновник из мэрии и попросит флаг спрятать.

А если вы принимаете гостей во дворе, сосед из дома 54 позвонит в полицию, и те приедут прикрутить вашу музыку.

Утешает только то, что в Америке еще хуже: я слыхал, будто в Лос-Анджелесе теперь запрещается употреблять спиртное после двух часов ночи – даже у себя дома. Могу поспорить, день рождения General Motors – это будет что-то.

Июнь 1997 года

Нельсон Мандела

Вы знаете, что Гринпису только дай порассекать по морям на лодочках да поспасать от затопления абсолютно безвредные буровые платформы. Но однажды – бывает и такое – они придумали хитрый план.

Зеленые утверждают, что земля существует 46 миллионов лет: такую цифру трудно уместить в голове. Поэтому они предлагают представить, что планете всего 46 лет – иными словами, она в средних годах.

Дальше объясняют, что о первых сорока двух годах ее жизни мы не знаем почти ничего, а динозавры появились только в последний год. Млекопитающие возникли восемь месяцев назад, и лишь в середине прошлой недели приматы стали ходить на задних ногах.

Занятно было такое читать, да только все это белиберда, потому что утверждение про 46 миллионов лет элементарно не соответствует действительности. На самом деле Земле 4600 миллионов лет, и пересчет на человеческий век еще больше ошеломляет. Последняя ледниковая эпоха была не в прошлый уик-энд! А полчаса назад!

Но как бы ни было я сейчас не намерен дискутировать об экологии. На самом деле поговорить я хочу о ничтожности Нельсона Манделы.

Если разделить век Земли на тысячу миллионов, чтобы ей было как бы 46 лет, то 70 лет превратятся в 1/400 секунды. Значит, для Земли существование Нельсона Манделы вообще не имело никакого значения. И Гитлера тоже. И Джими Хендрикса. Поистине, в одну четырехсотую секунды что бы ты ни сделал, что бы ни сказал – не оставит никакого следа.

4600 миллионов лет ты был нерожденным и еще дольше будешь мертвым, так что нужно вылетать из утробы так, будто тебя гонят с собаками. В реальном времени у тебя всего 600 000 часов, а потом ты уже не с той стороны травы.

Как лучше всего ими распорядиться? Ну, можно смотреть «Гордость и предубеждение», тогда час кажется сутками, но растягивать скучную жизнь – это даже хуже, чем вообще не начинать жить. Поэтому, кстати, и не стоит ездить на новой Corolla.

Глаз она определенно не радует. Да, у нее выпендрежная решетка радиатора, и глазья, будто для океанских глубин, где свет в дефиците.

Но все, что дальше, – полный стилистический вакуум, взять ли седан, универсал, лифтбэк или хэтчбэк. Правда, в этот раз продвигают полуспортивную G6 (этот индекс мог бы означать, что Японию выпихнули из Большой семерки за то, что делала скучные машины). У нее, как ни крути, есть спортивные черты: изящные легкосплавные диски, красная подсветка приборов, кожаная оплетка руля. А еще там ладная шестиступенчатая коробка, которая бибикает, когда даешь задний ход.

Прикольно? Подумываете о покупке? Придержите коней: на этой тачке стоит 1,3-литровый – самый маленький из всех новых королловских движков. Это значит, трогаясь со светофора, ты будешь глотать пыль за старичками на совершенно не спортивных 1,6-литровых лифтбэках.

Toyota оправдывается, что, поставив на G6 движок поменьше, они сократили расходы на страховку. Но это как есть неострый карри, чтобы утром не жгло в заднице. Жизнь слишком коротка, чтобы париться о страховых премиях. Или о жжении в заду.

Corolla G6 удивляет меня снова и снова. Чем бы я в нее ни бросался, она, как ботан на перемене, сторонится игры и веселья.

Моторчик, на самом деле, вполне неплох, и коробка совершенная прелесть, вот только переключать скорости тут – все равно что есть муку.

Как-то вечерком я выкатил ее на сжатое поле, зная, что любые колеса с мотором могут позабавить, если есть площадка гектаров в 50 и скользкая, точно парень из Ист-Энда. Я покрутил полицейские развороты, просто потыкался туда-сюда, да и поехал домой в полном недоумении. Кроме шуток, уж лучше бы я повалялся с книжкой – оранжевым корешком.

Corolla G6 – это, безусловно, самый дурацкий способ пустить по ветру £14 000. Эта машина – для людей, которым жизнь кажется утомительной работой, а не увлекательным приключением. Для некурящих фанатиков-садоводов в вязаных кофтах, полагающих, что «Е» – это гласная буква. Для тех, кто считает, что прожить семьдесят лет или семьдесят пять – существенная разница. В общем, не для вас, и, уж ясное дело, не для меня.

Сентябрь 1997 года

1998

Экстремальные машины

В ближайшее время на BBC-2 начинается шестинедельный показ моего нового фильма «Экстремальные машины», и хотя у нас есть и специальный журнал, и видео, и музыкальный держатель для туалетной бумаги, я использую для нескольких важных заявлений и эти страницы.

Ferrari F50 – скукота. Dodge Viper – просто роман Гарди^[44] на колесах. И даже McLaren F1, такое мое мнение, навевает зевоту: всё потому, что за последний год я получил доступ к разнообразнейшим машинам, которых не коснулась проза жизни.

Гордону Мюррею, создателю McLaren F1, по закону пришлось предусмотреть в конструкции фары и клаксон. Еще он должен был обеспечить соответствие машины разнообразным экологическим нормам на 20 лет вперед. Понимаете, F1 – это всего лишь автомобиль, снаряд для перемещения людей и их пожитков из пункта A в пункт Б. Я знаю одного фермера в Йоркшире, который ездит на McLaren каждый день: по ухабистому проселку до пивнушки.

А теперь посмотрим на гоночный снегоход. Его не связывают требования безопасности или надежности. Ему не нужны ремни на сиденьях, и заправляться он может хоть азотной кислотой, никого это не волнует. Назначение у него чистое, как сам снег. Задача одна – развлекать.

Такая же песня и с хувербайком. Его можно купить за £10 000 в смазке, и, клянусь богом, ни одна машина на свете не доставит вам столько веселья, потому что на машине ты знаешь, куда едешь, а на хувербайке – никогда. Ты можешь тянуть руль до упора и свешиваться, пока земля не начнет ошкуривать тебе щеку, но хувер все равно несет тебя туда, куда ты больше всего боишься.

Примерно то же и с аэроглиссером. V-образный 8-цилиндровый мотор крутит самолетный пропеллер с такой невероятной силой, что на глиссере спокойно можно ехать по дороге. Но я бы не советовал, поскольку у вас не будет возможности выбирать направление. И тормозов не будет тоже.

Публика считает, что трудно остановить супертанкер, но, как человек, собственноручно управлявший самым большим, могу сказать: это чепуха. Танкер Jahre Viking на 50 футов длиннее, чем Эмпайр-стейт-билдинг, но переход от крейсерской скорости в 14 узлов к полной остановке укладывается у него всего в пять миль.

На глиссере у вас такой номер не пройдет. Но какая из тридцати с лишним испробованных машин пришлась мне больше всех по душе? Ну, с тридцатью семью миллионами лошадиных сил в распоряжении «шаттл» был самым быстрым из них, но по каким-то причинам NASA не пустило меня им порулить. А вот ВВС США оказались куда более сговорчивыми, и доверили мне ручку управления Strike Eagle с 2,2М «на спидометре». Это была чума.

И я до конца своих дней буду должником Стива Кертиса, пустившего меня за руль в первое же плавание его гоночного катера Класса 1. Мы разогнались до 150 м/ч при ограничении в 5 м/ч, наверное, поставив своего рода рекорд.

Ах, виноват, Стив Кертис – это ведущий британский моторист в гонках на скутерах Класса 1, дважды побеждавший на чемпионатах мира. Но вы-то о нем не слышали, так как были заняты просмотром крикетного матча Гламорган-Ланкашир.

Странно, однако, что по остроте ощущений 150 м/ч в Соленте не дотягивают до 70 м/ч в новозеландском карьере. Люди, подарившие миру тарзанку, изобрели еще и джетспринт: гонки в суповых тарелках, оснащенных мощными моторами.

Должен сказать, однако, что если учесть все обстоятельства, второе место отходит боевому вертолету Apache – просто потому, что я хочу пролететь на нем в рождественский сочельник вдоль Оксфорд-стрит. Без всякой причины: хочу, и все.

Ну а самая любимая из всех игрушек для больших мальчиков у меня – катер Riva Aquarama. Он сделан из дерева, едва ли может выжать и 50 м/ч и сконструирован 32 года назад – но это самая прекрасная скульптура, изваянная руками человека.

И еще он создан с таким тщанием, какого я потребую от глазного хирурга, что будет на следующей неделе оперировать мою дочь. А приводится в движение двумя V8, звук которых – просто пердеж Господа. Не спорю, Aquarama стоит £250 000 – в двадцать раз дороже любого другого катера, – но, глядя на нее, этому не удивляешься. И понимаешь, почему список людей, покупавших эту штучку с прицелом на буйные ночи на юге Франции, читается как перечень гостей королевской свадьбы в Монако: Питер Селлерс, Роже Вадим, Брижит Бардо, Софи Лорен, король Хуссейн, Ферруччо Ламборгини, Ричард Бартон.

Дайте мне на выбор Riva Aquarama и Ferrari 355, и я возьму катер. Может, тут сказывается то обстоятельство, что 355-й у меня уже есть. А может, и не сказывается.

Февраль 1998 года

Jaguar XJR V8

Мой последний Jaguar, прибыв ко мне, был синим. Когда мы прощались через два года, стал каким-то иссизо-бурым.

Объяснение простое. Время. Когда у меня загорается лампочка топливного индикатора, я понимаю, что можно расслабиться. Ее успокаивающий огонек означает, что индикатор в порядке, а бензина еще примерно литров пять, а то и десять.

Завидев указатель «заправочная 1 км и 27 км», я еду еще двадцать семь, а потом и дальше. Я никогда и ни за что не останавливаюсь, пока компьютер не сообщит, что мой запас хода составляет 0 км. Но и тогда я еду. И в этом со мной солидарен Тифф. Мы с ним взяли и подсчитали, что на поклоны горловине бензобака тратится несколько суток жизни. У меня этого времени нет.

Ну и если я отказываюсь поить лошадку, то и на ее проклятое мытье времени тратить не стану. Я как-то делал пробу на аллергены, и у меня нашлись аллергии на пыль, пыльцу и на мытье машин. Едва увижу флакон Turtle Wax, слезы ручьем. А покажите мне губку, и я буду чихать, пока не лопнет селезенка.

Ferrari у меня до сих пор в тонкой пленке ноябрьской глины, и, по-моему, смотрится зачетно. Мика Сало, очевидно, родственная душа – его 355-й, если слегка прищуриться, сойдет за крупную мокрицу. Он просто зарос грязью.

Правда, с новым Jaguar у меня некоторая загвоздка. Видите ли, он черный, и по имени, и по природе. Это кошмар.

У черной машины не бывает эффекта грязевой оболочки, и, грязная, она смотрится ужасно. Мне приходится ее мыть, но утром, когда роса испарится, машина опять укутана слоем пыли. И я снова мою.

За месяц я 42 часа машину вел и 420 часов – мыл, и не могу даже отдаленно описать, какая это нудная работа.

Кстати, какой-то тип ночью вяжет в узлы шланг, который я накануне аккуратно намотал на барабан. И когда я утром поворачиваю кран – бдыщь! – напор воды срывает кишку с крана.

Позволю себе небольшой комментарий: насадить шланг обратно на кран невозможно, – не трудно, а невозможно, – если у тебя нет докторской степени по астрофизике и машиностроению.

Так что в итоге я таскаю воду ведрами с кухни, выплескиваю на крышу и наблюдаю, как вся вода к чертям испаряется, прежде чем я успею набрать новое ведро.

Тут наступает время пошарить под раковиной, и я обнаруживаю, что купленный всего неделю назад автомобильный шампунь испарился тоже. Я ору на детей, они отпираются. Пепелю взглядом жену, она плачет, и я угрожаю придушить пса, если не признается, что шампунь слопал он. Но пес никогда не признаётся, и это приводит меня к неизбежному выводу: шампунь растаял в воздухе. Если только его не стырил, проникнув в дом, тот тип, что завязывает узлами мой шланг.

Остается пользоваться жидкостью Fairy, которая, как я теперь выяснил, содержит соль и при длительном употреблении превращает любой автомобиль в DeLorean^[45]. Все равно, я лью ее щедро и снова плещу воду на вымытую машину, ведро за ведром, вдруг обнаруживая, что немалые ее куски вообще не мылись.

Как это может быть? Я тер ее по науке, поверхность за поверхностью, но половина крыши, три четверти задней правой двери и квадратный метр капота – грязны, как и до начала мытья.

И вот я мою заново, а потом тянусь за замшевой салфеткой, купленной вчера в автосервисе и впитывающей влагу, может, чуть получше алюминиевой фольги. Яростно тру, пока не пролью семь потов и не задышу на манер кузнечных мехов. С тех пор, как начал ездить на этой тачке, я уже потерял почти два стоуна^[46] веса.

И все же, провозившись два часа, я обязательно отступаю полюбоваться делом своих рук, которое… никуда не годится. Искусственная замша оставляет столько разводов, что кузов будто из варенки. А решение только одно. Тряпка, Turtle Wax и еще несколько минут ручного труда.

Разумеется, после этого машина чистая… пока не падет ночной туман. Меня это настолько достало, что мы взялись строить гараж, который, по всему выходит, обойдется в цену двух «шаттлов».

Вот вам совет. Jaguar XJR V8. Шикарный. Должен быть синим.

Июль 1998 года

Экзамен по вождению

До того, как стал риелтором и разъездным обсуждальщиком каминов, Квентин украшал переливами своего тенора телепередачу под названием «Автошкола». Вы, может быть, ее помните. Она рассказывала о людях, обучающихся вождению, и сделала звездой Морин, у которой был рот вверх тормашками. Увы, водить эта Морин так и не научилась, но что за беда? Какой-то чиновник в бежевых брючках выдал ей удостоверение, официально позволяющее шпарить зимой по Снейк-Пасс^[47] на Ferrari F40.

Ну не прелестно ли это? И Морин такая не одна. В той передаче была другая дамочка, которая, уже сдав экзамен, взяла еще один урок, поскольку чувствовала себя за рулем не слишком уверенно. А где ей было взять уверенности, если она всюду возила с собой на переднем сиденьи псину размером с антилопу гну.

Ох, как мы смеялись… ровно до того дня, когда некая автомобилисточка, типа той собачницы, не влетела на детскую площадку в садике, убив тридцать детишек.

Как ни жаль, я каждый день вижу за рулем людей, рожденных ездить в автобусе. Сгорбившись над баранкой и почти прижав к подушке безопасности полупустые грелки, которые привыкла звать грудью, пялится такая в туман, не оглядываясь ни направо, ни налево.

Хоть Том Круз будет из соседей машины махать в окно причиндалами, она не осмелится скосить глаза в сторону. Катит вперед, окаменев. Что твоя жертва Горгоны. Такие не глянут в зеркало, посмотреть, что творится сзади, и не повернут головы увидеть, кто едет рядом: прут своим курсом и плевать хотели на катавасию за кормой.

Вчера догнал одну на свободном и пустом автобане, ехала 50 км в час. Солнечный щиток опущен, а голова просунута между ним и стеклом, и, разумеется, эта курица не видела, что я обгоняю, когда стала – вообще без всякого предупреждения – поворачивать направо.

Все мы такое видим и хотим, чтобы полиция прибавила бдительности и суровости, но давайте смотреть на вещи здраво. Даже если полиция остановит такого водилу, его ведь не обвинишь в том, что он «неправильно сидит за рулем», или в езде со скоростью 50 км в час.

Нет. Чтобы решить проблему, следует добраться до ее корня – инструктора-экзаменатора. Я где-то жалею этих бедняг. Вот подумайте. Если экзаменуемый на дороге пугает вас до полусмерти, вы ему, конечно, поставите зачет. Так останется лишь слабенькая вероятность, что темной ночью на дороге он где-то выскочит вам навстречу.

А вот если не поставите, все шансы будут за то, что через полгода он явится снова, готовый в этот раз пугать вас уже до смерти.

Вот как это можно исправить. Во-первых, тому, кто провалит экзамен трижды, просто сообщать, что больше сдавать он не может. Такому человеку придется смириться с тем, что он неспособен водить, как я смирился с тем, что никогда не смогу стать астронавтом или лесбиянкой.

Во-вторых: не допускать до экзамена людей старше двадцати пяти. Посмотрим правде в глаза. Если вождение и машины настолько вам неинтересны, что вы за целых восемь лет не почесались выучиться на права, значит, из вас нипочем не выйдет приличный водитель.

Это факт: в том, что тебе неинтересно, мастером не станешь. Доказательство: я не мастер играть в крикет.

В общем, вождение станет не правом, а привилегией, и боюсь, что экзамен на водительское удостоверение придется слегка изменить. Экстренное торможение и поворот задним ходом останутся; останется езда по городу – удостовериться, что вы ориентируетесь в пространстве.

Уцелеет и теоретическая часть, и не переживайте, что живете в Норфолке или Корнуолле. Я не предлагаю включать в программу изучение дорожной сети, так что кататься по всей Англии вам не придется.

Но кроме всего прочего нужно будет проехаться по треку, уложившись во временной норматив – ничего дикого, ровно с той поспешностью, чтобы на поворотах визжали шины. Мы должны убедиться, что машины вы не боитесь и, если нужно, можете кинуть стрелку спидометра подальше вправо.

Скоростных ограничений превышать не требуем, – они установлены не просто так, – но хотим точно знать, что по шоссе A44 вы будете двигаться быстрее, чем 50 км в час. А если не будете, слепая вы, глухая, старая ведьма, то однажды ночью мы поставим на ваш Rover 400 турбину. С заклиненной перепускной заслонкой.

Декабрь 1998 года