Детишки в доме на холме

«Но что произошло с Надей на самом деле? – спросила я. – Ее нашли?»

Глядя себе под ноги, шериф покачал головой.

«Нет. И никаких следов или останков мы тоже не обнаружили. Считаю ли я, что человек-свинья утащил ее к себе в берлогу, чтобы она рожала ему маленьких детенышей-поросят? Нет, конечно. Все это детские сказки. Я считаю, что Надя просто убежала из дома. Обычная история».

Историю Нади я разместила в своем блоге, в подкасте о человеке-свинье. Мой рассказ буквально взорвал аудиторию. «Действительно ли на севере штата Нью-Йорк обитает монстр, который похитил девушку?» – спрашивали одни. Другие делились странными слухами о пропавших, в основном – детях и подростках, которых утащили другие монстры: в Мэне одного мальчишку уволокла в лес странная пантероподобная тварь с огромными клыками, девочка-подросток потерялась в пещере в Кентукки, когда ее позвала за собой женщина в серебристом платье, которую никто, кроме нее, не видел.

И так далее.

Большинство из этих слухов слухами и были, но некоторые истории заставляли насторожиться. Они не отпускали, застревали в памяти, покалывая мозг невидимыми иголками.

А потом я получила электронное письмо от пользователя, который скрывался под ником ДЕ_МОН.

«Что-то ты плохо соображаешь, сестренка. Надя Хилл была не первой, и не она будет последней. Попробуй-ка меня поймать, Охотник за Монстрами! Или слабо́?»

Ответ я написала немедленно:

«Это действительно ты?»

Но мой мейл вернулся ко мне недоставленным. «Адрес не существует».

Я с головой ушла в новый поиск. Часами я сидела в интернете и вскоре обнаружила нескольких девочек-подростков, которые исчезли в полнолуние. И все они были из городков, где обитал собственный легендарный монстр.

Самый ранний установленный мной случай относился к 1988 году. Тринадцатилетняя Дженнифер Ротчайлд исчезла из маленького городка в штате Вашингтон, где много раз замечали отпечатки ног бигфута. По сведениям местной газетенки, Дженнифер рассказывала друзьям, что видела в лесу чудовище и даже разговаривала с ним. Исчезла она в сентябре, в ночь полнолуния. Окрестные леса прочесывали полиция с собаками, отряды добровольцев и родственники, но никаких следов девочки обнаружено не было. С тех пор никаких известий о Дженнифер или ее местонахождении не поступало.

Потом в 1991 году из Фармингтона в Нью-Мексико исчезла пятнадцатилетняя Ванесса Моралес. Она тоже сообщила подругам, что встретила человека-пса, который назначил ей свидание в полнолуние. Больше ее никто никогда не видел.

В 1993 году Сандра Новотны из Флэтвуда в Западной Виргинии показала друзьям размытую фотографию Флэтвудского лесного человека, которую ей удалось сделать с помощью своего фотоаппарата. В полнолуние она отправилась в лес, надеясь сделать более удачный снимок монстра, – и пропала бесследно.

Шестнадцатилетняя Анна Ларсон из Элкхорна в Висконсине пропала в сентябре 1998-го, после того как рассказала своему младшему брату, что встретила Чудовище с Брей-роуд, которое сказало ей, что она – избранная.

Надя Хилл из штата Нью-Йорк стала пятой.

Помимо поисков в интернете, я посетила городки, где жили исчезнувшие девочки, и под предлогом сбора материалов для моего подкаста побеседовала с местными жителями, с друзьями и родными. Я обыскивала леса и пустоши, где они исчезли, но так ничего и не обнаружила.

Монстр – мой монстр – был слишком хитер, чтобы оставлять улики и следы.

Одно время я тешила себя надеждой, что кто-то из пропавших девочек объявится и поведает свою историю, но этого так и не произошло. Не было найдено ни трупов, ни личных вещей. Девочки как будто растворились в воздухе.

К федеральным властям я не обращалась. Я была уверена: к тому, что я могу сообщить, они отнесутся точно так же, как местная полиция. А местная полиция была убеждена, что все пять жертв просто убежали из дома. Нет, никто из представителей власти не был склонен выслушивать безумные теории спятившей блогерши, которая зарабатывает на кусок хлеба с маслом охотой на монстров. Я не сомневалась: как только они выяснят, кто я и откуда, они поведут себя единственным возможным образом, так что с правоохранителями – любыми правоохранителями – мне было не по дороге.

Пришлось взяться за расследование самой. Я изъездила всю страну, искала, охотилась, но все впустую.

Время от времени я получала электронные письма от того же отправителя – ДЕ_МОН, но с разных адресов. И во всех случаях ее письма были загадочными, таинственными, дразнящими. Иногда они почти дословно цитировали «Книгу монстров», которую мы писали в детстве: «Они могут выглядеть как люди, так что на первый взгляд можно не догадаться, кто перед тобой». Иногда это был вопрос: «Ну что, ты так и не догадалась, почему я делаю то, что делаю?» Порой же она просто издевалась надо мной: «Эй, ты была совсем рядом, но, как всегда, ничего не заметила!»

Все мейлы от ДЕ_МОН я распечатала; они тоже лежали в моей папке. Сейчас я пролистала их, остановившись на последнем послании, полученном примерно три месяца назад.

«Ты еще не устала от этого? От детской игры в кошки-мышки, в которую мы играем? Вот только кто из нас кто, сестренка? Кто кошка, а кто – мышь?»

Захлопнув папку, я убрала ее в сумку, а сама пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Прямо сейчас кофе мне был ни к чему – и без него я чувствовала себя достаточно взвинченной, но в дорогу я всегда брала с собой полный термос, особенно если мне – как в этот раз – предстояло ехать всю ночь. Пока закипала вода, я достала из кармана телефон. Я знала, что без этого звонка вполне можно – и нужно! – было обойтись, но мне вдруг очень захотелось услышать голос брата.

– Привет, – сказал он, беря трубку.

– И тебе привет, – ответила я.

– Как дела в Луизиане? Поймала свое болотное чудище? – В его голосе прозвучала насмешка: Чарли больше не верил в монстров.

– Я не в Луизиане.

– А где? Мне казалось, ты хотела остаться там до конца недели. Что-нибудь случилось?

Мне совсем не хотелось ничего ему говорить, и в то же время меня неудержимо тянуло рассказать кому-нибудь, признаться, исповедоваться… Кому же еще, как не брату?

– Я у себя, в Эшвилле, – сказала я наконец. – Но совсем скоро мне снова придется уехать… – Я немного помолчала, потом все-таки заставила себя договорить: – Я еду в Вермонт.

В трубке воцарилась такая тишина, что мне показалось – звонок сорвался. Наконец он сказал:

– Зачем ты туда едешь?

Его голос прозвучал на полтона выше, чем обычно. Это был голос маленького мальчика, который в одно мгновение отправил меня в обратное путешествие во времени. Закрыв глаза, я представила себе Эрика, каким он был когда-то: худой как жердь, зеленые гольфы натянуты до колен, волосы торчат в разные стороны. Мальчишка, который постоянно возился с дикими животными, пытаясь приручить, вылечить, помочь.

– Я думаю, она – там. – Я ничего не стала объяснять, но этого и не требовалось. Эрик прекрасно знал, о ком я говорю. – Пропала еще одна девочка, – добавила я. – Как и остальные – в полнолуние, как и остальные – из городка, где видели монстра. Картина та же самая.

Эрик – член «Клуба монстров» и иллюстратор нашей книги – должен был понять меня с полуслова.

Последовала еще одна долгая пауза, но на этот раз я слышала, как он дышит. Эрик слегка похрипывал при каждом вдохе, и меня это обеспокоило – так дышат старики, а мой брат был еще далеко не старик. На заднем плане работал телевизор – передавали бейсбол. Несомненно, играли его любимые «Тигры». Потом звук стал тише, а хрипловатое дыхание – громче, и я поняла, что Эрик куда-то вышел, чтобы его не могли услышать Сверчок и дочери. Словно в подтверждение этой моей догадки, стукнула закрываемая дверь.

– Послушай меня, Лиззи… – Его голос был резким и твердым, но по-прежнему очень тихим. – По-моему, ты хватаешься за соломинки. Видишь улики там, где их нет и быть не может. Мне кажется, ты утратила перспективу и…

– Ничего подобного, – перебила я. Я всегда гордилась именно этой своей способностью – видеть вещи в истинном свете, замечать лес за деревьями и так далее… Когда мне в моем подкасте приходилось расспрашивать очевидца, я нередко принимала на себя роль «адвоката дьявола», задавая вопросы типа: «Если эта тварь на самом деле живет там, где вы говорите, как в таком случае можно объяснить отсутствие вещественных доказательств ее существования?»

Прижав телефон к уху, я ждала, что́ он мне скажет. Эрик (то есть Чарли) был единственным, с кем я поделилась своей гипотезой. Он был единственным, кто знал о полнолуниях, о том, что все случаи исчезновения девочек-подростков связаны между собой. Ему единственному я рассказывала о мейлах корреспондентки под ником ДЕ_МОН.

– Лиззи, остановись! Я тебя прошу!

– Не могу. Я просто не могу, и ты это знаешь. Она заполучила еще одну девчонку.

– Но ты не знаешь этого наверняка. Быть может, это вовсе не она…

– Я знаю, Чарли. Я чувствую…

– Но ведь прошло уже больше сорока лет, – напомнил он. – За это время могло случиться многое. Она могла умереть…

– Нет, она не умерла, – сказала я, и я знала, что не ошибаюсь. Если бы моя сестра умерла, я бы это почувствовала. Обязательно почувствовала. – Она там. И это она забирает девочек.

– Даже если так, – проговорил Чарли, теряя терпение, – то какое отношение это имеет к тебе?

Ну как, скажите на милость, мог сказать такую вещь мальчишка, который когда-то знал о монстрах все, что только возможно?

– Самое прямое, – сказала я гораздо резче, чем намеревалась. – Неужели ты этого не понимаешь? Я должна ехать в Вермонт.

– И что ты собираешься там делать?

На мгновение у меня перехватило дыхание. Что я собиралась делать? Что я надеялась сделать?

Спасти девочку, разумеется. Я должна добраться до места вовремя, спасти девочку и сделать так, чтобы больше ни один ребенок не исчез в полнолуние.

– Ее нужно остановить.

Не успели эти слова сорваться с моих губ, как я поняла: именно это я твердо намерена сделать, сделать любой ценой. Я и раньше говорила себе что-то подобное, но этот раз был другим. Особенным. Да и развязка должна была наступить именно в Вермонте. В этом была своя символичность и… закономерность.

Ты еще не устала от этого? От детской игры в кошки-мышки?

Я хотела объяснить ему все это, поскольку он единственный из всех людей мог бы меня понять, но вдруг поймала себя на мысли, что думаю о нем как об Эрике, с которым мы играли в детстве, а не как о взрослом, одышливом мужчине, которого теперь даже зовут по другому.

К тому же в последнее время Чарли все чаще делал вид, будто ничего не помнит. Уже не раз, когда я задавала ему вопрос о том или ином конкретном событии или поступке, он качал головой и говорил виновато: «Я не помню, Лиззи. Это было так давно!..»

– Как? – спросил он. – Как ты собираешься ее остановить? – Его голос зазвенел от страха, и я снова подумала, что мне не следовало ему звонить. С моей стороны это был чистой воды эгоизм. Или глупость.

– Ты сам знаешь – как, – резко сказала я. – Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы остановить чудовище. Ведь ты помогал нам писать нашу книгу, а в ней была об этом целая глава…

Брат молчал. Потом я услышала щелчок зажигалки – Эрик закурил. Вообще-то, он давно бросил, но иногда, когда, как сейчас, нервничал или волновался, брат позволял себе сигаретку-другую.

– Ты совершаешь ошибку, Лиззи, – сказал он наконец.

Я не ответила.

– Пожалуйста, не езди в Вермонт, – сказал он. – Я прошу тебя. Приезжай лучше к нам, отдохни, расслабься. Мы будем очень рады. Сверчок буквально на днях спрашивала, когда ты приедешь. Девочки тоже здесь, они пробудут с нами до Дня труда, когда Эли нужно будет возвращаться в колледж.

Откровенно говоря, я сомневалась, что Сверчок так уж жаждет мня видеть. В моем присутствии она чувствовала себя так же неловко, как я – в ее. Ох уж эта Сверчок с ее мелированными волосами, с ее фирменными поваренными книгами, с ее красивыми, но практичными нарядами из «ДжейСи-Пенни»^[9]!.. Да и дочери Эрика частенько смотрели на меня как на что-то, прилипшее к башмаку… Для них я была «родственницей с причудами», выжившей из ума теткой, которая навещала их дважды в год и при этом предпочитала ночевать в своем припаркованном у гаража фургоне, а не в уютненькой гостевой спальне, где были наклеены обои с крупными розами, а воздух пропах освежителем с ароматом все тех же роз, что, предположительно, должно было создавать ощущение, будто ты и впрямь ночуешь в саду.

– Да, это было бы очень неплохо… – проговорила я как бы в задумчивости.

– Это было бы просто отлично, Лиз! – Брат не сдержал вздоха облегчения.

– Я приеду к вам, как только закончу дела в Вермонте, – сказала я.

– Но, Лиззи…

– Все, мне пора. Пока, Эрик. – И я дала отбой, прежде чем он успел мне напомнить (как делал это всегда), что он теперь не Эрик, а Чарли.

Ви

– 9 мая 1978 г. —

– Бабушка всегда говорит, этот дом достался ей вместе с работой, – сообщила Ви, показывая Айрис комнаты. Осмотр они начали с кухни: здесь в буфете был специальный ящик, в котором всегда лежало вкусное печенье, а также холодильник, где хранилось мороженое и упаковки фруктового льда.

– На завтрак бабушка готовит нам молочные коктейли, – сказала Ви. – Но это не обычные молочные коктейли, а специальные, полезные для здоровья. Я уверена, для тебя она тоже сделает…

Насколько она знала, другие дети получали на завтрак сухой завтрак «Лаки Чармс» с маршмеллоу или овсянку «Граф Чокула», но бабушка подобной диеты не признавала. Вместо этого она смешивала в блендере сырые яйца, пивные дрожжи, снятое молоко, мороженое или кленовый сироп, куда добавляла порошковые витамины и минералы, и давала внукам каждое утро. «Вот как вам повезло, сорванцы вы эдакие! – приговаривала она. – Какие еще дети едят на завтрак мороженое?»

На рабочем столе булькала тиховарка. Бабушка называла ее своим «волшебным горшочком» и использовала довольно часто. В ней она готовила самые разные блюда, тушила мясо и овощи, готовила касероли и – иногда – крошечные хот-доги в соусе барбекю. Сегодня она остановила свой выбор на шведских тефтелях с порошковым картофельным пюре, которое Ви нравилось больше, чем натуральное, потому что в нем не было комков.

Открыв буфет, Ви показала Айрис, где стоят баночки из-под виноградного желе «Уэлч», которые они использовали вместо стаканов, а также тарелки и миски с узором из ярко-желтых подсолнечников, которые так чудесно подходили к кухонным занавескам.

– Бабушка готовит нам завтрак и ужин, но обедаем мы сами… Не бойся, это совсем не трудно! Обычно мы обходимся бутербродами: хлеб лежит вот в этом ящике, а сэндвичное мясо в холодильнике. Вот арахисовое масло и желе. Иногда бабушка покупает зефирный крем. Ты ведь любишь «флаффернаттеры»^[10]?

Айрис посмотрела на Ви так, словно та вдруг заговорила на иностранном языке.

– Между завтраком и обедом, – продолжала Ви, – мы занимаемся уроками. Мы делаем это каждый день, кроме, разумеется, суббот и воскресений. В школу мы не ходим – это называется «получать домашнее образование». Бабушка дает нам задания – прочитать то-то и то-то, решить примеры, написать сообщение, провести исследование… После обеда мы можем читать что-то сверх программы, заниматься своими делами, гулять. Если мы сделали задание, мы свободны и можем делать что хотим! Иногда мы ездим в город, в библиотеку – бабушка нам разрешает. По вечерам она проверяет наши задания и дает новые.

Потом Ви показала Айрис новую хитроумную ловушку, которую бабушка и Эрик установили в кладовке, чтобы поймать Большого Белого Крыса. Ловушка состояла из ведра, деревянной дощечки и маленькой баночки с арахисовым маслом.

– Когда-то он был бабушкиной лабораторной крысой, – сообщила Ви. – Она говорит – более умного животного она в жизни не видела. Потом… в общем, он удрал из лаборатории и живет теперь где-то в доме. Бабушка и Эрик постоянно пытаются его изловить, но он слишком хитер.

Айрис уставилась на пустое ведро, и Ви с воодушевлением продолжала:

– Когда-нибудь ты тоже его увидишь – он иногда показывается. Дня три назад я полезла на полку за глазированным печеньем, и он был там! Но прежде чем я успела его схватить, он юркнул в нору и был таков!

Потом Ви отвела Айрис на закрытую веранду.

– Здесь мы играем, рисуем, лепим и так далее… – Она показала на коробки с настольными играми, стоявшие на полках. – А еще бабушка делает здесь свой джин. – Ви подвела девочку к дистиллятору, который потихоньку пыхтел. Прозрачная жидкость в большой стеклянной колбе над горелкой медленно кипела, нагретый пар уходил в длинный медный змеевик, чем-то похожий на трассу «русских горок». Конец змеевика присоединялся к другой емкости, в которую по капельке собирался готовый продукт.

– Дистилляция – это просто химия, – объяснила Ви, – испарение и конденсация жидкости, больше ничего.

Рядом с дистиллятором лежала бабушкина «джиновая» тетрадь, открытая на последнем рецепте (№ 180), и Ви пробежала взглядом аккуратные строки, в которых перечислялись необходимые ингредиенты и их количество: можжевеловые ягоды, кориандр, лакрица, лимонная цедра… Здесь же был приведен рецепт браги, которую бабушка делала из кукурузы, яблок и меда, по вдохновению изменяя пропорции и состав.

– Иногда бабушка разрешает нам помочь, и мы взвешиваем ингредиенты на маленьких аптекарских весах с латунными гирьками, – сказала Ви, принюхиваясь к запахам этих самых «ингредиентов», которые стояли в банках на полках над столом. Здесь были сушеные ягоды можжевельника, лимонные и апельсиновые корки, корица, мускатный орех, ладан, черный перец, фенхель, лимонник и еще какие-то диковинные листья, ягоды и коренья. На многих банках этикетки были только с латинскими наименованиями растений, и Ви еще не знала их все. Взяв в руки одну такую банку, она показала ее Айрис:

– Видишь, это название растения на латыни. Бабушка учит меня этому языку, и я уже кое-что знаю. Бабушка говорит, что латынь – это язык науки и медицины. Я хочу стать врачом, когда вырасту, поэтому мне нужно хорошо знать латынь.

С веранды они отправились в гостиную, где стояли телевизор и большой бабушкин стереокомбайн «Магнавокс», в красивом резном шкафчике из темного дерева помещались проигрыватель, радиоприемник и восьмидорожечный магнитофон. В отделении для пластинок лежали диски с записями Шопена, Вагнера, Бинга Кросби, Джулии Эндрюс и бабушкиного любимца Нила Даймонда.

– Бабушке он очень нравится, – сказала Ви. – Она говорит – он очень талантлив. Ты уже слышала его музыку?

И снова Айрис только моргала в ответ. Она прожила в доме уже больше суток, но так и не произнесла ни слова. Она послушно переходила из комнаты в комнату, смотрела, слушала и кивала (или качала) головой, но ее лицо оставалось непроницаемым, так что Ви никак не удавалось догадаться, что Айрис обо всем этом думает. На ней была старая одежда Ви: выцветшие расклешенные джинсы и свитер в красно-белую полоску, который она надела наизнанку и задом наперед, так что ярлык болтался у нее под горлом. На голове Айрис по-прежнему была грязная охотничья шапочка, натянутая на самые уши.

Ви поставила на проигрыватель пластинку Нила Даймонда «Настроение» и опустила иглу.

Некоторое время они слушали «Поиграй со мной» – «…ты – солнце, я луна», но потом, не в силах выносить неловкое молчание, Ви снова заговорила. Ей очень хотелось, чтобы Эрик присоединился к ней и помог развлечь эту странную девочку, но была пятница, а по пятницам брат чистил клетки в «зоопарке» в своей спальне, что обычно занимало у него все утро и еще несколько часов после обеда.

– У бабушки есть несколько старых фотографий Приюта, когда он был просто госпиталем для раненых солдат, – сказала она. – Быть может, она тебе их покажет, если ты захочешь. Я уверена, что в старом доме водятся десятки привидений. Иначе просто не может быть, ведь столько людей умерли когда-то в этих стенах. – Она посмотрела на Айрис, которая таращилась на нее во все глаза. – Но здесь их нет, – добавила она. В этом доме раньше жил начальник госпиталя со своей семьей, а теперь живем мы. Когда бабушка выйдет в отставку – а она говорит, что это будет еще не скоро, – мы съедем и здесь будет жить новый главврач. – Ви улыбнулась как можно небрежнее, хотя говорить подобные вещи ей было нелегко. Она не могла себе даже представить, каково это – навсегда покинуть единственный дом, который она знала. И не имело никакого значения, что следующим главным врачом почти наверняка будет доктор Хатчинс. Напротив, Ви было неприятно думать, что бабушкин заместитель будет завтракать в их кухне и выбросит старые качели с веранды, потому что они скрипят. Доктор Хатчинс не переносил громких звуков, и Ви с Эриком этим пользовались, подкладывая ему на стул подушки-пердушки и взрывая петарды под окном его кабинета.

– Давай возьмем по стакану лимонада и пойдем во двор, – предложила Ви.

В кухне она насыпала несколько ложек порошка в графин, налила воды и размешала. Айрис с таким интересом следила за ее манипуляциями, словно никогда в жизни не видела, как готовят лимонад из порошка. Первые два стакана она выпила сразу же, в кухне, шумно глотая и обливаясь.

* * *

– У нас с братом есть собственный клуб. Ты тоже можешь вступить в него, если захочешь.

Они сидели на качелях на передней веранде. Раскачивая сиденье, Ви отталкивалась от пола ногой, и цепи качелей уютно поскрипывали. Май только начался, но день выдался по-летнему жарким. Остатки лимонада в двух запотевших бокалах стояли рядом на маленьком садовом столике из кованого железа.

– Ну так как? Хочешь? – спросила Ви.

Айрис не отвечала, только смотрела на нее большими, чуть растерянными глазами. Она так и не сняла свою шерстяную шапочку, и Ви могла только гадать, насколько ей, должно быть, жарко. Лоб девочки – белый и гладкий, как мрамор, – блестел от испарины, и по нему сбегали крупные капли пота. На свету было хорошо видно, какая это старая, грязная, заношенная шапка. Ви очень удивилась, что бабушка разрешила Айрис ее носить – даже вчера за ужином она не велела ей снять головной убор, хотя обычно требовала соблюдать все правила: говорить «спасибо» и «пожалуйста», не класть локти на стол, не ковырять вилкой в зубах и так далее. И разумеется, никто и помыслить не мог, чтобы встать из-за стола, оставив что-нибудь на тарелке.

Но бабушка ничего не сказала, сделав вид, будто не замечает этот грязный кусок оранжевой шерсти. А поскольку Айрис молчала, словно немая, ей не пришлось говорить «спасибо» и «пожалуйста», а также поддерживать еще один застольный обычай, согласно которому каждый должен был рассказать остальным, как прошел его день. Во время этих рассказов поощрялось использование новых слов, которые ты узнал за сегодня. Бабушка тщательно следила за их речью, считая, что заучивание новых слов и выражений способствует развитию памяти и мозга в целом. Вчера вечером Ви отличилась, использовав слово «одиозно». «Я считаю, – сказала она, – что стрелять в кроликов, которые пробираются в огород, просто одиозно. И Старый Мак тоже одиозный тип!»

– Наш клуб называется «Клуб монстров», – пояснила она сейчас. – Мы разговариваем обо всяких чудовищах. Каждую субботу мы ездим в кинотеатр для автомобилистов смотреть фильмы ужасов, а потом устраиваем охоту на монстров. А еще мы пишем книгу – «Книгу монстров». В ней мы собираем все-все-все, что нам удается о них узнать, а Эрик рисует картинки.

Айрис внимательно слушала – даже губу закусила, и Ви показалось, что она заинтересовалась, хотя, возможно, это была просто игра воображения.

– Ну, хочешь вступить в наш клуб? Ты сможешь бывать с нами в кино – кинотеатр открывается в июне, и мы ездим туда на велосипедах. Я могу посадить тебя с собой. – На мгновение она представила себе эту картину: Айрис сидит позади нее на длинном сиденье ее алого «Швинна» и обнимает за пояс, а сама она изо всех сил нажимает на педали.

Айрис нерешительно кивнула, потом еще раз. «Да, да, да». И тут – на этот раз Ви была совершенно уверена, что ей не показалось, – Айрис чуть заметно улыбнулась.

Ви улыбнулась в ответ.

– Отлично. Хочешь посмотреть нашу «Книгу монстров»?

Айрис снова закивала. «Конечно, конечно, хочу!»

– Тогда вот что… У нас есть секретный дом в лесу, это наше клубное здание. Я его тебе покажу, потому что ты теперь тоже член клуба, но ты не должна никому о нем рассказывать, даже бабушке. Договорились?

Предупреждение было чистой формальностью. Бабушка наверняка знала о хижине в лесу. Эрик выкладывал ей буквально все – он совершенно не умел держать язык за зубами. Даже когда он клялся, что не скажет ни слова ни единой живой душе, это ничего не значило: проходило время, и Эрик все равно пробалтывался.

Айрис еще раз кивнула.

– Ну тогда пойдем… – Ви встала и, открыв входную дверь, издала секретный клич «Клуба монстров»: поднеся к губам чуть согнутые ладони, она запрокинула голову назад и трижды прокричала протяжно и громко «Ху-ху-ху!», начиная с низкого воя и постепенно повышая тон. «Ху-ху-ху!» – пронеслось по дому. Ви специально тренировала свой секретный клич, и он получался у нее очень хорошо, но Эрик все равно кричал лучше.

Через пару секунд до Ви донесся ответный зов, а затем и топот ног брата по лестнице.

– Этот сигнал – все равно что пожарная сирена, – сообщила Ви Айрис. – Как только ты его услышишь, сразу нужно бежать в клуб. Бросать все дела и бежать изо всех сил!

Айрис кивнула.

Тем временем на веранду выскочил Эрик. Глаза у него были немного шальными, волосы, как всегда, торчали в разные стороны, а желто-черно-белый полосатый джемпер, делавший его немного похожим на гусениц монарха, которых они иногда находили в зарослях молочая, был в стружках и в грязи.

– Айрис тоже теперь член клуба, – сказала ему Ви. – Теперь мы должны пойти в нашу хижину и показать ей «Книгу».

Эрик не стал задавать вопросов. Он просто спрыгнул с крыльца и первым пошел в обход дома к лесу, девочки потянулись за ним. По пути им пришлось пересечь задний двор, покрытый аккуратно подстриженной травкой (Старый Мак косил ее каждую неделю), миновать старый кроличий садок, сарай и кусты можжевельника, которые бабушка посадила, чтобы собирать ягоды для своего джина.

– Как там Джинджер? – спросила Ви. Так они решили назвать раненого крольчонка.

– Очень неплохо. Мне кажется, она даже не замечает швов, но рана, наверное, еще болит. Во всяком случае, она ходит и прыгает… не очень-то уверенно.

Вчера за ужином бабушка разрешила ему оставить кролика, но только до тех пор, пока он не выздоровеет и не станет достаточно большим, чтобы его можно было выпустить.

– Дикие животные плохо переносят жизнь в неволе, – напомнила она, когда Эрик попытался спорить. И она действительно разрешала внуку держать только тех зверьков, которых нельзя было вернуть в дикую природу: тех, у кого были покалечены лапы, сломаны крылья, не хватало глаза, или тех, кто провел в клетке слишком много времени и отвык от жизни на свободе.

Войдя в лес, Эрик, Айрис и Ви двинулись по протоптанной тропинке, которая, петляя, спускалась к подножию холма. В лесу было намного прохладнее, чем на солнцепеке, воздух пах свежей зеленью и перегноем, тополя и березы давали густую тень, и в лесу царил мягкий полумрак.

Так они шли минут семь, держа путь к ручью. Услышали они его раньше, чем увидели: из-за кустов донеслось негромкое журчание воды по песку и камням. В ручье водились гольяны и раки, а в крошечных заводях стремительно носились по поверхности крошечные жучки-водомерки. По берегам росли папоротники, почву покрывал густой ковер мха, встречалась и скунсовая капуста, которая отвратительно воняла, если на нее наступить или оторвать лист.

Ви очень нравилось ходить к ручью. Самый воздух казался здесь другим, более живым и текучим, к тому же это было их и только их тайное место.

Хижина-клуб стояла на противоположном берегу, и, чтобы добраться до нее, им пришлось прыгать по скользким камням. Домик был невелик – всего десять на восемь футов. Они не знали, кто построил его здесь и зачем, однако ни бабушку, ни кого-либо другого они расспрашивать об этом не стали. С тех пор, когда они наткнулись на нее два года назад, это был их главный секрет. От старости хижина заметно накренилась в левую сторону, крыша протекала, половые доски покоробились и прогнили. Ви и Эрик положили немало усилий, чтобы привести ее в порядок. Незаметно прокрадываясь в хозяйственный сарай рядом с Приютом, где Старина Мак хранил доски, кровельную дранку, обрезки фанеры, гвозди и шурупы, они потихоньку таскали оттуда нужные материалы. Они брали понемногу зараз, чтобы их не заподозрили, и со временем сумели заменить и прогнившие половые доски в одном из углов, и заделать дыру в крыше.

– Добро пожаловать в «Клуб монстров»! – с гордостью произнесла Ви, распахивая щелястую дверь и жестом приглашая Айрис войти. Та осторожно шагнула вперед, при этом Ви заметила, что дыхание Айрис участилось – она была заметно взволнована и даже как будто слегка напряжена, словно не знала, с чем она может столкнуться внутри.

– Здорово, правда? – сказала Ви и, пригнувшись, тоже вошла в хижину. – И все это наше. Об этой хижине не знает ни одна живая душа, кроме нас троих. Правда, Эрик?.. – И, обернувшись, она многозначительно посмотрела на брата, но тот только кивнул, преданно глядя ей в глаза. Быть может, он действительно не проговорился бабушке, хотя это и было бы настоящим чудом.

Сама хижина представляла собой каркас из бруса два на четыре, обшитый внахлест широкими досками. В стенах были проделаны дверь и два окна, но рамы давно разбухли, покоробились и не открывались. Под одним из окон лежал старый веник, с помощью которого они убирали с пола мусор и залетевшие сквозь щели листья. В центре стоял карточный столик и два складных металлических стула. Подоконники и крыша сплошь заросли мхом, но, на взгляд Ви, это только придавало хижине сходство со сказочным домиком фей. Порой ей даже казалось, что эта хижина не настоящая, что она возникает из ничего специально для них, стоит им только войти в лес.

– Нужно достать еще один стул, – сказала она. – Ведь теперь нас трое.

– В сарае у Старого Мака их полно, – отозвался Эрик. – Садись, Айрис. – Он показал на стул, на котором обычно сидел, и почему-то покраснел. – Если хочешь, конечно… – добавил мальчик негромко.

На дальней, глухой стене хижины висело несколько кривых деревянных шкафчиков, где хранилась кое-какая провизия – галеты, арахисовое масло, большая фляга с водой, а также все необходимое для охоты на монстров: пара прочных кожаных перчаток, компас, увеличительное стекло, фонарик, бинокль, складной нож, несколько острых осиновых кольев (на случай встречи с вампиром) и небольшой рюкзак, в котором все это можно было носить.